CC BY
31Деревянная колокольня в селе Пияла Архангельской области: к вопросу о типологии
Ермакова Анна Андреевна
преподаватель, кафедра «Архитектура», Московский государственный строительный университет, annasaavedre@gmail.com
В статье рассматривается архитектура одного из выдающихся памятников деревянного зодчества - колокольни начала XVIII в. в селе Пияла. В работе показано, что архитектурно-композиционное решение и пропорциональный строй колокольни уникальны для православной архитектуры. На основании натурных обследований объекта и изучения исторических источников раскрывается строительная история памятника и его архитектурное своеобразие. Методом сравнительно-типологического анализа выявляется связь архитектуры рассматриваемого объекта с традициями Поморья и Поонежья, а также определяется место колокольни в развитии русского деревянного зодчества. Показано, что архитектура колокольни сочетает разные формы и приемы, характерные и для нижней, и для верхней Онеги. При этом, традиционные формы из двух распространенных на этой территории типов колоколен в ней получили непривычное, уникальное сочетание. В архитектурном замысле, очевидно, сочетаются два образца: шестигранный сруб и ярусная композиция «восьмерик на высоком четверике». Показано, что существует преемственность традиций деревянного зодчества, но в тоже время, при реализации это замысла раскрылся творческий метод зодчего, нашедшего гармоничное, как художественное, так и конструктивное, решение этой сложной задачи.
Ключевые слова: русское деревянное зодчество, деревянные колокольни, традиции, типология колоколен.
Русское деревянное зодчество, кроме того, что представляет одно из самых самобытных и уникальных направлений в отечественной культуре, отличается богатейшей типологией зданий и сооружений. В бревенчатых конструкциях возводили жилые дома, грандиозные крепости, высотные храмы, мосты и многие другие типы построек. Рассмотрим один из неизученных памятников деревянного зодчества - колокольню в селе Пияла, входившую в состав храмового комплекса. Уникальность архитектуры колокольни заставляет проанализировать ее объемно-композиционное решение и пропорциональный строй, изучить аналоги и выявить индивидуальные и типичные для деревянных сооружений особенности.
Ансамбль Пияльского погоста сложился к началу XVIII века традиционным для деревянного зодчества Поонежья «тройником»: шатровая летняя церковь Вознесения Господня (1654), кубова-тая зимняя - Климента, папы Римского (1685) и колокольня (1700). Обе церкви и колокольня построены на земле, принадлежащей тогда Соловецкому монастырю [1]. Из сохранившихся, хотя и частично (Климентовская церковь сгорела в 1967 г.), деревянных комплексов региона, этот - один из самых ранних. Расположен ансамбль на открытом пространстве пологого берега реки Онеги. Композиционный центр всего погоста - устремленный ввысь шатер Вознесенской церкви, высота которой под крестом составляет 44 метра. Пятиглавая клементовская церковь была почти вдвое ниже и располагалась дальше от берега. Продольные оси церквей ориентированы практически перпендикулярно береговой линии, алтари обращены вглубь берега. Колокольня была возведена еще ближе к берегу, с северо-западного угла Вознесенской церкви. Таким образом, она, как завершающая постройка ансамбля, заняла место между церквями, став важным композиционным связующим между столь разными по масштабу постройками [2, 425].
Колокольня, будучи традиционным элементом храмового комплекса, сама по себе представляет очень необычное сооружение, не имеющее прямых аналогов. Объем её состоит из двух шестигранных в плане срубов, сооруженных один над другим с поворотом в 30°, так что углы верхнего приходятся на центр стен нижнего. В.П. Орфин-
X X
о
го А с.
X
го т
о
ю 7
М О
а>
о
сч
I-«. OI
О Ш
m
X
<
m о х
X
скии типологически характеризует колокольню в Пияле, как трехъярусную, включающие ярус звона и двухъярусный сруб основания [3, с.178].
Шестигранные в плане колокольни встречаются в верхнем и среднем течении Онеги. Это сохранившиеся колокольни в селе Саунино и в деревне Филипповская (реставрационное воссоздание) и утраченные колокольни в селах Ольховский погост, Бережная Дуброва. Есть такие сооружения и в Поморье, примером чего сохранившаяся колокольня в селе Ковда [4]. Эти постройки отличаются от колокольни в Пияле тем, что имеют иной пропорциональный и конструктивный строй: поднимаются единым столпом от земли, т.е. не имеют ярусов.
Пропорциональный строй двухъярусной колокольни в Пияле близок к пропорциям колоколен нижней Онеги. Только они отличаются иными формами: все они имеют нижний высокий ярус-четверик и верхний, меньшей высоты, ярус-восьмерик. Таковы сохранившиеся колокольни в Турчасово 1793 г., Ворзогорах второй половины XIX в., Нименьге 1860-х гг. [3], Малошуйке 1807 г. имеется и ряд подобных колоколен, ныне утраченных, среди которых сооружения в селах и деревнях Усть-Кожа конца XVIII в., Унежма 1792 г., [5] Чекуево конца XVIII в., Верхняя Мудьюга 1787 г., Вазенцы второй половины XIX в.. Все они, как видим, по датировкам более поздние в сравнении с колокольней в Пияле.
Рассматриваемая колокольня в ряду объектов-аналогов, несомненно, представляет собой типологическую загадку. Её уникальная архитектурно-конструктивная схема не встречается в дальнейшем развитии этого типа построек, сведений же о более раннем ее применении не обнаруживается. Но в традиционном деревянном зодчестве и вообще в традиционной культуре, как известно, нет ничего случайного, все преемственно [3]. Зодчими могли применяться новые строительные и художественные решения, представляющиеся нам творческими новациями, но они всегда были прочно связаны с предшествующим развитием. Приняв как рабочую гипотезу традиционность исследуемой постройки, постараемся определить её место в развитии типа деревянных колоколен нижнего Поонежья и Севера в целом. Постараемся выяснить, с какими местными или общими для всего Севера традициями она связана, что обусловило её столь необычное архитектурное решение.
Рассмотрим подробнее архитектуру колокольни. На высоком шестерике основания поставлен с поворотом второй шестерик, меньший по высоте и пролету. Оба сруба завершаются повалом, имеют дощатую обшивку. В углах верхнего шестерика установлены столбы, поднимающиеся в каркасный ярус звона, где они обшиты, образуя шесть арочных проемов. Центральный столб
продолжается в купольном завершении со шпилем. Таков облик колокольни на последнем строительном этапе, реализованном в конце XIX века. К этому времени за 200 лет своего существования постройка претерпела немало ремонтов и перестроек. Натурное обследование, выполненное автором до начала реставрационных работ 2018 года, новые раскрытия в процессе производства этих работ, а также полученные архивные данные, позволяют сделать некоторые предположения о строительных этапах и первоначальной архитектуре колокольни.
Согласно архивным данным, колокольня возведена в 1700 г. «О построении колокольни. Колокольня деревянная шатровая построена в 1700-м году, крыта досками в шесть ярусов, вышиною 20-ти сажен, на деревянном фундаменте» [6], - запись из памятной книги Пияльского прихода, заведенной в 1822 г. В указанной книге также содержится глава «О поправках», где обнаружены следующие сведения о ремонтах колокольни:
- «1788 г. Колокольня по ветхости крыши перекрыта, и стены ей в некоторых местах починены, с дозволения Архангельской духовной консистории»;
- «1826 г. Колокольня по ветхости крыши перекрыта новым тесом»;
- «1852 г. Колокольня имевшая наклонность на восточную сторону, изгнившая в основании с указного позволения исправлена, и вместо изгнивших подведено новых два ряда на новую слань» [7].
В клировой ведомости за 1916 год указано: «Колокольня обшита тесом и окрашена белилами» [8].
Далее подробно проанализируем устройство колокольни, реализуя на бумаге результаты натурного изучения памятника, двигаясь от основания сооружения до завершения, как двигался бы всякий его посетитель. Обращая внимание на следы, которые хранят срубы, попытаемся попутно раскрыть строительную историю объекта, делая предположения о его первоначальном устройстве.
Начнем с самого основания, а именно с фундамента. Берег Онеги, на котором стоит колокольня, за последнее время был сильно размыт рекой и осыпался. При строительстве весь ансамбль, конечно, находился гораздо дальше от берегового склона. Теперь же колокольня оказалась на самом краю. Во время реставрационных работ, проводившихся здесь в 1970-е годы, берег перед ней был укреплен бревенчатым тыном, в результате чего образовалась небольшая терраса, но расположенная ниже уровня валунного фундамента. Осыпь под самыми стенами колокольни продолжалась и привела в результате к вывалу камней из-под западного угла. На глубине около 1,2 м от нижнего венца открылся деревян-
ный фундамент, упоминание о котором обнаружилось в архивных материалах. Удалось обследовать только небольшой его фрагмент, но и эти натурные материалы дают возможность его реконструировать. Его составляют несколько «плотов» из плотно подогнанных обтёсанных брусьев сечением 20 х 20 см, срощенных на шпонках перпендикулярно грани плана. Подобные конструкции сродни бревенчатым полам древнерусских построек, известным по материалам археологии
[7]. Уложена это «слань» на песчаное основание, и уже на ней устроен валунный фундамент. При такой конструкции валуны не просаживаются в грунт отдельно. Даже если под деревянным настилом образуются небольшие пустоты, например в результате движения грунтовых вод, весь фундамент в целом сохранит стабильное положение. После усиления основания колокольни бетонными столбами в ходе реставрационных работ от уникального деревянного фундамента, вероятно, мало что осталось.
В основании колокольни размещены два амбара, разделенные глухой бревенчатой стеной, каждый из которых имеет отдельный вход в смежных стенах, обращенных на восток, к храмам. Устройство амбаров под колокольнями -нередкий прием в русском деревянном зодчестве
[8]. Под снятой обшивкой у сохранившихся дверных косяков на срубе открываются следы более низких первоначальных дверных проёмов. В трех других стенах прорублены три узкие окна-щели. Амбары перекрыты сплошным накатом, и изначально не имели внутренней связи с верхними помещениями колокольни. Вход в саму колокольню располагался на северной стене, куда вело высокое крыльцо. Опиралось оно на выпуски бревен, поддерживающих перекрытие. По очертанию заложенного позднее дверного проема можно предположить, что он был пятигранным, хотя косяки утрачены. Этот уровень, будем считать его вторым, представляется особенно интересным. Здесь сохранились два первоначальных окна: косящатое и волоковое, характерные для построек XVII - начала XVIII века. Косящатое обращено на восток, на фасаде верхний косяк имеет заушины, углы проема протесаны с небольшим скруглением. Верхний косяк также протесан с небольшим изгибом и украшен в центре маленьким клином. Вертикальные косяки «на угол» врублены в протесанное подоконное бревно. Внутри и снаружи примыкающие к окну бревна аккуратно затесаны. Окно это имеет традиционную конструкцию и изящное исполнение, свидетельствующее о мастерстве плотника и раннем времени его изготовления. Второе окно, волоковое, расположено на южной стене, ближе к восточному ее углу. Проем традиционной конструкции полностью сохранился, утрачена только сама заволока (задвижка) и придерживающая её планка.
По следам на стенах в этом углу можно реконструировать находившуюся здесь маленькую комнату, отделенную от остального помещения двумя перегородками, расположенными под прямым углом друг к другу, и собственным перекрытием. На смежных стенах идут два вертикальных паза от примыкания перегородок, и прочитывается штраба под дощатый потолок, имевший небольшой уклон к западу. В углу сруба, находившемся внутри помещения, есть следы от полки. Назначение этого помещения точно не известно, его прямых аналогов в архитектуре колоколен не встречается. В архивных источниках его отдельного упоминания найдено не было. По его небольшому намеренно замкнутому объему (площадь около 4 кв. м, высота в среднем 2,3 м) и наличию волокового окна, можно предположить, что оно было предназначено для пребывания там человека. Назовем его, условно, кельей.
На высоте 3,8 м от пола устроен накат из круглых бревен, образующий следующий уровень. Накат поддерживает бревно, расположенное по оси север-юг, несколько смещенное от центра к западу. Его в настоящее время подпирает вертикальный столб, судя по виду, поздний, установленный для укрепления конструкции. На третий уровень ведет однопролетная лестница, идущая от первоначального входа в том же направлении. Между лестницей и юго-западной стеной перекрытие отсутствует. При таком положении лестницы оно и не могло бы иметь опоры без дополнительной балки, следов от которой на срубе нет. В тоже время в бревне этой стены есть паз для опоры наката. Возможно, на первом строительном этапе перекрытие было, а лестница имела иную конструкцию. Для освещения лестницы вверху юго-западной стены устроено небольшое прорубное окно без косяков, но со следами затесок, видимо, сделанных для первоначально окна.
На этом уровне, в отличие от второго, нет таких интересных деталей, но именно здесь зодчими осуществлено уникальное конструктивное решение связи двух шестериковых срубов. Нижний сруб завершается пятью венцами повала. С началом повала начинается и верхний сруб, первые венцы которого врублены на углах в стены нижнего сруба. Нетипичная конструкция наводила на мысль, что верхний шестерик возведен позднее. Однако, после снятия обшивки во время реставрационных работ, стало понятно по состоянию бревен, что оба сруба, скорее, единовременные. Углы нижнего шестерика перекрыты кровлями на два ската, ребро между которыми приходится в центр стены верхнего шестерика. Под обшивкой на верхнем срубе обнаружены следы наметки декоративных кокошников. Возможно, их замысел не был реализован, но явно существовал.
Встречаются здесь и следы некоторых перестроек. Ниже повала на нескольких стенах прохо-
х
X
о
го А с.
X
го т
о
ю 7
М О
да
о
см
I-«. О!
О Ш
т
X
А
т о х
X
дит горизонтальный «шов» - венец составлен как бы из полубревен. Проходит он как раз на уровне небольшого окна, упомянутого выше. Оно прорублено в двух бревнах, верхнее из которых оказалось составленным из двух половин. Обе они протесаны у проема, как если бы между ними было еще одно или несколько бревен. Вероятно, при перестройке удалили и заменили часть верхних венцов. Об этом говорят многочисленные затеки и пазы на бревнах выше «шва», видимо, использованных вторично. С этого уровня начинается центральный столб. Опора его на перекрытие поздняя, как и пара брусьев прямоугольного сечения, идущих по оси север-юг, зажимая его с двух сторон. Первоначальную опору центрального столба можно реконструировать по двум парам ответных пазов под балки, на которые он опирался, расположенные вверху северной и южной стен уровнем ниже. На месте брусьев же была, скорее всего, вторая пара стабилизирующих столб балок-бревен.
Высота третьего уровня около 3 м, до следующего перекрытия из полубревен, куда поднимается лестница в направлении юг-север. Следующий и последний марш ведет на ярус звона по направлению восток-запад, несколько под углом, касаясь центрального столба. Для освещения лестниц устроено небольшое прорубное окно в восточной стене. Верхний шестерик имеет в нижних венцах парные бревна, создающие второй внутренний контур, на который опираются угловые столбы и перекрытие. Стены шестерика усилены по центру шпонками на всю высоту до повала, который фиксируют отдельные короткие шпонки. Эта конструктивная мера, скорее всего, одновременна со самим срубом. Новое усиление его конструкций предпринято позднее: по каждой стене между угловыми столбами введены крестообразные связи из брусьев в диагональном направлении. Интересны сами угловые столбы, три из которых круглые, а другие три протесаны и имеют граненую форму. Столбы двух этих типов чередуются по кругу. В верхнем поясе шестерика еще одна система связей, фиксирующая столбы: внутренний шестигранного контур, замыкающий угловые столбы, и две балки между восточной и западной стеной, зажимающие центральный. Над ней перекрытие, обеспечивающее уклон теса на ярусе звона от центра к полицам.
На ярус звона попадаем через проем в перекрытии. Ярус открытый, составленный шестью арочными проемами. Такой вид он приобрел, должно быть, одновременно с обшивкой срубов. После демонтажа обшивки открылись простые, без резьбы, столбы. Обнаружены на них лишь следы монтажа перил: горизонтальные элементы устанавливались в одном столбе в шип-паз, а другим концом заводились горизонтально в соседний. Столбы в ярусе звона традиционно деко-
рировались резьбой. В конце XVII века именно такие столбы должны были украшать открытый ярус звона. Можно сделать вывод, что первоначальные столбы заменены на существующие при переборке верхнего шестерика или же всей колокольни.
Венчает колокольню граненый купол со шпилем - традиционная форма завершения, характерная для конца XVIII - XIX века. Первоначально же имела традиционное шатровое завершение: «Колокольня деревянная, шатровая. На ней глава чешуйчета и крест деревянный. Вышины онная двадцать, а ширины с обе стороны по пять сажен», - из описи церковного имущества за 1814 год [8].
Завершая натурное описание памятника, надо обратить внимание на некоторые интересные следы на брёвнах, которые еще не были упомянуты. Среди них историческая маркировка бревен обоих срубов, начиная со второго уровня, свидетельствующая об их переборке. Схема разметки представляет собой систему из нескольких типов засечек и их различных комбинаций, так что каждая стена имеет своё обозначение. Использованы вертикальные, два вида наклонных засечек, треугольные зарубки, точки, количество которых соответствует порядковому номеру бревна, нумерация идет снизу вверх. Несколько стены маркированы помимо засечек, обозначающих номер, дополнительным символом (наклонная зарубка, галочка, перекрестие), повторяющимся в конце ряда. Всего в системе использовано 12 комбинаций. Таким образом, размечены отдельно, начиная с единицы, верхний шестерик целиком и два фрагмента нижнего шестерика: второй уровень от перекрытия до перекрытия, и третий от перекрытия до конца, включая повал. Интересно, что в разметке нижнего шестерика комбинации по одно стене для двух уровней различны, хотя вверху некоторые комбинации повторяют использованные внизу, но на другой стене. Однако, северная стена промаркирована дважды: один раз засечками, разными для нижнего и верхнего уровней, а второй раз точками, продолжающимися от первого перекрытия и до начала повала. Возможно, это первый вариант разметки , от которого позже отказались в пользу осуществленного. Повторение вида обозначений на некоторых стенах в разных уровнях наводит на мысль о том, что разборка и затем сборка срубов проходила в несколько этапов. Отдельно размеченный фрагмент разбирался, и мог собираться рядом, а после разбирался следующий. Зафиксированный тип разметки сруба позволяет реконструировать метод ремонта подобной постройки, что представляет интерес не только с исторической, но и с практической точки зрения. Ведь сегодня при реставрационных работах, в силу значительной утраты плотницких традиций, часто приходится заново искать решения
задач, которые с успехом решались старыми мастерами.
Кроме разметки на срубе присутствуют и другие следы: затески, пазы, отверстия, происхождение и назначение которых трудно установить. Необычные по форме крестообразные пазы расположены на юго-западной стене нижнего сруба, на втором и третьем уровнях, во втором от перекрытия бревне. Сделаны они по центру стены, друг под другом. Внизу имеют круглое сквозное отверстие, идущее под углом вниз. Похоже, через него многократно протягивалась толстая веревка или канат (до 5 см в диаметре), тем самым оставив в древесине гладкую борозду. Над верхним пазом в двух следующих бревнах небольшие затески под какой-то вертикальный элемент, а в третьем бревне три паза: один в снизу по оси, два сверху по бокам. В целом, представляется динамическая вертикальная конструкция, соответствующая описанным пазам. Ее назначение и принцип работы остается загадкой. Можно высказать два предположения: действовавшая на этапе строительства или ремонта некая система подъема или спуска строительного материала, или же устройство, приводившее в движение большой колокол на ярусе звона, так что звонить можно было, не поднимаясь наверх.
Обобщая изложенный материал, выделим основные строительные этапы в истории памятника. К началу XVIII века рядом с двумя храмами возводится трехъярусная шестигранная шатровая колокольня на деревянном (точнее, деревянно-каменном) фундаменте, с высоким одновсходным крыльцом. Первое упоминание о ремонте зафиксировано спустя без малого век: перекрыта кровля и «починены» стены. На этом этапе, вероятно, могла быть осуществлена замена повала в нижнем срубе. Заменять тес к этому времени могли уже, конечно, не в первый раз. Следующая его замена, согласно памятной книге, происходит еще через почти 40 лет, не станем выделять это как отдельный этап. К середине XIX века, то есть, спустя 150 лет после постройки, основание значительно подгнило, колокольня накренилась. В записи о ее «исправлении» нет прямого указания на переборку, говорится только о подведении двух новых венцов о сновании. Но там же упомянуто: «на новую слань», что означает, видимо, новый деревянный фундамент-плот. Представляется маловероятной замена этого фундамента на глубине более метра под целой колокольней. Скорее всего в это время и была осуществлена переборка, о которой свидетельствует разметка срубов. Следующие работы на колокольне могли быть выполнены после 1876, когда крестьянами Пияльского прихода было подано прошение об освобождении от пошлины за лес, необходимых для ремонта Вознесенской церкви и колокольни рядом с ней [9]. Тогда или при предыдущем масштабном ремонте шатер был заменен на купол со
шпилем. Эта перестройка должна была быть сопряжена с заменой столбов, которая скорее могла быть выполнена при переборке верхнего сруба. Но нельзя отрицать вероятность и позднейшей замены системы стоек с устройством связей из балок. Таким образом, не вполне четко, но складываются третий или же третий и четвертый строительные этапы. После переборки, видимо, не стали восстанавливать «келью». Было утрачено крыльцо, заложен проем, устроена лестница на второй уровень из северного амбара. Последним этапом можно считать обшивку колокольни тесом, выполненной до 1916 года, когда она упомянута таковой с покраской белилами в клировой ведомости. Вместе с обшивкой устроено небольшое крыльцо под двускатным навесом у двери в северо-восточной стене. Вторая дверь, ведущая в по-прежнему замкнутый южный амбар, осталась без навеса.
Рассмотрев строительную историю самого памятника обратимся к анализу его архитектуры в контексте развития строительных традиций региона - Русского Севера. В целом, среди объектов церковного деревянного зодчества сооружений, имеющих шестигранную форму плана, сохранилось очень немного: Богородицкая церковь в селе Пянтег Пермского края (1617 г.), часовня в деревне Пуронга Вологодской области, колокольня в Ковде, колокольня в селе Саунино и рассматриваемая в настоящей статье колокольня в селе Пияла, обе в Архангельской области.
Шестигранная форма плана бытовала в гражданской архитектуре. Сохранилась шестигранная Моховая башня Сумского острога, перевезенная в музей-заповедник Коломенское. Многие башни других деревянных крепостей так же были шестигранными. Это форма позволяла, в отличие от прямоугольной, устроить угловую башню при широком угле примыкания прясел крепостной стены, а ширина их при этом могла быть куда больше, чем при примыкании к башне-восьмерику той же площади. Вероятнее всего, эта форма пришла в храмовую архитектуру именно из оборонительного зодчества. Тем более, что колокольня, по сути, и является башней.
Известны не сохранившиеся колокольни, имевшие шестигранные срубы: на Ольховском погосте (шестерик от земли), в Волосово (высокий шестерик на низком четверике) [10], в Бережной Дуброве. Все они, включая сохранившуюся колокольню в Саунино, располагались в верхнем течении Онеги, от Каргополя вниз по реке. Колокольня Ольховского погоста датируется концом XVII века («Церковь во имя Преображения Господня, при ней шатровая колокольня, которая меры в вышину 14 сажен, строены в 1690 году»1),
х
X
о
го А с.
X
го т
о
1 Старицын А.Н. Уникальный источник по истории сельских приходов Каргопольского уезда // Вестник церковной истории. Вып. 23/24, М., 2011. С. 302
ю 7
М О
да
о
см
I-«. О!
О Ш
т
X
3
А
т о х
X
возведена всего десятилетием раньше колокольни в Пияле. Форма могла распространяться, что характерно для всего Севера, по его главным дорогам - рекам.
Однако в нижнем течении Онеги распространен иной пропорциональный строй объемного решения колоколен. Поставив в один ряд другие колокольни (уже были перечислены в начале статьи), расположенные в среднем и нижнем течении реки, а также вдоль Поморского берега Белого моря, мы увидим повторяющуюся структуру и близкие пропорции ярусов: высокий четверик, под меньшей высоты восьмериком, над ними открыты ярус звона и венчающий объем купол, а ранее шатер. Шатровая колокольня этого типа изображена в составе Александро-Ошевенского монастыря на иконах, датируемых XVII - XVIII веками - самое ранее свидетельство его распространения в этом регионе [1 1 ]. На этом изображении углы четверика колокольни при переходе на восьмерик оформлены кокошниками. Этот декоративный прием использован на многих колокольнях Поонежья. Достоверно известно их наличие на колокольнях в Турчасово, Унежме, Усть-Коже, Верхней Мудьюге. Выше мы предположили возможность их устройства и в Пияле, на гранях верхнего шестерика.
Характерное для всех перечисленных колоколен завершение - купол со шпилем, они получили уже в XIX веке. Колокольня в Унежме дольше других сохраняла свой первоначальный облик, была зафиксирована Сусловым до перестройки, с открытым срубом, кокошниками и шатром. На фотографиях начала ХХ века она ужезапечатлена после ремонта: вместо шатра - купол, срубы в обшивке, кокошники поверх которой делать не стали (в Верней Мудьюге, к примеру, кокошники сохранены при обшивке). Происхождение купольного со шпилем завершения можно почти однозначно отнести к влиянию каменной архитектуры барокко и классицизма. Местным образцом вполне могла быть соборная колокольня Каргополя (1767 г.). Но стоит присмотреться внимательнее к формам деревянных куполов, как эта однозначность перестает быть столь очевидной. Очертания многих из них напоминают скорее традиционные храмовые завершения: кубы и бочки, с характерным скругление внизу и переходом затем в пологие полицы. Заимствованная форма переработана в другом материале не «слепо», но с тонким чувством ансамблевости, присущим безымянным, по большей части, зодчим Русского Севера. XIX век в истории деревянного зодчества до недавнего времени представлялся исследователям малоинтересным, утратившим традиции. Но его памятники, почти не изученные, начинают обращать на себя наше внимание, обнаруживается и их самобытность, и преемственность традиций [11].
В качестве выводов можно сделать заключение о месте колокольни в Пияле в развитии этого типа сооружений на территории Поонежья. Архитектура колокольни сочетает разные формы и приемы, характерные и для нижней, и для верхней Онеги. Традиционные формы из двух распространенных на этой территории типов колоколен в ней получили непривычное, уникальное сочетание. В архитектурном замысле, очевидно, встретились два образца: шестигранный сруб и ярусная композиция «восьмерик на высоком четверике». Преемственность налицо, но в тоже время, в реализации это замысла раскрылся творческий метод зодчего, нашедшего гармоничное, как художественное, так и конструктивное, решение этой сложной задачи.
Литература
1. ГААО. Ф.29. ОП.40. Д.51. Л.9-об.
2. Бодэ А.Б. Памятники и ансамбли нижней Онеги. Былое величие // Народное зодчество. Межвузовский сборник. Петрозаводск, 2007. С. 425.
3. Орфинский В.П., Гришина И.Е. Типология деревянного культового зодчества Русского Севера. Петрозаводск, 2004. С. 178.
4. Шургин И.Н. Исчезающее наследие. Очерки о русских деревянных храмах XV - XVIII веков. М., 2006. С. 19-22.
5. Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942. С. 155.
6. ГААО. Ф.29. ОП.40. Д.51. Л.9-об.
7. ГААО Ф.29.ОП.40.Д.51.Л.29 ГААО.Ф.464.Оп.1.Д.Ю.Л.27
8. Крадин Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. М., 1988. С. 94.
9. ГААО. Ф29.ОП.40 Д.38 Л.37 ГААО. Ф.29.ОП.40. Д.46.Л.1-1 об.
10.Русское деревянное зодчество. Произведения народных мастеров и вековые традиции. Коллектив авторов, отв. ред. Бодэ А.Б. М., 2012. С. 312.
11.Старицын А.Н. Уникальный источник по истории сельских приходов Каргопольского уезда // Вестник церковной истории. Вып. 23/24, М., 2011. С. 302
12.Федосеева Е.Е. Архитектурный ансамбль Унежемского прихода. История строительства // Деревянное зодчество. Выпуск 1. Новые исследования и открытия. М. - СПб., 2010. С. 201-226.
13.Ходаковский Е.В, Мелюх Е.А. Преображенская церковь в Нименьге и деревянное церковное зодчество Беломорья XIX века //Архитектурное наследство. Вып. 59. М., 2013. С. 157-167.
14.Шургин И.Н. Исчезающее наследие. Очерки о русских деревянных храмах XV - XVIII веков. М., 2006.
Wooden bell tower in the village of Piyala, Arkhangelsk Region: on the issue of typology
Ermakova A.A.
Moscow State Construct University
The article discusses the architecture of one of the outstanding monuments of wooden architecture - the bell tower of the early 18th century. in the village of Piyala. The paper shows that the architectural and compositional solution and proportional structure of the bell tower are unique to Orthodox architecture. Based on field surveys of the object and the study of historical sources, the construction history of the monument and its architectural originality are revealed. The method of comparative typological analysis reveals the connection of the architecture of the object under consideration with the traditions of the Pomorye and Poonezhye regions, and also determines the place of the bell tower in the development of Russian wooden architecture. It is shown that the architecture of the bell tower combines different forms and techniques characteristic of the lower and upper Onega. At the same time, the traditional forms of the two bell tower types common in this area received an unusual, unique combination in it. In the architectural design, obviously, two samples are combined: a hexagon frame and a long-line composition "octagon on high quad". It is shown that there is a continuity of the traditions of wooden architecture, but at the same time, the implementation of this plan revealed the creative method of the architect, who found a harmonious, both artistic and constructive, solution to this complex problem.
Key words: Russian wooden architecture, wooden belltowers, traditions, belltow typology.
References
1. GAAO. F.29. OP.40. D.51. L.9-vol.
2. Bode AB Monuments and ensembles of lower Onega. Past
Greatness // Folk Architecture. Interuniversity collection. Petrozavodsk, 2007.S. 425.
3. Orfinsky V.P., Grishina I.E. Typology of wooden cult architecture
of the Russian North. Petrozavodsk, 2004.S. 178.
4. Shurgin I.N. Endangered Heritage. Essays on Russian wooden
churches of the XV - XVIII centuries. M., 2006.S. 19-22.
5. Zabello S., Ivanov V., Maksimov P. Russian wooden architecture. M., 1942.S. 155.
6. GAAO. F.29. OP.40. D.51. L.9-vol.
7. GAAO F.29.OP.40.D.51.L.29 GAAO.F.464.Op.1.D.10.L.27
8. Kradin N.P. Russian wooden defense architecture. M., 1988.S.
94.
9. GAAO. F29.OP.40 D.38 L.37 GAAO. F.29.OP.40.D.46.L.1-1ob.
10. Russian wooden architecture. Works of folk craftsmen and centuries-old traditions. Team of authors, rep. ed. Bode A.B. M., 2012.S. 312.
11. Staritsyn A.N. A unique source on the history of rural parishes of the Kargopol district // Bulletin of church history. Vol. 23/24, M., 2011.S. 302
12. Fedoseeva E.E. The architectural ensemble of the Unezhemsky parish. History of construction // Wooden architecture. Issue 1. New research and discoveries. M. - St. Petersburg, 2010.S. 201-226.
13. Khodakovsky E.V., Meluh E.A. Transfiguration Church in Nimeng and wooden church architecture of the White Sea of the 19th century // Architectural heritage. Vol. 59. M., 2013.S. 157-167.
14. Shurgin I.N. Endangered Heritage. Essays on Russian wooden churches of the XV - XVIII centuries. M., 2006.
X X
o 00 A c.
X
00 m
o
io 7
IO
o
to
