CC BY
177
«ДЕРЕВО» КАК МОДЕЛЬ МИРА
С.А ЩЕРБАКОВ, доц. каф. лесоустройства и охраны лесаМГУЛ, канд. филол. наук
Представления древнего человека о происхождении мира, а также о борьбе света и тьмы, добра и зла тесно связаны с мифом о мировом дереве (древе жизни, вечном древе). В хрестоматийном труде по славянской мифологии «Поэтические воззрения славян на природу» А.Н. Афанасьев писал:
«Из-под корней мирового дерева, - как об этом гласили легенды, - текли источники мудрости и всякого знания; сюда приходили боги утолять свою жажду - и потому они ведали все прошедшее, настоящее и будущее, все доброе и злое, и могли творить свя-тый и непреложный суд» [1].
192
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 1/2006
Один из наиболее авторитетных исследователей мифотворчества В.Н. Топоров считал миф о мировом дереве основополагающим в мировоззренческих концепциях древних народов. «Мировое (или космическое) дерево - образ некоей универсальной концепции, определяющей в течение долгого времени моделирование человеческих коллективов Старого и Нового света. В то же время оно - ведущая (а в некоторых традициях единственная) тема искусства вплоть до начала буддийского и христианского этапов в его развитии. В ряде случаев мировое дерево и сейчас остается основной темой в отдельных культурных традициях (ср. некоторые народности Сибири)» [2].
Выбор первобытным homo sapiens в качестве модели мира древа жизни, конечно, неслучаен. Его мифологизированное сознание, одухотворявшее окружающую природу, в поисках чего-то более долговечного и менее подвластного стихиям, чем он сам, не могло не обратиться к дереву (существовавшие тогда орудия труда не позволяли ему в считанные минуты валить вековых великанов). «Наиболее наглядный образ жизни был найден в растительном мире, точнее среди деревьев, особенно таких, чей срок жизни значительно превышал сроки человеческой жизни» [3, с. 396]. Современный исследователь пишет: «Это пластическая модель обжитой макросферы, гигантский универсальный образ жизнеустройства (вертикаль «ветви, ствол, корни» вбирает в себя многообразные смыслы - «небо, земля, подземное царство»; «будущее, настоящее, прошлое»; «голова, туловище, ноги»; «огонь, земля, вода»; «птицы, копытные, пчелы, человек» и т.д.)» [4, с. 87].
Схема мирового древа, содержащая триединство: корни, ствол, ветви - согласуется и с любым динамически развивающимся физическим процессом, также состоящим из трех частей: возникновения, развития и завершения. Неслучайно само число три в ми-фопоэтике является наиболее значимым (три дороги, три богатыря, три попытки и т. д.).
Следует заметить, однако, что христианская культурная традиция сохранила преемственную связь с языческой в той ее части,
которая касается мифологемы мирового древа. (То же произошло со ставшей сакральной цифрой три - «Святая Троица», троеперстие и пр.) Как образно выразился классик этнографии Дж. Фрезер: «Церкви очень часто удавалось привить ростки новой веры к старому языческому древу» [5, с. 385].
Неслучайно наиболее известный современному человеку образ дерева жизни представлен именно в Библии: «И произрастил господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла (книга Бытия 2, 9)». Кроме того, «в христианстве устанавливается символическая связь между деревом жизни и крестом: распятый на кресте и воскресший Христос воплощает в себе подлинное дерево жизни. <.. .> В христианской иконографии крест часто изображается как дерево жизни» [6]. История сохранила слова протопопа Аввакума: «Древо жизни и бессмертия, древо разума, древо трилюбезно, нетленно и неизнуряе-мо... Крест трисоставный - честное древо, Троицы бо носит трисоставный образ» [7].
При этом в христианской священной истории присутствуют не только абстрактные дерево жизни и дерево познания добра и зла, в ней широко представлены «земные аналоги» деревьев-символов: под Маврикийским дубом явился Аврааму Бог, Ливанский кедр Пророк Иезекииль использовал как символ Мессии, с яблони в райском саду был сорван преподнесенный Еве плод, Под Сикомором укрылась Мария с младенцем Иисусом при бегстве в Египет. «Однако магистральной линией христианского предания являлось отождествление. древа жизни с. древом масличным» [8, с. 103], т.е. оливой.
Надо отметить, что символика растений у православной церкви (в России во всяком случае) имеет свои особенности. Объясняется это тем, что растительный мир Восточной Европы имеет мало общего с растительным миром Малой Азии. Поэтому в русских церквях на Вербное воскресенье освящают не листья пальмы, которыми встречали входящего в Иерусалим Спасителя, а распускающиеся веточки вербы.
Гораздо дальше официальной церкви пошли по пути сближения библейской истории с реалиями родной природы «рядовые православные христиане». «...Масличная роща Гефсиманского сада начинает шуметь на Руси соснами и елями, мешающими Христу молиться. При бегстве в Египет укрывается Мария с Иисусов не под какой-нибудь пальмой или сикоморою, а под березой» [8, с. 12]. В мифотворчестве русского народа практически с каждой из распространенных в России древесных пород связана какая-либо легенда, рассматривающая ее характерные признаки в ракурсе библейской истории. При этом крайне «не повезло» ни в чем не повинной осине, прозванной «иуди-ным деревом» на том основании, что у нее дрожат листья, хотя повеситься на ней Иуда никак не мог, а сделал это то ли на тутовом дереве, то ли на сикоморе.
Любопытно, что в мифах других народов, по сведениям английского автора, с осиной тоже связаны подобные легенды: «Осина символизирует горестный плач и стыд: когда это дерево узнало, что из него будет сделан крест для распятия, его листья «задрожали от ужаса», существует и другая легенда - когда все деревья склонили верхушки во время распятия, только осина осталась прямой; за это ее листья навсегда обречены дрожать» [9].
«Русская версия» здесь не представлена, однако сближения налицо. Причем по некоторым русским поверьям крест для распятия был сделан из кипариса, из-за чего он и считается на Руси «божьим деревом», а отнюдь не проклятым. По утверждению А.В. Часовниковой, «.кипарис часто выступает не просто материалом для креста или местом его «проявления», но полным синонимом креста...» [8, с. 117]. При этом для большинства русских людей являющийся сакральным образ кипариса-дерева был к тому же образом виртуальным, «донесенным до народного воображения апокрифической книгой, рассказами паломников и крестиками из Святой земли» [10]. С другой стороны, Максимилиан Волошин в поэме «Святой Серафим», описывая период послушания Серафима в Саровской
обители, которое он проходил в «столярне», помимо привычных для тех мест древесных пород упоминает и кипарис:
Больше всех других дерев любил он Кипарис - душистый, с костью схожий. Резал крестики для богомольцев [11]. Возможно, это художественный вымысел, а возможно, древесина кипариса в каких-то количествах уже во времена Серафима Саровского завозилась в Россию для церковных нужд из мест, где он произрастает.
Конечно, Кипарис вошел в народное сознание как «божье дерево» после принятия на Руси христианства, до него эту роль исполнял дуб - самое мифологизированное дерево в русском фольклоре. Истоки этого лежат еще в верованиях древних славян (как и многих других индоевропейских народов), для которых дуб являлся священным деревом громовержца Перуна - главного бога славянского пантеона.
В праславянском языке само слово дуб обозначало общее понятие дерева, это говорит о том, что среди древесных пород дуб почитался за главную. Именно к дубу относили славяне предания о «мировом дереве». По мнению А.Н. Афанасьева, «это баснословное дерево есть мифическое представление тучи, живая вода при его корнях и мед, капающий с его листьев, метафорические названия дождя и росы, а море, где оно растет, - воды небесного океана» [12].
В памяти славян сохранились сказания о дубах, которые существовали еще до сотворения мира. В одном из них говорится, что когда не было ни земли, ни неба, а только одно синее море, посреди этого моря стояло два дуба, а на них сидело два голубя. Голуби достали со дна моря песок и камни, из которых и создались земля, небо и небесные светила. Как свидетельствуют заговоры, стоит дуб и на легендарном острове Буяне.
То, что в славянской мифологии роль древа жизни отведена дубу, несомненно, объясняется его мощью и долголетием. «Держись за дубок: дубок в землю глубок», - гласит русская народная поговорка, указывая не только на его стержневую корневую систему, но и на «богатырскую» силу.
Неслучайно дуб стал «былинным» деревом, т.е. в русском былинном эпосе он фигурирует гораздо чаще других пород. В дубовом гробу схоронил Святогора-богатыря Илья Муромец, на семи дубах сидел Соловей-разбойник, «за столиком дубовым» бражничал со своей дружиной стольно-киевский князь Владимир, «выдергивал дуб с кореньями» Сухмантий Одихмантьевич, каркали на сырых дубах черны вороны и т. д.
Поклонение дубу как мировому древу было присуще и другим древним народам. Как полагал Дж. Фрезер, «культ дуба (или бога дуба) существовал, по-видимому, у всех европейских народов арийского происхождения» [5, с. 184]. О едином происхождении этого культа говорят сами имена главных богов языческих пантеонов: Юпитер - у италийцев, Донар - у германцев, Перун - у славян, Перкунас - у литовцев, явно имеющие общую этимологию.
Влияние культа Бога дуба на общественную жизнь было огромно. Дж. Фрезер писал: «Известно, что в Новгороде когда-то стояла статуя Перуна в виде человека с громовым камнем в руке. В его честь день и ночь горел костер из дубовых поленьев, а если он угасал, то служители за недосмотр обрекались на смерть» [5, с. 186]. Другой источник сообщает: «С введением христианства началось безжалостное истребление дубов по всей Европе как главного предмета языческих культов» [13].
Учеными, собирающими фольклор, уже в Х1Х-ХХ вв. были записаны легенды, в которых говорится о несчастьях, обрушивающихся на головы тех, кто поднимал руку (с топором) на многовековые дубы: падая, они давили всех своих губителей, а после этого в округе бушевали страшные бури с громами и молниями, причинявшие местному населению неисчислимые беды. Корни этих легенд, конечно, уходят в языческие верования о священности дуба как Перунова дерева.
У части древних народов, населявших южные территории Евразии, мировое дерево ассоциировалось с неувядаемым фиговым деревом, у скандинавов - с гигантским ясенем Игдразилль, но суть этого об-
раза - трехсоставная вертикаль, соединяющая Землю и Небо и объемлющая своими
ветвями все сущее, - неизменна.
* * *
Так как схема мирового древа как бы упорядочивает изначальный мировой хаос, она и по сей день широко используется для иллюстрации взаимоотношений частей одного целого в самых различных областях человеческой жизнедеятельности. Устойчивыми выражениями являются «генеалогическое древо», «алхимическое древо», «древо души» и пр. Федор Тютчев писал о «древе человечества», Николай Клюев и Сергей Есенин говорили о «словесном дереве». Андрей Белый сравнивал с деревом произведение искусства: «Личное сознание - ствол; ветви - судьба творений, а корни - наследственность, быт, социальный устой.» [14]. Семен Вайман идет еще дальше и говорит о мировом литературном древе: «К Единому Мировому Литературному Древу - живому духовному организму - восходят бесчисленные множества обособленных, малых, авторских текстов - организмов индивидуальных [4, с. 217]. Д. С. Лихачев начинает свои «Заметки о русском» сравнением России с деревом: «У России, как у большого дерева, большая корневая система и большая лиственная крона, соприкасающаяся с кронами других деревьев» [15].
Широко применяются схемы, основанные на принципе мирового древа, в современной науке: кибернетике, лингвистике, математике, социологии, экономике и т.д., -обозначая процессы «разветвления» от единого «ствола».
В психологии существуют целые методики психодиагностики, основанные на графических проективных тестах, где основным объектом исследования является изображение дерева. Классическими считаются тесты К. Коха «Дерево» и Д. Бука «Дом -дерево - человек». Интерпретация рисунков в них «исходит из положений К. Юнга (дерево - символ стоящего человека)» [16] и основана на его же программных работах «О психологии бессознательного» и «Отношения между Я и бессознательным». Кроме
того, «тест Коха» обнаруживает, «что на определенном этапе развития детской психики образ дерева доминирует в создаваемых детьми изображениях» [3, с. 405], что еще раз подтверждает мысль о глубоком проникновении мифа о мировом древе в духовную и психическую жизнь людей и благотворном влиянии его на строительство общечеловеческой культуры.
Библиографический список
1. Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: в 3 тт. / А.Н. Афанасьев. - М.: Современный писатель. - 1995. - Т. 2. - С. 282.
2. Топоров, В.Н. Происхождение некоторых поэтических символов / В.Н. Топоров // Ранние формы искусства. - М., 1972. - С. 93.
3. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 тт. / Гл. ред. С.А. Токарев. - М.: Советская энцикл. -1987. - Т. 1.
4. Вайман, С.Т. Гармонии таинственная власть. Об органической поэтике / С.Т. Вайман. - М.: Советский писатель, 1989.
5. Фрэзер, Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. Пер. с англ. / Фрэзер Дж.Дж. -М.: Политиздат, 1980.
6. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Сост. В. Андреева и др. - М.: Локид; Миф, 1999. - С. 143.
7. Дружинин, В.Г. Писания русских старообрядцев / В .Г. Дружинин. - СПб., 1912. - С. 5.
8. Часовникова, А.В. Христианские образы растительного мира в народной культуре. Петров крест. Адамова голова. Святая верба / А.В. Часовникова. - М.: Индрик, 2003. - С. 103.
9. Фоли, Д. Энциклопедия знаков и символов / Д. Фоли : Пер. с. англ. 2-е изд. - М.: Вече, 1997. -512 с. - С. 383.
10. Федотов, Г.П. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам) / Г.П. Федотов. - М., 1991. - С. 74.
11. Волошин, М.А. Стихотворения и поэмы / М.А. Волошин; вступ. ст. А.В. Лаврова; сост., подгот. текста В.П. Купченко и А.В. Лаврова; примеч. В.П. Купченко // Б-ка поэта. Большая серия. - Спб.: Пб. писатель, 1995. - 704 с. - С. 376.
12. Афанасьев, А.Н. Древо жизни: Избранные статьи / А.Н. Афанасьев. - М.: Современник, 1982. -464с. - С. 214.
13. Шейнина, Е.Я. Энциклопедия символов / Е.Я. Шейнина. - М.: ООО «Издательство АСТ», Харьков: ООО «Торсинг», 2002. - С. 144.
14. Белый, А. Мастерство Гоголя / А. Белый. - М.-Л., 1934. - С. 22.
15. Лихачев, Д.С. Избранные работы: в 3 т. Т. 2. Великое наследие; Смех в Древней Руси: Монографии; Заметки о русском / Д.С. Лихачев. - Л.: Ху-дож. лит., 1987. С. 418.
16. Райгородский, Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты : учеб. пособие / Д.Я. Райгородский; под ред. Д.Я. Райгородского. - Самара: Издательский дом «БАХРАХ - М», 2000. - С. 54.
