CC BY
79
5. Nevzorova V.A., Pomogalova O.G., Nastratin O.V. The role of endothelial dysfunction in the progression from metabolic syndrome risk factors to vascular accidents // Tihookeanskij medicinskij zhurnal. - 2008. - №3. - P.69-74. (in Russian)
6. Guidelines for the management of patients with arterial hypertension with metabolic disorders. Recommendations of the Russian medical society on arterial hypertension // Kardiologicheskij vestnik. - 2014. - №1. - 103 p. (in Russian)
7. Titov V.N. Formation in the phylogeny of fat cells, biological function of trophology, biological reactions of endo-and exo- trophy. Functional distinction between visceral fat cells and subcutaneous adipocytes // Klinicheskaja laboratornaja diagnostika. - 2014. - №12. - P.4-12. (in Russian)
8. Troshina I.A., Galina T.A., Petrov I.M., Medvedeva I.V. Metabolic syndrome as a manifestation of the relationship of the nervous, endocrine and immune systems // Vestnik NGU. Serija Biologija, klinicheskaja medicina. - 2006. - Vol. 4. №3. - P.92-101. (in Russian)
9. Campbell C.Y., Nasir K., Carvalho J.A.M., et al. The metabolic syndrome adds incremental value to the Framingham Risk Score in identifying asymptomatic individuals with higher degrees of inflammation // Journal of Cardiometabolic Syndrom. - 2008. - Vol. 3. - P.7-11.
10. Cinti S. Transdifferentiation properties of adipocytes in the adipose organ // American Journal of Physiology - Endocrinology and Metabolism. - 2009. - Vol. 297. №5. - P.977-986.
11. deFerranti S., Mozaffarian D. The perfect storm: obesity, adipocyte dysfunction, and metabolic consequences // Clinical
Chemistry. - 2008. - Vol. 54. №6. - P.945-955.
12. de la Fuente М., de Castro N.M. Obesity as a model of premature immunosenescence // Current Immunology Reviews. - 2012. - Vol. 8. №1. - P.63-75.
13. Ge Q., Ryken L., Noel L., et al. Adipokines identified as new downstream targets for adiponectin: lessons from adiponectin-overexpressing or - deficient mice // American Journal of Physiology - Endocrinology and Metabolism - 2011. - Vol. 301. №2. - P.E326-E335.
14 Hajri T., Tao H., Wattacheril J., et al. Regulation of adiponectin production by insulin: interactions with tumor necrosis factor-a and interleukin-6 // American Journal of Physiology - Endocrinology and Metabolism. - 2011. - Vol. 300. №2. - P.350-360.
15. Kang H.S., Okamoto K., Takeda Y., et al. Transcriptional profiling reveals a role for RORa in regulating gene expression in obesity-associated inflammation and hepatic steatosis // Physiological Genomics. - 2011. - Vol. 43. - P.818-828.
16. Skilton M.R., Celermajer D.S. The effects of obesity-related peptides on the vasculature // Current Vascular Pharmacology. -2006. - Vol. 4. №1. - P.79-85.
17. Suganami T., Nishida J., Ogawa Y. A paracrine loop between adipocytes and macrophages aggravates inflammatory changes role of free fatty acids and tumor necrosis factor-a // Arteriosclerosis, Thrombosis and Vascular Biology. - 2005. - Vol. 25. - P.2062-2068.
18. Tahergorabi Z., Khazaei M. The relationship between inflammatory markers, angiogenesis, and obesity // ARYA Atherosclerosis. - 2013. - Vol. 9. №4. - P.247-253.
Информация об авторах:
Сумеркина Вероника Андреевна - старший научный сотрудник Центральной научно-исследовательской лаборатории, 454092, г. Челябинск, ул. Воровского, 64, e-mail: veronika.sumerkina@mail.ru; Телешева Лариса Федоровна - профессор кафедры микробиологии, вирусологии, иммунологии и клинической лабораторной диагностики; Головнева Елена Станиславовна - профессор кафедры нормальной физиологии; Чулков Владислав Сергеевич -ассистент кафедры факультетской терапии; Чулков Василий Сергеевич - доцент кафедры факультетской терапии; Ожигина Елена Васильевна - старший лаборант НИИ иммунологии; Мезенцева Елена Анатольевна - доцент кафедры микробиологии, вирусологии, иммунологии и клинической лабораторной диагностики; Никушкина Карина Викторовна - ведущий научный сотрудник НИИ иммунологии ЮУГМУ
Information About the Authors:
Sumerkina Veronica Andreevna - senior researcher of Central Research Laboratory, 454092, Russia, Chelyabinsk, Vorovsky str., 64, e-mail: veronika.sumerkina@mail.ru; Telesheva Larisa Feodorovna - MD, PhD, DSc, professor of microbiology, virology, immunology and clinical laboratory diagnostics department; Golovneva Elena Stanislavovna - MD, PhD, DSc, professor of normal physiology department; Chulkov Vladislav Sergeevich - assistant professor of faculty therapy department; Chulkov Vasiliy Sergeevich - PhD, associate professor of faculty therapy department; Ozhigina Elena Vasilyevna - senior laboratory assistant of Institute of Immunology in South Ural State Medical University; Mezentseva Elena Anatolevna - associate professor of microbiology, virology, immunology and clinical laboratory diagnostics department; Nikolkina Karina Victorovna - senior research of Institute of Immunology.
© ПЕТРУНЬКО О.В., КЛИМЕНКО О.Г. - 2015 УДК 616.89
депрессивные расстройства в аспекте медико-социальной экспертизы
Ольга Вячеславовна Петрунько1, Ольга Георгиевна Клименко2 ('Иркутская государственная медицинская академия последипломного образования, ректор - д.м.н., проф. В.В. Шпрах, кафедра психиатрии и наркологиии, зав. - д.м.н., проф. А.С. Бобров; 2ФКУ «Главное бюро МСЭ по Иркутской области», руководитель - к.м.н. Л.Г. Гаркуша)
Резюме. Изучена общая (по обращаемости в бюро МСЭ) инвалидность вследствие монополярной эндогенной депрессии взрослого населения Иркутской области за 2010-2014 гг., ее гендерные и возрастные особенности, зависимость от тяжести инвалидности и места проживания (город/село). Уровень общей инвалидности вследствие депрессивных расстройств снизился с 0,09 в 2010 г. до 0,05 в 2014 г. У женщин уровень общей инвалидности (0,1) был более чем в 3 раза выше, чем у мужчин (0,03). В трудоспособном возрасте в среднем за 5 лет уровень общей инвалидности вследствие депрессивных расстройств на 1000 населения был выше (0,09), чем в пенсионном (0,07). Уровень общей инвалидности у сельских жителей за пятилетний период был в 6 раз меньше (0,01), чем у городских (0,06 на 1 000 населения). Все анализируемые годы чаще устанавливалась вторая (в среднем - в 77,5% случаев) группа инвалидности.
Ключевые слова: общая инвалидность, депрессивные расстройства, медико-социальная экспертиза.
DEPRESSIVE DISORDERS IN THE ASPECT OF MEDICAL-SOCIAL ExPERTISE
O.V. Petrunko1, O.G. Klimenko2 ('Irkutsk State Medical Academy of Continuing Education, Russia, 2Head bureau of medical-social expertise
in Irkutsk region, Russia)
Summary. Total (according to appealability to the bureau MSE) disability due to endogenous unipolar depression in adult population of the Irkutsk region in 2010-2014, its gender and age characteristics, depending on the severity of disability and the place of residence (urban / rural) was studied. The level of total disability due to depression decreased from 0,09 in 2010 to 0,05 in 2014. The level of total disability in women (0,1) was more than 3 times higher than in men (0,03). The level of total disability due to depression per 1000 population in able-bidied age on average over 5 years was higher (0,09) than in retirement age (0,07). The level of total disability in villagers over a five year period was 6 times lower (0,01) than in urban areas (0,06 per 1 000 population). The second group of disability was established more often (average - 77,5% of cases) through all analyzed years.
Key words: total disability, depressive disorders, medical-social expertise.
Результаты эпидемиологических исследований свидетельствуют о высокой распространенности депрессивных расстройств. Так, распространенность большого депрессивного расстройства по критериям Б8М-1У в течение жизни и 12-месячный период составляет 14,6% и 5,5% в странах с высоким уровнем доходов, 11,1% и 5,9% - в странах с низким уровнем доходов [5]. Депрессивные расстройства оказывают существенное негативное влияние на социальное функционирование и качество жизни пациентов, на показатели заболеваемости соматическими заболеваниями и смертности [8,9], наносят большой экономический ущерб [6]. По данным
ВОЗ в 2004 г. униполярные депрессивные расстройства - третья лидирующая причина бремени болезней среди женщин в возрасте 15-44 лет в странах Европейского региона с любым уровнем доходов; они обусловливают 5,58% общего бремени болезней [2].
В Российской Федерации только единичные работы посвящены изучению проблем инвалидности вследствие аффективных нарушений [1,3,4], а в Сибирском регионе таких исследований не проводилось. Данных об общем контингенте инвалидов вследствие депрессивных нарушений по обращаемости в бюро МСЭ нами не найдено.
Цель работы: изучить общую (по обращаемости в бюро МСЭ) инвалидность вследствие монополярной эндогенной депрессии взрослого населения Иркутской области за 2010-2014 гг., ее гендерные и возрастные особенности, зависимость от тяжести инвалидности и места проживания (город/село).
материалы и методы
Анализировались сплошным методом статистические талоны по электронной базе данных ФКУ «Главное бюро МСЭ по Иркутской области» о гражданах 18 лет и старше, признанных инвалидами в Иркутской области в 2010-2014 гг. вследствие монополярной эндогенной депрессии - депрессивных расстройств, включенных в МКБ-10 в рубрику Б32 «Депрессивный эпизод», Б33 «Рекуррентное депрессивное расстройство», рассчитывались интенсивные показатели (уровень) общей инвалидности на 1 000 взрослого населения и доли первичной, повторной инвалидности и ее тяжести в зависимости от группы инвалидности в %, раздельно для лиц трудоспособного и пенсионного возраста, мужчин и женщин, места проживания (город/село), а также показатели полной и частичной реабилитации в процентах.
результаты и обсуждение
Доля инвалидов вследствие аффективных нарушений (Б3) от всех признанных инвалидами вследствие
психических заболеваний была небольшой и составляла от 3,8% в 2010 г. до максимальной - 4,3% в 2014 г. Доля инвалидов вследствие депрессивных расстройств (Б32, Б33) (кроме биполярных аффективных расстройств -Б31 и циклотимии - Б34) от всех признанных инвали-
Таблица 1
Инвалидность вследствие депрессивных расстройств (Б32-Р33) по обращаемости в бюро МСЭ в Иркутской области за 2010-2014 гг. (абс. число, доля в %, уровень на 1000 населения)
Год Все псих. заболевания абс. F32-F33 абс. % Уровень Первично абс. Первично % Повторно абс. Повторно %
2010 7251 216 3,0 0,09 39 18,1 177 81,9
2011 6902 185 2,7 0,08 29 15,7 156 84,3
2012 5435 154 2,8 0,06 28 18,2 126 81,8
2013 5776 119 2,1 0,05 24 20,2 95 79,8
2014 5534 129 2,3 0,05 31 24 98 76
Всего 30898 803 2,6 0,07 151 18,8 652 81,2
дами вследствие психических заболеваний варьировала от 3,0% в 2010 г. до 2,1% в 2013 г. (табл. 1). Удельный вес инвалидов вследствие депрессивных расстройств (Б32, Б33) от всех признанных инвалидами вследствие аффективных расстройствах (Б3) был от 78,4% в 2010 г. до 51,9% в 2013 г. Снижение данного показателя можно связать с улучшением диагностики биполярных аффективных расстройств.
Инвалидами вследствие депрессивных расстройств по обращаемости в бюро МСЭ в Иркутской области за 2010-2014 гг. признавались от 216 чел. в 2010 г. до 119 в 2013 г., из них первично от 39 чел. в 2010 г. до 24 в 2013 г. Доля первично признанных инвалидами за 5 лет была 18,8%, тогда как преобладали повторно признанные инвалидами (81,2%). Уровень общей инвалидности вследствие депрессивных расстройств снизился с 0,09 в 2010 г. до 0,05 в 2014 г. Снижение произошло как за счет первичной, так и повторной инвалидности, что обусловлено внедрением в практику современных антидепрессантов. Однако следует отметить, что вместе с тем бессрочно инвалидность вследствие депрессивных расстройств за анализируемый пятилетний период была установлена в 23,9%. Это свидетельствует о недостаточной эффективности у ряда больных проводимых реабилитационных мероприятий, неадекватном подборе психофармакотерапевтической стратегии.
При анализе инвалидности вследствие депрессивных расстройств (Б32, Б33) по обращаемости в бюро МСЭ в зависимости от пола за 2010-2014 гг. в Иркутской области оказалось, что все годы преобладали женщины, их доля была от 77,8% в 2011 г. до 83,8% в 2012 г. (табл. 2). Уровень общей инвалидности на 1 000 населения у мужчин снизился с 0,09 в 2010 г. до 0,05 в 2014 г. У жен-
Таблица 2
Инвалидность вследствие депрессивных расстройств (Б32-Р33) по обращаемости в бюро МСЭ
в зависимости от пола в Иркутской области за 2010-2014 гг. (абс. число, доля в '
на 1000 населения)
, уровень
Год F32-F33 абс. F32-F33 уровень мужчины абс. мужчины % мужчины уровень женщины абс. женщины % женщины уровень
2010 216 0,09 45 20,8 0,04 171 79,2 0,13
2011 185 0,08 41 22,2 0,04 144 77,8 0,11
2012 154 0,06 25 16,2 0,02 129 83,8 0,1
2013 119 0,05 21 17,6 0,02 98 82,4 0,08
2014 129 0,05 22 17,1 0,02 107 82,9 0,08
Всего 803 0,07 154 19,2 0,03 649 80,8 0,1
щин он был более чем в 3 раза выше, чем у мужчин. За последние 5 лет у женщин также отмечено снижение уровня общей инвалидности: с 0,13 в 2010 г. до 0,08 в
(81,4%) с третьей группы инвалидности до второй, значительно реже (18,6%) со второй - до первой группы. Таким образом, уровень общей инвалидности вслед-
ствиедепрессив-1аблица 3 г
Инвалидность вследствие депрессивных расстройств (Б32-Б33) по обращаемости в бюро МСЭ в зависимости от возраста в Иркутской области за 2010-2014 гг. (абс. число, доля в %, уровень
на 1000 населения)
Год F32-F33 абс. F32-F33 уровень Трудоспособный возраст абс. Трудоспособный возраст % Трудоспособный возраст уровень Пенсионный абс. Пенсионный % Пенсионный уровень
2010 216 0,09 172 79,6 0,11 44 20,4 0,09
2011 185 0,08 148 80 0,1 37 20 0,08
2012 154 0,06 128 83,1 0,09 26 16,9 0,05
2013 119 0,05 96 80,7 0,07 23 19,3 0,05
2014 129 0,05 99 76,7 0,07 30 23,3 0,06
Всего 803 0,07 643 80,1 0,09 160 19,9 0,07
2013-2014 гг.
Нами изучена общая инвалидность вследствие депрессивных расстройств в зависимости от возраста в 2010-2014 гг. в Иркутской области (табл. 3). Установлено, что по обращаемости в бюро МСЭ за пятилетний период 80,1% инвалидов составили лица трудоспособного возраста, тогда как пенсионного возраста - только 19,9%. Уровень общей инвалидности среди лиц трудоспособного возраста снизился с 0,11 в 2010 г. до 0,07 в 2014 г. (в среднем 0,09 на 1 000 населения). В пенсионном возрасте в среднем за 5 лет уровень общей инвалидности вследствие депрессивных расстройств был ниже и составил 0,07 на 1 000 населения.
При анализе инвалидности вследствие депрессивных расстройств (Б32-Б33) по обращаемости в бюро МСЭ в зависимости от места проживания (город/село) в Иркутской области за 2010-2014 гг. оказалось, что за весь 5-летний период среди инвалидов преобладали городские жители (84,4%), их уровень инвалидности снизился с 0,08 в 2010 г. до 0,05 в 2014 г., в среднем составил 0,06 на 1 000 населения. Уровень общей инвалидности у сельских жителей за пятилетний период был в 6 раз меньше (0,01 на 1 000 населения) (табл. 4).
Проанализирована также тяжесть инвалидности
ных расстройств в Иркутской области снизился с 0,09 в 2010 г. до 0,05 в 2014 г. У женщин уровень общей инвалидности (0,1) был более чем в 3 раза выше, чем у мужчин (0,03). Указанные ген-дерные особенности инвалидности вследствие депрессивных расстройств обусловлены более частой заболеваемостью женщин данной патологией [5]. В трудоспособном возрасте в среднем за 5 лет уро-
£Е 3 группа ^ 2 группа ■ 1 группа
2010 2011 2012 2013 2014 Рис. 1. Инвалидность вследствие депрессивных расстройств (Б32-Б33) в Иркутской области за 2010-2014 гг. по обращаемости в бюро МСЭ в зависимости от тяжести (доля в %).
Таблица 4
Инвалидность вследствие депрессивных расстройств (Б32-Б33) по обращаемости в бюро МСЭ в зависимости от места проживания (город/село) в Иркутской области за 2010-2014 гг. (абс. число, доля в %, уровень на 1000 населения)
Год F32-F33 абс. F32-F33 уровень Город абс. Город % Город уровень Село абс. Село % Село уровень
2010 216 0,09 187 86,6 0,08 29 13,4 0,01
2011 185 0,08 156 84,3 0,06 29 15,7 0,02
2012 154 0,06 127 82,5 0,05 27 17,5 0,01
2013 119 0,05 98 82,4 0,04 21 17,6 0,01
2014 129 0,05 110 85,3 0,05 19 14,7 0,01
Всего 803 0,07 678 84,4 0,06 125 15,6 0,01
вследствие депрессивных расстройств по обращаемости в бюро МСЭ в зависимости от группы в Иркутской области за 2010-2014 гг. (рис. 1). Выявлена неблагоприятная структура общей инвалидности по тяжести: чаще все анализируемые годы устанавливалась инвалидность второй группы (в среднем - в 77,5% случаев). Доля инвалидов третьей группы даже снизилась: если в 2010 г. их было 21,8%, то в 2014 г. - только 19,4%. Доля инвалидов первой группы, напротив, возросла с 1,4% в 2010 г. до 3,1% в 2014 г. Причем аналогичная структура инвалидности была как при первичной, так и при повторной инвалидности.
Показатель реабилитации инвалидов вследствие депрессивных расстройств за 2010-2014 гг. оказался низким. Так, полная реабилитация достигнута за 5 лет только у 0,1%, частичная - также у 0,1% инвалидов. Утяжеление инвалидности произошло гораздо чаще - в 5,4% случаев, из них в подавляющем большинстве
общей инвалидности вследствие депрессивных расстройств на 1000 населения был выше (0,09), чем в пенсионном (0,07). Уровень общей инвалидности у сельских жителей за пятилетний период был в 6 раз меньше (0,01), чем у городских (0,06 на 1 000 населения), что может свидетельствовать о меньшей доступности диагностических мероприятий в сельских условиях. Выявлена неблагоприятная структура общей инвалидности по тяжести: чаще все анализируемые годы устанавливались вторая (в среднем - в 77,5% случаев) и первая группы (в среднем 1,6%). Доля инвалидов третьей группы при этом снизилась.
Полученные нами данные о низких (0,1%) показателях реабилитации инвалидов вследствие депрессивных расстройств свидетельствуют о необходимости повышения эффективности реабилитационных мероприятий, прежде всего, проведения адекватной современной медикаментозной терапии больным с депрессивными расстройствами [7]. Реабилитация инвалидов вследствие депрессивных расстройств требует индивидуализированного и комплексного подхода с учетом доказанного основного влияния на прогноз заболевания особенностей клиники и течения депрессии при менее значимой роли личностных особенностей и факторов окружающей среды [10].
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Прозрачность исследования. Исследование не имело спонсорской поддержки. Исследователи несут полную ответственность за предоставление окончательной версии рукописи в печать.
Декларация о финансовых и иных взаимодействиях. Все авторы принимали участие в разработке концепции и дизайна исследования и в написании рукописи.
Окончательная версия рукописи была одобрена всеми авторами. Авторы не получали гонорар за исследование. Работа поступила в редакцию: 19.04.2015 г.
ЛИТЕРАТУРА
1. Булатов А.Ю. Инвалидность вследствие психических расстройств и пути развития комплексной медико-социальной реабилитации: Автореф.. дис. ... канд. мед. наук.
- М., 2009. - 40 с.
2. Европейская декларация по охране психического здоровья. Проблемы и пути их решения. Европейская конференция ВОЗ на уровне министров по охране психического здоровья: Проблемы и пути их решения, Хельсинки, Финляндия, 14 января 2005 г. (http://www.euro.who.int/ru/ who-we-are/policy-documents/mental-health-declaration-for-europe).
3. Король И.С. Клинико-динамические характеристики психических расстройств и качество жизни у инвалидов вследствие психических заболеваний: Дис... канд. мед. наук.
- М., 2010. - 254 с.
4. Сырников И.К. Инвалидность вследствие психических расстройств в Москве и медико-социальная реабилитация инвалидов: Автореф.. дис. ... канд. мед. наук. - М., 2002. - 36 c.
5. Bromet E., Andrade L.H., Hwang I., et al. Cross-national
epidemiology of DSM-IV major depressive episode // BMC Medicine. - 2011. - Vol. 9. - P.90.
6. Dawson A., Tylee A. Depression: social and economic timebomb. - London: BMJ Books, 2001. - 191 p.
7. Ormel J., Von Korff M., Van den Brink W., et al. Depression, anxiety, and social disability show synchrony of change in primary care patients //Am J Public Health. - 1993. - Vol. 83. №3. P.385-390.
8. Spijker J., Graaf R., Bijl R.V., et al. Functional disability and depression in the general population. Results from the Netherlands Mental Health Survey and Incidence Study (NEMESIS) // Acta Psychiatr. Scand. - 2004. - Vol. 110. №3. - P.208-214.
9. Ustün T.B., Ayuso-Mateos J.L., Chatterji S., et al. Global burden of depressive disorders in the year 2000 // Br. J. Psychiatry. - 2004. - Vol. 184. - P.386-392.
10. Verboom C.E., Sentse M., Sijtsema J.J., et al. Explaining heterogeneity in disability with major depressive disorder: Effects of personal and environmental characteristics // Journal of Affective Disorders. - 2011. - Vol. 132. - P.71-81.
REFERENCES
1. Bulatov A.Yu. Disability due to mental disorders and the development ofintegrated medical-social rehabilitation: Avtoref... dis. ... Cand. of med. scien. - Moscow, 2009. - 40 p. (in Russian)
2. Mental Health Declaration for Europe Facing the Challenges. Building Solutions. WHO European Ministerial Conference on Mental Health Facing the Challenges, Building Solutions, Helsinki, Finland, 14 January 2005(http://www.euro.who.int/ru/ who-we-are/policy-documents/mental-health-declaration-for-europe). (in Russian)
3. Korol I.S. Clinical-dynamic characteristics of mental disorders and the quality of life of persons with disabilities due to mental illness: Dis. Cand. of med. scien. - Moscow, 2010. -254 p. (in Russian)
4. Syrnikov I.K. Disability due to mental disorders in Moscow and medical-social rehabilitation of disabled persons: Avtoref. dis. ... Cand. of med. scien. - Moscow, 2002. - 36 p. (in Russian)
5. Bromet E., Andrade L.H., Hwang I., et al. Cross-national epidemiology of DSM-IV major depressive episode // BMC
Medicine. - 2011. - Vol. 9. - P.90.
6. Dawson A., Tylee A. Depression: social and economic timebomb. - London: BMJ Books, 2001. - 191 p.
7. Ormel J., Von Korff M., Van den Brink W., et al. Depression, anxiety, and social disability show synchrony of change in primary care patients //Am J Public Health. - 1993. - Vol. 83. №3. P.385-390.
8. Spijker J., Graaf R., Bijl R.V., et al. Functional disability and depression in the general population. Results from the Netherlands Mental Health Survey and Incidence Study (NEMESIS) // Acta Psychiatr. Scand. - 2004. - Vol. 110. №3. - P.208-214.
9. Ustün T.B., Ayuso-Mateos J.L., Chatterji S., et al. Global burden of depressive disorders in the year 2000 // Br. J. Psychiatry. - 2004. - Vol. 184. - P.386-392.
10. Verboom C.E., Sentse M., Sijtsema J.J., et al. Explaining heterogeneity in disability with major depressive disorder: Effects of personal and environmental characteristics // Journal of Affective Disorders. - 2011. - Vol. 132. - P.71-81.
Информация об авторах:
Петрунько Ольга Вячеславна - к.м.н., доцент, 664079, г. Иркутск, м-н Юбилейный, д. 100, ИГМАПО, e-mail: petrounko@mail.ru; Клименко Ольга Георгиевна - руководитель бюро №5, 664003, г. Иркутск,
ул.Канадзавы, д. 2, lizar-d@yandex.ru
Information About the Authors:
Petrunko Olga. V. - MD, Associate Professor, e-mail: petrounko@mail.ru; Klimenko Olga G. - Chief of bureau №5.
© поровский я.в. - 2015
УДК:616-001.28/.29-057.117-058.66-071:614.876
результаты клинического обследования лиц, подвергшихся облучению в диапазоне малых доз ионизирующего излучения
Ярослав Витальевич Поровский (Сибирский государственный медицинский университет, Томск, и.о. ректора - д.м.н., проф. О.С. Кобякова)
Резюме. Обобщены результаты клинического обследования 117 ликвидаторов последствий аварии (ЛПА) на Чернобыльской АЭС (чАэС) с заболеванием внутренних органов и 24 работников исследовательского ядерного реактора типового (ИЯРТ), подвергшихся воздействию малых доз ионизирующего излучения. Паспортизированная поглощенная доза внешнего у-излучения у ЛПА на ЧАЭС составила в среднем 163,06±9,54 мГр за 3,1±0,9 месяца, у 4 была неизвестной. У сотрудников ИЯРТ накопленная доза внешнего у-излучения составила в среднем 78,93±11,84 мГр за 17,6±1,6 г. Методы исследования включали общеклиническое обследование пациентов, изучение заболеваний их бронхолегочной и сердечно-сосудистой систем, органов пищеварения, кроветворения, центральной и периферической нервной системы с прижизненной и аутопсийной морфологической диагностикой. Выявлены патоморфологические изменения сосудов микроциркуляторного русла (МЦР) от васкулопатии до продуктивного васкулита в биоптатах из области голени, плеча, в миокарде правого желудочка. Обоснована гипотеза, что генерализованное повреждение МЦР является причиной выявленных клинико-функциональных особенностей заболе-
