CC BY
31
УДК 31 DOI: 10.17238/issn1998-5320.2020.14.4.23
JEL: G00, R10
В. В. Карпов1, К. В. Петренко1, П. А. Дубовенко1
'Омский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук, Омск, Российская Федерация
Депопуляция как индикатор демографического развития региона
Аннотация. Статья посвящена исследованию демографического развития Омской области с позиций анализа численности населения региона. В качестве индикатора демографических процессов выбрано понятие «депопуляция», которое описывает процессы изменения численности населения. Существование разных точек зрения на трактовку этого понятия стало причиной уточнения содержания этого понятия и определения показателей, раскрывающих основные характеристики и причины уменьшения численности населения. На основе данных государственной статистики за 1992-2019 гг. построены зависимости рождаемости и смертности, естественного прироста (убыли), а также миграционных процессов в Омской области. Проведён анализ полученных зависимостей, определены возможные причины изменения рассматриваемых показателей, выделены наиболее характерные периоды. Авторами определено, что, начиная с 1993 г. и до настоящего времени в Омской области фиксировалась убыль населения, причём существующая эмиграция не может компенсировать потери, связанные с резким уменьшением рождаемости. Делается вывод о необходимости совершенствования региональной демографической политики.
Ключевые слова: население, демография, депопуляция, рождаемость, смертность, миграция, регион, экономика.
Дата поступления статьи: 24 ноября 2020 г.
Для цитирования: В. В. Карпов, К. В. Петренко, П. А. Дубовенко (2020). Депопуляция как индикатор демографического развития региона // Наука о человеке: гуманитарные исследования. Т. 14. № 4. С. 186-193. DOI: 10.17238/issn1998-5320.2020.14.4.23.
Работа выполнена по государственному заданию Омского научного центра СО РАН в соответствии с Программой ФНИ ГАН на 2013-2020 гг. (номер госрегистрации проекта в системе ЕГИСУ НИОКТР ААА-А-А17-11704121022д-2)
Проблема и цель. Современные проблемы демографического развития России связаны с сокращением общей численности населения, обусловленной естественной убылью населения. Это характерно для большинства субъектов федерации за небольшим исключением, причём в тех регионах, где нет естественной убыли, это определяется не только соотношением рождаемости и смертности населения, но и миграционными процессами. ЦЕЛЬ статьи - провести анализ демографического развития Омской области с 1992 по 2019 гг. как с точки зрения уменьшения численности населения данного отдельного региона России с присущими ему специфическими особенностями, так и в связи с общероссийскими тенденциями, показать этот процесс на основе анализа депопуляции, характеризующейся такими показателями, как соотношение рождаемости и смертности, естественный прирост и убыль населения области, а также миграционные процессы. Исследование интересно с
теоретической и практической точек зрения для широко круга специалистов, властных структур, а также всем, кто занимается проблемами регионального развития и прогнозирования.
Методология. В статье представлен анализ понятийного аппарата, раскрывающего содержательные аспекты «депопуляции» (от лат. populous - «народ»; частица de указывает на отрицательное значение). Необходимость такого шага продиктована отсутствием единого подхода к трактовке этого понятия из-за его наполненности различными характеристиками с целью более полного отражения особенностей демографических процессов на разных временных интервалах. Понятие депопуляции широко стали использовать в России для характеристики демографических процессов с началом 90-х гг. прошлого столетия и предшествующей политической трансформации России. Необходимость в широком использовании этого понятия появилась в связи с тем, что описываемые им
процессы стали происходить на практике. Неоднозначность причин появления депопуляции и желание более полно сделать описание процессов, связанных с изменением численности населения, привели к появлению разных точек зрения на трактовку понятия депопуляции.
К числу исходных, часто используемых вариантов данного понятия, можно отнести трактовки, данные в Демографическом энциклопедическом словаре, изданном в 1985 г.: депопуляция - это «уменьшение численности населения какой-либо страны или суженное его воспроизводство или превышение величины общего коэффициента смертности величины общего коэффициента рождаемости» [1]. Если основываться на следующем источнике, то депопуляция -это процесс сокращения численности населения той или иной страны, чаще всего вследствие его вымирания [2]. Однако убыль населения не всегда обозначается данным термином: убыль населения во время войн и в результате миграционных процессов не является депопуляцией. Термин в таком случае следует применять лишь тогда, когда население сокращается в результате естественной убыли и превышения смертности над рождаемостью [3]. Депопуляция - это вымирание населения вследствие его суженного воспроизводства [4], т. е. характеристики воспроизводства населения относятся к будущим последствиям суженного воспроизводства населения. Определяется эта ситуация значениями суммарного коэффициента рождаемости, когда эти значения становятся ниже отметки простого воспроизводства населения.
Л. Л. Рыбаковский, советский и российский демограф, разделяет депопуляцию в России на 2 этапа [5]. Первый обусловлен развалом СССР, соответственно обвалом экономики и падением уровня жизни населения, что и явилось исходным фоном продолжавшейся два десятка лет депопуляции в России (1992-2012). Для этого периода характерны как снижение рождаемости, так и возрастание смертности, в отличие от нового этапа, начавшегося в 2016 г., который обусловлен лишь сокращением рождаемости в связи с тем, что репродуктивный контингент для этого времени формировался в 90-е гг., когда рождаемость значительно сокращалась [6]. Благодаря мерам демографической политики (2006-2007): национальному проекту «Здоровье» и «Концеп-
ции демографической политики РФ на период до 2025 года» - необходимые для страны величины были достигнуты: смертность падала, показатели рождаемости увеличивались, но продолжалось это недолго, а вплоть до начала второго этапа депопуляции [7].
Исходя из вышеизложенного, в универсальное описание депопуляции необходимо включать такие понятия, как величина общего коэффициента смертности и его превышение над величиной общего коэффициента рождаемости; на это же указывает социологический словарь, где депопуляция определяется как устойчивое (не связанное с особенностями возрастной структуры и миграционными процессами) превышение числа умерших над числом родившихся, т. е. естественная убыль населения [8]. Но, на наш взгляд, это суждение должно быть дополнено тем фактом, что население может изменяться в своём количестве не только вследствие собственного естественного движения, но и в результате миграционной компоненты.
Результаты. Проведённый анализ позволил выделить из определённой совокупности показателей (количество их, кроме общепринятых, может быть дополнено в зависимости от целей исследования) такие, с помощью которых можно разобраться, есть депопуляция или она отсутствует: рождаемость и смертность населения, естественный прирост (убыль) населения, суммарный коэффициент рождаемости и миграцию. Кроме того, демографические процессы неоднородны по территории России. Субъекты РФ различаются природными (климатическими), национальными особенностями и экономическими условиями. В то же время есть ряд общих тенденций, характерных практически для всех регионов и для Омской области, в частности.
Так, исходя из данных рис. 1 можно наблюдать, что Омская область, как и многие регионы России, не избежала депопуляции. Согласно статистическим данным [7], начиная с 1993 г. в области начал развиваться процесс депопуляции, как реакция на радикальное изменение социально-экономических и политических условий в стране. Максимальная разность между числом умерших и родившихся наблюдается в 2005 г. (рис. 1), когда смертность достигла своего максимума за рассматриваемый период времени, при том что в это время наблюдается рост рождаемости.
Рисунок 1 - Рождаемость и смертность населения Омской области на 1000 чел. (1992-2019)
3 2 1 О -1 -2
А -5 -6
1,3
Ч а и Л 1,9 -0,7 Я.^ 1
-0.9 У 'ОД "V Щ Щ п 1
^^Ло^^^толоооооооооо дГ г-1 N т т ш от в\
I-« г^ 1-ч мни^лП^^ЯИЯП^ гуг \ _ т соо'оооощос П Г) Г4 (М СЧ ^Ч^
-1=1 ^ '.и/ -7 1 ^ -2,3 / -1,4 \ 1 ет ? о
-1А -ЗД \ 4=1 / -1=3 -2.0
1 Л9 Ая/—* * -4,з
-4Л ^
Рисунок 2 - Естественный прирост (убыль) населения Омской области (1992-2019 гг).
Рисунок 3 - Суммарный коэффициент рождаемости по Омской области (2011-2019 гг. )
Рисунок 4 - Миграционный прирост / убыль в Омской области на 10. 000 чел. (1992-2019 гг. )
Период с 2011 по 2016 был благополучным для демографии региона, однако уже в 2017 г. естественный прирост начал идти на убыль, и это определило начало 2-го этапа депопуляции [5, 9]. Для этого этапа характерно уменьшение и смертности и рождаемости, причём рождаемость уменьшается более быстрыми темпами, чем смертность, что и определяет наличие процесса депопуляции.
Несмотря на принятую в 2007 г. Концепцию демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г. прирост населения начал наблюдаться лишь в 2011 (рис. 2).
До этого момента, начиная с 1993 г., в Омской области фиксировалась убыль населения, которая то увеличивалась, то уменьшалась, но небольшой прирост появился только в 2011 г.
Переломным моментом в демографической политике можно считать разработку приоритетного национального проекта «Демография» и реализацию в его контексте реальных программ в Омской области после выхода распоряжения правительства Омской области «О демографической ситуации в Омской области и задачах органов исполнительной власти Омской области, направленных на её улучшение» от 22 февраля 2006 г. Это распоряжение заложило фундамент демографической политики региона, основными направлениями которой стали:
- повышение доходов работающего населения;
- укрепление здоровья и увеличение продолжительности жизни населения;
- укрепление семьи и стимулирование рождаемости;
- формирование здорового образа жизни;
- развитие физической культуры, спорта, отдыха;
- развитие системы образования;
- поддержка социально-уязвимых групп населения;
- регулирование миграционных процессов.
В период после 2011 г. активизировались региональные меры поддержки семей с детьми в размере 100 000 р. на третьего ребёнка и последующих х детей, и можно предположить, что эти меры оказали влияние на дифференциацию прироста суммарного коэффициента рождаемости в 2014-2015 гг. по сравнению с 2011 г., что подтверждается значениями коэффициента суммарной рождаемости (рис. 3), т. е. тем, сколько в среднем родила бы одна женщина на протяжении всего репродуктивного периода (т. е. от 15 до 50 лет) [8, 9].
Омская область демонстрирует показатели несколько лучшие, чем по стране в целом. Есть мнение, что это связано с тем, что после распада СССР в приграничную Омскую область переместились мигранты из Казахстана (так называемая «стрессовая миграция»). В течение 2014 г. население России возрастало не только за счёт естественного прироста, но и вследствие миграции; этот прогресс также демонстрирует динамика суммарного коэффициента рождаемости.
Анализ рис. 2 и 4 показывает, что миграция не может компенсировать потери, связанные с резким уменьшением рождаемости. Несмотря на то, что в 1994 г. был значительный миграционный прирост в Омскую область, в последующие годы в области наблюдалась естественная убыль населения.
В 1991 г. было проведено социологическое обследование вынужденных мигрантов в России, которое показало, что основными причинами выезда из республик являются принятие в новых независимых странах законов о статусе государственного языка и гражданстве, обострение межнациональных отношений, трудности с трудоустройством и образованием детей из-за принадлежности к некоренной национальной группе [3].
В 1992 г. почти половина (40 %) вынужденных переселенцев прибыли из Таджикистана, ещё треть из Закавказья: Азербайджана и Грузии. В 1993 г. на первом месте - Таджикистан и Грузия (по 20 % из каждой страны). В 1994 и 1995 гг. - от четверти до трети из Казахстана и столько же из Узбекистана. В 1996 г. каждый третий из Казахстана и каждый пятый из Чечни. Т. к. Казахстан имеет границу с Россией через Омскую область, то высокие показатели миграционного прироста в 1994 г. (рис. 4) объяснимы.
Также важным направлением миграционной политики в первой половине 1990-х гг. была организация приёма вынужденных мигрантов из зон военных и межнациональных конфликтов, что тоже повлекло за собой поток мигрантов в субъекты РФ, в т. ч. и Омскую область.
Структура выезда по странам свидетельствует о росте доли эмиграции в Германию (221 тыс. человек по России), что составило 71 % от общего числа эмигрантов. Несмотря на большую долю выездов в Германию в общей структуре выезда, эмиграция в этот период перестала быть этнической: в её составе снизилась доля немцев и евреев и увеличилась доля русских. Помимо этнического канала эмиграции, эмигранты выезжали также по учебным причинам, что послужило причиной миграционной убыли и на территории Омской области.
Миграционная ситуация начала меняться лишь только в 2014 г.; главными причинами этого явления стоит считать увеличение потока мигрантов с Украины и массовое возвращение украинцев на родину в последующие годы, по-
влёкшее за собой новую миграционную убыль населения Омской области. Большое влияние на региональную убыль населения оказывает внутригосударственная межрегиональная миграция. Процессы эти сложные неоднозначные, а по причине постоянно меняющихся подходов к их оценке со стороны статистических органов сделать их корректную оценку не представляется возможным [12]. Широко используются в этом случае итоговые коэффициенты результативности межрегиональных миграционных связей (КРМС), которые показывают межрегиональный обмен населением. Значения коэффициентов КРМС в подтверждение данных рис. 4 на протяжении двух десятилетий, кроме 2014 г., показывают отрицательное миграционное сальдо для Омской области. При этом исследователи отмечают, что Омская область относится к регионам, умеренно теряющим население, в отличие от других сибирских регионов, особенно восточной Сибири, где ситуация более серьёзная [13].
Если рассматривать демографические проблемы в целом, то можно говорить о том, что население России, особенно её сибирских регионов, включая Омскую область, уменьшается. Ссылки на то, что эта проблема существует у многих развитых стран, и Россия находится в общем тренде, не отменяют необходимости решения этой проблемы. Быстрого решения этой проблемы - в этом сходятся всё исследователи демографии - нет. Сложность решения обусловлена многоаспектностью общественного развития, определяющей разные стороны жизни и деятельности человека. Рассматривая отдельного представителя этих общественных отношений, трудно выделить одну проблему, решая которую можно обеспечить прирост населения. Проводимая в настоящее время демографическая политика даёт свои результаты, сглаживая последствия экономического кризиса, пандемии, научно-технического процесса, изменения социально-экономических приоритетов населения и т. д., но, как показывают исследования, этого недостаточно. Поэтому необходимо на основе постоянного мониторинга причин депопуляции совершенствовать действующие механизмы, обращая внимание не только на экономические инструменты и социальную поддержку, но и на создание комфортных условий проживания, особенно если речь идёт о территориях.
Выводы. Поиск решения социально-демографических проблем - одна из главных задач современного общества, т. к. низкая рождаемость, высокая смертность и миграционный отток ведут к снижению демографического, интеллектуального, творческого и культурного потенциалов. Старение населения увеличивает нагрузку на трудоспособную его часть, систему здравоохранения и социального обеспечения, обостряет проблемы с
выплатами пенсий и социальных пособий. Экономические последствия депопуляции в основном связаны с абсолютным сокращением рабочей силы, трудового потенциала, который общество может задействовать в производственной и экономической деятельности в целом. Это может привести к замедлению экономического роста, сужению возможностей разработки новых технологий и повышения технического уровня производства.
Источники
1. Демографический энциклопедический словарь / гл. ред. Д. И. Валентей. М. : Советская энциклопедия, 1985. 608 с.
2. Региональные особенности демографического развития России в XXI веке / под ред. Л. Л. Рыбаков-ского. М. : Изд-во «Экон-Информ», 2019. 162 с.
3. Воробьева О. Д. , Рыбаковский Л. Л. , Рыбаковский О. Л. Миграционная политика России: история и современность. М. : Экон-Информ, 2016. 192 с.
4. Рыбаковский О. Л. ,Фадеева Т. А. Депопуляция в регионах России к началу 2020 года // Народонаселение. М. : ФНИ социологич. центр РАН, 2020. № 3. С. 119-129.
5. Рыбаковский Л. Л. , Савинков В. И. , Кожевникова Н. И. Депопуляция в России, её этапы и их особенности // Народонаселение. М. : ФНИ социологич. центр РАН, 2018. № 2. С. 4-17.
6. Воробьева О. Д. , Рыбаковский Л. Л. Региональная динамика рождаемости и результативность демографической политики в России // Народонаселение. М. : ФНИ социологич. центр РАН, 2017. № 4. С. 4-18.
7. Демографический ежегодник России : стат. сб. / Росстат. М., 2019. 252 с.
8. Джери Д. , Джери Дж. Большой толковый социологический словарь : в 2 т. М. : АСТ, Вече, 1999. Т. 1. 544с.
9. Timonin S. et al. Recent mortality trend reversal in Russia: are regions following the same tempo? European journal of population, 2017, vol. 33, no, 5, pp. 733-763.
10. Biryukova S. S, Tyndik A. O. Prevalence and determinants of childlessness in Russia and Moscow. Genus, 2015, vol. 71, no. 1, pp. 1-22.
11. Gietel-Basten S. , Scherbov S. Exploring the "true value" of replacement rate fertility. Population research and policy review, 2019, vol. 39, pp. 763-772.
12. Рыбаковский Л. Л. , Кожевникова Н. И. Межрайонные миграционные связи, их особенности и измерение // Уровень жизни населения регионов России. М. : ФНИ социологич. центр РАН, 2019. № 3. С. 25-35.
13. Рыбаковский Л. Л. , Кожевникова Н. И. Миграционная подвижность населения и её измерение // Народонаселение. М. : ФНИ социологич. центр РАН, 2019. № 2. С. 4-14.
Информация об авторах
Карпов Валерий Васильевич
Доктор экономических наук, профессор, председатель Омского научного центра СО РАН (644024, РФ, г. Омск, пр. Карла Маркса, 15). ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-1472-4873. Scopus Author ID: 57199325170. РИНЦ Author ID: 21469. Researcher ID: C-3801-2017. E-mail: karpov-v5i@yandex. ru
Петренко Константин Викторович
Доктор экономических наук, ведущий инженер сектора методов исследования проблем развития регионов. Омский научный центр СО РАН (644024, РФ, г. Омск, пр. Карла Маркса, 15). ORCID ID: https:// orcid.org/0000-0001-6182-3957. E-mail: adm@oscsbras.ru
Дубовенко Полина Андреевна
Инженер сектора методов исследования проблем развития регионов. Омский научный центр СО РАН (644024, РФ, г. Омск, пр. Карла Маркса, 15). E-mail: adm@oscsbras.ru
V. V. Karpov1, K. V. Petrenko1, P. A. Dubovenko1
'Omsk scientific center of the Siberian branch of the Russian Academy of Sciences, Omsk, Russian Federation
Depopulation as the region demographic development indicator
Abstract. The article is devoted to the study of Omsk region demographic development from the standpoint of the region population analyses. The concept of «depopulation» was chosen as a demographic processes indicator; it also describes the processes of population change. The existence of different viewpoints on this concept interpretation has led to the concept meaning clarification and to indicators definition revealing the main characteristics and causes of population decline. Basing on the data of state statistics for 1992-2019, the dependences of birth rate and mortality, natural growth (loss), and migration processes in the Omsk region are constructed. The analysis of the obtained dependencies is carried out, possible reasons for changes in the considered indicators are determined, and the most characteristic periods are highlighted. The authors determined that from 1993 to the present time a decline in the population in the Omsk region was recorded, and the existing emigration cannot compensate for the losses associated with the sharp decrease in the birth rate. The conclusion is made concerning the need to improve the regional demographic policy.
Keywords: population, demography, depopulation, fertility, mortality, migration, region, economy.
Paper submitted: November 24, 2020.
For citation: Karpov V. V., Petrenko K. V., Dubovenko P. A. (2020) Depopulation as the region demographic development indicator. The Science of Person: Humanitarian Researches, vol. 14, no. 4, pp. 186-193. DOI: 10.17238/ issn1998-5320.2020.144.23.
References
1. Demographic encyclopedia / Chief editor D. I. Valentey. M.: Soviet encyclopedia, 1985. 608 p.
2. Regional features of demographic development of Russia in the XXI century / Edited By L. L. Rybakovsky, Moscow: Ekon-inform publishing House, 2019. 162 p.
3. Vorobyova O. D., Rybakovsky L. L., Rybakovsky O. L. Migration policy of Russia: history and modernity, Moscow: Ekon-inform publishing House, 2016, 192 p.
4. Rybakovsky O. L., Fadeeva T. A. Depopulation in the regions of Russia by the beginning of 2020 // Population. 2020. No. 3. Pp. 119-129.
5. Rybakovsky L. L., Savinkov V. I., Kozhevnikova N. I. Depopulation in Russia, its stages and their features // Population. 2018. No. 2. Pp. 4-17.
6. Vorobyova O. D., Rybakovsky L. L. Regional dynamics of birth rate and effectiveness of demographic policy in Russia / / Population. 2017. no. 4. Pp. 4-18.
7. Demographic Yearbook of Russia: Stat. sat. / Rosstat. M., 2019. 252 p.
8. Large explanatory sociological dictionary. In 2 volumes. Geri D., Geri J.-M.: AST, Veche, 1999; Vol. 1. 544c.
9. Timonin S. et al. Recent mortality trend reversal in Russia: are regions following the same tempo? // European journal of population. 2017. Vol. 33. No. 5. P. 733-763.
10. Biryukova S.S, Tyndik A.O. Prevalence and determinants of childlessness in Russia and Moscow // Genus. 2015. Vol. 71. No. 1. P. 1-22.
11. Gietel-Basten S., Scherbov S. Exploring the «true value» of replacement rate fertility // Population research and policy review. 2019. Vol. 39. P. 763-772.
12. Rybakovsky L. L., Kozhevnikova N. I. inter-District migration relations, their features and measurement // The standard of living of the population of the Russian regions. 2019. No. 3. Pp. 25-35.
13. Rybakovsky L. L., Kozhevnikova N. I. Migration mobility of the population and its measurement // Population. 2019. No. 2. Pp. 4-14.
Information about the authors
Valery V. Karpov
Dr. Sc. (Econ.), Professor, Chairman of the Omsk Research Center SB RAS (15 Karl Marx ave., Omsk, 644024, Russian Federation). ORCID ID: https://orcid.org/0000-0002-1472-4873. Scopus Author ID: 57199325170. РMНЦ Author ID: 21469. Researcher ID: C-3801-2017. E-mail: karpov-v5i@yandex. ru
Konstantin V. Petrenko
Dr. Sc. (Econ.), Professor, leading engineer of the sector of methods for research of regional development problems of the Omsk Research Center SB RAS (15 Karl Marx ave., Omsk, 644024, Russian Federation). ORCID ID: https://orcid.org/0000-0001-6182-3957. E-mail: adm@oscsbras.ru
Polina A. Dubovenko
Engineer of the research methods sector for regional development problems of the Omsk Research Center SB RAS (15 Karl Marx ave., Omsk, 644024, Russian Federation). E-mail: adm@oscsbras.ru
© В. В. Карпов, К. В. Петренко, П. А. Дубовенко, 2020
