Научная статья на тему 'Деньги в мифологических представлениях и обрядовых практиках: современная крестьянская традиция'

Деньги в мифологических представлениях и обрядовых практиках: современная крестьянская традиция Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
6515
124
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ФОЛЬКЛОР / FOLKLORE / МИФОЛОГИЯ / MYTHOLOGY / ОБРЯДНОСТЬ / ДЕНЬГИ / MONEY / НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА / FOLK MEDICINE / КЛАД / TREASURE / СВАДЬБА / WEDDING / ПОХОРОНЫ / СТРОИТЕЛЬСТВО / BUILDING / RITUALS / BURIAL

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Петров Никита Викторович, Мороз Андрей Борисович

В статье рассматривается роль денег в современной севернорусской мифологии и обрядности. Делается заключение о том, что используются в ритуалах и упоминаются в мифологических рассказах исключительно металлические деньги, при этом монеты из желтого металла (медь, золото) и белого металла (никель, серебро) обладают различной семантикой. Деньги символизируют богатство, долю, здоровье, плодородие. Они изначально принадлежат потусторонним персонажам и могут / не могут быть получены человеком в определенных обстоятельствах: как плата или обман со стороны мифического существа. Они же могут выступать как плата потусторонним персонажам в контексте разных ритуалов.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Money in Mythological Representations and Ritual Practices: Modern Peasant Tradition

The article concerns the role of money in contemporary Northern Russian mythology and rituals. The conclusion drawn is that only coins are used in rituals and mentioned in mythological narratives. Coins made of yellow metal (copper, gold) and white metal (nickel and silver) have different semantics. Money symbolizes wealth, destiny, health and fertility. It originally belongs to otherworldly characters and can/cannot be obtained in certain circumstances: as payment or deception on the part of a mythical creature. They can act as a payment to otherworldly characters in the context of different rituals.

Текст научной работы на тему «Деньги в мифологических представлениях и обрядовых практиках: современная крестьянская традиция»

Никита Петров, Андрей Мороз

Деньги в мифологических представлениях и обрядовых практиках: современная крестьянская традиция

Андрей Борисович Мороз

Российский государственный гуманитарный университет, Москва

[email protected] Никита Викторович Петров

Российский государственный гуманитарный университет, Москва

[email protected]

Работа написана на материале интервью, собранных в 1993—2012 гг. на юге Архангельской области (Каргопольский, Няндомский, Вельский и Плесецкий районы) и хранящихся в архиве Лаборатории фольклористики РГГУ. Во время беседы информанты неоднократно высказывались на тему денег в повседневной жизни. Сказанное можно суммировать так:

1. Денег не хватает. Это универсальное высказывание, и оно как нельзя более соответствует текущему положению вещей, когда в севернорусских деревнях сельское хозяйство практически умерло и основным источником денег в селах в целом оказываются пенсии, зарплаты бюджетников (учителей, работников администрации), летом — средства дачников (местных жителей, переехавших в города и возвращающихся на родину в отпуск).

2. Сейчас пенсионерам живется неплохо: им платят деньги, хоть и небольшие, но регулярно — такое положение не сравнить с их молодостью, когда за работу не платили ничего.

3. Лучшее время было в 1970-х — начале 1980-х гг., когда в совхозах платили хорошую зарплату.

| 4. При Сталине за работу в колхозах вовсе не платили, работали

Ц за палочки — трудодни (в бухгалтерских книгах отмечали па-

£ лочками количество отработанных дней и пропорционально

| расплачивались натурой), причем на трудодень полагались

1 ничтожные выплаты.

и

£ 5. В Москве живут богато, там большие зарплаты, у всех есть

| деньги.

* Описанная ситуация (и ее восприятие) является продолжени-

£ ем более давней, когда для жителей деревень в большей сте-

| пени был характерен натуральный обмен, чем товарно-денеж-

£ ные отношения. Таким образом, можно сказать, что обладание

§ деньгами было для традиционного села ситуацией не только

| нехарактерной, но и исключительной (см. подробнее статью

» К. Богданова: [Богданов 2013]). Соответственно, мифологи-

= зация денег продиктована в значительной степени обстоя-

1 тельствами повседневной жизни. Человек богатый, будучи

§ фигурой нетипичной для села, воспринимался (а отчасти

ч и воспринимается по сей день) как приобретший богатство

= неправильным или неправедным путем, часто не без участия

§ потустороннего мира. По всей видимости, именно эта идея

| является основой для мифологизации богатого человека и бо-

§ гатства вообще в мифологических нарративах и обрядовых практиках.

Демон приносит деньги

Для текстов актуальной мифологии характерно упоминание не столько денег как таковых, сколько богатства.

В указателях мотивов традиционных мифологических рассказов [Айвазян 1975; Зиновьев 1985] мотивы, в которых упоминаются деньги, можно разделить на две большие группы: «деньги принадлежат нечистой силе» и «поиск кладов» — домовой велит [хозяевам] получше спрятать деньги, чтобы не украли [Зиновьев 1985: Б! 13б]; покойник наказывает за непочтительность, обиду или кощунство, человек уносит деньги или какую-нибудь вещь с могилы шамана [Там же: ГШ 4]; клад показывается в образе женщины (девочки) — появляется в доме, при ударе рассыпается золотом; в доме находят шкатулку с деньгами [Там же: Д 1б]; домовой беспокоится, получила ли семья деньги, посланные ей отцом [Там же: Б1 25]; клад принимает различные образы [Там же: Д]; человек обманывает черта, несущего деньги, и обогащается [Айвазян 1975: В1 43]; леший награждает человека, прикрывшего в лесу его нагих детей, богатством [Там же: А I 12 б]; увидеть домового в шерсти — к богатству [Там же: Б I 9в];

ч

X

<

гуменник1 обещает хозяину богатство в обмен на то, чего он дома не знает (родилась дочь) [Айвазян 1975: БШ 6]; черт награждает углем, который оказывается золотом [Гордеева 1991: В1 30]; человек заставляет чертей носить ему золото [Там же: В1 45в].

Отдельного упоминания заслуживают рассказы о змее-обогатителе, выпаренном из яйца черного петуха, которое надо носить 40 дней под мышкой. В группе текстов, записанных на территории Архангельской области, богатство, которое приносит змей, — это не только деньги, но и молоко, хлеб: И это змей вот [говорит]: «Хозяйка, вот чего тебе надо? Чем ты нуждаешься?» Раньше дак хлебом нуждалися, деньгами, молоком, хлебом — ты чего накажешь?[Скулачев 2012: 21].

В другом тексте из этой подборки змей приносит хозяевам деньги и кладет их за икону — в традиционном для крестьянина месте хранения ценных вещей: [Я] еще была маленькая, в один дом змей деньги носил, в иконе все [прятал] [Скулачев 2012: 21].

Змея-обогатителя необходимо своевременно уничтожить, иначе он спалит дом, в который приносил деньги: А уничтожать-то было трудно ёго. Он, если ницё не сделашь, он потом сожгёт тебя и дом сожгёт [Скулачев 2012: 21].

Ту же функцию выполняют и черти, находящиеся у колдуна в работниках: И они [черти] деньги приносят; говорят: «Вот, сходи к тому-ту, это, это... ну, возьми денег. Они [черти] всё знают, найдут и принесут ему их [АЛФ, Благовещенск, РАН, зап. 2009].

Перечисленные выше мифологические персонажи — домовой, черти, леший, летающий змей, покойник — хранители богатства. Они приносят его в дом, показывают, где находятся деньги, клад. Однако богатство может само по себе стать своего рода мифологическим персонажем, например, в быличках на эту тему клад является персонифицированным субъектом: принимает образы старика, старухи, золотого барашка [Зиновьев 1985: Д 1-4].

Разбойничий клад, деньги царей и бедные святые

В преданиях и легендах деньги принадлежат лицу, имеющему высокий социальный статус (правитель, святой), либо находятся во владении разбойников, что в какой-то степени позволяет выстроить эти персонажи в один ряд: правитель — святой — священник — купец — разбойник. Все они носят более

1 Гуменник — персонаж славянской мифологии, сходный по функциям с домовым, живущий в помещении (гумно), предназначенном для молотьбы или для хранения сена.

| или менее ярко выраженные черты «сверхчеловека»: или обла-

§ дают сакральной силой и могут совершать чудеса (святые), или

£ обладают способностью к оборотничеству и колдовству (раз-

| бойники), или относятся к социальной среде, недосягаемой и по

1 сути тоже мифологизированной (правители, купцы), или, нако-

Iе нец, воспринимаются как посредники между миром людей

1 и иным миром (священники). Во всех таких текстах речь идет не

I о конкретной сумме денег, принадлежащей им, а о богатстве или

* об условной сумме, которая его символизирует. При этом

£ основное содержание таких рассказов заключается в осуще-

| ствившемся или неосуществившемся переходе богатства от од-

£ ного персонажа к другому и/или его бесцельном, неоправдан-

3 ном использовании (о связи подобных персонажей и денег

§ в русском фольклоре см. статью К. Богданова: [Богданов 2013]).

к

° Святые обычно не столько являются обладателями богатства,

| сколько выступают в таком качестве в глазах их оппонентов:

| нечистой силы, грешников, разбойников, которые ищут со-

¡2 кровище, якобы спрятанное святым, пытаются ограбить его и оказываются за это наказанными:

X

§ Кирила Челмогорский шел к нам в деревню, а эти идолы —

| бандиты-то, чудь белоглаза, ну казара1 — у него и спрашивают:

§ «Отец, где у тебя кошелек?» «А идите, — говорит, — там, за иконой, мой, — говорит, — кошелек». А сам идет сюды, в деревню.

| Они пришли к нему, к келье — вот <...> яма-та. Вот тут его

| было жилище. Они только до иконы добрались и ослепли [Карго-

■Ц полье 2009: 90].

о

ж Кампания разрушения и разграбления церквей и монастырей | при советской власти стала мощным стимулом для развития < и до того имевшего место представления о том, что священно-Л служители прячут богатство в церквях или рядом с ними. Сует ществует значительное количество текстов, в которых и пред-| ставители власти, и сами деревенские жители пытаются найти == спрятанное в земле золото:

Вот про камень-то бабушка Ольга <...>рассказывала: вот жили каторжники — они, говорят, зарыли <...>под камнем это... золотишко свое. Они бежали, грабанули какую-то церковь [Каргопо-лье 2009: 59].

Цари и купцы тоже часто оказываются в роли жертв, у которых деньги отнимаются или выманиваются обманом:

Вот, значит, Екатерина II <...> ехала в Каргополь сюда <...>, а бандиты — раньше разбойники, ушкуйники были, ушкуйники

1 Казара — прозвище жителей деревни Казариновская, соседней с той, где сделана запись.

назывались — карету ейную ограбили, обчистили где-то там, окол Ухты, золотишко у их всё грабанули, всё, всё, что можно было, и она не доехала до Каргополя из-за этого [Каргополье 2009: 85].

[Петр I] Меньшикову дал задание:«Вот тебе, говорит, девяносто два рубля, чтоб корабли стояли в Архангельске» <...> Меньшиков ходит, этим делом [пощелкивание по шее1] туды-сюды, мужиков позвал: «Стройте, мужики». Ну давай, строят да строят, строят да строят. «Деньги давай, Меньшиков», — а он: «Денег нет». Шлет Петру Iтелеграмму: «Для постройки кораблей Остается семь рублей, А остальные все рубли,

Так сказать... [пропили и проебли]» [Каргополье 2009: 24-25].

Во всех описанных случаях деньги суть богатство. Речь идет всегда не о большей или меньшей сумме, которую можно потратить на нечто, имеющее практическую пользу, но о некоем абсолютном богатстве, которое важно само по себе безотносительно к покупательной способности владеющего им персонажа. Последний пример про постройку кораблей не противоречит нашим выводам, поскольку и сумма 100 рублей крайне условна, и потрачена она была противоположным приказу Петра образом, и, наконец, взамен потраченной суммы не было приобретено ничего (ср. переносное, но основное по употреблению значение глагола проебать — «упустить, потерять»).

Деньги на свадьбу

В некоторых обрядах сама купля-продажа приобретает характер ритуального символического действия, т.е. внимание концентрируется не на факте оплаты, не на сумме ее, а на самом действии. Купля-продажа здесь представляет собой идеальное воплощение конкуренции между двумя сторонами, каждая из которых старается обмануть противника, выгадать себе что-либо, но в конце концов стороны приходят к обоюдно выгодному соглашению. Таков свадебный обряд, весь построенный на конкуренции сторон жениха и невесты. От сватовства (У вас товар — у нас купец) и до брачной ночи разыгрывается сюжет покупки женихом невесты:

Наредят [невесту] и садятся кругом, деушки и невеста тут, ждут жанихов, вот-вот приедут. Но тут они вси едут. Жених

Пощелкивание по шее означает, что Меншиков в это время пьянствовал.

не один, с товаришчами. Когда на тарантасе1, а когда на двух тарантасах там, на парах, на конях. Заходят в избу жанихи, деушки сидят: «Но, проходите, князья молодые, проходите, не стесняйтесь». А они проходят к столу, где деушки-то, становятся. «Но, что вам угодно?» — «А нам угодно место и невеста», — жених отвечает. — «Ну дак ведь мы так не отдаем невесту. Мы две неделюшки не спали, все штиблеты истоптали, платьица все помяли. Пожалуйте нам на орехи». Деньги чтобы дали на гостинцы. Тут у деушек тарелка под деньги. Но, они там скинут немного. «Нет, этого мало! Давайте, не скупитесь!» — «Но, не отдаете, так мы в другую там. — повернутся. — Мы в другой есть дом пойдем». — «Уходите, уходите!» Ешчё прибавляют на гостинцы. Но вот прибавят, дак они и хвалят [АЛФ, Ухта, ПЕК, зап. 1996].

Деньги или угощение получали те, кто перегораживал дорогу свадебному поезду (движение которого символизировало будущую жизнь семьи, и потому остановки в пути или необходи-§ мость повернуть назад считались крайне нежелательными):

ч

ч

X

<

Там перегораживали, тоже деньги просили, не пропускали. [Чем перегораживали?] А просто встанем, да и всё, а в некоторых случаях, дак даже бревна притаскивали, вот это и вот. Ну, чтоб дали денег. [Денег?] Выкуп, да. [Или угощение?] Ну, кто как. Ну бутылку просили, если мужчины были, дак бутылку просили. Всегда давали [АЛФ, Моша, ЕСИ, зап. 2003].

Семантика богатства, демонстрация хозяйственных навыков невесты отражаются в ритуальном собирании денег молодоженами. Деньги упоминаются в одном ряду с другими предметами, имеющими в этом контексте то же или близкое значение: черепками от сознательно разбитой посуды. Здесь помимо идеи богатства ярко выражена идея утраты девственности (сосуд разбивается) и деторождения (от этого образуется множество осколков):

Это когда свадьба пройдет, вот расходятся поздно, молодые спят, и, значит, берут крынки, горшки и туда <...>ложат туда деньги и невесту заставляют [подметать]. давают метелку, ве-ничёк. И вот трахнут банку, вся вдребезги <. > И вот о пол трахают-та, а свекровь ходит: «Подметай, подметай, невестушка, лучше, лучше, там как зовут — Аннушка ли, Марьюшка ли; подметай, подметай, чтобы люди не смеялися, чисто чтобы было, а тут начнут-то грохать дак не жалели денег». А потом эту салфетку, стекла убрала, деньги жених собирает, а невеста осколки, стекла собирает и веником да на этот на совочек ну вот,

1 Тарантас — четырехколесная конная повозка, распространенная в России в первой половине XIX в.

а потом жених эту, деньги остаются тут, он эту салфетку вот так с угла на угол, четыре угла, забирает, на плечо, невесту под руку — пошли деньги считать. [Это под утро уже?] На второй день. [После брачной ночи?] Да, да, да. И идут в магазин [АЛФ, Ухта, ТИС, зап. 1996].

Могильные деньги

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В отличие от несказочной прозы в ритуальных текстах используются иные деньги (не богатство): их всегда мало (десять копеек, пять копеек); существует единица счета денег (монета, копейка); семантически значимы и металлы, из которых изготовлены деньги (золото, серебро, медь). Было бы трудно найти такой обряд, в котором деньги бы вовсе не использовались, они стали обязательным атрибутом обряда, а иногда и одним из основных ритуальных предметов. Если в нарративах мы имеем синонимическую пару деньги — богатство, то в обрядности это пара деньги — монеты. Они используются именно как платежное средство, однако речь идет об оплате каких-либо благ, получаемых от представителей потустороннего мира, поскольку контакты с ними человека в значительной степени строятся на принципе обмена или купли-продажи. Принесение дара — это обязательное условие при апелляции человека к персонажам иного мира. Такая ритуальная практика наиболее частотна в обрядах поминально-похоронного цикла. Во время похорон кладут деньги в гроб к покойнику или кидают в могилу, чтобы окупить место на кладбище (или на том свете).

Когда закрывают [покойника] в могилку, дак денюжек медных туда пихнут — могилу окупали. Опустят гроб, туда платок носовой свой, которым плакала, слезы-то чтобы ушли, и окупают могилу. [У кого?] У земли [АЛФ, Ухта, КАП, зап. 1996].

Деньги клали. Когда выкопают яму, дак потом клали на низ в могилу. [Зачем?] Чтобы могилу окупить, так приговаривали. [У кого?] У Господа Бога. Когда будешь кидать деньги, и платочек свой бросишь [АЛФ, Медведево, БАФ, зап. 1996].

Кидают денежки, копеецьки купят — могилу покупают. [У кого?] Подь знай, у кого покупаш. Надо домик окупить [АЛФ, Лядины, АВА, зап. 1997].

Нать [в могилу] кинуть денёжок, пусть он там дом себе купит [АЛФ, Калитинка, ЗЯП, зап. 1993].

[Что бросают в могилу?] Монеты. [Зачем?] Может, землю окупают. [У кого?] Ну, там же свой, наверно, есть владыка [АЛФ, Лядины, ЕЗИ, зап. 1997].

ч

X

<

Деньги и богатство настолько тесно связаны с миром мертвых, что случайно найденный клад также оказывается принадлежащим покойникам:

Где-то были в лесу, спрятались... дождь пошел, спрятались под елку и вдруг нашли крыночку, в крыночке деньги. Вот они испугались, а который постарше, Степка называли, Степка — парень постарше, сказал: «Вот теперь покойники оставили, покойники придут, дак нас убьют, и побежали, мол». Побежали домой, матери сказали, матери сходили, а уже этой крыночки нет. Степка постарше, дак сбегал с отцом, дак эту крыночку и унесли [Каргополье 2009: 84].

Перенос социальных отношений в загробный мир реализуется через наделение умерших деньгами:

Деньги там потом бросают в могилу. [Зачем?] Не знаю, чтобы там жил, деньги были, а теперь в гробложат и бумажные [АЛФ, Печниково, ТАИ, зап. 1997].

Богатые, дак и деньги кидали [в могилу]. [Зачем?] Обогатить могилу. [Что это значит?] Ну, чтобы, я не знаю, что... деньги кидали, дак чтобы покойник был спокойной и что он уж повалён со всем со своим, питаньём. Так вот в могилу кидали деньги, всякие: и медные, и серебряные, а в перву очередь дак еще... ну, эти деньги-ти в перву очередь кидали [АЛФ, Рягово, ЗУА, зап. 1998].

Про эту традицию в славянской этнографии и традиционном фольклоре см. статью К. Богданова: [Богданов 2013]).

Деньги под дом и на святые места

Выкуп места под могилу, выкуп гроба («дома» в похоронной обрядности) эквивалентен выкупу места под дом в строительном обряде настолько, что для этого используется тот же термин: окупать место.

Под угол дома будущие хозяева или строители кладут монеты:

Да, даже у хлева, у бани клали [монеты]. Не знаю для чего, но клали. Но только монеты не медные, а серебряные. Медно — будет бедно1 [АЛФ, Ухта, ПАК, зап. 1996].

[Когда строили дом,] я слыхала, что монету ложили под углы. Деньги... Чтобы хозяин [?] богато. [Какие?] Металлические, хоть какие сложишь. Хоть пятачок, хоть десять копеек... [АЛФ, Сварозеро, МАС, зап. 1996].

В этом примере интересна основанная на фонетической близости связь между медью и отсутствием богатства: медно — бедно.

Ну, клали там какие-то денежки, говорят, под углы. Серебряные там, что как место окупают. [У кого окупают?] Ну как, у Господа Бога, что уж Господь благословит нас, окупают. Для своё счастье уж [АЛФ, Шильда, КЕС, зап. 1996].

Иногда эквивалентом денег в этом обряде может выступать зерно — ячмень, который в местных диалектах называется жито.

Сходным смыслом, видимо, обладает обычай оставлять монеты в культовых местах. Монета может восприниматься либо как жертва сакральному персонажу, либо как вотив.

У нас вот часовенка раньше была, дак на Ильинской пятнице в часовенку только ходили. Она для заветов была. Дак мы и потоперь, которые старше, дак ходим... Завет какой надо скласть... ну кому какой завет надо: на скотину ли, на себя ли, дак вот в эту часовенку и ходим. Там снесут хлебушка, пирогов каких-нибудь да денежек снесешь, а там где-ка часовенка-то была, там камень большой у нас специальный такой ести, так мы на этот камень, как на престол, сположим да... [АЛФ, Данилово, ШЛК, зап. 1996].

Брать себе деньги, оставленные в таких местах, считается большим грехом и сулит опасности для нарушителя запрета:

Денежки клали, нынь стали вынимать. Дак теперь что, в этот йорданчик-от и стали денежки кидать. Под крестик положишь, все равно выловя тут. А этими деньгами разве ты наживешься? Если чёловек принес там, так каки-нибудь копейки, да положил, ли рубли, дак уж ты возьмешь как эти деньги, ты не разживешься. Оне положены как на дело, вот на того чёловека грех не пойдё, а хто возьмё, на того всё падё. Вот так [Каргополье 2009: 132].

Лечение и деньги

Некоторые типы денег могут приобретать и другое символическое значение, например серебряные монеты обладают семантикой красоты и здоровья. Это представление получает воплощение в практиках родин и народной медицины.

Сразу после рождения ребенка в обязанности повитухи входило мытье новорожденного, которое помимо гигиенической процедуры должно было обеспечивать младенцу здоровье и нормальный сон. Первые омовения совершались водой, в которую клали обереги и предметы, обеспечивающие ребенку красоту и богатство (соль, яйцо, травы, серебряную монету):

[Знахарка] чё-то пошопчёт всё, пошопчёт, воду-ту. А водичку уж это как гриешь, так ему уж особу нагриешь, дома ли, как тут, отнесешь <...> Дома положишь в кастрюльку, в печи согри-

ч

X

<

ешь, унесешь вымыть. Ивиник возьмешь, вот три вички1 из вини-ка — парить2 ёго, робёнка. Три вички. Выдернет, вот его тут там и помашет этими, листочками. Это, к нам все ходила старуха дак. Дак уж она там чё говорит. Что там: «Не болей». да чё-нибудь приговариват. [А деньги в воду не клали?] Дак денежки, вот я говорю, что двадцать копеек всё клали [Знатки 2013: № 352].

Серебряные деньги используются и в обрядах очищения. Для получения красоты на весь год в Великий четверг (последний четверг перед Пасхой) умывались с монеты: А вот в этот [умывальник] ложили еще деньги серебряные, с которых умывались [АЛФ, Нокола, КЕА, зап. 1997].

В заговорном тексте, направленном на получение красоты, слова Ах, ты серебро, чисто, бело походно и почетно, всем царям, царицам и красным девицам и удалым добрым молодцам на мои слова ключ, замок Аминь 3раза намыться и носить [Знатки 2013: № 518] должны произноситься при умывании водой, в которой лежит серебряная монета.

В случае с конкретными болезнями (а не для превентивного обеспечения здоровья вообще и красоты) тоже используются деньги, но с другими характеристиками (старые, медные):

[От головной боли] Хорошо у березы постоять и, тридцатых годов есть металлические деньги, мелочь тридцатых годов выпуска к вискам прикладывать хорошо, тоже помогают. [Серебряные?] Нет, медь, и постарше можно. У меня дак есть 1842 года деньга старинная [АЛФ, Казаково, КАИ, зап. 1998].

[Как лечили паховую грыжу у мальчиков?] Яйца [кота], а так старались найти золотой рубль, привязывали. Ну, а нет этого рубля, привязывали пятак медный [АЛФ, Труфаново, АЕС, зап. 1998].

Деньги могут выражать понятие более общего характера — наделение долей. Например, информант, рассказывая о гадании на Святки, упоминает об обрядовой выпечке, куда запекалась монета:

В Новый год, вот четырнадцатого [числа], стряпали такую большую-большую драчёвню3. Картофельную. На сковороде. Туда застряпывали двадцать копеек. Монетку двадцать копеек. Вот, едим все вместе с этой сковороды, и кому попадется, тому счастье в год будет [АЛФ, Нокола, КЕА, зап. 1997].

Вица, вичка — ветка, веточка (арх. диал.). Имеется в виду парить ребенка в бане.

Драчёвня — картофельная запеканка на сковороде (арх. диал.).

Порча на деньги и защита деньгами

Свойство денег многократно переходить из рук в руки (напомним, что для традиционного ведения хозяйства это свойство весьма необычно, что подтверждается многочисленными запретами давать взаймы какую-либо домашнюю утварь, одежду, предметы повседневного обихода, а также представлениями, что предметы чужие или бывшие в соприкосновении с посторонними опасны как несущие сглаз или порчу) наделяет деньги способностью передавать сглаз и вообще быть носителем магической силы:

У нас Райка работала в магазине в Няндомы, вот приехала, тожо у ней тут [около седьмого позвонка] пятонышко на шее. «Мама, — говорит, — у меня какое-то пятонышко на шее, волосы приставают, — говорит, — чего надо делать-то?» — говорит <...> На второй раз приехала, у ей уже большое, с пятак, такоё большоё уж <...> То ли... через деньги, в магазине работала дак, то ли в баню ходит дак... [АЛФ, Мехреньга, БВЛ, УМФ, БЛМ, зап. 2005].

Люди насылают порчу, наговаривая вредоносные слова на деньги: Кстати, сколько раз вот находили. порчу наводят (ну это раньше же бабки были) — сколько раз находили зубы, деньги под домом... [АЛФ, Хозьмино, КАЕ, зап. 2010].

Одновременно деньги оказываются сильным оберегом, защищающим от порчи и неудачи.

Вот десять копеек старых кладут, когда на суд кто-то идет ли, куда ли. Десять копеек в правый карман1. И глядить нать на матицу все время, кода в суд пойдешь [смотреть на матицу еще дома] [АЛФ, Казаково, УЗА, КВИ, зап. 1998].

А я слыхала, что вот это, в подол, деньгу серебряную держали и иголку, в подол куда-нибудь там, чтоб не испортили, слыхала. [Невеста сама зашивала?] Нет. Она и не знает. Чтобы не знали, что сделали [АЛФ, Рягово, РАВ, зап. 1998].

Вот невеста выходила, дак клали в обутку, клали, да какой-то клали в ногу пятачок ли, что ли. [В ногу?] В ногу, под подошву вот обутки, так [нрзб.] чтобы под пятку... тоже чтоб ее берег-чить, чтобы к ней не приставало ничего [АЛФ, Чурилово, СКМ, зап. 1996].

Об обычае класть пятак под пятку см. статью А. Астаповой [Астапова 2013].

Интересно, что в этом случае деньги, положенные в карман перед походом в суд, можно рассматривать в качестве символического эквивалента взятки.

| Плата и расплата

4

Л Люди, занимающиеся в деревнях ремеслом, до сих пор воспри-

| нимаются подобно знахарям и, соответственно, пользуются

| особым положением посредников между миром людей и по-

5 тусторонним пространством. Все они что-то знают, т.е. обла-£ дают магическим знанием, а потому не угодить или досадить | этим людям нельзя: в противном случае тебя ждет наказание. 5 Существенным отличием от платы мифологическим персона-8 жам здесь будет то, что речь идет не о символической, услов-| ной плате (монетка), а о реальных деньгах. Если не заплатить Ц плотникам или печникам за работу, то любое строение или = предмет, ими изготовленный, не будет выполнять своего пря-£ мого назначения и окажется испорченным:

ч

с Он рассчитался с ними худо, и они взяли ему подшутили — ворону

= дохлу положили под пол. И эта ворона... Ночью всё преет, они та-

I кие раньше караваи пекли, большие пекли-то — всё подчистую,

§ говорит [мама рассказывала], что на столе останется хлеб,

4 хоть чего — всё подчистую, ничего не могли напекаться, ничего. = Она [ворона] съедала. Со словами, они там сказали чего-то. Вот. § И всю ночь, говорит, спать валится — то в коридоре стук такой, | бряк <...> Это — выйдут — никого нет. Опять зайдут — и всю § ночь вот так ходят-бродят. И в старом [доме] тоже житья не ^ было, тоже пугало ходило. А потом, говорит, вышли — такая % большая собака сидит, вообще, говорит, огромная-огромная. Хо-| зяин видит — черная ж собака — и исчезла. Такая миловидна, ^ смотрит голодными глазами, говорит. И потом [поп] мучился-о мучился, а эти работники уже далёко, сто километров, говорит. = Не поленился, взял эту лошадь, съездил за ними, привез, откор-

5 мил, сколько надо, отдал им там деньги, и они из подпола вытащили ворону — и всё. И спать стали, и в новый дом перешли [Знатки 2013: № 76].

Применительно к знахарям важно понимать саму систему оплаты: берут ли они плату деньгами, и если да, то как именно. Например, существует представление, что нельзя давать деньги в руки, а надо класть их в тайное место:

[Знахари за услуги деньги] никогда не берут. [Надо] или что-то оставить или... [Сам знахарь] не возьмет, когда приходят, это я слыхал, к той же Оксе1. Приходишь, [надо] что-то положить, только если она увидит, сам унесешь. [Надо] запихать куда-нибудь, чтоб не знала. [Что приносят?] Да тряпку какую-нибудь чего-нибудь. [И продукты?] Да вот это [АЛФ, Рягово, ОБВ, зап. 1998].

<

1 Окса — прозвище знахарки.

[Вы не берете денег в руки?] Да, за роботу когда дают деньги, мне брать в руки нельзя. [Почему?] А вот так — дедко мене передавал всё, так и сказал: «Любые продукты, вещи можешь брать, а денег в руки нельзя брать <...> Если я деньги взяла, значит со мной что-то случится <...> Никто не обсчитыват меня, никто ничего: лишных денег не кладет и меньше не складет. Сколько надо, столько и ложат. [А куда можно класть деньги?] На стол ли там, хоть на стул положь. [А еще куда?] А в любое место. Лишь бы не в руки. Лишь бы не в руки. В любое место. [А в магазине?] А это уже дело другое. [Это только за работу?] Да, это только работа моя [АЛФ, Каргополь, ЧКИ, зап. 2002].

Те же ограничения накладываются и на устную благодарность: заказчики лечения не должны говорить знахарям спасибо, так как в этом случае слова (заговор) не подействуют. В целом сельские знахари скорее оказывают помощь бескорыстно (по крайней мере формально), что, разумеется, не мешает тем, кому они помогают, одаривать их. В городах и даже в небольших районных центрах картина иная: там отмечается большая «коммерциализация» услуг знахаря под влиянием особенностей городской жизни:

Вот Ксения Ильинична, если она что-то заговорила или массаж сделала, или вот я упала — ключицу... вывернула, ходила к ней исцеляла, надо к ней идти, надо что-то нести: и деньги, и еще что-то нести — она так делать тебе не будет [Знатки 2013: № 127].

При этом знахари, практикующие в основном в границах собственной деревни и не принимающие незнакомых людей, часто вовсе отказываются от платы, ни при каких обстоятельствах не признавая себя знающими.

Хранение и передача денег

В силу перечисленных особенностей деньги занимают специфическое место в традиционной культуре, что вызывает к жизни особые ограничения в их использовании. Как уже было сказано, будучи предметом, ходящим из рук в руки, деньги постоянно несут опасность их обладателю. Тем более опасным считается брать деньги, не предназначенные тебе непосредственно: они могут принести порчу и другие несчастья. В частности, такое ограничение касается найденных денег:

Вот и деньги лежат, медяки тамо — тоже не бери денёг. Та каки, копейка ли как, тожо не зарься деньгам. [Почему?] А не надо, не надо. Не зарь. Я той поре в Няндоме нашла три копейки. Подняла. Будто зависть меня одолела. Спасла свои дела. А десятку потеряла да. Вот. И с той поры он [сын]: «Мама, никогда не бери». Ножа

ч

не бери и денёг: медяков и серебра, и медяков — никогда не бери. Не зарься деньгам [АЛФ, Калитинка, 2001, ТВТ, зап. 2001].

Одновременно существует запрет на передачу денег из рук в руки:

Она принёсла деньги. а дедко-то ей это на веранде встретил, она ему на веранде-то деньги-ти и подала. Это дело летом было. Я-то пришла из бани-то. а он не такой вот какой-то. Как вот такой дерганый, чудной. А он у меня такой спокойный, дедко-то. Я говорю: «Николай, ты будто чёго-то не того». — «Ой, — говорит, — не говори! Эта пришла, — говорит, — мне-ка деньги-ти принёсла, подала, я, — говорит, — день... да, — говорит, — я не из рук деньги-ти брал, она на стол вот это, на стол, — говорит, — положила, на веранды. И меня, — говорит, — как стало тошнить, дак тошнить! Дак я, — говорит, — так заболел!» [Знатки 2013: № 139].

В этой связи рекомендуется передавать деньги, положив их куда-либо. Известна также практика при купле-продаже брать § деньги не голой рукой, а либо в рукавицах, либо из полы в полу

одежды. При передаче денег рекомендуется их правой рукой получать, а левой — отдавать [АЛФ, Льнозавод, ФКГ, ФМФ, зап. 1999] (оппозиция правый-левый как позитивный-негативный: отдавать деньги плохо, получать — хорошо).

Особым образом регламентировано хранение денег. Так, существует оппозиция денег и стола, на котором совершается трапеза: деньги запрещается класть на стол, кроме того, на стол запрещается класть рукавицы — под тем предлогом, что в доме не будет денег. Это, возможно, объясняется априорной «нечистотой» денег и, напротив, своеобразной святостью стола (Стол, говорят, есть престол [АЛФ, Лекшма, ПВА, зап. 1998]). Местом, где традиционно хранились деньги в крестьянской избе (сейчас это правило уже неактуально), обычно была божница — полка в правом переднем углу дома (или в его восточном углу), на которой стоят иконы. Таким образом, деньги как бы отдаются под присмотр, на хранение Богу и святым в надежде на их большую сохранность. Этим, вероятно, объясняются упомянутые выше мотивы «змей носит богатство в икону» и «разбойники ищут сокровища за иконой».

ч

X

<

Чтобы жилось богато: продуцирующая магия

Деньги имеют ритуальное значение и вне акции купли-продажи. Передача, дарение или бросание каких-либо монет должно продуцировать богатство. При переходе в новый дом на пол сыплют ячмень (жито), чтобы в доме (хорошо) жилось, и/или деньги для богатства:

Все тут учат, как надо заходить [в новый дом], так как — сначала соль, говорят, надо сыпать, да ну в дом-то в новый, еще чего-то, денежки кидать дак [АЛФ, Бор, ГЛМ, зап. 1996].

У меня сын собирал деньги — под правый угол в доме всегда денежку клали, обязательно, вы знаете? <. > чтоб в доме деньги водились, чтоб счастье было, чтоб дом хорошо. Обязательно... в правый [угол клали на монетку] [АЛФ, Архангело, ВАС, СОА, зап. 2008].

Для богатого урожая клали монеты в борозду, прежде чем начать пахоту: Когда запахивали, то только денежку брали <...> медь положат и пойдут [АЛФ, Евсино, БАА, зап. 1996].

Приведенные примеры могут быть истолкованы двояко: деньги кладутся как плата или как ритуальный предмет, обладающий продуцирующей силой. В самой традиции обе мотивировки сосуществуют даже в сознании одного носителя.

Для обеспечения богатства в семье молодых осыпают житом (в современных условиях, когда ячмень почти не сеется, используется купленная в магазине крупа, чаще всего рисовая) или монетами. В данном контексте информант сам отмечает, что практика обсыпания молодоженов деньгами более поздняя, так как раньше обсыпали зерном. В соответствии с этим идея плодородия в представлениях о более раннем времени заменяется идеей богатства, которая связывается со временем настоящим:

[Дорогу перед молодыми] рисом посыпали, и даже монетами — валялись. [Зачем?] Чтобы счастливые были. А раньше обсыпали житом, жито — по деревне раньше называли «жито» — ячмень [АЛФ, Труфаново, ПЕН, зап. 1998].

То же делается на новоселье:

Когда идешь в чужой дом, например вот в новую квартиру человек перешел, идешь в новую квартиру, нести надо какоё-нибудь полено взять или денежок, мелочи взять [АЛФ, Казаково, 1998, КВИ, зап. 1998].

Символика доли / спора

Актуализация идеи доли или спора (благополучия, урожайности, вода скота и т.п.) может быть усмотрена и в символической плате — обычае давать за подаренные / отданные предметы, которые могут реализовывать идею благополучия, везения, условную незначительную сумму денег. Эта идея может быть реализована по нескольким сходным моделям. Общий смысл ритуала в том, что, когда отдается часть целого, есть опасность

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

ч

потерять целое (для отдающего) или утратить полученное (для берущего). Доля (спор) выступает как свойство, лежащее вне материального объекта, и хотя сопутствует ему, но может быть от него отчуждена. Поэтому возникает необходимость дополнительных обрядовых действий, сопровождающих передачу предметов и обеспечивающих пропорциональное разделение доли (спора) между дающим и берущим.

A) Рассаду, семена, лук на посадку и т.п. знакомым продавать не принято, однако считается необходимым, чтобы берущий символически заплатил за подаренное хоть копеечку, иначе у дающего не будет урожая:

У меня клубника росла <...> Валя [дочь] взяла, да рассады-то накопала самоварное ведро. Я сказала: «Ты без копейки не давай». Она ведь меня не послушала. Теперь ничё нет. Хоть какие семена давать — надо копейка на руку брать. А этак напросто — нет, безо всего останесси [АЛФ, Архангело, ЕИ, зап. 1995].

§ Забирая часть растений и не оставляя за него условной платы,

берущий может забрать урожайность всей рассады, а не только подаренной.

Б) Сходная модель, но направленная в обратную сторону, видна, например, в случае, когда берут домашнее животное. Если за него не дать условной платы, оно не приживется:

Уменя кошка была там дома в Северодвинске, дак котят брали и пр... Я говорю: «Не надо никаких денег». Дак ну там пятачок какой-нибудь сунут просто. Всё говорят, что если деньги дашь, дак кошка лучше жить будет, приживется [АЛФ, Калитинка, КГИ, зап. 2001].

Не заплатив, а просто взяв животное, получатель берет собственно его, оставляя невыкупленным его долю (вод), без которого звери не будут вестись.

B) Та же семантика спора, но уже в случае не дарения (символической купли-продажи), а собственно купли-продажи чего-либо ценного, выражается в необходимости получить сдачу. В рукописном сборнике заговоров приводится такая рекомендация: Покупайте скот, давайте так за него деньги, чтобы вам была сдача от продавца, тогда скот будет водиться [АЛФ, Хозьмино, ЧГА, зап. 2010].

ч

X

<

Деньги как заместитель и усилитель

В контексте знахарских практик деньги выступают как эквивалент зубов (возможно, по аналогии с металлическими зубами). Если у знахаря не все зубы целы, произносимый им заговор

не будет иметь силы. Выйти из такого положения можно, положив на место недостающего зуба монету:

Ту же самую грыжу, говорят, загрызают, значит тоже к ней бесполезно уже обращаться, у ней нет зубов своих. <...> [А когда монету прикладывают?] Ну ведь... [Что-то сказать нужно?] Я лично ничего не говорила. Она мне просто говорила, что пусть она, эта монета, будет. Искупала, высушила — обратно ее приделала [Знатки 2013: № 123].

Обычно. но с такими зубами можно заговаривать. Они же у тебя во рту, а если зубов нету — нужно ложить в рот копеечку. С копеечкой заговаривать [Знатки 2013: № 127].

Верование, что отсутствующие у знахарки зубы можно заменить только монеткой, настолько устойчиво в описываемой традиции, что никаких других вариантов замены не отмечено.

Деньги превращаются в...

На потусторонний характер приносимого богатства указывает ряд признаков. С одной стороны, часто (но далеко не всегда) полученное таким образом богатство впоследствии превращается в не имеющие ценности предметы (черепки, угли, листья), а то и просто в нечистоты (пряники обращаются в конский навоз, деньги — в листья):

Ведь денег-то надоть. Ревела, ревела. А ночью он [змей] прилетел и говорит: «Плакала ты сегодня, вот я тебе денег-то и принес». И выложит несколько тышш. А потом улетел. Глядь — а на столе-то не деньги лежат, а листья [Мифологические рассказы 2007: № 726].

Оппозиция, объединяющая богатство (клад, неожиданным или необычным способом приобретенное сокровище) с экскрементами, является фольклорной универсалией, которая просматривается и в других жанрах. Так, фольклорное снотолкование основано в большой степени на сближении противоположностей (то, что видится во сне, предзнаменует противоположное наяву): «Наиболее характерным и, вероятно, древним принципом толкования является принцип переворачивания значения символа-знака, придания противоположного смысла результату. В народной традиции широко распространено убеждение, что видеть во сне экскременты — к деньгам, к золоту, измараться ими — к большим деньгам, а видеть во сне золото значит испачкать постель. На основе этого мотива возникло много быличек, кратких юмористических рассказов и анекдотов, известных не только в крестьянской, но и в городской среде. По сути дела на основе именно такого

ч

поверья и возникли в прошлом ароматные русские слова золотарь, золотая рота, золоторотец» [Толстой 2003: 306].

В современных фольклорных текстах связь денег с экскрементами является довольно устойчивой:

Я дак слыхал, конечно и. к деньгам, дак ты весь вымажешьси в своем. ну как сказать-то. неудобно за столом-то говорить. ну в навозе вымажешь — вот это, говорят, к деньгам. А насколько правда, я тожо не знаю, кто ёго знает [АЛФ, Абакумово, 2000, ОВМ, ОАГ, зап. 2000].

В детской потешке (песенка-приговорка) деньги и экскременты оказываются в одном ряду: сначала появляются деньги, наложенные золотым ковшиком дедушкой в горб, затем нос, испачканный в экскрементах.

— Что в горбу?

— Денежки.

— Кто наклал?

— Дедушка.

— Чем он клал?

— Ковшичком.

— А каким?

— Золотым.

— Дай-ка мне?

— У тебя нос в говне. Поди вымой на реке

В кипяченом молоке [АЛФ, Лукино, НТБ, зап. 2001].

О том, как эта тема развивается в городском анекдоте см. статью М. Мельниченко и А. Архиповой: [Мельниченко, Архипо-

$ ва 2013].

Бумага, медь и серебро

Примечательно, что во всех контекстах, где упоминаются деньги, речь идет исключительно о монетах, бумажные деньги не рассматриваются традиционной культурой как ритуально или мифологически нагруженный предмет. Что касается металлов, из которых сделаны деньги, то наблюдается тенденция к противопоставлению «серебро уз золото / медь» и «серебро / золото уз медь».

В первом случае противопоставляются не сами металлы, а белый и желто-красный цвета. Серебро в большей степени связано с продуцированием благополучия, красоты, богатства людей, используется в обрядах продуцирующих и очистительных, таких как осыпание, мытье, одаривание. Напротив, медь и золото скорее выступают как металлы, связанные с потусто-

ронним миром (отсюда традиция класть в землю именно медные монеты): желтые монеты принято класть под углы строящегося дома, бросать в могилу или закрывать ими глаза покойнику, кидать в первую распаханную борозду и т.п. В этих контекстах серебряными монетами называются не монеты из серебра, а монеты серебристого цвета, а золотыми или медными — бронзовые монеты, получившие хождение вместо медных с 1920-х гг.

Во втором случае медь противопоставлена серебру и золоту как знак бедности. Однако она несет эту семантику не только потому, что обладает наименьшей стоимостью, но и в силу языковых причин: созвучия «медный — бедный». Медные деньги снятся к плохому:

И мне однажды приснилось — я еще маленький был <...> Рою землю. И я там ковыряю, ковыряю, медную монету. И я дедку говорю: «Дедушка, я у Степу Филькина там много монет наковырял медных». — «А где?» Я говорю: «Где, я под подушку наверно положил». Проснулся — нету. Он говорит: «Так ты во сне ковырял?» Ягово-рю: «Да». Он говорит: «Наверно, плохо Степе будет». И через несколько дней Степа умер. Вот медные деньги, рыба — плохо [АЛФ, Рягово, ГАП, зап. 1998].

Невесте во время свадебного опевания присутствующие желают иметь не медные деньги, а золотые — именно об этом пелось в свадебной песне, как сообщает информант 1922 г.р.:

У нас невестушка не бедна, Надо денежка не медна, У нас невестушка шелкова, Надо денежка рублёва, Сватушка, не скупися, Золотой казной поделися, Золотой казной не нажиться, Лиходейке-жене не розжиться, Она в пир пойдет-загуляет, Из пиру пойдет-потеряёт, Водки дай и деньги на стол. [АЛФ, Ухта, ЖМИ, зап. 1996]

Деньги перенимают семантику различных других предметов и становятся одним из наиболее универсальных концептов традиционной культуры. Почти всегда они называются в ряду других предметов, обладающих той же или близкой семантикой: богатство может быть обозначено дорогими предметами: одеждой, утварью — или урожаем, изобилием пищевых продуктов; очистительной и продуцирующей функцией наряду с серебряной монетой в тех же контекстах может обладать

ч

X

<

яйцо. Специфична структура нарратива, где деньги упоминаются в качестве третьего-четвертого звена в ряду семантически нагруженных предметов:

Ну, я прям да... вот что... вот беру яйца, вербы, деньги и икону. [Куда?] Икону... а всё в сетку вот, что... как понесешь-то на пастбище-то вот куда идти [АЛФ, Тихманьга, ЕЛА, зап. 2002].

Ср. уже приводившийся в разделе «Лечение и деньги» текст, в котором описывается умывание ребенка: сначала упоминается чистое место, откуда берут воду, затем березовый веник и словесные формулы. Только после дополнительного вопроса собирателя названы деньги:

[Она простой водой мыла?] Ну, все равно, там она чё-то пошоп-чёт всё, пошопчёт, воду-ту. А водичку уж это как гриешь, так ему уж особу нагриешь, дома ли, как тут, отнесешь <...> И виник возьмешь, вот три вички из виника — парить ёго, робёнка. Три вички. Выдернет, вот его тут там и помашет этими, листочками. Это, к нам все ходила старуха дак. Дак уж она там чё говорит. Что там: «Не болей». да чё-нибудь приговариват. [А деньги в воду не клали?] Дак денежки, вот я говорю, что двадцать копеек всё клали [Знатки 2013: № 352].

В обрядовых практиках, как видно из рассмотренных примеров, деньги отнюдь не всегда символизируют богатство. В ряде случаев их семантика расширяется (доля) или изменяется (здоровье, плодородие, сглаз). Большее разнообразие объясняется большим количеством контекстов, в каждом из которых актуализируется какое-либо одно свойство денег, формирующее их семантику. В определенном смысле можно говорить о деньгах как об универсальном носителе информации ритуального характера.

Списой сокращений

АЛФ — Архив полевых записей лаборатории фольклористики РГГУ

Библиография

Айвазян А. Указатель сюжетов русских быличек и бывальщин о мифологических персонажах // Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975. С. 162—184.

Астапова А. Про пятак под пяткой // Фетиш и табу: Антропология денег в России: Сб. ст. / Сост. А. Архипова, Я. Фрухтманн. М.: ОГИ, 2013. (в печати).

Богданов К. Фольклорный аудит: наличность и персонал // Фетиш и табу: Антропология денег в России: Сб. ст. / Сост. А. Архипова, Я. Фрухтманн. М.: ОГИ, 2013. (в печати).

Гордеева Н.А. Указатель сюжетов быличек и бывальщин Омской области (1978—1984) // Актуальные проблемы сибирской фольклористики. Иркутск: Иркутский гос. пед. ин-т, 1991. С. 99-112.

Зиновьев В.П. Указатель сюжетов сибирских быличек и бывальщин // Локальные особенности русского фольклора Сибири: Сб. ст. Новосибирск: Наука, 1985. С. 62-76.

Знатки, ведуны и чернокнижники: колдовство и бытовая магия на Русском Севере / Под общ. ред. А.Б. Мороза. М.: Форум; Неолит, 2013.

Каргополье: Фольклорный путеводитель. Предания, легенды, рассказы, песни и присловья / Под общ. ред. А.Б. Мороза. М.: ОГИ, 2009.

Мельниченко М., Архипова А. Зарплата киллера, или Анекдоты о деньгах // Фетиш и табу: Антропология денег в России: Сб. ст. / Сост. А. Архипова, Я. Фрухтманн. М.: ОГИ, 2013. (в печати).

Мифологические рассказы и поверья Нижегородского Поволжья / Под ред. К.Е. Кореповой. СПб.: Тропа Троянова, 2007.

Скулачев А.А. Былички о летучем змее из Вельского района Архангельской области // Живая старина. 2012. № 1 (73). С. 21-23.

Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. (Традиционная духовная культура славян. Современные исследования).

Список информантов

Абакумово, Каргопольскийр-н

ОАГ — Окулов Алексей Германович, 1932 г.р., муж ОВМ

ОВМ — Окулова Валентина Мироновна, 1938 г.р., жена ОАГ

Архангело, Каргопольский р-н

ВАС — Суханов Виктор Анатольевич, 1955 г.р., муж СОА

ЕИ — Сопакова Евдокия Ивановна, 1910 г.р.

СОА — Суханова (в девичестве Русских) Ольга Анатольевна, 1968 г.р., жена ВАС

Благовещенск, Вельский р-н

РАН — Некрасова Роза Арсентьевна, 1934 г.р.

Бор, Каргопольский р-н

ГЛМ — Гришченко Лидия Михайловна, 1931 г.р.

Казаково, Каргопольский р-н

КАИ — Константинова Александра Ивановна, примерно 1930 г.р.

КВИ — Крюкова Валентина Ивановна, 1947 г.р.

УЗА — Уткина Зоя Александровна, 1917 г.р.

Калитинка, Каргопольский р-н

КГИ — Коврова Галина Ивановна, 1947 г.р.

ТВТ — Тоскаева Тамара Васильевна, 1927 г.р.

| Слобода, Каргопольский р-н

ЗЯП — Пошлякова Зоя Яковлевна, 1916 г.р. ¡§ Каргополь

| ЧКИ — Черепанова Ксения Ильинична, 1927 г.р., профессиональная

С знахарка

и Данилово, Каргопольский р-н

ге

| ШЛК — Шубникова Лидия Константиновна, 1930 г.р.

е

£ Евсино, Каргопольский р-н

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

БАА — Бирюкова Анна Андреевна, 1917 г.р. | Медведево, Каргопольский р-н

БАФ — Богданкова Анна Федоровна, 1933 г.р. з Сварозеро, Каргопольский р-н

0

Ц МАС — Митина Анна Степановна, 1919 г.р.

° Шильда, Каргопольский р-н

| КЕС — Карелина Елизавета Семеновна, 1924 г.р.

X

| Лекшма, Каргопольский р-н

ге

ПВА — Попова Вера Алексеевна, 1923 г.р. = Лукино, Каргопольский р-н

5 НТБ — Назарова Татьяна Борисовна, 1966 г.р.

у

| Лядины, Каргопольский р-н

.§. АВА — Абакумова Вера Алексеевна, 1933 г.р.

X

ш ЕЗИ — Еремеева Зоя Ивановна, 1949 г.р.

X

|г Мехреньга, Няндомский р-н

^ БВЛ — Бардинова Валентина Лазаревна, 1926 г.р. невестка УМФ,

1 сноха БЛМ

о

.х БЛМ — Бардинова Лидия Максимовна, 1936 г.р., невестка УМФ,

сноха БВЛ

УМФ — Губинская Мария Федоровна, 1927 г.р., золовка БВЛ и БЛМ Моша, Няндомский р-н ЕСИ — Едакина Софья Ивановна, 1921 г.р. Нокола, Каргопольский р-н

КЕА — Капустина Евдокия Александровна, 1930 г.р. Печниково, Каргопольский р-н ТАИ — Тонких Анатолий Иванович, 1940 г.р. Рягово, Каргопольский р-н ГАП — Грабович Александр Петрович, 1939 г.р. ЗУА — Заварина Ульяна Александровна, 1919 г.р. ОБВ — Оборин Борис Владимирович, 1932 г.р. РАВ — Распутина Анна Васильевна, 1933 г.р. Льнозавод, Каргопольский р-н

ФКГ — Фокина Клавдия Григорьевна, 1931 г.р., жена ФМФ ФМФ — Фокин Михаил Федорович, 1926 г.р., муж ФКГ

ч

X

<

Тихманьга, Каргопольскийр-н

ЕЛА — Евсеева Людмила Александровна, 1947 г.р.

Труфаново, Каргопольский р-н

АЕС — Смышляева Антонина Егоровна, 1936 г.р.

ПЕН — Попова Евстолия Николаевна, 1933 г.р.

Ухта, Каргопольский р-н

ЖМИ — Журавова Мария Ивановна, 1922 г.р.

КАП — Коржина Анастасия Петровна, 1923 г.р.

ПАК — Падчина Анна Кузьминична, 1921 г.р.

ПЕК — Правдина Евдокия Кузьминична, 1908 г.р.

ТИС — Силина Таисия Ивановна, 1919 г.р.

Хозьмино, Вельский р-н

КАЕ — Кондратова Елена Александровна, примерно 1965 г.р. ЧГА — Черных Галина Анатольевна, 1936 г.р. Чурилово, Каргопольский р-н

СКМ — Стаканова Клавдия Михайловна, 1914 г.р.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.