CC BY
46
ДЕМОНОЛОГИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ЕГИПЕТСКОГО ПИСАТЕЛЯ АБУ ХАДИДА И ДАГЕСТАНСКОГО ПИСАТЕЛЯ МАГОМЕД-РАСУЛА
Г.Г. Тикаев
кафедра востоковедения факультета Востоковедения Дагестанский государственный университет Ул. М. Гаджиева, д.43 а,
367025, г. Махачкала, Республика Дагестан, Россия
В статье трактуются демонологические образы в современной египетской и дагестанской литературах.
Дуалистическое понимание мира в мировых религиозных и некоторых философских учениях зиждется, как известно, на представлении о том, что в основе мира лежат два противоположных начала: материя и дух, добро и зло. Демонологическим образам, олицетворяющим зло, в мифологии, фольклоре и литературе разных народов мира во многом присущи общие характерологические черты, все они олицетворяют собой нечистый дух, враждебный человеку, хотя образы их варьируются в народных представлениях. У восточных славян водяные, лешие, русалки и т.п. - это обычно проклятые люди или покойники, умершие неестественной смертью. Образы арабской демонологии джинны, гули, ифриты - восходят к неперсонифицированным божествам доисламской эпохи. Близкие к подобным верования существуют и в дагестанском фольклоре. В большей части они обнаруживаются в такой области фольклора, как заклинания, заговоры, проклятия. Произнося слова, наделенные магической силой, и сопровождая их ритуальными действиями, люди надеялись вызвать дождь, получить хороший урожай, излечить человека от болезни, внушить любовь, наслать на неугодного всевозможные кары и т.п. В дагестанском фольклоре был распространен и образ Иблиса, его имя часто упоминалось в проклятиях, им пугали детей. Неадекватное поведение человека в каких-то обстоятельствах объяснялось тем, что в нем "сидит Иблис" (типа русского "бес его попутал"). В отличие от народных представлений о нечистой силе, зачастую причудливо переплетающихся с языческими, официальные каноны христианства и ислама признают "нечистую силу" как силу, противостоящую Богу. Согласно христианскому вероучению, существует царство Бога и царство дьявола, между которыми идет непримиримая и постоянная борьба за души людей. В исламе Иблис - ангел, отказавшийся поклониться Адаму, сказав Аллаху: "Я лучше него: Ты создал меня из огня, а его из глины" (Коран 38: 75-76). За ослушание он был низвергнут с небес на землю, однако получил отсрочку дальнейшего наказания до Судного дня. Эту отсрочку он решил использовать для того, чтобы вредить людям, сбивая их с пути праведного. Он стал противником Аллаха, искусителем и соблазнителем человека. Для осуществления своих целей дьявол может принимать облик любых животных и даже людей.
К образу дьявола в разное время обращались многие писатели Запада. Герой одного из величайших произведений мировой литературы, Фауст продает душу дьяволу Мефистофелю в обмен на обещание молодости, знания и могущества. Тема продажи души дьяволу звучит в "Мертвых душах" Гоголя. Яркое явление русской литературы XX века - образ Воланда, одного из центральных персонажей романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". С одной стороны он - сатана, дьявол, с другой - справедливый судья, воздающий каждому по заслугам. Он описан Булгаковым, (кстати, точно так же, как и Мефистофель у Гёте) хромым, его глаза черны и пусты, как глаза истинного дьявола, хозяина ада, но, тем не менее, он остается воплощением вечного жизненного принципа справедливости, которому подвластно все живое.
ьольшое место занимает образ йблиса (шайтана, дьявола) и в современной арабской литературе. В 30-40-х гг. XX в. в Египте после периода активного проникновения в общественную и научную мысль западных светских рационалистических идей в общественной жизни усиливается исламский фактор. В литературе возрастает интерес к истории ислама. Многие писатели, выступавшие в 20-е годы в защиту светской культуры и европейской науки, создают беллетр изо ванные обработки Сиры, хадисов и жизнеописаний сподвижников Пророка. Наряду с этим, размышляя о борьбе в мире и в человеческой душе двух начал - доброго и злого, авторы нередко обращаются к образу сатаны. Так, Сатана фигурирует во многих произведениях Тауфика ал-Хакима (1898-1987): в сборнике "философских рассказов" - как автор определяет их жанр - "Время сатаны" ("Ахд аш-Шайтан", 1938), в пьесе "Сулейман Премудрый" (1943), в повести "Сатана в опасности" (1945). Главная мысль писателя состоит в том, что существование сатаны оправдано необходимостью различения человеком добра и зла, сознательного нравственного выбора, преодоления зла в собственной душе. Эту же мысль проводит Аббас Махмуд ал-Аккад (1889-1964) в своих сочинениях "Иблис" (1955) и "Записки Иблиса". Список произведений, персонажем которых является шайтан, можно дополнить повестью Ахмеда Фатхи Ибрагима "Бог и сатана", некоторыми рассказами Махмуда Теймура, пьесой Фатхи Радвана "Слезы Иблиса" (1958) и т.д. Во всех упомянутых произведениях образ Сатаны, выступающего в разных ипостасях, трактуется в соответствии с его толкованием в Коране и хадисах, приводятся многочисленные ссылки на сакральные тексты, цитации из них. Произведения носят дидактический характер и преследуют цель нравственного воспитания читателя.
В числе авторов, обратившихся в своем творчестве к образу шайтана, был и Мухаммед Фарид Абу Хадид (1893 - 1967), известный в первую очередь как автор исторических романов. На его творчество значительное влияние оказала европейская литература, которой он увлекся в учительском колледже в Каире. Знакомство с классикой мировой литературы, в том числе с Шекспиром, которого Абу Хадид переводил на арабский язык, во многом определило его литературные вкусы и сформировало его взгляды и убеждения. Сатана, впервые появившийся у Абу Хадида, в пьесе "Раб сатаны" ("Абд аш-Шайтан", 1945), носит имя Ахримана, верховного божества зла в иранской мифологии, и функция персонажа несколько иная, чем в произведениях других египетских авторов. Своеобразным прологом к пьесе, проясняющим авторский замысел,
служит цитата из Корана на первой странице пьесы: "...К тем, кто воздерживается от упоминания Милосердного, приставим Мы шайтанов, которые станут закадычными друзьями их. И, воистину, будут сбивать они их с пути Истины, хотя те и будут убеждены, что идут по пути прямому. Когда же предстанут они пред Нами, то скажет (заблудший шайтану): "О, если бы было между мной и тобой расстояние от востока до востока! Плохой ты друг!". (Коран: 43:36-38). Образ главного героя пьесы Топоза вызывает некоторые ассоциации с гетевским Фаустом. По сюжету пьесы Ахриман спасает Топоза от самоубийства, на которое герой решается после того, как его отвергла любимая женщина. Ахриман предлагает уладить все его жизненные проблемы, бытовые и материальные, если он согласится стать его рабом. Ахриману удается склонить Топоза к заключению с ним соглашения потому, что герой понимает - в этом страшном и несправедливом мире ему при содействии сатаны будет легче добиваться желаемого. Причем, достигая все новых социальных высот (вплоть до того, что становится правителем города), Топоз заботится и о бедняках, щедро одаривает их материальными благами. Он надеется с помощью Ахримана создать горожанам лучшие условия жизни. Ахриман же, завлекая Топоза в мир материальных ценностей, убеждает его: "Отбрось все, что владеет твоим умом и сердцем. Начинай новую жизнь на пути к светлому будущему... Жизнь, наслаждение, сила, власть - вот единственные ценности, которые мы должны признавать" [5, с. 27-28]. Своими подачками бедным жителям города Ахриман добивается того, чтобы они перестали бунтовать против Зла, те. против самого сатаны.
Здесь необходимо обратить внимание на один важный момент в творчестве Мухаммеда Фарида Абу Хадида, очень существенный как для многих его исторических романов, так и для пьесы "Раб сатаны", а именно на интерес писателя к проблеме власти, отношений между правителем и его подданными. В образе Топоза проявляются те просветительские и романтические устремления Абу Хадида, которые формировали утопический идеал героев его исторических романов, в частности, мечту Джохи о справедливом обществе во главе со справедливым правителем в романной дилогии "Страдания Джохи", или мечту Зенобии об идеальном городе по образу государства Платона в романе "Зенобия - королева Пальмиры". К тому же писатель всегда уделял особое внимание внутреннему миру своих героев и его взаимосвязанности с миром внешним. Это новое для арабской литературы понимание личности создавало предпосылки для появления героев "... с более цельными и одновременно более сложными характерами, отношения которых с действительностью складываются драматически из-за того, что их поступками движет стремление к идеалу" [11, с. 45]. По мнению египетского критика Изз ад-Дина Исмаила, прототипом героя пьесы Топоза послужил Мухаммед Махмуд, неоднократно бывший премьер-министром египетского правительства в 30-е гг. XX в. и получивший прозвище "человека с железными руками" [7, с. 208-209]. Сам же Шайтан, - считает критик, - символизирует оккупанта. [Там же, с. 216-220]. В душе Топоза постоянно идет борьба - он то отрекается от 1айтана, то снова покорно возвращается к нему, поскольку уже не может жить без его поддержки. В отчаянных попытках разорвать договор с 1айтаном Топозу помогают друг, Кайсун-бей, один из богатых жителей города, и его дочь Сурайя, возлюбленная Топоза (олицетворяющая собой, как можно понять, Египет - образ родины как
молодой прекрасной девушки широко представлен в современной египетской литературе). Ахриман подталкивает Топоза на измену Сурайе, а в конце пьесы в ответ на душераздирающие крики и мольбы героя о помощи лишь издевательски хохочет. Однако Топоз продолжает любить Сурайю, и эта любовь спасает его от окончательного нравственного падения. В таком драматическом контексте мысль критика о том, что пьеса несет в себе патриотическую идею и что прототипом Топоза послужил политический деятель, сильная личность, обманувшаяся в своих расчетах на то, что оккупанты помогут поднять благосостояние египетского народа, представляется достаточно убедительной. Образ Ахримана в данном случае воплощает не универсальное мировое Зло, а конкретное зло иностранной оккупации страны, и пьеса отображает политическую позицию автора.
В дагестанской литературе тема нечистой силы разрабатывается в последние годы известным дагестанским прозаиком Магомед-Расулом (р. 1936), автором многих произведений на социальную тему, всегда отличавшимся мастерством отображения жизненной философии простых людей и искренним уважением к ним. Широко известны его повести "Дикарка", "Горная гвоздика", "Отец пророка". По признанию самого писателя (в письме к автору данной статьи), раньше он особо не задумывался о роли религии, но в последние десять-пятнадцать лет стал больше интересоваться ее вопросами и проблемами. Произведения 90-х гг. - "Записки дилетанта", "Ясновидящий дурак", нечастые выступления на страницах прессы неожиданно раскрыли в нем и яркое дарование публициста и эссеиста. Автобиографическая повесть "Ясновидящий дурак" близка своей исповедальностью и авторской оценкой событий книге Расула Гамзатова "Мой Дагестан". Однако в 90-е годы назначение и значение литературы уже изменилось в сравнении с тем, каким оно было во время написания книги Гамзатова, и Магомед-Расул отошел от образца и больше использовал приемы публицистики, ссылки на высказывания великих писателей и мыслителей Запада и Востока, их рассуждения о смысле жизни, о совершенствовании человеческой души. Повесть составлена из отдельных, не всегда взаимосвязанных глав. Магомед-Расул в ней и действующий и размышляющий субъект, и автор и повествователь. Все это позволяет определить ее жанр как повесть-эссе. Стержнем исповедального повествования является состояние души главного героя (самого Магомед-Расула) в разные периоды его жизни. В одной из глав он рассказывает о том, как под влиянием матери проникся уважением к Корану и мечети, как, не понимая слов молитвы, понял, что приобщился к большой тайне, связанной с Аллахом. В произведении раскрывается психология человека, очень похожего на многих своих соотечественников, но выделяющегося из них осознанием необходимости откровенно и чистосердечно исповедаться перед самим собой и другими. Лейтмотив повести - тревога, которую вызывает у писателя оскудение человеческих душ.
Повесть-эссе (это определение приложимо и к данному произведению) "Нечистая сила" написана Магомед-Расулом в 1999 г. В ней, как, впрочем, и во всех своих произведениях, писатель стремится к объективному отображению реалий жизни и к их философскому осмыслению. Как и для всего его творчества, для повести характерно пристальное внимание автора к воздействию на внутренний мир персонажей происходящего в окружающем мире. Но
"Нечистая сила" заметно отличается от предыдущих произведений прежде всего тем, что в повести в качестве главного персонажа присутствует ребенок, находящийся в утробе матери. Действие повести происходит в наши дни. Сюжет прост: на пути молодой супружеской пары Мубарака и Оксаны (это украинское имя в настоящее время распространено в Дагестане) встает множество преград, прежде всего мать героя, обвиняющая невестку во всех неприятностях в жизни сына. Трудно складываются отношения и между молодыми мужем и женой. Оксана, воспитанная в простой и дружной семье, не находит поддержки со стороны мужа, человека слабовольного и обвиняющего жену во всех грехах, унижая ее физически и морально. Борьба добра со злом заканчивается победой зла. В финале повести Оксана рожает "нечто среднее между мальчиком и девочкой, человеком и обезьяной..." [9, с. 489]. Драматический финал повести является отражением трагедии современного общества - уродливое, безнравственное, оно калечит души не только живущих, но и появляющихся на свет. В повести значительное место отводится обсуждению вечного спора о человеческой душе, а также о том, насколько атмосфера в семье и обществе сказывается на внутриутробном состоянии ребенка и на его душевном состоянии. Автор как бы хочет сказать, что сатана, наказав эту молодую семью, воздает по заслугам всему обществу. Своего рода эпилогом повести служат слова ЛН. Толстого: "Все бедствия людей происходят не столько от того, что они не сделали того, что нужно, сколько от того, что они делают то, чего не нужно делать" [Там же, с. 490]. Характерно, что в повести Магомед-Расула образ самой "нечистой силы" не персонифицирован, но она как бы незримо присутствует в каждом, кто так или иначе причинял страдания Оксане и ее еще не родившемуся ребенку. Это и мать Мубарака, которая не может смириться с пришедшейся "не ко двору" невесткой, это и некто, сыгравший с Мубараком злую шутку, подкинув ему фотографию, на которой сняты его жена Оксана в чем мать родила и незнакомый мужчина. Это, конечно, и сам Мубарак, муж Оксаны, который, по словам автора, "не мог допустить, чтобы душа Оксаны была более зрячей, чем еш" [Гам же, с. 417]. Автор находит точные детали, описывая своенравный характер Мубарака и его па1убное влияние не только на Оксану, но и на ещё не родившегося ребёнка: "Мубарак подавлял Оксану своей гнетущей мрачностью: молча ел, молча уходил на работу, молча ложился спать. Его холодное запирательство словно кислотой разъедало ее душу... В эти минуты ребенок в утробе матери съеживался словно от промозглой сырости... Мубарак и сам тяготился собой, но не делал встречного шага к миру. Оба мучили друг друга" [Там лее, с. 409].
Повесть-эссе "Нечистая сила" вызывает интерес и необычностью умело выстроенного сюжета, и оригинальной манерой повествования, и мастерством, с которым автор передает атмосферу современной жизни нашего общества с ее "долларовыми свадьбами", аферами и разборками и такими приметами наших дней, как ’’Жириновский пиджак" или шляпа а’1а Боярский и т.п. Но самое необычное и новое в этой повести дагестанского писателя - присутствие в ней "фантастического" элемента. Сочувствуя своей героине, жалея ее, автор далеко не идеализирует этот образ. В ней, как пишет Магомед-Расул, сидел "... неприкаянный дух Оксаны в прежней ее жизни. В прошлой жизни своей она была невзрачной девушкой Майсарат с грубыми чувственными чертами" [Там же, с. 411]. Тем не менее, "от нее веяло девственной силой и здоровьем, удесятеренными энергией необоримой любви. Она посылала Салману
невидимые импульсы, обволакивая его сердце своим чувственным миром. Не так ли родилось выражение "сердце сердцу весть подает"? Как гром среди ясного неба поразил всех слух о том, что Салман остановил свой выбор на Майсарат. Пересудам не было конца. ... Надо было родиться слепым, чтобы жениться на такой обезьяне, - был единодушный приговор аульских девушек.. .На следующий день после свадьбы аул ахнул от изумления. Майсарат словно подменили: вся светясь от счастья, на них смотрела писаная красавица [Там же, с .412]. Но, выйдя столь удачно замуж, Майсарат не сумела сберечь любовь - после первой же ссоры с мужем она бросила его, вернулась в дом матери и, с годами "... ушла в мир иной, так и не простив мужа. Вот и мытарствовала ее зачерствело-вывихнутая Душа во Вселенной двести лет, пока не обрела свою плоть в новой инкарнации -сегодняшней Океане" [Там же, с. 413]. В какой-то момент читателю кажется, что "нечистая сила" сидит и в самой Оксане. Она могла бы исправить свою судьбу, ведь"... ныне ей был дан еще один шанс для самосовершенствования. Она была близка к повторению пройденного, но устала упрямствовать ..." [Там же, с. 360]. Мотив реинкарнации души Майсарат в Оксане выполняет в какой-то степени функцию психологического анализа, раскрывает черты преемственности и перемен в психологии дагестанской женщины.
Человеческой душе в повести уделено очень много внимания. "Человек еще не родился, а дух его уже витал по белому свету” [Там же, с. 360] - так начинает свою повесть-эссе Магомед-Расул. В отдельной главе повести под названием "Душа и Тело" он предается размышлениям на тему о реинкарнации душ. Эти размышления несут в повести серьезную смысловую нагрузку и увязываются с исламом (хотя в ортодоксальном исламе идея реинкарнации душ отсутствует). "Увлеченный материальными благами и чудесами техники, - пишет автор -человек рискует уничтожить жизнь на Земле, ибо он все меньше и меньше думает о совершенствовании своего Духа, своей нравственности. Значит ли это, что земные радости противопоказаны Человеку? Аллах осуждает не земные радости, а злоупотребление ими в ущерб заботам о Душе" [Там же, с. 363-364]. Автор много говорит и о гармонии, в которой должны состоять Душа и Тело, в противном случае ... "отбыв в новом Теле свой срок, но так и не достигнув высот познания, Душа возвращается в мир духа и влачит жалкое существование в ожидании своего нового воплощения. Поэтому Аллах дает каждой Душе столько воплощений, сколько нужно, чтобы она достигла своего совершенства" [Там же, с. 366]. Далее следует вывод о том, что человек так и не научился ни ладить со своей Душой, ни ценить и понимать ее. Помимо этого, в повести присутствует дух - призрак убитой сестры хозяина квартиры, где живут Мубарак и Оксана. По ночам этот призрак в белом одеянии ходит по комнате и пугает Оксану. Эпизод с призраком возник в повести на основе детских воспоминаний Магомед-Расула: будучи подростком, он слышал от односельчан рассказ о том, как брат убил сестру, а потом она часто снилась ему и другим людям. Автор пишет, что такой дух повреждает не только генетический аппарат убийцы, но и весьма отрицательно действует на людей, проживающих в месте, где было совершено убийство. Таков .жизненный контекст повести, в котором постоянно присутствует Душа еще не родившегося ребенка. И в его памяти откладывается все происходящее и услышанное, будь то разговор Оксаны с ее матерью Кумсият или же "причуды родителей ребенка", их частые ссоры по поводу и без, или же наоборот, их теплые отношения. Автор задается вопросами: "...почему за столь
долгую историю человечества люди не выработали правил поведения родителей в период зачатия и рождения ребенка? Почему общество, казалось бы, озабоченное улучшением потомства, так безответственно относится к этому? Почему так сложно устроен человек? Неужели он всю жизнь должен сомневаться и страдать, терпеть и бороться?" [Там же, с. 469].
Булгаков в "Мастере и Маргарите" не сомневался, что человек - часть всеобщей гармонии Вселенной, которая предполагает теснейшую связь событий, людей и огромных светил. День и ночь, солнце и луна, свет и тень так же необходимы для равновесия в природе, как добро и зло в человеческой судьбе, а действия дьявола в какой-то мере направлены на то, чтобы побуждать человека на борьбу за восстановление добра. В повести Магомед-Расула отношения человека и "нечистой силы" так же, как в пьесе Абу Хадида отношения человека и шайтана, символизируют противоположность и сосуществование света и тьмы в обществе и в человеческой душе. Несомненное сходство развития сюжетных линий в произведениях классиков (Гёте, Н.В. Гоголь, М.А. Булгаков) и исследуемых нами авторов арабской и дагестанской литератур объясняется не только литературными связями и влияниями, но и в неменьшей степени близостью нравственных позиций и остротой тех выдвигамых историей на первый план общественных проблем, путей к разрешению которых ищут писатели. Существуют эпохи, когда история "выходит из берегов". Исследователи творчества Н.В. Гоголя, в частности М.Г. Васильева, считают, что именно "декабристская" эпоха повлияла на создание им "Мертвых душ". А исследователи творчества М. Булгакова (М.Чудакова), отмечая, что Булгаков многое заимствовал у Гоголя, полагают, что непосредственное влияние на него оказала великая революционная эпоха. Осмысление трагедии братоубийственной борьбы - одна из ведущих тем творчества Булгакова 20-х гг. Пьеса Мухаммеда Фарида "Раб сатаны" создавалась в период быстрого роста антианглийских настроений в Египте, приведших к национально-освободительной революции 1952 г. Драматический же финал повести "Нечистая сила" отражает, как уже говорилось выше, трагедию современного общества. И, как у Булгакова в "Мастере и Маргарите", суд над людьми вершит сатана, так же и у Магомед-Расула "нечистая сила" карает молодую семью, словно воздавая "по заслугам" всему обществу. Для того чтобы подобные трагедии перестали быть постоянным спутником жизни, - говорит своей повестью писатель, - общество должно стать более человечным, должно быть найдено гармоническое единство личности и общества. И сам человек должен оставаться человеком, не допуская, чтобы "нечистая сила" завладела его душой.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абакарова Ф.О. Благопожелания и проклятия в фольклоре даргинцев // В сб. "Магическая поэзия народов Северного Кавказа". - Махачкала, Дагестанский филиал АН СССР, 1989.
2. Абу Хадид, Мухаммед Фарид. "Абд аш-Шайтан" ("Раб сатаны"). - Каир, Дар ал-Ма’ариф, 1945.
3. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. - М., Художественная литература, 1990.
4. Васильева М.Г. Традиции Н.В. Гоголя в творчестве М.А. Булгакова (к проблеме психологии литературного творчества). - Усть-Каменогорск, 2001.
5. Гете И.В. Фауст: Трагедия (Пер с нем. Б. Пастернака). - М.: Московский рабочий,
1982.
6. Даль В. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. Материалы русской демонологии. - СПб: Литература, 1996.
7. Изз-ад-Дин, Исмаил. Гуманистические проблемы в драматургической литературе (ал-Кадайа ал-инсаниййа фи ал-адаб ал-марсахий). - Изд. Ал-Фикр ал-арабий. 1971.
8. Коран. Перевод с арабского и комментарий М.-Н.О. Османова. Издание второе, переработанное и дополненное. - М., Ладомир. 1999.
9. Магомед-Расул. Нечистая сила. В сб. "Семь повестей Магомед-Расула": Избранное.- Махачкала, Дагестанское книжное издательство, 2006.
10. Мифы народов мира / Энциклопедия. В 2 тт. - М., Советская энциклопедия, 1980.
11. Тикаев Г.Г. Египетский исторический роман (30-40-е гг. XX века). - М., "Муравей", 2003.
13. Чудакова М.О. Булгаков и Гоголь // Русская речь. 1979. - № 2. - С. 38-48. № 3.- С. 55-59.
Diabolical images in the works of the Egyptian writer Abu Khalid and the Dagestan writer Magomed Rasul.
G.G. Tikaev
Oriental studies Department of Oriental studies faculty Dagestan State University,
43a, M. Gadzhiev Street, Makhachkala, Republic Dagestan.
The article touches upon the problem of diabolical images in modem Egyptian and Dagestan literature.
