CC BY
321
Т. С. Немчинова
ДЕМОКРАТИЯ КАК ФАКТОР МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
Проблемы демократического процесса занимают в политической науке одно из главных мест в исследованиях, проведенных на Западе после Второй мировой войны, В данном случае речь идет о национальном измерении демократизации. Здесь демократизация будет тождественна понятию «демократический транзит». Группа авторов во главе с А.Ю. Мельвилем определяет его как «многообразные по форме процессы перехода от одного общественного и политического состояния к другому, причем в качестве конечного пункта перехода вовсе не обязательно (и даже редко) выступает именно консолидированная демократия»1.
Масштабные демократические сдвиги 70-80-х гг. XX в., прежде всего ликвидация коммунистических режимов в странах Восточной Европы и СССР, дали новый мощный импульс исследованиям демократизации и, что очень существенно, перевели демократизацию из национального в международное измерение.
Результатом проведенного анализа стала концепция «третьей волны» демократизации, разработанная группой ученых во главе с Самюэлем Хантингтоном. По определению С. Хантингтона, «волна демократизации - это группа переходов от недемократических режимов к демократическим, происходящих в определенный период времени, количество которых значительно превышает количество переходов в противоположном направлении в данный период»2.
Понятие «волны демократизации» в рамках этих исследований по-прежнему оставалось предметом сравнительной политологии. Однако именно этим американским политологом впервые было замечено, что волна демократизации является «глобальной демократической революцией».
Поэтому демократизация как таковая может рассматриваться в качестве феномена, ограниченного рамками отдельно взятого государства. По определению А.Ю. Мельвиля, «упрощая сложные процессы режимной трансформации, можно сказать, что такая совокупность изменений в политической сфере ведет к институционализации открытой конкуренции за право контролировать правительство. Кроме того, демократизация предполагает признание, вместе с институциональным обеспечением, широких прав и свобод граждан данного государства для приумножения их политического участия, а также свободные выборы, результаты которых определяют (прямо или косвенно) состав правительства»3.
На современном же этапе наряду с локальными пространственно-временными границами демократии появилось также общемировое пространство-время демократического процесса'\ охватывающее период становления демократических форм правления и демократического строя в целом. Конкретные попытки демократических трансформаций последних трех десятилетий с достаточными основаниями претендуют на то, чтобы рассматриваться не только как разрозненные внутригосударственные явления, но и в виде более общего, преодолевающего рамки отдельных государств, процесса глобального масштаба. С этого времени большое значение для исследования как в общемировом масштабе,
© Т.С. Немчинова, 2006
так и в отдельных странах и регионах имеют такие категории, как «демократизация» и «волны демократизации». В результате речь идет не только о предметном поле сравнительной политологии, но и мировой политики, где глобальный переход к демократии - это мировой политический процесс, который увеличивает количество демократических государств и качественно меняет всю систему международных отношений.
В начале XXI в. вопросы демократии как фактора мировой политики приобрели особую актуальность. Демократическое переустройство мира стало предметом обсуждения на многих международных конференциях, в повестках двусторонних и многосторонних переговоров государств, в деятельности правительственных и неправительственных международных организаций. При этом США, оказавшись единственной супердержавой после распада Советского Союза, выступают в роли адепта свободы, демократии и прав человека, провозгласив демократию важнейшим инструментом мировой политики.
Нас интересует последняя волна демократизации, ибо только она приобретает глобальный характер и именно в эти годы демократия становится фактором мировой политики. За последние тридцать с небольшим лет своего существования она претерпела серьезные изменения, которые делают возможным деление ее на два периода или на две волны - третью и четвертую. Основной характеристикой третьей волны будет ее масштабность, качественное отличие четвертой заключается в методах ее осуществления, которые меняют весь процесс демократизации.
В современной мировой политике нет, пожалуй, другого понятия, которое оказывало бы столь существенное влияние на взаимоотношения субъектов глобальной сцены, как демократия. Во имя демократии сегодня применяются санкции, смещаются режимы, объявляются войны, совершаются «бархатные»/«цветные» революции. Столь впечатляющим триумфальным шествием по планете демократия обязана в первую очередь масштабным последствиям «третьей волны демократизации», начавшейся в 70-е гг. XX в. с разрушения авторитарных режимов в Португалии, Греции и Испании. Почти одновременно похожие процессы начались в Латинской Америке и Азии.
Все эти процессы мы наблюдаем и в XXI в. во многих странах, перешедших или переходящих к демократии. С особой силой это проявилось на постсоветском пространстве: в Грузии, Украине, Киргизии. Известный американский историк и политолог Александр Янов вообще считает, что отрицательная позиция французов и голландцев на референдумах в отношении Конституции ЕС - это тоже протестные, оранжевые, демократические революции, ибо речь на них шла в конечном счете об обновлении правящей элиты и корректировке политического курса правительства5.
Укрепляющаяся в практике межгосударственных отношений доктрина демократии, включая права человека, становится источником многих мирополитических процессов, в том числе кровавых войн (например, против режимов С. Милошевича в Югославии, С. Хусейна в Ираке и талибов в Афганистане). Губительные попытки отвергнуть современные, основанные на принципах демократии ценности мирового сообщества приводят в конечном счете к регрессу тех стран, которые пренебрегают идеалами свободы. Однако демократические ценности, как универсальный регулирующий принцип международных отношений, часто абсолютизируются. Примером может служить теория «демократического мира». В соответствии с таким подходом оправдывается факт навязывания демократии извне.
Как мы уже отмечали, вопросы демократии, ее распространения в мире поставлены во главу угла внешней политики США. Именно через них Вашингтон стремится достигнуть
многие свои международные цели, обеспечивая тем самым свое верховенство в мире и, следовательно, защищая национальные интересы. В результате распада Советского Союза и окончания холодной войны, а следовательно, и крушения Ялтинско-Потсдамской системы, конфигурация международных отношений резко изменилась. Стремление США закрепить в современном мироустройстве свою супердержавность, «мировое господство», «глобальное лидерство», особенно начиная с 11 сентября 2001 г., привели к новой глобальной ситуации, которая формирует систему мировых связей. События 11 сентября 2001 г. послужили обоснованием происходящей смены парадигмы в сфере внешней политики США, укрепив тенденцию к действиям, «нацеленным на опережение, предупреждение неблагоприятных процессов». После террористического акта «Стратегия национальной безопасности» (The National Security Strategy of The United States of America - официальный документ, подготовленный Советом национальной безопасности)6 стала призывать Америку использовать ситуацию, когда мощь и влияние страны не имеют себе равных, для создания баланса сил в пользу свободы. Стратегия «обязывает» США распространять демократию по всему миру и содействовать развитию свободного и открытого общества в странах на всех континентах. «Соединенные Штаты, - говорится в этом документе, - должны защищать свободу и справедливость, поскольку эти принципы являются правильными и истинными для всех людей на Земле»7. Таким образом, 2001 г. можно считать началом новой, четвертой демократической волны, т.к. она кардинальным образом отличается от предыдущей своим агрессивно-навязывающим характером. Это меняет характер международных отношений, где глобализация «постепенно лишает конкретные государства их священного суверенитета». «Америка, - сказала в мае 2005 г. Госсекретарь США К. Райс, - должна продолжить путь с целью марша свободы по всему миру»8. Говоря о совпадении политики США в продвижении демократии с ходом мировой истории, она заявила в той же своей речи в Сан-Франциско: «Мы добиваемся успеха в этой великой .цели, и мы измеряем наш успех демократическими революциями, которые потрясли весь мир, - яркими революциями роз, оранжевой, фиолетовой, тюльпановой и кедровой»9.
Принципиальная позиция российского руководства состоит в том, что «демократические институты должны формироваться на собственной, национальной почве», а «дело мирового сообщества - помогать созданию благоприятных условий для развития этого процесса, проявляя уважение к существующим традициям и выбору путей продвижения демократии, который делается на основе базовых ценностей, закрепленных во Всеобщей декларации прав человека»10. Выступая в Каире, В.В. Путин высказался против попыток экспорта демократии из одной страны в другую. Отвечая на вопрос журналистов о его отношении к идее демократического реформирования Ближнего Востока, он сказал следующее: «Институты и принципы демократии не могут быть эффективно внедрены на той или иной территории без учета национальных традиций и устоев»11.
Таким образом, впору говорить о начале четвертой волны демократизации. Становится вполне очевидной актуальность научного познания роли демократии и демократизации в мирополитических процессах XXI века.
В рамках этой же очень важной проблематики весьма ценно с научной и практической точек зрения выяснить взаимовлияние демократии и внешней политики государства. I В случае с Россией это тем более важно, т.к. она является членом «большой восьмерки» 1 и постоянным членом Совета Безопасности ООН. Воздействие этой последней международной организации и каждого в отдельности ее члена на ход развития мирового сообщества очень существенно. Раздаются даже призывы к тому, чтобы в русле формирования
миропорядка XXI века закрепить за группой ведущих демократических государств (за «большой восьмеркой» или более расширенным ее вариантом) коллективное управление мировым сообществом12.
Считая глобальную волну демократизации составной частью политической системы мира, исходя из постулатов системного подхода, мы утверждаем, с одной стороны, что эта волна с необходимостью будет влиять на внешнюю политику отдельного государства. А поскольку переход к демократическому режиму в России есть частный случай глобальной демократической волны, то можно утверждать, что в данных условиях происходит взаимное влияние внутренней и внешней политики государства. Во многих странах, в том числе и в России, в результате прежде всего глобализации, идет сращивание внутренней и внешней политики государства. Тем самым усложняются мирополитические процессы, активизируется демократизация всего мирового сообщества, а также формируются новые внешнеполитические ориентиры и структуры.
Российский материал привносит немало своеобразия в составление общей картины перехода к демократии, становления демократического режима и формирования перспектив его развития. Поэтому его комплексный анализ с учетом общемировых аспектов должен обогатить науку и практику международных отношений, мировую политику.
Исследования по выше указанной проблематике осуществляются преимущественно в рамках сравнительной политологии и прежде всего той ее части, которая называется транзитологией, то есть изучает переходы (транзиты) к демократическим формам правления. При этом остаются в тени вопросы взаимосвязи демократического переустройства с внешней политикой государства. Разумеется, на сами процессы перехода к демократии оказывают сильное влияние не только внутригосударственные события, менталитет населения, история, география, но и международные факторы (воинствующий сепаратизм извне, международный терроризм, наркоторговля и другие вызовы XXI в.). Несомненно, на внутригосударственные демократические тенденции сильно воздействует сама глобальная демократическая волна начала XXI в. и, конечно, вся совокупность современных компонентов глобализации мировой экономики и политики.
Это можно ясно и обстоятельно проследить на опыте России, осуществившей демократический переход от коммунистического государственного устройства к современному политическому режиму и четко определившей основные параметры своей внешней политики в соответствии со своим демократическим выбором. В «Концепции внешней политики Российской Федерации» указано, что высшим приоритетом внешнеполитического курса России является защита интересов личности, общества и государства». Поэтому в рамках этого процесса главные усилия должны быть направлены на «создание благоприятных внешних условий для поступательного развития в России, подъема ее экономики, повышения уровня жизни населения, успешного проведения демократических преобразований, укрепления основ конституционного строя, соблюдения прав и свобод человека»13.
Логичным последствием мировых демократических процессов начала XXI в. для России автор считает разработку концепции «суверенной демократии», идеи которой впервые были сформулированы в августе 2004 г. Валерием Зорькиным в статье «Апология Вестфальской системы»14.
Доминирующим принципом единой Вестфальской системы международных отношений является принцип национального/государственного суверенитета, что предполагает невмешательство в дела друг друга. Таким образом, действие международного
права, выработанного государствами на протяжении 350 лет, заканчивается на границах суверенного государства. Однако мировой политический процесс внес коррективы: международная безопасность и защита прав человека сделали необходимыми выработку новых подходов к международной политике, где главным является вопрос правового режима вмешательства.
Официальная позиция России по проблеме «гуманитарного вмешательства» также изложена в «Концепции внешней политики РФ» 2000 г.: «Неприемлемы попытки внедрить в международный оборот концепции типа «гуманитарной интервенции» и «ограниченного суверенитета» в целях оправдания односторонних силовых акций в обход Совета Безопасности»15. Тем не менее, Россия, как и большинство стран мира, испытывает давление со стороны США, которые широко используют факторы демократии, прав человека и свободы.
Ясно, что в создавшихся условиях невозможно выработать конкретный, универсальный свод норм. Поэтому государства, защищая свой собственный суверенитет, вынуждены создавать собственные нормы защиты этого суверенитета. В этой связи концепция «суверенной демократии» есть «попытка дать идейный ответ на цветные революции, эти политические технологии установления зависимого политического режима под флагом демократизации»16. События 11 сентября 2001 г. также показали, что не все государства согласны с господством США в мировой политике. Стало понятно, что однополярный мир, основанный на лидерстве США, не может обеспечить ни международную безопасность, ни национальную безопасность самих США. Поэтому нельзя не согласиться с мнением профессора СПбГУ H.A. Васильевой, что «все это способствовало подъему национального самосознания во многих странах»17.
1 Категории политической науки / Под ред. А.Ю. Мельвиля. М., 2002.
2 Huntington S.P. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman; London, 1991. P. 15.
3 Мепьвиль А.Ю. Становление транснациональной политической среды и «волны» демократизации // Современные международные отношения и мировая политика / Отв. ред. A.B. Торкунов. М., 2004. С. 112.
4 Мадатов A.C. Пространственно-временные измерения демократии // Общественные науки и современность. 1998. № 1.С. 60.
5 Независимая газета. 2005. 5 июля.
6 The National Security Strategy of The United States of America // WA. 2002. 20 sept, (http://www.nlvp.ru/reports/52.htm).
7 Там же.
8 Независимая газета. 2005. 6 июня.
9 Там же.
10 Лавров С.В. Демократия, международное управление и будущее мироустройство // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. № 6. С. 16.
" Ближневосточная инициатива Путина // www.info-kurort.ru/27.04.2005.
12 Иноземцев В., Караганов С. О мировом порядке XXI века // Россия в глобальной политике. 2005. № 1. С. 21-22.
13 Концепция внешней политики Российской Федерации от 10.01.2000 // Российская газета. 2000. 11 июля.
14 Зорькин В. Апология Вестфальской системы // Российская газета. 2006. 22 авг.
15 Лавров С.В. Там же.
16 Марков С. Круглый стол «Суверенное государство в условиях глобализации: демократия и национальная идентичность». Москва. 2006. Сент.
17 Васильева H.A. Интеграционные процессы мировой политики // Актуальные проблемы мировой политики в XXI веке / Сост. B.C. Ягья. СПб., 2006.
Статья принята к печати 27 сентября 2006 г.
