CC BY
79
Г.В. Шипилина
ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КРЕСТЬЯНСТВА ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ В СЕРЕДИНЕ 1940-х - НАЧАЛЕ 1950-х гг.
Рассматривается важный для характеристики населения Сибири вопрос об изменении численности, источниках пополнения крестьянского населения Томской области в послевоенные годы.
Численный рост или, напротив, падение численности населения имеют определяющее значение в развитии общества, указывают на характер и направление этого развития. По данным таблицы, составленной по литературным источникам [1. С. 17, 83; 2. С. 30], видно, какой значительный урон крестьянскому населению Сибири был нанесен в годы Великой Отечественной войны. Особенно большие потери понесло крестьянство Алтайского края, численность которого за время войны уменьшилось более чем на 23%. В районах, вошедших в 1944 г. в состав Томской области, потери были выше среднесибир-
Изменения численности населения происходили за счет естественного прироста или убыли, а также благодаря механическому движению населения - притоку или оттоку. Новосибирский исследователь В.А. Исупов определял демографическое развитие советской России первой половины XX в. как «грубые пертурбационные скачки», как «перманентный кризис, прерванный тремя мощными демографическими катастрофами в 19171922, 1932-1933, 1941-1945 гг.». Демография, по его словам, была поставлена на службу политике [3. С. 121-123]. Как следствие, демографическая статистика 1940-х - начала 1950-х гг. практически отсутствовала, учет движения населения если и осуществлялся, то данные его не обобщались и были строго засекречены. Особенно слабо обеспечено источниковыми данными естественное движение населения, совокупность рождений и смертей, изменяющих численность населения так называемым естественным путем.
Рождаемость среди крестьян традиционно более высокая, чем в городах, в годы войны, по вполне понятным причинам, заметно снизилась. В среднем по Сибири на каждую тысячу сельского населения в 1941 г. приходилось 32,5 рождений, в 1942 г. - 19,8, в 1943 г. - 11,2, в 1944 г. - 10,1, а в 1945 г. - 12,8 рождений. Примечательно, что рождаемость в городах Сибири в период войны была немного выше, чем в сельской местности [1. С. 88].
С окончанием войны и возвращением в села муж-чин-фронтовиков показатели рождаемости стали возрастать. В Томской области наблюдалось характерное для послевоенных лет компенсаторное повышение рождаемости. При этом демографическое поведение кре-
ских и составляли 22%. В 1951 г. в Сибирском регионе проживало только 87,5% населения, зарегистрированного переписью 1939 г. Численность крестьян Томской области в послевоенные годы росла медленно и, хотя и несколько увеличилась, но к 1951 г. составила 87,8% довоенных показателей, т.е. в сороковые годы количество сельских жителей Томской области сократилось более чем на 12%. Такого падения численности селян на томской земле не наблюдалось еще никогда, напротив, во все предыдущие годы и десятилетия крестьянство было наиболее быстрорастущей категорией населения.
стьян определялось сложившимися в предыдущие десятилетия традициями, согласно которым детей считали божьей благодатью и полагали, что их «рождается и умирает столько, сколько Богу угодно...» [4. С. 101]. Как и в прежние времена, важнейшим и, по сути, единственным регулятором рождаемости в деревне выступала младенческая смертность, причем именно в сторону повышения показателей рождаемости: смерть ребенка в младенческом возрасте, в сущности, провоцировала новую беременность женщины, поскольку во время кормления грудью вероятность зачатия значительно снижалась.
Данные о соотношении рождаемости и детской смертности сохранились лишь по отдельным районам, однако и эти отрывочные сведения подтверждают отмеченную закономерность о влиянии младенческой смертности на рост рождаемости. Известно, что в Томском районе в 1946 г. рождаемость составила 926 человек, а смертность детей до одного года - 66 человек. В третьем квартале 1947 г. в Томском районе родились уже 1100 человек, а смертность детей до одного года достигла 115 человек [5. Л.13]. В Зырянском районе в 1946 г. на 376 родившихся приходилось 19 смертей детей до одного года, в 1947 г. из 596 родившихся умерли 46 младенцев [6. Л.107].
На фоне роста рождаемости в послевоенные годы чрезвычайно повысились показатели смертности. Причинами повышенной смертности в томской деревне были заболевания бруцеллезом, туляремией, туберкулезом, воспалением легких, а также желудочнокишечные заболевания. Случалось, что голодавшие крестьяне вскрывали скотомогильники с павшими жи-
Динамика численности сельского населения ряда областей и краев Сибири в 1939-1951 гг., тыс. чел.
Край (область) 1939 г. | 1946 г. 1951 г.
Абс. % Абс. % Абс. %
Алтайский край 1976,4 100 1517,2 76,8 1760,0 89,0
Кемеровская область 744,2 100 617,0 82,9 713,0 95,8
Новосибирская область 1279,2 100 1002,7 78,4 1071,0 83,7
Томская область 471,4 100 368,1 78,0 414,0 87,8
Вся Сибирь 9688,6 100 7689,3 79,4 8482,0 87,5
вотными и, употребляя зараженное мясо, смертельно заболевали. В послевоенные годы в сельской местности особенно опасной стала септическая ангина. Голодное население, в основном дети, собирали на полях перезимовавшие под снегом колоски, в зерне которых прорастал особый вид ядовитых грибков, вызывающих горловое кровотечение, распад мягких тканей и судороги, заканчивавшиеся смертью [7. С. 99; 8. С.198].
В годы войны и первый послевоенный период в Томской области возникали очаги тяжелых инфекционных болезней. Так, в конце 1944 г. в Пышкино-Троицком районе было зафиксировано 17 случаев, в Парабельском районе - 20 случаев заболевания сыпным тифом. В конце 1945 г. вспышка сыпного тифа имела место в Усть-Тыме Колгуякского сельсовета Каргасокского района [9. Л. 12-13; 10. Л. 45]. Главной причиной повышенной смертности был голод, разразившийся в стране в первые послевоенные годы. В 1946-1948 гг. в стране наблюдалась самая высокая в послевоенное время смертность, хотя показатели смертности были все же ниже, чем в 1921-1922 гг. или в начале 1930-х гг. По некоторым сведениям, в СССР в 1946-1948 гг. от голода и вызванных им болезней погибло по примерным подсчетам около двух миллионов людей [11].
В Томской области случаи голодной смерти среди сельского населения наблюдались в 1946 г. в Шегар-ском районе. В Подобинском сельсовете умер от голода единоличник Карпов и двое его детей 8 и 10 лет. В том же сельсовете в колхозе «14-я годовщина Октября» четыре семьи опухли от голода, так как «не имели никаких продуктов питания» [12. Л. 4].
Полных данных об уровне смертности в Томской области нет. Известно, однако, что в 1945 г. разница между количеством рождений и смертей в Томской области составила 1733 случая, или 0,27%. Для сравнения отметим, что коэффициент естественного прироста сельского населения в Томской губернии в 1914 г. равнялся среди старожилов 2,9%, среди переселенцев -2,6%. (Сохранились данные о естественном движении среди спецпереселенцев Нарымского округа: в 1934 г. смертность среди них превышала рождаемость на 1,65%. В 1935 г. наблюдался естественный прирост населения, равный 0,12%, в 1936 г. - 0,4%.) Как видим, за период между двумя мировыми войнами коэффициент естественного прироста томского крестьянства сократился в 10 раз.
По отдельным районам разница показателей рождаемости и смертности представляла собой следующее: в Томском районе в 1946 г. умерли 366 человек, а общая естественная прибыль населения составила 560 человек. В Зырянском районе в 1946 г. смертность составила 170 человек, прибыль населения - 206 человек, а 1947 г. при смертности 281 человек естественная прибыль равнялась 315 человекам [5. Л. 13; 6. Л. 107]. В Чаинском районе скончались в 1947 г. 318 человек, естественный прирост составлял 434 человека, в 1949 г. умерли 267 человек, прибыль населения равнялась 267 человекам, в 1952 г., соответственно, - 345 и 853 человека [13. С. 462-463, 469]. Сопоставляя имеющиеся данные о естественном движении населения в Томской области и в ее отдельных районах послевоенного периода, можно сказать, что хотя по сравнению с дорево-
люционным периодом коэффициент естественного прироста заметно сократился, все же показатели рождаемости более чем вдвое превышали смертность населения. Следовательно, замеченное падение численности сельского населения Томской области происходило вследствие других причин, а именно - механического движения населения, или его миграций.
Крестьянские переселения издавна служили одним из важнейших источников формирования сибирского населения. Однако свободное переселение крестьян на рубеже 1920-1930-х гг. с началом коллективизации и государственной политики раскулачивания сменилось массовой высылкой сельского населения на территорию Томско-Нарымского Приобья. Только за 1930-1931 гг. в районы Нарымского края было принудительно переселено 284 тыс. человек [14. С. 4]. Одновременно происходила массовая миграция сельского населения в города, но с установлением паспортного режима и запретом свободных перемещений колхозного крестьянства канал утечки сельского населения заметно сузился.
В военные и первые послевоенные годы в Томской области продолжали действовать два разнонаправленных потока передвижения сельского населения. Первый из них по-прежнему обеспечивали ссылка и принудительное переселение. За 1941-1949 гг. в северные районы Томской области было переселено 28 379 человек, в южные - 25 190 человек, в целом по области -53 569 человек, или 21,8% всей численности сельского населения по данным на 1941 г. [15. Л. 388]. В среднем в районы Томской области прибывало почти по 6 тыс. человек в год. В основном это были так называемые спецпоселенцы, т.е. высланные из районов компактного проживания немцы, калмыки, литовцы, латыши, эстонцы, крымские татары, чеченцы, греки. Кроме того, среди высланных были представители религиозных объединений, «власовцы», «оуновцы», раскулаченные из западных районов Украины и др. В некоторых селах спецпоселенцы едва ли не удвоили численность населения. Так, количество жителей Белкинского сельсовета Парабельского района в 1949 г. увеличилось за счет ссыльных латышей с 418 до 774 человек, в том числе количество трудоспособных возросло с 193 до 420 человек [16. Л. 95].
Пополнение численности сельского населения за счет ссыльных продолжалось и в начале 1950-х гг. Например, в октябре 1951 г. в Томскую область прибыло шесть эшелонов, в которых находились 1 595 семей репрессированных в количестве 6 070 человек, в их числе 1 957 мужчин, 2 273 женщины, 1 840 детей. Всех их расселили в Асиновском, Каргасокском, Тегульдет-ском, Верхнекетском, Чаинском, Парабельском районах [17. Л. 110]. Большая часть новопоселенцев была направлена в леспромхозы, остальные - в сельхозартели и другие организации.
В годы войны томская деревня пополнялась за счет эвакуированного из западных районов страны населения, а после Победы важным резервом пополнения численности сельского населения стали демобилизованные воины. Однако из районов Томской области выбывало гораздо больше людей, чем въезжало. При этом из северных районов выезд людей едва ли не вдвое превышал выезд из южных районов. По группе
северных районов выезд лиц, проживавших там в 1941 г., составил за девять последующих лет 62 410 человек, или 48,2%. Из южных районов в течение 1941-1949 гг. выехали 37 684 человека, или 32,4% всех проживавших в 1941 г. Всего из Томской области выехали более 100 тыс. человек, что составило две пятых крестьянского населения по данным на 1941 г. [15. Л. 388]. При этом количество выбывших из районов Томской области в 1940-х гг. почти наполовину превышало количество прибывших. Отрицательное сальдо миграции крестьянского населения, составлявшее в целом по области 18,9% численности жителей 1941 г., не покрывалось естественным приростом и обусловливало тот спад численности крестьян, который наблюдался в Томской области в послевоенные годы.
Сокращение численности сельского населения Томской области в годы войны было в первую очередь обусловлено призывом в действующую армию, а также в так называемую трудовую армию. В первые послевоенные годы происходил отток спецпереселенцев, бывших раскулаченных тридцатых годов, а также выезжавших за пределы области на воссоединение с семьями в связи с организованным набором на работу в промышленность, на учебу и т.д. В конце войны и сразу после Победы началась реэвакуация части колхозных семей на места прежнего проживания. Как следствие, значительно сократилось число крестьянских дворов в Асиновском, Чаинском, Парабельском и Пышкино-Троицком районах, откуда, в общей сложности, выбыли обитатели 640 дворов [18. Л. 9].
В первое послевоенное пятилетие наблюдался уход колхозников на работу в промышленность, в частности
на лесозаготовки, в том числе и за счет организованного набора. В 1948 г. из колхозов Томской области ушло на различные предприятия 2 887 человек, в 1949 г. уже 4 976 человек [15. Л. 278]. Более того, с целью обеспечения кадрами лесной промышленности Совет министров СССР издал 7 октября 1949 г. постановление, согласно которому лесозаготовительные предприятия получили право зачислять на постоянную работу колхозников, направляемых колхозами на сезон лесозаготовок и лесосплава. Нередкими были случаи, когда из колхозов уходили на постоянную работу в лесную промышленность последний кузнец, плотник, машинист или другие крайне необходимые колхозу работники, без которых останавливалась вся производственная деятельность в колхозе. В результате этого в ряде колхозов не оставалось ни одного трудоспособного мужчины.
Легальным каналом оттока трудоспособного населения из сельской местности была армейская служба. Нужно сказать, что многие фронтовики не возвратились в родные села и деревни, а постарались поселиться в городах или рабочих поселках. Точно так же, отслужив срочную службу в Советской армии, демобилизованные рядовые находили возможность не возвращаться в деревню. Деревенские девушки правдами и неправдами выезжали в города и нанимались нянями, домработницами, позже переходили на промышленные предприятия.
Под влиянием обозначенных процессов изменялся состав крестьянского населения Томской области, менялась вся картина деревенской жизни послевоенного времени.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алексеев В В., Исупое В.А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск: Наука, 1986. 232 с.
2. Исупое В.А. Городское население Сибири: От катастрофы к возрождению (конец 30-х - конец 50-х гг.). Новосибирск: Наука, 1991. 291 с.
3. Исупое В.А. Некоторые политические аспекты демографических катастроф в СССР // Социально-демографические проблемы истории Сиби-
ри ХУ11-ХХ вв.: Бахрушинские чтения 1995 г. Новосибирск, 1996. С. 119-125.
4. Миронов Б.Н. Традиционное демографическое поведение крестьян в XIX - начале XX в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и
СССР. М.: Статистика, 1977. С. 83-104.
5. ЦДНИ ТО. Ф. 358. Оп. 1. Д. 376.
6. ЦДНИ ТО. Ф. 28. Оп. 1. Д. 329.
7. Боеа П.А., Олейниченко В.Ф. Очерки по истории здравоохранения Томской области. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1986. 152 с.
8. Исупое В.А. Демографическая сфера в эпоху сталинизма // Актуальные проблемы истории советской Сибири. Новосибирск: Наука, 1990.
С. 180-201.
9. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 23.
10. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 42.
11. Волкое И.М. Деревня СССР в 1945-1953 годах в новейших исследованиях историков (конец 1980-х - 1990-е годы). Режим доступа: www.auditorum.ru/books/343/r2gl3/pdf, 2000.
12. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 260.
13. Якоелее Я.А. 700 кирпичиков для дома чаинской истории // Земля Чаинская: Сборник научно-популярных очерков к 100-летию с. Подгор-
ного. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. С. 436-509.
14. Данилое В.П., Красильникое С.А. Предисловие // Спецпереселенцы в Западной Сибири. Весна 1931 - начало 1933 гг. Новосибирск, 1993.
С. 3-9.
15. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 1152.
16. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 1156.
17. ЦДНИ ТО. Ф. 607. Оп. 1. Д. 949(1).
18. ГАТО. Ф. Р-1700. Оп .4. Д. 75.
Статья поступила в редакцию журнала 11 декабря 2006 г., принята к печати 20 декабря 2006 г.
