CC BY
67
В.Ю. Сморгунова
«ДЕЛО О ПЛАТКАХ» В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОГО МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА
Наличие культурных различий с неизбежностью влечет за собой не только социально-психологические оценки, не только философскую рефлексию, вовлекающую культурное разнообразие в зону своего анализа, но и становится предметом политических дискуссий, требует правового регулирования. Очевидно, что культурная принадлежность человека, культурные различия с неизбежностью приобретают в современном обществе политический оттенок, а также имеют выход в зону права.
Периодически в истории развития человеческой рефлексии по поводу культурно-групповой идентичности возникали как концепции культурного универсализма, так и культурного релятивизма. Достижением развития политико-правовой мысли самых последних десятилетий стал так называемый мультикультурализм*.
Многонациональное и мультикультурное население в США перестало быть уникальным, подобные тенденции ярко видны и в Западной Европе. По всей вероятности, можно говорить, что состояние и стабильность демократического устройства зависят не только от базовых демократических институтов, -они определяются и качествами, присущими гражданам, а также их отношением к некоторым социальным вопросам. Возросла роль чувства идентичности (национального, этического, регионального, религиозного); толерантности и способности терпимо относиться и работать с представителями других культур; желание участвовать в политическом процессе в интересах достижения общественного блага; потребность демонстрировать собственную ответственность и высказывать собственные требования; осуществлять сознательный выбор, который может воздействовать на состояние окружающей среды. Не только ученые, но и политики поняли, что без граждан, которые являются носителями разнообразных качеств, государством, даже демократическим, управлять невозможно.
Если ранее в западной литературе о гражданстве говорили в связи с обсуждением вопроса о конституционных правах больше о процедурах принятия решений, то сейчас на передний план выходят темы идентичности, темы гражданской ответственности, гражданской лояльности и гражданской культуры.
Помимо расового и этнического своеобразия, люди наделены гендерными особенностями, они отличаются по полу, возрасту и сексуальной ориентации. Эти отличия также носят и культурный характер, поэтому здесь встает и вопрос о правовом статусе культурных различий, о правовых последствиях наличествующей у человека или социальной группы культурной идентичности. И в этом вопросе гендерная мультикультурность также активно врывается в правовое поле.
Показательно здесь так называемое «дело о платках» (или хиджабах). В переводе с арабского слова «хиджаб» означает «преграда, завеса». К хиджабам относят чадру, паранджу, то есть все виды покрывал, накидок, надеваемых женщинами-мусульманками, чтобы скрыть свое лицо и руки от посторонних глаз на улице, в общественных местах. Согласно консервативному направлению в исламе, хиджаб следует носить всем праведным мусульманкам, чтобы выполнять важнейшее требование этикета ислама. Имеются различные виды хиджаба. Например, черные накидки, покрывающие все тело либо только лицо. Последние могут иметь специальную сетку или отверстия для глаз. Хиджабами называются также полупрозрачные покрывала для головы. Необходимость ношения хиджаба, однако, часто вызывала протесты у женщин-мусульманок. Первый пример такого противостояния был отмечен еще в 70-е годы XIX века. В XX веке усилилось стремление мусульманских женщин отказаться от ношения хиджаба.
В последние годы во многих исламских странах появился, если можно так выразиться, более демократичный вариант хиджаба, который включает одежду, закрывающую руки и шею женщины, а также головной платок. Вот почему в политико-правовой практике появился термин «дело о платках», а не «дело о хиджабах».
«Дело о платках» началось с обсуждения ситуации, возникшей во Франции в 1989 году, когда трех девочек мусульманского вероисповедания исключили из школы за то, что они носили головные платки. Через семь лет ситуация повторилась, и в 19 году уже 23 девочки из мусульманских семей были исключены из школы за подобное дисциплинарное нарушение, поскольку их поведение поставило под
сомнение основные принципы французской системы образования - светскости образования и секуляризации образования. С. Бенхабиб по этому поводу отмечает: «Однако во Французской Республике баланс между уважением права личности на свободу совести и вероисповедания, с одной стороны, и заботой об отсутствии в публичной сфере любых форм религиозного символизма - с другой, оказался настолько хрупким, что достаточно было действий горстки подростков, чтобы эту хрупкость обнаружить» [1, с. 114].
Проявившие гражданское неповиновение в 1989 году девочки, нарушив эгалитарно-светский принцип организации образования во Франции, решили отстаивать свою культурную (религиозно-этническую) идентичность. Государственный совет Франции, куда было передано рассмотрение этого дела французским министром образования Лионелем Жоспеном, не дал однозначного ответа: он подчеркнул и значимость сохранения светскости образования, и важность уважения свободы совести и вероисповедания, предоставив тем самым школе устанавливать такие нормы, которые бы совмещали оба принципа.
Однако в 2004 году история повторилась. Троих мальчиков-сикхов исключили из французской школы за ношение головных платков. Суд также постановил, что именно администрация школы компетентна принимать окончательное решение. Но уже в сентябре того же года во всех школах Франции стал действовать запрет на ношение любой религиозной атрибутики. Родители первых двух девочек, которые были исключены из школы, обвинили французское общество в расизме.
Тем не менее депутаты Национального собрания Франции в 2004 году уже в первом чтении абсолютным большинством голосов приняли решение о запрете всем учащимся государственных школ носить одежду и предметы религиозной атрибутики. То есть, с 2004 года все учащиеся во Франции были поставлены в одинаковое положение: мусульманкам запрещалось носить платки-хиджабы, евреям запрещалось носить в школу кипы, у индуистов отобрали право носить тюрбаны, христианам запрещалось носить нательные кресты больших размеров.
Подобные судебные дела встречаются и в других европейских странах. Так, в Германии в 2003 году произошли следующие события. В органы исполнительной власти земли Баден-Вюртемберг обратилась мусульманка Ферешта Лудин - 34 года, уроженка Афганистана, гражданка Германии - с ходатайством об устройстве на работу в школе, при этом она заявила о своем желании носить платок во время проведения школьных уроков. Однако ходатайство Ф. Лудин по причине признания ее профессионально непригодной (в силу заявленных особых обстоятельств) было отклонено. Это побудило даму обратиться с жалобой в Конституционный суд ФРГ. Тогда Ф. Лудин сделала заявление по поводу нарушения ее основных прав -права на свободу вероисповедания, которое гарантировалось ст. 4.03 ФРГ, и права на равный доступ к государственной службе (ст. 33.03 ФРГ). Конституционный суд ФРГ 24 сентября 2003 года рассмотрел дело в пользу заявительницы, признав, что, действительно, ее права на равный доступ к государственной службе и на свободу вероисповедания были нарушены. Суд отметил, однако, что осуществление этих прав заявительницы затрагивает права других учащихся на свободу вероисповедания, подвергает опасности реализацию принципа светскости образования, способно вызвать конфликт детей с родителями на религиозной почве. Поэтому приговор суда был противоречив, и суд отдал полномочия в решении вопроса на усмотрение министров культуры федеральных земель Германии.
В ходе данного разбирательства было установлено, что и ношение кипы, и ношение креста, наряду с платками (чадрой, паранджой и т.д.), также является демонстрацией религиозных символов, что недопустимо в светском государстве в условиях отделения Церкви от государства.
В октябре 2003 года прошла конференция министров культуры германских земель, ответственных за образование в школах. И здесь были приняты самые разнообразные решения. Открытое ношение религиозных символов в школах разрешали власти Шлезвига-Гольштейна, Рейнланд-Пфальца, Северного Рейна - Вестфалии. Власти земель Мекленбург - Передняя Померания, Саксония, Саксония-Анхальт и Тюрингия (земли бывшей ГДР) устранились от решения вопроса, посчитав его несущественным в силу меньшего присутствия мусульман на территории земель. Другие же одиннадцать земель запретили носить головные платки в школах. «Многие земельные правительства, прежде всего, те, в которых у власти находятся консерваторы, намерены изгнать учительниц в платках из своих школ, однако сохранить при этом как кресты, так и 50 монахинь, преподающих в полном облачении. Также и кипы должны оставаться на своих местах - на макушках учителей-иудеев. Министр культуры Нижней Саксонии Бернд Бусеманн заявил по этому поводу просто и ясно: “Мы не желаем платков”. В своем решении власти этих земель опираются на три строки из приговора конституционных судей: “Земли имеют право принимать во внимание школьные традиции, конфессиональное соотношение населения и религиозные корни”» [2].
В Европе заметно меняется этнический состав населения большинства ведущих стран. Имеются данные о том, что мусульманское население Западной Европы насчитывает около 15-24 млн человек. В Бельгии
число мусульман выросло за 20-25 лет с 60 тыс. до 250 тыс. человек, в Нидерландах - со 100 тыс. до 670 тыс. В Швеции в середине 90-х годов прошлого века проживало 73 тыс. мусульман, хотя в начале 90-х гг. во всех Скандинавских странах - Дании, Норвегии, Финляндии, Швеции - мусульман было не более 7 тыс. человек. В Швейцарии в настоящее время из 7 млн жителей страны 20 % составляют иностранцы, многие из которых мусульмане. В Брюсселе этническая картина носит мозаичный характер. В Бельгии из 10 млн населения 10 % живут в столице. И если в 1960 году 7,3 % населения Брюсселя были иностранцы, то в настоящее время проживающих в столице Бельгии иностранцев 56,5 %. Большая часть этих иностранцев -мусульмане, являющиеся выходцами из Магриба, Турции, Ближнего Востока. Сегодня из (661) депутатов районных советов Брюсселя 589 являются франкоязычными; 170 депутатов - «новые бельгийцы». Большинство из них - мусульмане.
«Процесс идет очень, очень быстро, - предупреж-дает Филипп Девингер. - Возможно, это конец Европы. Более того, нынешняя леволиберальная власть Бельгии тесно связана с исламскими мигрантами и пользуется их поддержкой. В тех городах, где есть много натурализованных иммигрантов, произошел прогнозированный экспертами резкий сдвиг влево. Это произошло благодаря иммигрантам, которые голосуют в первую очередь за сохранение и рост вэлфера. А именно за различные формы вэлфера и поощрения миграции выступают в первую очередь левые, в частности, Социалистическая партия Бельгии, которую иммигранты массово поддержали. Например, в 460-тысячном Антверпене, где иммигранты составляют около четверти населения, социалисты получили 35,3 % голосов (сравните с 19,5 % на прошлых выборах). В городском совете Брюсселя из 18 депутатов от правящей Социалистической партии 10 - мусульмане» [3].
В источниках отмечается усиление радикализма в настроениях среди женского состава мусульманок второго и третьего поколения иммигрантов. Подчеркивается, что если десять лет назад хиджабы носили только достаточно пожилые женщины, то в настоящее время во Франции, например, хиджабы носят 80 % женщин-мусульманок. Безусловно, это говорит о повышении значимости религиозной идентичности среди неевропейских этнических групп, оказавшихся в пределах господствующей европейской христианской культуры.
Религиозная идентификация в среде иммигрантов в Европе служит социально-культурным ресурсом не только сплочения, снятия социального отчуждения, но и средством самовыражения, нахождения социальных перспектив. В прессе часто данный феномен именуется «исламским бумом», и связывается он не со всплеском реальной религиозности, а с социально-политической активностью.
Безусловно, политические отношения эксплуатируют здесь ресурсы религии как общественного института, который постепенно приобретает политические черты. Озабоченные исследователи обращают внимание на то, что коренные европейцы пытаются найти в исламе духовную пассионарность. Для них ислам становится «социальной верой», к ним уже можно причислить 50 тыс. обращенных в ислам европейцев. «Духовное безразличие европейцев к собственным религиозным истокам, нежелание рожать детей на фоне духовно активных и демографически здоровых мусульман становится для первых катастрофическим фактором, способствующим полному исчезновению лица “белой Европы” уже к середине XXI века» [3]. В прессе в политических дебатах в настоящее время современную исламскую Европу сейчас называют «Еврабией».
Так дела обстоят в сердце Европы. Неудивительно, что подобные прецеденты существуют, например, в Турции, где еще в 1998 году в университете Стамбула был издан циркуляр, запрещающий студентам ношение мусульманских головных платков. И в том же 1998 году студентка медицинского факультета Зейнеп Текин за ношение мусульманского головного платка на уроках не была допущена на занятия и к сдаче экзамена. Она обратилась в административный суд с иском об отмене приказа по университету, но ее иск был отклонен. Получив отказ, девушка обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека. По делу «Зейнеп Токин против Турции» (Zeynep Tekin v. Turkey, № 41556/98) было принято решение, отклоняющее жалобу девушки, поскольку Европейский суд пришел к выводу, что требования ст. 9 Конвенции ООН от 4 ноября 1950 года «О защите прав человека и основных свобод» не были нарушены*. Также было признано, что ст. 8 и 10 данного международного нормативно-правового акта не нарушены**. В последующем, в июле 2004 года, дела о ношении традиционных мусульманских головных платков были исключены из списка дел, которые подлежат рассмотрению Европейским судом по правам человека.
Однако 17 января 2008 года премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган сообщил о необходимости отмены запрета на ношение женщинами головных платков в университетах и государственных учреждениях, поскольку считал такой запрет нарушающим принципы свободы личности. Уже
7 февраля 2008 года стало известно, что депутаты Парламента Турции приняли поправку в Конституцию
страны, разрешающую ношение женщинами хиджабов в вузах Турции (впервые запрет на ношение в учреждениях мусульманских одежд в Турции был принят еще в 1925 году). В содержании поправки отмечается, что «никому не может быть отказано в получении высшего образования», а значит, поправка нацелена на исключение дискриминации женщин-мусульманок [4]. В итоге 11 февраля 2008 года поступила новая информация: Парламент Турции голосованием 403 депутатов «за», 107 «против» одобрил внесение поправки, нормативно закрепляющей право женщин носить традиционные мусульманские платки в высших учебных заведениях [5]. Видимо, данный проект поправки в Конституцию Турции достаточно адекватно отражает те культурные требования, которые рождаются в недрах общественной жизни страны.
Тема оправданности мультикультурных требований нашла отражение в Российской Федерации, в которой «дело о платках» получило иное выражение в сентябре 2002 года в Татарстане. Верховный суд Татарстана отказал одиннадцати мусульманкам в праве фотографироваться на паспорт в платках. Женщин-мусульманок поддержал Союз мусульманских женщин Татарстана. Однако суд признал недействительными выданные им паспорта, в которые вклеены фотографии этих женщин в мусульманских платках-хиджабах. В марте 2003 года «дело о хиджабе» рассматривалось в Верховном суде РФ. Мусульманки из Татарстана требовали отменить инструкцию МВД РФ, которая запрещала фотографироваться на паспорт в головном платке. Однако иск был оставлен без удовлетворения.
Рассмотренная история «дела о платках» показывает, что межкультурный диалог в рамках одного гражданского сообщества не приводит к консенсусу в современных политико-правовых условиях, если активно не реализуется практика мультикультурализма как правового принципа, находящая выражение в особых государственных программах, поддерживающих преимущественные права культурных меньшинств в ряде жизненно важных сфер, таких, как образование, занятость.
Насколько многогранной является человеческая сущность и ее общественное воплощение, настолько же многолико проявление ее в культурных формах, учет и согласование которых в гармоничное целостное единство представляют собой перспективную задачу человеческой деятельности. Нельзя оградить себя от многообразных свойств человеческой природы и нельзя рассматривать общество как монокультурное. Напротив, признание мультикультурализма как принципа социальной, политической, религиозной, гражданской жизни, превращение мультикультурализма из политического, морального требования, гражданской добродетели в требование правовое позволяет более глубоко понять мультикультурализм, который должен включаться в систему права в качестве правового принципа.
Литература
1. Сморгунова В.Ю. Гражданское общество и формирование гражданских добродетелей. СПб., 2004.
2. http://emigration.russie.ru/news/4/2654_1 .html
3.www.interfax-religion.ru/print.php?act= news&id=21406
4. http:// www.interfax-religion.ru/act?= \news&id= 22740
5. http:// www.interfax-religion.ru/act?=news&id= 22782
