CC BY
153
О.Р. Айрапетов
«ДЕЛО МЯСОЕДОВА». XX ВЕК НАЧИНАЕТСЯ...*
На основе анализа широкого круга исторических источников и литературы автор детально исследует обстоятельства, связанные с «генезисом» и существом так называемого «Дела Мясоедова», жандармского полковника, обвиненного в шпионаже против России и казненного в марте 1915 года. Получив огромный общественно-политический резонанс, это «дело» сыграло печальную роль в истории последнего периода существования императорской России.
императорская Россия, С.Н. Мясоедов, разведка, шпионаж, измена, Государственная дума, Первая мировая война.
В апреле 1912 года кампания с целью дискредитации В.А. Сухомлинова была начата уже серьезно и вновь по шаблонному для октябристов сценарию, то есть с газетной провокации, и была связана с именем С.Н. Мясоедова. Этот офицер служил в жандармском управлении в Вержболово, на русско-германской границе, с 1894 года - помощником, а в 1901-1907 годах - начальником Вержболовского отделения Санкт-Петербургского жандармского управления железных дорог. Назначение было вполне логичным: С.Н. Мясоедов свободно говорил и писал на немецком, знал и другие языки, сумел наладить многочисленные связи по ту сторону границы 224 «Красивый, представительный, с хорошими манерами, говоривший на нескольких иностранных языках, - вспоминал генерал А.И. Спиридович, - Мясоедов умел общаться с проезжавшей через пограничный пункт публикой. Его знал весь ездивший за границу Петроград. Он сумел отлично поставить себя и с немецкими пограничными властями...» 225. Так, приезжавший в пограничный Роминтен кайзер даже подарил ротмистру Мясоедову свой портрет с надписью и несколько раз приглашал его на охоту. Однако эти контакты уже тогда не пришлись по вкусу начальству, явно недовольному слишком уж не по чину активным офицером 226.
В 1907 году С.Н. Мясоедов вынужден был выйти в отставку. Связано это было с весьма неприятной для Отдельного корпуса жандармов историей. Один из секретных агентов Департамента полиции написал на Мясоедова донос, в котором содержались обвинения в связи его с германской разведкой. Главным доказательством стали подарки от Вильгельма II. В Генеральном штабе прекрасно понимали всю абсурдность этих вымыслов, по логике которых гер-
Окончание. Начало см. в № 2 за 2009 год.
224 Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia / Cornell University Press. Ithaca. L., 2006. P. 11; 13-14; 33.
225
Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917. Нью-Йорк, 1960. Кн. 1. С. 103.
226 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова и др. по официальным документам и
личным воспоминаниям. Вильна, 1918. С. 9.
манский император лично расплачивался за шпионскую деятельность серебряными портсигарами и портретами с собственной подписью, и оставили дело без последствий 227. Министерство внутренних дел не оставило инициативу своего сотрудника без внимания и организовало секретную проверку Мясоедо-ва, которая не дала результатов. Тогда проверяющий из Охранного отделения решил «организовать» их самостоятельно, что в конце концов закончилось судебным расследованием, на котором Мясоедов вынужден был дать показания против офицера Охранного отделения и, следовательно, против Министерства внутренних дел 228. Провалившийся в Вильно корнет Пономарев, по словам командира Отдельного корпуса жандармов генерала П.Г. Курлова, был «ти-
229
пичным провокатором», которого генерал уволил из корпуса и предал суду . Мясоедову это не помогло. Охранное отделение стало распространять в столице слухи о том, что Мясоедов провозит на своей машине через границу контрабанду, не проявляет интереса к службе и т.п. 230 На все эти разговоры, в том числе о «двойном дне в автомобиле», уже будучи в эмиграции, ссылался
А.И. Гучков, оправдывая свою предвоенную игру 231.
Так или иначе, но общественное мнение было организовано. Результатом явился скандал, вызвавший недовольство П.А. Столыпина. Особую роль в этом сыграл директор Департамента полиции М.И. Трусевич. Он выразил страшное негодование в отношении офицера жандармского корпуса, который позволил себе дать свидетельские показания на суде. Именно он представил случившееся Столыпину как недопустимый с товарищеской точки зрения поступок. Председатель Совета министров распорядился перевести С.Н. Мясоедова «на равную должность на меридиан не ближе Урала» 232. Мясоедову не помогло даже заступничество начальника штаба Отдельного корпуса жандармов. В конце концов он вынужден был выйти в отставку 233. В 1911 году вместе с братьями С.Я., Б.Я. и Д.Я. Фрейдбергами Мясоедов стал одним из учредителей и председателем общества «Русского СевероЗападного пароходства», в основном занимавшегося перевозкой эмигрантов из России в Англию, откуда далее они следовали в США 234
В 1910 году С.Н. Мясоедов сблизился с В.А. Сухомлиновым и тот поспособствовал возвращению опального подполковника на службу. С 1909 году в Военном министерстве существовала должность офицера, наблюдавшего
Раупах Р.Р. фон. Facies Hippocratica (лик умирающего) : воспоминания члена Чрезвычайной следственной комиссии 1917 года. СПб., 2007. С. 113.
228 Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. М., 2001. Кн. 3.
Ч. 2.
С. 208-210.
Курлов П.Г. Гибель императорской России. М., 1992. С. 195.
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова... С. 10.
Гучков А.И. Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания Председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993. С. 61.
229
230
231
232 Курлов П.Г. Гибель императорской России. С. 195-196.
233
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова... С.10.
234 Там же. С. 11-12.
за революционной пропагандой в армии и подчинявшегося непосредственно министру. В сентябре 1911 года император, по представлению В.А. Сухомлинова, распорядился восстановить в жандармском корпусе Мясоедова, который был командирован по просьбе военного министра в его распоряжение 235. На деле речь шла о существовании в войсках с разрешения военного министра войсковой агентуры под руководством офицеров корпуса жандармов. Следует отметить, что подобная служба была санкционирована и всеми командующими округов,
в том числе и возглавлявшим гвардию и Петербургский военный округ Великим князем Николаем Николаевичем. Она не была создана В.А. Сухомлиновым и фактически не возглавлялась Мясоедовым, который должен был только готовить общие сводки по армии на основании переписки, получаемой в Министерстве из цензуры. В 1913 году по инициативе товарища министра внутренних дел
В.Ф. Джунковского данная служба была ликвидирована без какого-либо сопротивления военного министра и при полной поддержке всех командующих округами, за исключением Н.И. Иванова 236.
16(29) марта 1912 года В.А. Сухомлинов выехал по делам службы в Туркестан. В этот же день министр внутренних дел А.А. Макаров подписал составленное в Особом департаменте полиции письмо, в котором утверждалось, что компаньон С.Н. Мясоедова (в 1912 году - уже бывший, хотя в письме утверждалось, что разрыва деловых связей после поступления на службу не было) - «еврей Фрейдберг» - имеет дела с человеком, который «находится в деловых сношениях с германским подданным», являющимся секретным сотрудником при германском Генеральном штабе. Письмо было адресовано военному министру. Макаров по-прежнему не мог забыть истории 1907 года и последовательно защищал «корпоративные интересы». В отсутствие В.А. Сухомлинова письмо вскрыл А.А. Поливанов 237. По его словам, содержание поразило его. Помощник министра прекрасно понял, какую роль может сыграть этот документ в игре, которую он с А.И. Гучковым вел против В.А. Сухомлинова. Содержание прочитанного письма, значительно сгустив при этом краски и добавив новые обвинения к имеющимся, 18(31) марта Поливанов кратко изложил в своем дневнике: «У начальника Генерального штаба имеются сведения, что Мясоедов был заподозрен в шпионских сношениях с Австрией» 238.
Итак, если версия о подозрительных связях С.Н. Мясоедова с евреями и возможных с германской разведкой была подготовлена в Министерстве внутренних дел, тезис об австрийском «следе» впервые появляется в Военном министерстве. Следует отметить, что этот тезис уже напрямую, а не через посредни-
Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая П. С. 210-212.
236 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С.16 ; Джунковский В.Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2. С. 180 ; Савич Н.В. Воспоминания. СПб., 1993. С. 100 ; Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia. P. 66-67.
237
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 18, 132-133.
238 Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907-1916. М., 1924. Т. 1. С. 111.
ков, выводил Мясоедова на связь с иностранной разведкой. Что касается Австро-Венгрии, то ей было отдано предпочтение, судя по тому, что после аннексионного кризиса отношение к этой монархии в России было гораздо более враждебным, чем к Германии. Возможно, свою роль сыграло и то, что В.А. Сухомлинов возглавлял ранее пограничный с Австро-Венгрией Киевский военный округ. Далее была задействована нехитрая цепочка А.И. Гучков - Б.А. Суворин. При этом собственно Мясоедов Гучкову был безразличен - ему нужен был скандал, связанный с именем Сухомлинова 239. Этот скандал, кроме расчетов, которые лидер октябристов связывал с возможным продвижением А.А. Поливанова, должен был также привлечь внимание к личности его организатора. В.А. Сухомлинов вернулся из поездки 10(23) апреля и, ознакомившись с письмом А.А. Макарова, не нашел в нем ничего предосудительного. Тем не менее, в тот же день Мясоедов подал министру рапорт, где содержалось предложение обратиться
к шефу жандармов с просьбой о детальном расследовании обвинений 240. Это был абсолютно разумный и соответствовавший духу армии поступок, но сделать что-либо было уже поздно.
На этот раз застрельщиком выступила газета «Вечернее время» с публикацией от 13(26) апреля 1912 года статьи «Кто заведует в России военной контрразведкой». Началась атака против военного министра, покровительствовавшего подозрительным личностям, шпионам, охранникам и евреям. Прочитав статью,
В.А. Сухомлинов, не подозревавший еще А.А. Поливанова, позвонил ему по телефону и сообщил, что не поедет в Думу, «так как там ему «устроена засада» как результат сегодняшних статей» 241. Владелец газет - Б.А. Суворин - позже признавался, что статьи были организованы по просьбе Гучкова и сам он принял деятельное участие в их подготовке. С Охранным отделением в Военном министерстве было все ясно. В данном случае прямо указывали на Мясоедова, что же касается евреев, то тут уж можно было намекать не только на братьев Фрейдбергов.
С.Н. Мясоедов был женат на крещеной еврейке Кларе Самуиловне Гольдштейн, дочери владельца кожевенного завода в Вильно, эмигрировавшего из Германии 242. В 1907 году, будучи киевским генерал-губернатором, Сухомлинов жестко боролся с попытками организации еврейских погромов, не останавливаясь перед вызовом войск и наказанием нерадивых исполнителей 243. Кроме того, среди знакомых Сухомлинова по Киеву был А.О. Альтшиллер, еврей, принявший лютеранство и переехавший в 1870 году из Австро-Венгрии. В Киеве он владел крупной фирмой, которая фрахтовала морские суда, вела торговлю сахаром и импортировала сель-
Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая П. С. 212-213.
240 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 18-19.
241
Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907-1916. С. 111.
242 Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia. P.
14, 53.
243 Курлов П.Г. Гибель императорской России. С. 79.
скохозяйственное оборудование 244 Его фирма до начала 1910-х годов развивалась довольно успешно. Сам он был назначен почетным консулом Австро-Венгрии в Киеве и был довольно видной фигурой в местном обществе. В 1909 году после доноса в Охранное отделение его проверяли на предмет шпионажа, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. В 1910 году он переехал в Петербург 245. Интересно, что коммерческие дела Альтшиллера постепенно пришли в упадок именно в период бурного карьерного роста В.А. Сухомлинова.
Как справедливо отмечал командир жандармского корпуса П.Г. Курлов, «...это более чем странно, если Альтшиллер был германским или австрийским шпионом. Услуги его должны были бы оплачиваться очень щедро, ввиду знакомства с командующим войсками Киевского военного округа, генералом Сухомлиновым, хорошо относившимся к старику Альтшиллеру и не изменившим своих отношений к последнему и в бытность военным министром» . Причина этой дружбы проста: Альтшиллер был другом семьи второй жены В.А. Сухомлинова, Е.В. Бутович (урожденной Гошкевич), и оказывал ей услуги при подготовке развода (в частности, им были наняты частные детективы, следившие за первым мужем, В.Н. Бутовичем, с целью получения повода к бракоразводному процессу) . История эта закончилась скандалом, который явно не украшал военного министра, но все же она никак не имела отношения к исполнению генералом своих служебных обязанностей. Следует отметить, что первая публикация об этой истории, связывавшая развод, киевскую охранку и Сухомлинова, появилась в гучковском органе еще за неделю до выхода в свет в «Вечернем времени» . Таким образом, почва для атаки готовилась заранее и на этом направлении .
С.Н. Мясоедов немедленно потребовал от Б.А. Суворина опубликовать опровержение или представить доказательства своей виновности, в ответ на что издатель газет «Новое время» и «Вечернее время» предложил офицеру написать статью в собственную защиту . Встретив 15(28) апреля Суворина на скачках, Мясоедов избил его тростью. Суворинская и гучковская пресса стала кричать о «дикой расправе». Сам Суворин заявил, что, кроме оскорбления действием, ему еще угрожали и револьвером . Картина получалась впечатляющая. Героический и, разумеется, независимый журналист и издатель даже под дулом револьвера в руках махрового шпиона и душителя свобод отказался назвать автора
94-95.
55.
245
246
247
248
249
250
89-90.
Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia. P. Ibid. P. 54-55, 75-76.
Курлов П.Г. Гибель императорской России. С. 198.
Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia. P.
Голос Москвы. 1912. 7(20) апр. № 81. С. 5.
Там же. 11(24) апр. № 84. С. 6.
Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia. P. Голос Москвы. 1912. 17(30) апр. № 89. С. 3.
статей, сославшись на редакционную тайну (хотя, как потом выяснилось, они были написаны им самим). В тот же день Мясоедову предложили подать в отставку, а еще через два дня в «Новом времени» вышло интервью А.И. Гучкова, который без намеков называл имя офицера и обвинял его в связи с австровенгерской разведкой . Свободная пресса России уже в то время научилась отвечать на оплеухи плевками чрезвычайно впечатляющих размеров.
Весьма характерным образцом такого поведения может послужить номер «Голоса Москвы» за 17(30) апреля 1912 года. Вслед за заметкой «Дикая расправа» следовало сообщение «Арест германского комиссара» об аресте немецкого агента в Вильно, который давно завел себе приятелей в Вержболово и с их помощью через шпионов-евреев занимался сбором агентурной информации в Ковно и Вильно 253. На следующей странице помещалась статья «Наша контрразведка», в которой была перепечатана статья «Кто заведует в России военной контрразведкой», а также сообщалось об открытии скандальных подробностей австрийского шпионажа в Петербурге. Утверждалось, что все доклады военного министра на Высочайшее имя становятся известны австрийскому Генеральному штабу. «К этим сведениям мы не можем не добавить, - сообщала газета, - что во фракции октябристов уже обратили внимание на эти разоблачения, и дело не обойдется без соответствующего запроса военному министру, хотя бы этот вопрос и грозил военному ведомству неслыханным скандалом. Кстати, слухи об оставлении ген. Сухомлиновым поста военного министра по-прежнему упорно держатся в осведомленных кругах Петербурга» 254
В.А. Сухомлинов отказался открыто защищать своего протеже и поторопился известить А.А. Макарова о том, что учел данные его письма от 16(29) марта 255. Надо отдать должное Мясоедову: он почти сразу же понял, чем грозит это и ему, и военному министру. Уже 14(27) апреля он писал Сухомлинову: «Мое немедленное откомандирование лишь даст возможность врагам говорить, что, взяв меня, Вы сделали ошибку, которую теперь спешите исправить в угоду прессы. Я же буду этим совершенно опозорен» 256. События развивались именно таким образом. Мясоедов 17(30 апреля) был отправлен в отставку в чине полковника с мундиром, пенсией и зачислением в пешее ополчение 257. 18 апреля (1 мая) в «Голосе Москвы» была опубликована статья «А.И. Гучков о шпионаже», в которой подтверждались обвинения, сделанные ранее, хотя упор в критике уже начал переводиться в сторону недопустимости полицейского сыска в армии, насаждаемого якобы В.А. Сухомлиновым.
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова... С. 21.
253 Голос Москвы. 1912. 17(30) апр. № 89. С. 3.
254 Там же. С. 4.
255 Fuller W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia. P.
91.
256 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 25.
257 Там же. С. 22.
«Мясоедов стал во главе особого органа, созданного при настоящем военном министре, органа, ведающего дело политического сыска и являющегося как бы охранным отделением этого ведомства, - утверждал А.И. Гучков. - Я очень сомневаюсь в необходимости такого специального органа; боюсь, что такой орган покатился бы мало-помалу по той же наклонной плоскости, по которой покатились наши охранники, вы знаете - куда. Только в военной среде элементы дезорганизации, своеволия, бесконтрольности и безответственности породили бы еще более глубокую смуту и вызвали бы еще более опасное озлобление. К этому надо добавить, что армия и не заслужила такой меры» 258. Протестуя против действий Охранного отделения, Гучков опирался на данные письма, ими же и составленного. Впрочем, эти мелочи не были для него существенными, а вот честь товарища по оружию - Суворина - не была игнорирована: «Но все общественное уважение должно быть на стороне того журналиста, который смело поднял свой голос против темной силы, и все общественное сочувствие будет на его стороне за то, что он в этой борьбе вынес»
259
А.И. Гучкову нужно было торопиться. Время начинало работать против него. Начальник Генерального штаба письмом за № 54 от 18 апреля (1 мая) официально сообщал, что «предположение об участии подполковника Мясоедова в деятельности Главного управления Генерального штаба и его прикосновенность к разведывательной и контрразведывательной опровергается самым категорическим образом» 260. Военный министр 19 апреля (2 мая) вынужден был представить комиссии Г осударственной думы свои разъяснения по поводу того, что Мясоедов не руководил военной контрразведкой 261. На следующий день, отбывая для доклада императору в Ливадию, Сухомлинов подвел итоги прошедшего дня следующим образом: «Все, по его словам, шло в заседании комиссии государственной обороны хорошо, но Гучков выступил против него с речью, обвиняя в создании около себя охранного отделения. Тут Сухомлинов опять много говорил про Гучкова в неуравновешенном тоне» 262.
Причин для такого рода тона было достаточно. На самом деле С.Н. Мясоедов действительно не имел к военной контрразведке никакого отношения. Дело в том, что реформа ее органов почти совпала с учреждением поста, возглавляемого этим офицером. Разведывательное отделение, организованное в январе 1903 года, по докладу Сухомлинова в июне 1911 года было изменено: при штабах военных округов создавались контрразведывательные отделения, которые должны были возглавить офицеры Отдельного корпуса жандармов. Многие из них отличились прежде всего в политическом сыске 263. А.И. Гучков решил использовать разгово-
Голос Москвы. 1912. 18 апр. (1 мая). № 90. С. 4.
259 г,,
Т ам же.
260 Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917. С. 105.
261 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова... С. 22.
262 Поливанов, А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного мини-
стра и его помощника 1907-1916. С. 111.
263 Каширин В.Б. Разведчики военного шпионства. Контрразведка последнего императора // Родина. 2008. № 12. С. 28-29.
ры об этом в статье «Шпионаж и сыск», опубликованной 21 апреля (4 мая), где опровергались сообщения о том, что разъяснения военного министра в Комиссии государственной обороны вполне успокоили депутатов «относительно той роли, какую сыграл в военном ведомстве полковник Мясоедов, а также о развитии иностранного шпионажа в России» 264 Поскольку заседание комиссии было закрытым, то газета ссылалась на информацию, полученную «из третьих рук». Разъяснения относительно шпионажа «эти руки» назвали неудовлетворительными.
Впрочем, прежде всего их беспокоил уже не шпионаж, так как эти обвинения начинали проваливаться: «Что касается вопроса, более всего (курсив мой. -
О.А.) волновавшего членов Комиссии государственной обороны, а именно вопроса об учреждении жандармского политического сыска в военно-офицерской среде, то этот вопрос получил в комиссии такое яркое освещение, что все до того бывшие сомнения обратились лишь в полную уверенность, что с этой стороны в военном ведомстве творится нечто не только совсем несуразное, но в высокой степени возмутительное» 265. По сообщению «третьих рук», думцами были предоставлены документальные свидетельства в пользу правоты их позиции 266. Разумеется, эти свидетельства не приводились, поскольку заседание было закрытым. Это позволило лидеру октябристов еще долго говорить о наличии таковых, в том числе и в отношении шпионажа. «Хотя Гучков дерзко заявил, - отмечал уже в эмиграции П.Г. Курлов, - что у него имеются неопровержимые доказательства этого преступления (измены Мясоедова. - О.А.), но их не видел до сих пор ни один человек, точно так же и расследование, проведенное военным прокурором, не выяснило никаких доказательств виновности Мясоедова. Тем не менее, военный министр удалил его от себя, так как заявление Гучкова, при способности нашего общества придавать значение фантазиям, произвело впечатление» 267. В «Г о-лосе Москвы», постоянно поддерживавшем Гучкова, 22 апреля (5 мая), например, была опубликована его заметка «Где правда?», в которой опять повторялись обвинения в адрес Сухомлинова и Мясоедова в организации политического сыска 268
Скандальная история продолжалась. Поскольку пострадавший от побоев Б.А. Суворин не потребовал сатисфакции, С.Н. Мясоедов сделал вызов и А.И. Гучкову. Дуэль состоялась 22 апреля (5 мая) 1912 года на Крестовском острове под Петербургом 269. Естественно, что ее подробно осветила пресса. Этот поединок закончился без крови, но последствия его скажутся позже. Злые языки в очередной раз оказались страшнее пистолета. Во всяком случае для Мясоедова 270. Особую «пикантность» дуэли, по словам А.И. Спиридовича, придавал тот факт, что Гучков
Голос Москвы. 1912. 21 апр. (4 мая). № 93. С. 2.
Там же.
Там же.
Курлов П.Г. Конец русского царизма. С. 214.
Голос Москвы. 1912. 22 апр. (5 мая). № 94. С. 2.
Тарсаидзе, А.Г. Четыре мифа о Первой мировой. М., 2007. С. 94.
Голос Москвы. 1912. 24 апр. (7 мая). № 95. С. 2.
принял вызов человека, обвиняемого им в шпионаже 271. Ту же самую несуразность ситуации отметил даже секундант А.И. Гучкова и его доверенное лицо в военных вопросах А.И. Звегинцев, окончивший Морской кадетский корпус и имевший представление о нормах поведения, принятых в такого рода случаях. По его мнению, драться с Мясоедовым можно было только лишь после того, как суд снимет с него обвинения 272. Октябристская пресса по-прежнему публиковала статьи под названиями вроде «Плененная армия», в которых призывала освободить доблестную русскую армию из плена политического сыска, на который ее обрек министр, терпящий близость к себе «какого-то австрийского еврея» 273. При всей абсурдности этих обвинений они были далеко не бессмысленны. Военный министр вынужден был защищаться перед обвиняющей его общественностью, то есть перед Гучковым и Сувориным. Частично Гучков все же добился своего - скандал состоялся и, что немаловажно, совпал с обсуждением в Думе бюджетов Военного министерства.
Судьба гучковского протеже в этом ведомстве весной 1912 года сложилась далеко не лучшим образом. «Сухомлинов, - вспоминал Джунковский, - боясь растущего влияния Поливанова и интриг с его стороны, что было вполне возможно, поспешил с ним расстаться» 274 Возвратившись из Ливадии в Петербург 27 апреля (10 мая), военный министр прямо на вокзале заявил встречавшему его помощнику
о том, что он назначен членом Государственного совета 275. Это была вежливая отставка, которая формально состоялась тремя днями раньше. Поливанов поклонился и отошел в сторону 276. Своего «помощника» 2(15) мая Сухомлинов заменил семидесятилетним генерал-лейтенантом А.П. Вернандером 277. «Этот по крайней мере не будет под меня подкапываться», - сказал министр 278. Одновременно готовился и официальный ответ на обвинения из думского лагеря. Военный министр приказом № 137 от 2(15) мая предписал Главному военному прокурору провести расследование относительно того, имелись ли в распоряжении Б.А. Суворина фактические данные о преступной деятельности Мясоедова 279. Увольнение Поливанова, который поддерживал прекрасные, почти дружеские отношения с Гучковым, были восприняты последним как вызов и он начал действовать в открытую.
«Голос Москвы» 3(16) мая огласил позицию октябристов по отношению к переменам в Военном министерстве. «По поводу отставки генерала А.А. Поливанова»: «Вся патриотически настроенная часть депутатов Государственной] думы, близко принимающая к сердцу вопросы нашей военной обороны, конечно, не может не быть огорчена тем, что лишается в лице А.А. Поливанова опыт-
271
Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917. С. 105.
272 Голос Москвы. 1912. 24 апр. (7 мая). № 95. С. 2.
273 Там же. 26 апр. (9 мая) № 97. С. 1.
274
Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 1. С. 645.
275
Поливанов, А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907-1916. С. 112.
276 Лукомский А.С. Воспоминания. Берлин, 1922. Т. 1. С. 41.
277 Knox A. With the Russian army 1914-1917. L., 1921. Ш. 1. P. 222.
278 Лукомский А.С. Очерки из моей жизни // Вопросы истории. 2001. № 8. С. 95.
279 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 22-23.
ного и энергичного сотрудника в деле устроения нашей армии; но отсюда до намерения чинить какие-либо затруднения военному ведомству в его работе по организации армии и по реформам в военном деле - целая пропасть... Конечно, на такую точку зрения, особенно вредную и преступную в деле государственной обороны, центр Государственной] думы никогда не встанет» 280. Для всех, более или менее знакомых с тем, как соотносятся слова и дела Гучкова, не могло быть сомнений, что он легко перескочит через «пропасть», тем более, что основания для личной обиды у него были. Письмо командира Отдельного корпуса жандармов от 6 (19) мая за № 319 подтвердило отсутствие сведений о шпионаже Мясо-едова ни в корпусе, ни в Департаменте полиции. Это письмо также было переслано Сухомлиновым в комиссию Думы по обороне 281. За отставкой Поливанова последовало фактическое уличение лидера октябристов во лжи. Последний предпочел не присутствовать при этом и заранее отбыл в Севастополь для осмотра офицерской летной школы 282. Оттуда он вернулся в столицу как раз для того, чтобы успеть к организации нового скандала.
Новый помощник военного министра А.П. Вернандер 7(20) мая 1912 года впервые появился в Думе в своем новом качестве, и именно в этот день А.И. Гучков обрушился с критикой на Главное артиллерийское управление, предложив Думе обратиться к правительству с призывом сменить его руководство. Отвечать на критику пришлось начальнику канцелярии Военного министерства генерал-майору Н.А. Данилову 283. Н.А. Данилов признал наличие множества проблем в армии, очевидных для министерства, стремившегося приступить к их решению еще в 1907 году, привел примеры об увеличении военных заказов горным, казенным и частным заводам, о строительстве новых заводов в Самаре и т.п. 284 Следует отметить, что еще в 1912 году думцы критиковали Военное министерство за невнимание к частной промышленности при распределении военных заказов, причем эти претензии делались на фоне весьма неблагоприятного поведения владельцев этой промышленности. По мере роста военных заказов начался неоправданный практически ничем рост цен на топливо, железо, чугун, сталь, даже дрова. Кроме того, синдикаты систематически уклонялись от принятия формальных обязательств при заключении контрактов, и в результате казенные заводы не имели гарантий в точном и своевременном исполнении заказов. Бывали случаи и отказа частных заводов от производства железа и стали по нормам, предъявляемым арсеналами, хотя на этапе предварительной борьбы за заказ они проявляли достаточную активность 285.
280 Голос Москвы. 1912. 3(16) мая. № 101. С. 3.
281 Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917. С. 105.
282 Голос Москвы. 1912. 5(18) мая. № 102. С. 2.
283 Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1912 г. Сессия
пятая.
СПб., 1912. Ч. 4. С. 726-736.
284 Там же. С. 743-744.
285 Айрапетов О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и на революцию (1907-1917). М., 2003. С. 26-28.
«Огромное предложение, - заявил в Думе 7(20) мая 1912 года генерал Н.А. Данилов, - имело следствием конкуренцию, но эта конкуренция выдвигала зачастую несолидные предложения; зачастую заявлялись заводчиками такие сроки, которые не оправдывались заводом» 286. Промышленностью и военными заказами претензии не ограничивались. Со скрипом шло и обсуждение 8(21) мая бюджетов по Генеральному и Главному штабам, Главному инженерному и Главному военно-санитарному управлениям 287. «Голос Москвы» 9(22) мая вновь опубликовал материал о разводе супруги
Сухомлинова, на этот раз обвиняя его в злоупотреблении властью генерал-губерна-
288
тора при его подготовке . Впрочем, раздуть из этой истории политический скандал с нужными последствиями не удалось.
Бюджеты по канцелярии Военного министерства, Военно-судному и Главному интендантскому управлениям 10(23) мая защищал уже помощник начальника канцелярии Военного министерства генерал-майор Н.Н. Янушкевич 289. Оба генерала - и Данилов, и Янушкевич - были профессорами Николаевской академии Г е-нерального штаба и в целом справились со своими задачами. Вскоре проверкой Главного военного прокурора было установлено, что «подп[олковник] Мясоедов никакого доступа к секретным сведениям Главного управления Генерального штаба и Главного штаба не имел и поручений по политическому сыску на него никогда не возлагалось» 290. Эта информация 16(29) мая была опубликована в «Русском инвалиде» и в некоторых других газетах. Под заголовком «От Военного министерства» ее разместило у себя и «Новое время» 291. «Так была раскрыта вся гнусность интриги члена Государственной] думы Гучкова, - вспоминал А.И. Спиридович. - Он оказался патентованным клеветником и лгуном» 292. За скобками, правда, остался Поливанов с его версией об имеющихся в Генеральном штабе подозрениях о связях Мясоедова с австро-венгерской разведкой. К 23 мая (5 июня) дискуссия в Думе по другим военным ассигнованиям приняла относительно спокойный характер 293.
Итак, интрига против военного министра на этот раз закончилась неудачей, но это было неважно. Скандал все же состоялся. Что касается репутации Мясоедова, то для А.И. Гучкова, или, во всяком случае, людей из его окружения, жандармы были офицерами «второго сорта» 294 Позже, на следствии, Б.А. Суворин ссылался на слухи, появившиеся еще в 1911 году о чрезмерном развитии австрийского шпионажа, а А.И. Гучков добавил к этому и свои мысли о недо-
Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1912 г. Сессия
пятая. Ч. 4. С. 744.
287 Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1912 г. Сессия
пятая. Ч. 4. С. 783-889.
288 Голос Москвы. 1912. 9(21) мая. № 105. С. 2.
289 Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1912 г. Сессия
пятая. Ч. 4. С. 907-924.
290 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова... С. 24.
291 Шацилло К.Ф. «Дело» полковника Мясоедова // Вопросы истории. 1967. № 4.
С. 109.
292
Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917. С. 106.
293 Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1912 г. Сессия
пятая. Ч. 4. С. 2199-2206.
294 Гучков А.И. Александр Иванович Гучков рассказывает... С. 94.
пустимости политического розыска в армии 295. Примерно в том же направлении он излагал свои мысли и будучи в эмиграции: политический сыск в армии существовал только в Турции при Aбдул-Гамиде, что закончилось революцией; недопустимо подчинять «русское офицерство с его заслугами» человеку, «который был признан неподходящим для службы в корпусе жандармов» 296. Судьба этого человека была Гучкову абсолютно безразлична. В августе 1912 года он признался следователям: «Я попросил Суворина, чтобы он дал мне за что-нибудь зацепиться, чтобы выступить в Думе» 297. Разумеется, делалось все это исключительно из благих побуждений.
Что касается расследования обвинений в адрес QH. Мясоедова, то вплоть до конца 1912 года его последовательно вели три комиссии, работа которых закончилась безрезультатно . Вызванные на допрос Суворин и Гучков не сообщили источник своих сведений и ничего не добавили к газетным публикациям даже после 1917 года . ^ в 1912 году Гучков все же вынужден был признать в консультации присяжных поверенных, что никаких доказательств своих обвинений в адрес Мясоедова он не имеет 300. При этом Гучков отказывался называть имя высокопоставленного военного, информировавшего его о «шпионаже вокруг военного министра». По мнению H^. Савича, он не хотел ставить свой источник под угрозу. Среди октябристов распространялись слухи, что это был генерал-адъютант ^И. Иванов . Уже в эмиграции эту же версию попытался развить и сам Гучков, убеждая, что Иванов, будучи командующим войсками Киевского военного округа, счел необходимым поделиться с ним данными окружной контрразведки о росте австрийских разведывательных донесений из окружения Сухомлинова 302. Очевидно, такой нехитрый прием был использован для того, чтобы отвести подозрения от своего конфидента. Впрочем, это ему не помогло. Сухомлинов не сомневался, что информатором был Поливанов, а информации, якобы переданной Гучкову Ивановым, не существовало в природе. Ведомство генерал-квартирмейстера Генерального штаба письмом от 19 мая (1 июня) 1912 года официально известило следствие, что не имеет «решительно никаких ни прямых, ни косвенных указаний на то, чтобы австрийскому правительству или его агентам
295 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 22-23.
296 Гучков А.И. Александр Иванович Гучков рассказывает... С. 98.
297
Шацилло К.Ф. «Дело» полковника Мясоедова. С. 109.
298 Алексеев М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II. С. 215.
299 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 23.
300 Раупах Р.Р. фон. Facies Hippocratica (лик умирающего) : воспоминания члена Чрезвычайной следственной комиссии 1917 года. С.114.
301 Савич Н.В. Воспоминания. С. 100.
302
Гучков А.И. Александр Иванович Гучков рассказывает... С. 95-96.
в Петербурге известно было происходящее в ближайшем окружении военного министра, вплоть до его разговоров с Г осударем Императором» .
Следует отдать должное однопартийцам А.И. Гучкова: когда в ходе избирательной кампании они становилась иногда жертвами точно таких же комбинаций, их возмущению не было предела. Так, например, в июле 1912 года кадеты распустили слух о том, что один из видных октябристов в Москве выделил
1 миллион рублей на подкуп избирателей. «Голос Москвы» немедленно потребовал доказательств и не принял ссылок на редакторскую тайну. «Итак, поход клеветников удалось пресечь в самом начале, - торжествовала газета. - Он был задуман с обычной недобросовестностью: фабриковать против центра одно известие за другим и перепечатывать, перепечатывать, перепечатывать. Сегодня напишет «Русское слово», перепечатает «Речь», завтра выступит в поход юный союзник кадетов князь Мещерский, и снова перепечатает «Речь», послезавтра «Биржевые ведомости». Клевещите, клевещите - что-нибудь, да останется. И вдруг с самого начала незадача: пожалуйте доказательства. Это всегда убийственно для клеветников. Как, помилуйте! Если требовать доказательств, что останется от всей «честной печати»?» .
Что касается С.Н. Мясоедова, то, не имея собственной газеты, он вынужден был защищать себя сам. Так 5(18) июня он представил В.Н. Коковцову объяснительную записку относительно данных, собранных для А.А. Макарова и послуживших основанием для письма от 16(29) марта с приложением соответствующих документов и просьбой провести проверку. Этого сделано не было 305. Наконец, 16(29) июня он обратился к В.А. Сухомлинову с письмом, в котором, в частности, говорилось: «Ваши разъяснения в Думе можно резюмировать такими словами: служебное положение Мясоедова в Думе было ничтожное и так как в руках у него ничего важного не было, то потому украсть он ничего не мог... конечно, Вам Дума не поверила.»306 Это письмо, судя по всему, возмутило военного министра, и он в тот же день ответил своему бывшему подчиненному: «Письмо Ваше меня прежде всего удивило своим тоном, каким я, со своей стороны, не позволю себе отвечать Вам, несмотря на то, что и мои нервы издерганы, вероятно, не меньше Ваших. Что же касается содержания его, то я совершенно определенно должен сказать, что не могу представить себе, как бы мы с Вами могли служить вместе после этого письма Вашего». Мясоедов 17(30) июня отправил В.А. Сухомлинову письмо с извинениями - он более ничего не просил 307. История на этом почти закончилась.
Ответственность в самодержавном государстве лежала на императоре, но требование ответственности в конституционной монархии, видевшейся идеалом правой части либерального лагеря, по логике должно было распространяться
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 24. Голос Москвы. 1912. 6(19) июля. № 155. С. 1.
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 25-26. Там же. С. 26.
Там же.
и на его подданных. Но А.И. Гучков иногда был свободен и от ответственности не только перед императором, но и перед единомышленниками и друзьями. Весьма характерным для него было при разговоре отводить глаза в сторону и редко смотреть прямо в лицо человеку, с которым говорил 308. Естественно, что об ответственности перед теми, кого он считал врагами, и речи не могло быть. Изящество слов, остроумие иногда воспринималось сторонниками этого политика как проявление государственного ума 309. Этот ум проявился и в кризисе с «делом Мясо-едова». Гучков не видел смысла в суде с Мясоедовым, начатом по инициативе последнего против «Голоса Москвы». Адвокат газеты 30 июня (13 июля) сообщил о желании своего клиента пойти на мировую и опубликовать опровержение на статью «Шпионаж и сыск», опубликованную в апрельском номере «Г олоса Москвы» 310. Однако вплоть до окончания выборов этого так и не было сделано. Провалы только усиливали в лидере октябристов желание к новым выступлениям, иногда граничившим с политическим бретерством. «Гучков был человеком, который постоянно чувствовал необходимость находиться в центре внимания общественности, - вспоминал хорошо его знавший Б. Парес. - Во время парламентских каникул он совершал полусенсационные поездки, например, в Сербию или к младотуркам
в Константинополь» 311. Так, например, в начале июля 1912 года Гучков, ратовавший за большую войну на Балканах с целью освобождения славянства, приехал в Софию. Время и место его поездки совершенно однозначно свидетельствуют, что он связывал с ней и определенные предвыборные расчеты. В столице Болгарии как раз состоялся закрытый конгресс по македонскому вопросу. Информацию о нем опубликовал «Голос Москвы», ссылаясь на компетентные источники. Было принято решение «подготовить болгарское общественное мнение, популяризируя идею войны с Турцией. Решено повсеместно устраивать митинги, чтобы воздействовать на болгарское правительство и побудить его взяться за оружие» 312. Формально Гучков прибыл в Болгарию для открытия состоявшегося 4(17) июля отделения страхового общества «Россия» 313. На самом деле его целью была разведка настроения местной общественности. Она встречала бывшего Председателя Государственной думы и члена Славянского общества рядом чествований 314 В планы Гучкова, по его словам, входил раздел Македонии и утверждение России на Балканах. Он буквально толкал болгар, и без того рвущихся в бой, к войне, несмотря
30.
С. 135.
310
311
312
313
314
Наумов Н.А. Из уцелевших воспоминаний 1868-1917. Нью-Йорк, 1955. Т. 2. С.
Тхоржевский И.И. Последний Петербург. Воспоминания камергера. СПб., 1999.
Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова... С. 27.
Pares B. My Russian memoirs. L., 1931. P. 169.
Голос Москвы. 1912. 1(14) июля. № 151. С. 2.
Там же. 14(27) июля. № 162. С. 2.
Там же. 5(18) июля. № 154. С. 2.
на то, что эти планы полностью расходились с действиями русской дипломатии
315
Друг А.И. Гучкова, русский посланник в Болгарии А.В. Неклюдов, был потрясен его воинственностью и напомнил ему, как четыре месяца назад тот уверял его в абсолютной военной неподготовленности России, теперь же выступал за войну на Балканах, которая при любом исходе исключала для империи возможность остаться пассивным наблюдателем событий. «Да, это правда, - сказал Гучков, -но когда мы были готовы к войне за всю нашу новую историю? И тем не менее, мы достигли значительного прогресса в решении наших исторических проблем на Ближнем Востоке» 316. Вообще то, Гучков охотно делился своими убеждениями не только с русскими дипломатами. Судя по почти полному совпадению фразы и времени, именно его вспоминал британский посол в России Дж. Бьюкенен, дипломатично умолчавший имя парламентария: «Я вспоминаю, как однажды задал вопрос влиятельному члену Думы, выступавшему за проведение Антантой более твердой политики (во время Балканских войн. - О.А.), готова ли Россия к европейской войне. «Нет», - был его ответ. - «Но она никогда не будет готова» 317.
А.В. Неклюдов 13(26) июля 1912 года докладывал С.Д. Сазонову: «...Гучков, как человек ныне не ответственный, более склоняется к неизбежности радикального решения вопроса, нежели русский посланник, который по долгу и в силу преподанных ему инструкций старается уцепиться за всякую возможность затормозить движение по опасному склону» 318. К радикальному решению вопроса склонялась и гучковская пресса. Она внимательно освещала его поездки и его видение проблем. Так, после Софии он отправился в Константинополь, откуда вернулся с твердым убеждением о кризисе, который переживала Турция 319. «Голос Москвы» 12(25) июля опубликовал статью «Турецкий пожар и Россия», где утверждалось, что и болгарское, и сербское правительство, и македонские революционеры - словом, все основные силы славянских Балкан считают войну неизбежной и в связи с этим ставился вопрос, готова ли к ней Россия. «Наследство «больного человека» еще не поделено. В этом наследстве, когда пробьет час его дележа, самым кровным и самым законным образом заинтересована Россия. Пусть же ни на минуту не забывает она об этих кровных и законных своих правах и пусть в любой момент будет готова с честью, с реальной силой в руках, защищать их!» 320.
После Софии Гучков проследовал в Белград, где был очень хорошо принят. И здесь он также выступал с весьма воинственными публичными речами
315
Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского правительства.(далее - МОЭИ). Сер. 2. М., 1939. Т. 20. Ч. 1. (14 мая - 13 августа 1912 г.) С. 368.
316 Necludoff A.V. Diplomatic reminiscences before and during the world war, 19111917. L., 1920. P. 99.
317 Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. L., 1923. Vol. 1.
P. 220.
318 МОЭИ. С.369.
319 Голос Москвы. 1912. 11(24) июля. № 159. С. 1.
320 Там же. 12(25) июля. № 160. С. 1.
вроде этой: «...традиция благодарности сербов создала у русских традицию обязанности; традиции прошлого дают залог, что те же традиции будут и в будущем. Обновленная Россия в состоянии выполнить свои традиционные обязанности, благодаря главным образом реформам настоящего императора, личность и труды коего вызывают чувство благоволения» 321. «Легко понятно то воодушевление, - отмечал поверенный в делах в Белграде В.Н. Штрандман, - с которым при настоящем тревожном положении было принято заявление А.И. Гучкова» 322. Военный агент в Сербии полковник В.А. Артамонов с тревогой докладывал генерал-квартирмейстеру Главного управления Генерального штаба генералу Ю.Н. Данилову: «Сербские деятели усмотрели в А.И. Гучкове наиболее яркого представителя русского общественного мнения, устами которого, казалось, неофициальная Россия выражала свои желания, сообщала то, чего не хотели или не могли сказать ее официальные представители. Вероятно, сербы предположили, что неофициальная Россия благословляет их на войну с союзе с болгарами и, в случае надобности, поддержит их» 323. Достигнутый эффект, очевидно, показался недостаточным. Вернувшись в Россию, Гучков отправляет на имя Председателя Совета министров Сербии Николы Пашича телеграмму: «Остаетесь ли при прежнем мнении? Бог в помощь!» Получивший информацию об этом немедленно сообщил о ней по инстанции, сопроводив ее комментариями: «Приводимая телеграмма, подстрекающая сербов к войне, подтверждает характеристику роли А.И. Гучкова, сделанную мною в рапорте от 16 сего июля № 119. Вызывает сильнейшее недоумение, как может А. Гучков, нападавший на нашу неподготовленность к войне, ныне так легкомысленно подталкивать к вооруженному выступлению сербов и болгар, создавая у них иллюзию, что неофициальная Россия в нужную минуту вступится за них?» 324
Гораздо более ответственной была позиция, которую занял Николай II. Нельзя сомневаться в правоте слов британского посла в России, утверждавшего, что чувства императора были разделены между симпатиями к славянским государствам и желанием избежать внешнеполитических осложнений 325. Однако нельзя не заметить, что в области реальной политики, безусловно, господствовало именно второе. В начале октября 1912 года началась 1-я Балканская война. Через месяц турецкая армия была уже разгромлена, общественные настроения быстро достигли накала высокой степени. Николай Второй 12(25) ноября 1912 года принял болгарского посланника С.С. Бобчева и заверил его в симпатиях к Болгарии и балканским союзникам, но при этом особо отметил, что Россия хотела бы в любом случае избежать опасности войны, к которой она еще не готова, так как для окончания начатых военных преобразований потребуется как
321 МОЭИ. С. 387.
322 Там же. С. 384.
323 Там же. С. 387.
324 МОЭИ. С. 158.
325 Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. P. 169, 126.
минимум еще три года 326. Тем не менее, некие «видные лица» по-прежнему убеждали болгарского посланника в России в необходимости двигаться на Константинополь, не опасаясь Австро-Венгрии, обещая поддержку России 327. Таким образом, не только император был последователен в своей позиции.
Все эти события практически совпали с завершением выборной кампании в Москве. Колесивший по стране Гучков 19 сентября (2 октября) 1912 года прибыл в Москву в целях формирования двух отрядов Красного Креста для отправки в Сербию 328. В последовавшем вскоре интервью «Голосу Москвы» он опроверг распускаемые кадетами слухи о том, что он примет приглашение избираться в Государственный совет или будет баллотироваться в Думу в Серпухове: «Я поставлю свою кандидатуру в Москве и только от Москвы могу принять полномочия» 329. Следует отметить, что выборы в 1912 году сопровождались не только скандалами, слухами, которые должны были сократить электоральную активность противников, но и активным вмешательством государства. Из Министерства внутренних дел и Священного синода губернаторам и архиереям рассылались «...кипы всевозможных инструкций, сочиненных в тиши столичных канцелярий людьми, далеко стоявшими от подлинных общественных настроений» 330.
Именной указ о назначении дня выборов был подписан 8(21) октября 1912 года. Для ряда крупных городов - Москвы, Киева и Риги - они должны были пройти 18(31) октября, Петербурга и Одессы - 25 октября (7 ноября) 331. Гучков избирался по 1-й курии по списку 6-го избирательного участка в Москве (Лефортовская и Мещанская части) 332. За два дня до выборов он встретился со сторонниками октябристов и призвал их, по примеру воюющих братьев-славян, которые объединились вне зависимости от политических разногласий, сделать то же самое, для того «чтобы обличить все измышленные администрацией способы фальсификации думских выборов и раз навсегда «спасти конституцию» от посягательств, от административных воздействий на волю граждан-избирателей» 333. В 6-м избирательном участке по списку 1-й курии было зарегистрировано 1310 избирателей. Гучков пришел голосовать в избирательную комиссию, расположенную в школе на Домниковской улице около часа дня. «Многие избиратели жмут ему руку и желают успеха, - сообщал «Голос Москвы». - Группа избирателей, увидя А.И. [Гучкова] в вестибюле, аплодирует» 334
Аплодисменты, как и организованные скандалы, не помогли партии центра. Не была решена и главная задача правительства: создание предвыборной «беспартийной» группировки, на кандидатов которой в случае победы можно было бы
Бобчев С.С. Страници из моята дипломатическа миссия въ Петроградъ (1912— 1913). София, 1940. С. 59-60.
327 Там же. С. 44.
328 Голос Москвы. 1912. 21 сент. (4 окт.). № 217. С. 4.
329 Там же. 28 сент. (11 окт.). № 223. С. 2.
330
Наумов Н.А. Из уцелевших воспоминаний 1868-1917. С. 226.
331 Голос Москвы. 1912. 12(25) окт. № 235. С. 4.
332 Там же. 16(29) окт. № 238. С. 1; 18(30) окт. № 240. С. 1.
333 Там же. № 238. С. 5.
334 Там же. 19 окт. (1 нояб.). № 241. С. 4.
опереться в Думе 335. Во всяком случае, в Москве. Уровень электоральной активности в первопрестольной столице снизился. Например, в 1907 году к урнам 6-го избирательного участка пришел 861 избиратель, или 65 процентов от общего их числа, в 1912 году - 770 избирателей, или 58 процентов от общего числа 336. Еще хуже (во всяком случае, для октябристов) было то, что на выборах (по 1-й курии на данном участке избиралось 2 члена Государственной думы) Гучков был забаллотирован и полностью прошел кадетский список. Вряд ли это можно было объяснить происками администрации, но именно на это намекала гучковская газета: «Из Думы устранен самый «беспокойный» человек, немало крови испортивший представителям сановной бюрократии, потому что оппозиционные выступления А.И. Гучкова не были политической буффонадой вроде митинговых фейерверков Родичева. Они били, как тяжелым молотом, его голос звучал на всю Россию, и «крылатые слова» оставались несмытым клеймом на тех, по адресу кого были брошены. Теперь правительство может быть совершенно спокойно» 337.
Сразу же после поражения извиняться перед Мясоедовым, пусть и по соглашению, достигнутому еще 30 июня (13 июля), Гучков не торопился. Вообще он предпочитал отсутствовать во время неизбежных поражений и, сделав выпад, предоставлять единомышленникам принимать за свои «крылатые слова», которые действительно оставались на людях «несмытым пятном». «Голос Москвы» 19 октября (1 ноября) опубликовал информацию о том, что некий штаб-ротмистр пограничной стражи Мясоедов, «брат известного полковника Мясо-едова», застрелил в Вильно своего товарища ротмистра Никитина. Как потом выяснилось на суде - случайно 338. Позже стало известно, что это не брат, а однофамилец 339. Газета Гучкова не теряла возможности использовать малейший информационный повод в свою пользу и всячески стремилась привлечь внимание к незаслуженно неизбранному Гучкову. Городская организация октябристов Москвы назначила на 25 октября (7 ноября) обед в его честь 340. Он прошел с большим успехом и помпой, при аплодисментах 341, а на следующий день виновник торжества отбыл на Балканы, для того чтобы руководить санитарными
342
отрядами .
После этого предвыборный скандал с Мясоедовым был уже не актуален, все внимание общества было приковано к действиям союзников против турок. С другой стороны, оставалось в силе и решение суда. В результате «Голос Москвы» 6(19) ноября опубликовал письмо Мясоедова, после которого было напечатано заявление редакции, приносившей ему свои извинения в связи с публи-
335 Наумов Н.А. Из уцелевших воспоминаний 1868-1917. С. 227.
336 Голос Москвы. 1912. 19 окт. (1 нояб.). № 241. С. 4.
337 Там же. 20 окт. (2 нояб.). № 242. С. 1.
338 Голос Москвы. 1912. 19 окт. (1 нояб.). № 241. С. 3.
339 Там же. 24 окт. (6 нояб.). № 245. С. 5.
340 Там же. С. 1.
341 Там же. 26 окт. (8 нояб.). № 247. С. 5.
342 Там же. 27 окт. (9 нояб.). № 248. С. 4.
кацией недостоверной информации, порочившей его репутацию. Публикация эта столь примечательна, что хочется воспроизвести ее полностью.
Письмо Мясоедова:
«М.г., г. редактор! Вследствие поданной мною жалобы 30 июня с.г. у судебного следователя 6-го участка Петербургского окружного суда, на которое прибыл уполномоченный вами присяжный поверенный В.М. Голиков, заявивший, что вы желали бы окончить дело миром и что вы согласны напечатать опровержение по поводу статьи «Шпионаж и сыск», помещенной в № 93 «Голос Москвы» от 23 апреля с.г.
Полагая, что за шесть месяцев вы могли разобраться в доходивших до вас слухах и сведениях обо мне, я воздерживаюсь от предъявления вам текста опровержения, которое меня удовлетворило бы, и, полагаясь всецело на вашу корректность, предоставляю составление такового вам самому.
Примите и пр.
Полковник Мясоедов».
От редакции: «С полной готовностью помещаем в нашей газете письмо
С.Н. Мясоедова и считаем своим долгом заявить, что, изучив и проверив самым тщательным образом имеющиеся в редакции материалы, мы пришли, к сожалению, к заключению, что редакция была введена в заблуждение неверными сведениями о полковнике Мясоедове, о котором мы решительно ничего предосудительного сказать не можем, и в целях восстановления доброго имени его, несправедливо нами задетого в статье «Шпионаж и сыск», помещаем настоящее опровержение, которое просим и другие газеты перепечатать.
При этом мы заявляем, что опровержение это, разумеется, ни в какой степени не умаляет и не смягчает тех тяжелых обвинений, которые мы в то время предъявили Военному министерству и которые не были и не могут быть опровергнуты» 343.
Итак, если Мясоедов не был ни шпионом, ни сыщиком, то В.А. Сухомлинов все же оставался виновен в том, в чем его обвиняли, то есть в легкомысленном принятии на службу шпиона и сыщика. Военный министр проигнорировал последний абзац извинений. Что касается Мясоедова, то в начале мировой войны он помирился и с Б.А. Сувориным, который в письме к нему признал свою неправоту. Это, правда, никак не помешало издателю в 1915 году вновь облить Мясоедова грязью, но уже после того, как он был повешен 344 Действия А.И. Гучкова, несмотря на признание своей неправоты, не были безрезультативными. Хотя он и проиграл выборы в Москве, но желаемого результата, пусть и частично, он все же добился. По верному определению Н.В. Савича, третья Дума, начав свою работу в тесном контакте с военным министром, закончила ее «в открытой войне» с ним. Дума четвертого созыва сразу же пошла по стопам своей предшественницы. М.В. Родзянко открыто заявлял о нежелательности присутствия генерала на заседаниях («Вы для нас красное сукно...») 345.
343 Голос Москвы. 1912. 6(19) нояб. № 256. С. 5.
344 Фрейнат О.Г. Правда о деле Мясоедова. С. 25.
345 Савич Н.В. Воспоминания. С.129; Деникин А.И. Очерки русской смуты. М., 2003.
Т. 1. С. 138.
1. Айрапетов, О.Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и на революцию (1907-1917) [Текст] / О.Р. Айрапетов. - М., 2003.
2. Алексеев, М. Военная разведка России от Рюрика до Николая II [Текст] / М. Алексеев. - М., 2001. - Кн. 3. - Ч. 2.
3. Бобчев, С.С. Страници из моята дипломатическа миссия въ Петроградъ (19121913) [Текст] / С.С. Бобчев. - София, 1940.
4. Голос Москвы. - 1912. - 7(20) апр. № 81 ; 11(24) апр. - № 84 ; 17(30) апр. - № 89 ; 18 апр. (1 мая). - № 90 ; 21 апр. (4 мая). - № 93 ; 22 апр. (5 мая). - № 94 ; 24 апр. (7 мая). - № 95 ; 26 апр. (9 мая). - № 97 ; 3(16) мая. - № 101 ; 5(18) мая. - № 102 ; 9(21) мая. - № 105 ; 6(19) июля. -№ 155 ; 1(14) июля. - № 151 ; 14(27) июля. - № 162 ; 5(18) июля. № 154 ; 11(24) июля. - № 159 ; 12(25) июля. - № 160 ; 21 сент. (4 окт.). - № 217 ; 28 сент. (11 окт.). - № 223 ; 12(25) окт. - № 235 ; 16(29) окт. - № 238 ; 18(30) окт. - № 240 ; 19 окт. (1 нояб.). - № 241 ; 20 окт. (2 нояб.). - № 242 ; 24 окт. (6 нояб.). - № 245 ; 26 окт. (8 нояб.). - № 247 ; 27 окт. (9 нояб.). - № 248 ; 6(19) нояб. - № 256.
5. Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1912 г. Сессия пятая [Текст]. - СПб., 1912. - Ч. 4.
6. Гучков, А.И. Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания Председателя Государственной думы и военного министра Временного правительства [Текст] / А.И. Гучков. - М., 1993.
7. Деникин А.И. Очерки русской смуты [Текст] / А.И. Деникин. - М., 2003. Т. 1.
8. Джунковский, В.Ф. Воспоминания [Текст] / В.Ф. Джунковский. - М., 1997. -Т. 2.
9. Курлов, П.[Г.] Конец русского царизма. Воспоминания бывшего командира корпуса жандармов. - Пг. ; М., 1923.
10. Курлов, П.Г. Гибель императорской России [Текст] / П.Г. Курлов. - М., 1992.
11. Лукомский, А.С. Воспоминания [Текст] / А.С. Лукомский. - Берлин, 1922. -Т. 1.
12. Лукомский, А.С. Очерки из моей жизни [Текст] / А.С. Лукомский // Вопросы истории. - 2001. - № 5, 8.
13. Наумов, Н.А. Из уцелевших воспоминаний 1868-1917 [Текст] / Н.А. Наумов. -Нью-Йорк, 1955. - Т. 2.
14. Поливанов, А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника 1907-1916 [Текст] / А.А. Поливанов. - М., 1924. - Т. 1.
15. Раупах Р.Р. фон. Facies Hippocratica (лик умирающего) : воспоминания члена Чрезвычайной следственной комиссии 1917 года. СПб., 2007.
16. Савич, Н.В. Воспоминания [Текст] / Н.В. Савич. - СПб., 1993.
17. Спиридович, А.И. Великая война и Февральская революция 1914-1917 [Текст] / А.И. Спиридович. - Нью-Йорк, 1960. - Кн. 1.
18. Тарсаидзе, А.[Г.] Четыре мифа о Первой мировой [Текст] / А.[Г.] Тарсаидзе. -М., 2007.
19. Тхоржевский, И.И. Последний Петербург. Воспоминания камергера [Текст] / И.И. Тхоржевский. - СПб., 1999.
20. Фрейнат, О.Г. Правда о деле Мясоедова и др. по официальным документам и личным воспоминаниям [Текст] / О.Г. Фрейнат. - Вильна, 1918.
21. Шацилло, К.Ф. «Дело» полковника Мясоедова [Текст] / К.Ф. Шацилло // Вопросы истории. - 1967. - № 4.
22. Buchanan, G. My mission to Russia and other diplomatic memories [Text] / G. Buchanan. - L., 1923. - Vol. 1.
23. Fuller, W.C. The foe within. Fantasies of treason and the end of Imperial Russia [Text] / W.C. Fuller ; Cornell University Press. - Ithaca ; L., 2006.
24. Knox, A. With the Russian army 1914-1917. [Text] / A. Knox. - L., 1921. - Vol. 1.
25. Necludoff, A.[V.] Diplomatic reminiscences before and during the world war, 1911-1917 [Text] / A.[V.] Necludoff. - L., 1920.
26. Pares, B. My Russian memoirs [Text] / B. Pares. - L., 1931.
