CC BY
116
намика в сфере борьбы с коррупцией: примерно 78% глав компаний, принимавших участие в опросе, отмечают снижение числа коррупционных случаев на протяжении десяти лет, и почти 90% из них прогнозируют дальнейшие улучшения в данной сфере в следующем десятилетии (2, с. 5).
В ходе второй фазы проекта, который затронет ЮАР, специалисты ВЭФ планируют апробировать результаты, полученные в ходе исследования в Латинской Америке, в условиях африканской страны. ВЭФ ставит цель разработать инструменты борьбы с коррупцией, которые эффективно действовали бы в самых разных регионах мира.
Список литературы
1. Building foundations against corruption: Recommendations on anti-corruption in the infrastructure & urban development industries. - Geneva: World economic forum, 2015. - 10 p.
2. The future of trust and integrity. Partnering against corruption initiative. - Geneva: World economic forum, 2018. - 35 p.
3. Partnering against corruption initiative - infrastructure and urban development. Building foundations for transparency. - Geneva: World economic forum, 2016. -
29 p.
4. Partnering against corruption initiative - infrastructure and urban development. Building foundations for trust and integrity. - Geneva: World economic forum, 2017. - 30 p.
2019.01.008. И.Ю. ЖИЛИНА. ДЕКАРБОНИЗАЦИЯ КИТАЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛЬНЫХ КЛИМАТИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ. (Обзор).
Ключевые слова: Китай; климатические изменения; Парижское соглашение по климату; декарбонизация; возобновляемые источники энергии.
В обзоре рассматриваются особенности перехода Китая к низкоуглеродной экономике и его потенциальное влияние на решение проблемы климата.
Климатические изменения, являющиеся следствием выбросов в атмосферу парниковых газов (ПГ) в результате производственной деятельности человека, многие эксперты считают основными рисками для человечества в ближайшие годы. По оценке
ОЭСР, к 2060 г. при отсутствии новых климатических мер экономические потери от изменения климата могут достичь 1-3,3% мирового ВВП, а к концу столетия - 2-10% (9, с. 14).
В последние годы международные инициативы, направленные на радикальное сокращение выбросов ПГ в атмосферу (на 5080% к 2050 г.), подразумевают ускоренный переход к низкоуглеродной экономике. Его реализация включает повышение энергоэффективности, замену угля низкоуглеродными источниками энергии (газ, возобновляемые источники энергии (ВИЭ), атомная энергия), улавливание и хранение углерода, структурную перестройку экономики, в частности развитие высокотехнологичных видов деятельности (11, с. 157).
Так, согласно сценарию энергетического развития, представленному Международным агентством по возобновляемой энергии (International renewable energy agency, IRENA), развитие ВИЭ и меры, призванные обеспечить рост энергоэффективности, позволят обеспечить более 90% снижения выбросов СО2, необходимого для реализации целей Парижского соглашения по климату (ПС)1 (12, с. 9), тогда как сохранение траектории выбросов ПГ в рамках действующих и запланированных политик ведет к значительному превышению их уровня по сравнению с целью ПС. При реализации предлагаемого IRENA сценария доля ВИЭ в конечном мировом потреблении энергии к 2050 г. составит 65% против 18% в 2015 г. (12, с. 11). Кроме того, глобальный переход к низкоуглеродной экономике будет способствовать экономическому росту, увеличению занятости и росту благосостояния во всех регионах планеты (12, с. 54).
В настоящее время Китай занимает первое место в мире по величине выбросов ПГ. По разным оценкам, на него приходится от 25% (17) до 29,2% мировых выбросов ПГ (16, с. 1) против 10,7% в 1990 г. (3, с. 24). Рост выбросов ПГ - оборотная сторона быстрого роста китайской экономики (в среднем 10% в год в течение 30 лет) (11, с. 154). Приоритетными энергетическими источниками, обеспечивавшими экономический рост, являлись уголь и импортируе-
1 Государства - участники Парижского соглашения по климату договорились удержать рост глобальной средней температуры ниже 2°С по сравнению с ее средней величиной в доиндустриальный период, а также приложить усилия для ограничения роста температуры 1,5°С. - Прим. авт.
мая нефть. В результате чрезмерного потребления ископаемого топлива загрязнение окружающей среды (ОС) в стране достигло критических масштабов.
В этих условиях руководство Китая с середины 2000-х годов принимает ряд планов и программ, предусматривающих меры по борьбе с изменением климата и контролю над выбросами ПГ. Основное внимание уделяется оптимизации структуры производства, энергосбережению, повышению энергоэффективности, оптимизации структуры топливно-энергетического баланса, увеличению абсорбции углерода в лесах.
Одной из первых жестких мер по борьбе с загрязнением ОС стало введение в 2004 г. новых требований к планированию и строительству угольных электростанций. Принятый в 2013 г. План по предотвращению и контролю за загрязнением воздуха на 2013— 2017 гг. (Airborne pollution prevention and control action plan, АРРС) предусматривал стимулирование комбинированного производства электро- и тепловой энергии, замену угольных электростанций газовыми, ускорение замещения угля газом в промышленности, использование новых видов энергии на транспорте, снижение доли угля в потреблении первичной энергии.
В рамках принятого в 2014 г. Плана действий по обновлению и реконструкции угольных электростанций для энергосбережения и сокращения выбросов были установлены технические стандарты для новых и существующих угольных электростанций (вступят в силу в 2020 г.). Предполагается добиться почти полного уравнивания показателя выбросов угольных электростанций с аналогичным показателем газовой генерации. При этом принятые стандарты жестче, чем в ЕС и США (7). Однако строительство угольных электростанций в Китае продолжается, а учитывая, что большая их часть была построена после 2005 г., многие из них могут функционировать еще 30-40 лет.
В ноябре 2016 г. была принята Программа работ по контролю за выбросами ПГ на 13 пятилетку, предусматривающая снижение к 2020 г. выбросов СО2 на единицу ВВП на 18% по сравнению с 2015 г., формирование первоначального варианта нормативноправовой базы для противодействия изменению климата, постоянное углубление и расширение эксперимента по низкоуглеродному развитию. Документ также предусматривает активизацию усилий
местных властей и соответствующих ведомств по контролю над выбросами ПГ (2).
Параллельно Китай осуществлял пилотные проекты торговли квотами на выбросы ПГ. Предполагается, что с запуском национальной системы торговли квотами на выбросы (СТВ) в декабре 2017 г. китайский национальный рынок квот будет крупнейшим в мире и опередит СТВ ЕС. Даже в настоящее время восемь пилотных проектов СТВ в нескольких провинциях и городах Китая охватывают 1,3 млрд т CO2, т.е. 10% годовых выбросов ПГ в стране (16, с. 23).
Одновременно КНР активно развивает альтернативную энергетику, ежегодно инвестируя более 100 млрд долл. в развитие ВИЭ на национальной территории, что в два раза превышает уровень аналогичных инвестиций США. Кроме того, Китай, вложивший в ВИЭ за рубежом 32 млрд долл., опережает по этому показателю все остальные страны, а ведущие китайские компании все чаще лидируют в глобальных производственно-сбытовых цепочках ВИЭ (13). По оценкам МЭА, Китай является безусловным мировым лидером по темпам роста мощностей ВИЭ (страна обеспечивает 40% глобального роста ВИЭ), обгоняя по этому показателю США и Индию.
Китай уже перевыполнил план 13 пятилетки (2016-2020) по развитию солнечной энергетики: по итогам 2017 г. в стране было произведено 130 ГВт солнечной энергии при плане на 2020 г. в 105 ГВт (6). К 2018 г. установленная мощность ветроэнергетики Китая составляла 171,8 ГВт. При этом предполагалось, что, учитывая ожидаемый ежегодный прирост мощностей в секторе в течение ближайших десяти лет в среднем на 20 ГВт в год, плановый показатель, установленный 13 пятилетним планом в 210 ГВт, к 2020 г. будет превышен (4).
Однако в 2018 г. государственные органы Китая изменили механизмы поддержки солнечной и ветроэнергетики: прекращена выдача квот на строительство промышленных солнечных электростанций, претендующих на субсидии; с 2019 г. вводится система конкурентных тендеров на все новые промышленные проекты в ветровой и солнечной энергетике. В заявках на участие в торгах цена киловатт-часа должна быть ниже, чем последние государственные субсидируемые уровни. Таким образом, Пекин стремится
снизить цены на энергию, производимую ВИЭ, до уровней угольной генерации, которая в Китае остается пока самой дешевой. Кроме того, снижаются фиксированные «зеленые» тарифы для всех категорий объектов фотоэлектрической и ветровой генерации. В то же время местным властям предписано поощрять проекты в солнечной энергетике любых типов и размеров, не требующие субсидий.
Возможными причинами изменения политики эксперты считают рост дефицита государственного фонда поддержки развития ВИЭ (15,6 млрд долл.), который финансируется потребителями энергии, а также переизбыток электроэнергии в стране, который привел к значительному снижению коэффициента использования установленной мощности «традиционных» электростанций (4; 5).
В результате к 2020 г. установленная мощность китайской солнечной энергетики может составить 200-215 ГВт (6), что существенно ниже прогнозов МЭА, согласно которым объем солнечной генерации в Китае может достичь в 2022 г. 320 ГВт (14, с. 4). По мнению аналитиков, темпы роста ветроэнергетики снизятся в краткосрочной перспективе, но восстановятся после 2021 г., поскольку этот сектор ВИЭ уже конкурентоспособен по сравнению с угольной генерацией (4).
Китай также занимает доминирующие позиции в мире в гидроэнергетике и производстве биомассы для получения электроэнергии и отопления (14, с. 3) и уделяет большое внимание развитию атомной энергетики. В 2017 г. в стране действовало 36 атомных реакторов, 20 реакторов находились в стадии строительства. Кроме того, КНР является одним из признанных лидеров на рынке электромобилей (около 40% мирового рынка) (10).
Создание низкоуглеродной экономики дает Китаю серьезные преимущества в плане использования сырьевых ресурсов. КНР уже добилась значительного прогресса в снижении ресурсоемкости экономики: в 1980-2010 гг. экономика страны выросла в 18 раз, тогда как потребление энергии увеличилось лишь в пять раз. Таким образом, энергоемкость на единицу ВВП за этот период снизилась на 70%. И Китай вполне способен достичь поставленной в 13 пятилетнем плане цели снижения энергоемкости на 15% к 2020 г., учитывая снижение этого показателя на 5% только в 2016 г. (13). В то же время одним из наиболее востребованных обществом
преимуществ политики декарбонизации является улучшение состояния ОС и, соответственно, снижение затрат на здравоохранение (11, с. 157).
Китайские предприятия в настоящее время являются ведущими игроками на мировом рынке фотогальванических элементов (ФГЭ), обеспечивая около 60% их глобального производства и половину спроса (14, с. 3). По оценкам экспертов, китайский рынок и политическое развитие Китая будут оказывать решающее влияние на глобальный спрос, предложение и цены на ФГЭ. Китайские компании освоили и многие другие технологии «зеленой» экономики. В частности они владеют сложными системами управления поставками электроэнергии от прерывистых источников энергии, активно развивают производство электромобилей. В целом политика декарбонизации предоставляет Китаю широкие возможности в области технологического и политического лидерства (17).
Тем не менее, учитывая высокую зависимость экономики страны от угля1, на пути к низкоуглеродной экономике Китаю предстоит решать проблемы перевода энергетики на другие источники энергии, в частности природный газ, что потребует значительных средств. Кроме того, темпы строительства солнечных и ветровых электростанций опережают модернизацию электросети страны, что приводит к большим потерям электроэнергии, тогда как от китайских энергетиков постоянно требуют сокращения издержек и повышения эффективности для компенсации более медленного роста мирового спроса.
Борьба с глобальным изменением климата является одной из приоритетных задач Китая. КНР принимала самое активное участие в подготовке ПС. Чтобы внести свой вклад в достижение декларированной общей цели ПС, Китай взял на себя обязательства достигнуть пика выбросов СО2 к 2030 г. или ранее; сократить углеродоемкость ВВП2 на 60-65% по сравнению с 2005 г.; увеличить долю неископаемых источников энергии примерно до 20% в суммарном первичном потреблении энергии к 2030 г. (8).
1 Уголь остается наиболее доступным местным источником энергии. Его потребление составляет в настоящее время 3000 млн т в год против 500 млн т в 1990 г., обеспечивая 2/3 спроса на энергию (10).
2 Углеродоемкость ВВП - отношение суммарного объема выбросов СО2 к ВВП страны за год. - Прим. авт.
В сентябре 2015 г. председатель КНР Си Цзиньпин выступил на Генеральной ассамблее ООН с проектом поэтапного создания глобальной межконтинентальной энергосистемы, объединяющей электроэнергетические сети всего мира, и перевода большей их части на экологически чистые источники энергии. В марте 2016 г. по инициативе КНР была создана международная Организация по развитию и сотрудничеству в сфере глобального объединения энергосистем (Global energy interconnection development and cooperation organization, GEIDCO). В настоящее время в GEIDCO входят более 260 членов из 22 стран (1). Директор Института Земли Колумбийского университета Дж. Сакс назвал китайскую инициативу самым впечатляющим проектом, объединяющим правительства, операторов энергосетей, исследовательские институты, банки развития и структуры ООН для достижения целей ПС (15).
Однако переход с 2014 г. к «новой норме темпов роста» (nouvelle normal) может не только привести к экономической нестабильности в Китае, но и оказать дестабилизирующее влияние на мировую экономику, в частности вызвать глубокий кризис в странах - производителях нефти.
Хотя некоторые эксперты, в частности приглашенный профессор Королевского колледжа Лондона Н. Батлер (N. Butler), довольно пессимистично оценивают шансы Китая на достижение поставленных амбициозных целей в силу неподготовленности инфраструктуры к энергетическому переходу, широкого использования электроэнергии, полученной из «грязных» источников, на транспорте, необходимости переподготовить около 4 млн работников, занятых в угольной отрасли (10). Однако от способности Китая сочетать декарбонизацию экономики в условиях снижения темпов экономического роста с достижением максимума выбросов ПГ зависит климатическое будущее планеты (11, с. 157).
Список литературы
1. Бокарев Д. «Глобальное энергетическое объединение» - новый мегапроект Китая // Новое восточное обозрение: (интернет-журнал). - 2017. - 17.05. - Режим доступа: https://ru.joumal-neo.org/2017/05/17/global-energy-association-the-new-chinese-mega-project/
2. Китай опубликовал Программу работы по контролю за выбросами парниковых газов на 13-ю пятилетку // Russian. News. Cn. - 2016. - 05.11. - Режим доступа: http://russian.news.cn/2016-11/05/c_135807950.htm
3. Риски реализации Парижского климатического соглашения для экономики и национальной безопасности России: Аналитический доклад. - М.: ИПЕМ,
2016. - 114 с. - Режим доступа: http://ipem.ru/files/files/other/doklad_riski_reali zacii_parizhskogo_klimaticheskogo_soglasheniya_dlya_ekonomiki_i_nacionalnoy _bezopasnosti_ro ssii.pdf
4. Сидорович В. Ветроэнергетика КНР превысит 210 ГВт раньше, чем запланировано / Информационно-аналитический центр «Новая энергия». - М., 2018. -Режим доступа: http://renen.ru/wind-power-of-china-will-exceed-210-gw-earlier-than-planned/
5. Сидорович В. Китай вводит конкурсные отборы в ветроэнергетике / Информационно-аналитический центр «Новая энергия». - М., 2018. - Режим доступа: http://renen.ru/china-set-competitive-bidding-in-wind-energy/
6. Сидорович В. Рынок солнечной энергетики в Китае рухнул из-за неожиданного решения властей / Информационно-аналитический центр «Новая энергия». -М., 2018. - Режим доступа: http://solar-market-in-china-collapsed-because-of-the-unexpected-decision-of-the-authorities/
7. Сидорович В. Угольная энергетика в Китае: Прошлое, настоящее и будущее / Информационно-аналитический центр «Новая энергия». - М., 2017. - Режим доступа: http://renen.ru/coal-energy-in-china-past-present-and-future/
8. Соколова А., Степанов И. Климатическая повестка 2030: Итоги климатической конференции в Париже 2015 г. Обзор обязательств стран-участников / Российский совет по международным делам. - М., 2016. - Режим доступа: http://russiancouncil.ru/climate2030
9. Les consequences economiques du changement climatique. - P.: OECD, 2016. -Mode of access: http://dx.doi.org/10.1787/9789264261082-fr
10. Couturier B. Geopolitique de l’energie: la Chine essaie d’echapper au tout-charbon // France culture. - 2018. - 19.01. - Mode of access: https://www.franceculture. fr/emissions/le-tour-du-monde-des-idees/le-tour-du-monde-des-idees-vendredi-19-janvier-2018
11. Criqui P. Comment la Chine se prepare a l’apres-charbon // Energies, climat, societes: 40 textes pour une transition decisive. - P.: The Conversation France,
2017. - P. 154-157. - Mode of access: https://cdn.theconversation.com/ static_files/files/23/88960-2017-12-11-energies-climat-societes-40-textes-pour-une-transition-decisive.pdf? 1518060184
12. Global energy transformation: A roadmap to 2050. - Abu Dhabi: IRENA, 2018. -76 p. - Mode of access: http://irena.org/-/media/Files/IRENA/Agency/Publication/ 2018/Apr/IRENA_Report_GET_2018.pdf
13. J Kejun J., Woetzel J. La revolution de la Chine en energie renouvelable // Project
syndicate. - 2017. - 21.08. - Mode of access: https://www.project-
syndicate.org/commentary/china-renewable-energy-revolution-by-jiang-kejun-and-jonathan-woetzel-2017-08/french
14. Renewable 2017: Analysis and forecasts to 2022. Executive summary / OECD, IEA. - 2017. - 10 p. - Mode of access: https://www.iea.org/Textbase/npsum/renew 2017MRSsum.pdf
15. Sachs J.D. Le grand dessein energetique de la Chine // Project syndicate. - 2018. -02.04. - Mode of access: https://www.project-syndicate.org/commentary/china-global-renewable-energy-grid-by-jeffrey-d-sachs-2018-04/french
16. State and trends of carbon pricing 2017. - Wash., 2017. - 104 p. - Mode of access: https://openknowledge.worldbank.org/bitstream/handle/10986/28510/wb_report_17 1027.pdf?sequence=7
17. Turner A. La Chine bientot championne de l’economie verte? // Alternatives econ. -P., 2018. - 05.02. - Mode of access: https://www.alternatives-economiques.fr/adair-turner/chine-bientot-championne-de-leconomie-verte/00082607
МЕЖДУНАРОДНАЯ ТОРГОВЛЯ
2019.01.009. А.А. СИДОРОВ. ГАРМОНИЗИРОВАННАЯ СИСТЕМА ОПИСАНИЯ И КОДИРОВАНИЯ ТОВАРОВ: ЭВОЛЮЦИЯ И СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ. (Обзор).
Ключевые слова: система кодирования товаров; Всемирная таможенная организация; товарная номенклатура; таможенный тариф; таможенные пошлины.
В обзоре рассмотрены этапы создания и совершенствования Гармонизированной системы описания и кодирования товаров (ГС).
Генеральный секретарь Всемирной таможенной организации (ВТамО, WCO) К. Микурия (Япония) анализирует эволюцию ГС, начиная с концепции товарной номенклатуры, появившейся еще во времена Античности (3). Он ссылается на профессора Токийского международного университета Х. Асакуры, утверждающего, что первый известный таможенный тариф был установлен в Римской империи, на территории сирийской Пальмиры. При этом, однако, Микурия отмечает, что таможенные пошлины существовали и до Римской империи - и в Древнем Египте, и в Древней Греции, все товары облагались пошлинами по единой ставке. При существовании единой для всех товаров ставки не было необходимости в таможенном тарифе, в котором были бы систематизированы различные виды товаров с указанием различных ставок пошлин.
До XVIII в. товары располагались в алфавитном порядке. С XIX в. ряд стран перешел к номенклатуре на основе системной
