CC BY
36
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Н.В. Алфимцев*
ДЕФИНИТИВНЫЙ ХАОС В НОРМАТИВНОМ РЕГУЛИРОВАНИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
Аннотация. Доказывается необходимость совершенствования законодательства в области нормативного регулирования национальной политики. Обозначение отдельных недостатков Стратегии государственной национальной политики до 2025 г., подталкивающее к проблеме понятийно-терминологических интерпретаций в отечественных правовых актах, а также рассмотрение практики деятельности Европейского Суда по правам человека и Европейской комиссии против расизма и нетерпимости в отношении России в 2013-2014 гг. позволяет автору прийти к выводу о необходимости нормативного закрепления понятия «нации» или «этноса». Проследив генезис и развитие основных подходов к определению этих понятий в теоретических работах отечественной школы за прошедшие сто лет, автор выдвигает тезис о том, что в основном дефиниция данных понятий строится на основании четырех базовых признаков, а именно: определенная национальная или этническая общность характеризуется общей территорией, языком, культурным единством, социально-экономическим укладом. Исходя из этого современное состояние национальных общностей в России рассмотрено через призму социально-демографического портрета и национального состава населения. В ходе анализа статистических данных Всероссийской переписи населения 2010 г. автор приходит к выводу, что три из четырех базовых признаков национальной или этнической общности в настоящее время неактуальны, и единственным характерным признаком остается лишь культурное единство, которое вкупе с общим историческим происхождением должно быть положено в основу дефиниции, подлежащей нормативному закреплению. Выдвигается тезис о том, что с целью исключения противоречий правовая система России нуждается в закреплении понятия «нация», а не «этнос», как соответствующего отечественной правовой традиции и более удобного для восприятия и правоприменения. Понятие «многонациональный народ», закрепленное в Конституции, с точки зрения автора, достаточно и дальнейшего развития не требует. В заключение формулируется авторское определение понятия «нация», которое представляется приемлемым для нормативного закрепления в целях совершенствования законодательства.
Ключевые слова: государственная национальная политика, стратегия национальной политики, нормативное регулирование, нация, этнос, многонациональный народ, правовая система, дефинитивный хаос, языковое многообразие, культурное единство, историческое происхождение.
Время, прошедшее с момента принятия Стратегии государственной национальной политики до 2025 г. (далее — Стратегия), позволи-
ло более пристально проанализировать ее краеугольные положения и выделить отдельные аспекты, которые негативно сказываются на практике
© Алфимцев В.Н., 2015
* Алфимцев Владимир Николаевич — кандидат юридических наук, заместитель начальника отдела Правового
управления ГУ МВД России по Московской области.
[v.alfim@mail.ru]
125009, Россия, г. Москва, Никитский пер., д. 3.
ее правоприменения и снижают эффективность проводимой национальной политики.
В первую очередь было отмечено, что в Стратегии отсутствуют дефиниции таких основных понятий для государственной национальной политики, как этнос, нация, народ, межнациональные и межэтнические отношения, межнациональные и межэтнические противоречия, межнациональные и межэтнические конфликты1.
Учитывая введение понятия «российской нации» в его общегражданском смысле как тождественного «многонациональному народу России», указанное «умолчание» не позволяет надлежащим образом определить содержание «национального и межнационального мира и согласия», «гражданского и межнационального мира и согласия», «национально-культурного развития»2.
Таким образом, складывающуюся ситуацию в нормативном регулировании национальной политики можно верно определить, по меткому замечанию Н.Н. Тарасова, как «дефинитивный хаос», во многом предопределенный отставанием правовой теории, отраслевых доктрин от современной действительности правового регулирования3.
Кроме того, анализ существующей нормативной базы, помимо Стратегии, включающей Конституцию России, Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», Федеральный закон от 17.06.1996 № 74-ФЗ «О национально-культурной автономии», Федеральный закон от 01.06.2005 № 53-Ф3 «О государственном языке Российской Федерации», Федеральный закон от 19.05.1995 № 82-ФЗ «Об общественных объединениях», Федеральный закон от 30.04.1999 № 82-ФЗ «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ» и некоторые другие нормативные акты, позволил прийти к выводу, что в нормативном регулировании национальной политики проблема «дефинитивного хаоса», или же, если выразиться более точно, проблема понятийно-терминологических интерпретаций, имеет две стороны, а именно:
— отсутствие в отечественной правовой системе необходимых дефиниций ключевых понятий для сферы межнациональных отношений;
— слишком широкие определения отдельных явлений, что приводит к подмене понятий, затуманивает взор законодателя и не позво-
1 См.: Алфимцев В.Н. «Подводные камни» стратегии государственной национальной политики до 2025 года // Проблемы права. 2014. № 2. С. 109.
2 См.: Он же. Стратегия государственной национальной политики до 2025 года: правовой анализ // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 5. Ч. 2. С. 16.
3 См.: Тарасов Н.Н. К вопросу о юридических понятиях и дефинициях // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические, морально-психологические и практические проблемы: материалы междунар. круглого стола Н. Новгород: Юрид. техника, 2007. С. 71.
ляет наполнить законодательство жизненно-необходимыми нормами4. Таким образом, цель данного исследования в широком плане следует сформулировать как определение первого шага в преодолении дефинитивного хаоса для повышения эффективности проводимой национальной политики.
Конкретизировать цель и определить задачи позволит расширение рассмотрения проблематики до международного уровня, а именно: рассмотрение практики взаимодействия России со своими зарубежными партнерами в вопросе регулирования межнациональных отношений.
Европейский Суд по правам человека (далее — ЕСПЧ) 03.07.2014 вынес вердикт по делу «Грузия против России (№ 1)». Суд признал нарушение Россией ряда положений Европейской конвенции по правам человека при депортации этнических грузин из РФ, однако не указал сумму компенсации5. Грузия обвиняла Россию в нарушении прав человек, в том числе и в нарушении ст. 14 «Запрещение дискриминации» Европейской конвенции о правах человека и дополнительных протоколов к ней.
Вместе с тем председатель комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий отметил, что «российские власти никогда не осуществляли и не планировали осуществлять против грузин действия какого-либо дискриминационного характера по признаку гражданства или этнической принадлежности»6.
Как видим, в основу решения ЕСПЧ была положена этническая принадлежность, являющаяся одной из отличительных черт человека, относящих его к определенному этносу или нации, раскрытие правового содержания которых не дается ни в отечественном, ни в международном праве.
Учитывая непростую международную обстановку, складывающуюся вокруг России в 20132014 гг., отдельно следует упомянуть Доклад о РФ (4-й цикл мониторинга), принятый 20.06.2013 Европейской комиссией против расизма и нетерпимости (далее — ЕКРН), являющейся, по их словам, «независимым органом для проведения мониторинга прав человека, специализирующимся на вопросах, связанных с расизмом и нетерпимостью. Он состоит из независимых и беспристрастных членов, которые назначаются на основе их морального авторитета и признан-
4 См.: Алфимцев В.Н. Понятийно-терминологические интерпретации как ресурс концептуального развития конституционно-правовой модели противодействия межнациональным противоречиям // Проблемы права. 2014. № 3. С. 56.
5 Официальный сайт Европейского Суда по правам человека. URL: http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/Pages/search.aspx#{%22la nguageisocode%22:[%22ENG%22],%22documentcollectionid2%2 2:[%22JUDGMENTS%22],%22itemid%22:[%22001-145546%22]} (дата посещения: 25.08.2014).
6 Новости NEWSru.com. URL: http://www.newsru.com/
world/03jul2014/georgia_mssia.html (дата посещения: 25.08.2014).
ной экспертизы по проблемам расизма, ксенофобии, антисемитизма и нетерпимости»7.
Оставив в стороне вопрос о статусе и пристрастности данного органа, отметим, что, несмотря на свой рекомендательный характер, подобного рода деятельность влияет на формирование имиджа России на международной арене.
В своем докладе ЕКРН отмечает подъем радикального национализма и распространение насилия расистского характера, направленного в основном против лиц «неславянской наружности», особенно против выходцев с Северного Кавказа и Средней Азии, подчеркивает, что ситуация с этническими меньшинствами в целом в Краснодарском крае очень плохая, а также заостряет внимание на проблеме этнической группы турок-месхетинцев8. Несмотря на попытки толерантно обойти стороной вопрос о национальной или этнической принадлежности, использовать замысловатые термины «выходцы», «внешность» и т.д., в докладе в то же время заостряется внимание на понятиях этнических групп и этнических меньшинств, что, так же как в случае с вышеприведенным решением ЕСПЧ, напрямую нас подталкивает к вопросу о правовом содержании понятий нации или этноса.
Представляется, что обозначенные выше тезисы являются достаточными основаниями для формирования представления о том, что построение эффективной правовой базы национальной политики в государстве следует начинать с нормативного закрепления понятий нации или этноса. Как сказал Декарт: «люди избавились бы от половины своих заблуждений, точно определив значение слов».
Установив, что начинать необходимо с базовых понятий, можно определить цель нашего исследования более конкретно, сформулировав ее как определение содержания первого шага в преодолении дефинитивного хаоса в нормативном регулировании. Достижение этой цели обусловлено решением следующих задач: анализ динамики развития понятия нации и динамики развития понятия этноса в науке и в отечественной правовой системе; определение точек соприкосновения этих понятий; определение ответа на вопрос, нуждается ли правовая система в обоих понятиях или достаточно одного из них; установление современных особенностей существования наций-этносов; формулирование приемлемых, подчеркиваю — именно для правовой системы, дефиниций, способных заполнить создавшийся правовой вакуум.
Термины «этнос» и «нация» восходят к разным языкам и имеют разную историко-научную судьбу. Если «этнос» образован от древнегрече-
ского ethnos (народ) и в качестве специального понятия вошел в язык европейской науки лишь во второй половине XIX в., то нация (от лат. пайо, которое в свою очередь восходит к nasci, что означает «рождаться») активно употреблялось еще историками и писателями Древнего Рима.
Необходимо отметить, что четкого определения понятий этноса и нации, которое удовлетворяло бы всех, на данный момент сформулировано не было. Ученые, занимающиеся изучением данной проблематики, расходятся во мнении, как «этнос» соотносится с «нацией», что обусловлено тем, как верно отмечает С.Г. Кагиян, что «нация» и «этнос» относятся к числу понятий, расположенных на границе социальной философии, социологии, политологии, этнологии и других дисциплин, так или иначе его использующих. Каждая из этих дисциплин, в силу имманентной предметности научного знания, теоретически вычленяет лишь одну из сторон (аспектов) таких сложных, исторически изменчивых феноменов, каковыми для внешнего наблюдателя являются «этносы» и «нации»9. Нас же интересует определение именно правового значения, влияющего на практику правоприменения.
Как справедливо подчеркивает Т.Я. Хабриева, для обозначения этнических и национальных общностей в законодательстве и научной литературе используются неодинаковые термины: «нации», «народы», «народности», «коренные малочисленные народы», «племена» и т.д. Это настолько сложные по содержанию и многообразные по конкретным параметрам явления, что охватить каждое из них каким-либо одним определением, не искажая их сущности и не оставляя в стороне их существенные черты, не представляется возможным10.
Не оспаривая факт сложности рассматриваемых феноменов, полагаем, что для проведения эффективной национальной политики необходимо все же определить, что понимается под нацией или этносом именно в правовом плане, иначе вся выстраиваемая система рушится по причине указанного многообразия подходов.
Сложно спорить с тем, что «альтернативные, конкурирующие и даже дисциплинарно несовместимые толкования понятия "нация", "народ" и "этнос" рождают споры в правоприменительной практике принципа самоопределения»11. Однако же отмечаемое «проведение в каждом случае их дифференциации и установления их конкретного значения с учетом имеющегося контекста и целевой установки их использования»12 порождает больше вопросов, чем ответов.
7 Доклад ЕКРН о Российской Федерации (4-й цикл мониторинга). URL: http://www.coe.int/t/dghl/monitoring/ecri/Country-by-country/Russia/RUS-CbC-IV-2013-040-RUS.pdf (дата посещения: 14.09.2014).
8 Там же.
9 См.: Кагиян С.Г. Нации, этносы и национализм. М.: Гуманитарий, 2003. С. 152.
10 См.: Хабриева Т.Я. Современные проблемы самоопределения этносов: сравнительно-правовое исследование. М.: Ин-т законодательствава и сравнит. правоведения при Правительстве РФ, 2010. С. 14.
11 Там же. С. 16.
12 Там же.
Представляется, что, рассматривая проблему определения понятия нации-этноса, важно установить отправную точку, с которой следует начинать. Правовая система России является прямой наследницей правовой системы СССР, в основу регулирования национального вопроса в которой было положено определение нации, данное И.В. Сталиным в работе «Марксизм и национальный вопрос» в 1913 г. В соответствии с этим определением, нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. Данное определение базировалось, в том числе, на определении, данном В.И. Лениным, отмечающим: «Язык и территория. Главное», и далее указывающим на «(а) исторические условия, (б) экономический признак»13.
Поэтому именно в сравнении с четырехэле-ментным определением Сталина как наиболее полным необходимо рассматривать изменения, произошедшие с понятиями нации и этноса за прошедшие сто лет.
Основы теории этноса были заложены в 1920-х гг. русским этнографом С.М. Широкогоро-вым. Он рассматривал этнос как «группу людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других»14.
В 1960-1980-е гг. концепция С.М. Широко-горова была развита советскими этнографами. Наиболее последовательной ее марксистской интерпретацией стала теория Ю.В. Бромлея. Согласно его теории, этнос — это исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании.
Необходимо подчеркнуть, что самоощущение нации как конституирующий фактор, как отмечает И.А. Исаев, обнаруживается уже после XIV в., когда народные восстания и политические теории стали опираться на идею, что именно «народ» составляет силу, способную наделять легитимностью государство, и в этом случае границы государства должны были соответствовать границам нации. Возникшая на этой основе проблема суверенитета потребовала обращения к «правам» народа и его воле: нации становились исто-
13 Ленинский сборник. Т. XXX. М.: Партиздат, 1937. С. 53.
14 Широкогоров С.М. Этнографические исследования: избранные работы и материалы. Владивосток: Изд-во Даль-невост. ун-та, 2001. С. 35.
рическими существами, обладающими волей, правами и способностью принимать решения15.
В работах представителей другого теоретического направления С.А. Арутюнова и Н.Н. Чебок-сарова этнос был рассмотрен в контексте теории коммуникации. Этносы представлялись как ареалы повышенной плотности информации. Особое внимание было обращено на межпоколенную трансляцию информации, обеспечивающую преемственность и стабильность этнической системы во времени. Стадиальные типы этнических общностей — племена, народности и нации рассматривались как три разных типа информационной плотности16. Концепция С.А. Арутюнова и Н.Н. Чебоксарова стала наиболее продуктивным в инструментальном и прикладном отношении вариантом теории этноса.
С точки зрения А.И. Фета, общность территории, государства и даже языка хотя и существенны для определения нации, не обязательно согласуются с обычным определением этого слова.
Единственным признаком, неизменно сопутствующим нации, является культурная традиция. Поэтому, как отмечает А.И. Фет, можно заменить понятие нации понятием культуры, в том смысле как его применяют этнографы. Указанные признаки наций — общность языка, территории и государства и происхождения — отнюдь не обязательны для тех человеческих сообществ, которые называются нациями, хотя имеют к этому понятию очевидное отношение17.
Вместе с тем И.А. Исаев отмечает, что статус нации невозможно определить однозначно и объективно (до стадии политических процессов, в которых она участвует) только на культурных или социально-структурных основаниях. Нация реально существует лишь в контексте национализма: нация — это особый образ осмысления того, что значит быть народом, — сам националистический образ мысли и речи помогает создать нацию18. (Отто Бауэр добавил к этому еще и фактор «общности судьбы», а Карл Дойч говорил, что «нации становятся нациями, только когда они обретают силу для того, чтобы подкрепить свои устремления»19).
В настоящее время Т.Я. Хабриева справедливо отмечает, что различные значения понятия «нация» во многом обусловлены сложностью его исторического развития. Изначально нация ассоциировалась с общим происхождением, общей
15 См.: Исаев И.А. Государство и территория: взаимодействие идей // Lex Russica. 2012. № 6. С. 1152-1153.
16 См.: Арутюнов С.А., Чебоксаров И.Н. Этнические процессы и информация // Природа. 1972. № 7. С. 58.
17 См.: Фет А.И. Психологические аспекты национальных проблем // Национальные проблемы и права человека. М.: б.и., 1993. С. 14.
18 См.: Исаев И.А. Указ. соч. С. 1152.
19 См.: Калхун К. Национализм. М.: Территория будущего, 2006. С. 198-202.
родовой принадлежностью, в связи с чем в основе формирования нации лежала этничность, понимаемая в узком смысле как антропологическая, кровная общность (родственность). Но в процессе складывания нации этот аспект перестает играть определяющую роль20. Естественная общность уже не служит тем признаком, который идентифицирует нацию, «так как все современные нации образованы из различных, этнологически нередко далеко отличных друг от друга племен <...> Если даже нация по исключению сохранила чистую кровь, то и в этом случае связующим звеном ее служит не эта общность крови, а общность исторических судеб и определенных культурных элементов»21. Поэтому «теперь уже можно признать прочно установленным, что нации суть не естественные, а историко-социальные образования»22.
Нация — особая социальная общность, образующая субстрат государства. Она выражает более высокий этап социализации по сравнению с естественными, природными, кровнородственными связями. Осознание лицом своей принадлежности к нации имеет уже социально-культурные, а не естественно-биологические (антропологические) предпосылки23. По мнению Г. Елли-нека, «чем слабее чувство культурного единства, тем менее резко выражена нация, чем больше число и существеннее свойство объединяющих культурных элементов, тем сильнее и глубже сознание единства в национальной группе»24.
Нельзя обойти вниманием и факт выделения в качестве самостоятельного правового понятия — понятия народа, к тому же именно его содержит Конституция России. Понятие «многонациональный народ» раскрыто Конституционным Судом РФ в Постановлении от 23.04.2004 № 8-П, согласно которому народы, проживающие на территории РФ, и образуют весь ее многонациональный народ. С точки зрения С.А. Кузнецова, это толкование не соответствует требованиям времени, поскольку народ рассматривается с этнической точки зрения25.
Помимо этого, Т.Я. Хабриева отмечает: в самом широком смысле под термином народ понимают большую группу людей, объединенных местом их пребывания или проживания, наличием сходного образа жизни, нравов, чувством принадлежности к одной исторической родине, имеющих одну историческую судьбу (население
20 См.: Хабриева Т.Я. Указ. соч. С. 18.
21 Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. С. 140.
22 Там же.
23 См.: Четвернин В.А. Государство: сущность, понятие, структура, функции // Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / под ред. B.C. Нерсесянца. М.: Норма, 1999.С. 545.
24 Еллинек Г. Указ. соч. С. 142-143.
25 См.: Кузнецов С.А. Народ и нация: тождество или раз-
личие? // Конституционное право и политика. М.: Юрист,
2012. С. 151.
определенной территории, государства, например: дагестанский народ, белорусский народ).
Вместе с тем отмечается, что, возможно, «водораздел» между понятиями «нация» и «народ» связан с причинами, обусловливающими объединение людей в те или иные общности. В первом случае такой причиной, по всей видимости, выступают исторический фактор и его составляющие — общность языка, культуры, территории, нередко религии, происхождения, традиций и т.д. Во втором случае интегрирующим фактором, вполне вероятно, является единство социально-экономических и политических интересов лиц, которые могут принадлежать к различным, в смысле исторического, культурного и языкового фактора, группам людей26.
Проследив основные подходы, отметим, что охватить все возможные точки зрения по данному вопросу не представляется возможным в рамках выбранного формата, да и по большому счету не является целесообразным, так как нам все-таки «необходимо проследить, чтобы наше определение соответствовало интуитивному представлению о нации, поскольку ученые не выдумывают свои определения, а лишь уточняют уже имеющиеся в обращении понятия»27.
Следует также отметить, что отмеченные выше подходы это — материалистические определения, противостоящие идеалистической трактовке национальности как некой духовной субстанции (так называемого национального духа), якобы формирующей духовный облик члена нации независимо от его социального положения и неизменно пребывающей в качестве творящего начала национальной истории и «исторической судьбы» нации.
Идеалистическое понимание нации через призму некоего национального духа, который невозможно определить, «пощупать», способствует развитию идеологии и психологии национализма, являясь в сущности его составной частью, оно создается за счет противопоставления людей разных наций на основе не существующих «химер». Такой подход нарушает конституционный принцип равноправия независимо от национального и расового происхождения и недопустим в правовой системе.
Итак, если отбросить оценочное субъективное отношение, в сухом остатке мы будем иметь, что все определения нации, этноса или народа строятся на основе четырех базовых признаков. В одном случае выделяется лишь один признак, ставящейся во главу угла, и раскрытие понятия идет через него, в другом — признаки парно делятся, чтобы разделить рассматриваемые понятия между собой. Одни исследователи отмечают, что эти признаки характерны для этноса, другие — для народа. Однако в итоге некая этническая или национальная общность людей в
См.: Хабриева Т.Я. Указ. соч. С. 18. Фет А.И. Указ. соч. С. 15.
целом характеризуется общей территорией, языком, культурой и экономическими связями.
Представляется, что раз наука за более чем сто лет не смогла опровергнуть эти признаки, их и следует рассматривать в качестве основы понятия, которое подлежит нормативному закреплению, безусловно, учитывая современный национальный состав населения в России и его распределение по территории.
За рассматриваемый период численность населения, его национальный состав, а также распределение по территории очень сильно изменились, благодаря многим объективным факторам: от технического прогресса до социально-экономического положения отдельных регионов. Поэтому пытаясь определить ключевые признаки в современном понятии национальной общности28, рассмотрим их через призму результатов переписи населения как наиболее достоверного источника.
В соответствии с итогами Всероссийской переписи населения 2010 г., в России проживают представители около 180 национальных общностей29. Наиболее многочисленными, численность которых составила от 1 млн чел., являются: русские — 111 016 896, татары — 5 310 649, украинцы — 1 927 988, башкиры — 1 584 554, чуваши — 1 435 872, чеченцы — 1 431 360, армяне — 1 182 388 чел. Особо отметим, что дагестанцы, общая численность которых составила около 2,6 млн чел., указывали принадлежность отдельно к аварцам (912 090), даргинцам (589 386), кумыкам (503 060), лезгинам (473 722), лакцам (178 630) и т.д.
Особенностью размещения этнических общностей на территории России является совместное, чересполосное проживание, часто дисперсное расположение представителей одних народов в составе компактно живущих других. Наиболее пеструю этническую картину представляет собой население крупных городов30.
Русские являются преобладающим населением практически во всех субъектах федерации за исключением: Республики Татарстан (русских — 39,7 %), Республики Саха (Якутия) (37,8 %), Карачаево-Черкесской Республики (31,6 %), Республики Калмыкия (30,2 %), Чувашской Республики (26,9 %), Кабардино-Балкарской Республики (22,5 %), Республики Северная Осетия — Алания (20,8 %), Республики Тыва (16,3 %), Республики Дагестан (3,6 %), Чечнской Республики (1,9 %), Республики Ингушетия (0,8 %).
28 Для удобства изложения, пока не сделан вывод об использовании того или иного термина, использоваться будет термин — национальная общность, под которым будут пониматься нации, этносы, народы.
29 Национальный состав населения URL: http://www.gks. ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol4/pub-04-01.pdf (дата посещения: 20.09.2014).
30 См.: Народы России: Атлас культур и религий / отв. ред.
В.А. Тишков, А.В. Журавский, О.Е. Казьмина. М.: ИПЦ «Ди-
зайн. Информация. Картография», 2008. С. 7.
Таким образом, за исключением республик Северного Кавказа (Дагестан, Чечня, Ингушетия), где меньше всего процент русских от общего количества жителей, что вызвано вооруженными конфликтами конца 1990-х — начала 2000-х гг., русские распределены по субъектам федерации довольно равномерно, если сравнивать их процентное соотношение с другими национальными общностями этих же субъектов. Вместе с тем преобладающее большинство русских в абсолютном значении населяет, конечно же, Центральную Россию.
Меньше половины от общего количества татар, однако, абсолютное большинство по сравнению с другими субъектами, проживает в Республике Татарстан — 2 012 571 чел. В Башкортостане проживает 1 009 295 татар, в Тюменской области — 239 995, в Челябинской области — 180 913, в Ульяновской области — 149 873, в Москве — 149 043, в Свердловской области — 143 803, в Самарской области — 126 124, в Ханты-Мансийском автономном округе — 108 899 и т.д. Следовательно, можно сказать, что территорию расселения второй по численности национальной общности также нельзя ограничить рамками одного или двух субъектов федерации.
Распределение украинцев идет равномерно по территории Центральной и Южной России до Северного Кавказа, вместе с тем имеются определенные всплески численности и в других регионах. Наиболее многочисленными по количеству проживающих являются: Тюменская область (157 296 чел.), Москва (154 104), Московская область (119 474), Ханты-Мансийский автономный округ (91 323).
В случае с башкирами, чувашами, чеченцами и дагестанцами (включающими аварцев, даргинцев, кумыков, лезгинов, лакцев) следует отметить, что большинство этих национальных общностей проживает в их титульных республиках (1 172 287 в Башкортостане; 814 750 в Чувашии; 1 206 551 в Чечне; 850 011 аварцев, 490 384 даргинцев, 431 736 кумыков, 385 240 лезгинов, 161 276 лакцев в Дагестане).
В отличие от вышеприведенных национальных общностей у общности армян нет преобладающей территории проживания, распределение идет довольно равномерно и по Центру и по Югу России, с отдельными преобладающими регионами. Наиболее многочисленными по количеству проживающих являются: Краснодарский край (281 680 чел.), Ставропольский край (161 324), Ростовская область (110 277), Москва (106 466), Московская область (63 306).
Как видим, приведенные данные свидетельствуют о том, что три самых многочисленных (русские, татары, украинцы) и одна из самых многочисленных (армяне) национальных общностей, общее количество которых составляет около 120 млн чел., не имеет территории про-
живания, которой можно было четко ограничить их распределение.
Кроме того, изменение численности населения в субъектах РФ между переписями 2002 и 2010 гг., показывает, что в большинстве субъектов идет снижение численности населения до 15 %. Тем самым подтверждается тезис о высокой внутренней миграции, затрагивающей практически все национальные общности31.
На основании вышеизложенного представляется, что признак территории не следует указывать в нормативно закрепляемом понятии национальной общности.
Этническое многообразие России сопряжено с языковым многообразием. Бытующие на территории России языки специалисты относят к следующим языковым семьям: индоевропейской, уральской, или уральско-юкагирской, алтайской, северокавказской, картвельской, афразийской, сино-тибетской, чукотско-камчатской, австро-азиатской, эскимосско-алеутской и гипотетической енисейской, включающей кетский язык и несколько мертвых языков.
Кроме того, один народ — нивхи — говорит на изолированном языке. Этот язык, а также язык кетов, чукотско-камчатские и эскимосско-алеутские языки принято условно объединять в палеоазиатскую группу языков32.
Однако, с точки зрения А.И. Фета, как было отмечено выше, общность языка хотя и существенна для определения нации, не обязательно согласуется с обычным определением этого слова. Весьма сплоченная, обладающая прочной исторической традицией швейцарская нация говорит на на четырех языках, бельгийцы — на двух языках; евреи и армяне, сохраняющие в диаспоре традиции, говорят на языках стран, где они живут. Канадские французы, упорно сохраняющие свой язык и культуру, лишь в очень искусственном смысле могут быть включены в некую канадскую нацию33.
В ходе переписи населения установлено, что в наиболее многочисленных нациях, указанных нами, подавляющее большинство, владеет русским языком (татары — 5 174 236, украинцы — 1 922 155, башкиры — 1 537 677, чеченцы — 1 310 103, чуваши — 1 412 723, армяне — 1 165 256 чел.), что, учитывая распределение русских по территории, а также государственный статус русского языка, приводит нас к выводу о его регулярном использовании практически всеми жителями нашей страны. Кроме того, зачастую представители не используют или совсем не владеют языком своей национальной общности. Учитывая вышесказанное, представляется, что за прошедшие сто лет признак «собственного языка», утратил свое прежнее зна-
чение и не подлежит выделению и дальнейшему нормативному закреплению.
Итак, мы установили, что в большинстве случаев распределение национальных общностей происходит по всем субъектам федерации без четких границ территорий, с высокой внутренней миграцией в последние годы. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что в 1990-2000 гг. Россия заняла второе место в списке стран — крупнейших миграционных реципиентов, уступив только США34.
В дополнение к этому отметим, что место работы 94,4 % занятого населения расположено в том же субъекте РФ, где оно проживает. Из работающих в своем субъекте РФ 89 % работают в населенном пункте по месту жительства, а 11 % — в других населенных пунктах данного субъекта. На территории другого субъекта РФ работает 3,5 % населения и у 0,1 % занятых место работы находится на территории других стран35.
Таким образом, внутри субъектов РФ происходит взаимодействие в экономической сфере между представителями различных национальных общностей, и напрашивается вывод о стирании экономических связей внутри отдельных национальных общностей, которые прежде являлись их неотъемлемым признаком.
Итак, из четырех первоначальных признаков остается только один, а именно: культурное единство.
Вместе с тем, как отмечают составители «Атласа культур и религий», многие сведения в описании народов относятся не к современному их состоянию, а к началу XX в. и более ранним периодам, когда культурная самобытность народов проявлялась наиболее ярко — в языке, народном костюме, типах жилища, специфике хозяйственного уклада, деталях быта. Сегодня некоторые из этих реалий недавнего прошлого лучше известны этнографам, историкам, лингвистам, чем среднему представителю почти любого из описанных народов. В течение XX в. с расширением массового производства шел процесс унификации культур различных народов, приобщения к общемировым стандартам, усилилось межэтническое взаимодействие. Изменилась социальная структура населения страны, на что сильнейшим образом повлиял процесс урбанизации36.
Следовательно, и культурное единство в своем «чистом» виде не может быть признаком, способным самостоятельно охарактеризовать нацию, так как культура наций находится в постоянной динамике. Однако осознание динамики культуры каждой нации подталкивает нас к
31 Социально-демографический портрет России. URL: http:// www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/ portret-russia.pdf (дата посещения: 25.09.2014).
32 См.: Народы России: Атлас культур и религий. С. 16.
33 Фет А.И. Указ. соч. С. 15.
34 См.: Прудникова Т.А. История становления и практика правового регулирования миграционных процессов в России // Lex russica. 2013. № 9. С. 939.
35 Социально-демографический портрет России. URL: http:// www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/ portret-russia.pdf (дата посещения: 25.09.2014).
36 См.: Народы России: Атлас культур и религий. С. 7.
исходному пункту, а именно: к общему историческому происхождению.
Таким образом, национальную общность можно охарактеризовать как высоко социализированную общность людей, имеющих общее историческое происхождение и культуру, позволяющее самосознавать свое единство и отличие от других подобных образований, фиксированное в идентифицирующем названии.
После рассмотрения ключевых признаков и выделения тех, которые, на наш взгляд, являются определяющими, по-прежнему нерешенным остается вопрос о том, какое же понятие (нация, этнос или народ) следует нормативно закреплять, или же закреплять следует все. В данном случае отметим, что оба понятия (нация и этнос) будут излишни для правовой системы, ввиду того что в науке они характеризуются одними и теми же признаками, как и было отмечено выше. Народ же как понятие уже есть в Конституции и, представляется, что этого более чем достаточно, так как оно представляет собой обобщающую все население страны дефиницию, выбранную за счет своей стилистической благозвучности в период культивирования многонационально-сти. Дальнейшего развития данного понятия не требуется.
Принимая во внимание тот факт, что оба понятия по своей этимологии обозначают народ, а также то, сколько «копий было сломано» вокруг понятия этнос при попытках провести различие между ним и остальными (как отмечал В.А. Тиш-ков: «к сожалению, термин "этнос" появился в лексиконе президента В.В. Путина, который стал единственным в мире главой государства, который его использует»37), учитывая преемственность российской правовой системы по отношению к советской, в которой преимущество отдавалось понятию «нация», отметим, что закреплять необходимо именно понятие нации, так как оно входит в нашу правовую традицию, и поэтому более удобно для восприятия и, соответственно, правоприменения (основные термины в рассматриваемой области определяются именно через понятие нации — национальная политика, национальное самоопределение и т.д.).
Такой подход позволит избежать лишней путаницы в правовой системе, порождаемой в том числе попыткой разделить эти понятия целями их применения.
Э. Ренан более ста лет назад писал: «Сущность нации именно в том, чтобы все индивидуумы имели много общего, чтобы все они многое позабыли. Ни один француз не знает, бургундец он, аланец или вестгот; всякий гражданин Франции должен забыть Варфоломеевскую ночь, убийства на Юге в
XIII в.»38. Как отмечает С.А. Кузнецов, властям России следует взять эти слова на вооружение. Укрепление государства и необходимость консолидации общества требуют ввода в понятийный аппарат российского конституционного права понятия «нация» как призыва к объединению населения определенной территории на базе осознания общих интересов и ценностей и неприятия чуждого и внешне враждебного39.
Кроме того, справедливым представляется замечание П. Татариновой о том, что продуманная государственная политика очищения слов необходима потому, что российское общество при высокой образованности населения сильно идеологизировано, ибо имеет непропорционально большую и крайне претенциозную культурную элиту («инженеры человеческих душ»), которая довольно успешно узурпирует массовое сознание в пользу своих субъективных представлений40.
Подводя итог, отметим, что в целях ликвидации сложившегося «дефинитивного хаоса» в национальной политике, а также для исключения возможности спекуляции национальным вопросом в России со стороны международных организаций российская правовая система нуждается в нормативном закреплении понятия «нация», так как именно «нация» ввиду отечественных правовых традиций является более удобным термином для восприятия и правоприменения.
Учитывая современное состояние межнациональных отношений в России, под нацией следует понимать высоко социализированную общность людей, имеющих общее историческое происхождение и культуру, позволяющее самосознавать свое единство и отличие от других подобных образований, фиксированное в идентифицирующем названии. Представляется, что данное определение является приемлемым для нормативного закрепления в целях совершенствования законодательства, так как оно не только учитывает и развивает предыдущие идеи, но и отражает современное состояние наций в России.
Вместе с тем в заключение хочется привести слова Ф. Энгельса о том, что «все дефиниции имеют в научном отношении незначительную ценность <...> Однако для обыденного употребления такие дефиниции очень удобны, а подчас без них трудно обойтись; повредить же они не могут, пока мы не забываем их неизбежных недостатков»41.
37 Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. С. 156.
38 Ренан Э. Что такое нация? // Ренан Э. Собр. соч.: в 12 т. / пер. с фр. под ред. В.Н. Михайловского. Т. 6. Киев: Изд. Б.К. Фукса. С. 92.
39 См.: Кузнецов С.А. Указ. соч. С. 151.
40 См.: Татаринова П. Слова и вещи (рецензия на книгу Тишкова В.А.) // Отечественные записки. 2004. № 2 (17). URL: http://www.strana-oz.ru/2004/2/slova-i-veshchi (дата посещения: 10.09.2014).
41 Маркс К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т. 20. М.: Политиздат, 1961. С. 85.
алфимцев_lex russica
Библиография:
1. Алфимцев В.Н. «Подводные камни» стратегии государственной национальной политики до 2025 года // Проблемы права. — 2014. — №2. — С. 107-112.
2. Алфимцев В.Н. Понятийно-терминологические интерпретации как ресурс концептуального развития конституционно-правовой модели противодействия межнациональным противоречиям // Проблемы права. — 2014. — №3. — С. 52-56.
3. Алфимцев В.Н. Стратегия государственной национальной политики до 2025 года: правовой анализ // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2013. — № 5. — Ч. 2. — С. 13-17.
4. Арутюнов С.А., Чебоксаров И.Н. Этнические процессы и информация // Природа. — 1972. — № 7. — С. 58-63.
5. Доклад ЕКРН о Российской Федерации (четвертый цикл мониторинга). URL: http://www.coe.int/t/dghl/ monitoring/ecri/Country-by-country/Russia/RUS-CbC-IV-2013-040-RUS.pdf.
6. Еллинек Г. Общее учение о государстве. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. — 752 с.
7. Исаев И.А. Государство и территория: взаимодействие идей // Lex Russica. — 2012. — № 6. — С. 1129-1155.
8. Кагиян С.Г. Нации, этносы и национализм. — М.: Гуманитарий, 2003. — 294 с.
9. Калхун К. Национализм. — М.: Территория будущего, 2006. — 288 с.
10. Кузнецов С.А. Народ и нация: тождество или различие? // Конституционное право и политика: сб. материалов междунар. науч. конф. (Москва, 28-30 марта 2012 г.). — М.: Юрист, 2012. — С. 144-151.
11. Народы России: атлас культур и религий / отв. ред. В.А. Тишков, А.В. Журавский, О.Е. Казьмина. — М.: ИПЦ «Дизайн. Информация. Картография», 2008. — 256 с.
12. Прудникова Т.А. История становления и практика правового регулирования миграционных процессов в России // Lex russica. — 2013. — № 9. — С. 934-942.
13. Ренан Э. Что такое нация? // Ренан Э. Собр. соч.: в 12 т. / пер. с фр. под ред. В.Н. Михайловского. — Т. 6. — Киев: Изд. Б.К. Фукса, 1902. — С. 97-101.
14. Татаринова П. Слова и вещи (рецензия на книгу Тишкова В.А.) // Отечественные записки. — 2004. — № 2 (17). URL: http://www.strana-oz.ru/2004/2/slova-i-veshchi (дата посещения: 10.09.2014).
15. Тарасов Н.Н. К вопросу о юридических понятиях и дефинициях // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические, морально-психологические и практические проблемы: материалы междунар. круглого стола (Черновцы, 21-23 сентября 2006 г.). — Н. Новгород: Юрид. техника, 2007. — С. 67-71.
16. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. — М.: Наука, 2003. — 544 с.
17. Фет А.И. Психологические аспекты национальных проблем // Национальные проблемы и права человека: сб. материалов семинара Московской Хельсинкской группы. — М.: б.и., 1993. — С. 12-19.
18. Хабриева Т.Я. Современные проблемы самоопределения этносов: сравнительно-правовое исследование. — М.: Ин-т законодательствава и сравнит. правоведения при Правительстве РФ, 2010. — 288 с.
19. Четвернин В.А. Государство: сущность, понятие, структура, функции // Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / под ред. B.C. Нерсесянца. — М.: Норма, 1999. — С. 515-640.
20. Широкогоров С.М. Этнографические исследования: избр. работы и материалы. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. — 191 с.
Материал поступил в редакцию 5 ноября 2014 г.
DEFINITIVE CHAOS IN THE NORMATIVE REGULATION OF NATIONAL POLICY
Alfimtsev, Vladimir Nikolaevich — PhD in Law, Vice-Director of the Department of the Legal Office of the
City Division of the MIA of Russia in the Moscow Region.
[v.alfim@mail.ru]
125009, Russia,Moskva, Nikitskiy per., d. 3.
Review. The author proves the need to improve the legislation on the normative regulation of national policy, mentioning certain defect, discussing the strategies of the national policy till 2025, while moving towards the aspects of the problem of definitive and terminological interpretations in the Russian legal acts and evaluation of the practice of the European Court of Human Rights and the European Commission Against Racism and Intolerance towards Russia in 2013-2014. All of the above allows the author to draw a conclusion that there is need for the normative provisions for the definition of «nation» or «ethnos». While following genesis and development of the key approaches towards defining these terms in the works of the Russian legal scholars in the last hundred years, the author establishes a thesis on the fact that the generally definition of such terms is based upon four fundamental elements, namely: certain national or ethnic unity, common territory, language, cultural unity, social and economic system. Based upon the above-mentioned elements, the position of national entities in Russia is viewed through the prism of social and demographic portrait and national composition of the population. In the process of analysis of the statistical data of the all-Russian population census of 2010 the author draws a conclusion that three out of four basic elements of national or ethnic entity are currently outdated, and the only relevant element is cultural unity, which in combination with the common historical background should be established as the
basis for the normative definition. The author establishes a thesis that in order to exclude contradictions, the legal system of Russia requires provisions for the term «nation» rather than «ethnos», which is in compliance with the Russian legal tradition and more convenient for perception and legal practice. The term of the «multi-national people», which is provided for in the Constitution of the Russian Federation is sufficient, and it does not require further development. In conclusion the author formulates his own definition of the term «nation», which seems acceptable for the normative provisions for the purpose of legislative improvement.
Keywords: state national policy, strategy of national policy, normative regulation, nation, ethnos, multinational people, legal system, definitive chaos, language variety, cultural unity, historical origin.
Bibliography:
1. Alfimtsev, V.N. «Underwater stones» in the strategy of the state national policy till 2025 // Problemy prava. — 2014. — № 2. — P. 107-112.
2. Alfimtsev, V.N. Definition and terminological interpretations as resources for the conceptual development of the constitutional legal model for dealing with international contradictions // Problemy prava. — 2014. — № 3. — P. 52-56.
3. Alfimtsev, V.N. Strategy of the state national policy till 2025: legal analysis // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. — 2013. — № 5. — V. 2. — P. 13-17.
4. Arutyunov, S.A., Cheboksarov, I.N. Ethical processes and information // Priroda. — 1972. — № 7. — P. 58-63.
5. Report of the European Commission Against Racism and Intolerance on Russian Federation (4th monitoring cycle). URL: http://www.coe.int/t/dghl/monitoring/ecri/Country-by-country/Russia/RUS-CbC-IV-2013-040-RUS.pdf.
6. Jellinek, G. General teaching of state. — SPb.: Yurid. tsentr Press, 2004. — 752 p.
7. Isaev, I.A. State and territory: interaction of ideas // Lex Russica. — 2012. — № 6. — P. 1129-1155.
8. Kagiyan, S.G. Nations, ethnoses and nationalism. — M.: Gumanitariy, 2003. — 294 p.
9. Calhun, K. Nationalism. — M.: Territoriya budushchego, 2006. — 288 p.
10. Kuznetsov, S.A. People and nation: the same or different? // Constitutional law and politics. Collected conference materials (Moscow, March 28-30, 2012). — M.: Yurist, 2012. — P. 144-151.
11. Peoples of Russia: atlas of cultures and religions / Ed. by V.A. Tishkov, A.V. Zhuravskiy, O.E. Kazmina. — M.: IPTs «Dizayn. Informatsiya. Kartografiya», 2008. — 256 p.
12. Prudnikova, T.A. History of formation and practice of legal regulation of the migration processes in Russia // Lex russica. — 2013. — № 9. — P. 934-942.
13. Renan, J. What is nation? // Renan, J. Collected works in 12 v. / Translated from French, ed. by V.N. Mikhaylovs-kiy. — V. 6. — Kiev: Izd. B.K.Fuksa, 1902. — P. 97-101.
14. Tatarinova, P. Words and things. Review for the book by Tishkova V.A.) // Otechestvennye zapiski. — 2004. — № 2 (17). URL: http://www.strana-oz.ru/2004/2Zslova-i-veshchi (visited on: 10.09.2014).
15. Tarasov, N.N. On the issue of legal definitions and terms.// Legislative definition: logical, gnoseological, political and legal, moral, psychological and practical problems: materials of the international roundtable. (Chernovtsy, September, 21-23, 2006) — N. Novgorod: Yurid. tekhnika, 2007. — P. 67-71.
16. Tishkov, V.A. Requem on ethnos: Studies of social cultural anthropology. — M.: Nauka, 2003. — 544 p.
17. Fet, A.I. Psychological aspects of national problems // National problems and human rights. Collected materials of the seminar of the Moscow Helsinki group. — M.: b.i., 1993. — P. 12-19.
18. Khabrieva, T.Y. Modern problems of self-determiniation of ethnoses: comparative legal studies. — M.: In-t zakonodatel'stvava i sravnit. pravovedeniya pri Pravitel'stve RF, 2010. — 288 p.
19. Chetvernin, V.A. State: nature, definition, structure, functions // Problems of general theory of law and state: manual for higher education institutions / Ed. by B.C. Nersesyantsa. — M.: Norma, 1999. — P. 515-640.
20. Shirokogorov, S.M. Etnographical studies: selected works and materials. — Vladivostok: Izd-vo Dal'nevost. un-ta, 2001. — 191 p.
