CC BY
83
УДК 911+523
ДАНИИЛ ОСИПОВИЧ СВЯТСКИЙ: ТРАГЕДИЯ УЧЕНОГО
М.В. Синицына
Рассматривается жизнь и деятельность историка астрономии, краеведа Д.О. Святского, в 30-х гг. сосланного в Казахстан. Показана судьба русской интеллигенции в первой половине XX века в СССР. Статья основана на привлечении новых ранее неопубликованных архивных источниках.
Ключевые слова: краеведение, история науки, история астрономии, история русской интеллигенции, репрессии 20-30-х гг. XX века.
Имя Даниила Осиповича Святского (1881 - 1940 гг.) - организатора краеведческих исследований в СССР в 20-30-х гг. XX века, популяризатора науки, астронома, несмотря на весомый вклад, который этот ученый внес в отечественную науку, оказалось малоизвестным в отечественной историографии1. Между тем, биография и творческий путь Святского - это пример большой целеустремленной работы, последовательного воплощения в жизнь творческих замыслов, образец бескорыстного служения науке. В его судьбе отразилась история русской интеллигенции первой трети XX в., история отечественной науки в целом.
Обращение к архивам и обилие имеющегося материала по указанной теме лишний раз доказывает необходимость дальнейших поисков в этом направлении. Проведение глубокого анализа научного творчества Святского и определение его места в истории -задача, давно назревшая в современной отечественной науке.
Особое внимание обращают на себя 30-е гг. XX века в жизни ученого. Это время стало тяжелым испытанием для всей отечественной науки и, особенно, для ученых старой формации, к которой принадлежал и Святский.
Святский родился 14 сентября 1881 г. (ст. ст.) в г. Севске Орловской губернии в
2 3
семье священника . В 1903 г. окончил Орловскую духовную семинарию , но высшего образования так и не получил из-за участия в 1903-1907 гг. в революционной борьбе против царского правительства4. Наряду с бурной общественной деятельностью Святский с ранних лет увлекался астрономией, историей родного края и ботаникой. Интерес к науке привел юношу в 1905 г. в Орловскую ученую архивную комиссию и в Общество для исследования природы Орловской губернии5. В 1908 г. Святский опубликовал «Исторический очерк
городов Севска, Дмитровска и Комарицкой волости», одно из первых своих значительных
"б
исследовании .
В 1909 г. Святский покидает Севск, и с этого времени живет и работает в Санкт-Петербурге. В этом городе перед молодым ученым открываются большие научные перспективы. Святский знакомится с уже очень известным к тому моменту ученым-естественником, председателем Русского общества любителей мироведения (РОЛМ) H.A. Морозовым (1854 -1946) и в том же году становится членом и одним из активнейших деятелей этой организации . Под мироведением в то время понималась система знаний о мире, как естественных, так и исторических. С 1912 г. и плоть до 1930 г. Святский -редактор научного журнала «Известия Русского общества любителей мироведения» («Мироведение»)8.
В 1915 г. Святский опубликовал «Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения»9. Эта работа удостоилась положительных отзывов выдающегося этнографа (в дальнейшем - члена корреспондента АН СССР) Д.К. Зеленина и знатока русских летописей академика А.А.Шахматова, который и подал Святскому идею о написании подобного труда10. Работа Святского до наших дней является
фундаментом для исследований по хронологии и по истории развития астрономических знаний на Руси.
После революции и до 1930 г. Святский работает ассистентом Астрономического отделения Научного института имени П.Ф. Лесгафта, организованного в 1918 г. Морозовым, занимая в 1921-1922 гг. дополнительно должность помощника директора11.
На волне подъема краеведческого движения в 1922 г. Святский был избран в состав Ленинградского Центрального Бюро краеведения (ЦБК) при Российской Академии наук, во главе которого стоял академик С.Ф.Ольденбург, и стал ученым секретарем этого Бюро по Ленинградскому Отделению. Это событие стало важной вехой в жизни Святского. Его деятельность в качестве ученого секретаря Центрального бюро краеведения принесла большую пользу краеведческому движению 20-х годов XX века, которое как раз в это время превратилось в важное явление общественной жизни страны. На этом поприще Святский выступил как талантливый организатор научной и общественно-просветительской деятельности ЦБК, с другой стороны, как ученый-естественник он способствовал внедрению в краеведческую работу данных естественных наук.
Период с 1923 по 1930 гг. оказался наиболее плодотворным в жизни и деятельности Даниила Осиповича Святского не только как исследователя, но главным образом как организатора краеведческих работ в СССР. У него появилась возможность полностью окунуться в научную работу, приступить к осуществлению ранее задуманных идей. Это было время наивысшего подъема творческих сил ученого, время неразрывно связанное для Святского с работой в ЦБК и РОЛМ.
В области чисто научной деятельности в 20-30-е гг. Святский продолжает
исследования в области астрономической науки и истории астрономии. Активно также
занимается фенологией и метеорологией. Большое количество статей того периода
посвящено сообщениям о наблюдениях комет, болидов и метеоритов, фенологическим
наблюдениям. В 1930 г. американский журнал «Популярная астрономия» опубликовал статью
12
Святского «Метеоритные потоки в русских летописях» . В этом же году в серии «Занимательная наука», одним из основоположников которой являлся известный ученый ЯП. Перельман, вышла совместная работа Святского и первой в мире женщины ученого-
13
аэролога Т.Н. Кладо - «Занимательная метеорология» .
Однако весной 1930 г. плодотворная научная и организаторская деятельность Святского была прервана. Стремясь полностью взять развитие науки под свой контроль, партийно-государственные власти санкционировали коллективные репрессии по отношению к ученым «старой школы», вызвав к жизни знаменитое «Академическое дело»14. В связи с этим в 1929-1930-х гг. были арестованы многие историки Москвы и Ленинграда. Чтобы в глазах общественности придать делу более серьезный характер и подчеркнуть его масштабность, было арестовано и большое количество членов краеведческих обществ по всей стране15. Развернувшиеся репрессии вплотную коснулись деятелей РОЛМ и ЦБК.
27 марта 1930 г. Святский вместе со своими коллегами по Обществу Мироведения был арестован. Поводом к аресту послужил личный дневник ученого секретаря РОЛМ В.А. Казицына, неизвестным образом попавший в руки сотрудников ГПУ16.
В 1931 году по результатам проведенного следствия охранительными органами было принято решение о существовании в руководстве Общества «контрреволюционной
17
группировки» и виновности ряда его членов в антисоветской деятельности . После этого дело было передано в коллегию ОГПУ для внесудебного разбирательства. В результате ряд членов РОЛМ был направлен в концлагеря, другие сосланы или же подверглись административным преследованиям. Постигла эта участь и Святского. В вину Святскому вменялось слишком большое увлечение историческим краеведением и игнорирование задач современности, связанных с производственной необходимостью краеведческой работы18. Похожее обвинение было выдвинуто и против коллеги Святского по ЦБК историка и краеведа Н.П. Анциферова, к тому времени осужденного сразу по нескольким
антисоветским делам19. Так же как и Святский, под давлением следственных органов он дал признательные показания по данному делу и был приговорен к 5 годам заключения20. Впоследствии Анциферов оставил подробные воспоминания об этом периоде своей жизни.
В ожидании суда Святскому пришлось провести в тюрьме более года21. Летом 1931 г. коллегия ОГПУ осудила его на три года с зачетом предварительного заключения по обвинению в заговоре против советской власти. Святский был направлен на строительство Беломорско-Балтайского канала22. Вскоре, однако, его освободили от общих работ и перевели в вольнонаемники, назначили заработную плату, паек23. Первоначально он работал статистиком, затем получил работу по специальности -
24
климатологом и метеорологом . Осенью 1932 г. Святский вместе с другими осужденными по названному делу был досрочно отпущен по амнистии25, и, получив право свободного проживания на территории СССР, вернулся в Ленинград. По возвращении из лагеря Святский пишет письмо своему другу краеведу В.И. Смирнову (1882-1941), находившемуся к тому времени в ссылке в Архангельске: «Итак, как будто кошмар уже позади, даже не верится, что он оставил душить меня. И вместе с тем, какое-то странное чувство реакции - подавленности и апатии ко всему. Как-то кажется, что не начать уже жить снова так полно и целесообразно, как жилось. Чувствуешь себя ошельмованным и выбитым из колеи жизни и никому не нужным пасынком жизни. Может быть, впрочем, это только реакция - временное настроение, но уже 10 дней, как я приехал домой, а перемены мало. (...) И так минувшее проносилось передо мною, а современное стало передо мною во весь рост и говорило о совершенно новом к нам мире, в котором чувствуешь себя потусторонним пришельцем, а хотелось бы быть понятым»26.
Несмотря на тяжелое душевное состояние Святский после освобождения из лагеря вновь взялся за работу. Постепенно его дела налаживались. В 1932 г. Святского приняли в Гидрологический институт в Луганске Ленинградской области27. Там он трудился 2,5 года до своей высылки из Ленинграда в 1935 г.
В научном плане ученому также удалось сделать немало. К этому времени относится статья «Климат и погода района Беломорско-Балтийского водного пути» (1932 г.), статья о наблюдениях на Руси северных сияний, опубликованная в «Трудах Института истории науки и техники» (1935 г.)28 и работа «О наводнениях в устье Невы с 1300 по 1932 гг.», проданная Святским в «Комиссию по борьбе с наводнениями» в Институт Коммунального строительства29. В 1934 г. выходит второе издание «Занимательной метеорологии», совместно написанное
30
Святским и Т.Н. Кладо . Книга так понравилась читателям, что спустя год «Молодая гвардия» выпустила третье ее издание, хотя Святский к тому времени находился в ссылке, а Кладо отбывала наказание в местах лишения свободы31.
В том же году Святский заканчивает работу над новой книгой - «Очерками по истории астрономии в Древней Руси» (позже он изменил название, и произведение стало называться «Народная астрономия и космология в Древней Руси», т.к. по своему содержанию книга скорее представляла собой собрание отдельных очерков, расположенных в определенной системе, чем последовательно изложенную историю астрономии32) - самым объемным своим трудом (287 страниц). Рукопись своего нового труда Святский посылает В.И. Вернадскому (1863-1945), узнав из газет, что он назначен председателем комиссии по истории науки при
33
АН СССР . Вернадский передал ее на дополнительное рецензирование астроному-академику В.Г. Фесенкову (1889-1972). Договорившись между собой, два академика совместно решили представить труд Святского в Редакционно-издательский совет АН СССР для издания. Известия о том, что Фесенков одобрил его работу, Святский так и не дождался - ответ пришел уже после его смерти.
Все время, проведенное в Ленинграде по возвращении из лагеря (а потом и в Казахстане), Святский жил под страхом, вновь лишиться работы и возможности заниматься научной деятельностью. А такая опасность существовала постоянно, о чем Святский неоднократно упоминал в письмах к Смирнову: «У нас идет незатухающая волна сокращений
по всем исследовательским институтам. Два раза меня она миновала. Боюсь, что в третий раз меня не обойдет. Подумай, ведь я служу всего 3 месяца. Но, как спец, пока удерживаюсь»34. Кроме того, около полугода после освобождения местные власти не выдавали Святскому паспорта, так что он проживал в городе Ленинграде практически незаконно: «Дело ведь в том, - писал Святский Смирнову 21 мая 1933 г., - что до сих пор я не имею еще паспорта. Поначалу нас с женой лишили права на получение паспорта (3 и 9 апреля), и с тех настало уныние в нашем доме. Во второй инстанции мне отказали и подал я в третью, пока не предпринимая путешествия в Москву. В третьей инстанции дело мое застряло даже до сего дня. Жена была восстановлена во второй инстанции (20 апреля), и с тех пор стало несколько спокойнее...Я частным образом слышал, что мне дадут. За меня заступились тут Сергей Федорович (Ольденбург - М.С)35, Александр Евгеньевич (Ферсман - М.С.)36 и Вениамин Петрович (Семенов-Тян-Шанский - М.С.)37, и только их вмешательству я обязан тем, что не вылетел из Ленинграда, в 10 суток. Если бы ты знал эти переживания. Я их ставлю гораздо более тяжелыми, чем сидение в тюрьме!»38.
Очень больно было сознавать Святскому, что результаты его работы и работы его коллег, которой они посвятили часть своей жизни, фактически уничтожены. С горечью сообщает Смирнову Святский, что «архив Общества Мироведения, отправлен в значительной своей части на перемол»39, что Географическое Общество, которое в 20-х гг. тесно сотрудничало с РОЛМ и ЦБК превратилось «в живой труп»40, что после разгрома ЦБК фенологическая сеть, создававшаяся по всей стране усилиями членов ЦБК и РОЛМ, «вся рассеялась»41. Все это время Святский старался жить «одним днем», не задумываясь о будущем42. Но мрачные мысли и беспокойство за свою дальнейшую судьбу не покидали Святского ни на минуту. И беда не заставила себя долго ждать.
В феврале 1935 г., после событий, связанных с убийством С.М.Кирова, под угрозой ареста Святскому с женой в административном порядке «было предложено» переехать из Ленинграда в Алма-Ату (Казахстан)43. Начались бесчисленные мытарства ученого, закончившиеся только с его смертью. В Ленинград, ставший Святскому родным городом, ему уже так и не суждено было возвратиться.
В ссылке Святский, оторванный от всего близкого и дорогого сердцу - от научной деятельности, от любимой краеведческой работы, от дружеского общения, вел переписку со своими бывшими коллегами-друзьями - Морозовым44, академиком Вернадским45, костромским краеведом Смирновым46, к этому времени также находившемуся в ссылке, и профессором-зоологом, сыном известного композитора М.Н. Римским-Корсаковым (1873-1951)47. По письмам названным адресатам, возможно довольно подробно восстановить картину жизни и научной деятельности Святского во время его пребывания в Казахстане.
«Ты угадал, - писал 14 мая 1935 г. Смирнову Святский, - что я новым своим туром не был особенно потрясен, тем более, что здесь не было что-либо личное, направленное против именно меня, а я разделил судьбу многих тысяч ленинградцев. Живи бы мы в Москве, ничего подобного не случилось бы. Но обидно, что все это было сделано бездушно-бюрократически, в 3 дня вытряхнул и ,..»48. Если о принятии решения выслать его в союзную республику Казахстан Святский знал с самого начала, то вопрос, в каком именно городе ему придется жить, решился уже после отъезда ученого из Ленинграда. Первоначально в качестве места высылки Святского рассматривался Тургай, провинциальный город республики Казахстан49. Однако «хлопоты некоторых новых и старых академиков»50 способствовали тому, что 16 марта 1935 г. Святского «вызвал начальник и сказал, что пришло известие» о направлении его в Алма-Ату, «т. е. туда, где отделение АН и республиканский центр Единой Гидро-мет службы». Это известие несказанно обрадовало Святского, о чем он поспешил сообщить в письме своему наставнику и давнему другу Морозову: «Если же суждено сбыться, то тогда, ура, тогда будет спасена моя научная работа и моя научная дальнейшая деятельность. В Тургае же, ...я буду человеком конченным, как для науки, так и вообще для жизни»51.
В Алма-Ате Святский устроился старшим научным сотрудником в систему
Гидрометслужбы с окладом 500 рублей52. Вскоре его избрали ученым секретарем Научно-методического совета и секретарем Фенологической комиссии. Находясь на этом посту Святский подготовил и выпустил фенопрограмму, разработанную им и его коллегами специально для Казахстана. Святский также активно участвовал в издании «Трудов Казахского управление Гидрометслужбы», в числе других давал заключение о защите
53
Алма-Аты от селевых потоков . Внимание ученого привлекли и горы Казахстана -несколько раз он совершал восхождения на ледник Туюк-Су, участвовал и в фенологических экспедициях, предпринимаемых в окрестностях города Алма-Ата. Осенью 1935 г. местный Казахстанский Государственный Университет пригласил его прочесть курс астрономии и геофизики студентам первого курса54. А в следующем 1936 г. Святский читал курс лекций по сельскохозяйственной метеорологии в Казахском Сельскохозяйственном Институте.
Несмотря на то, что по прибытии в Алма-Ату ему «volens-nolens» удалось втянуться в исследовательскую работу, Святский постоянно ощущал потребность в более активной деятельности. Сказывалась удаленность Казахстана от крупнейших архивов и библиотек страны, от большой науки, местный масштаб которой не мог удовлетворить требовательного в духовном плане ученого. В изгнании Святскому становятся особенно дороги письма бывших коллег и друзей. Он ни на минуту не перестает думать о возвращении в Ленинград: «Тоска по Ленинграду не оставляет нас, - писал Святский Римскому-Корсакову в 1935 г., - по-видимому, приходится смириться и оставаться здесь "всерьез и надолго". Известие о наводнении 8 октября у Вас, обострило эту тоску еще более, но к нам продолжают прибывать все новые и новые ленинградцы, охлаждающие наши мечты55». Воспоминаниями о ленинградских «зеленых зорях» наполнены и письма ссыльного ученого к Смирнову. В октябре 1935 г. Святский писал своему товарищу: «Стареем, друг мой, что греха таить, воистину стареем. Но жить чертовски, все-таки, хочется и хочется умереть все же при кротком свете зеленых зорь, про которые ты так хорошо и проникновенно написал мне прошлый раз, а не на чужбине, хотя бы и у подножия величественного Ала-Тау»56.
Зимой 1936 г. Святского поразил тяжелый недуг - обострилась ахилия (предвестник рака желудка), болезнь, приобретенная, видимо, во время пребывания в лагере. Кроме того, как последствия малярии, которой ученый заболел во время поездки в Астрахань в 1934 г., у него развилось малокровие. Первый приступ болезни случился у Святского сразу после приезда в Алма-Ату. Его прооперировали, но к улучшению состояния это не привело. По выражению самого Святского, он «стал похож на мертвеца» и «потерял вкус к жизни»57. Но в январе 1936 г. в местной больнице ему сделали два переливания крови, после чего Святский стремительно пошел на поправку. После выздоровления он сразу же принимается за работу.
«В газете как-то промелькнуло известие, - писал Святский Римскому-Корсакову, - что Общество изучения Ленинградской Области приступило к исследованию фенологических сезонов по Ленинграду и области за 100 лет. (...). Я сижу сейчас над более широкой темой о потеплении Севера, навеянной на меня работой A.C. Берга «Недавние климатические колебания и их влияние на миграции птиц», в которой А. С. (Берг - С.М.) использовал и мою работу по фенологии Ленинграда.»58. В местную газету «Литературный Казахстан» Святский отправляет свою статью о грязекаменных потоках. В то же время сотрудничает с центральным органом Управления Метеослужбы - «Метеорология и гидрология» и с вечерней газетой «Социалистическая Алма-Ата»59. Однако над головой ученого все больше и больше начинают сгущаться тучи.
Началось с того, что в Казахстанском Университете, наметившем экспедицию в Ак-Булак для наблюдения солнечного затмения, отказались включить в ее состав Святского и дали ему понять о нежелательности продолжения дальнейшей работы в этом учебном заведении. «Итак, твоя квази-возрожденная краеведческая карьера кончилась,- писал впоследствии Святский Смирнову в Архангельск, - также безусловно, и, может быть, полезно для меня кончается здесь моя педагогическая карьера. И все в том же духе, как и у тебя.
Шушуканье, намеки, неудовольствие. Одним словом, чем-то недовольны, а чем - я сам понять не умею. А проще говоря - трусят. (.. ,).Уходя их Университета, я нисколько об этом не сожалею, т.к. вообще к педагогической деятельности никогда не чувствовал призвания. В Управлении] Гидро-мет[еорологической] службы спокойно и интересно. Хотя сие учреждение тоже не на должной высоте, но там меня любят, ценят, да и я нахожу пищу для ума и своих исследовательских навыков, а в Университете только голая педагогика и больше ничего. Так поставлено дело»60.
Но вскоре ученого ожидал новый, еще более страшный удар. Осенью 1937 г. «беда пришла оттуда, откуда я ее никогда не ждал», - сообщал в письме от 8 ноября 1937 г. Святский Смирнову61. В августе 1937 г. в Управление Гидрометслужбы в Казахстане прибыла ревизия из Москвы. В результате Управление сняло с работы без указания причин 12 человек, и в том числе Святского, «за невозможностью использования»62. И все это тогда, когда фенологическая работа только начала приносить свои плоды! На территории Казахстана к этому времени было образовано 112 наблюдательных пунктов, интенсивно проводились феноработы, Святский совместно с профессором А.Я. Семеновым обрабатывали материал и подготавливали его к печати. С грустью отмечает Даниил Осипович в том же письме Смирнову, что в отношении него - это была «награда за 40-летнюю преданность метеорологии, вроде как бы ордена "за изнанку"»63.
Святский пишет заявление в Главное управление Гидрометслужбы, письма В.М. Молотову, в прокуратуру. Тем временем начальство подает на него в суд, требуя выселения без предоставления жилплощади64. В перспективе у ученого - безработица, потеря комнаты и нищета. За всем этим следует новое несчастье. «Я, после всех бед, нависших над моей головой, - пишет Святский 7 ноября 1937 г. Римскому-Корсакову,- кажется, потерял единственное остававшееся у меня право, на которое до сего времени никто не посягал - право печатать свои научные труды. Везде отказ и отказ по независящим обстоятельствам. Разве может быть хоть какой-нибудь после этого стимул к научным исследованиям. Понятно, что я сейчас нахожусь в полной прострации.»65.
Летом 1938 г. предпринятые Святским меры все-таки дали долгожданный результат - «наконец-то, на 8 месяце безработицы клюнуло»66! Святского «восстанавливают в должности специалиста по обработке метеорологических наблюдений» и назначают агросельхозметеорологом в Актюбинское отделение Гидрометслужбы (в Алма-Ате «вакансий уже не было»)6'. 28 августа 1938 г. Святский сообщает в письме Смирнову: «Вечером меня пригласил нарком нового созыва т. Бектасов. "Как Вы поживаете, как Ваше здоровье?" (я видел т. Бектасова впервые). "Вы без работы? Ну, ничего, мы найдем Вам работу. Я позвоню завтра в Г[идро]-М[етеорологическую] сл[ужбу]". Наутро второго я иду туда, и там мне говорят: "Звонил нарком. Знаете, что, мы решили не запрашивать Москву, а приказом с 3 августа зачисляем Вас на работу в Актюбинске. Вы пока будете собираться, ликвидироваться. Проезд оплатим и т.д." В общем, я ликвидировался к 17-му и 20-го приехал уже сюда»68.
Актюбинск, по выражению Святского, - «город песчаных бурь и снежных буранов со скудной растительностью», представлял собой и в научном отношении довольно жалкое зрелище. С досадой Святский пишет Вернадскому еще из Алма-Аты о том, что вдали от ленинградский архивов и библиотек историей науки ему «заниматься почти не приходится»69. Что же говорить об Актюбинске, где достать даже литературу научного характера было чрезвычайно трудно. Несмотря на это, Святский все же находит возможность работать над большим трудом по истории климата СССР с XII века, который в шутку называет «своей диссертацией», по материалам, собранным еще в Ленинграде .
В Актюбинске, кроме своей основной деятельности в Управлении Гидрометслужбы, Святский принимал участие в зачетной Комиссии по выпуску молодых специалистов-метеорологов71, сотрудничал с местной газетой «Правда», куда осенью 1938 г. поместил заметку о предстоящем лунном затмении на территории Казахстана. С сообщением о затмении Святский выступал и по актюбинскому радио72.
Святский не оставляет и попыток добиться права печатать свои работы в научных изданиях. С этой целью он неоднократно обращается за помощью к Вернадскому и
Римскому-Корсакову. Одну статью о движении снеговой границы в горах Алма-Аты в 1935-1938 гг., написанную по собственным наблюдениям, ученый посылает в «Известия Географического Общества», вторую - о потеплении Севера в журнал «Природа»73. Однако редакция «Природы» возвращает Святскому его работу (позже ее согласился принять журнал «Метеорология и гидрология»). Что же касается статьи о снеговой границе, то благодаря усилиям Римского-Корсакова «Известия» согласились ее напечатать, что несказанно обрадовало Святского .
Из Актюбинска Святский с жадностью следит за новостями науки в далеком Ленинграде. Узнав от Римского-Корсакова о проведении 23 мая 1939 г. заседания Фенологической Комиссии Русского Географического общества, посвященной памяти Д.Н. Кайгородова (создателя фенологической сети в дореволюционной и советской России), он посылает ее участникам открытое письмо-приве от своего имени. Римскому-Корсакову в письме от 14 мая Святский писал: «Хотелось бы и мне хоть мысленно в этот день быть среди Вас - фенологов. На всякий случай прилагаю при сем свое приветствие, которое, сообразуясь с обстоятельствами, может быть, возможно бы было и зачитать, если будут другие приветствия или просто дать прочитать его кое-кому из близких моих знакомых. Это Вам уже виднее будет.. ,»76.
Все время, проведенное в Казахстане вдали от центра России, Святский с надеждой ожидал конца своей ссылки. Ему хотелось возвратиться в Ленинград, чтобы наконец-то приступить к работе, от которой волей рока он был столько времени оторван. Но чем ближе приближался срок окончания ссылки, тем тревожнее становилось ученому: возникал вопрос о том, как дальше пристраиваться? Святский мучился от чувства неизвестности, испытывая постоянный страх за свое будущее. «Чувствую с Мар[ией] Фед[оровной], - писал Святский Смирнову за несколько месяцев до смерти,- что за эти 2 последних года мы сильно сдали - начали стареть. Несомненно - это факт и с тем приходится считаться, как это ни прискорбно. И вот началась, вероятно, творимая легенда: и вот возвратимся "домой", т.е. на Север, и Север нас оживит. Так ли это будет или нет, не знаю. Будущее покажет»77.
Но вернуться «домой на Север» Святскому было не суждено, конца своего изгнания он так и не дождался. Зимой 1940 г. он скоропостижно скончался за 2 недели до окончания высылки. Ему не было еще 60-ти лет.
О горе, внезапно постигшем ее, друзьям Святского сообщила его вдова Мария Федоровна. «.Я очень убита горем, среди чужих людей и так неожиданно это все, - писала она Римскому-Корсакову78. «Д[аниил] 0[сипович] умер 29.I 6 / утра скоропостижно, вечером 28.I узнали, что знакомым дали путевки выехать в поселок за 70 верст в мороз 37 градусов, и он пошел узнать правда ли это, так что и нам эта учесть предстояла, и там ему сделалось в 11 / вечера худо, споткнулся, его спросили, что с вами, но он сказал, что зацепился за ковер, а потом стал падать, его положили и послали за мной и врачом, у него отнялись левая рука и нога, и я пришла. Он был в памяти, но не мог понять, что левая сторона парализована, и просился домой, и все говорил, что он под руки возьмет и дойдет сам и так был до 2 часов ночи в памяти, и когда приехала скорая помощь, взять его перевезти, то он уже не говорил и все ему хуже делалось, и привезли домой, он не говорил, но смотрел, ас 3 и совсем перестал понимать, а в 6 / утра тихо скончался. На него очень повлияло это известие, потому что срок 27.II, а здесь приходиться уезжать, чего он и боялся, так это бы и было, потому что мне без него предложили собираться, но теперь оставили, да очень тяжело было все это пережить..»79.
Святский, как и многие другие талантливые деятели науки был насильственно оторван от научных центров и лишен должных условий для работы, несмотря на то, что он брался за разработку таких проблем, которые ранее или совершенно не ставились, или, в лучшем случае, только намечались для исследования в науке. Действия власти привели к его безвременной кончине накануне ещё большего ухудшения условий его деятельности, к потере надежды на возвращение к полноценному творчеству. В этом заключалась трагедия ученого.
The Article is devoted to the life and scientific activity of D.O. Svyatsky, the historian of astronomy and regional scientist, who was exiled to Kazakhstan. The destiny of the Russian intelligence in the USSR is shown in the 1 half of the XX century. The Article is based on the non-published before, new archive historical sources.
The key-words: regional studies, history of science, history of astronomy, history of Russian intelligence, repression of1920-
Список литературы
I.См. о Д О. Святском: Бронштэн В.А. Разгром Общества любителей мироведения // Природа, 1990, №10. С. 122-126; Он же. Даниил Осипович Святский (1881 -1940) // Святский Д.О. Астрономия Древней Руси. М., 2007. С. 16-24; Дубровский A.M. Слово о Святском // Из истории Севска и его округи (сборник материалов областной краеведческой конференции, посвященной 50-летию боев за Севск).Севск, 1993. С. 37-44.
2 .ГАБО. Метрическая книга собора Успения Пресвятой Богородицы г. Севска (1874-1883). Ф. 249. Оп. 1. Д. 192. Л. 201.
3. ГАБО. Ф. 174. Оп. 1. Д. 207. Л.375.
4.ГАОО. Ф.580. Ст. 1. Д. 4282; Ф.883. Д. 143; Ф.883. Д. 215; Ф.883. Д. 349; Ф. 1001. Д.
5.
5.Еремин В.П. Орловские краеведы // Краеведческие записки. Вып. 4. Орел, 2005. С. 344.
6.Святский Д.О. Исторический очерк Севска, Дмитровска и Комарицкой волости. Орел,
1908.
7.ААН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1657. Л.1.
8.В 1924 г. журнал Известия Русского общества любителей мироведения выделился из журнала Мироведение и с 1925 г. выходил самостоятельно. В 1927 г. по выходе № 4 снова влился в журнал Мироведение. С 1925 по 1927 гг. Святский являлся редактором обоих журналов.
9.Святский Д.О. Астрономические явления в русских летописях с научно-критическойточки зрения. Пг., 1915.
10. Бронштэн В.А. Даниил Осипович Святский. Биографическая статья // Святский Д.О. Астрономия ДревнейРуси. М., 2007. С. 18-19.
II. ААН. Переписка Святский - Морозов, 1918-1922 гг. Ф. 543. Оп. 4. Д.1658. Л. 47.
12.См.: Бронштэн В.А. Даниил Осипович Святский (1881-1940). // Святский Д.О. Астрономия Древней Руси. М., 2007. С.22.
13. Святский ДО., Кладо Т.Н. Занимательная метеорология. - Л.: Время, 1930.
14. См.: Перченок Ф.Ф. «Дело Академии наук» и «великий перелом» в советской науке // Трагические судьбы репрессированных ученых АН СССР. - М., 1995, С. 201-235; Дубровский A.M. Историк и власть: историческая наука в СССР и концепция истории феодальной России в контексте политики и идеологии (1930-1950-е гг.) - Брянск, 2005; Шмидт С.О. «Золотое десятилетие» советского краеведения // Отечество: краеведческий альманах. Вып. 1, 1990.
15. См.: Шмидт С.О. «Золотое десятилетие» советского краеведения. С. 11-27.
16. Бронштэн В.А. Разгром Общества любителей мироведения // Природа, 1990, №10. С.
123.
17. Там же.
18. См.: АнциферовН.П. Из дум о былом: Воспоминания. М., 1992. С. 350-374.
19. Там же.
20. Там же. С. 350-374.
21. См.: Бронштэн В.А. Разгром Общества любителей мироведения // Природа, 1990, №10. С. 122-126.
22.Там же. С. 125.
23. Бронштэн В.А. Разгром Общества любителей мироведения // Природа, 1990, №10. С.
125.
24. ОПИГИМ. Ф. 547. Ex. 159. Л.7, 9.
25. Бронштэн В.А. Разгром Общества любителей мироведения // Природа, 1990, №10. С.
126.
26. ОПИГИМ. Ф. 547. Оп.2. Е.х. 160. Л. 48-49.
27. Там же.
28.АНН. Ф. 547. Оп. 2. Д. 158. Л. 2.
29.ОПИГИМ. Ф. 547. Оп.2. Е.х. 160. Л. 55-56.
30.СвятскийД.О., Кладо Т.Н. Занимательная метеорология. - Л.: Время, 1934.
31.Святский Д.О., Кладо Т.НЛо же.Л.: Молодая гвардия, 1935. (См.: Морозов Ю.
Занимательная метеорология Д.О. Святского и Т.Н. Кладо // Наука и жизнь, 2006, №2).
32.ААН. Ф. 518. Он. 3. Д. 1471. Л. 8.
33. Там же.
34. ОПИГИМ. Ф. 547. Оп.2. Е.х. 160. Л. 58-59.
35.0льденбург Сергей Федорович (1863-1934) - востоковед, один из основателей русской индологической школы. Секретарь Академии Наук с 1904 по 1929 гг. С 1930 по 1934 г. директор Института востоковедения АН СССР.
36.Ферсман Александр Евгеньевич (1883-1945) - геохимик и минеролог, академик АН СССР с 1919 г. Ученик В.И. Вернадского. В 1929-1945 гг. - член Президиума АН СССР.
37.Семенов-Тян-Шанский Вениамин Петрович (1870-1942) - географ, автор работ по районированию, городскому и сельскому расселению.
38.0ПИГИМ. Ф. 547. Оп.2. Е.х. 160. Л. 64.
43. ААН. Ф. 543. Оп.. 4. Д. 1659. Л. 9-10.
44. ААН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1657, 1658, 1659; Оп. 5/ 1776. Д. 168, 169, 170, 171.
45. ААН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 1471.
46.ОПИГИМ. Ф. 547. Оп. 2. Ед. хр. 85, 158, 159, 160.
47. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2 (4523). Д. 471.
48. ОПИГИМ. Ф. 547. Оп. 2. Д. 158. Л. 16.
49. ААН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1659. Л. 9-10.
50. АНН. Ф. 547. Оп. 2. Д. 158. Л. 16.
52. ОПИГИМ. Ф. 547. Оп. 2. Ед. хр. 158. Л. 16-17.
53. ААН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 1471. Л. 11.
54. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л.21.
55. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.471. Л.7.
56. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л.25.
57. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.471. Л.8.
58. Там же.
59. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л.36-37.
64. ААН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 1471. Л. 11.
65. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.471. Л.12-13.
66. Там же. Л. 20.
67. ААН. Ф. 518. Оп. 3. Д. 1471. Л. 12.
68. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л.65-66.
69. ААН. Ф. 518. Оп.3. Д. 1471. Л.11.
70. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л.68-69.
71. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.471. Л.29.
72. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л.68-69.
74. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.471. Л.32.
75. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.471. Л.27-28.
76. ОПИГИМ. Ф. 547. Д.158. Л. 74.
77. СПФААН. Ф. 902. Оп. 2. Д.470. Л. 1-2. 79. ОПИГИМ. Ф. 547. Е.х. 159. 15-16.
Об авторе
Синицына М.В. - аспир. Брянского государственного университета им. акад. И.Г. Петровского, Ьгуашк§и@ mail.ru.
