CC BY
215
УДК [9:355.48](37) «00»
ДАКИЙСКАЯ ВОЙНА ДОМИЦИАНА: ПОБЕДА ИЛИ ПОРАЖЕНИЕ РИМА?
В.Н. Парфенов
Саратовский государственный университет, кафедра истории древнего мира E-mail: vparfenov@list.ru
Дакийская война императора Домициана является одной из наиболее дискуссионных проблем истории ранней Римской империи. Автор анализирует причины и хронологию драматических событий на Нижнем Дунае, личную роль в них императора. Подчеркивается, что мирный договор Домициана и вождя даков Децебала соответствовал новой внешнеполитической концепции Рима и был выгоден для обеих сторон. В перспективе романизованная Дакия могла стать одним из важных элементов римской системы стратегической обороны. Однако после гибели Домициана ситуация радикально изменилась по инициативе нового императора. Траян в двух военных кампаниях разгромил даков и уничтожил царство Децебала. Тем самым римлянами была совершена крупнейшая стратегическая ошибка, в результате которой северо-восточная граница Империи стала намного более уязвимой для варварских вторжений.
The Dacian War of Domitian: Victory or Defeat of Rome?
V.N. Parfenov
The emperor Domitian' Dacian war is one of the most debatable problems of the history of the early Roman empire. The author analyzes the reasons and chronology of the dramatic Lower Danube events and the personal role of the emperor. It is emphasized that the peace treaty between Domitian and Decebalus, the leader of Dacians, corresponded to the new foreign policy concept of Rome and was favorable for both parties. In the long run, the romanised Dacia could become one of the most important elements of the Roman system of strategic defense. However, after Domitian's death the situation dramatically changed under the initiative of a new emperor. In two military campaigns Traian crushed Dacians and destroyed the kingdom of Decebalus. So, the Romans made a very serious strategic mistake, as a result of which the north-east border of the Empire became much more vulnerable for barbarous intrusions.
Война Рима с даками при Домициане (85-89 гг.) является одной из наиболее спорных проблем военно-политической истории ранней Империи. До настоящего времени дискуссионной является датировка основных событий войны, от времени ее начала до заключения мира. Проблематична локализация этих событий. Нет единства мнений и в оценке условий мирного договора. Во многом эти затруднения объясняются характером источников. Они не отличаются полнотой: соответствующая часть «Истории» Тацита не сохранилась, от LXVII книги Диона Кассия остался только сжатый пересказ вместо оригинального текста. Именно эта эпитома дает нам основную информацию о ходе боевых действий и условиях
RfpSj^
Ysj
мирного договора2. Необходимо, правда, сразу же указать на откровенную тенденциозность данного источника, отражающего ту точку зрения на Домициана и его политику, что прочно утвердилась в историографии, начиная с античности, с легкой руки Тацита.
В отечественной науке специальных работ на эту тему не существует. В трудах общего характера авторы чаще всего предпочитают либо кратко изложить фактическую сторону дела, либо принять точку зрения Т. Моммзена, который в свое время подчеркнул, что заключенный в результате этой войны мир с Децебалом зафиксировал фактическое поражение римлян3. Остается неясным, какие именно причины побудили императора пойти на заключение мира, оскорбительного, если согласиться с Т. Моммзеном и его адептами, для римской воинской чести и достоинства державы. При выяснении этих причин для начала необходимо рассмотреть ход основных событий этой войны.
Племена даков представляли потенциальную угрозу для балканских владений Рима со времени Августа, и даже раньше - после образования обширного племенного союза Биребисты (по определению Страбона, «великая держава» - цеуаАп архл (VIL3.11), территория которого занимала пространство таких современных стран, как Молдавия, Румыния, Болгария, часть Западной Украины, Буковина, Венгрия и Чехия. С даками намеревался воевать Цезарь, планируя свой восточный поход4. Этот проект не был осуществлен из-за гибели диктатора, но помнили о нем долго: упоминая Биребисту, Страбон как о чем-то общеизвестном добавляет, что против него собирался предпринять поход «божественный Цезарь»: Вире|3'к7тас; ^рхе тш Гетйу, ¿ф' оу г]8г| ттаресткеиааато КаХстар о Оеос; сттратейеьу... (<;11.3.5) 5.
К счастью для Рима, «держава» Биребисты, нестойкая, как и все подобные протогосударствен-ные образования, распалась после гибели своего создателя (по иронии судьбы, это произошло практически одновременно с убийством Цезаря - около 44 г. до н.э.) на несколько частей. Это позволило римлянам взять инициативу в свои руки. Успешную военную кампанию против даков и их соседей провел проконсул Македонии М. Лициний Красс в течение 30-29 гг. до н.э.6 Военачальники Авгус-
та вели активные боевые действия за Дунаем, о которых, к сожалению, мы почти ничего не знаем из-за состояния источников7.
В дальнейшем даки (Dacorum gens, numquam fida, - лаконично характеризует их Тацит) вновь усиливаются и начинают испытывать римские границы на прочность. Так, в б9 г. они, воспользовавшись участием большей части римского гарнизона в гражданской войне, вторгаются в Мезию, захватывают зимние квартиры вспомогательных войск и собираются штурмовать легионные лагеря. Положение спасает VI легион, который двигался из восточных провинций в Италию и по пути получил приказ отбросить даков (Tac. Hist. Ш.46.2).
При Домициане даки берут на себя инициативу новой войны. Причины этого не вполне ясны, но сам ход боевых действий показывает, что это была типичная военная акция, характерная для племенных союзов времени распада родового строя и становления государственности. Такие объединения всегда отличаются повышенной агрессивностью. Во всяком случае, нет доказательств того, что даки собирались обосноваться в римских владениях надолго. С другой стороны, это был не просто грабительский набег, а крупномасштабное вторжение, борьба с которым изобиловала драматическими коллизиями и потребовала от Рима максимального напряжения сил.
Информация о том, почему «гордый и храбрый народ даков»8 по своей инициативе начал серию войн, которые в конечном счете привели к его истреблению, есть только в таком позднем источнике, как «Гетика» Иордана. По словам этого автора, даки (которых он именует готами) разорвали союз с Римом, «страшась алчности Домициана»: Domitiano imperatore regnante eiusque avaritiam metuentes foedus, quod dudum cum aliis principibus pepigerant, Gothi solventes (Iord. Get. XIII.76).
К. Штробель с полным основанием отмечает, что эта «алчность» (avaritia) Домициана представляет собой общее место при характеристике «тирана», ставшей модной после падения последнего Флавия. Подлинная причина агрессивного поведения даков, по мнению германского исследователя, заключалась в ужесточении римской политики по отношению к обитавшим в приграничной зоне племенам и народам; но это ужесточение, в свою очередь, диктовалось государственными интересами, по крайней мере, в том виде, в каком их понимал Домициан9.
Новая военная акция даков была тщательно спланирована и явилась полной неожиданностью для римлян. Боевые действия начались со вторжения даков, которых вел Диурпаней, в римскую провинцию Мезию и опустошения ее. Это произошло, скорее всего, в середине 85 г.10 Видимо, поначалу римляне либо недооценили масштаб опасности, либо (что вероятнее) им
просто не хватило времени для концентрации всех наличных сил. Во всяком случае ясно, что, как отметил в свое время Э. Гроаг, они оказались совершенно неподготовленными11. Наместник провинции Оппий Сабин с подразделениями всего двух легионов (V Macedonica и I Italica) выступил навстречу противнику и был наголову разгром-лен12. О масштабах поражения можно судить по тому, что сам командующий погиб в бою; если учесть особенности римской военной тактики, становится понятным, что боевые порядки римлян были полностью расстроены, и остается только удивляться тому, что в этом сражении ни одно из легионных знамен не досталось противнику (вероятно, они оставались в лагерях под присмотром оставленной там охраны).
Голову Сабина (Romanos devictos, Oppii Savi-ni caput abscisum. - Iord. Get. XIII.76) победители, скорее всего, отправили в качестве своеобразного извещения о победе тем племенам, в которых видели своих потенциальных союзников; по крайней мере, так поступил в свое время вождь восставших германцев Арминий с головой Квинтилия Вара (Veil. II.119.5). После победы даки опустошили провинцию вплоть до Понта Эвксинского и пытались штурмовать лагеря легионов13.
Когда известие о разгроме Сабина достигло Рима, император в сопровождении префекта претории Корнелия Фуска и по крайней мере части преторианской гвардии отправился на новый театр военных действий14. Новый командующий, Фуск, с тяжелыми боями сумел вытеснить даков с римской территории. О размахе боевых действий может свидетельствовать тот факт, что за 85/8б гг. Домициан получил как минимум шесть императорских аккламаций15. На театре военных действий он находился, пока не миновала их критическая фаза. Если верить недоброжелателям, изнеженный, ленивый и трусливый император занимался в одном из мезийских городов главным образом распутством (Dio Cass. LXVII.6.3). В действительности же сделав своей штаб-квартирой, вероятно, Наисс (совр. Ниш) как важнейший узел коммуникаций, Домициан энергично руководил кампанией, доверив непосредственное ведение боевых действий своим военачальникам, из числа которых, кроме Фуска, известны по эпиграфическим данным Л. Фунизулан Ветто-ниан (Inscriptiones Latinae Selectae (далее - ILS). 1005 = McCrum M., WoodheadA. G. Select Documents of the Principates of the Flavian. Emperors, Including the Years of Revolution. A. D. 68-96. Cambridge, 1961 (далее - MW). 307) и M. Корнелий Нигрин Куриаций Матерн (L'Année Épigraphique (далее - AE). 1973.331). Как отметил Г. Бенгтсон, Домициан «оказался настолько умен, что, сам оставаясь в хинтерланде, передал непосредственное руководство войсками надежным людям из своего генералитета. Отсюда он через свой штаб мог организовать все, в чем нуждался фронт. Однако он ни на мгновение не выпускал из
рук высшее руководство, и все, что происходило, происходило по его инициативе и на его ответственность»16. Только тогда, когда кризис миновал, император возвратился в Рим.
По словам Диона Кассия, Децебал, новый царь даков, через послов предложил Домициану мир. Вместо ответа император послал против него Корнелия Фуска во главе многочисленной армии (цета ттоЩ? 8wá|ie0)S)17. Тогда Децебал присылает новое посольство с предложением, которое непредубежденного читателя поражает степенью той наглости, которую варвар позволил себе в отношении великой державы: царь даков заявил «в насмешку» (ev х^ия^цф), что теперь он согласен заключить мир, если каждый римлянин будет ежегодно выплачивать ему по два обола; в случае же продолжения военных действий он гарантировал римлянам колоссальные неприятности (цеуаХа кака) (Dio Cass. LXVII.6.5).
По мнению К. Штробеля, здесь мы имеем дело с намеренной дезинформацией наших источников, нацеленных на дискредитацию Домициана. В действительности как Оппия Сабина, так и (впоследствии) Корнелия Фуска разгромил Диурпаней. Децебал же, который тогда был вождем одного из нескольких дакийских племен, с резиденцией в Сармицегетузе, не принимал в этом участия. Так как было ясно, что ответом на вторжение даков в Мезию будет мощный римский контрудар, то Децебал хотел путем договора на выгодных для себя условиях устранить угрозу Сармицегетузе и всей области, которой он управлял. Денежная компенсация должна была стать ценой его неучастия в римско-дакийском конфликте18.
Этому предположению не откажешь в логике и остроумии. К сожалению, сведения источников здесь противоречивы. Один автор утверждает, что Домициан послал армию Корнелия Фуска именно против Децебала (Диурпаней здесь вообще не упоминается): «Когда Децебал, царь даков, прислал к Домициану посольство с предложением мира, Домициан послал против него (ефф' об) Фуска с многочисленным войском» (Dio Cass. LXVII.6.5). Орозий же, напротив, (VII.10.4) пишет, что имело место сражение Фуска с Диурпанеем (см. ниже, прим. 21).
Безоговорочно выбрать одну из этих двух версий трудно. С одной стороны, вместо оригинального текста Диона Кассия мы здесь имеем эпитому византийского времени, так что полностью доверять содержащейся в ней информации было бы опрометчиво, тем более что и сам труд Диона Кассия был создан спустя более столетия после времени Домициана. С другой - Орозий прямо ссылается на такого надежного автора, как Тацит, который был современником этих событий и едва ли перепутал бы Диурпанея с Децебалом. Однако, как известно, неточности допускает и Тацит, тем более нельзя исключить таковые у Орозия. Поэтому, при всей убедительности ги-
потезы К. Штробеля, безоговорочно принять ее нельзя - не хватает данных.
Как бы там ни было, мирные предложения даков были отвергнуты, и римская армия, наведя понтонный мост из состыкованных друг с другом судов, переправляется через Дунай и вторгается в Дакию (Iord. Get. XIII.77).
Однако обещание вождя даков доставить римлянам много неприятностей было выполнено: в результате блестяще проведенной операции римская армия попала в ловушку где-то в горных теснинах Дакии и потерпела сокрушительное поражение. По замечанию Г. Бенгтсона, своей победой даки были обязаны прежде всего Децеба-лу, который проявил здесь себя как выдающийся стратег19. К. Штробель, как упоминалось выше, вслед за Орозием полагает, что Децебал в этом событии участия не принимал, и приписывает честь победы над римлянами Диурпанею. Во всяком случае масштаб поражения был впечатляющим: сам римский командующий погиб, военный штандарт (орел легиона или знамя преторианской гвардии) попал в руки противника20. Римляне понесли такие потери, что, по уже упоминавшимся выше словам Орозия (VII.10.4), Тацит, следуя обыкновению многих римских авторов, предпочел умолчать о численности погибших21. Даками был взят и разграблен римский лагерь, оружие, военное снаряжение, артиллерия римского войска попали в руки победителей22.
Победа даков необычайно подняла их престиж среди варварских племен и резко осложнила обстановку на всей рейнско-дунай-ской границе империи. Принято считать, что такого удара Рим не испытывал со времен clades Variana, знаменитого поражения Вара в Тевто-бургском лесу23. Подробностей случившегося в Дакии мы не знаем. Предположение С. Гзеля о том, что римская армия была окружена про-тивником24, маловероятно - в таком случае от нее едва ли что-либо осталось. То обстоятельство, что, по имеющимся данным, в руки даков попало всего одно римское знамя, может свидетельствовать о том, что разгром не был полным, в отличие от случившегося с армией Вара, когда германцами были захвачены орлы и значки всех трех легионов. На ограниченные масштабы поражения указывают как дисциплинарные меры, предпринятые явно в отношении солдат из армии Корнелия Фуска, так и тот факт, что воины после поражения просили императора, чтобы он лично возглавил их, очевидно, в «акции возмездия» (Dio Cass. LXVII.6.6). В отличие от Августа в подобной ситуации, Домициан не собирался причитать: «Корнелий Фуск, верни легионы!»25. Император адекватно отвечает на вызов: крупные силы были стянуты на угрожаемый участок, новым командующим назначается Теттий Юлиан, один из крупнейших военачальников времени Флавиев, уже имевший опыт военно-административного руководства
в этом регионе26. Для большей оперативности руководства Мезия была разделена на две провинции, Верхнюю и Нижнюю.
После «антракта», который потребовался на подготовку нового наступления27, крупные силы римлян вторгаются в Дакию и продвигаются (возможно, несколькими колоннами, по сходящимся направлениям28) к Сармицегетузе, резиденции Децебала. Последний несколько раз предлагает мир, однако не получает ответа. В генеральном сражении при Тапах даки были разбиты. Подробности нам неизвестны, Ксифи-лин сообщает лишь, что Везина, второй человек в царстве Децебала (OfteC'iva?, та беитера ц.ета Дбке(ЗаХоу до наступления ночи
лежал на поле битвы, притворившись мертвым, чтобы получить возможность бежать (Dio Cass. LXVII.10.2). Однако после впечатляющей победы римляне приостановили свое продвижение к столице Децебала, и на этом военные действия фактически закончились29. Объяснить это можно тем, что в данный момент обескровленными оказались обе стороны. Дион Кассий, правда, сообщает, что римляне были обмануты довольно примитивной военной хитростью Децебала, но в современной историографии эта информация считается недостоверной30. Не вполне ясно, вывели ли римляне вслед за тем из Дакии свои войска или зимовали на ее территории. По предположению Р. Сайма (впрочем, довольно осторожному), «римляне остались зимовать на дакийской территории и готовились довести до конца свой триумф дальнейшим продвижением в направлении Сармицегетузы другой дорогой»31.
Точно так же неизвестно, когда именно был заключен мир. Большинство исследователей сходятся на том, что это произошло в 89 г., после подавления мятежа Антония Сатурнина, наместника Верхней Германии32. Новые мирные предложения правителя даков были приняты. Инициатива должна была исходить от Децебала, хотя бы потому, что он, по словам Диона Кассия, «находился в самом бедственном положении» (беьуы? yap ётетаХаьтгыргрсгато). Правда, противореча самому себе, этот автор освещает события в ином ключе: «Когда Домициан потерпел поражение от маркоманов и бежал, он поспешно отправил послов к Децебалу, царю даков, и заключил с ним договор, на который раньше не соглашался, хотя тот часто просил его об этом» (Dio Cass. LXVII.7.2). Здесь, как и во многих других случаях, «эта версия, - как хлестко выразился Г. Бенгтсон, - отражает бездонную ненависть сенаторской клики» к Домициану и, видимо, имеет мало общего с действительностью33.
Условия мирного договора заключались в том, что Децебал признавал свою зависимость от Рима и получал от Домициана царские инсигнии. Рим предоставлял Децебалу гражданских и военных специалистов и обязался выплачивать ежегодные субсидии (Dio Cass. LXVII. 7.3-4). На первый взгляд
такие условия выглядят явно проигрышными для римской стороны (таковыми их и представляют наши источники) и нуждаются в удовлетворительном объяснении.
Это объяснение следует искать, во-первых, в сложившейся в рейнско-дунайском регионе стратегической ситуации, а во-вторых, в новой внешнеполитической концепции, которой придерживался император. Племенные союзы квадов и маркоманнов, которые считались римскими союзниками, не поддержали войну против даков. Возросла угроза со стороны сарматов-язигов, обосновавшихся в Паннонии. В случае продолжения боевых действий против Децебала, который уже зарекомендовал себя очень серьезным противником, для римлян вполне реальной становилась перспектива войны на два, если не более, фронта. В такой обстановке Домициан счел возможным дать положительный ответ на новое предложение мира со стороны даков.
Можно предположить, что внутреннюю уверенность в своей правоте он мог черпать не только из анализа сложившейся ситуации. Известно, что образцом правителя для Домициана был император Тиберий, сочинения которого были для последнего Флавия настольной книгой34. Между тем известно, что Тиберий предпочитал решать возникавшие внешнеполитические проблемы «с помощью скорее ума, чем силы» (plura consilio quam vi) (Tac. Ann. II.26.3). Ситуация, в которой оказался Домициан после победы при Тапах, чем-то напоминала положение Тиберия в 6 г. н.э.35 Тогда в тылу римской армии, которую Тиберий вел на царя маркоманнов Маробода, вспыхнуло Великое иллирийское восстание. Римскому полководцу пришлось срочно заключить мир с противником и заняться тушением грандиозного пожара на Балканах. Теперь, спустя восемь десятков лет, Домициану приходилось заключить мир с Деце-балом, чтобы начать войну против маркоманнов и квадов, своих вероломных союзников: ситуация на Среднем Дунае выглядела более опасной, чем на Нижнем.
Компромиссный мир, который был встречен римским общественным мнением весьма неоднозначно, отнюдь не носил унизительного характера. Он означал установление спокойствия на Нижнем Дунае и давал возможность перебросить крупные силы на новый театр военных действий. Кроме того, появилась возможность реализовать новую модель взаимоотношений с царством Децебала, которое теперь становилось государством-клиентом Рима.
За образец Домициан мог взять римско-боспорские отношения, которые уже прошли испытание временем и эволюционировали в сторону внешнего, по крайней мере, либерализма со стороны великой державы. Именно при Флавиях меняется тип боспорских статеров: портрет римского императора (уже без имени и титулатуры) с 80/81 г. перемещается на реверс, лицевую же
сторону занимает изображение боспорского царя с именем и царским титулом36. Боспор начинает получать римские субсидии, которые целевым назначением идут на укрепление военного потенциала государства-сателлита37. Если бы Да-кийское царство стало вторым таким буферным образованием, стратегическое положение Римской державы на северо-востоке серьезно улучшилось бы. Политика экспансии и аннексий, как явно полагал Домициан, устарела и противоречила государственным интересам38. «Наиболее эффективное (т. е. самое дешевое) решение должно было состоять в развитии надежной системы клиентских царств, поддерживаемых щедрыми субсидиями»39.
В Риме мир с Децебалом был представлен как крупная победа императора (над даками Домициан отпраздновал два триумфа)40. По сути дела, он и являлся таковой41. До самого конца правления Домициана даки сохраняли спокойствие. Римляне получили возможность через территорию Дакии кратчайшим путем перебрасывать войска против нового противника. Эта возможность была использована немедленно: сохранилась надпись из Гелиополя (Баальбека) в честь Г. Велия Руфа (ILS.9200 = MW.372), который по окончании боевых действий в Дакии провел римские войска через царство Децебала: bello Marcomannorum Quadorum Sarmatatum adversus quos expeditionem fecit per regnum Decebali regis Dacorum...
Наличие римских специалистов (то есть надежных источников информации для отправившей их в «логово врага» родины) в царстве Децебала позволяло прогнозировать и контролировать дальнейшее развитие ситуации. Интересно, что командированы были не только военные, но и гражданские инженеры различных специальностей (бтциоируогх; ттсштоьа? TéxvriS" ка! et ртр/исп? ка! тюХец-исп?) (Dio Cass. LXVII.7.4). Таким образом, в перспективе Дакия могла превратиться в романизированное «буферное» государство, достаточно сильное, чтобы противостоять натиску варварских племен на этот (весьма уязвимый) сектор обороны Римской державы42.
Положение осложнила гибель Домициана в результате дворцового заговора в 96 г.: отношения клиентелы нуждались как минимум в подтверждении заинтересованных сторон. Но Траян испытывал сильное давление со стороны традиционалистов, к тому же по своим взглядам он был типичным «империалистом» в духе воззрений Тацита. Насколько можно судить, инициатива развязывания новой войны целиком и полностью принадлежала римской стороне. Дион Кассий (в изложении Ксифилина) аргументирует кампанию Траяна против даков тем, что «он принял во внимание их прежние действия, был недоволен тем, что они ежегодно получали деньги, и видел, как возрастают их силы и надменность» (LXVIII.6.1).
Германские союзники Рима отрицательно отнеслись к военной инициативе нового императора, очевидно, потому, что с их точки зрения для войны не было причин: «Когда Траян в своей кампании против даков приблизился к Тапам, где расположились лагерем варвары, ему принесли огромный гриб, на котором латинскими буквами было написано, что буры и другие союзники советуют Траяну возвратиться назад и заключить мир» (Dio Cass. LXVIII.8.1). Здесь замечательна прежде всего форма, в которую было облечено послание. К сожалению, реакция на него Траяна неизвестна, но, судя по его дальнейшим действиям, он проигнорировал как форму, так и содержание. Между тем в индоевропейской (в частности германской) мифологической традиции полисемантический образ гриба означал, в числе прочих значений, и стрелу громовержца, то есть «(божественную) месть, возмездие.»43. Контекст послания явно означал, что римские союзники считают войну несправедливой и намекают, что агрессор получит неминуемое воздаяние со стороны если не людей, то богов.
Примечательно, что после своей первой дакийской кампании Траян, по сути дела, попытался возродить модель Домициана44, однако без привлекательных для даков сторон (кнут, но без пряника)45. Следствием явилась вторая война, гибель царства Децебала и самого царя, превращение Дакии в римскую провинцию. В плане исторической перспективы это решение трудно признать оправданным: спустя чуть более полутора веков римлянам все равно пришлось эвакуировать Дакию, но уже в значительно менее благоприятной стратегической ситуации46. Начав агрессию против Дакии, Траян совершил роковую ошибку, расплачиваться за которую пришлось уже отдаленным потомкам.
С другой стороны, накопленный дунайскими легионами при Домициане боевой опыт был использовал Траяном, который поэтому и не знал столь тяжких поражений, как его предшественник. Солдаты, в отличие от «отцов-сенаторов», вспоминали последнего Флавия с уважением и благодарностью. Один из ярких примеров тому - найденная в 1965 г. на некрополе античных Филипп надгробная стела Тиберия Клавдия Максима, украшенная рельефами и надписью. Ее хозяин прославился тем, что во вторую да-кийскую кампанию Траяна захватил Децебала (точнее, его труп - царь даков успел покончить с собой) и доставил Траяну его голову (cepisset Decebalum et caput eius pertulisset ei Ranisstoro), которую император продемонстрировал армии в качестве символа окончания войны47. Автор надписи, ветеран VII Клавдиева легиона, был, по определению М. Спейдела, потомственным военным, родом из Филипп, откуда он и поступил на службу. Римское гражданство, судя по имени, должен был получить при Клавдии его отец или дед за службу во вспомогательных войсках. Для
нас здесь особенно примечательно то, что, несмотря на официальный запрет упоминать имя Домициана (damnatio memoriae) - и во многих надписях оно действительно либо не упоминается, либо уничтожено - Максим демонстративно подчеркивает, что он «в Дакийской войне был награжден императором Домицианом боевыми наградами за доблесть» (bello Dacico ob virtute[m] donis donatus ab imp[eratore] Domitiano)48.
Таким образом, оценивая деятельность Домициана на дунайской границе (как, впрочем, и в других «горячих точках» Римского государства), можно согласиться с тем, что последний Флавий «самоотверженно и сознательно служил державе в ее трудный час. Если имперская оборона на Дунае не рухнула, то это главным образом личная заслуга Домициана»49.
Примечания
1 Расширенный вариант доклада, прочитанного на XIV Сергеевских чтениях (Москва, МГУ, 2 февраля 2005 г.).
2 Дион Кассий оценивает противоборство римлян и даков при Домициане как «величайшую войну»: p.é'yLCTTO? Sí] тт0Хе|ю?' Pco|iaLoL? тбте ттро? Дакоъ? eyévero, &я> тоте AeiceßaXo? eßaaiXeue... (LXVII.6.1).
3 Ср.: Моммзен Т. История Рима. М., 1949. Т. V. С. 193; Сергеев В.С. Очерки по истории древнего Рима. М., 1938.Ч. II. С. 472; Ковалев С.И. История Рима. 2-е изд. Л., 1986. С. 540, 547; Машкин Н.А. История древнего Рима. М., 1949. С. 476 сл.; КолосовскаяЮ.К. Дунайские племена и их войны с Римом // История Европы. М., 1988. Т. 1. С. 606-612; Она же. Рим и мир племен на Дунае I-IV вв. н.э. М., 2000. С. 68 слл. (чистая фактография).
4 «На северо-востоке возникло Дакийское царство, и постоянная угроза этой границе усилилась. Цезарь мыслил как крупный военачальник и основатель империи (empire-builder), решившись на эту войну; за счет победы в ней он мог решить и другие проблемы». (Ehrenberg V. Caesar's Final Aims // Harvard Studies in Classical Phililogy (далее - HSCPh). 1964. V. 68. P. 159)
5 Светоний (Iul. 44.3) отмечает, что этот поход планировался как акция возмездия за вторжение даков в римские пределы: «Dacos, qui se in Pontum et Thraciam effuderant, coercere...»
6 Интересно, что при Августе о победоносной дакийс-кой кампании Красса умалчивали. Основная причина этого, по мнению А. Мочи, заключалась в том, что война против даков была неотъемлемой частью внешнеполитического наследия Цезаря, монополия на которое, как считал Август, принадлежала только ему. Красс, который дерзнул ее нарушить, был наказан забвением (Mocsy A. Der vertuschte Dakerkrieg des M. Licinius Crassus // Historia. 1966. Bd. 15. H. 4. S. 511-514. Cf.: Richardson J.R. Imperium Romanum: Empire and the Language of Power // Journal of Roman Studies (далее - JRS). 1991. V. 81. P. 8).
7 Римские войска на рубеже двух эр (примерно с 6 г. до н.э. по 4 г. н.э.) провели ряд операций за Дунаем, о которых известно лишь по скупым упоминаниям в эпиграфических и нарративных источниках (ILS. 8965; RgdA. 30.2: Tac. Ann. IV.44.1: Flor. II.28). См. к этому: Syme R. Danubian Papers. Bucharest, 1971. P. 29 ff.; Парфенов В.Н. Император Цезарь Август: Армия. Война. Политика. СПб., 2001. С. 176 сл. Видимо, эти боевые операции (подкрепленные активностью римской дипломатии) подразумевает Страбон (VII.3.12), отмечая, что в его времена грозный в дни Биребисты народ ослабел от внутренних раздоров и в результате действий римлян (што те TÜvcjTcujecüv ка! тшу' Рш|га1шу).
8 Seyfarth W. Römische Geschichte. Kaiserzeit 1. 3. Aufl. Berlin, 1980. S. 168.
9 По мнению К. Штробеля, не последнюю роль в эскалации конфликта должен был сыграть Оппий Сабин, новый наместник Мезии. В 84 г. он занимал должность ординарного консула вместе с самим Домицианом и, таким образом, может быть причислен к ближайшему окружению императора. В том же году Оппий Сабин получил мезийское наместничество и должен был проводить на Нижнем Дунае волю императора. В какой это осуществлялось форме - неизвестно, но пропаган-дирование всеми средствами побед Домициана в Германии и возможные намеки на предстоявшую большую завоевательную войну должны были усилить недоверие и страх даков и вызвать их превентивную (с их точки зрения, явно спровоцированную) реакцию. (Strobel K. Die Donaukriege Domitians. Bonn, 1989. S. 37 ff.)
10 Strobel K. Op. cit. S. 42. Критику традиционной точки зрения, согласно которой вторжение даков должно было произойти зимой либо 84I85, либо 85I86 гг., см. Strobel K. Op. cit. S. 42. Anm. 30. Ср., напр.: Fluss M Moesia Il Real-Encyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. 2. Aufl (далее - RE). 1932. Hbd. 30. Sp. 2378; Groag C. Oppius Sabinus II RE. 1939. Hbd. 35. Sp. 745; Weynand T. Flavius Domitianus = Imperator Caesar Domitianus Au-gustus II RE. 1909. Bd. VI. Sp. 2561 f.
11 Groag. Op. cit. Sp. 744 f.
12 lord. Get. XIII.76; Suet. Dom. 6.1. В Мезии тогда базировались следующие легионы: I Italica, V Macedonica, VII Claudia и, по всей вероятности, V Alaudae (Syme R. Rhine and Danube Legions under Domitian II JRS. 1928. V. 18. P. 45; Alföldy G. Die Truppenverteilung der Donaulegionen am Ende des 1. Jahrhunderts II Acta Archaeologica Academiae Scientiarum Hungaricae (далее - AArch). 1959. T. XI. Fasc. 1-4. S. 114). По мнению К. Штробеля, остальные войска из гарнизона Мезии просто физически были не в состоянии успеть на помощь I и V легионам, так что Оппий Сабин имел в своем распоряжении лишь «наскоро собранные боевые подразделения» двух легионов (Strobel K. Op. cit. S. 43). Оба этих легиона вместе со вспомогательными частями должны были насчитывать не более 20 тыс., но они вступили в бой заведомо неполным составом. Численность даков неизвестна, но она должна была значительно превосходить римскую; даже во времена кризиса на рубеже нашей эры они, по замечанию Страбона, все же были в состоянии выставить войско в сорок тысяч бойцов: licavol 8 ô|ia)ç e'iCTLV 6TL кш "vw areXkeiv TÉTrapaç
^upiÔSaç (Strab. VII.3.12). Правда, надо учитывать, что во вторжении могли принять участие далеко не все дакий-ские племена. Так, по мнению К. Штробеля, племенной союз под руководством Децебала в данном конфликте оставался нейтральным (Strobel K. Op. cit. S. 59 f.).
13 По словам Тацита, оказались «под угрозой не только пограничные укрепления и берега Дуная, но и зимние лагеря наших войск, да и все наши владения в этих краях» (nec iam de limite imperii et ripa, sed de hibernis legionum et possessione dubitatum) (Tac. Agric. 41.2. Пер. А.С. Бобовича).
14 По наблюдению Ф. Миллара, в соответствии с устойчивой традицией в римской общественно-политической жизни, положение императора изначально было двойственным, как гражданским, так и военным. Соответственно те императоры, что не имели солидной военной репутации, стремились, оказавшись на троне, проводить крупные военные кампании (Millar F. Emperors, Frontiers and Foreign Relations, 31 B. C. to A. D. 378 // Britannia. 1982. V. 13. P. 22). Но здесь имеет смысл особо отметить, что именно Домициан положил начало традиции личного участия императора в военных кампаниях. В этой связи Дж. Кэмпбел приводит такую любопытную статистику. После испанской войны 26-25 гг. до н.э. Август никогда больше сам не командовал войсками. За исключением неудавшейся кампании Гая в Германии и кратковременного пребывания Клавдия в Британии, ни один император династии Юлиев-Клавдиев не руководил войной лично. Однако начиная с Домициана, с 81 по 192 гг. включительно, только два императора - Нерва, чье правление было кратковременным, и Антонин Пий - не воевали и не посещали армий в провинциях. После 193 г. и вплоть до смерти Максимина Фракийца в 238 г. лишь Элагабал пренебрег уже сложившейся традицией (Campbell J. B. The Emperor and the Roman Army. 31 B. C. - A. D. 235. Oxford, 1984. P. 57). Б.У. Джонс тоже констатирует, что Домициан «фактически был первым императором, который провел значительную часть времени своего правления вне Рима, лично участвуя в своих военных предприятиях» (Jones B.W. The Emperor Domitian. L., 1992. P. 126 f.). М. Грант справедливо отметил, что в подобном поведении кроется одна из причин популярности этого императора в военных кругах: «Домициан был популярен среди солдат не только из-за того, что повысил им жалованье и подчеркивал их значение для государства, но прежде всего потому, что проводил с ними так много времени, больше, чем любой другой действующий правитель со времен триумвиров в предшествующем столетии» (Grant M. The Army of the Caesars. L., 1974. P. 218).
15 Weynand. Op. cit. Sp. 2564, 2566.
16 Bengtson H. Op. cit. S. 205.
17 Иордан тоже подчеркивает, что против даков были брошены огромные силы: «Domitianus cum omni virtute sua Illyricum properavit et totius pene rei publicae militibus ductore Fusco praelato...» (Get. XIII.77). Ядром сконцентрированной против даков ударной группировки, руководство которой было поручено Корнелию Фуску, были, конечно, преторианские когорты. К ним постепенно подтянулись легионы: IV Flavia felix из соседней про-
винции Далматии, затем I Adiutrix из Верхней Германии и II Adiutrix из Британии. С Востока Г. Юлий Квадрат Басс привел два легиона — IV Scythica и XII Fulminata, а также вексилляции еще одного легиона, номер которого определить не удалось. К легионам присоединились многочисленные ауксилиарные части, к числу которых относились, по предположению К. Пача, ala I Flavia Domitiana Britannica miliaria civium Romanorum, а также когорты I Montanorum и I Thracum Syriacum equitata (Patsch C. Der Kampf um den Donauraum unter Domitian und Traian. Wien; Leipzig, 1937. S. 9 f. См. также: Gsell S. Essai sur le règne de Г empereur Domitien. P., 1894. P. 212 suiv. Note б). По мнению Г. Бенгтсона, к этому списку следует присоединить следующие легионы: I Italica, V Macedonica, VII Claudia, XIII Gemina, а также вексилляции XIV Gemina и XV Apollinaris (Bengtson H. Die Flavier. Geschichte eines römischen Kaiserhauses. München, 1979. S. 200 f.). Даже из далекого Карфагена во второй половине 85 г. морем прибыла большая часть XIII городской когорты (ILS. 2127). Возможно, хотя прямых доказательств этому нет, Домициана сопровождали, кроме преторианских, и городские когорты из состава столичного гарнизона (Strobel K. Op. cit. S. 45). Таким образом, даже без учета гвардейских частей, группировка Корнелия Фуска включала в себя девять легионов, вспомогательные войска, вексилля-ции, откомандированные из состава других легионов. В сумме это должно было составлять не менее 100 тыс. чел., что маловероятно. Думается, что проблема нуждается в более тщательном изучении, и делать далеко идущие выводы, основанные только на данных эпиграфики, часто не имеющих точной хронологической привязки, слишком рискованно. Предпочтительнее в данном случае более осторожный подход К. Штробеля (Strobel K. Op. cit. S. 44 ff.) Впрочем, и он отмечает, что «появление императора без крупной концентрации войск в ело окружении явно исключалось» (S. 45). По поводу назначения Фуска командующим мнения исследователей расходятся. С. Гзель считал выбор Домициана ошибочным: Фуск не обладал достаточным военным опытом, а своей карьерой был всецело обязан тому обстоятельству, что, будучи в б9 г. прокуратором Паннонии, принял активное участие в гражданской войне на стороне Веспасиана (Gsell S. Op. cit. P. 214). К. Пач, напротив, характеризует Фуска как «надежного, энергичного, имевшего заслуги перед династией Флавиев генерала» (Patsch C. Op. cit. S. б). К. Штро-бель считает Фуска «весьма дельным офицером» (Strobel K. Op. cit. S. 47). Р. Сайм указывает, что выбор префекта гвардии в качестве командующего в войне был естественным, если, как и было в данном случае, сам император находился на театре военных действий. Правда, далее исследователь замечает по поводу Фуска: «Если он и сохранял еще напор и энергию, с помощью которых добивался победы в гражданской войне, они сослужили ему плохую службу в лесах и горах Дакии» (SymeR. Flavian Wars. P. 171). Тацит, который, правда, судил уже по конечному результату (то есть разгрому и гибели Фуска), оценивает его так: «Опасности он любил больше, чем блага, добываемые их ценой, крайние и рискованные меры предпочитал испытанным и верным» (Tac. Hist. II.86.3. Пер. Г.С. Кнабе). Таким
образом, авантюризм был в характере римского командующего, и свою роковую роль это должно было сыграть. О карьере Фуска, в которой драматическим был не только финал, см.: Syme R. The Colony of Cornelius Fuscus: An Episode in the Bellum Neronis // American Journal of Classical Philology (далее - AJPh). 1937. V. 58, № 1. P. 7-18.
18 Strobel K. Op. cit. S. 62-65.
19 Bengtson H. Op. cit. S. 201.
20 Р. Сайм в свое время доказывал, что это был орел V легиона Жаворонков (Alaudae) (Syme R. Rhine and Danube. P. 46. Позднее эту точку зрения поддержал К. Пач (Patsch C. Der Kampf um den Donauraum unter Domitian und Traian. Wien; Leipzig, 1937. S. 12 f.)). Однако полностью уверенность Р. Сайма, который только начинал тогда свою блестящую научную карьеру, разделить трудно. Единственный источник информации в данном случае — сообщение эпито-матора Диона Кассия о том, что на заключительном этапе своей I Дакийской войны Траян среди прочей добычи нашел утраченное при разгроме Фуска римское боевое знамя: o'Sè Tpaïavôç... TÓ те crr|p.eLov tö èni тои Фойакои á\óv eôpe (Dio Cass. LXVIII.6.3). Смущает то обстоятельство, что обычно Дион Кассий точен в передаче римской военной терминологии, и aquila legionis едва ли был бы обозначен как ТО ' отщеюу. Во всяком случае, когда тот же автор сообщает о возвращении римлянами в 41 г. последнего, третьего орла из числа утраченных при поражении Вара (9 г.), он вполне конкретен: ПойттАш? raßivLOS1.. . àeTOV aTpaTLOJTLKOV (выделено здесь и далее мной. — В. П.) &S1 ëTL nap айтоТ? (sc. германцев) èic Trj? ОМрои стицфорй? 'v ёкоцСстато (Dio Cass. LX.8.1). Правда, говоря о возвращении задолго до этого Германиком еще двух орлов легионов Вара, Дион Кассий употребляет выражение Tà ' отщеТа Tà сттратьытькй (LVII.18.1), но этот собирательный термин, калька латинского signa militaria, видимо, был применен потому, что вместе с легионными орлами у германцев были отбиты и римские военные значки (signa). Римские авторы, затрагивающие эту проблему, употребляют термин signa militaria (или просто signa, signa Romana) либо в общем смысле «боевые знамена», то есть орлы и значки, либо конкретно, подразумевая именно значки; однако орла легиона они называют только aquila (греческое аето? или àeTÔÇ сттратьштько?), но не signum (греческое атцхеХоу). Ср. Tac. Ann. I.39.4 (signa et aquilam amplexus religione sese tutabatur); 59.3 (cerni adhuc Germanorum in lucis signa Romana quae dis patriis suspenderit); 60.3 (L. Stertinius... interque caedem et praedam repperit undevicesimae legionis aquilam cum Varo amissam), 61.4 (Arminius... signis et aquilis per superbiam inluserit); II.25.1 (propinquo luco defossam Varianae legionis aquilam modico praesidio servari.); Suet. Aug. 21.3 (Parthi... signa militaria, quae M. Crasso et M. Antonio ademerant, reposcendi reddiderunt...); RgdA. 29.1 (signa militaria complura per alios duces amissa devictis hostibus recepi); 29.2 (Parthos trium exercitum Romanorum spolia et signa reddere mihi. Ea autem signa in penetrali, quod est in templo Martis Ultoris, reposui). Эти примеры
могут свидетельствовать о том, что захваченный при Домициане даками и возвращенный Траяном римский военный штандарт мог быть не легионным орлом, а чем-то другим, может быть, знаменем преторианцев. К такому мнению, правда, не аргументируя причину изменения своей точки зрения, позднее пришел и сам Р. Сайм (Syme R. Flavian Wars and Frontiers // Cambridge Ancient History (далее - CAH). 1936. V. XI. P. 171. Note 1. Cf.: Griffin M. The Flavians // CAH. 2000. V. XI2. P. 73). К. Штробель уверен, что речь здесь не может идти об орле легиона: Ein römisches Feldzeichen, aber kein Legionsadler (Strobel K. Op. cit. S. 53 f.). Тем не менее, легионным орлом это знамя счел К. Пач, а в последнее время — Ю.К. Колосовская (Patsch C. Op. cit. S. 31; Колосовская Ю.К. Рим. С. 68).
21 Nam quanta fuerint Diurpanei Dacorum regis cum Fusco duce proelia, quantaeque Romanorum clades, longo textu evoluerem, nisi Cornelius Tacitus, qui hanc historiam diligentissime contexuit, de reticendo interfectorum numero et Sallustium Crispum et alios auctores quamplurimos sanxisse et se ipsum idem potissimum elegisse dixisset. Эта часть «Истории» Тацита, еще доступная Орозию, до наших дней не сохранилась. По мнению Р. Сайма, красноречиво умалчивая о количестве погибших римлян, Тацит тем самым намеренно преувеличивал масштабы катастрофы, чтобы дискредитировать Домициана (Syme R. Flavian Wars. P. 171).
22 Iord. Get. XIII.78; Dio Cass. LXVII.7.2; LXVIII.9.3.
23 «Это было самое крупное поражение Рима со времени разгрома Вара» (GsellS. Op. cit. P. 215). Ср.: «Впервые время Флавиев было отмечено столь же тяжелыми поражениями, как при Августе в битве в Тевтобургском лесу» (Bengtson H. Op. cit. S. 199. См. также: Petit P. Histoire générale de l'Empire romain. 1. Le Haut-Empire (27 av. J.-C. - 161 apr. J.-C.). P., 1974. P. 129 suiv.)
24 Gsell S. Loc. cit.
25 После катастрофы в Германии Август, «говорят, до того был сокрушен, что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды (знак траура у римлян. — В. П.) и не раз бился головой о косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!» (Quintili Vare, legiones redde!) (Suet. Aug. 23. Пер. М.Л. Гаспарова).
26 В 69 г., при императоре Отоне, Теттий Юлиан был легатом VII Клавдиева легиона и в числе легатов всех трех легионов, составлявших тогда гарнизон Мезии, получил консулярские знаки отличия за разгром вторгшихся в провинцию сарматов (Tac. Hist. I.79.1-5). Позднее он не принимал активного участия в гражданской войне, но вовремя сделал выбор в пользу Веспасиана (Tac. Hist. IV.39.1; 40.2). Это обеспечило ему дальнейший карьерный рост; так, спустя 12 лет Теттий Юлиан был наместником провинции Африка в ранге legatus Augusti pro praetore (MW. 389).
27 Затишье в военных действиях приходится на 87 год, в течение которого не зафиксировано ни одной новой императорской аккламации (Weynand. Op. cit. Sp. 2570).
28 Syme R. Flavian Wars. P. 172.
29 Нельзя не согласиться с Г. Уэбстером в том, что, если бы после победы при Тапах продвижение римлян вперед продолжалось, то едва ли Децебал был бы в состоянии причинить столько хлопот Траяну (Webster G. The
Roman Imperial Army of the first and second centuries
A. D. L., 1969. P. 72). Однако проблема как раз заключалась в том, что продолжать наступление римляне были явно не в состоянии. Как выразился по этому поводу М. Грант, «последний, нокаутирующий удар так и не состоялся» (Grant M. Op. cit. P. 220). Р. Сайм датирует победу при Тапах концом лета - осенью 88 г. до н. э. (Syme R. Antonius Saturninus Il JRS. 1978. V. 68. P. 20; Idem. Flavian Wars... P. 172).
30 По словам Диона Кассия, Децебал, опасаясь захвата римлянами своей резиденции Сарми-цегетузы, приказал срубить росшие около нее деревья, а на высокие пни надеть доспехи, чтобы римляне приняли их за воинов и отступили. В результате «так и случилось» (о KCl! èyéveTO) (Dio Cass. LXVII.10.3). Уже С. Гзель счел «этот анекдот весьма подозрительным» и сильно напоминающим рассказ Фронтина (Strat. I.5.22) о военной хитрости Спартака (Gsell S. Op. cit. P. 220 suiv.). Г. Бенгтсон выразился еще резче, отметив, что «здесь рассказана сказка, которая не имеет никакой исторической ценности» (Bengtson H. Op. cit. S. 203). Иного мнения придерживается Ю.К. Колосовская, принимающая повествование Диона Кассия за чистую монету (Колосовская Ю.К. Рим и мир племен. С. 70).
31 Syme R. Flavian Wars. P. 172.
32 Ср.: Syme R. Flavian Wars. P. 176; Patsch C. Op. cit. S. 30 ff; Alföldy G. Op. cit. S. 116 (начало 89 г.); Dieter H., Günther R. Römische Geschichte bis 476. B., 1979. S. 242; Bengtson H. Die Flavier. S. 203 f.; Strobel K. Op. cit. S. 64 f.; Southern P. Domitian. Tragic Tyrant. L., 1997. P. 107 (середина лета 89 г.); Ковалев С.И. Указ. соч. С. 540; Колосовская Ю.К. Дунайские племена. С. 607; Она же. Рим и мир племен на Дунае. С. 69.
33 Bengtson H. Op. cit. S. 201.
34 Светоний (Domit. 20), добавляя очередной штрих к негативной характеристике Домициана, сообщает, что «кроме записок и указов Тиберия Цезаря не читал он ничего» (praeter commentarios et acta Tiberii Caesaris nihil lectitabat) (пер. М.Л. Гаспарова). Что касается «Записок», то это, несомненно, была упоминаемая тем же Светонием краткая автобиография, которую Тиберий составил в конце своей жизни: commentario, quem de vita sua summatim breviterque composuit (Suet. Tib. 61).
35 На это сходство обратил внимание еще Р. Сайм (Syme R. Flavian Wars. P. 176).
36 «Изменение типа статеров, на которое не отважился в свое время даже Митридат VIII, обязано, можно думать, либеральной политике Тита» (Анохин В.А. Монетное дело Боспора. Киев, 1986. С. 100). Этот «либерализм», вероятно, следует объяснять не мягкосердечием римского императора, а тем, что возросшая сарматская угроза повышала заинтересованность Рима в использовании военного потенциала Боспор-ского царства. Не исключено, что санкционировал изменение типа боспорской золотой монеты не Тит, а уже Домициан. Во всяком случае, по данным того же
B.А. Анохина, после статера 375 г. б.э. (78I79 г. н. э.) с портретом Веспасиана на аверсе и Тита на реверсе в каталоге сразу же идет статер 377 г. б. э. (80I81 г. н. э.),
лицевую сторону которого занимают портрет и титула-тура царя Рескупорида, а оборотную — изображение Домициана и дата ZOT (Анохин В.А. Указ. соч. С. 153. № 359-360). В.Ф. Гайдукевич (Боспорское царство. М.; Л., 1949. С. 333) полагал, что изменение монетного типа боспорского золота санкционировал именно Домициан.
Достаточно давно вопросом о причине изменения типа боспорских статеров задался С. Гзель, отметивший, что трудно сказать, было ли это многозначительное новшество в монетном деле узурпацией, к которой правителей Боспора подтолкнули затруднения Рима на Дунае, или же милостью императора. Исследователь приходит к выводу, что второй вариант гораздо вероятнее, так как этот тип боспорского золота сохранился и тогда, когда у римлян подобных проблем на Дунае уже не было, например, при Траяне (Gsell S. Essai. P. 208 suiv.).
37 По предположению М.И. Ростовцева, Рим начинает программу финансовой поддержки Боспорского царства именно тогда: «Возможно, что с этого же времени Боспор для укрепления своей воинской мощи и организации защиты Крыма от скифов и сарматов начинает получать из Рима ежегодную субсидию, дающую ему возможность чеканить хорошее золото и на это золото покупать наемников и союзников» (Ростовцев М.И. Эллинство и иранство на юге России. 2-е изд. М., 2003. С. 115. Ср.: Гайдукевич В.Ф. Указ. соч. С. 333). Таким образом, в установлении подобных же отношений с Децебалом не было ничего принципиально нового.
38 Jones B.W. The Emperor Domitian. L., 1992. P. 127.
39 Там же. P. 136. Мириам Гриффин, достаточно критически относящаяся к Домициану, в данном случае согласна с Джонсом: «Справедливо объяснять субсидии Домициана Децебалу как традиционный римский способ ведения дел с варварами, в особенности оправданный, когда нужно было покарать вероломных союзников.» (Griffin M. Op. cit. P. 78). Еще раньше К.Г. Уотерс предположил, что, «очевидно, император надеялся, что субсидирование будет менее дорогостоящим способом сохранять стабильность ситуации» (Waters K.H. Traianus Domitiani Continuator II AJPh. 1969. V. 90, № 4. P. 400).
40 Орозий, явно следующий здесь Тациту, иронически замечает, что триумф Домициана на деле был отпразднован не над побежденными врагами, а над погубленными легионами: sub nomine superatorum hostium de extinctis legionibus triumphavit (Oros. VII.10.4). Однако примечательно, что официального титула Dacicus Домициан принимать не стал—таковой фигурирует только в обращении к нему Марциала: IMPERATORIDOMITIANO CAESARI AUGUSTO, GERMANICO, DACICO, VALERIUS MARTIALIS SALUTEM (Martial. VIII. Praef.). С. Гзель (Gsell S. Op. cit. P. 223) полагал, что соответствующий титул был дарован Домициану формальным постановлением сената, но исследователи относятся к этому предположению скептически. См., напр.: Weynand. Op. cit. Sp. 2572; Kneissl P. Die Siegestitulatur der römischen Kaiser. Untersuchungen zu den Siegerbeinamen des ersten und zweiten Jahrhunderts. Göttingen, 1969. S. 49 f.
41 В современной историографии проблемы иное мнение редко, но встречается: inen recht ungünstigen Frieden
(Alföldy G. Die Truppenverteilung... S. 116).
42 Исследователь, оценивая договор Домициана и Деце-бала, отметил: «Ясно, что Домициан поставил область даков в вассальную зависимость от Рима и посредством мудрой политики сделал дальнейший шаг по ее романизации» (Weynand. Op. cit. Sp. 2572).
43 Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996. С. 132. Семантику этого образа подробно исследует В. Н. Топоров (Toporov V.N. On the Semiotics of Mythological Conceptions about Mushrooms. // Semiotica. 1985. V. 53-54. P. 295-357).
44 На это обратил внимание в цитируемой выше статье новозеландский исследователь К.Г. Уотерс (Waters K.H. Op. cit. P. 400). Правда, он почему-то считал, что даки выступили в роли агрессоров как при Домициане, так и при Траяне. Если это и справедливо в отношении второй дакийской кампании Траяна, то уж никак не в отношении первой.
45 Даки должны были выдать римской стороне оружие, военные машины и инженеров, пе-ребежчи-ков, срыть укрепления, очистить захваченные ими территории и впредь иметь общими с римлянами друзей и врагов. Кроме того, они обязались впредь не принимать перебежчиков и не использовать ни единого римского солдата (из римских перебежчиков прежде состояла большая и лучшая часть войска
Децебала) (Dio Cass. LXVIII. 8.5). Естественно, теперь ни о какой выплате римских субсидий речи быть не могло.
46 См. к этому: Millar F. Emperors. P. 20.
47 Speidel M. The Captor ofDecebalus: a New Inscription from Philippi // JRS. 1970. V. 60. P. 142—153. В Раниссторе располагалась тогда императорская ставка. Затем Траян отослал голову Децебала в Рим с приказом бросить ее на ступени Гемоний, куда выбрасывали тела казненных преступников (Dio Cass. LXVIII. 14.3). Ср.: Fasti Ostienses (106 г.): Decebali [caput „.in sca]lis Gemoni[is iacuit].
48 Ibid. P. 142. Издатель надписи комментирует эту ее часть так: «Упоминание, в какой войне заслужены dona, было обычной практикой, но более специфические причины приводятся редко. Если причины упоминаются, то, ежели речь идет об офицерах, обычно это ob res prospere gestas или ob victoriam, либо ob virtutem. Для рядового состава в большинстве случаев это ob virtutem, как и в нашем случае. Награждал dona сам император, с тех пор как все войны велись под его ауспициями, и, за немногими исключениями, dona давались только за те кампании, которыми император руководил лично. Неожиданно найти здесь упоминание имени Домициана, после его damnatio memoriae» (P. 145 f.). Ср. например: ILS. 268, 1005, 1017, 2092; MW. 371, 380, 389, 390.
49 Bengtson H. Op. cit. S. 206.
УДК [9:332.21](410) «13/15»
ВНЕГОРОДСКОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ ЛОНДОНСКИХ ОЛДЕРМЕНОВ XIV-XVI (к проблеме городского джентри)
Л.Н.Чернова
Саратовский государственный университет, кафедра истории средних веков E-mail: larisachernova@mail.ru
В статье рассматривается один из аспектов дискуссионной проблемы истории средневекового города. На примере лондонских олдерменов автор исследует территориальное распространение землевладения представителей городской правящей элиты, выявляет масштабы и структуру земельных владений и прочей недвижимости, анализирует способы приобретения, условия владения и характер использования внегородской земли и строений на протяжении трех столетий. Автор сопоставляет размеры инвестиций и доходов от торговли - с одной стороны, и землевладения - с другой, и специально останавливается на выяснении причин интереса большей части лондонских олдерменов XIV-XVI вв. к земле и недвижимости в графствах.
London Aldermen's Out-of-town Landholdings in the 14th-16th Centuries (the Problem of City Gentry)
L.N. Chernova
The article examines one of the aspects of a debatable problem in the medieval city history. By the example of London Aldermen, the author
examines territorial expansion of landholdings of the city ruling elite representatives, reveals the scale and the structure of landholdings and other kinds of real estate, analyses the ways of purchasing, terms of proprietorship and peculiarities of using out-of-town land and buildings over three centuries. The author compares the amounts of investments and profits from trade on the one hand and landholdings on the other and dwells upon revealing the reasons for the interest which the majority of London Aldermen in the 14th-16th century displayed in land and real estate in the counties.
Научная актуальность проблемы городского джентри очевидна. Ее постановка непосредственно связана с вопросом о социальной природе городской общности и средневекового города в целом - вопроса, который и сегодня остается одним из наиболее дискуссионных1.
Прежде всего попытаемся определить, кого можно считать «городскими джентри». По мнению Розмари Хорокс, это те, кто, проживая в городе, были вплетены в самую его ткань сво-
