CC BY
64
HOMINES NOVI: ACCESS TO CONSULSHIP IN THE 1st CENTURY BC
V A. Karetnikova
This article examines the dependence of a candidate’s success at consular elections of his nobility status in the Roman Republic of the 1st century BC. The author uses Matthias Gelzer’s understanding of the term “nobilitas”. Though people favored nobility status of candidates, yet this factor taken alone was insufficient to win consular elections. Consular descendants were not the only ones to become consuls. They often lost elections, and such cases cannot be considered exceptional. Noble origin could play an essential role in a candidate‘s success at consular elections only if he had other advantages over his contenders. Therefore the effect of this factor on the outcome of elections should not be overestimated.
Key words: Rome, consulship, consular elections.
© 2011
А. Е. Телин CURA LUDORUM РИМСКИХ ЭДИЛОВ*
Статья посвящена рассмотрению деятельности эдилов по организации общественных игр в Риме периода Республики. Автор рассматривает полномочия эдилов в деле организации празднеств во всем диапазоне, начиная от доставки животных для игр, заканчивая возведением площадок для театральных представлений. В статье уделено внимание вопросам финансирования игр, а также программам праздников. Автор статьи обращается к вопросу о разграничении сфер деятельности курульных и плебейских эдилов в деле организации игр. По мнению автора статьи, игры в честь Флоры и Цереры проводились обеими парами магистратов на равных правах, в то время как проведение Римских и Ме-галесийских игр осуществлялось исключительно курульными эдилами, а Плебейских — только плебейскими.
Ключевые слова: Римская республика, магистраты, эдилы, игры в Риме, ludi.
Игры (ludi) в Риме предполагали всеобщее участие жителей в коллективных празднествах: граждане украшали свои дома и улицы, совершали жертво-
Телин Антон Евгеньевич — аспирант кафедры всеобщей истории ЯрГУ им. П.Г. Демидова. E-mail: ae_telin@mail.ru
* Статья подготовлена в рамках научного исследования «Низшие магистраты в системе римского публичного права: эдилитет и комиссии по административным и уголовным делам» по Государственному контракту № П172 от 20.04.2010 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы; в рамках Госконтракта № 16.740.11.0104 на выполнение научно-исследовательских работ по теме «Античная цивилизация: политические структуры и правовое регулирование»; при поддержке РФФИ, грант 10-06-00140-а «Системный анализ античной государственности на основе информационных подходов и создания проблемно-ориентированных баз данных».
приношения. В каком-то смысле игры являлись частью римского общественного устройства, они были основаны, прежде всего, на корпоративности и религиозности городского населения и, кроме того, являлись актами поклонения тому или ному божеству.
Устройство регулярных общественных игр — cura ludorum — было одним из направлений деятельности магистратуры эдилов (Cic. Verr. XIV. 36; Off. III. 7) и выполнялось ими на протяжении Республики вплоть до Августа, когда проведение всех игр было передано преторам (Dio. LIV. 2, 3. )1. Стоит сразу отметить, что, как и в части других функций, здесь наблюдалось разделение сфер деятельности плебейских и курульных эдилов.
В мировой историографии сегодня существует довольно широкий пласт исследований, большинство из которых посвящены культуре проведения публичных игр в Риме. Культам божеств римского пантеона, в частности, плебейскому культу Цереры, посвящены работы П. Бойанса2, А. Ле Боннека3, М. Бойда4; почитанию Флоры, Аполлона, Марса — труды Ж. Целс-Сент-Илер5, А. Кастаньоля6, Р. Огил-ви7. Эти исследования касаются плебейских и патрицианских культов, а, соответственно, помогают разрешить вопрос о разграничении полномочий курульных и не курульных магистратов в вопросе организации игр в честь этих божеств. Отдельного упоминания заслуживают монографии и статьи, посвященные римским играм в целом: среди них классическая монография В. Фаулера «Римские празднества в период Республики»8, работы Д. Кайла9, А. Футрелла10, Д. Пойнтона11. Информацию о спортивных состязаниях в период проведения игр можно найти в монографии Н. Кроутера12. Уточнить датировки игр позволяют исследования А. Михельса13 и А. Нока14, посвященные римскому религиозному календарю. Другие работы относятся к более частным вопросам изучения римской религии и организации игр15. Несмотря на большое количество имеющихся исследований, ни одно из них не касается непосредственно деятельности эдилов в организации общественных игр в Риме.
В конце III — начале II столетия до н. э. происходит многократное увеличение количества праздничных дат в римском религиозном календаре. Организуются новые религиозные праздники, старые приобретают регулярный характер: ludi plebeii (в честь Юпитера), ludi Apollinares (в честь Аполлона), ludi Megalenses
1 Mommsen 1874, 237; Kubitschek 1901, 456-457; Taylor 1910, 114-115; Lintott 1999, 129-133.
2 Boyance 1972, 53-63.
3 Le Bonniec 1962, 233-239.
4 Boyd 1960, 147-151.
5 Cels-Saint-Hilaire 1977, 253-286.
6 Chastagnol 1956, 216-222.
7 Ogilvie 1973, 73-75.
8 Fowler 1899, 373.
9 Kyle 1998, 288.
10 Futrell 2006, 260.
11 Poynton 1938, 76-85.
12 Crowther 2007, 184.
13 Michels 1978, 227.
14 Nock 1939, 83-96; 1952, 187-252.
15 Mantle 2002, 85-106; Scheid 1985, 193-206; Flaig 1994, 13-25; Littlewood 1981, 381-395; Green 1933, 301-304; Jory 1986, 537-539; Trapido 1949, 18-26; Szemler 1971, 103-131; Taylor 1937, 284-304.
(в честь Великой Матери) и ludi Florales (в честь Флоры). Значение ludi для римского общества особенно усиливается в последней четверти II столетия. В играх римлянам удалось с одной стороны соединить отправление религиозных культов, с другой, — выразить солидарность и продемонстрировать единство общества в условиях увеличения числа граждан, а также сплотить гражданский коллектив перед лицом критической военной опасности извне16. Интенсивная внешняя политика сопровождалась притоком огромных средств, прежде всего, в руки римской элиты, которая контролировала распределение военной добычи. Очевидно, честолюбивые лидеры Рима, считали трату приобретенных богатств на проведение игр более приличествующей их положению, нежели на личные расходы. Кроме того, организация игр на собственные средства позволяла получить и политические дивиденды в виде положительного отклика народа. Это был период укрепления связей с другими народами, особенно с Грецией, известной своими достижениями в области культуры. Новые идеи проникали в римскую культуру, что, конечно, сопровождалось и многочисленными влияниями на традиции проведения игр. В периоды военных экспансий увеличивалось количество дней, отведенных на проведение ludi, и создавались новые праздники. По некоторым подсчетам, ко времени смерти Цезаря в римском календаре 59 дней было отведено играм17.
Важнейшими из игр Республики были ludi Romani / Maximi (Римские/ Великие игры), вверенные курульным магистратам, и ludi plebeii (Плебейские игры) — плебейским. Организацию позднее учрежденных Megalensia (в честь Великой Матери. Cic. Verr. 5. 36; Har. Resp. 27; Liv. XXXIV. 54. 3; Dionys. AR. 6. 95. 4) принято считать сферой занятий курульных эдилов, Floralia и Cerealia (игры в честь Флоры и Цереры) — плебейских. Эта точка зрения на распределение обязанностей между двумя парами эдилов прочно укрепилась в мировой историографии18. Однако, на наш взгляд, этот вопрос нуждается в детальном рассмотрении, и мы обратимся к нему ниже в данной статье.
Первоначально, когда игры носили вотивный характер, основным финансовым источником для их проведения была военная добыча. Военачальники, направляя средства на организацию игр, таким образом проявляли свое благочестие, щедрость и заботу о согражданах, для которых проводились зрелища19. Чаще всего источником финансирования общественных игр называют деньги, полученные магистратами в виде штрафов. Конечно, игры не были единственной статьей расходования этих средств: они могли быть потрачены эдилами и на другие общественные нужды, например, на строительство и ремонт дорог (Liv. X. 23; XXXVII. 6; Ovid. Fast. V. 278). Существовали и другие источники финансирования зрелищ. На организацию Аполлоновых игр, вверенных не эдилам, а преторам, шли, например, средства, полученные из «посильных взносов», которые делал народ во время их проведения20. К сожалению, до нас дошли немногие сведения о финансировании игр, а также о конкретных статьях расходов эдилов, за исключением
16 Purcell 2006, 683-685.
17 Ibid., 683. По подсчетам Дж. Пойнтона, игры занимали 76 дней в году: Poynton 1938, 76-85.
18 Bleicken 1982, 85; Lintott 1999, 131. Другими значительными играми Республики были ludi Appolinares, вверенные преторам. В данной статье они рассмотрены не будут.
19 Futrell 2006, 2.
20 Власова 2006, 44-50.
очевидных: сооружение декораций для театральных постановок, навесов для зрителей, покупку благовоний и щедрых подарков от организаторов успешным наездникам.
Средств, выделенных государством, зачастую не хватало, поэтому, в большинстве случаев финансовое обеспечение игр и праздников в период Республики ложилось на плечи их организаторов. Общеизвестно, что устройство игр на посту эдилов позволяло людям, начинавшим свою политическую карьеру, снискать популярность городских масс. Цицерон упрекал эдилов в огромных тратах «на пирушки, на раздачу мяса, на бои гладиаторов, на игры и на травлю диких зверей» (Cic. Off. 2. 57. Пер. В. О. Горенштейна), но не отрицал, что подобные траты были политически выгодны. В речи против Верреса Цицерон утверждает, что ряд организованных эдилом игр производит впечатление на людей и создает магистрату репутацию опытного администратора и щедрого благотворителя, собственных ресурсов которого хватит для восполнения любых недостатков в финансировании игр государством (Cic. Verr. 2.5.36). Сципион Африканский, будучи курульным эдилом в 213 г. до н. э., например, впервые получил широкую известность, организовав ludi Romani. Значение огромных трат было очевидно честолюбивым политикам, нередко влезавшим в долги ради проведения пышных представлений; так, Цезарь, по данным Плутарха, при вступлении в свою первую должность имел долгов на тысячу триста талантов (Plut. Caes. 5. 9).
Йохен Бляйкен называл эдилитет, на наш взгляд совершенно справедливо, «вожделенным учреждением», поскольку должностные лица могли устройством великолепных праздников снискать популярность у народа и вследствие этого получить доступ к более высоким должностям cursus honorum21. М. Финли отмечал, что законодательно ни на преторах, ни на эдилах не лежало финансовое бремя, но общественное мнение и личные амбиции магистратов добиться высшей магистратуры — консулата — были куда более сильными, чем любое законодательное принуждение22. Издержки на проведение игр из собственных средств легко окупались в том случае, если магистрат впоследствии получал должность, дававшую ему возможность для личного обогащения, например, наместника провинции. Источники дают нам информацию о том, что народ на выборах магистратов чаще всего предпочитал именно этих людей23.
Чтобы быть замеченным среди других кандидатов, эдилу требовалось изобретать новые способы удивить публику. Сделать это с течением времени стано-
21 Bleicken 1982, 85; Herzog 1965, 822. Loewenstein 1973, 62-63; Mousorakis 2003, 92-93; Mayer 2006, 295.
22 Finley 1983, 39.
23 Cic. Off. II. 58: «... надо избегать подозрения в скупости. Мамерку, богатейшему человеку, отказ от эдилитета принес неудачу при соискании консулата. Поэтому если народ требует игр, а честнейшие мужи, не высказывая такого желания, во всяком случае одобряют это, то устроить игры нужно, но в меру своих средств, как поступил я, как и в случае, если щедростью к народу когда-либо хотят достичь чего-то более важного и более полезного, как это было сделано недавно, когда угощения на улицах, устроенные Орестом, принесли ему большой почет» (Пер. В. О. Горенштейна). Plut. Sull. 5: «Он записался кандидатом в городские преторы, но при выборах потерпел неудачу. Виновницей тому, по его мнению, была чернь: зная дружбу его с Бокхом и ожидая — в случае, если он, прежде сем стать претором займет должность эдила, — великолепной травли африканских зверей, она избрала преторами других соискателей, чтобы заставить его пройти через эдильскую должность» (пер. В. М. Смирина).
вилось все труднее: римские вкусы становились все изощреннее. Упоминания о непомерных тратах эдилов особенно часто встречаются при описаниях событий после окончания Второй Пунической войны. Возрастали они по мере появления новых возможностей для личного обогащения после побед Рима в Греции, Африке и Испании. Юлий Цезарь, эдил 65 г. до н. э., устроил игры, которые превзошли все, прежде проводившиеся, и стали легендарными из-за их богатства: все убранство игр и вооружение трехсот двадцати пар гладиаторов было из серебра (Suet. Jul. 10; Dio Cass. 37. 8; Plut. Caes. 5. 9), «тогда это было впервые, а сейчас с этим посоперничает даже иной муниципий» (Plin. N. H. 33. 53). Действительно, траты отдельных курульных эдилов нередко превосходили щедрость многих победоносных полководцев, и зачастую не ограничивались лишь расходами на публичные зрелища (Cic. Off. II. 17; Plut. Caesar. 5; Plin. H. N. XXXIII. 3; XXXVI. 15).
Программа игр, найденная в Помпеях, свидетельствует о том, что эдилы использовали дополнительные способы для того, чтобы сделать проводимые ими игры запоминающимися: травля диких животных и специально возведенные на время проведения состязаний навесы над трибунами значительно усиливали впечатление и комфорт граждан. Sparsio, или раздача подарков, была другим способом привлечения внимания к персоне организатора игр24.
Для периода Империи мы располагаем информацией о трех важнейших играх — ludi Apollinares, Romani и plebeii: указание количества дней, отведенных на цирковые и театральные представления, а также стоимость их проведения. Эти суммы являлись ассигнованиями из средств казны, которые претор, занимавшийся организацией указанных игр в императорское время, увеличивал из собственных средств25, подобно тому, как это делали эдилы в период Республики. Государство стремилось распределять средства казны равномерно на все игры пропорционально их длительности. Так на игры, которые предполагали многодневные цирковые представления, выделялось средств больше, чем на ludi Apollinares, в которых был только один день гонок.
Кроме финансов, на организацию игр эдил должен был потратить массу времени и усилий. Это красноречиво демонстрирует ряд писем Марка Целия Руфа Цицерону, отражающий трудность доставки большого количества диких животных для его эдильских игр. Он задался этим вопросом задолго до вступления в должность, обратившись к друзьям за границей с просьбой собрать пантер и других животных и отправить их в Рим (Cic. Fam. II. 11; VIII. 2; VIII. 8; VIII. 9).
Процесс организации игр включал в себя также и подбор площадок для их проведения. В источниках указаны как минимум три возможных постоянных театра со времени основания Рима до II в. до н. э. Мы можем быть достаточно уверенными в том, что местом проведения театральных представлений во время ludi funebres был форум, во время Мегалесий — Палатин. Неизвестно, где располагалась сцена во время проведения ludi Romani и ludi plebeii. В более поздние времена, вероятнее всего, они проходили в Circus Flaminius26. Возможно, для театральных представлений во время игр, организовавшихся эдилами, сцены возводились на Форуме и в Цирке. Известно, что в 174 г. до н. э. цензорами был за-
24 Poynton 1938, 76-85.
25 Green 1930, 249-250.
26 Saunders 1913, 94-95.
ключен контракт на строительство сцены, которую впоследствии использовали эдилы и преторы. В целом нам известно очень немного о scaena 174 г. до н. э., но факт, что она была доступна для игр, организованных этими магистратами, говорит о том, что она предназначалась для ludi Romani, plebeii, Megalenses, Apollinares (Liv. XLI. 27. 6). Для этих праздников, как отмечают исследователи, близость к храмам того или иного божества не была абсолютным требованием27. Неизвестно, была ли возведенная постройка каменной и постоянной. Было ли это сооружение только сценой или были также построены места для публики? Кон -станс Кэмпбелл высказала предположение, что в связи с отдельным упоминанием о реконструкции Circus Maximus Ливий скорее всего имеет в виду временное сооружение, чем постоянное здание с местами для зрителей28. Однако же тот факт, что Ливий упомянул временную постройку, наводит на мысль, что обстоятельства строительства могли быть не обычными для Рима.
Дополнением к религиозным праздникам были пиры, проводившиеся в рамках игр для отдельных политических или социальных групп. Пиры в честь Юпитера были важной частью Ludi Romani и ludi plebeii, угощения устраивались и во время других широко известных праздников — ludi Megalenses и ludi Cereales. На играх в честь Кибелы пиры были доступны только членам патрицианских фамилий, в честь Цереры — исключительно плебсу. Таким образом плебеи имели возможность насладиться своим собственным праздником, точно так же как это делали патриции ранее в том же месяце29.
Состязания гладиаторов, которые впервые были проведены в Риме в 264 г. до н. э., — изначально элемент погребальных процессий; со временем они стали частью регулярных игр, проводимых эдилами. В период Республики обычным местом проведения поединков был Форум. Магистратами возводились временные площадки, места на которых резервировались зрителями. В 70 г. до н. э. под форумом были сконструированы подземные переходы, которые использовались гладиаторами для появления. Цезарь планировал строительство большого театра на Капитолии, который бы освободил Форум от проведения игр, и только в период правления Августа представления были перенесены с Форума. В 67 и 63 гг. до н. э. были изданы законы с целью воспрепятствовать предвыборному подкупу избирателей. Такими незаконными способами привлечения избирателей считались гладиаторские игры, пиры, раздача денег в течение двух лет до занятия должности. Но кандидаты этот закон обычно нарушали. Особенно часто закон преступали эдилы, для которых устройство игр было политически эффективным и даже необходимым30. Так, в 65 г. до н. э. Юлий Цезарь, будучи эдилом, устроил гладиаторский бой, взяв бойцов из Капуи. Количество гладиаторов (320 пар) было настолько устрашающим, что был издан специальный закон, запрещавший держать в Риме больше определенного числа гладиаторов (Suet. Jul. X. 1-2).
Крупнейшими и старейшими государственными играми Республики были посвященные Юпитеру ludi Romani, долгое время остававшиеся единственными. Проводившиеся эдилами игры проходили с 5 по 19 сентября (Cic. Verr. I. 10.31).
27 Ibid., 1913, 87-97.
28 Campbell 2003, 67-79.
29 Donahue 2003, 429-30.
30 Le Glay 2005, 146.
При Цезаре, возможно, к играм был добавлен еще один день — 4 сентября31. На происхождение и характер игр существует несколько точек зрения. Согласно античной традиции, их учреждение произошло под этрусским влиянием и принадлежало царю Тарквинию Приску (Liv. I. 35. 9; Cic. Rep. 2. 20. 36). В историографии нового времени существует мнение, что их учредили консулы, которые еще долгое время сохраняли председательство в них, даже после того как игры были переданы в руки эдилов32. Сторонники другой точки зрения предполагают, что ludi Romani были учреждены на заре Республики, но предпочитают либо не называть точных датировок, либо называть датой их создания 509 г. до н. э.33 Еще Т. Моммзен и Л. Ланге призывали к критическому обращению с источниками по истории раннего эдилитета34. Действительно, сведения о нем, приведенные в имеющихся у нас источниках, крайне ограничены.
До того как Римские игры стали ежегодными, они имели вотивный характер, т. е. проводились по обету, в знак благодарности божествам, как правило, за победу. Возможно также, что они даже не были широко известны среди масс как ludi Magni или Maximi. Право давать игры по обету сохранили за собой высшие магистраты Республики и после того, как ludi начали носить регулярный характер.
По мнению Т. Моммзена, игры в честь Юпитера начали проводиться ежегодно с 367 г. до н. э., т. е. после создания должности курульных эдилов (Liv. VI. 42, 12-14)35. Т. М. Тейлор, принимая датировку, предложенную Т. Моммзеном, указывал, что основной причиной назначения двух новых эдилов была задача освобождения консула от массы маленьких, но ни в коем случае не маловажных дел, в том числе и организации публичных игр, имевших огромное значение для всего римского общества36. Вслед за Т. Моммзеном и Т. Тейлором М. Эрнст также придерживается точки зрения о создания ludi Maximi в 367 г. до н. э.37
У Ливия, нашего основного источника по данному вопросу, мы находим следующую информацию: организация Великих четырехдневных игр была передана курульным эдилам, потому что плебейские отказались взять на себя эту задачу38. В связи с этим возникает вопрос, могли ли плебейские эдилы заниматься организацией Великих игр до передачи их курульным? Каким образом можно объяснить
31 Fowler 1899, 215.
32 Kubitschek 1901, 456-457.
33 Rüpke 2006, 225; Crowther 2007, 124-125; Michels 1978, 218.
34 Lange 1876, 856-881.
35 Mommsen 1874, 520.
36 Taylor 1910, 114-115.
37 Ernst 1990, 42.
38 Ливий при описании этого события использует глагол recuso — «отказываться, отвергать, возражать». Liv. VI. 42. 12-14: cum dignam eam rem senatus censeret esse meritoque id, si quando unquam alias, deum immortalium [causa libenter facturos] fore ut ludi maximi fierent et dies unus ad triduum adiceretur, recusantibus id munus aedilibus plebis, conclamatum a patriciis est iuuenibus se id honoris deum immortalium causa libenter facturos [ut aediles fierent]. quibus cum ab uniuersis gratiae actae essent, factum senatus consultum, ut, duumuiros aediles ex patribus dictator populum rogaret, patres auctores omnibus eius anni comitiis fierent. В переводе Н. Н. Казанского: «Сенат признал это дело достойным и принял решение о подобающем (как никогда более) воздаянии бессмертным богам: чтобы были устроены Великие игры и к трем их дням был добавлен еще один. А когда плебейские эдилы отказались взять на себя это дело, патрицианские юноши в один голос заявили, что они охотно возьмутся за это в честь бессмертных богов. Все их благодарили, и сенат постановил, чтобы диктатор предложил народу избрать двух патрицианских эдилов, а сенаторы утвердили бы все выборы этого года».
отказ плебейских эдилов от организации игр в честь Юпитера, ведь это было престижно как для всего плебса, так и собственно для эдилов?
Дионисий Галикарнасский указывал, что эдилы возглавляли игры уже в 494 г. до н. э., т. е. в год учреждения магистратуры (Dionys. 6. 95. 3-4)39. Данные
об играх, созданных как однодневный праздник Тарквинием Приском, продленных по поводу изгнания царей и окончания первой сецессии плебеев, согласуются с остальными данными о Римских играх. Михаэль Эрнст утверждает, что Дионисий приводит в данном отрывке ошибочные сведения и описывает события не 494 г. до н. э., а 367 г.: пышные игры тогда продлевались на один день40. Дионисий утверждает, что плебейским эдилам 494 г. до н. э. были предоставлены sella curulis, пурпурная тога и «инсигнии, принадлежавшие царям». Это полностью соответствует событиям 367 г. до н. э., описанным Ливием, когда эдилы, теперь государственные магистраты, действительно получали курульные регалии. М. Эрнст также считает, что эту путаницу можно отнести к незнанию Дионисием римских учреждений. Данное утверждение, по нашему мнению, является вполне убедительным. Исследователь Пиганьоль, придерживавшийся другой точки зрения, допускал, что плебейские эдилы могли управлять играми уже в эпоху ранней Республики. Согласно заключению Пиганьоля, в 367 г. до н. э., при издании законов Лициния-Секстия, в знак примирения сословий по взаимному согласию старый праздник плебеев мог быть преобразован в общеримские игры. Эту свою теорию, в конечном счете, он основывает на идее, что на заре Республики патриции и плебеи имели две разделенные религии, обусловленные разным этническим происхождением обеих групп населения41. Однако Ливий ничего не упоминает об изменении статуса игр, да и тезис о разделении религии требует более глубокого исследования и не относится к теме данной работы. Схожая точка зрения была высказана Ф. Бернштейном. По его мнению, организация игр перешла в компетенцию курульных эдилов в итоге сословной борьбы патрициев и плебеев, но не из рук плебеев к патрициям, а от сената к магистратам42.
У Ливия мы находим упоминания об организации Великих игр различными магистратами: три упоминания об устройстве игр диктатором, четыре — консулом, три — преторами. Все вышеперечисленные эпизоды касаются исключительно игр, даваемых по обету самими магистратами. Основная масса упоминаний — двадцать одно — касается деятельности курульных эдилов, а также игр, проводившихся регулярно. Несмотря на то, что у нас нет прямых данных источников о взаимодействии эдилов с другими магистратами в деле организации игр, мы не можем исключить этого. Вероятно, участие эдилов в организации и других
39 Dionys. 6. 95. 3-4: «Сенат также проголосовал за жертвоприношения богам в благодарность за примирение с народом и добавил еще один день к латинским играм, как они называются, которые прежде праздновались только два дня. Первый день был установлен как священный Тарквинием... Второй был добавлен народом. вследствие изгнания царей. И третий день был добавлен теперь в связи с возвращением удалившихся. Надзор и наблюдение за жертвоприношениями и играми. были поручены помощникам трибунов, которые, как я сказал, исполняли магистратуру, теперь называемую эдилитетом. Сенат почтил их пурпурным одеянием, креслом из слоновой кости и другими знаками отличия, которые имели цари» (пер. А. В. Шеголева).
40 Ernst 1990, 41.
41 Piganiol 1923, 88.
42 Bernstein 2007, 224-225.
празднеств стало причиной появления в Риме практики передачи эдилам надзора за любыми вновь учрежденными играми.
Плебейские игры (ludi plebeii) организовывались плебейскими магистратами и являлись своеобразной альтернативой Римским играм, устройство которых было отдано курульным эдилам. Очевидно, они были утверждены, как и остальные игры, в III в. до н. э., и проведены в мае 217/216 г. до н. э. (Liv. XXIII. 30. 17; XXV. 2. 10; XXVII. 6. 19; 36, 9; XXIII. 10. 7). Проводились ludi в простроенном в 220 г. до н. э. с этой целью Фламиниевом цирке (Val. Max. 1. 7. 4; Liv. Ep. 20. 141)43. Возможно, плебейские игры первоначально продолжались один день (13 ноября), и, подобно Великим играм, их продолжительность с течением времени увеличивалась. К концу Республики они длились с 4 по 17 ноября44. Может ли указание на место постоянного проведения игр свидетельствовать о том, что игры начали носить регулярный характер, и могли ли они проводиться до 220 г. до н. э.? Фактически Цицерон называет эти игры самыми древнейшими из всех. Это довольно спорное утверждение, которому все же находят объяснение некоторые исследователи. Первоначально плебейские игры, возможно, не признавались, а впоследствии были приняты религиозными властями45. Так, у Валерия Максима мы находим информацию об учреждении плебейских игр в начале пятого столетия (Val. Max. 1. 7. 4). Эти сведения идут вразрез с античной традицией. Ливий описывает те же события и указывает на проводившиеся именно Римские игры (Liv. II. 36. 1-8). Высказывание Валерия Максима вызывает сомнение еще и потому, что плебейские игры 491 г. не могли проводиться в построенном лишь в 220 г. до н. э. цирке.
По нашему мнению, тот факт, что Ливий, упоминавший обо всех играх Республики, не приводит сведений о плебейских играх в первых десяти книгах, дает нам основание говорить о том, что плебейские игры в период ранней Республики не проводились. К ludi Romani как к общеримским играм плебейские эдилы не имели отношения как должностные лица, призванные служить только части граждан. Вероятно, их первоначальная организация вменялась высшим магистратам, консулам или консулярным трибунам, а позже и курульным эдилам46. Нам представляется, что ludi plebeii (Liv. XXIII. 30) изначально были в ведении плебейских эдилов.
Мегалесийские игры (ludi Megalesia), большие игры в честь Кибелы, проводились эдилами ориентировочно с 4 по 12 апреля47. По Ливию, впервые они были организованы в 194 г. до н. э. курульными эдилами и были связаны с освящением храма богини (Liv. XXXIV. 54. 3; Cic. har. resp. 27. Dio. XXXVII. 8). В одной из следующих книг, в рассказе о справленных консулом Сципионом Назикой десятидневных играх, приуроченных им к посвящению храма Великой Матери, Ливий,
43 Mommsen 1874, 520; Fowler 1899, 217, 252; Saunders 1913, 87-97.
44 Fowler 1899, 217, 252; Adkins 1998, 286.
45 North 2006, 621.
46 Mommsen 1874, 518-519.
47 Abbott 1910, 205; Kubitschek 1901, 456-457; Mommsen 1874, 517; Rüpke 2006, 225. По некоторым данным — до 10 апреля (Adkins 1998, 283; Liv. 36. 36. 3). Джордж Хэдзитс утверждал, что оснований для предположения, что игры проводились именно с 4 по 12 апреля, нет, поскольку оно не подкрепляется ни эпиграфическими данными, ни нарративными источниками. Hadzsits 1930. 165-174.
ссылаясь на Валерия Антиата, вновь говорит о них как об устроенных впервые (Liv. XXXVI. 36). Следует добавить, что римляне перед внесением каких-либо игр в календарь праздников, как правило, проводили их до этого, как это было в случае ludi maximi, ludi plebeii и ludi Apollinares48. Аналогию с этими играми можно провести и для Мегалесий. Дион Кассий (Dio. XLIII. 48) упоминает случай проведения Мегалесий плебейскими эдилами, но это происходило в соответствии с постановлением сената и, таким образом, отдельное исключение подтверждает общее правило. Эдилы продолжали заниматься организацией ludi Megalenses до 22 г. до н. э., когда они были переданы в ведение преторов (Dio Cass. 54. 2. 3). Ludi Megalenses, очевидно, имели значение как патрицианский праздник, организованный аристократией и для аристократии. Цезарь устраивал эти игры с особой
торжественностью с тем, чтобы подчеркнуть свое исключительно знатное поло-
49
жение .
Другие игры, в честь Цереры (ludi Ceriales) и Флоры (ludi Florales), по нашему мнению, могли быть организованы как плебейскими, так и курульными эдилами. Несмотря на то, что ряд исследователей относит Цереалии исключительно к сфере деятельности плебейских магистратов, объясняя это только тем, что Церера считалась в Риме покровительницей плебса50, мы находим свидетельства источников, доказывающие обратное51. Некоторые исследователи усматривают в распределении игр между парами эдилов продолжение сословной борьбы. Например, придание регулярного характера ludi plebeii или ludi Cereales, которые ассоциировались, прежде всего, с плебеями, могло стать ответом плебса на организацию ludi Megalenses курульными эдилами c 204 г. до н. э.52 Фаулер усматривал связь между институтами Флоралий и Цереалий53. Он отмечал плебейский характер этих праздников, указывая на близость храмов и культов богинь Цереры и Флоры (Ovid. Fasti. 5. 287; Fest. 238, в последнем отрывке говорится не о плебейских, а курульных магистратах). Ф. Бернштейн отмечал, что ни ludi plebeii, ни ludi Ceriales не были учреждены во времена ранней Республики. Плебейские эдилы со времени освящения храма Цереры были его хранителями, но не имели функций cura ludorum publicorum ни до, ни после издания законов Лициния-Секстия, по крайней мере, до 218-201 гг. до н. э.54
Мы предполагаем, что обе коллегии плебейских и курульных эдилов имели равные права на проведение отдельных государственных игр. Если в случае с Мегалесиями Дион Кассий указывает на специальные решения сената, то в отношении Цереалий мы такими фактами не располагаем (Dio. XLVII. 40, 6). Мы считаем, что аналогично следует решить этот вопрос и с играми в честь Флоры (Cic. Verr. V. 14; Ovid. Fast. V. 278).
48 Taylor 1934, 101-120.
49 Littlewood 1981, 384.
50 Ernst 1990, 41-43; Mommsen 1874, 517; Abbott 1910, 205-206.
51 Liv. XXX. 39. 8: здесь, в одном из первых упоминаний праздника в честь Цереры, например, идет речь об организации игр в ее честь высшими магистратами, чьи должности не указывали на сословную принадлежность: диктатором и начальником конницы. Ovid. Fest. 238.
52 Purcell 2006, 683-685.
53 Fowler 1899, 92.
54 Bernstein 2007, 224-225.
Организация Цереалий, по мнению исследователей, не могла произойти ранее Второй Пунической войны — они были учреждены ориентировочно в 202 г. до н. э. и проходили с 12 по 19 апреля55. Но 19 апреля, день проведения игр, как отмечает Фаулер, основываясь на данных эпиграфики, при последних этрусских царях нередко обозначен фестивалем в честь Цереры. Возникает вопрос, следует ли полагать, что культ Цереры имеет италийские корни или был заимствованным культом Деметры из Греции. Автор доказывает его италийское происхождение56.
Культ Флоры существовал в Риме задолго до строительства храма в ее честь и учреждения игр. Игры в честь Флоры, согласно преданию, впервые были проведены в 240 или 238 г. до н. э. плебейскими эдилами по случаю освящения храма богини (Plin. N.H. 18. 286; Veil. I. 14). До этого времени игры не были регулярными и ежегодными (Ovid. Fasti. 5. 295). Храм Флоре был посвящен в том же году, 28 апреля. Другие исследователи датой создания регулярных игр в честь Флоры называют 173 г. до н. э.57 Вероятно все же, что с 173 г. до н. э. игры становятся широко известными и почитаемыми. Игры в честь богини проходили с 28 апреля по 3 мая58. С периода Ранней Империи организация этих игр перешла в руки преторов (Suet. Galba. 6. 1).
Итак, анализ источников позволяет нам говорить о широких полномочиях эдилов в деле устройства религиозных празднеств и общественных игр. Забота об организации игр, начиная от доставки животных для игр, покупки доспехов для гладиаторов, заканчивая возведением временных сцен для театральных представлений, лежала на плечах эдилов. Как и в части других функций эдилов, мы наблюдаем разделение сфер деятельности плебейских и курульных магистратов при организации ключевых римских религиозных праздников, однако считаем, что не стоит придавать этому факту большого значения, поскольку отмечаем пересечение сфер их деятельности в организации менее значимых игр — в честь Цереры и Флоры. Если игры в честь Флоры и Цереры проводились обеими парами магистратов, то проведение Римских и Мегалесийских игр осуществлялось исключительно курульными эдилами, Плебейских — только плебейскими. Да и для самих магистратов, очевидно, значение имели скорее реакция публики на факт их проведения и количество потраченных на организацию средств. Финансовая сторона была обеспечена деньгами, полученными членами коллегии эдилов из казны, в виде штрафов, а так же личными средствами. Для решения этих задач магистраты прибегали к помощи своего вспомогательного персонала или заключали контракты на выполнение работ с другими должностными лицами. Вероятно, существовал механизм взаимодействия эдилов с высшими магистратами: консулами, преторами, диктаторами, — однако данных источников, касающихся подобного взаимодействия, у нас нет. Но исключать возможность обращения высших магистратов к эдилам по вопросам организации ludi нельзя. По нашему мнению, эта помощь эдилов высшим магистратам при устройстве игр стала причиной практики передачи им надзора за любыми вновь учрежденными играми.
55 Kyle 1998, 42; Fowler 1899, 73-75; Adkins 1998, 283.
56 Fowler 1899, 72-74.
57 Kyle 1998, 42; Rüpke 2006, 225.
58 Adkins 1998, 283-284.
ЛИТЕРАТУРА
Власова О. А. 2006: Деятельность претора в Риме: внесудебные аспекты // Политика. Идеология. Культура: проблемы всемирной истории / В. В. Дементьева, М. Е. Ерин (ред.). Ярославль, 44-50.
Abbott F. F. 1910: A history and description of roman political institutions. Boston; New York; Chicago; L.
Adkins L., Adkins R. A. 1998: Handbook to life in ancient Rome. Oxford.
Bernstein F. 1998: Ludi publici. Stuttgart.
Bernstein F. 2007: Complex Rituals: Games and Processions in Republican Rome / J. Rüpke (ed.). Oxford, 247-259.
Bleicken J. 1982: Die Verfassung der Römischen Republik Grundlangen und Entwicklung. Paderborn.
Boyancé P 1972: Le culte de Cérès à Rome // Etudes sur la religion romaine. Rome: École Française de Rome. 11, 53-63.
Boyd M. J. 1960: The Cult of Ceres at Rome // The Classical Review, New Series. 10, 2, 147-151.
Campbell C. 2003: The Uncompleted Theatres of Rome // Theatre Journal. 55, 67-79.
Cels-Saint-Hilaire J. 1977: Le fonctionnement des Floralia sous la République // Dialogues d’histoire ancienne. 3, 253-286.
ChastagnolA. 1956: Le culte d’Apollon à Rome // Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 2, 216-222.
CrowtherN.B. 2007: Sport in Ancient times. L.
Donahue J. F. 2003: Toward a Typology of Roman Public Feasting // American Journal of Philology. 124, 3, 423-441.
Ernst M. 1990: Die Enstehung des Ädilenamtes. Paderborn.
Finley M. I. 1983: Politics in the ancient world. Cambridge.
Flaig E. 1994: Repenser le politique dans la République romaine // Actes de la recherche en sciences sociales. 105, 13-25.
Flower H. I. 2006: Spectacle and Political Culture in the Roman Republic // The Cambridge Companion to the Roman Republic / H. I. Flower (ed.). Cambridge, 322-343.
Fowler W. W. 1899: The Roman festivals of the period of the Republic. L.
FutrellA. 2006: The Roman Games. Oxford.
Green W. M. 1930: Appropriations for the Games at Rome in 51 A.D. // The American Journal of Philology. 51, 3, 249-250.
Green W.M. 1933: The Status of Actors at Rome // Classical Philology. 28, 4, 301-304.
Hadzsits G. D. 1930: The Dates of the Megalesia // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. 61, 165-174.
Herzog E. 1965: Geschichte und System der Römischen Staatsverfassung. Bd. 1. Leipzig.
Jory E. J. 1986: Gladiators in the Theatre // The Classical Quarterly, New Series. 36, 2, 537-539.
Kubitschek W. 1901: Aedilis // Pauli / Wissowa Real-Encyclopedie der classischen Alterthumswissenschaft. Bd. 1. Stuttgart, 456-457.
Kyle D. G. 1998: Spectacles of death in Ancient Rome. L.; New York.
Lange L. 1876: Römische Alterthümer. 3. Aufl. Berlin.
Le Bonniec H. 1962: Le culte de Cérès à Rome des origines à la fin de la République // Revue de l’histoire des religions. 161, 2, 233-239.
Le GlayM., Voisin J.-L., Le Bohec Y. 2005: A history of Rome. Oxford.
Lintott A. 1999: The Constitution of the Roman Republic. Oxford.
Littlewood R. J. 1981: Poetic Artistry and Dynastic Politics: Ovid at the Ludi Megalenses (Fasti 4. 179-372) // The Classical Quarterly, New Series. 31, 2, 381-395.
Loewenstein K. 1973: The governance of Rome. Hague.
Mantle I. C. 2002: The Roles of Children in Roman Religion // Greece & Rome. 49, 1, 85-106.
Mayer R. 2006: Roman Tragedy // The Edinburgh Companion to Ancient Greece and Rome / Ed. Bispham, Th. Harrison, B. A. Sparkes (eds.). Edinburgh, 295-299.
Michels A. K. 1978: The Calendar of the Roman Republic. Westport.
Mommsen Th. 1874: Römisches Staatsrecht. Bd. II. Tübingen.
Mousorakis G. 2003: The historical and institutional context of Roman law. Burlington.
Nock A. D. 1939: A Feature of Roman Religion // The Harvard Theological Review. 32, 1, 83-96.
Nock A. D. 1952: The Roman Army and the Roman Religious Year // The Harvard Theological Review. 45, 4, 187-252.
North J. A. 2006: Religion in republican Rome // CAN VII, 2 / F. W. Walbank, A. E. Astin, M. W. Frederiksen, R. M. Ogilvie (eds.). Cambridge, 573-625.
Ogilvie R.M. 1973: Review: The Cult of Mars // The Classical Review, New Series. 23, 1, 73-75.
Patterson J. R. 1992: The City of Rome: From Republic to Empire // The Journal of Roman Studies. 82, 186-215.
Piganiol A. 1923: Recherches sur les Jeux romains. Straßburg.
Poynton J. B. 1938: The Public Games of the Romans // Greece & Rome. 7, 20, 76-85.
Purcell N. 2006: The city of Rome and the plebs urbana in the late Republic // CAN, IX / J. A. Crook, A. Lintott, E. Rawson (eds.). Cambridge, 644-689.
Rüpke J. 2006: Communicating with the Gods // A companion to the Roman Republic / N. Rosenstein, R. Morstein-Marx (eds.). Oxford, 215-236.
Saunders C. 1913: The Site of Dramatic Performances at Rome in the Times of Plautus and Terence // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. 44, 87-97.
Scheid J. 1985: Sacrifice et banquet à Rome // Mélanges de l’Ecole française de Rome. Antiquité T. 97. 1. 193-206.
Sciarrino E. 2006: The Introduction of Epic in Rome: Cultural Thefts and Social Contests // Arethusa. 39, 3, 449-469.
Szemler G. J. 1971: Religio, Priesthoods and Magistracies in the Roman Republic // Numen. 18, 2, 103-131.
Taylor L. R. 1934: New Light on the History of the Secular Games // The American Journal of Philology. 55, 2, 101-120.
Taylor L. R. 1937: The Opportunities for Dramatic Performances in the Time of Plautus and Terence // Transactions and Proceedings of the American Philological Association. 68, 284-304.
Taylor T.M. 1910: A Constitutional and Political History Of Rome: From The Earliest Times To The Reign Of Domitian. L.
Trapido J. 1949: The Language of the Theatre: I. The Greeks and Romans // Educational Theatre Journal. 1, 1, 18-26.
CURA LUDORUM OF ROMAN AEDILS
A. Ye. Telin
The article deals with aedils organizing public games in Rome of the Roman republic times. The author considers a wide range of aedils’ duties to arrange festivities ranging from delivering animals to the games to erecting theater platforms. The article focuses on a financial aspect of the games as well as festivity programs. The author of the article turns to differentiating the duties of curial and plebian ediles in organizing games. He considers that both magistrates equally participated in organizing games in honor of Flora and Ceres, while it was only curial aedils who organized Roman and Megalesian games. Plebian games were Plebian aedils concern.
Key words: Roman Republic, magistrates, ediles, games in Rome.
© 2011
Е. С. Данилов
«БЫК ЮЛИАНА» КАК СИМВОЛ SECURITAS PUBLICA*
Мы, стремясь за неимением образца наглядно показать незримое...,
воздействуем на ум с помощью символов.
Dio Chrys. Or. XII. 59. Пер. Н.В. Брагинской.
В статье содержится анализ монетных знаков императора Юлиана Отступника. Показана многозначность символа taurus (бык). Также утверждается, что изображение быка на монетах Юлиана, вероятно, было связано с традиционным культом Юпитера, покровителя Римского государства. Сам же бык выступает как зооморфная персонификация общественной безопасности (securitas publica).
Ключевые слова: Римская империя, Юлиан II Отступник, пропаганда, taurus, securitas publica.
Греческий глагол oumPdllw и существительное o^mbolov указывают на совпадение, соединение, слияние, встречу двух начал в чем-то одном1. Развитие символов отражает как развитие менталитета человека, так и специфику отдельных цивилизаций. Особую роль приобретают символы в культурах древних обществ,
Данилов Евгений Сергеевич — кандидат исторических наук, ассистент кафедры всеобщей истории Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова, младший научный сотрудник Научно-образовательного центра антиковедения ЯрГУ E-mail: corax@76.ru
* Исследование проводится при поддержке РФФИ, грант 10-06-00140-а, и в рамках Госконтрак-та № 16.740.11.0104 на выполнение научно-исследовательских работ.
1 Вейсман 1899, 1175. О термине «символ» в древнегреческой литературе см.: Тахо-Годи, Лосев 1999, 329-361.
