CC BY
69
йй! 10.18522/2500-3224-2022-1-43-56 УДК 94(47).031
ЧУРА НАРЫКОВ — ЧУРА БАТЫР: «БОЛЬШОЙ КНЯЗЬ», «ВОЛОСТЕЛЬ», «ВОЕВОДА» (ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ОПРЕДЕЛЕНИЙ «КАЗАНСКОЙ ИСТОРИИ»)
Исхаков Дамир Мавлявеевич
журнал «Туган жир. Родной край», Казань, Россия monitoring_vkt@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена объяснению встречающихся в «Казанской истории», известном русском источнике XVI в., трех определений, примененных по отношению к казанскому князю Чуре Нарыкову, ставшему под именем Чуры (Шоры) батыра главным героем распространенного у ряда тюркских народов специального дастана. Это понятия «большой князь», «волостель» и «воевода». Под ними на самом деле скрываются тюркские термины «улубий», «карачабек» и «батыр», связанные с социально-политической структурой Казанского ханства как одного из позднезолотоордынских юртов, унаследовавшего эту структуру от эпохи Золотой Орды. Она базировалась на клановых принципах, и в случае Чуры Нарыкова мы имеем дело с вождем клана аргын - одного из четырех правивших первоначальных татарских кланов Казанского ханства, связанных еще с ханом Тохтамышем. В целом детальное изучение содержащихся в «Казанской истории» названных трех исторических понятий позволяет заключить, что данный источник нуждается в дальнейшем анализе, поскольку содержит уникальные сведения.
Ключевые слова: «Казанская история», социально-политическая структура, правящие кланы, карачабеки, улубеи, батыры, кланы аргын и тама (тана), генеалогия.
Цитирование: Исхаков Д.М. Чура Нарыков - Чура батыр: «большой князь», «волостель», «воевода» (исторические основания определений «Казанской истории») // Новое прошлое / The New Past. 2022. № 1. С. 43-56. DOI 10.18522/2500-3224-2022-143-56 / Ishakov D.M. Chura Narykov - Chura Batyr: "Grand Prince", "Volostel", "Voivoda" (Historical Bases of "Kazan Chronicle" Definitions), in Novoe Proshloe / The New Past. 2022. No 1. Pp. 43-56. DOI 10.18522/2500-3224-2022-1-43-56.
© Исхаков Д.М., 2022
CHURA NARYKOV — CHURA BATYR: "GRAND PRINCE", "VOLOSTEL", "VOIVODA" (HISTORICAL BASES OF "KAZAN CHRONICLE" DEFINITIONS)
Ishakov Damir M.
Journal "Tugan jir. Native Land", Kazan, Russia monitoring_vkt@mail.ru
Abstract. The article explains three concepts found in the famous Russian source of the 16th century - "Kazan Chronicle" that characterize the Kazan prince Chura Narykov, who became under the name of Chure (Shore) batyr the main hero of a specific dastan common among a number of Turkic peoples. Three concepts are: "grand prince", "volostel" and "voivode". These three terms withhold original Turkic meanings "ulubey", "karachabek" and "batyr", associated with the socio-political structure of the Kazan Khanate as one of the Late Golden Horde yurts that inherited the structure from the Golden Horde era. The basis of this structure is the clan. In the case of Chura Narykov, we are facing the leader of the Argyn clan, one of the four original ruling Tatar clans of the Kazan Khanate, associated with the name of Khan Tokhtamysh. Detailed study of the three above-mentioned historical concepts from the "Kazan Chronicle" allows us to conclude that this source needs further analysis since it contains unique information.
Keywords: "Kazan Chronicle", socio-political structure, ruling clans, Karachabeks, Ulubeys, batyrs, Argyn and Tama (Tana) clans, genealogy.
Как сейчас уже доказано, Чура Нарыков, ставший главным героем распространенного у ряда кыпчакоязычных народов отдельного дастана, где он фигурирует под именем «Чура / Чора / Шора батыр», на самом деле являлся в первой половине XVI в. одним из значительных политических деятелей Казанского ханства (более детально о нем см.: [Ибрагимова, 2002; Корганбеков, 2014; Исхаков, 2019Ь]).
В историко-публицистической «повести» второй половины XVI в. русского происхождения, известной как «Казанская история», «Казанский летописец» (др. названия: «История о Казанском царстве», «Сказание о Казанском царстве») и написанной неизвестным русским автором, долгие годы проживавшем в Казанском ханстве, Чура Нарыков предстает как «большой князь», «волостель» и «воевода» [ПСРЛ, 2000Ь, с. 52, 55]. Это сложное сочетание нескольких статусов данного казанского вельможи, после смерти превратившегося в эпическую фигуру, было вовсе не случайным, что будет выяснено далее по ходу анализа сохранившихся исторических материалов, в том числе и фольклорного характера. Однако для установления подлинного смысла всех трех отмеченных статусных определений, примененных по отношению к Чуре Нарыкову в «Казанской истории», надо знать социально-политическую структуру позднезолотоордынских тюрко-татарских юртов, в том числе и особенности внутреннего устройства Казанского ханства. Из-за того, что Чура Нарыков как знатный вельможа был встроен в эту систему, восходившую своими истоками в эпоху Золотой Орды, вначале надо выяснить его генеалогическую и клановую аффилиацию, ибо в средневековых тюрко-татарских обществах, включая и Казанское ханство, место человека в социальной иерархии правящего слоя определялось принадлежностью к тому или иному клану, его знатностью, то есть степенью аристократичности представителей рода / семьи в этих рамках.
ГЕНЕАЛОГИЯ ЧУРЫ НАРЫКОВА И ЕГО КЛАНОВАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ
Генеалогия Чуры Нарыкова и его клановая аффилиация уже разбирались в наших предыдущих публикациях [Исхаков, 1998, с. 42-56; Исхаков, 2002, с. 339-353], поэтому ниже ограничимся приведением основных выводов по данной теме. Но к ним следует сделать два дополнения (более детально о них см.: [Исхаков, 2019Ь]). Прежде всего, в ногайском варианте эпоса «Шора батыр» обнаружена более полная версия генеалогии героя дастана, что требует отдельного внимания к ней. Клановая принадлежность Чуры Нарыкова также нуждается в новом анализе в связи с тем, что в казахских версиях дастанов «Шора» и «Нэрк» (последний посвящен отцу Шоры) относительно их клановой принадлежности есть противоречия, преодолимые, однако, при более детальном изучении фольклорного материала.
Начнем с вопроса о генеалогии Чуры Нарыкова. Из разных генеалогических записей, распространенных у татар Поволжья, крымских татар, и из генеалогических сюжетов, содержащихся в национальных версиях дастанов о Чуре батыре, безусловно следует, что отцом Чуры был Нарык (Нэрк / Нарик / Нэрек / Нэррэц),
который у татар иногда именуется также «чурой» [Исхаков, 2019Ь, с. 24], скорее всего в данном случае в смысле «знатного воина», «вассала» [Валиханов, 1984, т. 1; Усманов, 1972, с. 94]. В казанско-татарских версиях родословной Чуры б. Нарыка обнаруживаются две трактовки его восходящей генеалогии: а) Чура батыр — Чура би — Караужа — Кара би; б) Чура — Нэрек — ^кэс. Но наиболее развитая генеалогия Чуры (Шоры) есть в ногайском дастане «Шора баьтир»: Шора — Нарик — эр Тоьлек — Байгазы — Астын (у добруджинских татар это имя передано в форме «Арыслан») [Исхаков, 2019Ь, с. 23]. Судя по длине последнего варианта генеалогии, она может восходить к первой половине XV в., но его начальное звено, как видим, не совпадает с татарскими генеалогиями.
Заметим, что Кара-Коджа бек фигурирует в качестве предка и у знатных крымских аргынов - одного из карача-бейских кланов ханства, что позволяет связать казанско-татарских предков Чуры Нарыкова с крымской ветвью знати из аргынов. Обращаем также внимание на то, что по легендам казанских татар отец Караужи -Кара би «держал иль в деревне Караваево около Казани» (сейчас это предместье города), а сам Караужа основал селение Малое Караужа (Кече Караула), находящееся также недалеко от Казани.
Таким образом, несмотря на определенные лакуны, нам известны довольно стройные цепочки звеньев родословной Чуры Нарыкова, восходящей к легендарному Кара бию и реальному Кара-Коджа беку. Последний же - лицо историческое, о чем будет сказано ниже.
Дело в том, что в татарских вариантах эпоса «Идегей» несколько раз сообщается: «Аргыннарньщ башы идеи,, Кара Куща батырым»; «Аргылньщ углы Кара Куща»; «Кара Куща Аргын би» [Идегэй, 1988, с. 47, 141, 205] [перевод: Кара Кужа батыр, ты являлся главой Аргынов; Сын Аргыла Кара Кужа; Кара Кужа бий Аргына]. Он же фигурирует в списке «девяти батыров / биев» хана Тохтамыша из этого эпоса, отражающем, как было нами недавно установлено, состав ведущих кланов правого крыла Золотой Орды [Исхаков, 2019а, с. 56]. Эта личность присутствует и в одной из малоизученных версий «Чингиз-наме» под общей шапкой «Таковы имена беков времен хана Джанибека» как «аргын Карахуща» [Чьщгызнамэ, 2019, с. 111]. Как видно из названного списка, туда включены знатные лица, жившие не одновременно, но все бывшие в Золотой Орде клановыми вождями. И наконец, имеется конкретное упоминание Кара-Ходжи в «Зафер-наме» Шерефетдина Йезди (событие случилось перед смертью Тимура 18 февраля 1405 г.), когда он сообщает о приходе этого «старинного нукера» хана Тохтамыша для переговоров с Тимуром, чтобы тот простил его суверена и разрешил ему править в Улусе Джучи. В итоге переговоров, как явствует из источника, тот был отправлен обратно к своему хану с подарками и заверениями о согласии Тимура выполнить его просьбу [История, 2006, с. 350-351].
Из приведенных данных можно сделать заключение о том, что Чура Нарыков происходил из рода знатных татар - вождей клана аргын, являвшегося одним из старинных - «ближних» (нукерских) племен из окружения хана Тохтамыша
[Утемиш-хаджи, 1992, с. 115, 142]. Поэтому совершенно не случайно присутствие затем представителей знатных лиц из этого клана в Крымском, Казанском и Касимовском ханствах, где в определенный период (в Крыму до последнего) правили потомки хана Тохтамыша.
Но несмотря на достаточную ясность вопроса о клановой аффилиации Чуры На-рыкова, в эпических материалах о Чуре батыре, сохранившихся среди казахов, есть некоторые сведения, на первый взгляд противоречащие сказанному. Вот что, например, говорится в казахском варианте дастана «Шора»:
- Ногайлыньщ шнде Асылым артык, аргынмын. Берн атамды сурасац, Кек нарлы танамын, Атам аты Нэрк,
Мен сонда туган Шорамын [Батырлар, 1989, с. 366].
[Перевод на русский язык:
- В пределах ногайлинцев
Моя сущность - лишний аргын. Если спросишь отдаленного предка, Я являюсь танинцем из Кок Нара, Отца зовут Нариком, Я сам Шора, родившийся там].
Такое «раздвоение» клановой принадлежности Чуры / Шоры батыра - он аргын и тама / тана (кек нарлы тана - перевод: кокнарлинский тана) одновременно - видно и из других национальных версий дастанов, посвященных Чуре / Шоре батыру. Так, в ногайском дастане «Шора батыр» его герой свою «сущность» (асыл) определяет как «ай тамгалы Тама» (перевод: Тама с тамгой лунница), а в эпосе «Чура батыр» до-бруджинских татар населенный пункт (городок) Чуры батыра определен как «Кбю§П Тама». У крымских татар это наименование тоже означает его место проживания или принадлежавшее его отцу владение [Исхаков, 2019Ь, с. 26]. У поволжских татар в дастане «Чура батыр» его герой тоже заявляет, что он - Ккесулы Тама» (перевод: Тама сын Кукеса). Такая же фраза содержится еще в одном казанско-татар-ском «хикаяте» о Чуре [Исхаков, 2019Ь, с. 26]. Как было уже отмечено, в одной из родословных Чуры батыра из Поволжья термин «^кэс» присутствует в звене отца Нарыка, а «Кара Темэн» (последнее слово можно рассматривать в качестве варианта этнонима тама / таман / темэн - см. далее) выступает в качестве старшего сына Караужи [Исхаков, 2019Ь, с. 21]. Наконец, в казахских исторических преданиях относительно группы тама есть более конкретные высказывания. Например, такое: «... в древние времена в городе Казани [...], обитали в нем народы, носившие название «Тама». В числе их три брата ... старшего звали Кариббаем <это - Кара би>, среднего Нарикбаем <Нарик би> , младшего Исым-бием ... скот [Нарика] .пасли 40 юртовладельцев, таминцев. [Они] кочевали с ним, были его верными слугами»
[Сборник, 1895, с. 2]. Кроме того, в казахском дастане «Тана», посвященном предкам отца Шоры батыра, в частности, и его отцу Нарику, проводится связь именно с этим кланом, поэтому в родословной клана Тама (= Тана) «отцом» Нарика показывается Кара-бура (Кара би?), а его отцом - Тама [Батырлар, 1989, с. 75]. Косвенно аффилиация Чуры Нарыкова с родом тамьян-катай (тут тамьян, похоже, соответствует группе тама / тана) видна и из некоторых башкирских родословных [Хусаинов, 1985, с. 26].
Так как человек одновременно не может принадлежать двум кланам (племенам, родам), ранее мы предлагали видеть в группе тама / тана часть (род) клана (племени) аргын. Но изучение казахских дастанов привело нас к другому выводу - из анализа дастана «Нэрк» выяснилось, что в данном эпическом произведении, когда в нем говорится: «Таманыц улы Тана едi / Оныц улы карт Нэрк» [перевод: Тана являлся сыном Тамы / Его сын старик Нарик], речь идет о генеалогической и клановой связи Чуры Нарыкова по женской - материнской линии! [Исхаков, 2019Ь, с. 29].
Следовательно, при фиксации в фольклоре двух «сущностей» Чуры (Шоры) батыра в лице кланов тама (тана) и аргын (иногда - как аргын-тама) подразумевается «мужское» и «женское» (т.е. катунское) подразделения, скорее всего находившиеся в фратриальном единстве, хотя и не обязательно. Изначально, как явствует из фольклора, ведущим был клан аргын, а статус подразделения тама / тана был явно ниже. Не случайно его представители выступают, как было отмечено выше, в роли «черни», пасшей скот Нарыка в качестве его «верных слуг». В средневековых тюрко-татарских обществах, построенных на принципах господства мужчин, иначе и быть не могло. Но все же подчеркнем, что первенство аргынов по отношению к клану тама / тана (полагаем, что это на самом деле клан таман / темэн / тамьян) требует дальнейшего исследования, ибо могут быть и иные, кроме матримониальных, причины включения в прошлом этого родового подразделения в орбиту влияния аргынов.
«БОЛЬШОЙ КНЯЗЬ»
В русских летописях, например в Никоновской, имя Чура впервые появляется в 1526 г. в известии о приходе в Москву из Казанского ханства посольства в составе трех человек, причем он именуется там, наряду с еще одним членом делегации, «князем» [ПСРЛ, 1965, с. 45]. Но фамилия этой личности в источнике не указана, поэтому есть некоторые сомнения относительно того, что тут имеется ввиду интересующий нас будущий герой дастана, ибо под указанным именем может скрываться и его отец. Но появление Чуры (или его отца Нарыка) в Казанском ханстве именно в 1520-х гг. весьма вероятно потому, что в 1521 г. на казанский престол был поднят крымский султан Сахиб-Гирей, а после его внезапного отъезда в 1524 г. - его брат Сафа-Гирей. Именно с этими представителями Гиреев в Казанское ханство могли прибыть новые знатные отпрыски крымских аристократических родов. Но даже в этом случае они, надо думать, пришли в уже существовавшее в этом ханстве владение клана аргын.
Московское великое княжество было недовольно смещением с казанского престола своего ставленника - потомка ханов Большой Орды Шах-Али и в 1524 г. даже совершило поход на Казань, но потерпело поражение и вынуждено было признать новые политические реалии, о которых и велись переговоры с казанским посольством в 1526 г. при участии «князя Чюры» [Худяков, 1990, с. 77-93]. Затем на страницах русских летописей уже как Чюра Нарыков, но без указания на княжеское его достоинство (оно в скрытом виде там фигурирует, о чем еще будет сказано далее), его имя появляется в летописном сообщении о приходе в 1540 г. казанских войск на «Костромские места» [Шмидт, 1951, с. 288]. А вот в известии «Продолжения хронографа 1512 г.» в сообщении о походе казанских войск в 1545 г. на «Воло-димирские места» Чюра (фамилия не ясна) под титулом «князь казанский» (на это обратим особое внимание) там упоминается [ПСРЛ, 1965, с. 148].
В связи с тем, что посаженный 13 июня 1546 г. на Казанский престол хан Шах-Али через месяц был смещен и бежал из Казани, с большим трудом избежав смерти, а на престол вернулся скрывавшийся в Ногайской Орде прежний хан Сафа-Гирей, надо напомнить о том, что приехавшие до того в Москву просить на казанский престол Шах-Али в качестве посланников Казанского ханства трое знатных лиц (Абеюрган сеййид, Кадыш князь и Чура / Чюра Нарыков) являлись важными персонами. Относительно статуса последнего это отчетливо видно из сообщения о нем в Никоновской летописи, рассказывающем о последних событиях в Казани со слов бежавших в Москву его братьев. Прибывшие служить великому московскому князю 20 сентября 1547 г. братья Чуры Нарыкова заявили: «... царь (т.е. хан Сафа-Гирей. - Д.И.) в Казани побил Чюру - князя Нарыкова, Баубека-князя, Кадыша-князя и иных многих» [ПСРЛ, 1965, с. 144]. Ясно, что возвративший себе казанский престол хан Сафа-Гирей отомстил всем своим недругам, в числе которых оказался и князь Чура Нарыков.
Таким образом, княжеское достоинство Чуры Нарыкова не подлежит сомнению. В отдельных татарских родословных, посвященных его роду, он тоже назван «бием» (см. выше). Да и в казахских версиях эпоса «Шора», обычно именуясь «батыром», он временами фигурирует как «бек», хотя его отец Нарык и называется «ханом» [Батырлар, 1989, с. 340-341].
Возникает вопрос: а что имел в виду автор «Казанского летописца», определяя Чуру Нарыкова не просто «князем» (бий, бек), а «большим князем»? В реальности он совершенно точно передал тюрко-татарский титул «улубей», который нам известен по крымским материалам [1па1сЫк, 1979-1980, р. 447]. Так в Крымском ханстве именовали глав основных карача-бейских кланов, образующих социально-политическую основу Крымского юрта (первоначально их там было 4: это кланы ширин, барын, аргын, кыпчак). Есть все основания полагать, что система карача-беев сложилась еще в период Золотой Орды (детальнее об этом см.: [Шамильоглу, 2019]) и была затем унаследована после ее распада позднезолотоордынскими тюрко-татарскими ханствами, в том числе и Казанским ханством [Исхаков, 1998, с. 14-60].
То, что именование в «Казанском летописце» Чуры Нарыкова «большим князем» было содержательно, обнаруживается и при разборе еще одного определения там этого казанского вельможи как «волостеля».
«ВОЛОСТЕЛЬ»
Относительно понятия «волостель» можно выдвинуть две версии. По одной версии, он может быть связан с термином «волость», восходящим к общеславянскому «во-лодети». По другой версии, к которой мы склоняемся, в данном конкретном случае термин «волостель» может восходить к тюрко-татарскому «улыс / улус», то есть «волость». Наша версия опирается на использование в русскоязычных документах XVI-XVII вв. термина «волость» в смысле родоплеменного образования. Так как в лице князя Чуры Нарыкова мы имеем дело с главой клана аргын, его владение, принадлежавшее фактически этому клану, можно рассматривать в целом как родовое владение аргынов, то есть улус, по-русски - волость. Отсюда получается, что волостель - это владетельный князь, глава конкретного Аргынского княжества.
Действительно, Чура Нарыков и его род явно были в Казанском ханстве «держателями» конкретной территории с ее населением; она в писцовых и переписных книгах XVI-XVII вв., описывающих территорию Казанского уезда, именовалась «Галиц-кой (иногда - Якийской) дорогой» (более подробно об этом владении см.: [Исхаков, 1998, с. 42-56]). В данном случае «дорога» - это производное от монгольского термина «даруга», обозначающего «область, владение». Поэтому вовсе не случайно, что именно на территории этой «дороги» Казанского уезда находился целый ряд населенных пунктов (Караваево, Кара-хужа, Кармыш, Кульбаш и др.), в свое время принадлежавших роду Чуры Нарыкова как владетельного князя клана аргын.
Речь, таким образом, идет об одном из княжеств в составе Казанского ханства, находившемся во владении клана аргын и его знати. Достаточно уверенно можно утверждать, что представители этого клана пришли в Казанское княжество (параллельное наименование - «Болгар вилайете» / «Булгарский вилайет») в составе отряда хана Улу-Мухаммеда, чей сын, хан Махмутек, скорее всего и стал основателем Казанского ханства, социально-политическую основу которого первоначально составили владения именно четырех уже названных кланов (ширин, барын, аргын и кыпчак). Это были, как уже отмечалось, старые «нукерские» кланы, оставшиеся со времен золотоордынского хана Тохтамыша. Поэтому, если даже Чура батыр в эпических произведениях описывается как личность, совершающая переходы из «Крыма» в «Казань», а также пребывающая в некоторых других местах (см. на этот счет особенно казахские дастаны) [Исхаков, 2019, с. 10], подразумеваются лишь перемещения героя дастана в родовые владения аргынов, находившиеся в составе разных тюрко-татарских юртов.
То, что в рамках Казанского ханства княжество аргынов сложилось со времен хана Улу-Мухаммеда, доказывается существованием недалеко от г. Казани нескольких
населенных пунктов, наименования которых прямо связаны с предками Чуры Нарыкова, в особенности с Кара-Ходжой, как уже отмечалось, пребывавшем в окружении хана Тохтамыша еще в 1405 г.
Дополнительным доказательством сказанного является приведенное выше казанское историческое предание о находившихся в Казани «народах Тама», в числе предводителей которых последовательно перечисляются три брата - Кариббай (Кара бий), Нарикбай (Нарик бий) и Исым бий. Так вот, последний из названных трех «братьев» - это явно один из братьев Чуры Нарыкова по имени Ислам, бывший в 1549 г. мурзой, а в 1552 г., то есть после гибели своего старшего брата, занявший его место в клане и являвшийся князем клана аргын, погибшем при обороне Казани в том же году [ПСРЛ, 1965, с. 176, 202, 206].
Еще один сюжет, раскрывающий место Чуры Нарыкова в социальной иерархии Казанского ханства, связан с примененным по отношению к нему в «Казанском летописце» определением «воевода».
«ВОЕВОДА»
По нашему мнению, тюрко-татарским эквивалентом понятия «воевода» является термин «батыр». Но для обоснования этого положения нам придется обратиться вначале к материалам, связанным с Крымским ханством.
Для начала отметим следующий факт: в сохранившемся на русском языке послании 1508 г. крымского хана Менгли-Гирея в Москву фигурируют имена четырех князей (ширин Агиш, барын Давлет, аргын Мардан и кыпчак Магмуд), являвшихся на самом деле карачабеками, названными в источнике «воеводы князи» [Малиновский, 1863, с. 185]. Последнее понятие расшифровывается на основе дастана «Идегей», где есть выражение «орыш бие Шырын» [Идегэй, 1988, с. 221], подразумевающее ширинского бея, военачальника, воеводу (орыш на русском обозначает сражение, битву). Как отмечал еще Х. Инальчик, племенные войска во главе с карачабеками в Крымском ханстве (в других ханствах было так же) выполняли роль ханской гвардии, составляя ядро военных сил государства. Обычно «воеводы князи» (орыш билэре) стояли во главе 10-12 тыс. профессиональных воинов, что представляло грозную силу, и, как показывает опыт Крымского ханства, если эти клановые войска, возглавляемые своими карачабеками, входили в конфронтацию с тем или иным ханом, тот ничего не мог поделать [Инальчик, 1995, с. 76-77].
Сохранившиеся в русских летописях сведения, связанные с Чурой Нарыковым, свидетельствуют о том, что он, кроме дипломатических дел, был часто занят именно делами военными. В частности, в двух сообщениях русских летописей за 1540 и 1545 гг., о которых уже говорилось, Чура Нарыков указывается в числе военных предводителей, причем в 1540 г. это был значительный по численности отряд в 8 тыс. чел. (кроме татар там были еще чуваши и марийцы). Во всех вариантах дастанов,
посвященных Чуре батыру, он тоже предстает как воин, постоянно сражавшийся со своими противниками (обычно - с русскими). На основе эпических произведений и некоторых русских источников можно попытаться даже определить число воинов, находившихся в подчинении у князя Чуры Нарыкова. Скажем, согласно разбиравшемуся выше историческому преданию казахов, в распоряжении младшего брата Нары-ка Исым бия и некоего Тосана мурзы находились 6 тыс. воинов [Сборник, 1895, с. 86]. На деле собственно клановых воинов у Чуры батыра, скорее всего, было меньше. В частности, в «Казанском летописце» при описании эпизода бегства Чуры Нарыкова из Казани в июле 1546 г. говорится о том, что с ним находились 500 «служащихъ рабъ его, во оружияхъ одеянны; всех ратникъ съ нимъ 1000» [ПСРЛ, 2000а, с. 55]. Похоже, что «служащие рабы» - это воины - «чура», то есть, скорее всего, представители личного клана Чуры Нарыкова из племени аргын, а еще 500 чел. - другие военные силы (не будем забывать, что с ним при бегстве имелись и иные знатные татары, о чем свидетельствует фраза из данного источника: «...и присталыхъ къ нему - со всемъ богатеством князеи...» [ПСРЛ, 2000Ь, с. 55]). Но тут надо помнить о том, что вместе со своим князем могли бежать далеко не все сородичи Чуры Нарыкова. В частности, двое его братьев - уже известный нам Ислам мурза (позже - князь) и Аликей мурза в 1549 г. фиксируются в Ногайской Орде [Исхаков, 1998, с. 53].
Как бы там ни было, Чура Нарыков в качестве воеводы распоряжался как один из владетельных князей Казанского ханства значительным воинским контингентом, имея в своем распоряжении и собственно клановые войска из аргынов и тамин-цев. Это означает, что там, где мы видим его во главе крупного военного отряда как воеводу, он одновременно являлся и статусным лицом - князем.
В связи с военной функцией карачабеков, в том числе и главы клана аргын в Казанском ханстве Чуры Нарыкова, следует особо подчеркнуть, что эта их роль военных предводителей также была унаследовала из эпохи Золотой Орды. Об этом совершенно отчетливо свидетельствует содержание эпоса «Идегей», где, как уже отмечалось, фигурируют девять «батыров» / «мужей» (последнее понятие передается термином «ир / эр»), бывших клановыми вождями и воеводами, стоявшими во главе племенных войск (этот сюжет стал предметом нашего отдельного разбора - см.: [Исхаков, 2019Ь, с. 53-62; Исхаков, 2020]). Именно вот эта историческая связь двух эпох передается в ногайских вариантах генеалогии Чуры Нарыкова, где у некоторых его предков появляется приставка «эр», а в казахском дастане «Нэрк» этот термин применен и по отношению к самому Чуре (Шоре) - «эр Шора» [Батырлар, 1989, с. 329].
Итак, знаменитый герой дастана «Чура батыр» действительно являлся «большим князем» (улу, бий), «волостелем» (карачабек, владетельный князь) и «воеводой» (батыр). То есть он был одним из «столпов» административно-политической системы Казанского ханства. Об этом, кстати, свидетельствует и примененный по отношению к нему «Казанский историей» термин «Казанский князь» - именно так были определены в сообщении Никоновской летописи от 1496 г. четверо князей (один из них был «князем князей», то есть беклерибеком) из Казанского ханства при описании противоборства казанского хана Мухаммеда-Амина и шибанида
хана Мамука [ПСРЛ, 2000а, с. 242-243]. Еще один дополнительный вывод, который следует из проведенного нами анализа, касается «Казанский истории», точнее, ее источниковедческого потенциала. Последнее явно недооценивается. Поэтому этот источник должен быть детально изучен с целью выяснения содержащихся в нем достоверных исторических сведений, в ряде случаев являющихся уникальными.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Батырлар ж,ыры. Бесiншi том. Кырымныц кырык батыры (Мурын жыраудан жазылган муралар). Алматы: «Жазушы», 1989. 384 с.
Валиханов Ч.Ч. [Заметки при чтении книги] проф. И.Н. Березина «Тарханные ярлыки» // Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. Алма-Ата: Гл. ред. Казахской сов. энциклопедии, 1984. С. 104-114.
ИбраЬимова Л.Х. Терки халыклар ижатында «Чура батыр» дастаны. Казан: Фикер, 2002. 192 с.
Идегэй. Татар халык дастаны. Казан: Татар.кит.нэшр., 1988. 254 с. ИнальчикХ. Хан и племенная аристократия: Крымское ханство под правлением Сахиб-Гирея // Панорама-Форум. 1995. № 5. С. 73-94.
История Казахстана в персидских источниках. Т. IV. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Извл. из персид. сочинений, собр. В.Г. Тизенгаузе-ном и обраб. А.А. Ромаскевичем и С.В. Волиным. Доп. и перераб. издание. Алматы: «Дайк-Пресс», 2006. 620 с.
Исхаков Д.М. От средневековых татар к татарам нового времени (этнологический взгляд на историю волго-уральских татар XV-XVII вв.). Казань: Изд-во «Мстер Лайн», 1998. 276 с.
Исхаков Д.М. Родословные и эпические произведения как источник изучения истории сословий Улуса Джучи и татарских ханств // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань: Изд-во «Мастер Лайн», 2002. С. 329-366.
Исхаков Д.М. Халкыбызныц эпик эсэрлэрендэ яшеренгэн милли тарихыбыз. Икенче язма: «Идегэй» дастаныныц серлэре // Туган щир. Родной край. 2019а. № 1. С. 49-65.
Исхаков Д.М. Халкыбызныц эпик эсэрлэрендэ яшеренгэн милли тарихыбыз. бченче язма: «Чура батыр» дастаны hэм «килэчэк буыннарны кисэтY» // Туган щир. Родной край. 2019Ь. № 3. С. 12-38; № 4. С. 13-33. Исхаков Д.М. Золотоордынские татары «белой кости» в дастане «Идегей» (часть II) // Сибирский сборник: сборник статей. Вып. 5. Тобольск: ИП Жмуров С.В., 2020. С. 87-115.
^органбеков Б.С. «Шора батыр» эпосы: Нускалары, генезисы, тарихылылыгы. Астана: Фолиант, 2014. 304 с.
Малиновский А. Историческое и дипломатическое собрание дел, происходивших между российскими великими князьями и бывшими в Крыме татарскими царями с 1462 по 1533 год II Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 5. Одесса, 1863. С. 178-419.
ПСРЛ. Т. 13. Патриаршая или Hиконовская летопись. M.: ^ука, 1965. 532 с. ПСРЛ. Т. 12. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Hиконовской летописью. M.: Языки русской культуры, 2000a. 272 с.
ПСРЛ. Т. 19. История о Казанском царстве (Казанский летописец). M.: Языки русской культуры, 2000b. 328 с.
Сборник материалов для статистики Сыр-Дарьинской области. Т. IV. Ташкент, 1895. 240 с.
Тынышпаев М. Mатериалы к истории киргиз-казахского народа (Читаны в Туркестанском отделе РГО в 1924 и 1925 гг.). Ташкент: Вост.отд. Киргиз. гос. изд-ва, 1925. 62 с.
Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. Факсимиле, перев., транскр., текстол. прим., исследование В.П. Юдина. Коммент. и указ. M.X. Абусеитовой. Алма-Ата: Гылым, 1992. 296 с.
Усманов М.А. Татарские исторические источники XVII-XVIII вв. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1972. 222 с.
Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. Репринтное воспр. издания 1923 г. Казань: Фонд ТЯК, 1990. 310 с.
Хусаинов Г.Б. Шежере как историко-литературный памятник II Башкирские шеже-ре (Филологические исследования и публикации): Сб. ст. Уфа: БФ AH СССР, 1985. С. 3-23.
Чьщгызнамэ: Тарихи дастаннар. Тез. Р. Mэрданов. Казан: «Милли китап» нэшр., 2019. 288 с.
Шамильоглу Юлай. Племенная политика и социальное устройство в Золотой Орде. Mонография. Серия «История и культура Золотой Орды и татарских ханств». Вып. 27. Пер. с анг. яз. Ч.И. Хамидовой, Р. Хаутала; отв. ред. И. Mиргалеев. Казань: Ин-т истории им. Ш. Mарджани AH РТ, 2019. 260 с.
Шмидт С.О. Продолжение хронографа 1512 г. II Исторический архив. VII. M.: Изд-во AH СССР; 1951. С. 254-299.
Inalchik H. The Khan and tribale aristocracy: The Crimean Khanat under Sahib Girai II Harvard Ukranian Studies. Vol. 2-4. Part 1, 1979-1980. Pp. 445-466.
REFERENCES
Batyrlar Kyry. Besinshi tom. Kyrymnyq K,yryK, batyry (Myryn zhyraudan zhazylfan myralar) [Song of Heroes]. Almaty: "Zhazushy", 1989. 384 p. (in Kazakh).
Valikhanov Ch.Ch. [Zametki pri chtenii knigi] prof. I.N. Berezina "Tarkhannye yarlyki" [[Notes when reading the book] prof. I.N. Berezina "Tarkhany labels"], in Valikhanov Ch.Ch. Sobranie sochinenii vpyati tomakh [Collected works in five volumes]. Vol. 1. Alma-Ata: Gl. red. Kazakhskoi sov. entsiklopedii, 1984. Pp. 104-114 (in Russian).
Ibrahimova L.Kh. Terki khalyklar i^atynda "Chura batyr"dastany [Dastan "Chura Batyr" in the works of the Turkic peoples]. Kazan: Fiker, 2002. 192 p. (in Tatar).
Idegsi. Tatar khalyk dastany [Idegey. Tatar folk Dastan]. Kazan: Tatar.kit.nashr., 1988. 254 p. (in Tatar).
Inal'chik Kh. Khan i plemennaya aristokratiya: Krymskoe khanstvo pod pravleniem Sakhib-Gireya [Khan and tribal aristocracy: The Crimean Khanate under the rule of Sahib Giray], in Panorama-Forum. 1995. No. 5. Pp. 73-94 (in Russian). Istoriya Kazakhstana v persidskikh istochnikakh. T. IV. Sbornik materialov, otnosyashchikhsya k istorii Zolotoi Ordy. Izvl. iz persid. sochinenii, sobr. V.G. Tizengauzenom i obrab. A.A. Romaskevichem i S.V. Volinym. Dop. i pererab. izdanie [The history of Kazakhstan in Persian sources. Vol. IV. Collection of materials related to the history of the Golden Horde]. Almaty: "Daik-Press", 2006. 620 p. (in Russian). Iskhakov D.M. Ot srednevekovykh tatar k tataram novogo vremeni (etnologicheskii vzglyad na istoriyu volgo-ural'skikh tatar XV-XVII vv.) [From the medieval Tatars to the Tatars of the new time (an ethnological view of the history of the Volga-Ural Tatars of the 15th-17th centuries)]. Kazan': Izd-vo "Mster Lain", 1998. 276 p. (in Russian). Iskhakov D.M. Rodoslovnye i epicheskie proizvedeniya kak istochnik izucheniya istorii soslovii Ulusa Dzhuchi i tatarskikh khanstv [Genealogies and epic works as a source for studying the history of the estates of the Jochi Ulus and the Tatar Khanates], in Istochnikovedenie istorii Ulusa Dzhuchi (Zolotoi Ordy). Ot Kalki do Astrakhani. 1223-1556 [Source study of the history of Ulus Jochi (Golden Horde). From Kalka to Astrakhan. 1223-1556]. Kazan': Izd-vo "Master Lain", 2002. Pp. 329-366 (in Russian). Iskhakov D.M. Khalkybyznyn epik asarlarenda yasherengan milli tarikhybyz. Ikenche yazma: "Idegai" dastanynyn serlare [The national history hidden in the epic works of our people. The second entry: the secrets of Dastan "Idegey"], in Tugan ^ir. Rodnoi krai. 2019a. No. 1. Pp. 49-65 (in Tatar).
Iskhakov D.M. Khalkybyznyn epik asarlarenda yasherengan milli tarikhybyz. Schenche yazma: "Chura batyr" dastany ham "kilachak buynnarny kisatY" [The national history hidden in the epic works of our people. The third article: Dastan "Chura Batyr" and "warning to future generations"], in Tugan ^ir. Rodnoi krai. 2019b. No. 3. Pp. 12-38; No. 4. Pp. 13-33 (in Tatar).
Iskhakov D.M. Zolotoordynskie tatary "beloi kosti" v dastane "Idegei" (chast' II) [The Golden Horde Tatars of the "white bone" in the dastan "Idegey" (part II)], in Sibirskii sbornik: sbornik statei. Iss. 5. Tobol'sk: IP Zhmurov S.V., 2020. Pp. 87-115 (in Russian).
KorFanbekov B.S. "Shora batyr" eposy: Nyskalary, genezisy, tarikhylylyry [Epic "Shora batyr": versions, Genesis, historicity]. Astana: Foliant, 2014. 304 p. (in Kazakh).
Malinovskii A. Istoricheskoe i diplomaticheskoe sobranie del, proiskhodivshikh mezhdu rossiiskimi velikimi knyaz'yami i byvshimi v Kryme tatarskimi tsaryami s 1462 po 1533 god [Historical and diplomatic collection of the affairs that took place between the Russian Grand Dukes and the Tatar tsars who were in the Crimea from 1462 to 1533], in Zapiski Odesskogo obshchestva istorii i drevnostei. Vol. 5. Odessa, 1863. Pp. 178-419 (in Russian).
PSRL. T. 13. Patriarshaya ili Nikonovskaya letopis' [The Patriarchal or Nikon Chronicle]. Moscow: Nauka, 1965. 532 p. (in Russian).
PSRL. T. 12. Letopisnyi sbornik, imenuemyi Patriarshei ili Nikonovskoi letopis'yu [The chronicle collection, called the Patriarchal or Nikon Chronicle]. Moscow: Yazyki russkoi kul'tury, 2000. 272 p. (in Russian).
PSRL. T. 19. Istoriya o Kazanskom tsarstve (Kazanskii letopisets) [The story of the Kazan Kingdom (Kazan Chronicler)]. Moscow: Yazyki russkoi kul'tury, 2000. 328 p. (in Russian). Sbornik materialov dlya statistiki Syr-Dar'inskoi oblasti. T. IV [Collection of materials for statistics of the Syr-Darya region]. Tashkent, 1895. 240 p. (in Russian). Tynyshpaev M. Materialy k istorii kirgiz-kazakhskogo naroda (Chitany v Turkestanskom otdele RGO v 1924 i 1925gg.) [Materials on the history of the Kyrgyz-Kazakh people (Read in the Turkestan department of the RGS in 1924 and 1925)]. Tashkent: Vost.otd. Kirgiz. gos. izd-va, 1925. 62 p. (in Russian).
Utemish-khadzhi. Chingiz-name [Genghis-name]. Faksimile, perev., transkr., tekstol. prim., issledovanie V.P. Yudina. Komment. i ukaz. M.Kh. Abuseitovoi. Alma-Ata: Gylym, 1992. 296 p. (in Tatar).
Usmanov M.A. Tatarskie istoricheskie istochniki XVII-XVIII vv. [Tatar historical sources of the 17th-18th centuries]. Kazan': Izd-vo Kazan. un-ta, 1972. 222 p. (in Russian). Khudyakov M.G. Ocherki po istorii Kazanskogo khanstva. Reprintnoe vospr. izdaniya 1923 g. [Essays on the history of the Kazan Khanate]. Kazan': Fond TYaK, 1990. 310 p. (in Russian).
Khusainov G.B. Shezhere kak istoriko-literaturnyi pamyatnik [Shezhere as a historical and literary monument], in Bashkirskie shezhere (Filologicheskie issledovaniya ipublikatsii): Sb. st. Ufa: BF AN SSSR, 1985. Pp. 3-23 (in Russian).
Chyqgyznamd: Tarikhi dastannar [Genghis Khan: historical dastans]. Tez. R. Mardanov. Kazan: "Milli kitap" nashr., 2019. 288 p. (in Kazakh).
Shamil'oglu Yulai. Plemennaya politika i sotsial'noe ustroistvo v Zolotoi Orde [Tribal politics and social structure in the Golden Horde]. Seriya "Istoriya i kul'tura Zolotoi Ordy i tatarskikh khanstv". Vyp. 27. Per. s ang. yaz. Ch.I. Khamidovoi, R. Khautala; otv. red. I. Mirgaleev. Kazan': In-t istorii im. Sh. Mardzhani AN RT, 2019. 260 p. (in Russian).
Shmidt S.O. Prodolzhenie khronografa 1512 g. [Continuation of the chronograph of 1512], in Istoricheskii arkhiv. VII. Moscow: Izd-vo AN SSSR, 1951. Pp. 254-299 (in Russian).
Inalchik H. The Khan and tribale aristocracy: The Crimean Khanat under Sahib Girai, in Harvard Ukranian Studies. Vol. 2-4. Part 1. 1979-1980. Pp. 445-466.
Статья принята к публикации 22.12.2021
