CC BY
144
АНАЛИТИЧЕСКИЕ ОБЗОРЫ
Чума в Китае: эпидемиологические и эпизоотологические аспекты
Арутюнов Ю.И., Пичурина Н.Л., Судьина Л.В., Трухачев А.Л.
В обзорной статье представлен анализ заболеваемости и эпизоотического состояния 11 природных очагов чумы, расположенных на территории Китая. Приведена аналитическая информация об основных и дополнительных источниках и переносчиках инфекции в природных очагах чумы. Представлены данные Всемирной организации здравоохранения о заболеваемости с 1979 по 2017 г., в том числе наиболее эпидемиологически опасной формой чумы - легочной.
Ключевые слова:
Китай, чума, природный очаг, эпидемиологическая опасность, переносчики
Для цитирования: Арутюнов Ю.И., Пичурина Н.Л., Судьина Л.В., Трухачев А.Л. Чума в Китае: эпидемиологические и эпизоотологические аспекты // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2019. Т. 8, № 3. С. 70-77. с1о1: 10.24411/23053496-2019-13011
Статья поступила в редакцию 07.12.2018. Принята в печать 01.07.2019.
Plague in China: the epidemiological and epizootological aspects
Arutyunov Yu.I., Pichurina N.L., Rostov-on-Don Anti-plague Institute, Rostov-on-Don, Russia
Sudina L.V., TruhachevA.L.
The review presents an analysis of the incidence and epizootic condition of 11 natural foci of the plague located in China. Information about the main and additional carriers and vectors of infection in the study area is given. The data of WHO on morbidity from 1979 to 2017, including the most epidemiologically dangerous form of plague - pulmonary are presented.
Keywords:
China, plague, natural hotbed, epidemiological danger, carriers
For citation: Arutyunov Yu.I., Pichurina N.L., Sudina L.V., Truhachev A.L. Plague in China: the epidemiological and epizootological aspects. Infektsionnye bolezni: novosti, mneniya, obuchenie [Infectious Diseases: News, Opinions, Training]. 2019; 8 (3): 70-7. doi: 10.24411/2305-3496-2019-13011 (in Russian) Received 07.12.2018. Accepted 01.07.2019.
ФКУЗ «Ростовскии-на-Дону противочумным институт» Роспотребнадзора России, Ростов-на-Дону
Начиная с античности и по настоящее время чума представляет серьезную угрозу для человечества. Каждый случай заболевания человека чумой является основанием для объявления чрезвычайной ситуации в области санитарно-эпидемиологического благополучия населения [1]. Регистрация случаев заболевания чумой связана
с активностью природных очагов. Во многих странах мира, в том числе в Китае, регистрируют активизацию природных очагов чумы. На территории этой страны чума известна с VI в. до н.э. На протяжении двух последних столетий эпизоотии чумы были выявлены в 23 из 34 провинций и автономных районов, а с 2000 по 2017 г. в Китае зареги-
стрировано 245 случаев заболевания людей чумой, из них 38 с летальным исходом. В настоящее время Китай отнесен к группе стран с высокой степенью потенциальной опасности выноса чумы за пределы страны [2].
Общая граница Российской Федерации и Китая составляет 4209,3 км, в том числе сухопутная граница - 650,3 км. В настоящее время расширение приграничной торговли, привлечение рабочей силы, нелегальная миграция и рост индустрии туризма определяют объемы санитарно-охранных мероприятий. Регионы Сибири и Дальнего Востока осуществляют широкие внешнеэкономические связи с Китаем [3]. Поэтому оценка эндемичности территории Китая по чуме имеет огромное значение, учитывая потенциальные эпидемиологические внешние угрозы, в частности возможность завоза возбудителей инфекционных болезней в условиях проведения различного рода массовых мероприятий с международным участием.
Сибирские природные очаги чумы (Забайкальский, Тувинский, Горно-Алтайский) являются северной окраиной Центрально-Азиатской зоны природной очаговости, основная часть которой расположена на территории Китая и Монголии, где почти ежегодно регистрируют заболевания людей чумой (табл. 1).
На северо-востоке Китая энзоотичными по чуме являются Центрально-Маньчжурская равнина, восточные и южные склоны Большого Хингана, территория которых заселена даурским сусликом Citellus (Spermophilus) dauriшs. В земледельческих районах вместе с даурским сусликом в открытых станциях обитают синантропные грызуны. На диких грызунах паразитируют преимущественно блохи Citellophilus tesquorum (как в Забайкалье и Туве), на синантропных -Xenopsylla cheopis. В пределах Юго-Западного Китая (провинция Юньнань) чумной микроб сурочьего подвида адаптировался к организму крыс рода Rattus, обитающих в диких условиях, а оптимальные условия для существования имеют блохи X. сheopis [4].
В настоящее время высокая эпизоотическая и эпидемическая активность чумы сохраняется в горных и высокогорных природных очагах, в основном расположенных в Северном, Северо-Западном и Западном Китае. В 1960-2014 гг. заболевания людей были выявлены в провинциях Цинхай, Юнь-
нань, Ганьсу. Равнинные и предгорные очаги на территории Внутренней Монголии, Северо-Восточного и Юго-Восточного Китая в последние 50 лет характеризуются снижением эпизоотической активности и находятся в состоянии межэпизоотического периода [5]. Вновь активизировались природные очаги с поселениями когтистой (монгольской) песчанки (Menones unguiculatus) и даурского суслика (Spermophilus daun'cus) [6].
Исследования интенсивности чумы (число больных за год) в сравнении с климатическими условиями (сухой/влажный климат) в с 1850 по 1964 г. показали, что в Северном и Южном Китае они находятся в противофазе. На севере с повышением влажности климата интенсивность эпизоо-тий чумы возрастала, а на юге при повышении влажности снижалась. Это можно объяснить тем, что на севере климат засушливый, а потому при повышении влажности за счет увеличения кормовой базы повышается численность популяции грызунов, тогда как на юге, где климат влажный, повышение влажности сказывается негативно на их численности [7, 8].
С 1979 по 1988 г. в 24 уездах 6 провинций и в автономных районах, на территории которых расположены 4 типа природных очагов чумы, заболели 99 и умерли 55 человек (летальность 55,56%). На территории сурочьих природных очагов выявлены более 90% больных чумой. Все случаи легочной формы заболевания и все летальные исходы были связаны с охотой на сурков, снятием шкурок, употреблением их мяса в пищу [9]. За тот же период Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) информирует о 91 больном чумой и 52 умерших [10]. В некотором противоречии находятся сведения о том, что начиная с 1950-х гг. самая высокая заболеваемость чумой была отмечена в 1996 и 1998 гг. (по данным ВОЗ, в 1998 г. больных не выявлено). Рост числа больных в этот период связан с активизацией природных очагов, в которых основным источником возбудителя в северной части страны являются монгольская песчанка (M.ungu^culatus), а на юге -желтогрудая крыса flavipectus).
Мониторинг эпизоотий чумы в стране осуществляют 22 национальных центра, расположенные в природных очагах всех типов, а также провинциальные и местные центры надзора [6].
Таблица 1. Динамика числа заболевших чумой людей в Китае (1979-2016 гг.)
Годы 1 Больные (умершие), абс. Годы 1 Больные (умершие), абс. Годы Больные (умершие), абс.
1979 8 (6) 1992 35 (6) 2005 5 (2)
1980 30 (20) 1993 13 (1) 2006 _
1981 1 (0) 1994 7 (4) 2007 2 (1)
1982 _* 1995 8 (0) 2008 2 (2)
1983 25 (15) 1996 98 (7) 2009 12 (3)
1984 _ 1997 43 (0) 2010 5 (1)
1985 6 (2) 1998 _ 2011 1 (1)
1986 8 (3) 1999 16 (5) 2012 1 (0)
1987 7 (2) 2000 25 (2) 2013 _
1988 6 (4) 2001 79 (7) 2014 3 (3)
1989 10 (6) 2002 68 (0) 2015 3 (2)
1990 75 (2) 2003 13 (1) 2016 1 (0)
1991 29 (11) 2004 21 (9)
* - по данным ВОЗ, больные отсутствуют.
Таблица 2. Характеристика природных очагов чумы в Китае [16, 20, 21]
Природный очаг Административная территория, Площадь Тип Биовар воз- Эпизоотическая
№ название занимаемая природным очагом очага, км2 очага будителя сезонность
1 Баргинский, СевероВосточный Север автономного района Внутренняя Монголия 35 198 Сурочий
2 Маньчжурский, Сунгари-Ляохский Автономный район Внутренняя Монголия; провинции Хэйлунц-зянь, Цзилинь, Ляонинь, Хэбэй 120 000 Сусликовый Mediaevalis 1У-Х
3 Ксилингольский, Сэл-джигольский, Прихан-ганский Автономный район Внутренняя Монголия 66 414 Поле-вочий Microtus Ежегодно
4 Эрляньский Центральный и Западный районы автономного района Внутренняя Монголия, Нинься-Хуэйский автономный район, провинция Шэньси 134 803 Пес- чаноч- ный Mediaevalis Круглогодично с пиком 1У-У, 1Х-Х
5 Ганьсу-Нинься-Хуэйский, Ордосско-Шэньсийский Нинься-Хуэйский автономный район; провинция Ганьсу 3000 Сусликовый Mediaevalis 1У-Х
6 Цинхай-Тибетский Синьцзян-Уйгурский и Тибетский автономные районы; провинции Цинхай, Ганьсу >1 000 000 Сурочий Antiqua, mediaevalis Пик У1-У11, IX
7 Джунгарский, Тянь-Шаньский Север Синьцзян-Уйгурского автономного района 7000 Сурочий Antiqua У-1Х, пик У11 —VIII
8 Кашгарский, Памир-ский Запад Синьцзян-Уйгурского автономного района 600 Сурочий Antiqua
9 Северо-Западный Юнь- Северо-западные провинции 600 Поле- Microtus,
наньский Юньнань вочий antiqua
10 Юньнань-Гуандун-Фуц-зянский, Юго-Восточный Гуанси-Чжуанский автономный район; провинции Юньнань, Фуц-зянь, Чжэцзянь, Гуандун 20 000 Крысиный Orientalis Круглогодично
11 Хингай-Тибетский Провинции Цинхай, Ганьсу Поле-вочий Microtus
Анализ официальных данных ВОЗ свидетельствует о недостаточности сведений, получаемых в рамках эпидемиологического расследования случаев заболевания людей чумой, зафиксированных на территории Китая. Как правило, сообщается лишь о числе больных, без эпидемиологических деталей. Тем не менее информация, полученная за отдельные годы, свидетельствует о территориальной приуроченности случаев возникновения болезни. В 1985 г. 1 больной был выявлен в августе в провинции Цинхай, в уезде Gonghe, а 5 - в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в октябре. Инфицирование было связано с выделкой шкур тарбагана. В 1994 г. заболевания установлены в тех же административных образованиях. В 1996 г. (год наибольшего числа больных за более чем 60-летний период) 88 больных выявлены в 9 уездах провинции Юньнань, 3 - в провинции Цинхай и 7 больных легочной формой чумы в двух уездах Синьцзян-Уйгурского автономного района.
Эпизоотии чумы были выявлены в провинции Ганьсу, в Тибетском автономном районе и во Внутренней Монголии. В 1997 г. в провинции Юньнань в 4 уездах зарегистрировано 35 больных, еще 8 - в двух уездах провинции Цинхай. Эпизоотии установлены в 58 уездах провинций Ганьсу, Цинхай, Сычуань, Юньнань и в автономных районах Внутренней
Монголии, Синьцзян-Уйгурском и Тибетском. Одновременно отмечено, что в 7 уездах Внутренней Монголии, Тибета, Сычу-аня и Юньнаня чуму выявили впервые [11].
На примере строительства водохранилища на Цихай-Тибетском плато (юго-запад Китая) показано, что появление чумы зависит от экологической стабильности местности. До начала строительства (до 2000 г.) и в течение десятилетия не было никаких свидетельств о наличии чумы в данной местности. После затопления территории разрозненные популяции грызунов сконцентрировались на свободном от воды участке. В результате возникла эпизоотия, и, как следствие, заболели люди. Полагают, что возник новый активный очаг чумы. После завершения строительства водохранилища установилось экологическое равновесие, и природный очаг перешел в фазу покоя, при котором редко возникают осложнения эпизоотической ситуации чумы и ее сложно обнаружить в природе [12].
Изучение чумы полевок Microtus brandti в Китае показало, что штаммы, выделенные на плато ХШпде1е, отличаются от вирулентного экотипа. Они вирулентны для животных, но случаев заболевания у людей не отмечено, что связывают с отсутствием белка внешней мембраны с молекулярной массой 32 и 40 кДа. В опытах на волонтерах была показана безопасность таких штаммов для людей, а потому
природный очаг с циркуляцией возбудителя чумы среди М. ЬгапМ в контроле не нуждается [13]. Однако вблизи существуют территории с циркуляцией возбудителя основного биовара, и возможен его занос в сопредельный очаг полевочьего типа, как это имело место в Горно-Алтайском природном очаге чумы России [14].
В 1960-2004 гг. больные чумой люди выявлены в границах Синьзян-Уйгурского, Тибетского автономных районов, в провинциях Цинхай (Тибетское нагорье) и Юньнань [15].
На территории Китая известно 11 природных очагов чумы (табл. 2). Помимо млекопитающих и блох, представленных в табл. 3 и 4, резервуаром возбудителя чумы также являются юньнаньская красная белка (СаНоваигив ег^Ьгаеив), даурский хомячок (Спсе^Шв ЬагаЬепв/в), маньчжурский цокор (Муовра-1ах рвНиги), темнобрюхая южноазиатская полевка (южный Китай), большая дальневосточная полевка (М^сгоЬив foгtiв, м/сгоывттии) (южный Китай), черная крыса ^айивганив),
ласка (Mustela nivalis), лиса (Vilpes ferriiata), дзерены (Procapra picticaudata) [16, 17], а также 13 видов и подвидов блох, без территориальной привязки: Citeiiophiiius tesquorum dzetysuen-sis, Nosopsyiia kuzenkovi, N. nicanus, Frontopsyiia spadix, Lepto-psyiia paviovskii, Mesopsyiia hebes, Ophthaimopsyiia praefecta, O. kiritschenko, Paradoxopsyiius custodies, Neopsyiia teratura, Rhadinopsyiia dives, R. ventricosa, Stenischia humiiis [18].
Баргинский природный очаг чумы, расположенный на севере автономного района Внутренняя Монголия, с 1926 г. не проявляет эпизоотической активности. Однако существует опасность заноса возбудителя из природных очагов России и Монголии.
Маньчжурский природный очаг в течение последних десятилетий в значительной мере утратил эпидемиологическое значение в результате антропогенного воздействия.
Ксилингольский природный очаг полевочьего типа, в котором циркулирует возбудитель чумы биовара microtus,
Таблица 3. Млекопитающие в природных очагах на территории Китая, зараженные возбудителем чумы [16, 24_27]
Виды млекопитающих
1. Suncus murinus _ землеройка
2. Ochotona daurica _ даурская пищуха
3. O. curzoniae _ пищуха
4. Lepus oiostolus _ заяц
5. Citellus (Spermophyllus) dauricus _ даурский суслик
Природный очаг, №
5 б 7 S
6. C. (S.) alaschanicus - алашанский суслик
7. C. (S.) undulatus - длиннохвостый суслик
8. Colobotis (S.) erythrogenys - краснощекий суслик
9. Marmota sibirica - монгольский сурок
10. M. himalayana - гималайский сурок
11. M. baibacina - алтайский сурок
12. M. caudate - длиннохвостый сурок
13. Alactaga sibirica - тушканчик-прыгун
14. Dipus saggita - мохноногий тушканчик
15. Cricetulus triton - крысовидный хомячок
16. Cr. migratorius - серый хомячок
17. Clethrionomys glareolus - полевка рыжая
18. Eothenomys miletus - полевка милетус
19. Lasiopodomys brandti - полевка Брандта
20. Pitymys leucurus - полевка тибетская
21. M. fuscus oeconomus - полевка-экономка
22. M. juldaschi - полевка памирская (арчевая)
23. M. fuscus - полевка серая
24. Myospalax fontanieri - маньчжурский цокор
25. Apodemus chevrieri - восточная мышь
26. A. speciosus - восточноазиатская мышь
27. A. agrarius - полевая мышь
28. Mus musculus - домовая мышь
29. Rattus norvegicus - серая крыса
30. R. nitidus - гималайская крыса
31. R. flavipectus - желтобрюхая крыса
32. R. losea - полевая, рисовая крыса
33. R. tanezumi - крыса
34. Meriones unguiculatus - монгольская песчанка
35. M. meridianus - полуденная песчанка
36. Rhombomys opimus - большая песчанка Примечание. Здесь и в табл. 4: нумерация природных очагов соответствует табл. 2; ++ - основной носитель; + - грызун, от которого выделяли чумной микроб.
+
+
++
++
++
++
+
++
+
++
++
Таблица 4. Виды блох, зараженные возбудителем чумы в природных очагах Китая [16, 24, 26, 27]
Вид блохи Природный очаг, №
1 2 3 4 5 1 6 1 7 1 8 9 10 11
Callopsylla dolabris - ++ ++
^ tesquorum altaicus ++
^ 1 sungaris ++
Nosopsyllus laeviceps
Oropsylla silantiewi ++ ++ ++ ++
Frontopsylla elata ++
Fr luculenta
Paradoxopsyllus hesperius kalabukhovi ++
Neopsylla abagaiti ++
N. specialisspecialis ++ ++
Rh. Н + ++
Pulex irritans + + + ++
X. conformis ++ +
для человека не представляет серьезной опасности. Однако присутствие монгольской песчанки позволяет предположить возможность в циркуляции иерсинии основного биовара, о чем свидетельствует выявление больных чумой людей до 1959 г. Либо в этом очаге циркулируют возбудители 2 биоваров, либо имеет место периодический занос вирулентных штаммов из других очагов.
Фауна Эрляньского природного очага претерпела значительную трансформацию - произошла смена основного резервуара иерсиний. Место суслика заняла песчанка, что отразилось на фенотипе и генотипе возбудителя чумы.
В провинции Ганьсу, расположенной на границе с Монголией, в Ганьсу-Нинься-Хуэйском природном очаге большинство заболеваний человека чумой зарегистрировано в южной части очага. В 2010 г. в результате употребления в пищу мяса сурка заболел человек [19], в 2014 г. от чумы умерли 3 человека, а в 2015 г. сообщается о случае первичной легочной формы чумы. Больной заразился после контакта с больной собакой, которая съела инфицированного грызуна. У 3 человек из 151 контактировавшего с больным выявлены антитела к фракции F1, однако клинические симптомы заболевания у них отсутствовали [22]. В 2016 г. установлено заболевание чумой у одного человека, а в 2017 г. зарегистрировано 4 летальных случая чумы [23].
Цинхай-Тибетский природный очаг чумы является наиболее активным в Китае. В 2004 г. в провинции Цинхай умерли 8 человек, заразившись чумой при употреблении в пищу мяса сурков. В 2008 г. в префектуре (Тибетский автономный район) зарегистрировано заболевание легочной формой чумы [11]. В 2009 г. в г. Цзыкэтань Хайнань-Тибет-ского автономного округа (в составе провинции Цинхай)
в июле диагностирована вспышка заболеваний легочной формой чумы. Диагноз чумы подтвержден у 12 больных, 3 из них скончались. Первая жертва - пастух, от которого заразился сосед. Большинство заболевших чумой - родственники. Источником инфекции была собака пастуха, заразившаяся от съеденного сурка. Собака погибла. Больной заразился при укусе блох и заболел бубонной формой, которая осложнилась развитием вторичной легочной формы чумы [15]. У 9 выживших больных отмечено 4-кратное увеличение титра антител к антигену F1 чумы. Выделено 7 штаммов У. pestis от больных людей и собак. Было высказано мнение о том, что собаки могут быть индикаторами при надзоре за очагами чумы [28].
С 1975 по 2009 г. в провинции Цинхай от тибетских овец выделено 14 штаммов У. pestis. В разное время овцы были источником заражения 10 и 25 человек соответственно, 13 из них умерли. Первые случаи болезни протекали в бубонной форме и были связаны с употреблением в пищу мяса больных животных. Последующие случаи связаны с развитием вторичной легочной формы чумы. Большинство заболевших людей и тибетских овец сосредоточены в зоне Ганьнань, в южной части провинции Ганьсу. Чуму среди тибетских овец регистрировали в ноябре, когда сурки впадают в спячку, т.е. инфицирование овец происходило позже, чем это бывает у сурков [19]. С 2001 по 2010 г. в провинции Цинхай выявлено 37 инфицированных животных. За этот период исследовано 53 541 млекопитающее, 5685 блох, 49 039 сывороток крови животных, а с 2005 по 2007 г. - 7811 сывороток крови здоровых фермеров и пастухов в 14 уездах провинции. В этот период были подтверждены серологически 73 случая чумы у людей, выделен 21 штамм возбудителя, а 133 (1,7%) сывороток крови
людей оказались положительными на наличие антител к антигену возбудителя чумы. От животных и блох выделено 146 штаммов: от Marmota himalayana - 99, от блох Callopsylla dolabris - 47. Заболевания людей чумой регистрируют в основном в префектурах Хайси, Ю Шу, Хайнань. В уезде Чен Ду префектуры Ю Шу выявлен природный очаг с резервуаром возбудителя - серой полевки (Microtusfuscus) [29].
В Тибетском автономном районе в 2005 г. зарегистрировано 5 больных чумой людей, из них 2 умерли, а в сентябре 2010 г. в юго-западном регионе Тибета в деревне Latok префектуры Nyingchi первичной легочной чумой заболели 5 человек, один из них умер. Для лечения больных в первую очередь рекомендуется использовать стрептомицин, а вместе с ним фторхинолоны. Следует, помимо прочего, применять искусственную вентиляцию легких [10, 30].
В Джунгарском природном очаге были проведены серологические исследования 3179 грызунов 17 видов. Наличие чумного маркера установлено у 12,1% Rhombomys opimus, у 0,7% Meriones meridianus, 0,9% Dipus sagitta. С использованием бактериологического метода из организма 1243 больших песчанок (R. opimus) выделено 15 штаммов чумного микроба, 2 штамма - при исследовании 1230 полуденных песчанок (M. meridian). При бактериологическом исследовании 11 647 блох 19 видов выделены: 1 штамм от блохи X. skrjabini (4713 экз.), 6 штаммов - от блох X. minax (2101 экз.), 1 штамм - от X. conformis (328 экз.), 1 штамм -от Echidnopha gaoschanini (250 экз.). Полагают, что по чуме энзоотична вся территория Джунгарского бассейна, чума у животных установлена в 12 районах [27].
Провинцию Юньнань считают местом происхождения современной чумы [31]. Здесь имеется 2 типа природных очагов - полевочий и крысиный. С 1990 по 2006 г. в округе Ляньхэ зарегистрирована 91 эпизоотия, связанная с желтобрюхой крысой и землеройкой (Rattus flavipectus и Suncus murinus), которые превалировали в 110 хозяйствах эндемичного по чуме уезда, а 55 поселений пережили, как минимум, одну эпидемию чумы [26, 32]. В 2005 г. с 26 июня по 11 июля
в двух деревнях провинции заболели чумой 5 человек. Отмечена массовая гибель крыс, из 9 исследованных грызунов у 3 подтверждена чума; в декабре в населенном пункте Юлон установлена чумная пневмония у людей. Исследование более 2900 проб сывороток крови домашних кошек и собак подтвердило возможность их использования как индикаторов при надзоре за чумой. Помимо антител к белку F1, при гуморальном ответе большинство животных индуцировали антитела к белкам 1_с^, YPCD.28c и YPO2118б, которые могут быть кандидатами в диагностические маркеры [10, 33, 32]. Вспышки чумы, связанные с ростом численности домовых крыс, происходили в нескольких ранее невыявлен-ных, чумных очагах, возникших в провинции Юньнань после 1982 г. [20, 21, 34].
Таким образом, протяженность энзоотичной по чуме территории, с запада на восток и с севера на юг, охватывающая многие административные образования, на которых долгое время регистрируют эпизоотические процессы различной интенсивности, создают эпидемиологическую опасность как для жителей Китая, так и для населения приграничных стран, в том числе России. Этому может способствовать разнообразие млекопитающих, грызунов и насекомых, а также вовлечение в эпизоотии второстепенных источников инфекции и переносчиков. Определенную напряженность создает ежегодное выявление заболевших чумой людей, причем особую угрозу представляют больные легочной формой как наиболее эпидемиологически опасной. Несмотря на то что некоторые природные очаги чумы Китая в настоящее время находятся в фазе стагнации либо в состоянии пониженной эпизоотической активности, необходимо проведение международного мониторинга как внутренних, так и трансгра-ничых природных очагов чумы, основы эпидемиологической безопасности местного населения и жителей приграничных стран.
Конфликт интересов. Авторы подтверждают отсутствие конфликта интересов, связанных с написанием статьи.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
ФКУЗ «Ростовский-на-Дону противочумный институт» Роспотребнадзора, Ростов-на-Дону, Россия:
Арутюнов Юрий Иванович (Arutyunov Yury I.) - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории эпидемиологии особо опасных инфекций E-mail: [email protected]
Пичурина Наталья Львовна (Pichurina Natalia L.) - кандидат медицинских наук, заведующая лабораторией эпидемиологии особо опасных инфекций
Судьина Людмила Владимировна (Sudina Lyudmila V.) - младший научный сотрудник лаборатории эпидемиологии особо опасных инфекций
Трухачев Алексей Леонидович (Trukhachev Aleksey L.) - кандидат медицинских наук, заведующий лабораторией микробиологии чумы
ЛИТЕРАТУРА
1. Санитарные правила СП 3.1.7.3465-17 «Профилактика чумы». 11Р1_: rospotrebnadzor.ru/
2. Прометной В.И., Водяницкая С.Ю., Пухов Ю.М., Иванова А.И. и др. Распространение в мире инфекционных болезней, требующих про-
ведения мероприятий по санитарной охране территории Российской Федерации. Справочник-кадастр. Ростов н/Д : Дониздат, 2012. С. 42_65.
3. Марамович А.С., Косилко С.А., Иннокентьева Т.И., Воронова Г.А. и др. Эпидемиологическое обоснование мероприятий по санитарной
охране территории Сибири и Дальнего Востока от заноса и распространения чумы // Современные технологии в реализации глобальной стратегии борьбы с инфекционными болезнями на территории государств-участников. СНГ (30 сентября - 2 октября 2008 г., Волгоград). Волгоград, 2008. С. 254-255.
4. Базанова Л.П., Воронова Г.А., Косилко С.А. Взаимоотношения возбудителя и переносчика чумы из разных паразитарных систем // Мед. паразитол. 2013. № 1. С. 12-16.
5. Попов Н.В., Кедрова О.В., Зенкевич Е.С., Топорков В.П. и др. Современное состояние природных очагов чумы в странах БРИКС // Достижения в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия в государствах-участниках СНГ в рамках реализации стратегии ВОЗ по внедрению ММПС (2005 г.) до 2016 г. : Материалы XIII Межгосударственной научно-практической конференции (1-2 ноября 2016 г., Саратов). Саратов, 2016. С. 200-202.
6. Yu D., Zhang W., Ma Y. Plague natural foci In China: 7th International Congress on Yersinia. Nijmegen, June 14-16, 1998: Abstracts // Ned. Tijd-schr. Med. Microbiol. 1998. Vol. 6, suppl. II. P. 42. (abstr. P-128)
7. Xu L., Liu Q., Stige L.C., Ben Ari T. et al. Nonlinear effect of climate on plague during the third pandemic in China // Proc. Natl Acad. Sci. USA. 2011. Vol. 108, N 25. P. 10 214-10 219.
8. Zhang A.P., Wei R.J., Xiong H.M., Wang Z.Y. Advance to the research of the climate factor effect on the distribution of plague // Zhonghua Yu Fang Yi Xue Za Zhi. 2016. Vol. 50, N 5. P. 459-462.
9. Shen E.L. Human plague during 1979-1988 in China and strategy of its control // Chung Hua Liu Hsig Ping HsuehTsa Chin. 1990. Vol. 11, N 3. P. 159-162.
10. WER (Wkly Epidemiol. Rec.). 2005. Vol. 80, N 26.
11. WER (Wkly Epidemiol. Rec.). 2010. Vol. 85, N 6.
12. Wang X., Zhizhong Song X.W., Wang M., Xi J. et al. Mechanism study on a plague outbreak driven by the cjstruction of a large reservoir in South West China (surveillance from 2000-2015) // International Symposium on Yersinia. Tbilisi, Georgia, Oct. 25-28, 2016. Abstract Book: 21.
13. Fan Zhenya, Zhou Xiang, Luo Yunheng, Liu Jin et al. The plague of vole (Microtus brandti) is harmlss to humen being : 7th International Congress on Yersinia. - Nijmegen, June 14-16, 1998: Abstracts // Ned. Tijdschr. Med. Microbiol. 1998. Vol. 6, suppl. II. P. 42 (abstr. P-127)
14. Корзун В.М., Балахонов С.В., Косилко С.А., Михайлов Е.П. и др. Особенности эпизоотической и эпидемической активности Горно-Алтайского природного очага чумы в 2012-2016 годах // Эпидемиол. и вак-цинопрофилактика. 2017. № 1. С. 36-38.
15. Легочная чума в Китае. Вспышка легочной чумы в Китае в июле-августе 2009 г. // Russian. News. Cn. URL: http://www.epidemi-olog.ru; http:// www. promedmail. org
16. Никитин А.Я., Марамович А.С., Базанова Л.П., Окунев Л.П. и др. Эпизоотическая характеристика природных очагов чумы Китая (обзор литературы) // Мед. паразитол. 2009. № 1. С. 51-58.
17. Слудский А.А. Список позвоночных животных мировой фауны -носителей возбудителя чумы // Пробл. особо опасных инфекций. 2014. № 3. С. 42-51.
18. Гончаров А.И., Тохов Ю.М., Плотникова Е.П., Артюшина Ю.С. Список видов и подвидов блох, обнаруженных зараженными возбуди-
телем чумы в естественных условиях : методическое пособие. Ставрополь : РИО ИДНК, 2013. С. 1-34.
19. Wei В., Xlong H., Yang X., Yang Y. et al. The epidemiology and etiology research of Tibetan sheep plague in Qinghai plateau // Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2015. Vol. 36, N 3. P. 271-274.
20. Yin J.X., Geater A., Chongsuvivatwong U., Dong X.Q. et al. Predictors for abundance of host flea and floor flea in households of villages with endemic commensal rodent plague, Yunnan Province, China // PLoS Nelg. Trop. Dis. 2011. Vol. 5, N 3. P. 997.
21. Yin J.X., Zhong Y.H., Du C.H., Dong X.Q. et al. Predictors for abundance of Rattus tanezumi in households of commensal rodent plague foci // Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2013. Vol. 34, N 2. P. 157-159.
22. Ge P., Xi J., Ding J., Jin F. et al. Primary case of pneumonic plague occurring in a Himalayan marmot natural focus area Gansu Province, China // Int. J. Infect. Dis. 2015. Vol. 33. P. 67-70.
23. Li Y.F., Li D.B., Shao H.S., Li H.J. et al. Plague in China 2014: All sporadic case report of pneumonic plague // BMC Infect. Dis. 2016. Vol. 16, N 1. P. 85.
24. Shi G., Ju C., Zhang R., Zhang Z. et al. Risk assessment and control strategies of plague in five key surveillance counties, Zhejiang province // Zhonghua Yu Fang Yi Xue Za Zhi. 2015. Vol. 49, N 10. P. 896-900.
25. Wu A.G., Li T.Y., Feng J.M., Dong X.Q. Study on the epidemiological significance related to community-structural difference of the rat plague host and vectors in Western Yunnan, China // Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2008. Vol. 29, N 4. P. 346-350.
26. Yin J.X., Dong X.Q., Liang Y., Wang P. et al. Human plague outbreak in two villages, Yunnan Province, China, 2005 // Southest Asian J. Trop. Med. Public Health. 2007. Vol. 38, N 6. P. 1115-1119.
27. Zhang Y.J., Dai X., Abulimiti J.W., Abulikemu W.X.H. et al. Study on the situation of plague in Junggar Bassin of China // Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2008. Vol. 29, N 2. P. 136-144.
28. Wang H., Cui Y., Wang Z., Wang X. et al. A dog-associated primary pneumonic plague in Qinghai Province, China // Clin. Infect. Dis. 2011. Vol. 52, N 2. P. 185-190.
29. Yang Y., Wang M., Zhao X., Zhao Z. et al. Analysis on the results of etiology and serology of plague in Qinghai province from 2001 to 2010 // Zhonghua Yu Fang Yi Xue Za Zhi. 2014. Vol. 42, N 2. P. 124-127.
30. Dawa W., Pan W.J., Gu X.Y., Zhang S.Q. et al. Clinical features diagnosis and treatment of 5 cases of primary pneumonic plague in Tibet in 2010 // Zhonghua Jie He He Hu Xi Za Zhi. 2011. Vol. 34, N 6. P. 404-408.
31. Zhang Z., Hai R., Song Z., Xia L. et al. Spatial variation of Yersinia pestis from Yunnan Province of China // Am. J. Trop. Med. Hyg. 2009. Vol. 81, N 4. P. 714-717.
32. Yin J.X., Geater A., Chongsuvivatwong U., Dong X.Q. et al. Predictors for presence and abundance of small mammals in households of villages endemic for commensal rodent plague in Yunnan Province, China // BMC Ecol. 2008. Vol. 8, N 1. P. 18.
33. Li B., Guo Y., Guo Z., Liang Y. et al. Serologic survey of the sentinel animals for plague surveillance and screening for complementary diagnostic markers to F1 antigen by protein microarray // Am. J. Trop. Med. Hyg. 2008. Vol. 79, N 5. P. 799-802.
34. Dong X., Ye F., Peng H. Geographic distribution and feature of Yersinia pestis plasmid is dated from Yunnan province // Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2001. Vol. 22, N 5. P. 344-347.
REFERENCES
1. Sanltarnye pravila SP 3.1.7.3465-17 «Profilaktika chumy». URL: rospotrebnadzor.ru/_(ln Russian)
2. Prometnoy V.I., Vodyaniczkaya S.Yu., Pukhov Yu.M., Ivanova A.I., et al. The spread of infectious diseases in the World requiring sanitary protection measures for the territory of the Russian Federation. Cadastre Directory. Rostov-on-Don: Donizdat, 2012: 42-65. (in Russian)
3. Maramovich A.S., Kosilko S.A., Innokent'eva T.I., Voronova G.A., et al. Epidemiological substantiation of measures for sanitary protection of the territory of Siberia and the Far East from the introduction and spread of plague. In: Modern technologies in the implementation of the global strategy for combating infectious diseases in the territory of the participating states. CIS (September 30 - October 2, 2008, Volgograd). Volgograd, 2008: 254-5. (in Russian)
4. Bazanova L.P., Voronova G.A., Kosilko S.A. The relationship of the pathogen and the plague vector from different parasitic systems. Meditsinskaya parazitologiya i parazitarnye bolezni [Medical Parasitology and Parasitic Diseases]. 2013; (1): 12-6. (in Russian)
5. Popov N.V., Kedrova O.V., Zenkevich E.S., Toporkov V.P., et al. The current state of natural foci of plague in the BRICS countries. In:/ Achievements in the field of ensuring sanitary and epidemiological well-being in the CIS countries as part of the implementation of the WHO strategy for the implementation of the IPMC (2005) until 2016: Materials of the XIII Interstate Scientific and Practical Conference (November 1-2, 2016, Saratov). Saratov, 2016: 200-2. (in Russian)
6. Yu D., Zhang W., Ma Y. Plague natural foci in China: 7th International Congress on Yersinia. Nijmegen, June 14-16, 1998: Abstracts. Ned Tijdschr Med Microbiol. 1998; 6 (suppl II): 42. (abstr. P-128)
7. Xu L., Liu Q., Stige L.C., Ben Ari T., et al. Nonlinear effect of climate on plague during the third pandemic in China. Proc Natl Acad Sci USA. 201; 108 (25): 10 214-9.
8. Zhang A.P., Wei R.J., Xiong H.M., Wang Z.Y. Advance to the research of the climate factor effect on the distribution of plague. Zhonghua Yu Fang Yi Xue Za Zhi. 2016; 50 (5): 459-62.
9. Shen E.L. Human plague during 1979-1988 In China and strategy of Its control. Chung Hua Liu Hsig Ping HsuehTsa Chin. 1990; 11 (3): 159-62.
10. WER (Wkly Epidemiol. Rec.). 2005; 80 (26).
11. WER (Wkly Epidemiol. Rec.). 2010; 85 (6).
12. Wang X., Zhizhong Song X.W., Wang M., Xi J., et al. Mechanism study on a plague outbreak driven by the cjstruction of a large reservoir in South West China (surveillance from 2000-2015). In: International Symposium on Yersinia. Tbilisi, Georgia, Oct. 25-28, 2016. Abstract Book: 21.
13. Fan Zhenya, Zhou Xiang, Luo Yunheng, Liu Jin, et al. The plague of vole (Microtus brandti) is harmlss to humen being: 7th International Congress on Yersinia. Nijmegen, June 14-16, 1998: Abstracts. Ned Tijdschr Med Microbiol. 1998; 6 (suppl II): 42 (abstr. P-127)
14. Korzun V.M., Balaxonov S.V., Kosilko S.A., Mixaylov E.P., et al. Features of the epizootic and epidemic activity of the Gorno-Altai natural plague outbreak in 2012-2016. Epidemiologiya i vaktsinoprofilaktika [Epidemiology and Vaccine Prophylaxis]. 2017; (1): 36-8. (in Russian)
15. Pulmonary plague in China. Outbreak of pulmonary plague in China in July-August 2009. Russian. News.Cn. URL: http://www.epidemiolog.ru; http:// www. promedmail. org
16. Nikitin A.Ya., Maramovich A.S., Bazanova L.P., Okunev L.P., et al. Epizootic characteristics of natural foci of China's plague (literature review). Meditsinskaya parazitologiya i parazitarnye bolezni [Medical Parasitology and Parasitic Diseases]. 2009; (1): 51-8. (in Russian)
17. Sludskiy A.A. List of vertebrates of the world fauna - carriers of the plague pathogen. Problemy osobo opasnykh infektsiy [Problems of Particularly Dangerous Infections]. 2014; (3): 42-51.
18. Goncharov A.I., Tokhov Yu.M., Plotnikova E.P., Artyushina Yu.S. List of flea species and subspecies found in vivo infected with the plague pathogen: methodological guide. Stavropol': RIO IDNK, 2013: 1-34. (in Russian)
19. Wei B., Xiong H., Yang X., Yang Y., et al. The epidemiology and etiology research of Tibetan sheep plague in Qinghai plateau. Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2015; 36 (3): 271-4.
20. Yin J.X., Geater A., Chongsuvivatwong U., Dong X.Q., et al. Predictors for abundance of host flea and floor flea in households of villages with endemic commensal rodent plague, Yunnan Province, China. PLoS Nelg Trop Dis. 2011; 5 (3): 997.
21. Yin J.X., Zhong Y.H., Du C.H., Dong X.Q., et al. Predictors for abundance of Rattus tanezumi in households of commensal rodent plague foci. Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2013; 34 (2): 157-9.
22. Ge P., XI J., Ding J., Jin F., et al. Primary case of pneumonic plague occurring in a Himalayan marmot natural focus area Gansu Province, China. Int J Infect Dis. 2015; 33: 67-70.
23. Li Y.F., Li D.B., Shao H.S., Li H.J., et al. Plague in China 2014: All sporadic case report of pneumonic plague. BMC Infect Dis. 2016; 16 (1): 85.
24. Shi G., Ju C., Zhang R., Zhang Z., et al. Risk assessment and control strategies of plague in five key surveillance counties, Zhejiang province. Zhonghua Yu Fang Yi Xue Za Zhi. 2015; 49 (10): 896-900.
25. Wu A.G., Li T.Y., Feng J.M., Dong X.Q. Study on the epidemiological significance related to community-structural difference of the rat plague host and vectors in Western Yunnan, China. Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2008; 29 (4): 346-50.
26. Yin J.X., Dong X.Q., Liang Y., Wang P., et al. Human plague outbreak in two villages, Yunnan Province, China, 2005. Southest Asian J Trop Med Public Health. 2007; 38 (6): 1115-9.
27. Zhang Y.J., Dai X., Abulimiti J.W., Abulikemu W.X.H., et al. Study on the situation of plague in Junggar Bassin of China. Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2008; 29 (2): 136-44.
28. Wang H., Cui Y., Wang Z., Wang X., et al. A dog-associated primary pneumonic plague in Qinghai Province, China. Clin Infect Dis. 2011; 52 (2): 185-90.
29. Yang Y., Wang M., Zhao X., Zhao Z., et al. Analysis on the results of etiology and serology of plague in Qinghai province from 2001 to 2010. Zhonghua Yu Fang Yi Xue Za Zhi. 2014; 42 (2): 124-7.
30. Dawa W., Pan W.J., Gu X.Y., Zhang S.Q., et al. Clinical features diagnosis and treatment of 5 cases of primary pneumonic plague in Tibet in 2010. Zhonghua Jie He He Hu Xi Za Zhi. 2011; 34 (6): 404-8.
31. Zhang Z., Hai R., Song Z., Xia L., et al. Spatial variation of Yersinia pestis from Yunnan Province of China. Am J Trop Med Hyg. 2009; 81 (4): 714-7.
32. Yin J.X., Geater A., Chongsuvivatwong U., Dong X.Q., et al. Predictors for presence and abundance of small mammals in households of villages endemic for commensal rodent plague in Yunnan Province, China. BMC Ecol. 2008; 8 (1): 18.
33. Li B., Guo Y., Guo Z., Liang Y., et al. Serologic survey of the sentinel animals for plague surveillance and screening for complementary diagnostic markers to F1 antigen by protein microarray. Am J Trop Med Hyg. 2008; 79 (5): 799-802.
34. Dong X., Ye F., Peng H. Geographic distribution and feature of Yersinia pestis plasmid is dated from Yunnan province. Zhonghua Liu Xing Bing Xue Za Zhi. 2001; 22 (5): 344-7.
