CC BY
29
ЧУДО 1654 Г. В УГЛИЧЕ В АГИОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ И МАТЕРИАЛАХ РАСКОПОК УГЛИЧСКОГО КРЕМЛЯ
С.В. Томсинский
Государственный Эрмитаж
Россия, 190000, г. Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, д . 34 e-mail: s .tomsinsky@yandex. ru
АВТОРСКОЕ РЕЗЮМЕ
В статье сопоставляются сюжет о спасении города Углича от моровой язвы предстательством св . царевича Дмитрия в 1654 г. , известный по агиографическим памятникам, и результаты археологических исследований открытого в 2002 г. кладбища умерших до срока у южной стены ныне существующей церкви «на крови» . Это сопоставление позволяет с достаточной степенью достоверности реконструировать уникальную религиозную практику, порожденную событиями 15 мая 1591 г. и ставшую in essentia продолжением этих событий . Традиция погребений умерших до срока на месте гибели царевича Димитрия Ивановича стала реализацией православного канона и древних, восходящих к языческим временам представлений об особом статусе умерших насильственной смертью или до достижения того возраста, в котором смерть полагалась уже естественной
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Углич, археология, кремль, кладбище, агиографическая традиция, царевич Дмитрий .
THE UGLICH MIRACLE OF 1654 IN HAGIOGRAPHIC TRADITION AND MATERIALS OF THE EXCAVATION OF UGLICH KREMLIN
Sergey Tomsinsky
State Hermitage
Russia, 190000, St . Petersburg, Dvortsovaya embankment, 34 e-mail: s .tomsinsky@yandex. ru
ABSTRACT
The article compares the plot known from hagiographic monuments about the salvation of the town of Uglich from a pestilential plague by the intercession of St. Tsarevich Dmitry in 1654 with results of archaeological research of the cemetery of «dead before their time» found in 2002 at the southern wall of the now existing Church of St . Dmitry on the Blood . This comparison makes it possible with a sufficient degree of reliability to reconstruct the unique religious practice spawned by May 15, 1591 events, which became, in essentia, a continuation of those events . The tradition of burying the «dead before their time» at the place of death of Tsarevich Dmitry Ivanovich became the implementation of the Orthodox canon and ancient ideas, dating back to pagan times, about the special status of those who died a violent death or before the time at which their death was considered to be natural .
KEYWORDS: Uglich, archaeology, Kremlin, cemetery, hagiographic tradition, Tsarevich Dmitry.
Соотнесение письменных и археологических источников, отразивших реалии исторической действительности - один из самых привлекательных и проторенных, многими поколениями исследователей, хотя и самых тернистых, путей познания отдаленного прошлого. Не может оставаться в стороне от этого пути и Углич -один из древнейших русских городов Верхнего Поволжья, поскольку здесь с 1985 г. ведутся археологические исследования. Более того, Углич стал, пожалуй, единственным городом этого обширного региона, в котором материалы археологических исследований неожиданно подтвердили достоверность сообщений поздних местных источников XVI11-Х1Х вв. об основании города в середине-второй половине Х в. (Томсинский 2004: 6169, 149-159).
Между тем и в истории позднесредневекового Углича есть эпизод, который проецируется на результаты
археологических исследований 2002 г. у церкви св. царевича Димитрия «на крови». Речь идет о весьма значимом для угличан, живших в XVII в. событии - спасении города от моровой язвы предстательством св. царевича в 1654 г. Возьмем на себя смелость представить благосклонному читателю интерпретацию этого события в общем контексте сформировавшихся к настоящему времени представлений о культуре Углича в XVII-XIX вв.
ЧУДО 1654 Г. В УГЛИЧСКОЙ АГИОГРАФИИ
Е.Г. Сосновцева, обстоятельно исследовавшая угличскую агиографию XVII-XIX вв., обнаружила две агиографические традиции: никонианскую, исходившую из монастырей, и старообрядческую, поддерживаемую местными филипповцами и поморцами, и констатировала: «Однако эти две традиции не были полностью изолированы друг от друга: обнаружена рукопись со ста-
Из текста Летописцев невозможно понять, зачем, собственно, св. царевичу понадобились эти спутники, которые не произносят ни слова и даже не опознаются по внешним признакам как ангелы. Притом, что ангелы православного канона - это прежде всего именно вестники. Но в данном-то случае вестником выступает сам св. царевич, который, обращаясь к А.С. Кустову, не представляет своих спутников. Кстати, во всех прочих случаях явлений св. царевича в текстах Летописцев он является без всякой ангельской свиты.
Важная деталь в цитированном выше повествовании о чуде 1654 г. - сообщение о письменной фиксации чуда 1654 г. Где, собственно, должна была храниться эта запись? Очевидно, в главном храме города - Спасском соборе, что, конечно, вовсе не означало недоступности этой записи для старообрядцев по крайней мере во второй половине XVII в.
Несколько иную версию чуда 1654 г. предлагает составитель Жития, опубликованного Угличским родос-ловно-краеведческим обществом в 2009 г. «И во един от дни зело нашими неправды Творец наш разгневан тогда бяше, и посла ангелов немилосердых на град нашего неисправления с язвоносными смертных орудии стрелами, и повеле на градския жители гневоносныя оны стрелы низпущати, и люте человецы ими болезне-но уязвляти, иже от тех тогда язв вышепомяновенныя жители града внезапу и помроша...
...Тогда узре с высоты горния теплыи наш заступник и защитник своего града, великии Царевич, на беду ту великую и погибель града. И смилися на горких жителей, умилосердися на прогневавшия Судию Всемирнаго Бога люди. И приим си двою ходатаев и заступник всемирных, юношей прекрасных, мню, яко сия от небесных сил поят с собою Михаила и Гавриила, воевод небесных, и пришед ко Престолу Славы Владычния Божества, и начат с ними молити Владыку Христа со умилением вели-косердечным, поминающе врученную ему своего града от Бога паству и являющи своя пролиянныя в нем стра-стотерпческия болезни, и смерть, приятую от завистник, горку сущу, поминая. Потом же предложив и великое кровопролитие его правды ради, и умаление града от расхищник и лютых мучителей, и запустение жителей, и понос и уничижении своего державоносия, прежде малых лет прошедши бывыи, с теплогласными воздыхании ко Царю всех Богу, прослезився, изрече. И тогда, - о, благоутробия Владычня! о, пременения праведнаго Его гнева и обращения повелении Своих на благостын-ную милость! - и дает град в руце царевичедержавонос-наго изволения. Повелевает же и молебнику его, нашему страстотерпцу великому царевичю Димитрию, снити на земныя твердости от небеснаго круга и присетити бедующия его люди, и молителная прошения пред со-творшим от создания своего Владыки Христа благодарении прияти си испрошая, да и не без нашего добро-изволения и на благия обращения и от лютых наших грехов покаяния благостыня Христова на нас излиется, но, вкупе со святомолебники нашими и чюдотворцы, да и наши грешныя прозбы и мольбы пред Владыку Христа на небесная взыдут, и праведныи на нас посланныи Его гнев отвратят, и милость Божию вкупе со святыми
молебники за ны к нам привлекут. И тогда, - о, чюдно-виднаго зрения! о, достопамятнаго ликовстовования! -возрадовася о благом Спасителя нашего страстотерпец наш Царевич ответе, воскликнув же сладостными [ко архангелом, с ним бывшим у престола Владычня] устна-ми. И взем ключи небесныя тверди, и отпре Небо, отвер-зе высоты небесныя на долняя схождения горняя двери, и взя крилы своего страдателнаго подвига, и пусти-ся с лики обоими архангельских чиньми на лице земное летением зело благоличным, и улучи на свое священное священною кровию обагренное града место, и вниде во святыи свой храм со обоими архангелы, и посети его святосошественными своими посещении, и освящень-ми благодатными одари его. И потом выде вон из своего храма и, яко ликуя, пойде впрямь по восточней стране осыпи градныя, с ним же и обоя идуще архангельстии лицы оны, веселящееся радостию великаго ликовство-вания. И тогда, по смотрению Божию, прилучися тамо итти единому от посадских жителей, житием и делы мужю добродетельну, именем Афанасию, Софрониеву сыну, прозванием Кустову, ему же и явися святыи страстотерпец наш великии царевичь Димитрии сицевым образом, не во сне или тме глубоцей сущи нощи, но яве, и в светозарней вечерней еще сущи зари незашедшей тако. Ибо живяше оныи Афанасии с домом своим на Конюшнях [еже тамо преже разорения града от литвы государевы конюшни были], во улице близ церкви святых мученик Флора и Лавра.
И в то время прилучися ему итти из дому своего мимо дом и церковь Царевичеву в земскии, тогда бывыи, град-скии двор на совет градской. И егда сойде с Конюшенной горы к Волге реке, и перешед Каменной ручей, и ис-правися прямо Царевичевы церкви, иже над священною его кровию на осыпи градней стоящей. И воззрев на ню, и изобразив на себе крестное знамение двомя персты правыя своея десницы, и поклонився священному оному месту святаго царевича Димитрия во святей сущему церкви, и обозрев семо и овамо по градным осыпям, понеже в та времена уже от литовскаго разорения стены градския до основания разбиени и сожжени бяху, а новых градских стен по осыпям городовым еще тогда не было. И тогда оныи Афанасии коликаго небеснаго дара благолепнее внешнима и чювственныма очи-ма зрети сподобися! коликаго же небесных и царских горних воин святолепнаго видения, и сладкогласнаго приветствия и блаженства внешнима и внутреннима ушима слышати удостоився! коим ли же небесоюхаю-щимся миром объюхася, ихже изрещи не суть возможно. Но мнети, яко тогда ему забыти всего своего внешня-го чювственнаго жития и образа и вне своего подобия изменитися, яко таковым небесным света трисолнечна озарився сиянием великим трисветлых онех паче солнца чювственнаго сияющих небесных светил светилник пресветлейших. И егда обзираяся и узрев в близости тоя святыя церкви Царевичевы на осыпи той триех юношей, зело младых сущих стоящих. Един же в них имея на главе своей венец царскии и от обою юношей тех благочинне ликующися, а еще славы небесных даровании зрения мало не являше своему зрителю. И тогда Афанасии мня в себе быти их воеводских детей, тако ли-
кующих, понеже бо двор воеводской в та времена бысть в граднеи крепости и поблиз святеи церкви Царевиче-вой, и у воеводы бяше тогда трое детей, яко подобни оным небесным юношам плотскаго зрения, млады бяху и красни зело взором. И егда изверстався противу их и ста он Афанасии, и поклонися има до земли. Тогда же един от них пригласи его к себе на имя. Он же Афанасии пришед пред них и ста на месте, и ужасеся вельми от славы божественных лиц их и святолепных одежд, и познав добре, яко не воеводские дети они суть, и от страха вельми потрясеся, и пад на лицы своем на землю, яко тогда бо ему открыся слава божественнаго светосия-ния их, и, не стерпевши Афанасии тоя, омертве. И тогда пригласивыи его юноша взя его за руку, и возставив на ноги, и глаголя ему: "Не бойся, Афанасие, аз есмь ваш государь царевич Димитрии, моляися за вас всегда присно Христу моему, и приидох семо во многобед-ствии вашем помогати вам!" Той же Афанасии, елико ужасти и радости толиких зрении сподобивыися даров, вострепеща и дрожа, и едва в себе пришед, проглаго-ла, елико можаше, великому Царевичю, сице рече: "Что повелеваеши ми, то и сотворю, Господи мой!". Тогда явивыися великии Царевич паки ему рече: "Иди, Афанасии, ныне на совет градскии, и о сем возвести всем, гражданом и властям и воеводе, что ныне великои гнев Божии губителныи належит на людех всех, и чтобы вы постились и молились Господу Богу и Пречистей Его Богоматери, и не забывали бы моих страдании, и призывали бы имя мое, Царевича вашего, в помощь к вам, и от грех ваших обратилися и покаялись бы, и молебствовали в церкви сей, и Господь Бог, молитв ради Бо-гоматере, и ходатайства о вас небесных сил и Царевича вашего, сохранит вас от того губительства". И по глаго-лании сем сии святии трие юноши поидоша к церкве Царевичеве и невидими от очию его быша: откуду бо сошедше, втаможе паки и подъяшеся невидимоносно. Тогда же он Афанасии, сия удостоився видети и слы-шати, и наполни душю свою неизреченныя радости, и поклонився священному месту оному, на немже стоя-ху святии тии трие юноши, и тече скоро в земскии градскии зборныи двор на совет он, и вниде в той храм, весь трепеща и ужасаяся от толиких зрении небесных воин славы и благолепия благодатнаго. И не потаив своего ему небеснаго дара онаго видении, но с великим воплем вопия велегласно посреде внешняго мудрования совету градских народов, и не внешнюю кую хитрость онем доброреченьми языком своим сплетая, но небесную премудрость и небесную благодать, великаго ему царевича Димитрия в явлении неизреченная небесная словеса усты сладкоглаголива провеща, и со истинною клятвою и слезами многими подробну все свое явление всем градским людем изрече, такожде и властем и воеводе изъявив. И вси, слышавше таковая промышления о граде своем и ходатайства и заступления святаго бла-говернаго царевича Димитрия, и прославиша Господа Бога, и притекоша к святей церкви великаго царевича Димитрия торжественно, со кресты честными, и собор-не моляшеся Господу Богу и Пречистей Богоматери, и благовернаго царевича Димитрия в помощь себе при-зывающе со всенощным бдением. Такожде и уездные
люди во святыи его храм притекаху, и молебная пения со усердием ему приносяще, и пост доблии всем градом исправиша. И тогда Господь Бог и Пречистая Богородица отвратиша праведныи свой гнев от нас, грешных рабов их, и повелеша язвенные вси онии людие ангелом милостивым, на долняя от горних сошедши, помазова-ти язвы ран тех смертоносных невидимыми небесными духи мира небеснаго мастьми благодатными, и книги животнии на их живоносныи век поновиша, и от язв онех лютых всех нас тогда вскоре исцелиша и оздрави-ша. И тако тогда сохранил Господь Бог царевичелюб-ныи той град Угличь и уезд его от той губительной язвы мороваго поветрия, молитв ради Пресвятыя Госпожи, Своея Матери и Богородицы, и заступлением святаго благовернаго царевича и великаго князя Димитрия, чюдотворца Углическаго, и прочих великих ради святых Углических чюдотворцев. И потом опричь тех двох дворов, которыя до явления помроша, никто последи тою язвою не умерл» (Житие 2009: 173-176).
Итак, автор этого текста значительно повысил статус двух отроков, сопровождающих св. царевича, по собственному разумению объявив их не просто ангелами, но архангелами - предводителями небесного воинства («мню»). Из этого определенно следует, что он располагал неким источником, в котором спутники св. царевича оставались либо ангелами (но не архангелами!) - либо вовсе никак не назывались. Само явление св. царевича с архангелами начинается из церкви как триумфальное шествие по восточному валу кремля - и завершается в церкви же - в то время как составители Летописцев доводят их только до храма. Следует также отметить, что Кустов крестится двумя перстами, однако автор Жития не счел нужным, в отличие от составителей Летописцев, признать эпидемию наказанием за никоновские реформы. Можно уверенно предполагать, что и автор Жития, и составители Летописцев пользовались одним источником, который и редактировали по своему разумению. Что это был за источник - по цитированным выше текстам однозначно установить невозможно.
Однако в Угличе существовала и другая агиографическая традиция, представленная еще одним Летописцем, опубликованным в Ярославских епархиальных ведомостях в 1867 г. и, несомненно, послужившим источником для С.Г. Снессоревой, составлявшей не утративший до настоящего времени свод местночти-мых икон Богоматери различных изводов, ибо в другом Летописце, опубликованном в 1890 г. А.А. Титовым, повествование о чуде 1654 г. вообще отсутствует. В изложении С.Г. Снессоревой св. царевич вообще не упомянут, речь идет только о трех отроках: «В Угличе, в церкви св. Димитрия-царевича, находится благодатная икона Боголюбской Божией Матери. О ней в "Летописце Углича" имеются следующие сведения: "В 1654 году в Москве и других городах была смертоносная язва. В Угличе вдруг заболели два семейства, священника Гавриила и посадского Евфимия, и в этот же день все чле-ны тех семейств умерли. Все граждане были в страхе. В это время посадский человек Афанасий Кустов шел по земля-ному валу в городское собрание и, дошедши до церкви св. Димитрия-царевича, увидел трех мальчиков, кото-
рых принял за детей воеводы, дом которого находился близ этого храма. Один из этих отроков сказал Афанасию, чтоб он в городском собрании объявил, что гнев Божий моровою язвою идет на Углич, а потому чтобы молились Господу Богу, Пречистой Его Матери и призывали бы в помощь великих угодников Божиих: Димитрия-царевича, князя Романа и других, и Господь услышит их молитву и отвратит свой гнев от города. Граждане, извещенные Афанасием о сказанном от отрока, немедленно явились во храм св. Димитрия и совершили мо-лебное пение пред иконой Божией Матери, и моровая язва прекратилась. С того времени постановлено было 18 июня праздновать Боголюбской иконе Божией Матери"» (Снессорева 2010: 252).
Текст использованного С.Г. Снессоревой источника гласит: «1654 года въ царствоваше Государя Алекая Михаиловича въ Царствующемъ градЬ МосквЬ бысть язва отъ воздуха губительнаго, такожде и прочiе грады претерпЬваху. Въ то время въ УгличЬ два двора крЬи-ко заразишася и помроша съ женами и дЬтьми въ одну ночь - ^пъ соборный Гавршлъ да посадскш Ефимь Корчалюнъ. Въ то время явися царевичь Димитрш посадскому человЬку Афанасью Софронову Кустову живущему при церкви Флора и Лавра. Идя изъ дому своего на собрате градское по валу градскому, возрЬ на церковь Царевичеву и помолися сердечно и абiе увидЬ трехъ мальчиковъ, мня быти дЬтей воеводскихъ, а тогда домъ воеводы былъ близь церкви, а у воеводы быша дЬти. Посадскш Афанасш пршде къ нимъ и поклонися имъ, смотря на нихъ пристально и видя что не воевод-сюе дЬти. Глаголаше ему единъ отъ нихъ: "Идешь ты на совЬтъ градской. Поди и возвЬсти всЬмъ гражда-номъ и воеводЬ, что гнЬвъ Божш на Угличанъ грядетъ язвою моровою - Молитесь Господу Богу о ПречестнЬй его Матери и призывайте въ помощь БлаговЬрныхъ Царевича Димитрiя и Князя Романа съ прочими Угличскими Чудотворцы, а Господь услышитъ молитву вашу, отвратить гнЬвъ свой отъ града вашего и губительный моръ". Афанасш же ужасенъ бысть тече скоро на соборъ градскш и рЬша бывшее. Граждане же ужасомъ одержи-ми быша сотвори совЬтъ да пойдутъ во утрiе во храмъ царевичевъ молебная совершить. И текоша граждане ко храму и нача молитися ПресвятЬй БогородицЬ тутъ бывшей Боголюбской и царевичу Димитр^ со слезами. И отверзе своя подаяшя на украшеше храма, такожде и уЬздные поселяне притекаху молитвы ради и отъ того времени уставися праздновати Боголюбской Богоматери 18 дня 1юня мЬсяца торжественно» (ЯЕВ. № 21. Часть неофициальная. С. 165).
Здесь - и это принципиально важно - автор Летописца называет одного из отроков св. царевичем, но сам А.С. Кустов - и это принципиально важно - определенно не признает Димитрия Ивановича. Нет никакого намека на ангельский, тем более архангельский чин безымянных отроков, сопровождающих того, кого автор представляет св. царевичем. Нет и никакого шествия отроков из храма на вал и обратно в храм. Автор этого Летописца определенно не ориентировался на цитированные выше памятники старообрядческой традиции, в противном случае он бы признал ангельский чин двух
отроков из трех и уж точно упомянул бы венец на голове св. царевича, без которого Димитрий Иванович в иконописной традиции вообще не изображался. Как это ни парадоксально звучит, но именно версия этого более позднего, по мнению исследователей, Летописца оказывается внутренне непротиворечивой и понятной. Нет в этом источнике и намеков на принадлежность автора к старообрядцам, о наказании людей за грехи моровой язвой, да и составлен этот текст по новой орфографии, без характерного для старообрядческих сочинений «плетения словес». Исходя из вышеизложенного, эту версию вполне можно признать никонианской и, очевидно, восходящей к той самой записи вербального сообщения А.С. Кустова о чуде, о которой упоминал составитель Серебрениковского летописца. В полном соответствии с этой версией чуда 1654 г. на иконе «Богоматерь Боголюбская», написанной для уже каменной церкви «на крови» в 1690-е гг., представлены склоненные перед Богоматерью в молении угличские святые во главе со св. царевичем, над которыми возвышается святитель Петр, митрополит Московский, заступник и наставник основателя московской великокняжеской и царской династии - Ивана Калиты. Таким образом, эта композиция через царственное происхождение отрока-страстотерпца утверждает нерушимую связь Углича и Москвы, где, в конце концов, упокоились мощи Димитрия Ивановича.
Но если так - то остается тот же вопрос, который поставлен старообрядческими версиями чуда 1654 г., основанными, собственно, на этой же записи: кто такие два отрока, сопровождающие третьего, в котором угличане все же признали царевича? И для нас самое существенное в этой никонианской версии - именно отсутствие однозначного вербального определения статуса двух отроков из трех, явившихся угличанину А.С. Кустову. Создается впечатление, что, несмотря на явление не в ангельском чине, а во вполне земном обличье, так что А.С. Кустов принимает их за воеводских детей угличанам XVII в. и так понятно, кем они могут быть. Авторы старообрядческой традиции расцветили лаконизм первоисточника - записи вербального сообщения о чуде -яркими деталями, принципиально ничего не меняющими, но придававшими, по их представлениям, больше достоверности и акцентировавшими значимость происходящего.
Итак, генеалогия версий чуда 1654 г. в угличской агиографии воссоздается с достаточной степенью достоверности. Первоисточником информации оказалось устное сообщение А.С. Кустова, зафиксированное в тот же день и заверенное представителями власти светской и духовной. Составление этого документа, который длительное время хранился в Спасском соборе - главном храме Углича, разумеется, не предполагало прекращение устной традиции, исходившей от самого А.Г. Кустова и всех, кто услышал его сообщение. Оба эти источника - в какой степени каждый, неясно - должны были отразиться в той редакции Жития св. царевича Димитрия Ивановича, на которую ориентировались составители старообрядческих Угличских Летописцев. От этой же записи сообщения А.С. Кустова пошла нико-
нианская версия чуда 1654 г., которую нет оснований однозначно признать более поздней сравнительно с версиями старообрядческими. В этой реконструкции генеалогии повествований о явлении св. царевича Димитрия, разумеется, не просматриваются важные звенья, как по причине невозможности наблюдать феномены исторической действительности во всем многообразии, так и по причине безвозвратной утраты источников, наличие которых вполне отчетливо ощущается в источниках сохранившихся до наших дней. Тем не менее, и то, что сохранилось, позволяет представить всю сложность взаимодействия разных культурных традиций в одном небольшом городе.
Именно эта сложная генеалогия версий чуда 1654 г. в агиографической традиции, ведет нас от письменных источников к археологическим источникам.
ЧУДО 1654 Г. В МАТЕРИАЛАХ РАСКОПОК
УГЛИЧСКОГО КРЕМЛЯ
В процессе раскопок 2002 г. у южной стены ныне существующей церкви «на крови» было открыто кладбище умерших до срока, функционировавшее на месте гибели царевича в 1591-1606 гг., а возможно, и до 1610 г. «Прямое имя» Димитрия Ивановича, рожденного 19 октября, было Уар, а св. Уар и является покровителем таких умерших, включая младенцев, погибших при родах или во чреве матери. Есть все основания полагать, что именно св. Уару была посвящена часовня, несомненно, существовавшая на месте гибели царевича до его канонизации в 1606 г., его покровительству, как и сам погибший царевич, следовательно, поручались погребенные здесь 9 отроков. По крайней мере один из них был убит ударом ножа в голову - это ребенок из погребения №5, уложенный головой на В-ЮВ. Восточная ориентировка погребенного, как известно, не типична для православной обрядности.Остается только констатировать: и такое бывало. Присутствовала среди погребенных и юная женщина-роженица с младенцем. Одним из чудес св. Уара было успешное предстательство о причислении к небесному воинству в ангельском чине внезапно умершего 17-летнего сына благочестивой Клеопатры, хранившей мощи святого. Следовательно, есть все основания полагать, что в представлениях угличан та же судьба ожидала в загробной жизни и детей, погребенных на месте гибели Димитрия Ивановича; они вполне могли представляться и «жильцами» Димитрия Ивановича в горнем мире. Тем более, что царевич и погиб на прогулке, в присутствии мальчиков-«жильцов», с которыми «тешился свайкою», и на том свете ему предстояло еще долго тешиться играми, а «жильцам» предстояло подрастать вместе с ним. Так и могли появиться ангелы-отроки в земном обличии в обеих версиях чуда 1654 г. После Смуты на кладбище было совершено по крайней мере еще одно погребение ребенка, погибшего от открытой черепно-мозговой травмы. Показательно, что эта могила была отмечена обломками кирпичей XV в. из разрушенной кладки дворца угличских удельных князей, т.е. в городе был кто-то, кому погребенный ребенок был небезразличен. Однако в 1671-3 гг. писцовая
книга по Угличу уже не фиксирует никакого кладбища вокруг церкви «на крови» (Писцовая книга 1892: 45-49). Судя по текстам Летописцев, и в 1654 г. кладбища уже не было: видимо, практика совершения здесь детских погребений заглохла в запустевшем и заново населенном после разорения в Смутное время Угличе. Однако, полной смены населения все же не произошло, и какая-то память об отроках, погребенных на месте гибели Димитрия Ивановича должна была сохраняться. Посему и угличанин А.С. Кустов, сподобившийся чудесного видения, и разновременные редакторы его устного сообщения не удивились присутствию отроков-ангелов на месте явления. Не исключено, что это было и не первое их появление, либо молчаливое, либо с какими-то обращениями к угличанам по другим, не столь значительным для всего социума, поводам.
Таким образом, дошедшие до наших дней повествования о чуде 1654 г. соотносятся с одним из интереснейших комплексов, зафиксированных раскопками у церкви св. царевича Димитрия «на крови» - кладбищем умерших до срока и выразительно характеризует один из этапов формирования местной традиции почитания отрока-страстотерпца в собственно угличском контексте. Позволим себе напомнить, что это не единственное и не самое значимое для Углича соотнесение текстов Летописцев XVIII в. с археологическими источниками. Археологические исследования на территории кремля показали, что древнерусский город, причем изначально поддерживавший тесные связи с Приднепровьем, здесь действительно возник во второй половине Х в., т.е. именно в том время, к которому относят основание Углича составители Летописцев, отразившие в своих компиляциях другие источники (Томсинский 2004: 6169, 149-159).
Открытие в 2002 г. кладбища умерших до срока у южной стены ныне существующей церкви «на крови» позволяет с достаточной степенью достоверности реконструировать уникальную религиозную практику, порожденную событиями 15 мая 1591 г. и ставшую in essentia продолжением этих событий. Как и многие другие религиозные практики, традиция погребений умерших до срока на месте гибели царевича Димитрия Ивановича стала реализацией православного канона и древних, восходящих к языческим временам представлений об особом статусе умерших насильственной смертью или до достижения того возраста, в котором смерть полагалась уже естественной.
Как соотносилась в исторической действительности эта религиозная практика с каноном, с институциями православия, утверждаемыми Церковью? Ответить на этот вопрос не так просто, поскольку внятными письменными источниками на сей счет мы не располагаем, а единственный археологический источник представляет нам только то, что сохранилось в антропогенных отложениях - но не саму погребальную обрядность in toto. Однако наличие на кладбище умерших до срока погребения с восточной ориентировкой (как бы такая ориентировка не интерпретировалась!) - позволяет предположить, что расхождения определенно имелись. Кладбище умерших до срока в Угличе - один из фено-
менов «народного православия», которое А.А. Панченко вполне обоснованно предлагает представить как «сумму религиозных практик, находящихся в динамическом взаимодействии с религиозными институциями» (Панченко 2002: 95). И никонианская и старообрядческая версии чуда 1654 г. целиком принадлежат именно «народному православию». Кстати, о напряженной работе религиозного сознания угличан над самоутверждением социума в реалиях быстро менявшегося Московского царства, а затем и Российской империи, свидетельствует не только быстрое внедрение в Углич старообрядчества разных толков, но и тем известным фактом, что именно с Угличского следственного дела - уже не 1591, а 1717 г. - в поле зрения имперских властей впервые попадает вполне оформившаяся русская «хри-стовщина» (Панченко 2002: 125-128).
Несомненно, эта уникальная религиозная практика удержалась бы в общественном сознании угличского социума значительно дольше, если бы не серьезные демографические изменения, которые произошли в Угличе в первой четверти XVII в. Но значимость традиции была такова, что она напомнила о себе чудом 1654 г., когда память о семейной принадлежности самих погребенных на месте гибели царевича иссякла, их имена и обстоятельства кончины давно были забыты.
Разумеется, все вышеизложенное - не достоверное знание об отдаленном прошлом, а только гипотеза, однако, как нам представляется, гипотеза вполне обоснованная, поддающаяся проверке со стороны не согласных с выводами автора и плодотворная для дальнейшего изучения феномена культуры позднесредневекового Углича.
ЛИТЕРАТУРА
Житие 2009 - Житие святаго благовернаго царевича Димитрия Иоанновича Углецкаго // Письменные памятники древнего Углича . Труды Угличского родословно-краеведческого общества им . Ф. Х. Киселя . Рыбинск; Углич: Дом печати, Угличское родословно-краеведческое общество, 2009. 197 с.
Кисель 1885 - Кисель Ф. Х. История города Углича . М . , 1855.
Летописец 1890 - Угличский летописец // Труды Ярославской губернской ученой архивной комиссии . Вып. 1 . Напечатано под редакцией правителя дел Комиссии А.А. Титова . М. , 1890.
Панченко 2002 - Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект . СПб . : Объединенное гуманитарное издательство, 2002. 544 с .
Писцовая книга 1892 - Выпись с писцовых книг письма и меры стольника Михаила Федоровича Самарина да подъячего Михаила Русинова 182 и 183 и 184 годов // Труды Ярославской губернской ученой архивной комиссии . Кн . II. Вып. 2 . М . : Типография А.И . Снегиревой, 1892.
Снессорева 2010 - Земная жизнь Пресвятой Богородицы и описание Святых Чудотворных ее икон, чтимых православною церковью, на основании священного писания и церковных преданий, с изображениями в тексте праздников и икон Божией Матери составила София Снессорева . Издание третье, исправленное и дополненное . М . : Терирем, 2010. 640 с .
Сосновцева 2020 - Сосновцева Е.Г. Житие Паисия Угличского. Исследования и тексты . М. : Языки славянской культуры, 2020 286 с
Томсинский 2003 - Томсинский С .В . Археологические источники о почитании царевича Димитрия в Угличе в конце XVI - начале XVII в . // Древняя Русь . Вопросы медиевистики . 2003. № 4 (14) . С . 69-70.
Томсинский 2004 - Томсинский С .В . Углече Поле в IX-XIII вв . СПб .: Государственный Эрмитаж, 2004. 319 с .
Угличский Летописец 1996 - Угличский летописец / Отв . ред . А.А. Севастьянова . Ярославль, 1996. 183 с .
Угличский Летописец 2013 - Царе-Угличский летописец / Комментарии и подготовка текста И.В. Сагнак. Рыбинск: Дом Печати, 2013 . 612 с .
REFERENCES
Kisel' 1885 - Kisel' F.H . Istoriya goroda Uglicha [History of the city of Uglich], Moscow, 1855 [in Russian]. Letopisec 1890 - Uglichskij letopisec [Uglich chronicler], in: Trudy YAroslavskoj gubernskoj uchenoj arhivnoj komissii . Vyp. 1 . Napechatano pod redakciej pravitelya del Komissii A.A. Titova [Proceedings of the Yaroslavl Provincial Scientific Archive Commission . Issue 1. Published under the editorship of the Governor of the Commission A.A. Titov], Moscow, 1890 [in Russian].
Panchenko 2002 - Panchenko A.A. Hristovshchina i skopchestvo: fol'klor i tradicionnaya kul'tura russkih misticheskih sekt [Christianity and the flock: folklore and traditional culture of Russian mystical sects], St. Petersburg, Ob"edinennoe gumanitarnoe izdatel'stvo Publ . , 2002, 544 p . [in Russian].
Piscovaya kniga 1892 - Vypis' s piscovyh knig pis'ma i mery stol'nika Mihaila Fedorovicha Samarina da pod"yachego Mihaila Rusinova 182 i 183 i 184 godov [An extract from the scribes of the letters and measures of the steward Mikhail Fedorovich Samarin and the clerk Mikhail Rusinov in 182 and 183 and 184], in: Trudy YAroslavskoj gubernskoj uchenoj arhivnoj komissii [Proceedings of the Yaroslavl Provincial Scientific Archive Commission], Book II, Issue 2, Moscow, Tipografiya A.I. Snegirevoj Publ. , 1892 [in Russian].
Snessoreva 2010 - Zemnaya zhizn' Presvyatoj Bogorodicy i opisanie Svyatyh CHudotvornyh ee ikon, chtimyh pravoslavnoyu cerkov'yu, na osnovanii svyashchennogo pisaniya i cerkovnyh predanij, s izobrazheniyami v tekste prazdnikov i ikon Bozhiej Materi sostavila Sofiya Snessoreva . Izdanie tret'e, ispravlennoe i dopolnennoe [The earthly life of the Most Holy Theotokos and the description of her Holy Miraculous icons, revered by the Orthodox Church, on the basis of sacred scripture and church traditions, with images in the text of the holidays and icons of the Mother of God, was compiled by Sofia Snessoreva . Third edition, revised and enlarged], Moscow, Terirem Publ . , 2010, 640 p . [in Russian].
Sosnovceva 2020 - Sosnovceva E . G . ZHitie Paisiya Uglichskogo . Issledovaniya i teksty [Life of Paisiy Uglichsky. Research and texts], Moscow, YAzyki slavyanskoj kul'tury Publ. , 2020, 286 p . [in Russian].
Tomsinskij 2003 - Tomsinskij S .V. Arheologicheskie istochniki o pochitanii carevicha Dimitriya v Ugliche v konce XVI - nachale XVII v. [Archaeological sources about the veneration of Tsarevich Dimitri in Uglich in the late 16th - early 17th centuries], in: Drevnyaya Rus'. Voprosy medievistiki [Ancient Russia . Questions of medieval studies], 2003, № 4 (14), pp . 69-70 [in Russian]. Tomsinskij 2004 - Tomsinskij S.V. Ugleche Pole v IX-XIII vv. [Ugleche Pole in the IX-XIII centuries], St. Petersburg, Gosudarstvennyj Ermitazh Publ . , 2004, 319 p . [in Russian].
Uglichskij Letopisec 1996 - Uglichskij letopisec / Otv. red. A.A. Sevast'yanova [Uglich chronicler / Executive editor A.A. Sevastyanova], Yaroslavl, 1996, 183 p . [in Russian].
Uglichskij Letopisec 2013 - Care-Uglichskij letopisec / Kommentarii i podgotovka teksta I.V. Sagnak [Tsare-Uglich Chronicler / Comments and preparation of the text by I.V. Sagnac], Rybinsk, Dom Pechati Publ . , 2013, 612 p . [in Russian]. ZHitie 2009 - ZHitie svyatago blagovernago carevicha Dimitriya Ioannovicha Ugleckago [The life of the holy noble Tsarevich Dimitri Ioannovich Uglitsky], in: Pis'mennye pamyatniki drevnego Uglicha . Trudy Uglichskogo rodoslovno-kraevedcheskogo obshchestva im . F.H . Kiselya [Written monuments of ancient Uglich. Proceedings of the F.Kh . Kissel], Rybinsk; Uglich, Dom pechati Publ . , Uglichskoe rodoslovno-kraevedcheskoe obshchestvo Publ ., 2009, 197 p . [in Russian].
Томсинский Сергей Владимирович
- Кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа (Санкт-Петербург, Россия) .
Sergey Tomsinsky
- Candidate of historical sciences, Leading Researcher of Department of history of the Russian culture of the State Hermitage (St . Petersburg, Russia).
s .tomsinsky@yandex. ru
