CC BY
10
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
О. Б. Божков, С. Н. Игнатова ЧТО СЕГОДНЯ АКТУАЛЬНО ДЛЯ РОССИИ?
Впечатления о некоторых социологических конференциях 2017 г.
Сегодня трудно говорить что-либо внятное о будущем России. Зато в последние годы социальные исследователи стали все чаще обращаться к прошлому. Как правило, речь идет об официальной и неофициальной истории, мемуарах и воспоминаниях, генеалогиях, автобиографиях. Не только в социологии, но и в других гуманитарных дисциплинах многие отмечают своеобразный автобиографический бум. Только за первые шесть месяцев 2017 г. состоялся целый ряд конференций, где доминировали исследования автобиографий, проблем памяти, исторические сюжеты. Перечислим лишь те, в которых нам довелось участвовать:
Международная конференция «Рынок исторического (со)знания» (Москва, Международный мемориал, Лаборатория публичной истории, 19—20 января);
Международная конференция «Память миграции — Миграция памяти» (Хельсинки, университет в Тампере, 23—24 марта);
XXIV Международный симпозиум «Пути России. 1917—2017: Сто лет перемен» (Москва, РАНХиГС, МВШСиЭН, 24-25 марта);
15-е биографические чтения памяти Вениамина Иофе «Право на имя: Биографика XX века» (Санкт-Петербург, Фонд В. В. Иофе, 2022 апреля);
Шестой Методологический семинар памяти Г. С. Батыгина «Эвристический потенциал социального знания: потребности общества и возможности науки» (Москва, ИС РАН, 26-27 апреля);
Международная конференция «Автобиографические сочинения в междисциплинарном исследовательском поле: Люди, тексты, практики - II» (Москва, НИУ ВШЭ, 1-2 июня).
В этом списке и конференции с «большим стажем», своеобразные «периодические издания» (например, Чтения памяти В. Иофе, семинар памяти Г. С. Батыгина, симпозиум «Пути России»), и те, которые начинают свой, возможно, долгий путь (например, «Автобиографические сочинения...» или «Рынок исторического (со)знания»).
Так как автобиографические материалы привлекают внимание психологов, социологов, культурологов, историков, лингвистов, каждая из названных конференций, по сути, становится междисциплинарной. Но, к сожалению, на них очень редко обсуждаются методологические и теоретические проблемы, в том числе и проблемы собственно междисциплинарности.
Мы занялись несложной арифметикой. Все доклады, представленные на обозреваемых научных мероприятиях, разделили на четыре класса по характеру эмпирического материала, который лег в их основу:
— единичные случаи (кейсы), например1, Антон Лютынский (Институт истории университета им. Яна Кохановского в Кельцах, Польша) «События в Кельцах 4 июня 1946 г.: особенности локальной коммеморации»; Марина Крышталева (Государственный музей-заповедник «Петергоф», СПб) «Память эмигранта: случай Александра Бенуа» и др.;
— группы более или менее однородных кейсов, например, Олег Божков, Светлана Игнатова (СИ РАН, СПб) «Три волны миграции в России 1950-2000-х гг.: разрыв памяти поколений»; Алиса Максимова (НИУ ВШЭ, СПб) «Проблемы изучения обыденных представлений о прошлом на примере жителей малых городов»;
— теория и / или методология изучения автобиографий (генеалогий), например, Дарья Хлевнюк (Stony Brook University, Нью-Йорк) «Новая культура памяти и способы ее изучения»; Ольга Малино-ва (НИУ ВШЭ, Москва) «Политическое использование прошлого и символическая политика властвующей элиты: теоретические и методологические аспекты исследования»;
— не определенные, т. е. те, которые не попали ни в один из этих классов.
Результат наших подсчетов представлен в табл.
1 Примеры приведены из разных конференций.
Таблица
Эмпирическое обобщение докладов на научных конференциях 2017 г.
Мемориал 19-20.01 Хельсинки 23-24.03 Фонд Иофе 20-22.04 НИУ ВШЭ 1-2.06 Итого
Единичный кейс 7 6 16 25 54
Группа кейсов 11 14 7 18 50
Теория и / или методология 12 0 0 13 25
Не определено 1 0 0 0 1
Всего 31 20 23 56 130
Представленные цифры вполне красноречивы: 42% докладов описывают единичные кейсы, еще 38% посвящены группам однородных кейсов и только 19% содержат либо попытки теоретизирования или классификации автобиографий / личных документов либо посвящены методологии их анализа. Однако беда в том, что даже хорошо описанные отдельные случаи не дают возможности выйти на какие-либо обоснованные выводы ни о состоянии общества, ни о социальных процессах.
В таблицу не включены два научных мероприятия. Во-первых, Методологический семинар памяти Г. С. Батыгина «Эвристический потенциал социального знания: потребности общества и возможности науки». Во-вторых, симпозиум «Пути России. 1917—2017: Сто лет перемен», в рамках которого был проведен Круглый стол Вольного исторического общества на тему «Какое прошлое нужно будущему России?» (модераторы: Григорий Юдин (МВШСЭН, НИУ ВШЭ), Александр Рубцов (ИФ РАН, КГИ); выступающие: Илья Венявкин («Прожито»), Василий Жарков (МВШСЭН), Андрей Колесников (Центр Карнеги), Алиса Максимова (НИУ ВШЭ), Мария Мацкевич (СИ РАН), Вячеслав Морозов (Тартуский университет), Константин Морозов (РАНХиГС), Михаил Рожанский (Центр независимых социальных исследований и образования — Иркутск), Никита Соколов (ВИО), Андрей Тесля (ТОГУ), Николай Эппле («Ведомости»)).
Семинар памяти Г. С. Батыгина, как следует из его названия, предметно выпадает из обозреваемого круга конференций. Но мы сочли необходимым включить его в настоящий обзор именно по той причине, что он как бы восполняет отмеченный нами пробел, так как посвящен эвристическому потенциалу социального знания.
Пожалуй, самой интересной и насыщенной на этом семинаре была секция «Запрос современного российского общества к социальным наукам», где наиболее глубокими, по нашей оценке, были доклады В. Г. Николаева (к. соц. н., НИУ ВШЭ, Москва) «Быстрое общество и медленное исследование: (не)актуальность символического инте-ракционизма»; О. А. Моляренко (НИУ ВШЭ, Москва) «Объективация статистики как ловушка государственного управления»; С. Г. Кор-донского (к. ф. н., НИУ ВШЭ, Москва) «Запросы современного российского общества к социальным наукам: опыт фонда "Хамовники"» и О. Н. Яницкого (д. ф. н., ИС РАН, Москва) «Глобальные социобио-технические системы: к обоснованию концепции».
Хотя на секции «Модели социальной реальности: примеры конкретных исследований» было несколько докладов, которые, по сути дела, описывали единичные кейсы, которые и не предполагали глубоких обобщений и выводов, характеризующих тенденции социальных процессов в обществе. Среди них: доклады Т. Н. Журавской (Дальневосточный федеральный университет, Владивосток) «Модель взаимодействия с властью в локальном контексте, или В поисках административной ренты»; Д. М. Рогозина и О. В. Пинчук (РАНХиГС, Москва) «Семья и труд в жизни заводских работниц»; Т. А. Евченко (руководитель проекта в Фонде поддержки социальных исследований «Хамовники», Ульяновск) «Схемы промысловой деятельности риел-торов»; С. В. Мохова (НИУ ВШЭ, Москва) «Инфраструктура рынка ритуальных услуг: социокультурный анализ».
Моя коллега из Австрии (в прошлом гражданка России) пару лет назад побывала на семинаре, в котором и я хотел участвовать, но не смог в силу загруженности. Подавляющее большинство докладов этого семинара основывались именно на описании отдельных кейсов. Естественно, я поинтересовался, какое впечатление осталось у коллеги. «Ты знаешь, — сказала она — было очень интересно: много тонких и точных наблюдений. Но когда уже вечером просмотрела свои записи, чтобы лучше зафиксировать услышанное, оказалось, что фиксировать, собственно говоря, нечего. Интерпретация наблюдений показалась если не сильно натянутой, то, во всяком случае, весьма спорной. Ну да, молодые люди открыли для себя что-то новое, но к социологии, к пониманию каких-то тенденций в обществе, это не имеет отношения».
Такое же впечатление оставили и эти сообщения.
Круглый стол Вольного исторического общества (ВИО) «Какое прошлое нужно будущему России?», собравший (что характерно) социологов, историков, политологов, публицистов, предваряли два тезиса:
1) представления о прошлом задают траектории развития общества на будущее. Россию принято считать страной с особым отношением к истории. Одна из заметных книг в этом интеллектуальном жанре называется символически: «Прошлое толкует нас». В политической актуализации истории эта формула выглядит иначе: «Мы сами толкуем себя через прошлое». В отсутствие собственно политического языка (а именно в условиях его смысловых деформаций и явной ригидности) язык истории часто становится преимущественным, а иногда и единственным языком настоящего;
2) в последние несколько лет на первый план в жизни страны вышла историческая политика, что подтверждает: будущее России определяется в работе с ее прошлым.
Отсюда проистекает целый ряд актуальных вопросов. Как возникает сегодня наше будущее прошлое? Как в этом процессе соотносятся идеология и профессиональная историческая работа? Как меняются формы исторической памяти? Кто заинтересован сегодня в изменении исторического сознания России и какие группы реализуют это изменение? Обладает ли государство монополией на создание исторической политики? Как может выглядеть историческая память, которая обеспечит стране примирение?
Исследованию этих вопросов посвящены аналитический доклад и социологическое исследование «Какое прошлое нужно будущему России», проведенные ВИО в 2016 г. К участию в Круглом столе были приглашены авторы отчета, эксперты в области исторической политики и исторической памяти. Одним из важных сюжетов в дискуссии стало, в том числе, обсуждение вопроса о том, как индивидуальные воспоминания (автобиографии) встраиваются в общую историческую память и влияют на восприятие настоящего.
Правда, участники Круглого стола практически не обращались к данным эмпирических исследований. Они делились подчас парадоксальными размышлениями по обсуждаемому вопросу и их размышления будили мысль, поднимали новые вопросы, которые настоятельно требуют глубоких исследований. В целом такого рода сообщения, на наш взгляд, ближе всего к научной публицистике.
Отрадно, что социальные исследователи через автобиографии, воспоминания простых людей пытаются реконструировать повседневность прошлого. Однако такая поляризация, когда с одной стороны, увлечение отдельными случаями, а с другой — сильный крен в публицистику (хоть и научную), настораживает. Ибо вне поля зрения чаще всего оказывается «среднее звено» — методология, технология получения достоверного, обоснованного и, стало быть, надежного знания об обществе. И в этом отношении на семинаре памяти Г. С. Батыгина была сделана серьезная попытка привлечь внимание коллег именно к этому звену в цепочке научного познания общества и его проблем.
