CC BY
153
Е.В. Капелюшник
ЧЕЛОВЕК СКВОЗЬ ПРИЗМУ КУЛИНАРНОГО КОДА КУЛЬТУРЫ
Статья посвящена лингвокультурологическому описанию образных слов и выражений с кулинарной семантикой. Рассматриваются кулинарные образы, участвующие в процессах моделирования и характеризации различных сфер жизнедеятельности человека: физиологической, эмоциональной, нравственной, ментально-речевой, социальной. Проведенное исследование позволяет представить взгляд на человека сквозь призму кулинарного кода культуры.
Ключевые слова: кулинарный код культуры; образная лексика; языковой образ человека.
Образные средства языка реализуют в своей семантике уподобление различных объектов окружающего мира по принципу аналогии [1-4]. В качестве основания образной характеризации, как правило, закрепляются явления, относящиеся к материальной сфере, доступной чувственному восприятию. Пища является одним из самых важных и древних компонентов материальной культуры, выступая необходимым условием существования человека. Кулинарные традиции, формирующиеся на протяжении длительного времени, дают богатый материал для анализа мифологических, религиозных представлений нации, социальноисторического, духовно-нравственного и бытового жизненного опыта народа [5-7]. По мнению многих исследователей, пищевой код культуры является одним из базовых, а концептуальная сфера «ЕДА» служит богатым источником метафорической интерпретации различных сфер действительности, средством метафорической характеристики человека и его свойств [7-9 и др.]. В данной статье рассматривается роль кулинарных образов в выражении представлений о человеке в русском языке.
Система исходных кулинарных образов служит культурным кодом, посредством которого характеризуется, осмысляется и оценивается национальнокультурной общностью человек. Анализ языкового материала, собранного по данным словарей русского языка [10-12] и «Национального корпуса русского языка» [13], позволяет представить образ человека в его внешних проявлениях, а также дает возможность смоделировать эмоциональную, ментальную, речевую, интеллектуальную, социальную сферу жизни человека.
Как и всякий материальный объект, человек обладает рядом физических характеристик. Лексические единицы фиксируют впечатления от восприятия внешности человека на основе уподобления физическим характеристикам предметов и процессов, составляющих концептуальную сферу «Еда». Образные номинации запечатлевают наиболее характерные особенности внешности; способствуют выражению оценки эстетической привлекательности или непривлекательности облика человека; передают эмоциональное впечатление, полученное от созерцания внешности.
Положительная эмоциональная оценка внешности женщины запечатлена в значении образных единиц конфетка 'привлекательная, притягивающая взгляд', аппетитная 'вызывающая желание получить внешне привлекательный объект' (На что только не идут женщины, чтобы придать своей груди более аппетитные формы! Милованов).
Как отмечает В.М. Богуславский, признак умеренной здоровой полноты входит в число эталонных представле-
ний о внешности женщин и детей [14. С. 78], что нашло отражение в образном именовании пышка, пампушка, пончик (В школе Петера звали «пончиком» за его мягкость и незлобивость. Рудольф). Излишняя полнота фигуры ассоциируется с образом туши 'о большом и тучном человеке', сосиски 'о чем-либо, чаще пальцах, формой напоминающем продолговатую пухлую форму сосиски' (Эльфрида погрозила Иоганну толстым, похожим на молочную сосиску пальцем. Кожевников). Представления о бесформенном расползающемся месиве, вызывающем отрицательные эстетические коннотации, становятся основой формирования образа полного, малоподвижного, расплывшегося, подобно квашне, человека (Расползлась как квашня, никто на тебя и взглянуть не захочет, вот ты перед ним и пляшешь. Петрушевская).
Широко представлены кулинарные образы в описании отдельных деталей внешности человека. Так, для оценки фигуры женщины, имеющей очень тонкую талию, используются образные языковые единицы рюмочка / как рюмочка / рюмочкой (Гляди, какие рюмочки фигуристые танцуют! Мамедов).
Образные средства языка фиксируют отклонения от принятой эстетической и параметрической нормы (по признакам формы и величины) в оценке деталей внешности человека. Так, слишком большая голова ассоциируется с тыквой: как тыква. Плоское лицо не соответствует национальному образу внешности, что находит свое выражение в образе блина: блинообразное (Во всем его облике угадывалось что-то чужое, нездешнее: маленькие, чуть раскосые глаза терялись на широком блинообразном лице. Костяев). Образные единицы грушевидный, картошкой, морковкой, мясистый реализуют представление о неправильной форме и величине носа по отношению к эталонным параметрам, сложившимся в русском национальном образе внешности (прямой нос, средней величины).
В основе эстетических оценок глаз человека лежат форма, степень открытости, форма разреза век, цвет. Так, например, необычность разреза глаз, придающая им выразительность и вызывающая положительные эстетические оценки, образно ассоциируется с формой миндаля, сливы: миндалевидный, сливовый, а черный насыщенный цвет глаз уподобляется экзотическим маслинам (Это был молодой человек с лицом в обыкновенное время смуглым, но теперь таким бледным, что черные блестящие глаза казались на фоне этого лица двумя маслинами в куске сливочного масла. Аверченко).
Языковой портрет человека, созданный на базе кулинарных образов, запечатлевает и такие детали внешности, как подбородок, щеки, прическа. Форма подбородка образно связывается со стопкой блинов: блинчатый (Там стояла невысокая тяжеловесная женщи-
на с тройным блинчатым подбородком... Дудинцев) или с раздвоенной формой помидора: как помидор (Как сейчас вижу сердитое лицо моего старшего товарища и друга Сергея Ингулова, здоровое, цвета сырого мяса, с раздвоенным, как помидор, подбородком. Катаев). Неприятные тактильные ощущения от соприкосновения с небритой кожей щек ассоциируются с острыми краями поверхности терки: как терка. Особенности прически, форма стрижки или укладки волос находят свое выражение через использование образных средств: под горшок остричь, калачиком, колбаской (А что не так, если она всю жизнь проносила одну и ту же косу, свёрнутую колбаской на шее. Улицкая).
Представления о качестве, состоянии, цвете кожи образно характеризуются в языке через физические свойства продуктов питания: мучнистый 'о коже, имеющей блеклый вид, как будто содержащем в своем составе муку', как яичная скорлупа 'о светлой коже с матовым оттенком', апельсиновая корка 'о неровной поверхности кожи, подобной поверхности кожуры апельсина' (Так медики называют подкожные жировые отложения, которые делают кожу некрасивой (эффект апельсиновой корки). Воронова).
Кулинарные метафоры фиксируют представления о возрасте, здоровье, физическом и эмоциональном состоянии человека. Так, например, образное слово калачиком (согнуться) 'принять положение тела, наподобие калачика, сильно согнув тело в пояснице' используется для характеристики внешности и физического состояния в период старости (Глебов любил эту маленькую, калачиком гнутую старушонку с седым впрожелть, аккуратным пучочком на затылке. Трифонов). Особенности формы, размера и внешнего строения съедобного гриба сморчка (гриб со сморщенной шляпкой) становятся основанием образного наименования маленького, малосильного человека или человека преклонного возраста с дряблой, морщинистой кожей: сморчок (В зал вошел старикашка, маленький, подпрыгивающий на каждом шагу, похожий на сморчок. Донцова).
Состояние сильной усталости, недомогания, вялости ассоциируется с процессами, происходящими в пище при ее обработке (становится мягкой, рыхлой, теряет упругость, изменяется первоначальная структура): вареный, разваривать, сварился, расквашенный, кваситься. В значениях образных единиц пьяный 'о состоянии сильной усталости / головокружения', рассолодеть 'находиться в расслабленном или полусонном состоянии' реализовано ассоциативное сопоставление физической слабости и состояния после принятия алкогольных или содержащих дрожжи напитков. (Она только что проснулась и стояла рассолодевшая, тёплая, растрёпанная... Домбровский).
В основу образных единиц, передающих психоэмоциональное состояние человека, испытывающего недовольство чем-либо, огорчение, подавленность, уныние, скуку, легли вкусовые ощущения от кислых продуктов: киснуть, скиснуть, прокиснуть, кислый, есть лимон без сахара. Эмоциональное безразличие, отсутствие интереса к жизни находят свое выражение через уподобление безвкусной, постной пище: постное (лицо), пресное (состояние) (От этого нельзя избавиться, когда человек перестает мечтать, он стано-
вится сухим и пресным занудой. Маринина). Состояние эмоционального возбуждения метафорически переосмысливается в образных единицах с упоением 'с чувством заполнившим кого-либо, подобно ощущению утоления жажды', пожирать глазами 'в возбуждении, не отрываясь смотреть на кого/что-нибудь' (Пожирая лузгающего человека глазами, Андрей всё более удивлялся и восхищался. Азольский). Яркие оттенки красного цвета, который приобретает кожа человека в состоянии сильного волнения, образно ассоциируются с цветом продуктов питания брусничный, свекольный, как вареный рак, как свекла (В щеки ему снова брызнул брусничный цвет, означавший, что кусок синего льда под сердцем растаял, и деятельная, насыщенная адреналином кровь снова питала неутомимый на выдумки ум. Проханов).
Неприятное чувство, оставшееся после беседы или известия, образно уподобляется осадку от выпитой жидкости, оставшемуся на дне чашки, обыкновенно имеющему неприятный вид (Он возвращается домой смирившийся, но с осадком - вечер, настроенный на Алевтину, потерян. Маканин).
Явления из гастрономической сферы задействованы в образной номинации особенностей мыслительной деятельности. Интеллектуальная работа, в процессе которой субъект занимает активную позицию, осмысливает, перерабатывает, интерпретирует полученную информацию, уподобляется процессу приготовления пищи: голова варит 'хорошо соображает, как бы участвует в процессе варки', несварение мозгов 'о неспособности кого-либо, продуктивно мыслить'. Представление о том, что хороший мыслительный процесс связан с концентрацией внимания ассоциативно связывается с процессом превращения кисломолочной массы в творог: створожить (Оказавшись на улице, я растерянно оглянулась по сторонам... попыталась створожить свои мысли. Донцова).
Представление о голове как вместилище ума, как некотором сосуде, где происходит мыслительный процесс - «варятся» идеи, ассоциируется с образами кухонных принадлежностей: котелок варит, голова как котелок, голова (горячая) как чайник. Образ решета -емкость для просеивания муки, которая в силу своего строения, функциональной принадлежности не может надолго задерживать вещества внутри себя - ассоциативно связывается с представлением о человеке, не способном удерживать информацию в голове, имеющем плохую память: голова как решето (Вот старая голова, как решето, ничего не держит. Короленко).
Процесс познания ассоциируется с процессом поглощения пищи: раскусить 'разузнать, разгадать кого/что-нибудь, словно раскусив, проникнуть внутрь', щелкать как орешки 'выполнять какую-нибудь работу, так же легко как щелкать мелкие орехи' (Задачи по физике и тригонометрии и длинные примеры по алгебре она щелкает как орешки. Маринина). Невнимательное, быстрое чтение ассоциируется с нежеланием тщательно пережевывать пищу, что противоречит нормальному процессу поглощения пищи: (книги) глотать (Глотал книги пачками, только чтобы отъехать от действительности. Баконина).
Процесс получения новых сведений, при котором субъект, получающий информацию, занимает пассив-
ную позицию, уподобляется процессу приготовления продуктов питания, связанному с наполнением какой-либо основы подготовленным фаршем: нашпигованный, напичканный (И здесь перед нами, с одной стороны, изображенный не без иронии homo soveticus, напичканный идеологическими, газетными, телевизионными клише советской эпохи... Кулагин).
Продукты интеллектуальной деятельности человека получили оценку в метафорах стряпня, окрошка, шелуха. Так, в образе окрошки - блюда, приготовленного из многочисленных разнообразных смешанных между собой ингредиентов - запечатлено представление о чем-либо искусственно соединенном, недостаточно продуманном (Содержание альманаха напоминало окрошку: были и слегка подтухший квас, и крутые яйца, и свежие огурцы. Климонтович). Ложность выбранных жизненных ориентиров соотносится с образом шелухи 'о чем-либо, не имеющем ценности' (Наука, успехи, истина, открытия - всё, что так занимало, что, казалось, составляло смысл жизни, - всё растаяло, рассыпалось ненужной шелухой. Гранин).
Достаточно широко представлена лексика, образно характеризующая речь человека. Нечленораздельность, невнятность речи, получающие отрицательную оценку, ассоциативно связываются с образом каши: каша во рту и процессуальным образом поглощения пищи: глотать (слова) (Он глотал окончания слов, и, чтобы понять его, приходилось слушать с большим напряжением. Корнешов). Представления о говорящем много и бессмысленно человеке уподобляются монотонным действиям, связанным с обработкой зерна: молоть, молотить языком (Ты будешь в дальнейшем молоть всякую чушь? - грозно спросил Фагот у плачущей головы. Булгаков). Эмоциональное состояние человека, недовольство, раздражительность, проявляющиеся в способе произнесения слов (сквозь зубы, сдерживая эмоции), образно соотносятся с процессом процеживания жидкости: процедить (Мой брат побледнел от оскорбления, потом покраснел, но сдержался и, ещё сильнее стиснув зубы, процедил, с ненавистью глядя на меня: - Хорошо. Катаев). Образные единицы, возникшие на основе метафорической номинации качества речи, по аналогии с образом сладкого блюда - сахарный, медовый, мармеладный, сиропный - передают отрицательную оценку не только самой речи, но и качеств характера, особенностей поведения человека (Рыжий, похожий на лисицу человек, не смущаясь резким тоном Клинкова, заулыбался, завертелся и, изгибаясь хребтом, сказал медовым голосом: - О, конечно! Я понимаю, Господи! Улетучусь как дым. Аверченко). В метафорах сочный, смачный зафисировано представлениея о выразительной, яркой речи на основе уподобления высокому вкусовому качеству продукта (Если делалось это в спешке или не в подобающем рабочем настроении (а настроение в таких случаях вряд ли может быть хорошим) -на место сочного слова приходило случайное, бледное, а главное - сплошь и рядом ломался ритм. Мильчин). Остроумная, но грубоватая, не совсем пристойная манера говорить ассоциируется с образом соли, соленой пищи: соленый (Ох и посмеялся Хрущев над американскими политиками! Всласть, с злым соленым юмором, как он умел. Скопина).
Кулинарные образы задействованы при описании черт характера и нравственных качеств человека. Представления о безынициативном и слабовольном человеке уподобляются продуктам питания, имеющим жидкую консистенцию: тюря, размазня, кисель; характеризующимся отсутствием четкой структуры, формы: квашня, студень, лапша лапшой (Странный у нее все-таки характер: то вроде бы вполне самостоятельный человек, а то лапша лапшой! Моспан).
С образами сухого хлеба - сухарь, черствый - ассоциируется представление о человеке, лишенном эмоций и сопереживания, способности радоваться жизни, а значит, с ним трудно общаться, подобно тому как сухой хлеб трудно раскусить и проглотить (Твой Вадим -сухарь, скучный вояка, у которого все по часам и минутам расписано. Маринина).
Национальная психология, этические и моральные установки народа в оценке качеств характера и поведения человека отражены в образных единицах, зафиксировавших представление о человеке жестоком: кровопийца, людоед, жадном: мироед, подлом выкормыш; подхалиме лизун, лизоблюд, подлиза, прихлебатель. Образные слова, моделируя межличностные отношения, фиксируют и такие особенности поведения человека в обществе, как вранье: вешать лапшу на уши; необязательность: кормить завтраками. Посредством кулинарных образов выражается представление об иждивенчестве, желании жить за чужой счет: дармоедничать, дармоед, нахлебник, пенкосниматель, поживиться от общего пирога. Положительно оценивается радушие и щедрость, что отразилось в употреблении образа хлеба и соли, как символов гостеприимства: хлебосол, хлебосольный.
Межличностные отношения (родственные и социальные) - одна из важных сфер жизни человека. Человек -общественное существо, и семья - это первая ступень идентификации себя среди людей, причисления себя к группе по родственному признаку. В кулинарных образах отразились представления об утрате или ослаблении близко родственных отношений, что проявляется в выборе образного основания уподобления - разрушение целостности, вкусовых качеств продуктов, составляющих основу питания русского человека: образ разбавленного до неузнаваемости киселя: седьмая вода на киселе; образ отрезанного куска хлеба: отрезанный ломоть (Оля дальняя родственница Кати, настолько седьмая вода на киселе, что никто точно не сумеет сказать, кем женщины приходятся друг другу. Донцова).
Процесс узнавания другого человека и оценки его личностных качеств, требующий длительного знакомства, проникновения во внутренний мир человека, ассоциативно связывается с процессом очистки яйца от скорлупы: знать как облупленного. Представление о том, что совместная трапеза сближает людей, лежит в основе образных единиц кашу не сваришь, пуд соли съесть, из общего котла.
Межличностные отношения переосмысливаются в образах поглощения пищи: поедом съедать 'изводить попрёками, бранью', съесть с потрохами 'лишить кого-либо имущества, должности, жизни', бросить на съедение 'отдать в полную власть кому-либо, дав возможность распоряжаться кем/чем-либо, уесть 'уязвить,
уколоть каким-либо замечанием', взъесться 'в раздражении начать укорять, бранить сильно' (А потом они с Антоном кой-чего не поделили, и Антон его с потрохами скушал, по миру пустил. Белоусова).
Использование образов приготовления пищи в процессе переосмысления межличностных отношений, демонстрирует сложную природу взаимоотношений людей. Так представление о том, что без взятки дело не сдвинется с места, ассоциируется с процессом добавления масла для улучшения качества пищи: подмаслить (Значит, нужно подмаслить слишком многих в правительстве, чтобы получить положительное заключение. Гук). Если кашу маслом не испортишь, то при избыточном количестве соли или перца пища становится непригодной для потребления. Образное уподобление межличностных отношений, состоящих в желании доставить кому-нибудь неприятность, процессу пересаливания пищи нашло свое выражение в значении метафор насолить, подсолить. Присутствие перца в пище, делающее ее острой, ассоциируется с остротой, эмоциональной напряженностью в отношениях между людьми: задавать перцу 'наказывать, бранить кого-нибудь, давая почувствовать свою силу, власть и т.д.' (Он, белокурая бестия, просто по определению должен был задать перцу вот этому черненькому сморчку. Лазарчук).
Народные представления о социальном положении человека, уровне его жизни, выражающиеся в оппозициях «сытость - голод», «изобилие - нужда», «бедность - богатство», напрямую связаны с изобилием пищи. Ощущение достатка ассоциируется с наполненным сосудом для питья: полная чаша (Зачем марать-
ся? Зачем рисковать и потом нервничать и бояться, когда дом и без того - полная чаша? Маринина).
В образах сладкого выражается радость и довольство, представление о привольной жизни: сладкая жизнь, не жизнь, а малина (Господи, да это же не жизнь, а малина со сливками. Троицкий).
Тяжелые, мучительные испытания в жизни уподобляются процессу питья чего-либо горького, неприятного: испить (горькую) чашу, хлебнуть (горя) (Ничего, вы у меня тут... хлебнете, это я вам обещаю! Фрай).
Таким образом, проведенное исследование позволяет говорить о том, что кулинарная лексика активно задействована в качестве источника образных наименований и образных характеристик человека и его свойств. В создании языкового образа человека участвуют образные кулинарные единицы русского языка, системой своих значений отражающие комплексный сценарий приготовления и поглощения пищи.
Взгляд на человека сквозь призму кулинарного кода культуры дает возможность представить целостный языковой образ человека, что проявляется в использования кулинарных образов для моделирования различных сфер жизнедеятельности человека: физиологической, эмоциональной, нравственной, ментально-
речевой, социальной.
Активность вовлечения кулинарной образной лексики в процессы метафорического моделирования антропосферы демонстрирует ценностную значимость гастрономической сферы в обыденной жизни людей, а также высокую культурологическую значимость кулинарного кода культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Баранов А.Н. Очерк когнитивной теории метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора: Материалы к словарю.
М.: Ин-т рус. яз., 1991. С. 185-189.
2. Резанова З.И. Концептуальные метафорические модели «человек это мир» и «мир это человек»: к проблеме обратимости (на материале
сибирских русских народных говоров) // Актуальные проблемы русистики. Вып. 3: Языковые аспекты регионального существования человека: Материалы междунар. науч. конф., посвященной юбилею академика МАН ВШ, д-ра филол. наук., проф. О.И. Блиновой. Томск: ТГУ, 2006. С. 287-295.
3. ЮринаЕ.А. Образный строй языка. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005. 156 с.
4. Пименова М.В. Коды культуры и принципы концептуализации мира // Новая Россия: новые явления в языке и в науке о языке: Материалы
Всерос. науч. конф., 14-16 апреля 2005 г. Екатеринбург, Россия / Под ред. Л.Г. Бабенко. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2005. С. 27-34.
5. Банкова Т.Б. Кулинарный код сибирских семейных обрядов: объективации в языке // Сибирский филологический журнал. 2008. № 4. С. 128-
138.
6. Березович Е.Л. Язык и традиционная культура. М.: Индрик, 2007. 600 с.
7. Ковшова М.Л. Семантика и прагматика фразеологизмов (лингвокультурологический аспект): Автореф. дис. ... д-ра филол наук. М., 2009.
48 с.
8. Капелюшник Е.В. «СЛАДКОЕ» в кулинарном коде культуры (на материале лексики образного семантического поля ЕДА/ПИЩА) // Язык -
Текст - Дискурс: традиции и новации. Самара, 2009. С. 107-114.
9. Юрина Е. А. Лексико-фразеологическое поле кулинарных образов в русском и итальянском языках // Язык и культура. 2008. № 3. С. 83-93.
10. Блинова О.И., Юрина Е.А. Словарь образных слов русского языка. Томск: UFO-Plus, 2007. 364 с.
11. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Отв. ред. д-р филол. наук
В.Н. Телия. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. 784 с.
12. Словарь русского языка: В 4 т. / РАН, Ин-т лингвистических исследований / Под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стереотип. М.: Рус. яз.,
Полиграфресурсы, 1999.
13. Национальный корпус русского языка. URL: http://www.ruscorpora.ru
14. Богуславский В.М. Словарь оценок внешности человека. М.: Космополис, 1994. 336 с.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 22 января 2011 г.
