CC BY
128
ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
УДК 316.37
Ю.Л. Сироткин
ЧЕЛОВЕК КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ
Анализируется социальный субъект и историческая индивидуальность в единстве их бытия. Раскрывается роль онтологической рефлексии в эволюции социального субъекта. Дихотомичность человека определена в понятиях хаоса и гармонии. Выделены критические и органические эпохи эволюции человека как исторической индивидуальности. Формулируется обобщение о том, что исторический процесс обуславливается утверждением духовных ценностей.
Ключевые слова: человек, личность, индивидуальность, историческая индивидуальность, духовность, национальная безопасность.
Постнеклассическая парадигма современной науки утверждает необходимость анализа субъекта деятельности в самых разнообразных проявлениях, нередко кажущихся иррациональными и потому воспринимаемыми как парадокс. Осмысление человека как исторической индивидуальности в реальном времени его бытия с позиций прошлого и вероятностного будущего дает возможность ожидать усиления потенциала субъективности и его актуализации в направлении ожидаемой перспективы. В этом случае жизненная стратегия выстраивается в соответствии с ближайшей перспективой общественной эволюции. Общественные и индивидуальные векторы совпадают в пространстве исторического времени. Становится возможным и необходимым говорить о социальном субъекте и исторической индивидуальности в единстве их бытия. Появляются основания для дискурса об адекватности/неадекватности человека историческому времени. Обобщая многочисленные дефиниции человека, личности и индивидуальности, констатируем следующее. Человек - это природное существо, включенное в исторический процесс. Личность - это субъект, обладающий определенным качеством и структурой, которые обусловливают ее сущностные проявления. Индивидуальность - показатель высокой развитости и богатства внутреннего мира личности; это форма бытия, обеспечивающая личности целостность и автономность и предполагающая возможность активности и творческой самореализации, что дела-
ет личность субъектом сознания и деятельности, в том числе исторической.
Преддверие постистории настоятельно требует отказа от предписывающего типа мышления, что приведет в перспективе (ближайшей или относительно отдаленной) к утрате веры в безальтернативность истории. Это повлечет за собой как отказ от апологии элитарности и патернализма, так и от безосновательной веры в творческую силу большинства. Такой шаг очень труден и его еще предстоит сделать. Вопрос о времени остается открытым. Как и вопрос о цене, меру которой знает лишь будущее.
Исторический механизм приводит в движение человек, действия которого имеют к нему такое же отдаленное отношение, как и сам человек, не осознающий своего исторического призвания. Диссиденты и чиновники, маргиналы и реформаторы, бунтари и фундаменталисты создают бесконечное разнообразие человеческих типов и образуют мозаичность людского фона, на котором разворачивается жизнь отдельного человека, фокусирующего в себе жизнь общества. В необозримом многоцветье жизни растворяется историческое бытие человека. Оно протекает в организованном (либо беспорядочном) движении, смысл и логика которого остается для него неясным, но становится предметом интеллектуальных манипуляций аналитиков и политтехнологов.
Интерес к человеку традиционен и устойчив. Причем речь идет не только о монархах, выдающихся государственных деятелях и других заме-
Сироткин Юрий Львович, кандидат социологических наук, доцент, доцент кафедры философии, политологии, социологии и психологии Казанского юридического института МВД России моб. тел. 8 903 387 97 68 © Сироткин Ю.Л., 2016 Статья получена: 27.10.2015
75
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 1(23)2016
нательных людях. В фокусе внимания оказывается обыкновенный человек, совокупное множество которых составляют человеческие типы, нацию и народ. Не менее устойчивым оказывается мнение о том, что чем глубже изучается эпоха и чем ниже общественное положение человека, тем меньше знаний сохраняется о его личности. Судить об индивидуальности человека становится невероятно трудно, но собранные по крупицам знания о людях позволяют реконструировать образ человека определенной эпохи в его важнейших чертах и выявить особенности, оказавшие влияние на события, в которые он оказался вовлеченным.
Упоминание о том, что субъектом истории может быть только человеческое «лицо», т.е. личность, а не «безличная» природа, восходит к христианской традиции V века [13, с. 14-15]. Веком ранее начинается употребление слова «личность», которое встречается у Кирилла Александрийского (IV в.). Многовековая эволюция понятия не отменила главного - ее исторической субъективности. «Сущность человеческой личности, - заметил С.Л. Рубинштейн, - находит себе свое выражение в том, что она не только развивается, но и имеет свою историю» [11, с. 682]. Историзм обусловлен принадлежностью человека к «целостной жизни, которая развертывается между рождением и смертью» [10, с. 54]. «Объектом изучения для историка, - констатирует Л.П. Карсавин, - всегда является живая развивающаяся личность» [8, с. 189]. Необходимо подняться до личности как всеединства. Развитие личности содержит в себе «исторически - общее». Являя собой пример «исторически - общего», личность становится символом общего, сохраняя единичное и неповторимое [8, с 189-190].Тем не менее, история ментальностей не относится к хорошо изученным темам. Ее изучение предполагает анализ системы представлений и ценностей простого человека. Однако все нарративные источники с древнейших времен принадлежат представителям высших (или в крайнем случае образованных) слоев общества. Поэтому непросто определить, какое отношение высказанные ими идеи имели к человеку. Высокие идеи - приоритет представителей высших слоев общества, тогда как в отношении простых людей историки ограничиваются перечнем прагматических потребностей, интересов и мотивов, лежащих в основе их поступков и действий. Такое положение не дает возможности прикоснуться к внутреннему миру человека и не предоставляет достаточных оснований говорить о его менталитете. Дискусси-онность содержательных характеристик понятия «ментальность» как системы образов, представлений и ориентаций, лежащих в основе челове-
ческих отношений к миру и определяющих поведение людей, сводится к двум противоположным суждениям. С одной стороны, дифференциация ментальности у различных социальных групп (Ж. Дюби, А. Гуревич и др.), с другой - отсутствие связи ментальности с определенной социальной группой (Р. Шартье и др.). Вероятно, говорить о взаимоинтеграции обоих подходов более целесообразно и продуктивно. Существует единая система ценностей, объединяющая людей вне сословной иерархии и особенностей менталитета представителей различных социальных групп.
Справедливым остается утверждение, что ментальность способствует преодолению бессубъек-тивности. Поэтому логично осуществить переход к индивидуальному и неповторимому, что имеет личный опыт. Такой переход позволит осуществить реконструкцию мировидения людей, способов их поведения, системы ценностей и коллективных представлений. Это поможет избежать модернизации, будет способствовать более адекватному пониманию и объяснению духовного мира и способов деятельности человека конкретной исторической эпохи. Проблематика человека в истории получает широкое распространение, о чем свидетельствует ее отражение в университетских курсах [14].
История предстает как текст. Осознавая ограниченность приведенного утверждения, приводим его в качестве одного из исходных тезисов дальнейшего изложения. Человек пишет историю и читает написанное, исправляя ошибки, либо не замечая, либо игнорируя их. От постижения смыслов зависит, насколько человек готов к тому, что следует делать, а от чего воздержаться. Приближение к постижению смыслов истории зависит от способности человека к саморефлексии. Рефлексия - это не только процесс самопознания, но и основание для начала самоизменения. Основой самоизменения выступает критическая рефлексия. В традициях русской философии критическую рефлексию принято определять как онтологическую рефлексию социального субъекта, т.е. человеческой личности или общества (совокупного субъекта). Критическая рефлексия исторической индивидуальности способствует осознанию обществом необходимости самоизменения и ответственности за его результат.
Человек трудно адаптируется к быстро изменяющемуся контексту социального, культурного и мировоззренческого самосознания. Человек опасается самопознания; еще более не осознанным является для него генезис индивидуальности в историческом времени. «Каждая новая историческая эпоха, - справедливо заметил С.С. Батенин, - повышала степень необходимости сознательного оценочного отношения личности к
76
ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
своей роли» [2, с. 168]. Самопознание способно изменить социальные ориентиры людей и сделать доступной для самосознания логику происходящих изменений. Утрата современным человеком способности к критической рефлексии и потребности к самоизменению артикулирует главную проблему духовно - нравственной эволюции российского общества и его способности адекватно оценивать вызовы и отвечать на угрозы его безопасности. Недостаточная способность к самопознанию привела к утверждению в сознании людей утопических представлений о возможностях исторического развития, что в итоге разрушило общественное жизнеустройство и способствовало распаду человека. Дезорганизованное общество и дезориентированный человек легко поддаются манипулированию и становятся участниками систематической практики, направленной на осуществление утопии. Человек оказывается привязанным к освоенному опыту и не желает участвовать в освоении институциональных инноваций. Он выпадает из доминирующего вектора общественного развития и оказывается не в состоянии приспособиться к постоянно изменяющейся ситуации. Происходит моральная деградация и маргинализация человека, в которую оказываются вовлеченными отдельные социальные группы и слои населения. Инерция достигает критической отметки, за которой становится массовым явлением. Именно с таким человеком вступило в третье тысячелетие российское общество.
Тем не менее, способность к преодолению прочно завладевшей сознанием со-временного человека исторической инерции не утрачена. Для реализации сохранившегося потенциала развития человеку необходимо восстановление критической рефлексии, результатом которой будет осознание потенциальными акторами неизбежной исторической ограниченности сложившихся отношений/ институтов и готовность к их изменению.
Человек становится социальным субъектом тогда, когда он находится в пространстве исторического бытия и чувствует движение истории, т.е. ведет историческое существование и одновременно готов отказаться от него. Отказ формулируется как ответ на очередной вызов истории и оформляется в активном действии, направленном на преодоление последствий принятого вызова. Внеисторическое бытие человека лишает его критической рефлексии, блокирует способности к самоизменению. Происходит утрата возможности выхода за рамки накопленного опыта. Накопленный опыт важен для человека не в последнюю очередь, потому что определяет его индивидуальные потребности и формирует мотивационные установки. С
большой долей вероятности можно предположить, что многие загадки истории перестали бы скрывать в себе тайны, если бы удалось узнать о реальных действующих лицах исторических событий с необходимой полнотой внутренних потребностей и мотивов их действий. Как правило, потребности и мотивы остаются тайной и приписываются историческим акторам потомками либо оседают в народном сознании в виде преданий или анекдотов.
В понимании исторических перспектив человека много неясного и нерешенного. Одну из оригинальных интерпретаций этой проблемы предложил А.С. Ахиезер, введя понятие «расколотый социальный тип личности» [1]. Представляется, что предложенная формулировка недостаточно эвристична на том основании, что природа человека, как минимум, двойственна. Дихотомичность определяется диалектикой хаоса и гармонии. Граница между обозначенными состояниями труднопреодолима. Доминанта гармонии обеспечивает относительную целостность личности. Преобладание хаоса стимулирует процессы деградации и распада, что приводит к утрате качественной определенности и адекватной реакции на внешние воздействия. В обоих состояниях личность активна. Однако в одном случае активность сознательна и морально обоснована; в другом - не поддается самоконтролю и управляема деструктивными силами. Человек в равной степени добр и правдив как зол и лжив. Вероятно, предположение о многомерности человеческой личности выглядит более убедительным на фоне стохастического характера исторического процесса, по крайней мере в отношении современного российского общества, продолжающего находиться в точке бифуркации.
Внутрикультурный разрыв, возникший на рубеже Х1Х-ХХ веков и сопровождающий общественную эволюцию в фазе трансформационных изменений, должен быть осмыслен в категориях человеческого бытия. Такой анализ необычайно труден по причине типологической (социальной, кросскультурной, психологической и т.д.) неопределенности современного человека, имеющей в своей основе множественность подходов, применение которых не дает сколь-нибудь согласованного результата. Совершенно ясно, что предпринимаемые эвристические усилия должны быть сосредоточены на духовной самобытности человека, которая является определяющим фактором социокультурной эволюции. В то же время необходимо помнить о том, что человек универсален и представляет единство общего, особенного и индивидуального. Поэтому подход к его познанию сочетает в себе универсализм, специфичность и уникальность индивидуального своеобразия. В
77
ВЕСТНИК
Казанского юридического института МВД России
№ 1(23)2016
частности, полисистемный подход предполагает учет максимального количества определяющих характеристик (качественных состояний) человека, актуализирующихся в реально разворачивающемся историческом времени и раздвигающемся социальном пространстве.
Эволюционная драма человека состоит в том, что он продолжает находиться в нормативном поле утилитаризма и прагматизма, т.е. использовать природу, другого человека/других людей в качестве средства деятельности. Рациональная организация жизнедеятельности опасна своими последствиями. С одной стороны, она способствует приобретению богатства и обеспечивает экономическое процветание. С другой - провоцирует в человеке агрессивность и жестокость. Происходит утрата духовно - нравственных основ общественной эволюции. Не случайно падение нравов и моральная деградация называлась Эд. Гиббоном главной причиной распада римской цивилизации [4]. Вокруг моральной целесообразности, а не «объективной» целерациональности разворачиваются социальные драмы последних веков и не только в российской истории.
Генезис человека интерпретируется историо-софски, что предполагает углубленность в существо его исторических изменений. В связи этим нами выделяются критические и органические эпохи. В критических или переломных эпохах доминируют кризисные составляющие. В органических преобладают эволюционных процессы. В органические эпохи происходит становление традиций с последующей доминантой в социальном пространстве. В критические эпохи верх берет инноватика. Традиция либо преодолевается, либо становится основой инноваций. Судьба традиции поливариативна. При органической эволюции прошлое не исчезает, не превращается в «проклятое»; оно живет в современности, обогащается современностью, способствуя его совершенствованию на основе исторического опыта. Только в органические эпохи человек свободно чувствует присутствие прошлого, живя в настоящем. Дети традиций, по мысли А.С. Суворина, - это «дети нового духа» [12, с. 444]. Человек традиции - это человек научившийся изменяться, приобретать новое качество. Традиция говорит не о прошлом, а о вечном. Она не порабощает человека прошлым, а освобождает от тотальной власти настоящего и делает его свободным. В традиции человек реализует свое право жить не только днем сегодняшним, но и заботами о дне завтрашнем. Человек традиции готов отстаивать свободу, «которая бы не давала разгуливаться произволу» [12, с. 332].
Генезис человека происходит в пространстве
необратимого исторического времени. Взаимосвязь объективного хода истории и человеческой личности как субъекта истории выражается в их взаимообусловленности. Исторический факт или событие опосредованы личностью как их участницей, преломляющей действие через внутренний мир и действующей под влиянием не только внешних обстоятельств, но и внутренних стимулов. Так, история обретает личностный смысл, одухотворяется сопричастностью человека к ее процессу. Это не индивидуальный произвол над историей. Это история, развивающаяся через внутренний мир человека и обогащающаяся им.
Человек обеспечивает непрерывность истории посредством преемственности поколений. Таким образом, история государства [7] и народа [9] становится индивидуальной историей человека. Исторический процесс, как и человек, являет собой динамическое единство общего, особенного и единичного. Общее придает универсальность историческому процессу, основываясь на общечеловеческом в человеке. Особенное определяет специфику истории в той мере, в какой ее участники являются носителями типического, выражающего национальный тип личности, который отличается своеобразием в каждую историческую эпоху и актуализирует ее характерные черты. Единичное придает истории уникальность и делает ее неповторимой. Таким образом, личность не растворяется в истории. Индивидуальной деятельностью и поведением она влияет на движение истории и определяет вектор.
На протяжении эпох человек по-разному входит в историю. История также не безучастна к человеку. Она проникает в человека, одухотворяет его и в нем существует. История воссоздается человеком и посредством человека. Особое внимание следует обратить на утверждаемый человеком ценностный характер истории. Ценность истории покоится на человеческой личности. Вне человека история утрачивает ценность. Лишая историю человека, мы обрекаем ее на бездуховность. Исторический процесс представляется как утверждение духовных ценностей. В этом смысле история России является весьма поучительным примером их воссоздания на рубеже третьего тысячелетия. История родной земли проходит через душу каждого человека и живет в ней вечно, покуда живут люди, не теряющие чувство Родины. Мир ценностей придает истории смысл, так как смысловая ценность уникальной человеческой личности в духовном плане соизмерима с универсальной ценностью бесконечного исторического процесса, несмотря на ведущиеся разговоры о «конце истории».
Личность выносится временем на широкий исторический простор и становится проблемой
78
ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
историософии человека. Основными критериями меры человека становятся прошлое, настоящее и будущее. Так, генезис личности соотносится с историей государства, народа и общества. История приобретает индивидуальную значимость как временное пространство обретения человеком своего места в бесконечной череде событий, составляющих ее ход. История слагается из удивительных триумфов и творческих трагедий человеческой личности. Понимание человека в исторической перспективе - это ключ к эпохам и процессам, народам и странам. Это ключ к самому человеку.
Таким образом, изучение человека в историческом пространстве предшествующих эпох позволяет приблизиться к решению онтологической проблемы, выраженной в противоречии между конечностью жизни отдельного человека и бесконечностью исторического процесса. В прак-сеологическом плане это означает эффективное использование человеческого потенциала в обеспечении национальной безопасности, которая опирается на конкретного человека, осознающего свое место в истории Отечества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. 2-е изд. Т. 1. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997. 804 с.
2. Батенин С. С. Человек в его истории. Л.: Изд-во ЛГУ, 1976. 295 с.
3. Борисенков Е. П., Пасецкий В. М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. М.: Мысль, 1988. 522 с.
4. Гиббон Эд. История упадка и разрушения Римской империи: в 7 т. 2-е изд., стер. СПб.: Наука. 2006.
5. Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль Х-XVII веков. М.: Изд-во МГУ, 1990. 288 с.
6. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. М.: Наука, 1982. 184 с.
7. Карамзин Н. М. История государства Российского: в 3-х кн. Калуга: Золотая аллея, 1993.
8. Карсавин Л. П. Философия истории. СПб.: Изд-во АО Комплект, 1993. 351 с.
9. Полевой Н. А. История русского народа. Историческая энциклопедия: в 3 т. М.: Вече, 1997.
10. Рикер П. Какого рода высказывания о человеке могут принадлежать философии // О человеческом в человеке. М.: Изд-во политической литературы, 1991. С. 40-59.
11. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. 2-е изд. М.: Учпедгиз, 1946. 704 с.
12. Суворин Р. А. Дневник. М.: «Новости», 1992. 496 с.
13. Флоровский Г. В Восточные отцы V-VII веков. 2-е изд. М.: Паломник, 1992. 260 с.
14. Хронология личности. Человек в контексте эпох: учебно-методическое пособие для студентов / отв. ред. Б. М. Ягудин. Казань: Изд-во КГУ, 1999. 112 с.
79
