CC BY
35Лестеховцы, изменившие мир
Совсем скоро УГЛТУ отметит знаменательную дату — 85 лет со дня образования. Для вуза это будет большое событие, и подготовка к нему уже началась. Так, в музее университета заканчивается ремонт и обновление выставочных стендов, готовится издание книги к юбилейной дате. Творческий проект «Лестеховцы, изменившие мир», тоже приурочен к 85-летию УГЛТУ. Он представляет собой серию очерков о выдающихся людях лестеха, которые когда-либо работали в его стенах, либо учились. Таких личностей немало.
В этом номере журнала мы открываем новую рубрику рассказом о выдающемся учёном Викторе Михайловиче Глушкове, который начинал свой трудовой путь именно в УГЛТУ.
ЧЕЛОВЕК ИЗ БУДУЩЕГО
Наверное, мало кто из жителей области знает, что один из самых первых в стране компьютерщиков, можно сказать, русский Стив Джобе, выдающийся математик и кибернетик, учёный с мировым именем Виктор Михайлович Глушков начинал свой трудовой путь на Среднем Урале, в Уральском государственном лесотехническом университете, тогда ещё - институте.
Было это в далёком послевоенном 1948 г. Именно сюда после окончания Ростовского государственного университета его направили по распределению на работу.
Вернее, направили не в лестех, а в одно из секретных учреждений, занимавшихся разработкой атомного оружия. Но по какой-то причине (по какой -неведомо) в него он не попал. И оказался в лестехе в качестве ассистента, преподавателя кафедры мате.
Справка. Виктор Михайлович Глушков - Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, Государственных премий СССР и УССР, вице-президент Академии наук УССР, директор Института кибернетики АН УССР, академик АН СССР.
Создатель одной из первых отечественных ЭВМ.
Кавалер трёх орденов Ленина, ордена Октябрьской революции и ряда иностранных орденов и медалей.
Заслуженный деятель науки Украинской ССР.
Почётный доктор Дрезденского технического уни-.
Почётный гражданин города Шахты.
Автор 800 научных статей и книг.
Хоть прошло уже более шестидесяти лет, но остались люди, которые помнят его до сих пор. Более того, считают, что на здании УГЛТУ не мешало бы установить в честь него памятную доску. Это хорошая идея. Например, на зданиях других учебных заведений, где он учился или работал, такие доски уже установлены. Это важно для истории, для молодого поколения, которое, конечно же, должно знать, на кого равняться.
Итак, осенью 1948 г. в лестехе появился новый молодой преподаватель. Это был высокий худощавый человек в очках, скромно одетый. Внешне он, пожалуй, ничем не отличался от студентов.
Но как только начал читать лекции, о нём заговорили. Вот, мол, появился эрудит, отличный оратор. Вскоре руководство вуза предложило ему создать математический кружок. Желающих послушать Глуш-кова и пообщаться с ним оказалось немало.
Одним из них был Николай Алексеевич Луганский, в ту пору студент, а ныне - известный лестехо-вец, доктор наук, профессор. Что характерно, лично с Глушковым он познакомился не в аудитории, не на лекции, а после неё, в курилке. К сожалению, курил Виктор Михайлович много.
Не так давно Луганский вспоминал: «Несмотря на молодость, свой предмет Глушков знал великолепно. Лекции у него получались познавательные. После каждой из них его окружали студенты, задавали вопросы. Некоторые буквально ходили за ним по пятам. Доходило до того, что он в курилку - и они за ним. Хоть я терпеть не мог табачного дыма, но шёл тоже. Потому что было интересно. Можно сказать, во время перекура лекции продолжались. Виктор Михайлович вёл себя со всеми как равный, особой дистанции со студентами не держал. Это подкупало. К нему тянулись. Я - не исключение. Мне довелось с ним побеседовать несколько раз. А в одну из встреч он вдруг заговорил не о математике, а о кибернетике. Что это за наука такая, я не понял. Его слова воспринял как какую-то заумь. Для меня тогда эта кибернетика была тёмным лесом».
Хорошо помнит Глушкова и другой лестеховец -Александр Александрович Черемисин. Ныне пенсионер, а в прошлом - руководитель ряда лесопромышленных предприятий Среднего Урала. В 1948 г. он поступил в институт. За плечами была сельская школа. Как вспоминает сам Черемисин, некоторые предметы, особенно математика, давались с трудом.
- Уже в первую сессию, - рассказывал он, - я понял, что могу остаться без стипендии. С математикой были проблемы. На тройку, может, и сдал бы, но она
не устраивала. Тройка не давала права на стипендию. Нужна была минимум четвёрка. Экзамен принимал сам заведующий кафедрой математики Сергей Павлович Азлецкий. О его строгостях на экзаменах ходили легенды. Конечно, я волновался. Однако задачу, которая мне выпала в билете, всё же решил. Но не тем путём, каким учил Азлецкий. Более длинным. На это обратил внимание Глушков, присутствовавший на экзамене. Но вместо того, чтобы сокрушаться, вдруг похвалил меня. «Смотри-ка, какой молодец!» -сказал он Азлецкому. Тот сперва было насупился, но потом смягчился. «Пожалуй, и впрямь молодец», согласился он. И поставил в зачётку четвёрку. Считаю, основная заслуга в этом - Глушкова.
По словам Черемисина, Глушков был полной противоположностью Азлецкому. Он иначе подходил к юдям. Старался выискивать в них не минусы, а плюсы.
Не так давно Черемисин в газете УГЛТУ «Инженер леса» опубликовал свои воспоминания о студенческих годах. Есть в них несколько строк и о Глушко-ве: «Он ходил в одном и том же в полоску хлопчатобумажном костюме. Брюки на коленках пузырились. На ногах - массивные с заклёпками ботинки, какие выдавали рабочим на заводах как спецовку. Судя по всему, жил он бедно. Однако был всегда приветлив, доброжелателен. На работу часто ходил пешком. Говорили, свою кандидатскую диссертацию писал по ночам в ванной, чтоб никому не мешать. Многие преподаватели института Глушкова не понимали. О его кибернетике отзывались как об «идеалистической» науке. Между тем он довольно быстро сделал блестящую карьеру. За его успехами я следил много лет, о нём часто писали в газетах. Особенно после того, как он стал вице-президентом Академии наук УССР, директором Института кибернетики в столице Украины. Но встретиться больше не пришлось.
Лестехоецы, изменившие мир
В 1987 г., уже после смерти Глушкова, довелось побывать в Киеве. Прогуливаясь вечером по набережной Днепра, увидел у причала пароход. Большой, трёхпалубный. На его борту было написано: «Академик Глушков». Проглотив комок в горле, я произнёс: «Ну вот и свиделись, Виктор Михайлович! Здравствуйте! Я вас помню...».
Судьба у В.М. Глушкова складывалась непросто. В июне 1941 он закончил с золотой медалью среднюю школу в городе Шахты. И тут началась война. Вскоре Украину оккупировали немцы. Осенью 41-го погибла мать - её расстреляли фашисты. После освобождения города Глушкова мобилизовали и направили на восстановление угольных шахт Донбасса. Летом 1943 Новочеркасский индустриальный институт объявил о наборе студентов. До войны Глушков хотел поступать на физический факультет МГУ. Но война разрушила эти планы. Пошёл в Новочеркасский индустриальный, на теплотехнический факультет. Однако после четвёртого курса понял, что теплотехника - не его призвание. Решил перевестись на математический факультет Ростовского университета. Для этого требовалось сдать экстерном все экзамены за четыре года университетской программы. И он сдал. После чего был зачислен на пятый курс РГУ.
В дипломной работе, выполненной под руководством известного математика профессора Д.Д. Мор-духай-Болтовского, Глушков развил методы вычисления таблиц несобственных интегралов, обнаружив в них неточности, хотя до этого они выдержали 12 изданий.
Кстати, позже Глушков удивит ещё мир тем, что решит обобщённую пятую проблему Гильберта -одну из 23 наиболее крупных и сложных проблем, поставленных знаменитым математиком в 1900 г.
Известно, что решение каждой проблемы Гильберта становилось сенсацией в науке. Над решением пятой работали многие учёные. По воспоминаниям самого Глушкова, он над ней бился три года. Полученный результат стал сенсацией и вывел его в ряд ведущих алгебраистов мира.
После окончания учёбы Глушков приезжает на Урал. К тому времени, кстати, он уже был женат.
После отказа в работе на «почтовом ящике» (так называли тогда секретные предприятия) Глушков хотел устроиться в Уральский государственный уни-
верситет. Но здесь свободной преподавательской ставки для него не нашлось. Но мир не без добрых людей. Декан физико-математического факультета УрГУ Сергей Николаевич Черников помог ему устроиться в лесотехнический институт. А позже ещё и поступить в аспирантуру. Черников быстро разглядел в молодом математике талант. А потому взял его, что называется, под свою опёку.
В Свердловске Глушков прожил с 1948 по 1952 г. Документальных свидетельств об этом периоде сохранилось мало. Известно лишь, что с женой Валентиной, кстати, выпускницей Новочеркасского индустриального института, они жили на улице Ленина, 52, в коммунальной квартире. Об этом рассказывает и одна из знакомых Глушковых Клавдия Ушакова (в девичестве - Зинченко). Она тоже училась в Новочеркасском индустриальном и после его окончания тоже была распределена на Урал, в Свердловск. Иногда встречались.
Вот её воспоминания о той поре:
«Первый раз Виктора Глушкова я увидела в институте в одной из аудиторий химико-технологического факультета. В ней проходил диспут по истории партии. Народу набралось много. Диспут вёл преподаватель Бадзян. Именно с ним у Глушкова возник спор. Как раз тогда я впервые отметила, что Виктор - настоящий эрудит. Говорил спокойно и без гонора, но убедительно. Мне и моим подругам он понравился.
Позже мы встречались с ним и на студенческих вечеринках. Также вместе с ребятами он приходил к нам в гости, на чай. Жили мы тогда на квартире - вместе с подругой Галей Галушкиной снимали комнату. Во время застолий вёл себя скромно, громче всех никогда не кричал. В общении был естественным, никого за пояс своей эрудицией заткнуть не пытался, хотя и мог. О его уме, удивительных способностях мы, конечно, знали. Говорили, что в институте он по знаниям был на голову выше многих преподавателей...
На четвёртом и особенно на пятом курсах студенты и студентки начали активно влюбляться друг в друга. Мне казалось, Глушков далёк от этой мысли. И каково же было моё удивление, когда весной 1948 г я узнала, что он женился на однокурснице Вале Папковой -скромной, неприметной, но симпатичной девушке.
В том же 1948 г., но уже поздней осенью, мы встретились в Свердловске. Как-то вечером я
Лестехоецы, изменившие мир
зашла к Глушковым на чай. Кстати, никаких других напитков у них отродясь не водилось. Но за столом не скучали. Иногда Виктор напевал романсы, читал стихи. Поэзию он любил. Однажды поспорил с ребятами с курса, что сможет читать стихи десять часов подряд, не повторяясь. Знал наизусть целые поэмы.
Из разговора с Виктором я тогда узнала, что он начал писать кандидатскую диссертацию.
Позже, раза два или три, вместе с ним мы гуляли по городу. Он любил ходить пешком. Прогулки для него были своеобразным отдыхом. Он говорил, что при ходьбе хорошо думается. Однажды вдвоём шли от центра до Уралмашзавода. Это около десяти километров. Обратно он опять предложил идти пешком. Я отказалась, поехала на трамвае. А он снова отправился пешком. Я знала, что Виктор исходил почти все окрестности Свердловска. Скорее всего, такая физическая нагрузка ему была необходима после умственного труда.
В 1952 г. я уехала с Урала обратно в Новочеркасск.
Тогда я ещё не могла предвидеть, какая яркая карьера сложится у Виктора. Но уже в шестидесятые годы услышала о нём как о блестящем учёном.
В 1976 г. нам удалось увидеться вновь. По приглашению ректора Новочеркасского индустриального института он приехал в родной вуз выступить с лекцией о кибернетике. В актовом зале яблоку негде было упасть: народ стоял даже в проходах. Выступление Виктора, тогда уже академика, Героя Социалистического Труда, я слушала с большим вниманием. И очень радовалась за него.
После лекции его пригласили на обед в банкетный зал. Но, к удивлению руководства, он отказался. И поехал на встречу с нами, с друзьями и однокурсниками. Встреча состоялась у меня дома. Собралось человек десять. Позже приехал и сам ректор
Лестеховцы, изменившие мир
института. За обедом, как водится, вспоминали молодость, студенческие годы. Виктор в общении остался таким же, как и раньше. Никакого столичного налёта, никакого снобизма в нём не было.
На память о встрече я сфотографировала всех участников застолья. А потом еще и Виктора отдельно со своим сыном Гришей - на диване. Эта фотография до сих пор стоит у меня на рабочем столе...»
В 1952 г. Глушков переезжает из Свердловска в Москву. Устраивается на работу в МГУ. Вскоре защищает кандидатскую диссертацию.
В 1953, в тридцатилетнем возрасте, становится заведующим кафедрой теоретической механики и гидравлики. Еще через два года под руководством математика А. Г. Куроша (кстати, знакомству с ним Глушков обязан С.Н. Черникову) защищает уже докторскую диссертацию.
Казалось бы, всё складывается благополучно. Но в 1956 молодой учёный получает неожиданное предложение из Киева - директор Института математики АН УССР Б.В. Гнеденко приглашает его на должность заведующего лабораторией вычислительной техники, недавно созданной при институте.
Вернее, идею пригласить Глушкова высказал в разговоре с Гнеденко известный киевский математик Ю.В. Благовещенский. Он был большой патриот киевской математической школы. И хотел, чтобы она развивалась и пополнялась новыми кадрами.
Кстати, сам Благовещенский был учеником академика Д.А. Граве, основоположника советской алгебраической школы, долгие годы преподававшего в Киевском университете. В свою очередь, Граве был учеником академика П. Л. Чебышева.
Вот такой «генеалогией» славилась киевская математическая школа.
Гнеденко охотно последовал совету Благовещенского. А Глушков, в свою очередь, охотно согласился переехать из Москвы в Киев. Здесь перед ним открывались заманчивые перспективы. Тем более предполагалось, что вскоре лабораторию реорганизуют - создадут на её базе Вычислительный центр Академии наук Украины. Что, впрочем, в 1957 г. и произошло. Его директором стал Глушков.
В то время уже вовсю шли работы по созданию ЭВМ - электронных вычислительных машин. Как всегда, западные страны в этом вопросе нас обгоняли. Руководители СССР ставили перед учёными задачу - не допустить отставания. В связи с этим в 1962 г. Вычислительный центр преобразуют в Институт кибернетики АН УССР, возглавить который опять же предлагают Глушкову.
В том же 1962 г. он становится вице-президентом Академии наук УССР.
Глушков понимал, что внедрение вычислительной техники, компьютеризация невозможны без подготовленных кадров. Поэтому продолжал активно заниматься преподавательской деятельностью. Не без его участия в КГУ им. Шевченко сперва была создана кафедра, а затем и факультет кибернетики.
В 1963 г. Глушкова утверждают председателем межведомственного научного совета по внедрению вычислительной техники и экономико-математических методов в народное хозяйство СССР при Государственном комитете Совета министров СССР по науке и технике.
С этого периода жизнь Глушкова круто меняется.
Понятие кибернетики еще в 1834 г. ввёл в оборот известный французский физик Андре Мари Ампер, кстати, иностранный член Петербургской АН. Создавая свою классификацию наук, он назвал так науку по управлению обществом.
По признанию самого Глушкова, об этом он читал ещё в студенческие годы. Стал интересоваться. И это несмотря на то, что кибернетика была не в чести, считалась «буржуазной». Правда, ей тогда в стране мало кто и занимался.
Позже он также вычитал, что с развитием научно-технического прогресса, уже при коммунизме, многие операции на производстве будут выполнять «умные» машины.
Возможно, уже тогда он понял, что это не совсем фантастика. Его математический ум подсказывал, что создать машину, которая сможет производить самые различные операции и расчёты, не так сложно. Всё зависит от того, какая программа будет в неё заложена.
В какую-либо стройную систему кибернетика и создание «мозгоподобных» машин (именно так их иногда называл в своих работах Глушков) слились в его замыслах, судя по всему, в конце сороковых -начале пятидесятых годов.
Позже он признавался: «Кибернетика стала моей любовью и моей судьбой. Я заболел кибернетикой».
И объяснял: «Существует очень давняя загадка природы, которая постоянно волновала людей: как человек мыслит? Я интересовался этой проблемой со школьной скамьи... Так вот, кибернетика даёт весьма эффективный метод изучения этого процесса. Другие науки изучают мышление в основном наблюдательно. А кибернетика позволяет моделировать протекающие процессы... Проблема искусственного интеллекта, моделирование интеллектуальной деятельности - вот что интересует меня больше всего... Физики, химики, биологи и другие учёные поделили природу границами своих наук, и мы подчас забываем, что она едина. Теперь настало время объединения, синтеза. Если сравнить некоторые из наук
Лестеховцы, изменившие мир
с дорогами, ведущими из одного центра, то кибернетика - как бы кольцевая автострада, устанавливающая между ними связь...»
Первый, кто написал о компьютерах в СССР, был Анатолий Иванович Китов, научный референт Академии артиллерийских наук. В 1952 г. он был прикомандирован к СКБ-245 (секретному конструкторскому бюро, впоследствии НИЦЭВТ - Научно-исследовательскому центру электронно-вычислительной техники), которое занималось постройкой одной из первых отечественных ЭВМ «Стрела». В спецхране этого предприятия ему удалось прочесть запрещённую в СССР книгу Норберта Винера «Кибернетика». Что характерно, она определила всю его дальнейшую судьбу. После этого он взялся за реабилитацию кибернетики в стане и преуспел в этом плане. В апреле 1955 г. его статья, написанная в соавторстве еще с двумя учёными и опубликованная в журнале «Вопросы философии», по сути, положила конец открытому преследованию кибернетики.
В 1956 г. А.И. Китов первым в СССР издал небольшую брошюру о компьютерах. Называлась она «Электронные цифровые машины». Как писал сам Глушков, именно из неё он узнал, как работают компьютеры, их принцип и что они могут. Эта брошюра, по словам Глушкова, окончательно убедила его в том, что он на правильном пути. И в дальнейшем с него уже не сворачивал.
В те годы Китов руководил Вычислительным центром Министерства обороны, где рассчитывал траектории полётов первых спутников. Параллельно думал о компьютеризации. Решил выйти с этой идеей «наверх» - написал лично генсеку Н.С. Хрущёву и предложил создать информационно-управляющую сеть в масштабах государства. Характерной чертой проекта была полная автономность главных вычислительных центров, которые предполагалось разместить в защищённых бункерах. Считается, что это была вполне перспективная программа по внедрению автоматизированной системы управления народным хозяйством. Но в неё никто не вник и она была отвергнута. Самого Китова после этого исключили даже из партии и уволили из Минобороны. Причём во многом не за саму идею, которая по тем временам, конечно, была смелая, а за то, что обратился к Хрущёву без ведома министра обороны, за то, что посмел прыгнуть через голову своего непосредственного начальника...
Что удивительно, пройдут годы и одна из дочерей Глушкова - старшая Ольга - выйдет замуж за Владимира Анатольевича Китова, сына А.И. Китова.
Известно, что созданием компьютеров занимались и за рубежом. Первый проект этой машины разра-
ботали в университете штата Пенсильвания (США) трое учёных - Артур Бёркс, Герман Голдстайн и Джон фон Нейман. В 1946 г. они опубликовали статью «Предварительное рассмотрение логического конструирования электронного вычислительного устройства». В ней говорилось, с какой простотой компьютер может выполнять арифметические и логические операции, выдвигалась идея создания в компьютерах общей памяти.
Имя фон Неймана было достаточно широко известно в научных кругах того времени, а потому два его соавтора оказались в тени. В результате изобретение получило название «архитектура фон Неймана». Или «компьютеры, построенные на принципах фон Неймана».
Сейчас об этом можно без труда прочитать в Ви-кипедии. «Архитектура фон Неймана», - говорится в ней, - это широко известный принцип совместного хранения программ и данных в памяти компьютера».
Параллельно с зарубежными вели свои разработки и учёные в СССР. В том числе Глушков. В 1959 г. в Киеве он выступил на научной конференции с докладом, который произвёл на многих присутствующих большое впечатление. Тема его была - «О перспективности мозшподобных структур».
В частности, он говорил: «Любую ЭВМ можно рассматривать как своеобразную фабрику (или мастерскую) по переработке информации. Эта аналогия выходит за рамки простых популяризаторских целей и является в действительности настолько глубокой, что может служить источником новых идей в развитии ЭВМ и вычислительных комплексов».
Конечно, какая бы подготовленная аудитория ни была, всё равно многие мало верили в то, что какие-то «мозгоподобные» машины смогут думать быстрее и лучше человека. Большинство тогда мыслило другими категориями. А самым распространённым вычислительным прибором были обычные деревянные .
Между тем Глушков предсказывал: «Если создать мощную автоматизированную систему управления, мы будем легко охватывать единым взглядом всю экономику. На новом историческом этапе, с новой техникой, на новом возросшем уровне мы как бы «проплываем» над новой точкой диалектической спирали, ниже которой, отдалённой от нас тысячелетиями, остался лежать период, когда своё натуральное хозяйство человек без труда обозревал невооружённым глазом».
Ещё более поражает его предсказание, касающееся безбумажной информатики. Вот уж точно заглянул далеко в будущее.
Лестеховцы, изменившие мир
«Уже недалёк тот день, - говорил он, - когда исчезнут обычные книги, газеты и журналы. Взамен каждый человек будет носить с собой «электронный» блокнот, представляющий собой комбинацию плоского дисплея с миниатюрным радиопередатчиком. Набирая на клавиатуре этого «блокнота» нужный код, можно (находясь в любом месте на нашей планете), вызвать из гигантских компьютерных баз данных, связанных в сети, любые тексты, изображения (в том числе динамические), которые и заменят не только современные книги, журналы и газеты, но и современные телевизоры».
Именно к этому, можно сказать, мы уже и пришли. Или приходим. Правда, бумажные книги, журналы и газеты пока не исчезают из пользования. И даже, может быть, не исчезнут завтра или послезавтра. Однако «электронный» блокнот уже есть у многих. И его возможности действительно впечатляют...
Ровно 20 лет, с 1962 по 1982 гг. Глушков отдал очень важному делу - созданию общегосударственной системы управления (ОГАС). С одной стороны, этот период был для него наиболее значимым и плодотворным, а с другой - по-настоящему трагичным.
По воспоминаниям Глушкова (их записала незадолго до смерти дочь Ольга. Позже они были опубликованы), всё началось в ноябре 1962 г. с его разговора с президентом Академии наук СССР М.В. Келдышем. Глушков поделился с ним своими соображениями по поводу перспектив развития ЭВМ, в том числе использования их в интересах развития народного хозяйства. После этого Келдыш устроил для него встречу с А.Н. Косыгиным, тогда - первым заместителем председателя Совета Министров СССР. Глушков кратко обрисовал идею. Алексею Николаевичу она показалась интересной. И уже в начале 1963 г. вышло распоряжение Совета Министров СССР о создании специальной комиссии по подготовке материалов для принятия постановления правительства.
Вот об этом рассказ Глушкова: «В комиссию вошли академик НН. Федоренко, начальникЦСУ СССР В.Н. Старовский, первый заместитель министра связи СССР А.И. Сергийчук и некоторые учёные-экономисты. Председателем комиссии назначили меня. Наделили определёнными полномочиями. Они заключались в том, что я мог в любой момент прийти в кабинет к любому министру или председателю Госплана и задать любой вопрос. А также изучить, как они работают. Помимо этого, получил разрешение по своему выбору ознакомиться с любым промышленным предприятием, с любой организацией. Всё это делалось для того, чтобы понять, как они
работают и что можно изменить с помощью автоматизированной системы.
Я организовал коллектив у себя в институте, рассказал всем о задачах, поставленных Косыгиным. Неделю провёл в ЦСУ, где подробно изучил его деятельность. Посмотрел всю цепочку от районной станции до центральной. Много времени провёл в Госплане, где большую помощь мне оказали опытные работники. Особенно Василий Михайлович Рябиков, первый заместитель председателя Госплана, ответственный за оборонную промышленность. С его помощью я разобрался со всеми задачами и этапами планирования и возникающими при этом трудностями.
Почти весь 1963 г. я провёл в командировках по стране. Побывал не менее чем на ста предприятиях: от заводов и шахт до колхозов и совхозов. Но потом, позже, ездил ещё. Поэтому хорошо, возможно, как ни кто другой, представлял народное хозяйство: от низа до самого верха. Понял особенности существующей системы управления, её проблемные зоны. Понимание того, что нужно от техники, возникло довольно быстро. Еще до окончания ознакомительной работы выдвинул концепцию создания вычислительных центров. Затем разработал эскизный проект единой государственной сети вычислительных центров -ЕГСВЦ. Он включал около ста центров в крупных промышленных городах, объединённых широкополосными каналами связи. Характерной особенностью проекта было наличие распределительного банка данных и возможность безадресного доступа из любой точки этой системы к любой информации после автоматической проверки полномочий запрашивающего лица. Был разработан ряд вопросов, связанных с защитой информации. Кстати, переписывать информацию с магнитной ленты во Владивостоке на ленту в Москве можно было без снижения скорости. Благодаря этому сеть приобретала новые свойства, которые нигде в мире еще не использовались.
До 1977 г. наш проект был секретным».
Даже из этого отрывка видно, за какую грандиозную работу взялся учёный.
Дальше события развивались так. Свой проект Глушков передал на рассмотрение членам комиссии. В то же время написал большую статью в «Правду». Вскоре получил читательский отклик - от бывшего научного руководителя докторской диссертации А. Г. Куроша. Тот писал: «...Мечтая, могу представить себе Вас во главе всесоюзного органа, планирующего и организующего перестройку управления экономикой на базе кибернетики, а также внедрение кибернетики в промышленность, науку и во все виды интеллектуальной деятельности. Было бы печально, если бы этот орган оказался министерством или
Лестеховцы, изменившие мир
государственным комитетом, то есть бюрократическим. Это должен быть орган высокой интеллектуальности, составленный из способных людей... Это должен быть орган почти без аппарата, орган мыслителей, а не чиновников. Это лишь мечты, конечно, но уверен, Вы могли бы много сделать для реализации этих мечтаний...».
К сожалению, после рассмотрения проекта комиссией от него почти ничего не осталось. Всю экономическую часть изъяли, оставили только саму сеть. Изъятые материалы уничтожили, так как они были секретными.
Против всего проекта в целом резко выступил Старовский, начальник ЦСУ Возражения носили демагогический характер.
Вот ещё цитата из воспоминаний Глушкова: «Мы настаивали на такой системе учёта, благодаря которой из любой точки страны можно было тут же получить любые сведения. А он отвечал, что ЦСУ создано по инициативе Ленина и оно справляется с поставленными перед ним задачами. Уверял Косыгина, что той информации, которую ЦСУ даёт правительству, достаточно для управления страной. Тем не менее остальные члены комиссии так резко не выступали. И проект подписали. За исключением одного Ста.
В июне 1964 г. проект вынесли уже на рассмотрение правительства. Сильно никто не возражал, но всё равно постановили, что он «сырой» и требует доработки с участием всё того же ЦСУ. Дополнительно к этому подключили еще министерство радиопромышленности. На доработку дали два года.
В 1966 собрались вновь. На этот раз неожиданно возмутились представители Госплана. Заявили, что не все концепции академика Глушкова разделяют. В итоге проект снова забраковали. Решили, что надо дорабатывать ещё дальше.
Госплан на это потребовал два года.
Наступил 1968... Оказалось, никто за это время проектом не занимался. Но всё же на запланированное заседание собрались. Но начали говорить о том, что поскольку в стране мудро ликвидировали совнархозы и восстановили отраслевой метод управления, то заботиться не о чем. Нужно всего лишь, чтобы все министерства создали отраслевые информационные системы, а из них автоматически получится общегосударственная. Все облегчённо вздохнули. Делать ничего не надо. ОГАС погас...»
Жена Глушкова Валентина в своих статьях о муже, написанных уже после его смерти, вспоминала: «Возвращаясь из Москвы он часто говорил: „Ужасно угнетает мысль, что никому ничего не нужно...".
В те дни под стеклом его рабочего стола появилась необычная записка - четверостишье Бахвалана Махмуда:
Сто раз я клятву говорил такую: Сто лет в темнице лучше протоскую. Сто гор скорее в ступе истолку я. Чем истину тупице растолкую.»
Но дело было не столько в «тупицах», сколько в сознательной дискредитации идей учёного.
Начиная с 1964 г., против Глушкова стали открыто выступать известные тогда экономисты Либерман, Бирман, Белкин. К сожалению, они сбили Косыгина с толку. Вскоре первый секретарь компартии Украины Пётр Ефимович Шелест вызвал к себе Глушкова и попросил прекратить работу над ОГАС и не пропагандировать её в СМИ.
В конце 60-х годов в ЦК КПСС и в Совет Министров СССР поступила информация о том, что американцы создали эскизный проект информационной сети АРПАНЕТ. При этом добились этого результата на два года позже, чем Советский Союз. На 1969 г. они запланировали её пуск.
Руководство нашей страны забеспокоилось: не угрожает ли такая прыть американцев Советскому Союзу? Глушкова вновь вызвали в Москву, на этот раз к Андрею Павловичу Кириленко.
Что характерно, разговор с академиком он начал почти с тех же слов, что и когда-то Косыгин: «Напишите, Виктор Михайлович, что надо сделать, и мы создадим комиссию».
Глушков написал: «Единственное, что прошу сделать, - это не создавать комиссию. Как показала практика, она работает только в одном ключе - по принципу вычитания умов, а не их сложения, и любое дело способна загубить».
Тем не менее комиссия была создана. Причём более представительная. В неё вошли руководители уже более высокого ранга - министр финансов СССР Василий Фёдорович Гарбузов, министр приборостроения СССР Михаил Авксентьевич Лесечко. Задача стояла - подготовить проект решения по созданию ОГАС, который потом должны были передать на рассмотрение в Политбюро ЦК КПСС,
Вскоре материалы были готовы. Настал день заседания. Кстати, проходило оно в бывшем кабинете Сталина. Вёл заседание секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов. Глушков выступил коротко. Казалось, вопросов нет. Как вдруг просит слова Гарбузов. И понёс.
Вот как описывал его выступление сам Глушков: «Выйдя на трибуну, он обратился первым делом к Мазурову, тогда первому заместителю Косыгина. Вот, мол, Кирилл Трофимович, по вашему поручению
Лестеховцы, изменившие мир
ездил я недавно в Минск, где мы осмотрели одну из тамошних птицефабрик. Так вот там птичницы сами разработали вычислительную машину.
Я засмеялся.
«Вы, Глушков, не смейтесь! - пригрозил он мне пальцем. - Мы здесь о серьёзных вещах говорим». Но его перебил Суслов: «Товарищ Гарбузов, вы пока ещё тут не председатель, и не ваше дело наводить порядок на заседании Политбюро». А он как ни в чём не бывало важно продолжает: «Три программы та машина на птицеферме выполняет: включает музыку, когда курица снесёт яйцо, а также автоматически в течение суток включает и выключает свет, что как бы продлевает световой день. А от этого повышается яйценоскость». Вот чем надо заниматься. Птицефермы таким образом автоматизировать, а уж потом думать про всякие глупости вроде ОГАС».
После этого встаёт Суслов и говорит: «Товарищи, может быть, мы сейчас совершаем ошибку, не принимая проект. Но он настолько революционный, что нам трудно его осуществить. Не готовы мы...».
Расстроенный, Глушков опять ни с чем уехал в Киев. Надежды таяли, как весенний снег. Но через несколько месяцев его снова вызвали в Москву. Приглашал А.П. Кириленко.
Он сообщил Глушкову, что принято решение о его назначении первым заместителем Кириллина, председателя ГКНТ - Государственного комитета по науке и технике. Вопрос, дескать, уже согласован с генеральным секретарём ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым.
Однако веры в успех дела у Глушкова уже не было. И он отказался. Почти час Кириленко уговаривал академика одуматься и дать согласие. Безуспешно. Расставаясь, Кириленко даже не сказал Глушкову до свидания и не подал руки.
Как раз в этот момент об ОГАС началась вакханалия в западной прессе. О ней узнали, когда в печати появился проект директив XXIV съезда КПСС. В них было всего несколько абзацев об ОГАС, но этого хватило. Сначала появились две статьи: одна в «Вашингтон пост», а другая - в английской «Гар-диан». Первая называлась «Перфокарта управляет Кремлём» и была рассчитана на руководителей самого высокого ранга. В ней говорилось: царь советской кибернетики академик Глушков предлагает заменить кремлёвских руководителей вычислительными машинами».
Статья в «Гардиан» должна была обеспокоить прежде всего интеллигенцию. В ней Глушкова обвиняли в том, что он создаёт сеть вычислительных центров не для экономики, а по заказу КГБ для организации тотальной слежки за гражданами и даже их мыслями.
Вторую статью различные «голоса» - радио «Свобода», Би-би-си, «Немецкая волна» - передавали по несколько раз в день и на разных языках.
Позже появились и другие статьи. Кстати, в том числе и в советских газетах. В «Известиях» вышла почти целая полоса под заголовком «Уроки электронного бума», написанная Мильнером, заместителем А.Г. Арбатова, директора Института Соединённых Штатов Америки. В ней утверждалось, что в США спрос на вычислительные машины упал так же, как и на абстрактную живопись.
Конечно, это дезориентировало руководство. После этих публикаций Гарбузов сказал Косыгину, что с помощью ОГАС ЦК КПСС станет контролировать, правильно ли он, Косыгин, и Совет Министров управляют экономикой страны. И тот поверил. И на несколько лет потерял к Глушкову всякий интерес.
Тем временем Глушков считал, что вся эта шумиха - умело организованная американским ЦРУ кампания, направленная против улучшения нашей экономики. Они правильно рассчитали: такая диверсия - наиболее простой способ выиграть экономическое соревнование.
ОГАС погас! - злословили враги учёного и в СССР, и за рубежом.
Но погас всё же не совсем. В 1980 г. вспомнили вновь. И даже решили сказать об этом уже на XXV съезде КПСС. Но в последний момент опять ...
К этому времени здоровье Глушкова сильно пошатнулось. Его положили в больницу. Сперва в Киеве, потом перевезли в одну из московских клиник. Почти месяц рядом с ним в реанимационной палате находилась дочь Ольга. Виктор Михайлович и здесь пытался работать. Попросил её записать на магнитофон его воспоминания, которые выше мы и цитировали. Давясь от слёз, она делала это каждый день в течение тридцати минут - дольше не позволяли .
Навещали Глушкова и его товарищи по работе. Добрее и внимательнее к нему стали представители министерств и ведомств.
Буквально за несколько дней до смерти, когда Глушков лежал весь обложенный трубками и проводами от приборов, поддерживающих его угасающую жизнь, в палату пришёл помощник Устинова, министра обороны СССР. Спросил, не может ли министр ему чем-нибудь помочь? Как раз перед этим Ольга только что выключила магнитофон, записав очередной рассказ его «хождений по мукам». Глушков посмотрел на гостя, улыбнулся: «Если б немного раньше, попросил бы танк! Чтоб пробить глухую стену бюрократии! А сейчас спасибо, не надо ничего».
Лестеховцы, изменившие мир
Умер Виктор Михайлович 30 января 1982 г. Похоронен в Киеве на Байковом кладбище.
О Глушкове люди спорят до сих пор. Кто он? Учёный-романтик? Безнадёжный мечтатель? Неужели не понимал, что пробить глухую стену бюрократии нельзя даже танком? Ведь ОГАС действительно была невыгодна руководству. Она, по сути, в корне меняла работу многих ведомств, особенно ЦСУ. В стране боролись за выполнение планов, шло приукрашивание действительности. Для этого массово использовались так называемые «лукавые цифры». Если б внедрили систему, где бы тогда страна взяла рекордные показатели? Это понимали и в ЦСУ, и в Госплане. Но в качестве отговорок приводили другие аргументы, обычно демагогические.
Однажды Глушкову один из партаппаратчиков написал: «Методы оптимизации и автоматические системы управления не нужны, поскольку у партии есть свои методы управления: для этого она советуется с народом. Например, созывает совещания стахановцев или колхозников-ударников».
Что тут скажешь? Дремучесть некоторых из них просто поражала. И достучаться до них, конечно, было не реально.
Спустя годы известный академик Б.Е. Патон о Глушкове скажет: «Это был блестящий, истинно выдающийся учёный современности, внесший огромный вклад в становление кибернетики и вычислительной техники. Своими работами он предвосхитил многое из того, что сейчас появилось в западном обществе. Он обладал огромными разносторонними знаниями, а его эрудиция просто поражала. Глушков был подлинным подвижником в науке, обладавшим гигантской работоспособностью и трудолюбием. Он щедро делился своими знаниями, идеями, опытом со всеми, кто его окружал. Велик его вклад в компьютеризацию и информатику науки, техники, общества. Виктора Михайловича можно смело отнести к государственным деятелям... Он действительно болел за страну, отдав ей свою замечательную жизнь...».
Также всегда восторженно отзывалась о нём и жена Валентина. В одном из писем она признавалась ему: «Узнав Вас, Виктор, трудно сблизиться с другим человеком. Вы становитесь мерилом всему. В моём представлении Вы недосягаемый великан, к которому можно только приблизиться по своему развитию, но не сравняться. И я хочу, чтобы Вы навсегда остались таким».
Многие идеи Глушкова сейчас уже стали или становятся реальностью. Как это ни странно, но намного раньше ими воспользовались на Западе. Взять
того же Стив Джобса, к сожалению, тоже уже ушедшего из жизни. Он, конечно, не учёный, а гениальный предприниматель. Он просто вовремя воспользовался тем, что изобрёл Глушков и такие, как он. Опираясь на опыт предшественников, Стив Джобе одним из первых разработал и выпустил в продажу серию персональных компьютеров. Это примерно то же самое, что было раньше: Попов изобрёл радио, а потом другие этим воспользовались, неплохо на этом заработав. Так и тут.
Бесспорно, Глушков намного опередил время, в котором жил. В этом смысле его можно назвать человеком из будущего.
Что характерно, его проект ОГАС в середине восьмидесятых нашёл неожиданное продолжение, но уже в искусстве. Музыкант и режиссёр Виктор Аргонов поставил технооперу «2032: легенда о несбывшемся времени». Один из главных героев его произведения не человек, а машина - автоматическая система государственного управления (АСГУ), которая была разработана в 2019 г. как продолжение проекта ОГАС,
Фабула технооперы такова. В 1985 г. после смерти генерального секретаря ЦК КПСС К. У. Черненко к власти приходит не М.С. Горбачёв, а первый секретарь Ленинградского обкома Г.В. Романов. А потому история пошла другим путём. В 2000-х Романова сменит Н.И. Плотников - академик, талантливый учёный, создатель проекта АСГУ - машины, управляющей государством. Эта машина приносит свои плоды, укрепляет позиции в экономике. Однако после прихода очередного генсека A.C. Милинев-ского АСГУ обнаруживает идеологические расхождения с традиционной точкой зрения на коммунизм. Техника взбунтовалась. Власти в панике. Не знают, что делать. Бюрократия боится потери власти, а также опасается, что произойдёт порабощение людей искусственным разумом. В результате машина подвергается перепрограммированию. Но это ослабляет эффективность управления страной. В это время западные страны развязывают серию локальных войн и ситуация начинает развиваться по опасному сценарию...
Никто не знает, как будут развиваться события в мире в 2032 г. Но хочется верить, сценарий окажется не таким мрачным. В любом случае, всё, что сделано предыдущими поколениями, даром не пропадёт. Можно с уверенностью сказать, что и идеи академика Глушкова тоже не будут забыты. И сами люди останутся такими же людьми, а не превратятся в «мозгоподобные структуры»...
А.И. Гущин
