CC BY
317
УДК 94(437+57)"1914/1918"
Вторушин Михаил Иванович
кандидат исторический наук Омский государственный технический университет
ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ КОРПУС В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ НА ВОСТОКЕ РОССИИ
В статье изложены внешнеполитические причины участия Чехословацкого корпуса в Гражданской войне в России; исследованы внутренние и внешние факторы участия бывших военнопленных Австро-Венгерской империи в этом социально-политическом конфликте; выявлена специфика идеологических установок командования корпуса и рядовых легионеров; изучена суть конфликта Легиона с правительством адмирала А.В. Колчака и его роль в поражении Белого движения на востоке России.
Исследование проведено на базе диалектико-материалистического метода познания, исходя из принципов историзма, конкретного опыта истории и связи с другими историческими событиями эпохи.
Гражданская война в России по ряду факторов характеризуется как часть мирового политического конфликта 1914—1918 гг. Ход вооруженного противостояния сторонников и противников Октябрьского политического переворота в стране определялся вмешательством в этот процесс мировых держав и сопредельных стран, поэтому Гражданская война на территории бывшей Российской империи являлась особым течением Первой мировой войны. Великие державы Европы, США, Япония и новые государства Европы старались обеспечить в этой части мира свои военно-политические интересы. Определенную, а в Сибири решающую, роль в Гражданской войне в России как части общемирового кризиса сыграли военнопленные австро-венгерской армии. В первую очередь это касается чехов и словаков, которые активно участвовали в политических катаклизмах, связанных с революционными преобразованиями в России, и параллельно влияли на ход событий, подводивших итоги Первой мировой войны в Европе.
Ключевые слова: Чехословацкий корпус, Легион, Гражданская война, Антанта, интервенция, Белое движение.
Признано, что широкомасштабная Гражданская война в России началась с мятежа эшелонов Чехословацкого корпуса на востоке страны. Причинам участия и роли Чехословацкого корпуса в развязывании Гражданской войны в России было уделено внимание еще в период военно-политической борьбы 1918-1920 гг. В.И. Ленин считал, что агенты стран Антанты спровоцировали «чехословацких бунтарей», чтобы возобновить войну с Германией [14, с. 416]. По его мнению, легионеры были не против власти Советов, они лишь хотели покинуть Россию, но против были к ним прикомандированные русские офицеры [15, с. 426]. Советский эксперт Ил. Вардин (И.В. Мгеладзе), анализируя книгу эсера Б.С. Солодовникова «Сибирские авантюры и генерал Гайда», заявлял, что изначально корпус имел цель свергнуть советский режим и передать власть Учредительному собранию [2, с. 356]. Командующий иностранными войсками в Сибири генерал М. Жанен считал, что мятеж был вызван стремлением легионеров любой ценой покинуть Россию, чтобы сражаться за независимость своей страны на Западном фронте [10, с. 104]. Белый писатель А.Г. Котомкин причину участия легионеров в развязывании Гражданской войны видел в желании реализовать идею всеславянского единения в борьбе с германской агрессией [13, с. 7]. Генерал Белой армии Сибири К.В. Сахаров утверждал, что цель мятежа состояла в индивидуальном и коллективном обогащении солдат и офицеров Чехословацкого корпуса за счет ресурсов России [21, с. 217]. Член Омского правительства Г.К. Гинс считал мятеж Легиона, целью которого было «восстановление свободы старой Чехии», происками эсеров и кооператоров [5, с. 516-517]. Изучая действия
корпуса в годы Гражданской войны, историк-эмигрант С.П. Мельгунов пришел к выводу, что в годы Первой мировой войны в основе политики чехословацких эмигрантских кругов было стремление «использовать в своих национальных интересах складывающуюся международную обстановку» [16, т. 2, с. 108]. Учитывая многообразие мнений непосредственных участников Гражданской войны в России о роли и целях добровольческого Чехословацкого корпуса в этом военно-политическом процессе, необходимо вновь изучить идейные взгляды, их эволюцию и конкретные действия руководства Легиона, а также рядовых легионеров в Сибири в период 1918-1920 гг.
Ход революции 1917 г. в России поставил вопрос о судьбе пленных армии Австро-Венгрии, которых было почти 2 млн человек. Политические силы страны и державы Антанты стремились их использовать в своих интересах [4, с. 30]. Свой отпечаток на эти планы наложила специфика мировой войны, когда часть пленных Дунайской империи не желала возвращения на родину, понимая, что в этом случае они вновь будут направлены в действующую армию [16, т. 1, с. 127]. Феномен девиантного поведения пленных возник под влиянием революции - известная их часть прониклась антивоенными настроениями и воевать дальше не желала. Русский плен был удобным поводом уклониться от участия в войне [3, с. 71].
Исключение составляли пленные из числа чехов и словаков, которые связывали свои надежды на национальное возрождение с Россией. Еще в 1914 г. царское правительство создало из эмигрантов - чехов и словаков - «Чешскую дружину», а в 1916 г. - стрелковую бригаду, ставшую ядром будущего добровольческого корпуса [18, с. 332].
© Вторушин М.И., 2017
Вестник КГУ^ № 1. 2017
21
Поскольку большая часть чешской эмиграции придерживалась либеральных идей, царские власти сознательно не формировали крупное соединение из военнопленных чехов и словаков, желавших сражаться на стороне России [10, с. 103]. После Февральской революции, когда солдатскую массу русской армии охватили антивоенные настроения, у Временного правительства была потребность сформировать ударные соединения для решения боевых задач на фронте. Для этого подходили бывшие военнопленные австро-венгерской армии [12, с. 196]. Было заявлено о создании добровольческих корпусов из славян. Весной 1917 г. формировались чехословацкие и польские дивизии. В июле был создан польский корпус генерала Ю.Р. Довбор-Мусницкого (до 25 тыс. человек) из трех пехотных дивизий, конницы и артиллерии. Этот польский корпус в феврале 1918 г. перешел на сторону германской армии, после чего использовался в качестве оккупационных войск в Белоруссии [8, с. 194]. Он стал ядром армии возрожденной Польши, и ему предстояло столкнуться в начале 1919 г. с армией возродившейся Чехословакии.
Осенью 1917 г. завершилось формирование Чехословацкого корпуса (до 30 тыс. человек) из двух дивизий и запасной бригады [4, с. 37]. По своим взглядам солдаты и офицеры корпуса были правыми социалистами с заметными националистическими и славянофильскими настроениями [6, оп. 1, д. 89, л. 1], которые совпадали с общей философией Временного правительства, считавшего Чехословацкий корпус, части которого во время июньского наступления русской армии 1917 г. показали высокие боевые качества [21, с. 213], своей военной опорой [4, с. 36].
Октябрьская революция 1917 г. и выход России из войны разрушили надежды добровольцев корпуса, который они стали называть Легион, на национальное возрождение с помощью России. Поэтому большая часть легионеров враждебно встретила Октябрь. В ноябре 1917 г. на совещании в Яссах представителей стран Антанты члену Чешского национального совета В. Черженскому предложили использовать корпус в борьбе против советской власти [26, с. 9]. Однако нестабильность на Украине, где он находился, угроза германского наступления, а также движение украинских националистов не позволили осуществить этот план [16, т. 1. с. 141].
Легион пытались использовать в своих целях вожди Белого движения юга России. На предложение генерала М.В. Алексеева перевести корпус на Дон и влить его в состав Добровольческой армии глава Чешского национального совета Т.Г. Масарик дал отказ. Негативный ответ был итогом неприятия большинством легионеров реставрационных планов ряда генералов из Белого лагеря. В этом факте нужно искать зерна конфликта Легиона с верховным правителем Белой России А.В. Колчаком.
Кроме того, руководство корпуса опасалось быть отрезанным от морских портов [10, с. 104], которые в это время еще находились в руках Советов.
В начале 1918 г. Легион решил покинуть России. Совнаркому было объявлено о нейтралитете и переходе корпуса с 15(28) января 1918 г. в состав французской армии как ее автономной части. Французское военное руководство собиралось перевезти его Северным морским путем через Архангельск и Мурманск на Западный фронт, где ожидалось германское наступление. Для обеспечения эвакуации частей Чехословацкого корпуса 3 марта 1918 г. союзники высадились в Мурманске, так как возникла угроза захвата порта фин-ско-германскими частями [24, с. 44]. Однако затем Англия убедила своих французских партнеров отправить корпус для эвакуации из России в восточном направлении, объясняя этот вариант нехваткой морского транспорта для вывоза такого большого воинского контингента, так как все наличные суда были заняты перевозкой в Европу американских войск [1, с. 277]. Одновременно требовалось использовать силы Легиона для помощи «демократической контрреволюции» России.
Правительству Англии требовалось открыть в России фронт борьбы против войск Центральных держав, так как мартовское наступление 1918 г. германской армии привело к разгрому английской армии и движению немцев на Париж [1, с. 291]. На финансирование корпуса были выделены денежные средства: США отвели на эти цели 12 млн долл., Англия - 80 тыс. ф. ст., а Франция - 11 млн руб. Эта помощь не скрывалась, о чем сообщалось в чехословацкой газете «Прокупник свободы» 28 июня 1918 г. [7, с. 155]. Союзники 4 апреля 1918 г. для снабжения корпуса и других антисоветских сил захватили порт Владивостока [3, с. 72]. Когда первые эшелоны легионеров прибыли во Владивосток, надеясь покинуть Россию, выяснилось, что транспорт для их вывоза в Европу отсутствует [24, с. 63].
В этих условиях Совнарком предложил корпусу или вступить в состав Красной Армии, или покинуть страну в любом направлении, при этом сдать все русское оружие, кроме винтовок для нужд караульной службы [18, с. 334]. Руководство корпуса и рядовые легионеры расценили это требование как шаг к интернированию и передаче властям Австро-Венгрии. Против политики Т.Г. Масарика сохранять нейтралитет в делах России выступила группа офицеров во главе с Я. Сыровый, Р. Гайдой, Ст. Чече-ком, Й. Швецем, К. Воженилеком и Л. Прхалой [18, с. 333], решивших вмешаться в русские дела на стороне правосоциалистических сил.
На ультиматум председателя Реввоенсовета Л.Д. Троцкого сдать все оружие [4, с. 121] чехословацкие эшелоны в Поволжье, на Урале и в Сибири подняли мятеж и захватили власть на местах [4,
с. 125]. Мятеж совпал по времени с выступлением дружин эсеров, офицерских и казачьих отрядов. Однако успехи антисоветских сил оказались эфемерными, так как советская власть удержалась в центре России, а в Поволжье был создан устойчивый фронт Красной Армии. В боях части Легиона понесли большие потери, и ряд полков потерял боеспособность. Руководство Легиона в этих условиях провело насильственную мобилизацию военнопленных чехов и словаков в лагерях Сибири. Это позволило довести состав корпуса до 100 тыс. человек [18, с. 332]. Однако в плане качества боеспособность корпуса после мобилизации нейтрально настроенных пленных была невысокой.
Нахождение Легиона в Сибири стало следующим этапом его участия в Гражданской войне в России. Это был период влияния фактора корпуса на международные дела Версальского периода истории Европы. Один из «отцов» независимой Чехословакии Э. Бенеш писал: «Я каждый день видел доказательство того, что Франция противится вовлечению нашей армии в войну в Сибири и считает важной ее передислокацию на Западный фронт» [24, с. 63]. Вожди Легиона вернулись к мнению Т.Г. Масарика, заявляя о принципе нейтралитета в русских делах. В соответствии с ним (в ожидании выезда во Францию) в Сибири велась особая политика, приведшая к конфликту с белым антисоветским правительством края [16, т. 1, с. 155].
По этой причине Легион, будучи во враждебном окружении, занялся самообеспечением. В первую очередь нужны были деньги. Правительство Франции как куратор корпуса в силу финансового банкротства реальных сумм на его содержание не имело. Основой независимости корпуса стало русское золото. После захвата золотого запаса России в августе 1918 г. в Казани его направили в Челябинск, а затем в Омск. В ходе этой операции исчезло содержимое ряда вагонов с золотом и другими активами на сотни миллионов рублей. Белый писатель А.Е. Котомкин обвинил Легион в краже части золотого запаса России [13, с. 20]. Лишь наличием большого финансового источника можно объяснить независимое поведение легиона по отношению к Всероссийскому правительству адмирала А.В. Колчака.
После известий о поражении и выходе из войны Австро-Венгрии, о национальных революциях в различных частях Дунайской империи все мысли легионеров были связаны с возвращением на родину любым путем [18, с. 368]. Легионеры не хотели продолжать борьбу с советской властью. Как вспоминал А.Е. Котомкин о настроениях Легиона после поражения Центральных держав, «мир с Германией на Западе... означал мир с большевиками» [12, с. 352]. Началась демократизация настроений рядовых легионеров, которые не желали участвовать в боевых операциях и вообще быть
в России. «В Европе мир, а мы здесь непонятно почему воюем с неизвестными нам бандитами» -стало лейтмотивом всех выступлений на совещаниях легионеров» [4, с. 163]. Апогеем конфликта в Легионе стало самоубийство командира одной из дивизий - полковника Швеца [18, с. 359].
Части Легиона были отведены с фронта для охраны Транссибирской магистрали [41, с. 151]. Легионерам было ясно, что война с Советами им не позволит вернуться на родину коротким путем, то есть через европейскую часть России [4, с. 134]. Оставался только один путь - через Владивосток, но этот путь контролировался американцами, которые не желали перехода охраны Транссибирской магистрали в руки японцев [17, с. 47]. Поэтому легионерам было заявлено об отсутствии судов для эвакуации, и что они должны были оставаться в Сибири до завершения мирной конференции в Версале. Создателям послевоенной системы мира Легион был нужен для решения «русского вопроса». Доктор Э. Бенеш, отражая эти планы, заявил: «В интервенции в Сибири мы играем передовую роль. В дальнейшем события покажут, что через непродолжительное время мы будем занимать ведущее положение и в военном, и в политическом отношении» [4, с. 131].
В это время в Сибири развивался острый конфликт между Легионом и Верховным правителем России адмиралом А.В. Колчаком по вопросу о легитимности государственного переворота 18 ноября 1918 г. в Омске, так как эсеры, политический союзник Легиона, были лишены государственной власти, а они сами попали под кровавые репрессии [20, с. 27-29]. Произошли локальные вооруженные столкновения легионеров с русскими воинскими командами, поддержавшими политический переворот в Омске. Легионеры в Екатеринбурге и Челябинске сумели освободить ряд членов Учредительного собрания [18, с. 363-364]. Военный министр Англии У. Черчилль по этому поводу заметил: «Их собственные политические взгляды были прогрессивны и плохо вязались со взглядами русских белогвардейцев» [25, с. 153]. Вместе с падением эсеровской Директории для легионеров исчез шанс на примирение российских социалистических партий, прекращение Гражданской войны в России и возвращение Легиона на родину через ее европейскую часть, так как исчез камень преткновения и противоречий с советским правительством - Брестский мир.
Когда выяснилось, что эмиссары Англии в Сибири не позволят Легиону вмешаться в события вокруг борьбы за власть в Омске, он занял по отношению к белому режиму позицию враждебного нейтралитета. Так, 6 декабря 1918 г. представители Чехословацкого национального совета в России Я. Есенский и Ю. Кудела заявили: «Сокрушение большевистского владычества и восстановление
нормального положения на территории великого русского народа является одним из условий прочного мира в Европе. В интересах России и всего Славянства выполнить эту задачу, прежде всего, своими собственными силами» [9]. Оценив это заявление, Совет Антанты поручил Легиону охрану Транссибирской магистрали от Иркутска до Томска [24, с. 368], чтобы он ни в какой точке Сибири не мог собрать достаточные силы для проведения военного переворота в пользу партии эсеров.
Независимое поведение Легиона внушало тревогу властям белого режима власти в Омске, тем более что в нем происходили процессы демократизации жизни. Так, 20-25 мая 1919 г. в Томске на Втором съезде чехословацкого войска в резолюции было заявлено о недоверии его командованию «из-за недоверия к режиму А.В. Колчака», о срочной эвакуации и прекращении войны [17, с. 47]. В июле 1919 г. под Иркутском взбунтовались два батальона. Командованию с большим трудом удалось сохранить единство корпуса [10, с. 74-75]. Это говорило о том, что было невозможно использовать Легион в борьбе с Красной Армией [4, с. 159], а само понятие «белочех» потеряло свое прежнее значение.
В свою очередь, перед правительством адмирала А.В. Колчака стояла очень сложная задача разрешения противоречий с Легионом. Вооруженные силы белого режима власти нуждались в стотысячной армии чехословаков и других славян для усиления мощи своих войск на фронте, так как боеспособность большинства сибирских частей была очень низкой. Однако почти все легионеры не скрывали своего позитивного отношения к эсерам. Поэтому А.В. Колчак, с одной стороны, постоянно ставил перед Советом Антанты вопрос о выводе Легиона из Сибири [21, с. 226], чтобы предотвратить потенциальный военно-политический переворот в пользу эсеров, а с другой стороны, он нуждался в опытных военных кадрах и пытался заинтересовать легионеров в переходе на русскую военную службу. Так, 9 июля 1919 г. им была издана «Жалованная Грамота Верховного Правителя Чехословацким войскам в России», в которой сообщал о наделении свободной землей в обход существовавших ограничений, которые не позволяли иностранцам приобретать в ряде областей Сибири и Туркестана недвижимое имущество [13, с. 4041]. Но этот реверанс в сторону легионеров не нашел среди них понимания.
В этих условиях Верховный правитель пригрозил командующему союзными войсками генералу М. Жанену, что позиция легионеров его принудит разоружить их силой, что он сам «станет во главе войск» [10, с. 116]. Стоит отметить, что в Легионе и в правительстве Чехословакии были политики, согласные на участие корпуса в борьбе с Красной Армией, чтобы вывести его на родину «западным
путем» [13, с. 66-67]. Эта нужно было сделать, чтобы показать лояльность Совету Антанты при решении территориальных споров Чехословакии с соседними странами.
В это время Легион был в постоянном ожидании, что его вывезут из Сибири на родину. Этим можно объяснить факт проживания легионеров в вагонах, а не в стационарных казармах местных гарнизонов. Чтобы быстро покинуть регион в восточном направлении, легионеры конфисковали для своих нужд тысячи вагонов и несколько сот паровозов, которые они обслуживали своими силами [5, с. 537]. Реализация их надежд не входила в планы Англии. Для нее важно было удержать легионеров в Сибири [25, с. 221], так как она надеялась использовать их в решающих боях с Красной Армией. Кроме того, только Легион мог обеспечить безопасность Транссибирской магистрали, по которой перевозили военные материалы из Англии для армии адмирала А.В. Колчака, от налетов партизан.
Удерживало корпус в Сибири и правительство Франции. Это было вызвано проблемами послевоенного устройства Европы, поскольку на ее политической карте появилось несколько новых государств, правительства которых стремились найти поддержку Франции как самой мощной в военном плане державы. Имея ее, они рассчитывали включить в состав своих государств обширные территории за счет сопредельных стран. Наибольшие претензии предъявляли Польша и Чехословакия. Так, доктор Э. Бенеш 6 февраля 1919 г. просил на мирной конференции в Париже для своего государства территории Богемии, Моравии, Силезии, Словакии, Закарпатской Украины и выход к морю [9]. Камнем преткновения стал вопрос о Верхней Силезии, на которую также претендовала Польша. В этом районе в январе 1919 г. начались боевые действия за контроль над данной территорией между чехословацкими и польскими войсками [25]. С трудом комиссарам Антанты удалось добиться перемирия враждующих сторон. В этих условиях правительству Франции предстояло определить основного клиента в Центральной Европе. Лучше всего подходила на эту роль Польша, которую можно было использовать как против побежденной Германии, так и против Советской России [11, т. 3. с. 35].
Исходя из этой ситуации в Европе, Франции важно было удержать Легион в Сибири неопределенно долго, чтобы почти стотысячная армия отборных войск чехов и словаков не появилась в зоне вооруженного конфликта, тем более что Э. Бенеш прислал телеграмму с оповещением: «Родина не требует от вас более жертв, вы достаточно сделали для нее» [10, с. 124]. Конфликт из-за спорных территорий Польши и Чехословакии усугублялся решением Совета Антанты определить состав их армий в 44 и 22 тыс. человек [11, т. 3, с. 49], что нарушало равенство союзников Франции.
Вооруженный конфликт в Силезии нашел отголосок в Сибири, когда Легион умышленно не помог 5-й польской дивизии в бою с частями Красной Армии у станции Тайга 10 января 1920 г. [23, с. 116117]. В результате боя польская дивизия перестала существовать [3, с. 260-261]. К этому шагу Легион подтолкнуло известие о том, что поляки ведут переговоры с Советами о пропуске на родину через Европейскую Россию [24, с. 181].
Осенью 1919 г., когда завершилось территориальное оформление Чехословакии, у союзной миссии уже не было причин удерживать корпус в Сибири. Решение о его выводе совпало по времени с крушением западного фронта колчаков-ских войск и эвакуацией из Омска Российского правительства А.В. Колчака. Появление эшелонов Верховного правителя в зоне ответственности корпуса сразу же поставило адмирала в положение заложника ситуации в Восточной Сибири [16, т. 2, с. 377-378], которая определялась быстрым наступлением Красной Армии и почти поголовным восстанием крестьянства края против интервентов и белого режима власти.
Чтобы обеспечить вывод из Восточной Сибири дивизий Легиона и других частей интервентов, 13 ноября 1919 г. Б. Павлу и доктор В. Гирса издали «Меморандум представителям стран Антанты и США в России о положении чехословацкой армии», в котором ответственность за кровавый террор в отношении населения края они возложили на режим Верховного правителя [5, с. 516-517]. 7 февраля 1920 г. было заключено соглашение с командованием красных войск о нейтральной зоне и неприменении между эшелонами чехословаков и частями Красной Армии оружия [13, с. 118].
Адмирал А.В. Колчак ответил на Меморандум нотой: «Я заявляю, что малейшие шаги в этом смысле будут мною рассматриваться как враждебный акт, фактически оказывающий помощь большевикам, и я отвечу на него вооруженной силой и борьбой, не останавливаясь ни перед чем» [19, с. 114]. 21 декабря 1919 г. он отдал атаману Г.М. Семенову приказ, чтобы инициировать вмешательство командования союзников в политический кризис, созданный восстанием эсеров в Иркутске, разрушить тоннели Кругобайкальской железной дороги и сделать Легион заложником [3, с. 262]. Приказ адмирала А.В. Колчака вынудил Легион и командующего союзными войсками выдать восставшим Верховного правителя. Генерал М. Жанен решил Легион спасти, несмотря на вмешательство в кризис вокруг Иркутска японцев и отрядов атамана Г.М. Семенова [10, с. 143]. Мотив этого шага во многом был обусловлен политической ситуацией в Европе, где проходили мощные революционные движения, и для их нейтрализации требовался в качестве полицейской силы боеспособный корпус ветеранов Первой мировой и Гражданской войн [26,
с. 202-203]. Кроме того, начиналась Советско-польская война, и Чехословацкий корпус можно было использовать в критический момент борьбы с Красной Армией в случае поражения польской армии.
Весной 1920 г. эшелоны Легиона сосредоточились во Владивостоке. 2 сентября последний транспорт с легионерами покинул порт. На этом историческая миссия Легиона в Сибири закончилась. По мнению генерала Д.В. Филатьева, «чехами был заложен первый камень независимости Сибири от большевиков, и они же вбили последний гвоздь в гробовую крышку адмирала Колчака и всего белого движения в Сибири» [23, с. 61].
Таким образом, вопрос об участии корпуса во внутриполитических событиях России периода революционных катаклизмов 1917-1920 гг. прямо связан с исторической задачей воссоздания независимости народов Чехии и Словакии. Страны Антанты стремление руководства и рядовых легионеров эту историческую задачу применили в геостратегических интересах для воссоздания восточного фронта против государств Центрального блока. После поражения Германии Антанта с конца 1918 г. и до весны 1920 г. использовала корпус для обеспечения усилий белого движения в деле свержения советской власти в России. Российские политические силы антисоветской направленности рассматривали корпус и его борьбу с Советами как выполнение перед Россией общеславянского долга и как благодарность за поддержку в годы Первой мировой войны в деле обретения государственной независимости чехами и словаками. Участие корпуса в событиях Гражданской войны делится на ряд этапов - от ее развязывания и до свертывания после ареста Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака. При этом военная активность корпуса зависела от факторов и условий получения независимости народом Чехословакии, территориального оформления его государства.
Библиографический список
1. Архив полковника Хауза // Избранное: в 2 т. -М.: АСТ, 2004. - Т. 2. - 744 с.
2. Вардин Ил. Эсеры и колчаковщина // Красная новь. - 1921. - № 3. - С. 356-357.
3. Вацетис И.И., Какурин Н.Е. Гражданская война. 1918-1921. - СПб.: Полигон, 2002. - 672 с.
4. Веселы И. Чехи и словаки в революционной России: пер. с чеш. - М.: Воениздат, 1965. - 83 с.
5. Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. - М.: Айрис-пресс, 2008. - 672 с.
6. Государственный исторический архив Омской области (ГИАОО). - Ф. Р-1015.
7. Гражданская война в СССР: в 2 т. - М.: Во-ениздат, 1980. - 368 с.
8. Гражданская война и военная интервенция в СССР: энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия, 1983. - 704 с.
9. Думы (Бийск). - 1919. - 11 февраля. - № 19.
10. Жанен М. Отрывки из моего сибирского дневника: пер. с фр. // Сибирские огни. - 1927. -№ 4. - С. 102-144.
11. История дипломатии: в 3 т. - М.: ОГИЗ, 1945. - Т. 2. - С. 424.
12. Керенский А.Ф. Русская революция. 1917: пер. с англ. - М.: Центрполиграф, 2005. - 384 с.
13. КотомкинА.Е. О чехословацких легионерах в Сибири. 1918-1920. Воспоминания и документы. - Париж, 1930. - 188 с.
14. Ленин В.И. Заключительное слово по докладу о борьбе с голодом // Полн. собр. соч. - Т. 36. -С. 415-417.
15. Ленин В.И. Речь на митинге в Сокольническом клубе 21 июня 1918 г. // Полн. собр. соч. -Т. 36. - С. 426-429.
16. Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака: в 2 кн. - М.: Айрис-пресс, 2004. - Кн. 1. - С. 576.
17. Маньковский В.И., Габрусевич С.А. Чехословацкий корпус в Сибири в 1919 г. // История белой Сибири. - Кемерово, 2005. - С. 46-48.
18. Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых. Воспоминания и документы. - М.: Айрис-пресс, 2011. - 544 с.
19. Последние дни колчаковщины: сб. документов / под ред. М.М. Константинова.- М.; Л.: Госиздат, 1926. - 232 с.
20. Ракитников Н.И. Сибирская реакция и Колчак. - М.: Народ, 1920. - 40 с.
21. Сахаров В.К. Белая Сибирь (Внутренняя война 1918-1920 гг.). - Мюнхен, 1923. - 330 с.
22. Сибирская советская энциклопедия: в 4 т. -Новосибирск: Сибирское краевое издательство, 1929. - Т. 1. - 990 с.
23. Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири // Гражданская война в России. - М.: АСТ, 2005. - 475 с.
24. Флеминг П. Судьба адмирала Колчака: пер. с англ. - М.: Центрполиграф, 2006. - 252 с.
25. Черчилль У. Мировой кризис: пер. с англ. -М.: Эксмо, 2003. - 768 с.
26. Шмераль Б. Чехословаки и эсеры. - М.: ОГИЗ, 1922. - 28 с.
