CC BY
33
Научная статья УДК 930.85
doi: 10.18522/2687-0770-2023-3-54-60
ЧАСТНОЕ КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЕ В СССР И НОВАЯ СОВЕТСКАЯ ЭЛИТА
Максим Сергеевич Богданов
Пятигорский государственный университет, Пятигорск, Россия [email protected]
Аннотация. Рассматривается феномен частного коллекционирования в советской России. Становление советского строя, приведшее к известным изменениям в социальной структуре общества, обусловило появление новой советской элиты, не чуждой собирательству и коллекционированию. Ограничения политико-идеологического характера, налагаемые на любые формы коммерческой деятельности, и почти закрытый рынок художественных ценностей предопределили своеобразие частного советского коллекционирования: способы складывания коллекций, возможности их сохранения, обмена, судьбы и пр. Предлагается типология коллекционеров советского периода в зависимости от финансовых возможностей, целей коллекционирования художественных предметов, эстетического и культурного уровня, а также той социокультурной обстановки, в которой осуществлялась коллекционная деятельность. Всего было выделено шесть условных типов советских коллекционеров, среди них ученая и творческая интеллигенция, офицеры Красной Армии, ветераны советских спецслужб, государственно-партийная элита, «бывшие» - оставшиеся в стране представители дворянства. Приводятся исторические факты, свидетельствующие о сложных взаимоотношениях между частными коллекционерами и советским государством, основанном на командно-административной экономической системе. Многие архивные материалы, документы до сих пор не открыты, что затрудняет исследование некоторых аспектов частного коллекционирования советской эпохи. Исследование частных коллекций и способов собирательства является важнейшим материальным источником изучения истории страны.
Ключевые слова: частное коллекционирование, СССР, советская элита, типология коллекционеров, объекты частного коллекционирования, рынок художественных ценностей, командно-административная экономическая система, реквизиция
Для цитирования: Богданов М.С. Частное коллекционирование в СССР и новая советская элита // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ. науки. 2023. № 3. С. 54-60.
Статья опубликована на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International (CC-BY4.0). Original article
PRIVATE COLLECTING IN THE USSR AND THE NEW SOVIET ELITE
Maxim S. Bogdanov
Pyatigorsk State University, Pyatigorsk, Russia [email protected]
Abstract. The article is devoted to the phenomenon of private collecting in Soviet Russia. The author proceeds from the fact that the formation of the Soviet system, which led to certain changes in the social structure of society, led to the emergence of a new Soviet elite, not alien to collecting. Restrictions of a political and ideological nature imposed on any form of commercial activity and the almost closed art market predetermined the uniqueness of private Soviet collecting: ways of folding collections, the possibility of their preservation, exchange, fate, etc. The proposed typology of collectors of the Soviet period depends on the financial possibilities, the goals of collecting art objects, the aesthetic and cultural level, as well as the socio-cultural environment where collecting was carried out. In total, six conditional types of Soviet collectors were identi-
© Богданов М.С., 2023
fied, among them the scientific and creative intelligentsia, Red Army officers, veterans of the Soviet special services, the state party elite, the "former" - the remaining representatives of the nobility in the country. The historical facts testifying to the complex relationship between private collectors and the Soviet state based on the command and administrative economic system are given. Many archival materials and documents have not revealed yet, which makes it difficult to study some aspects of private collecting of the Soviet era. The study of private collections and methods of collecting is the most important material source for studying the history of the country.
Keywords: private collecting, USSR, Soviet elite, collectors' typology, objects of private collecting, art market, command and administrative economic system, requisition
For citation: Bogdanov M.S. Private Collecting in the USSR and the New Soviet Elite. Bulletin of Higher Educational Institutions. North Caucasus Region. Social Science. 2023;(3):54-60. (In Russ.).
This is an open access article distributed under the terms of Creative Commons Attribution 4.0 International License (CC-BY4.0).
Тема частного коллекционирования в России является недостаточно проработанной, особенно советского периода отечественной истории, в том числе и по причине закрытости части архивов и документов. Тем не менее можно отметить некоторые авторитетные исследования, которые если и не посвящены собственно феномену частного коллекционирования в СССР, то содержат об этом весьма ценные исторические сведения: как создавались коллекции и какова их последующая судьба, что было объектом коллекционирования, каков «портрет» частного коллекционера, среди них работы отечественных и иностранных авторов: А.Г. Ваганова, А.Н. Малинкина, Д.Я. Северюхина, М.В. Рац, Л.Л. Шпаковской, А.В. Якуба, Ж. Бодрийяра, М. Бьянчи [1-8].
Для того чтобы понять, что собой представлял феномен частного коллекционирования в советской России и как складывались новые советские элиты, желавшие заниматься коллекционированием, необходимо:
1) дать характеристику советской элите, которая, несмотря на существующие запреты относительно частной коммерции, активно занималась коллекционной деятельностью с точки зрения ее эстетических вкусов, финансовых возможностей, реализуемых целей, политических ценностей;
2) определить круг объектов частного коллекционирования, характер коллекций и существующие ограничения в рамках общества, основанного на командно-административной экономической системе;
3) определить пути и способы составления коллекций советской элитой, формы аккумуляции коллекционных предметов, а также проследить судьбу некоторых частных собраний;
4) рассмотреть частно-коллекционерскую деятельность «в единстве с той социальной средой, с теми конкретными общественными условиями, в которых она протекала» [9, с. 7].
Составление уникальных коллекций в России до революции было прерогативой аристократии, предприимчивого купечества, торговых и промышленных династий, дипломатов, ученых (братья П.М. и С.М. Третьяковы, С.Т. Морозов, П.И. Щукин, Д.Т. Татищев, П.Ф. Карабанов С.И. Мамонтов, А.А. Бахрушин, И.С. Остроухов и др.). Их огромные состояния приобретались разными способами, иногда несправедливыми, но часто использовались для поддержки отечественных художественных талантов, для покупки и сохранения произведений искусства, для просветительской деятельности.
Становление индустриального общества способствовало появлению новых объектов коллекционирования, связанного с меньшими финансовыми вложениями и не требующего больших помещений для хранения коллекций в условиях «нерешенного жилищного вопроса»: почтовые марки, этикетки, монеты и пр. Коллекционирование демократизируется, перестает восприниматься как дело избранных, как занятие исключительно для аристократов или меценатов, в его орбиту вовлекаются новые круги населения не только в столицах, но и в провинциях: городская интеллигенция, служащие, торговые работники, государственные чиновники, пристрастившиеся к собирательству.
Рамки нашей статьи не позволяют дать развернутую характеристику советской элите, механизмам ее формирования, способам рекрутирования, стилю поведения на разных этапах истории СССР.
Мы лишь затронем данную обширную тему в интересующем нас аспекте, а именно: как и при каких условиях формировался советский тип коллекционеров, какими мотивами они руководствовались при собирании коллекций, каков был их эстетический вкус и образовательно-интеллектуальный бэкграунд.
В советской истории частного коллекционирования не существовало и не могло существовать некоего единого класса коллекционеров, поэтому нами будет предложена своего рода типология коллекционеров, различающихся, во-первых, по своим финансовым возможностям, во-вторых, по тем потребностям, которые они удовлетворяли, занимаясь коллекционированием в условиях «почти» закрытого рынка художественных ценностей, когда даже активный обмен марками ассоциировался со спекуляцией и нелегальными валютными операциями.
После революции 1917 г. все известные дворянские и промышленно-купеческие частные коллекции были национализированы, а с «частным коллекционированием как с аристократической и буржуазной забавой и укрывательством от широких масс культурных ценностей» [10, с. 81] было покончено, поскольку страсть к коллекционированию не вписывалась в систему коллективистских ценностей. Но даже в самые драматичные и тяжелые исторические периоды в СССР существовали определенные слои населения, которые могли позволить себе делать солидные коллекции в силу своей профессии, социальной позиции, своих возможностей бывать за границей, которым удавалось «обходить» репрессивные законы страны, постоянно лавировав на грани законности.
В связи с этим приведем характеристику положения коллекционера в советском обществе, данную А. Амальриком: «В обществе, лишенном частной собственности, фигура коллекционера приобретала зловещие черты пушкинского скупого рыцаря, который прячет свои сокровища в подвале, чтобы в одиночестве наслаждаться ими при колеблющемся свете свечей» [11, с. 86].
Всего нами выделено шесть условных категорий коллекционеров внутри советской элиты.
Первая категория «советских» коллекционеров - это те «осколки» старой дореволюционной российской империи, которые не смогли или не захотели в силу разных обстоятельств эмигрировать из страны, вывезти свои собрания, вынуждены были остаться, спасая свои коллекции от дробления, уничтожения, работать в советских учреждениях культуры, библиотеках, смотрителями в музеях.
Одним из направлений деятельности Советской власти становится работа по сохранению художественных, исторических и культурных ценностей. Для этого был создан Государственный совет по заведованию музеями и дворцами, наделенный в том числе функцией национализации частных коллекций. Таким образом государство решало сразу несколько стратегических задач: во-первых, пополняло казну и увеличивало государственную собственность, во-вторых, искореняло частнособственнические инстинкты в обществе. Надо сказать, что такая политика поддерживалась народными массами, считающими коллекционирование «буржуазным занятием», а потому нередкими были случаи доноса на тех, кто «вызывал подозрение».
В соответствии с декретом СНК «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений» от 5 октября 1918 г. все памятники искусства и старины, в чьем бы владении они ни находились, должны были пройти обязательную регистрацию. Владельцам коллекций выдавались особые охранные грамоты, в которых содержались запреты на продажу, вывоз за границу, перепланировку культурных ценностей без особого разрешения Комиссариата народного просвещения. Государство становилось обладателем информации о всех культурных ценностях и их владельцах. Частные коллекционеры оказались «заложниками» своих коллекций, не в силах расстаться с ними или из-за страха их утраты, или раздробления в условиях послереволюционного хаоса. Многие из них были вынуждены оставаться в стране и работать в новых для себя качествах, что способствовало, однако, сохранению квалифицированных и образованных кадров.
Следующая категория коллекционеров - это ученая интеллигенция, врачи, педагоги, имеющие прекрасное образование и эстетический вкус, достаточно высокую заработную плату, поз-
волявшие им собирать неплохие коллекции. Многие из них были не просто хорошо образованы, но и имели солидную, полученную в семьях практику коллекционирования. Покупка и коллекционирование дореволюционных произведений искусства были для них сохранением семейных традиций, способом создания истории, связанной с предками. Среди них следует отметить В. Дудакова, Н. Тимофеева, С. Шустера, А. Абрамяна, А. Мясникова, А. Чудновского, Г. Костаки, И. Сановича. Например, петербуржец Соломон Шустер (1934-1995) был коллекционером в третьем поколении, собрал превосходную коллекцию западноевропейских мастеров такого уровня, что ее принял в дар Эрмитаж.
Третья категория - бывшие офицеры Красной Армии, возвращающиеся с фронта с трофеями. Среди них были не только предметы роскоши - картины, мебель, фотоаппараты, автомобили, но и хорошие коллекции марок, монет, орденов и медалей. Почти все архивы, связанные с деятельностью трофейных команд на территориях государств, в которых происходили бои Красной Армии, еще до сих пор засекречены и потому не могут быть достаточно точно верифицируемы. Есть свидетельства о том, что у министра Госбезопасности В.Н. Меркулова, обладавшего литературными талантами и художественным вкусом, при аресте обнаружилась качественная коллекция картин.
Четвертая категория - ветераны советских спецслужб. После смерти И.В. Сталина началась волна реабилитаций, в следственных делах и фондах вещественных доказательств обнаруживалось немало невостребованных ценных предметов, которые со временем разными путями оказывались в формирующихся коллекциях советских чекистов. Их основными мотивами коллекционирования были престижное потребление: наличие коллекции повышало их социальный статус, компенсировало не слишком аристократичное происхождение, а также экономический мотив: надежное вложение финансовых средств и обеспечение материального достатка семье в случае попадания под «репрессивный каток». Справедливости ради следует отметить, что среди них были люди, которым был свойствен вкус к старине, хорошая художественная интуиция, а также интерес к отечественной истории и культуре.
Пятая категория - это творческая интеллигенция, выдающиеся спортсмены, ученые, имеющие возможность часто бывать за границей, посещать выставки и галереи, приобретать антикварные вещи за рубежом. Их мотивом для собирательства помимо любви ко всему изящному, высокохудожественному является создание личной истории, собственной идентичности. Среди них можно назвать певицу Л. Русланову, балерину Е. Гельцер, художника И. Бродского - имеющих собрания живописи художников мирового значения. Также коллекционерами этой категории двигал мотив сохранения тех предметов искусства и быта, которые не признавались государством.
После постановления Политбюро от 23.04.1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций» произведения художников-авангардистов были признаны буржуазными и дегенеративными и, соответственно, их авторы подвергались разного рода обструкции. Благодаря коллекционерам Г. Костаки, братьям М. и И. Морозовым были спасены картины К. Малевича, И. Машкова, А. Куприна, Н. Гончаровой, М. Ларионова и пр. Частными коллекционерами поддерживалась так необходимая для деятелей искусства атмосфера творческого интереса, без которой создавать шедевры невозможно. Я. Рубинштейн, известный советский коллекционер, видел главную миссию коллекционера в открытии неизвестных или забытых художников. Благодаря ему и на Западе, и в России стали известны художники М. Ларионов и А. Шевченко.
И, наконец, шестая категория коллекционеров: государственно-партийная элита, особый привилегированный класс, который обладал неограниченной властью и почти неограниченными финансовыми возможностями. Многие из них, не имея хорошего образования и стесняясь своего плебейского происхождения, стремились «исправить» это через приобщение к коллекционированию. Для этой категории способы пополнения коллекций были самые широкие, кроме привычных, приобретение за счет государства, служебные злоупотребления.
Для понимания природы частного коллекционирования в советской России имеет значение определение объектов коллекционирования, способов формирования коллекций, исторический контекст.
Что же собирали русские коллекционеры советской эпохи? По сути, объектами коллекционирования выступали те же предметы, что и у их коллег в других странах, но с некоторыми национальными особенностями, налагаемыми историческими реалиями и отечественными традициями, это произведения русской живописи и гравюры, книги, западноевропейское искусство, русские иконы и религиозная утварь, предметы декоративно-прикладного искусства.
Приведем некоторые факты из истории частного коллекционирования, иллюстрирующие эти национальные особенности и культурно-исторический ландшафт.
Одним из известнейший частных коллекционеров, собирателей советского фарфора, является П. Данилов. Фарфор послеоктябрьской эпохи, выпускаемый приватизированным Императорским фарфоровым заводом (сегодня ГФЗ), неожиданно приобрел внимание коллекционеров из-за, как отмечал Амальрик, «уникального синтеза современного мироощущения» [11, с. 83]. Дело том, что новая власть рассматривала производство фарфора не в его утилитарном применении, вследствие исчезновения его основного покупателя - дворянско-помещичьего сословия, а в качестве пропагандистско-агитационного инструмента. В связи с этим произошло рождение исключительно советского, интересного и редкого стиля, когда изящная привычная форма: хрупкие сотейники, блюда, тарелки, сахарницы украшались брутальными портретами большевистских вождей, фигурами рабочих, известными пролетарскими лозунгами («Есть знания в голове - будет хлеб на гумне», «Кто не работает, тот не ест», «Да здравствует VIII съезд Советов»), т.е. агитфарфора.
По вполне понятным причинам объем такой продукции был небольшой, зато исполнение было в соответствии с самыми высокими стандартами (работали выдающиеся художники: С. Чехонин, З. Кобылецкая, Р. Вильде, Н. Альтман и др.). Данная серия фарфора стоила дорого, тем более что многие вещи в силу их хрупкости были утрачены, что и сделало эту серию советского фарфора раритетным и весьма желанным лотом для коллекционеров всего мира и раньше, и сейчас.
Второй пример будет касаться коллекционирования русской иконы в условиях закрытия церквей и антирелигиозной борьбы.
Декрет Совета народных комиссаров «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» (02.02.1918 г.) не только объявил «народным достоянием» все церковное имущество, но и в условиях борьбы с «религиозным мракобесием» сделал собирательство икон делом почти невозможным и опасным. Официальный рынок икон в СССР отсутствовал, существующие антикварные магазины не имели права принимать на оценку произведения, связанные с религиозной тематикой. Возможности пополнения коллекций были ограничены личным обменом или теми вещами, которые привозились «лихими людьми» из дальних деревень; продажа икон за деньги сопровождалась высоким риском и реальной опасностью уголовного преследования за спекуляцию. Необходимость соблюдать осторожность породила специфический сленг продавцов: иконы назывались «досками». Все это привело к тому, что увеличился объем вывоза икон за границу. И если музейное собирание и раскрытие икон в СССР развивалось, то частное было сведено к минимуму: оно допускалось лишь для избранных и по специальному разрешению.
Частные собиратели икон Г. Костаки, П. Корин, В. Солоухин, Н. Гиппиус, Н. и С. Воробьевы, В. Момот, Н. Задорожный и др., по сути дела, спасли некоторые ценные экземпляры икон, которые могли быть навсегда утрачены Россией.
Третий пример иллюстрирует влияние на частное коллекционирование моды, особенностей быта русского человека, способов решения жилищного вопроса в СССР.
Как отмечает Л.Л. Шпаковская, VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов в 1957 г. «принес с собой дух свободы, прогресса», стремления к новому быту и, как следствие, борьбы с мещанством. «Оказалось, что старые вещи - посуда, мебель и прочие предметы больше не просто не модны, но даже в некоторых случаях предосудительны как нечто чуждое советскому строю и быту» [12, с. 103].
В этом же году выходит постановление Совета министров «О развитии жилищного строительства СССР». С него начинается масштабное возведение современных панельных домов -«хрущевок». Идеологическое движение за «новый быт» утверждает принципы минимализма, простоты, экономичности как основу образа жизни советского человека. Громоздкие вещи:
ISSN2687-0770 BULLETINOFHIGHEREDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTHCAUCASUSREGION. SOCIAL SCIENCE. 2023. No. 3
резные комоды, старинные буфеты, картины и бронза - выходят из моды и безжалостно выбрасываются на помойку. Следует сказать, что старинные шкафы, горки для посуды попросту не входили в узкие двери «хрущевских» квартир, не помещались на 4-метровых кухнях.
Те или иные способы избавления от «пережитков прошлого» способствовали росту предложения на легализовавшемся антикварном рынке, в том числе за счет иностранных коллекционеров.
Отдельной темой исследования может быть судьба частных коллекций в истории СССР, здесь лишь отметим, что она была разной: распыление и утрата их, вывоз целых коллекций или части за границу, передача в дар государственным музеям, смена владельца, передача по наследству и складывание новых семейных династий коллекционеров [13].
Таким образом, частные коллекции являются одним из исторических источников, позволяющих более объемно понимать, чувствовать не только социокультурные, но и политические процессы в стране.
Выводы
1. В условиях почти закрытого рынка художественных ценностей, запрета частной инициативы и государственной борьбой за утверждение социалистического быта и образа жизни частное коллекционирование в СССР приобретало специфические особенности.
2. Не существовало и не могло существовать единого класса советских коллекционеров, поэтому нами предложена типология коллекционеров (шесть типов), различающихся, во-первых, по своим финансовым возможностям, во-вторых, по тем потребностям, которые они удовлетворяли, занимаясь коллекционированием.
3. Объектами частного коллекционирования выступали те же предметы, что и на Западе, но с некоторыми национальными особенностями, налагаемыми историческими реалиями и отечественными традициями: произведения русской живописи, гравюры, западноевропейское искусство, русские иконы и религиозная утварь, предметы декоративно-прикладного искусства приобретались в результате частного обмена, с использованием служебного положения, случайных обстоятельств.
4. Многие архивные материалы, документы до сих пор не открыты, что затрудняет анализ некоторых аспектов частного коллекционирования советской эпохи. Исследование частных коллекций является важнейшим материальным источником изучения истории страны.
Список источников
1. Ваганов А.Г. Коллекционирование как форма проявления исследовательского инстинкта ученого // Социология науки и технологий. 2015. Т. 6, № 3. С. 91-104.
2. Малинкин А.Н. Коллекционер. Опыт исследования по социологии культуры. М.: ГУ-ВШЭ, 2011. 192 с.
3. Северюхин Д.Я. Художественный рынок Санкт-Петербурга-Петрограда-Ленинграда, его роль и значение в истории развития отечественного изобразительного искусства : автореф. дис. ... д-ра искусствоведения. М., 2010. 38 с.
4. Рац М.В. Диалоги книжников. М.: Инскрипт, 2012. 432 с.
5. Шпаковская Л.Л. Социальные основы формирования ценности антикварных вещей (на примере антикварного рынка Санкт-Петербурга) : автореф. дис. ... канд. социол. наук. М., 2001. 17 с.
6. Якуб А. В. Заграничный филателистический обмен: экономика и политика (1922-1924 гг.) // Вестн. Омского ун-та. Серия «Исторические науки». 2018. № 2 (18). С. 222- 228.
7. Бодрийяр Ж. Система вещей / пер. с фр. и сопр. ст. С. Зенкина. М.: РУДОМИНО, 1999. 224 с.
8. Бьянчи М. Коллекционирование как парадигма потребления // Экономика современной культуры и творчества / пер. с англ. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», 2006. 448 с.
9. Боханов А.Н. Коллекционеры и меценаты в России / отв. ред. К. Ф. Шацилло; АН СССР. М.: Наука, 1989. 192 с.
10. Игнатьева О.В. Советское коллекционирование в контексте культурной революции // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2019. № 4. С. 80-89.
11. Амальрик А. Художники и коллекционеры в Москве // Ковчег. 1978. № 2. С. 81-95.
12. Шпаковская Л.Л. Социологический подход к антиквариату // Социс. 2000. № 2. С. 101-107.
13. История России / А.С. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. М.: Проспект, 2004. 520 с.
ISSN2687-0770 BULLETIN OF HIGHER EDUCATIONAL INSTITUTIONS. NORTH CAUCASUS REGION. SOCIAL SCIENCE. 2023. No. 3
References
1. Vaganov A.G. Collecting as a form of manifestation of the scientist's research instinct. Sotsiologiya nauki i tekhnologii = Sociology of Science and Technology. 2015;6(3):91-104. (In Russ.).
2. Malinkin A.N. Collector. Research experience in the sociology of culture. Moscow: HSE University Press; 2011. 192 p. (In Russ.).
3. Severyukhin D.Ya. The art market of St. Petersburg-Petrograd-Leningrad, its role and significance in the history of the development of domestic fine arts. Dissertation Thesis. Moscow, 2010. 38 p. (In Russ.).
4. Rats M.V. Dialogues of scribes. Moscow: Inskript Publ.; 2012. 432 p. (In Russ.).
5. Shpakovskaya L.L. Social foundations for the formation of the value of antiques (on the example of the antique market of St. Petersburg). Dissertation Thesis. Moscow, 2001. 17 p. (In Russ.).
6. Yakub A. V. Foreign philatelic exchange: economics and politics (1922-1924). Vestn. Omskogo un-ta. Seriya «Istoricheskie nauki» = Herald of Omsk University. Series "Historical Studies". 2018;(2):222-228. (In Russ.).
7. Baudrillard J. The system of things. Tr. from French and ed. art. by S. Zenkin. Moscow: RUDOMINO Publ.; 1999. 224 p. (In Russ.).
8. Bianchi M. Collecting as a paradigm of consumption. Economics of modern culture and creativity. Tr. from English. Moscow: Foundation for Scientific Research "Pragmatics of Culture" Press; 2006. 448 p. (In Russ.).
9. Bokhanov A.N. Collectors and patrons in Russia. Ed. by K. F. Shatsillo; Academy of Sciences of the USSR. Moscow: Nauka Publ.; 1989. 192 p. (In Russ.).
10. Ignatieva O.V. Soviet collecting in the context of the cultural revolution. Gumanitarnye issledovaniya v Vostochnoi Sibiri i na Dal'nem Vostoke = Humanitarian Research in Eastern Siberia and the Far East. 2019;(4):80-89. (In Russ.).
11. Amalrik A. Artists and collectors in Moscow. Kovcheg = Ark. 1978;(2):81-95. (In Russ.).
12. Shpakovskaya L.L. Sociological approach to antiques. Socis. 2000;(2):101-107. (In Russ.).
13. Orlov A.S., Georgiev V.A., Georgieva N.G., Sivokhina T.A. History of Russia. Moscow: Prospekt Publ.; 2004. 520 p. (In Russ.).
Информация об авторе
М.С. Богданов - аспирант, Институт подготовки кадров высшей квалификации.
Information about the author
M.S. Bogdanov - Postgraduate Student, Institute of Training of Highly Qualified Personnel.
Статья поступила в редакцию 06.07.2023; одобрена после рецензирования 10.08.2023; принята к публикации 28.08.2023. The article was submitted 06.07.2023; approved after reviewing 10.08.2023; accepted for publication 28.08.2023.
