CC BY
56УДК 343.13 © В. Ю. Горюнов, 2020
DOI: 10.24411/1999-625X-2020-14008 ^ЩШк
Частно-публичное обвинение f^wl
как уголовно-процессуальная основа _ Л
применения уголовного закона в сфере ИИН!^ || экономической деятельности
В. Ю. Горюнов, Нижегородская академия МВД России И vladgor.052@gmail.com
Частно-публичное обвинение следственного типа является основой современной правовой организации противодействия преступлениям в сфере экономической деятельности. Эта модель обвинения определяет не только порядок возбуждения уголовного дела, но и другие элементы уголовного преследования. Досудебное производство по таким уголовным делам ведется и прекращается не в общем порядке (как об этом говорят позитивное право и официальная доктрина), а в особом. Особенности процедуры ведения уголовных дел частно-публичного обвинения проявляются в особенностях доказывания, применения мер уголовно-процессуального принуждения, прекращения дела (уголовного преследования) и других элементах организации предварительного расследования. Оптимизация следственной формы частно-публичного уголовного преследования неспособна разрешить проблему нахождения оптимального баланса интересов государства, населения и бизнеса в сфере обеспечения экономической безопасности. Частно-публичная форма привлечения к уголовному преследованию может стать базовой моделью для правовой организации разрешения уголовно-правовых конфликтов в сфере экономики, но только при условии введения состязательного, судебного порядка предъявления обвинения.
Ключевые слова: частно-публичное обвинение; уголовное преследование; экономическая деятельность; преступления; следственная форма; состязательный порядок; баланс интересов.
Private-Public Prosecution as the Criminal Procedural Basis for Applying
Criminal Law in Business
V. Yu. Goryunov, Nizhny Novgorod Academy of the Russian Ministry of Internal Affairs
И vladgor.052@gmail.com
Private-public prosecution of investigative type is the basis for the modern legal organization of counteracting economic crimes. This pattern of prosecution determines not only the algorithm of bringing a criminal case but also other elements of criminal prosecution. Pre-trial proceedings on such criminal cases are carried out and terminated not according to the general algorithm (as positive law and official doctrine consider) but according to a particular procedure. The specific features of the procedure of conducting a criminal cases of private-public prosecution are revealed in peculiarities of proving, applying measures of criminal procedural coercion, dismissal of a case (criminal prosecution) and other elements of organizing preliminary investigation. Optimization of investigative form of private-public prosecution can not solve the problem of finding an optimal balance between interests of the state, people and business in the field of providing economic security. The private-public form of bringing to criminal justice may become the basic model for legal organization of resolving criminal law conflicts in the economic sphere but only providing that adversary judicial order of bringing a charge is introduced.
Keywords: private-public prosecution; criminal prosecution; business; crimes; investigative form; adversary order;
balance of interests.
Обвинение является несущей конструкцией уголовного дела. Правовая организация подготовки, предъявления обвинения определяет правовую основу применения уголовного закона. Тип процесса зависит от формы, т. е. правовой организации подготовки и выдвижения обвинения.
В современном уголовном процессе обвинение имеет следственную правовую организацию: подго-
товку его оснований и предъявление осуществляет орган предварительного следствия (расследования).
Через созданную еще в советское время частно-публичную разновидность следственного обвинения государство в наше время пытается найти оптимальное правовое средство противодействия преступлениям в сфере экономической деятельности. Изменения редакции ч. 3 ст. 20 УПК РФ свидетель-
ствуют о попытках совершенствования механизма частно-публичного обвинения, без изменения его следственной сущности, для ограничения избыточной активности органов публичного уголовного преследования.
Инициатором создания новой модели частно-публичного обвинения можно считать Министерство экономического развития 1, хотя идея об этом обсуждалась и ранее в экспертных кругах. Вступление в силу Федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ2, изменившего редакцию ч. 3 ст. 20 УПК РФ, положило начало формированию особой разновидности частно-публичного порядка обвинения в преступлении, совершенном в сфере экономической деятельности [1, с. 80-93]. Позднее его формирование в основном констатировал Пленум Верховного Суда РФ 3.
Профессиональное сообщество разделилось на сторонников и противников данного новшества. Одни ученые скептически встретили создание особого порядка привлечения к уголовному преследованию субъектов предпринимательских преступлений против собственности, указывая на его противоречие принципу равенства всех перед законом и судом [2, с. 52-54]. Другие исследователи приветствовали создание договорной модели разрешения уголовно-правовых конфликтов, появление особого вида «экс-кузивных» (извинительных) преступлений экономической направленности, т. е. таких, где степень общественной опасности зависит от восприятия лица, которому причинен ущерб [3, с. 5-11; 4, с. 73-81].
Независимо от оценок следует признать, что частно-публичное обвинение (следственного типа) стало основой для уголовно-процессуальной деятельности по решению вопроса о привлечении к уголовной ответственности лиц, совершающих преступления в сфере экономической деятельно-
сти. Создание такой модели обвинения стало частью структурных изменений в правовом механизме противодействия экономической преступности на современном этапе.
Конституционность положений ч. 3 ст. 20 УПК РФбыла предметом неоднократных проверок со стороны Конституционного Суда РФ 4. В целом Конституционный Суд РФ признал конституционной эту модель обвинения и уголовно-процессуальных норм, регулирующих ее применение: установление публичного, частно-публичного и частного порядка осуществления уголовного преследования, включая обвинение в суде, в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления (ч. 1 ст. 20 УПК РФ) «не нарушает принцип равной защиты частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности» 5. Конституционным и не противоречащим публично-правовой природе уголовно-правовой охраны общественных отношений от преступлений признано Конституционным Судом РФ то, что согласно п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению ввиду отсутствия заявления потерпевшего, если уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по его заявлению, за исключением случаев, если преступлением причинен вред интересам государственного или муниципального унитарного предприятия, государственной корпорации, государственной компании, коммерческой организации с участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования либо если предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество, — дела о таких деяниях считаются, согласно ч. 5 данной статьи, уголовными делами публичного обвинения, для возбуждения которых может служить любой из поводов,
1 Проект Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации, направленных на исключение возможности решения хозяйственного спора посредством уголовного преследования» ; Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации, направленных на исключение возможности решения хозяйственного спора посредством уголовного преследования». URL: http://economy.gov.ru/minec/about/structure/dknrd/doc20120926_01?presentationtemplate=m_activityFormDoc&presen tationtemplateid=239492004b74db87bf98bf77bb90350d.
2 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации : федеральный закон Российской Федерации от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ (ред. от 03.07.2016). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3 Преамбула постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2016 г. № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности» // Рос. газета. 2016. 24 нояб.
4 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Булыгина Алексея Владимировича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 26 марта 2019 г. № 584-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Комарова Олега Юрьевича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 28 сентября 2017 г. № 2159-О. Там же.
указанных в ч. 1 ст. 140 УПК РФ 6, и за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 ст. 20 данного Кодекса 7. При этом Конституционный Суд РФ подчеркивал непреходящую ценность публично-правовой (и одновременно следственной) составляющей этого вида обвинения. В частности, он многократно подтверждал, что Кодекс, предусматривая возбуждение уголовного дела по заявлению потерпевшего в ч. 3 ст. 20 либо по заявлению руководителя организации или с его согласия в ст. 23, не обязывает прекращать производство по такому делу в связи с юридической позицией потерпевшего или руководителя соответствующей организации, как это предусмотрено для уголовных дел частного обвинения в ч. 2 ст. 20 УПК РФ 8. Данная статья уголовно-процессуального закона не регламентирует ни оснований освобождения от уголовной ответственности, ни порядка прекращения уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим, но при этом не исключает возможности прекращения уголовного дела (преследования) за примирением потерпевшего с обвиняемым (согласно ст. 25 УПК РФ) 9.
Принципиальным является подтверждение Конституционным Судом РФ положения позитивного права (ч. 3 ст. 147 УПК РФ) о том, что производство предварительного следствия по таким уголовным делам ведется в общем порядке 10. В этом контексте
Конституционный Суд РФ подтвердил, что ч. 3 ст. 20 УПК РФ, определяя перечень составов преступлений, относящихся к их числу, не содержит изъятий из предусмотренного данным Кодексом порядка доказывания по уголовным делам и; в том числе обязывает их к точному установлению причиненного преступлением ущерба 12. Не менее важным является разъяснение насчет следственной организации частно-публичного обвинения: ч. 2 ст. 140 УПК РФ лишь закрепляет общее основание для возбуждения уголовного дела, которым выступает наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Эта норма действует в системе иных норм того же Кодекса, «допускающих также дифференцирующих порядок возбуждения уголовных дел публичного, частного и частно-публичного обвинения (ст. ст. 145-147)» 13.
Особый интерес представляют результаты анализа Конституционным Судом РФ ситуации «пробуксовки» следственного порядка возбуждения уголовных дел частно-публичного обвинения по причине ненадлежащего выполнения следователем своих обязанностей, что нарушает доступ к правосудию потерпевшего. Разбирая такой случай по заявлению О. Б. Суслова, Конституционный Суд РФ констатировал, что законом не регламентировано максимальное число отмен решения об отказе в возбуждении
6 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шарафутдинова Дмитрия Билевича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20 и статьей 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 26 октября 2017 г. № 2261-О ; Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мирзояна Ваагна Тафтгоевича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статьей 160 Уголовного кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 20 декабря 2016г. № 2777-О. Там же.
7 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузнецова Василия Владимировича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20, пунктом 5 части первой статьи 24, частями первой и третьей статьи 147, частью первой статьи 318 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2019 г. № 655-О. Там же.
8 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Комарова Олега Юрьевича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 28 сентября 2017 г. № 2159-О. Там же.
9 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корнеева Юрия Борисовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 1768-О. Там же.
10 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кузнецова Василия Владимировича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20, пунктом 5 части первой статьи 24, частями первой и третьей статьи 147, частью первой статьи 318 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2019 г. № 655-О. Там же.
11 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корнеева Юрия Борисовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 1768-О. Там же.
12 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Еременко Тамары Александровны и Кривцова Евгения Валерьевича на нарушение их конституционных прав частью четвертой статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации и статьей 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 11 октября 2016 г. № 2164-О. Там же.
13 Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Раднаева Тимура Владимировича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 140 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 25 мая 2017 г. № 920-О. Там же.
уголовного дела и не предусмотрен предельный срок дополнительных проверок, проводимых в связи с такой отменой. Следовательно, не исключено неоднократное вынесение решения об отказе в возбуждении уголовного дела по одному и тому же сообщению о преступлении даже в том случае, когда неправомерность аналогичных решений уже констатирована прокурором или судом либо судом установлено незаконное бездействие при рассмотрении этого сообщения. Однако в подобной ситуации, хотя выбор способа устранения допущенных нарушений и относится к компетенции должностных лиц органов предварительного следствия (п. 3 ч. 2 ст. 38 и п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), они не должны повторно отказывать в возбуждении уголовного дела на основе тех же фактических обстоятельств, с опорой на те же материалы проверки сообщения о преступлении. После устранения выявленных нарушений им надлежит вновь оценить как фактическую, так и правовую сторону дела и принять новое процессуальное решение, которое должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Иное свидетельствовало бы о невыполнении или ненадлежащем выполнении органами уголовного преследования своей процессуальной обязанности по проверке сообщения о преступлении, вело бы к утрате следов преступления, к снижению эффективности или даже к невозможности проведения следственных действий по собиранию доказательств, лишало бы заинтересованных лиц, которым запрещенным уголовным законом деянием причинен физический, имущественный или моральный вред, не только права на судопроизводство в разумный срок, но и права на эффективную судебную защиту 14.
Важный вклад в совершенствование правового механизма частно-публичного обвинения внес и Пленум Верховного Суда РФ, который подчеркнул важность соблюдения следственной процедуры возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения и установления его основания («дело возбуждается только на основании сведений, полученных в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ»), уточнил правой статус заявителя-потерпевшего и требования к его заявлению 15.
Количество изъятий из общего порядка ведения уголовных дел о преступлениях, перечисленных
в ч. 3 ст. 20 УПК РФ, позволяет утверждать, что производство по таким уголовным делам ведется и прекращается уже не в общем порядке, а в особом.
Последние поправки, внесенные в содержание ч. 3 ст. 20 УПК РФ 16, сопровождавшиеся модернизацией с появлением новых норм, вносящих особенности в проведение следственных действий, развитием специального порядка прекращения уголовных дел этой категории (ст. 281 УПК РФ), свидетельствуют о том, что имеет место тенденция, во-первых, к созданию особого порядка производства по уголовным делам частно-публичного обвинения о предпринимательских преступлениях против собственности и другим преступлениям; во-вторых, к расширению сферы применения частно-публичного порядка привпечения к уголовному преследованию лиц, совершающих преступления в сфере экономической деятельности, и к дальнейшему ведению уголовного преследования.
На наш взгляд, в настоящее время частно-публичную модель обвинения следует считать главной деталью (своего рода «рычагом») организационно-правового механизма противодействияпреступно-сти в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Модель частно-публичного обвинения является формообразующей и для других деталей правового механизма противодействия преступлениям в сфере экономической деятельности. Например, взаимосвязаны с ней институты доказывания, разрешения уголовно-правового конфликта в стадии возбуждения уголовного дела (через вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела). Что касается доказывания, то речь идет о нормах, содержащихся в ст. 90 УПК РФ, регулирующей использование гражданско-правовой преюдиции, в том числе при решении вопроса о возбуждении анализируемой категории уголовных дел, а также в нормах, предусмотренных ст. 811, чч. 2 и 21 ст. 82, ч. 41 ст. 164 и ст. 1641 УПК РФ. Как показало изучение следственной практики, сформировался особый правовой стандарт доследственной проверки заявлений потерпевших о преступлениях экономической направленности, сравнимой с полным расследованием и раскрытием преступления, а также изобличением лица, совершившего его.
14 По жалобе гражданина Суслова Олега Борисовича на нарушение его конституционных прав частями первой, шестой и седьмой статьи 148 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 12 марта 2019 г. № 578-О. Там же.
15 Пункты 2-3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2016 г. № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности» // Рос. газета. 2016. 24 нояб.
16 О внесении изменений в статьи 761 и 1451 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 27 декабря 2018 г. № 533-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 53 (часть I), ст. 8459.
Если говорить о втором компоненте организационно-правового механизма возбуждения уголовных дел частно-публичного обвинения в отношении субъектов предпринимательской деятельности, то он включает в себя способы договорно-согласительного разрешения уголовно-правового спора за примирением сторон и (или) в связи с полным возмещением причиненного ущерба. Такого рода основания прекращения уголовного дела предусмотрены ст. ст. 25, 28, 281 УПК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. На наш взгляд, их применение можно распространить на стадию возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения в отношении предпринимателей. На практике часто так и бывает: под видом оснований, предусмотренных пп. 1-2, 5 ст. 24 УПК РФ (а также другими нормами ст. ст. 24, 27 УПК РФ), происходит отказ от уголовного преследования субъекта предпринимательской деятельности по причине того, что он урегулировал свои отношения с заявителем-потерпевшим в рамках доследственной проверки, как правило, в связи с возмещением ущерба в полном объеме.
Что касается производства, предусмотренного ст. 23 УПК РФ, то оно во многих чертах напоминает правовую конструкцию частно-публичного обвинения. Вопрос об их единой природе ставился комментаторами с момента ее появления в отечественном уголовно-процессуальном праве [6, с. 63]. Однако до сих пор законодатель этого по каким-то причинам не объединил.
В связи с включением в перечень статей УК РФ, приводимый в ч. 2 ст. 20 УПК РФ, ст. 201 УК РФ, появилось еще больше оснований говорить об объединении данных процедур. Однако вопрос о необходимости такого объединения и, главное, нормативно-правовом способе решения этого вопроса требует отдельного разговора. Здесь же мы ограничимся общим замечанием о том, что такое возможно, в том числе в виде отдельной главы Кодекса.
Очевидно, что бизнес ищет новые формы взаимодействия с государством по улаживанию уголовно-правовых конфликтов, возникающих в сфере экономической деятельности. Пока усилия по созданию правовой платформы для взаимодействия государства и бизнеса в сфере противодействия преступности в сфере экономики успехом не увенчались.
По нашему мнению, наиболее последовательным решением проблемы обеспечения безопасности бизнеса при одновременной защите населения от экономических преступлений будет проведение реформы предварительного расследования. Однако это мнение не разделяет большинство специалистов, а главное — власть.
Оставляя в стороне споры о реформировании предварительного расследования, отметим, что мо-
дель частно-публичного обвинения является прогрессивной и может быть востребована при любом варианте реорганизации досудебного производства. В этой правовой модели нам видится прообраз правовой экосреды взаимодействия бизнеса, государства и населения при поддержании правопорядка в сфере предпринимательской деятельности. Данная модель может послужить базовой моделью для правовой организации обвинительной деятельности по более широкому кругу преступлений против чужой собственности, потерпевшими от которых могут быть не только субъекты предпринимательской деятельности.
Подобные мысли высказывают и другие авторы. Как отмечается в одной из недавно опубликованных статей, в среднесрочной перспективе видится демонополизация обвинения и уголовного расследования — доступ к нему должен быть открыт для частных лиц и их объединений, как заинтересованных в исходе данного конкретного уголовно-правового спора, так и вступивших в него по своей инициативе ввиду общественного интереса. Ставку в будущем надо делать на солидарное участие в противодействии преступности и правоохранителей по должности, и волонтеров из представителей гражданского общества [7, с. 53-61].
Мы разделяем этот тезис. Однако, на наш взгляд, неприемлемо предложение перевести все уголовные дела о «предпринимательских преступлениях против собственности» в сферу частного обвинения, а прокурора превратить в субсидиарного обвинителя [7, с. 61].
Считаем, что дальнейшее совершенствование правового регулирования в сфере применения уголовного закона к субъектам, совершившим преступления в сфере экономической деятельности, лежит через оптимизацию механизма частно-публичного обвинения. Возможным шагом в этом направлении может стать введение института следственных судей, которых можно наделить полномочием на обязательную проверку обоснованности постановления о возбуждении уголовного дела о преступлении данной категории, с учетом мнения омбудсмена по правам предпринимателей. При этом предпочтительнее будет отказаться от следственной формы и перейти к состязательной правовой организации предъявления обвинения по исковой модели, т. е. чтобы обвинение предъявлялось прокурором в судебном порядке перед следственным судьей, с обязательным участием потерпевшего по рассматриваемой категории уголовных дел и, возможно, омбудсмена по правам предпринимателям. На наш взгляд, реализовать подобный проект можно будет в рамках специального производства по уголовным
делам о преступлениях, совершенных предпринимателями в сфере экономической деятельности. О создании такого производства в виде отдельной главы Кодекса все чаще говорят в последнее время
[8, с. 170-174]. Затем, в зависимости от результатов подобного правового эксперимента, можно будет ставить вопрос о реформе досудебного уголовного расследованиях всех преступлений.
Список литературы
1. Александров А. С., Александрова И. А. Особый (частно-публичный) организационно-правовой механизм применения уголовного закона в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности // Журнал российского права. 2018. № 2(254). С. 80-93.
2. Александров А. С., Лапатников М. В. Анализ сентябрьских законопроектов Минэкономразвития в контексте института частно-публичного уголовного преследования // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2013. № 1(21).
3. Смирнов А. В. Социальное назначение уголовного судопроизводства: истина или умиротворение сторон? // Уголовное судопроизводство. 2016. № 1. С. 5-11.
4. Зайцев О. А. Тенденции развития договорных отношений в российском уголовно-процессуальном праве // Журнал российского права. 2019. № 1.
5. Ураков Д. И. Уголовное преследование по уголовным делам о мошенничестве в сфере экономической деятельности : дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2017.
6. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В. И. Радченко; науч. ред. В. Т. Томин, М. П. Поляков. М., 2004.
7. Александров А. С., Власова С. В. Антидогматика: новое понимание уголовного процесса и права // Рос. журнал правовых исследований. 2019. № 1.
8. Сычев П. Г. Об отдельной главе Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о производстве по уголовным делам в отношении предпринимателей // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2019. № 2(46).
