CC BY
38
БЫТОВАЯ КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВЬЯ. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ПОЛАМИ И ОБЩЕСТВЕННАЯ МОРАЛЬ
В данном обзоре рассматриваются две темы: 1) понимание любви на арабском Востоке; эта проблема отражена в статье израильских ученых Г.Альгази и Р.Дрори «Любовь при дворе Аббассидов»; 2) проституция в краю басков; эта тема освещается испанскими историками И.Ба-заном, Ф.Васкесом, А.Морено. Обе статьи опубликованы в журнале «Анналы» (1, 2).
Обратимся к анализу первой статьи. Она посвящена культу любви при дворе Аббассидов (774-833). В ходе своего исследования авторы стремятся показать уникальность психологического климата при дворе Аббассидов. Этот климат изучается в сравнении с «куртуазным обществом Западной Европы, изучаются новые качества культуры, роль которой в этом синтезе играет традиционная культура, характеры непосредственных создателей культуры, ареал культурного влияния двора» (1, с.1256). Источником для исследования указанных проблем стала так называемая литература «адаб». Эта литература определяла для образованного мусульманина эпохи Аббассидов нормы поведения и круг необходимых культурному человеку знаний и ставила своей целью обучить и развлечь образованную публику. В «адабе» соединялись элементы различных культур (4, с.44). В произведениях этой литературы можно выявить типичные модели любовного поведения. Главным героем произведений подобного типа является влюбленный калиф. Но он окружен придворными, которые как бы ассистируют его чувствам, обрамляют его взволнованные слова стихами, рассуждают о манерах влюбленного, его одежде, словах и т.д. Любовь в литературе «адаб» рафинированно рассу-
дочна. Но это не просто набор правил, достичь любви предмета своей страсти царственный юноша может только совершенствуя способы выражения своих чувств (с.1261).
Авторы считают, что влияние литературы «адаб» было весьма сильным и оставило определенный отпечаток на образе жизни багдадского двора. Но такой образ жизни противоречил традиционному укладу. Жизнь арабов эпохи Мухаммеда и Омеядов была простой и строгой, одним из вечных правил было абсолютное господство мужчины в семье. Поэтому в арабской поэзии утверждался образ чисто платонической любви. Куртуазная любовь в Европе, ставшая обычаем при дворах феодалов, после того как крестоносцы познакомились с жизнью Востока, отчасти совпадала с нравами Востока, но и отличалась от них. Первая часть «Романа о розе», сочиненная Гильомом де Лоррисом (1, с.1266), являлась трактатом о правилах любовного поведения и с этой точки зрения напоминала произведения литературы «адаб». Но роман также содержит и правила куртуазной игры между кавалером и дамой, что не соответствовало обычаям Востока.
Куртуазная игра на средневековом Завпаде была, говоря современным языком, многофункциональна. Помимо выражения искренних чувств к прекрасной даме придворный мог использовать эту игру в карьерных или политических целях. Литература эпохи Аббассидов, несмотря на все любовные хитросплетения своих героев, посвящена только любовной победе. «Слуги халифа должны были точно согласовывать свои поступки с желаниями своего государя» (1, с.1271).
Многоженство и гаремный образ жизни аббассидских халифов резко отличались от образа жизни и культуры Запада. На Востоке существовал особый кодекс придворных отношений, связанный с полным отсутствием свободы поведения женщины по отношению к чужому мужчине. Но это обстоятельство могло создавать различные ситуации куртуазных отношений до брака и в семейной жизни. В рафинированной культуре эпохи Аббассидов зафиксирован не один письменный источник, содержащий описание правил любовной игры в условиях восточного образа жизни. В «Учебнике любви» ученого грамматика Аль-Ваше-ха (1, с.1273) собраны сведения о приемах искусства любовной игры, 146
привораживания жениха или супруга. Несмотря на то что по сравнению с европейскими дамами сердца, которых воспевали трубадуры, арабские женщины казались рабынями, история доказывает, как не только супруги халифов, но и гаремные наложницы оказывали серьезное политическое влияние на своих господ.
Восточные куртуазные игры были весьма сложны, причем основные приемы в этих играх принадлежали женщинам; в руководствах по куртуазным отношениям описывались примеры тонких намеков, аллегорического языка, которым обязаны владеть женщины, была даже разработана система особых тренировок куртуазного поведения (1, с.1274). Цель обучения куртуазной игре на Востоке - обольстить повелителя. «Любовь может смутить и самого решительного мужчину» (1, с.1274). Если на Западе куртуазная любовь оставалась в основном формой игры, то на Востоке она часто становилась основным правилом жизни женщины. Авторы статьи отмечают, что восточный двор был лабораторией, где вырабатывались различные приемы куртуазной любви, впоследствии закреплявшиеся в специальных кодексах и поэтических произведениях. Аль-Вашхса составил свод правил по любовной переписке, включающий и качество бумаги, и качество чернил и перьев, а также умение придавать бумаге приятный запах (1, с.1276).
Если для мужчины эпохи Аббассидов умение вести куртуазную переписку оставалось фактором престижа, то для женщины это умение было главным интересом в жизни. Поэзия была глубоко связана правилами куртуазной любви: старая признанная поэзия была желанным средством выражения любовной речи, но наряду с ней развивалась и новая поэзия, важным элементом которой была импровизация. Мужское отношение к куртуазной любви выражает следующее двустишие: «Сдерживая себя, ты сохраняешь достоинство, выражая себя, приобретаешь изысканность» (1, с.1277).
Аббассидская куртуазная поэзия не отказывалась от прежних традиций доисламской поэзии. Для доисламской и омеядской литературы характерны непосредственные высказывания о жажде плотской любви, контрастирующие со сложной метафоричностью литературы эпохи Аб-
бассидов (1, с.1278-1279). Культура «адаб» оставалась культурой халифского двора или была более крепко связана с народной культурой? Не случайно, что источники того времени уделяют значительное внимание теме взаимоотношения народа и элиты. В одном из разделов «Книги услад инаслаждений» (написанного в форме философского диспута) одного из наиболее выдающихся мастеров арабоязычной классической прозы Абу Хайян ат-Таухиди (932-1023) сказано: «Закон предназначен для простого народа, а философия - для избранных, избранные - ядро народа» (4, с.74). Другие участники диспута отрицали правоверность тезиса, что высокоумная философия недоступна для черни. То, что относилось к философии, относилось и к куртуазной литературе. «Если ты стремишься выявить смысл и показать суть, то придай словесной форме блеск с помощью проясняющих синонимов, наводящих сравнений и услаждающих метафор, красноречием изъясни значение» (4, с.67). Один из героев «Книги услад и наслаждений» доказывает, что словесный блеск проясняет истину. Куртуазное поведение и литература в эпоху Аббасси-дов были не только формами игры, они были средством политической практики и школой поведения. На Востоке язык куртуазной любви обогащал дипломатический язык.
Трудно проследить врастание культуры «адаб» в сферу социальных отношений, а также трудно проследить процесс влияния на нее византийской, персидской, индийской культур. В большинстве источников подчеркивается, что кодекс любовных отношений рожден при дворе Аббассидов. Многочисленные литературные произведения дают понять, что кодекс любви, регулирующий поведение халифов и визирей, был труден как руководство к жизни для рядовых придворных. Тут было много табу для молодых и очень много забот для престарелых наперсников арабских принцев.
В целом культура «адаб», означавшая образованность, вежливость, тактичность поведения, противостояла дикости доисламского периода эпохи Омеядов (1, с.1282), но традиционные ценности, такие как смелость, «величие власти», не исчезли. Культура «адаб» сумела их ассимилировать таким образом, что они предельно органически вросли в нее. Авторы развивают одну из проблем, которую затронул Хейзинга в своей 148
книге «Ното 1^еш» (3). Голландский ученый писал о том, что ислам преобразовывал старую племенную вражду, то придавая ей «новую религиозную направленность, то низводя ее до формы придворного времяпровождения» (3, с.84). Однако остается открытым вопрос о сочетании культуры «адаб» с агрессивностью.
Статья Базана, Васкеса и Морено посвящена проституции в Испании, точнее, в Стране Басков. В раннее Средневековье проституция была запрещена церковью, государство преследовало торговлю телом. В позднейшие времена начиная с XIV в. в городах появляются первые дома терпимости, и христианские богословы, считая распутство грехом, мирились с существованием этих домов, уверждая, что проституция в известной степени предохраняет от такого преступления, как насилие. Однако в эпоху Реформации существование открытых притонов оказалось под угрозой. В протестантских странах публичные дома, как правило, закрывались, то же самое происходило в католических странах, но здесь этот процесс был более медленным и менее последовательным. Особенно это было характерно для провинции, каковой была Страна Басков. Здесь регламентация быта была не столь строгой, как в столице и крупных городах. Все же известно, что в городе Бильбао в 1502 г. был принят закон, регламентирующий жизнь проституток: они должны жить за городской чертой, и им было запрещено общаться с другими жительницами города (2, с.1286). Позже власти предписали всем женщинам, торгующим телом, носить особую прическу. Документы второй половины XVI в. дают основание полагать, что в Бильбао, где было много пришлого народа, постоянно открывались небольшие притоны, а городские чиновники стремились их ликвидировать (2, с.1287). В маленьких городках женщины легкого поведения жили более свободно, об этом свидетельствуют письма граждан, содержащие жалобы на поведение проституток. Более вольготно чувствовали себя продажные женщины в сельских районах. Здесь возникали тайные притоны, кроме того, в сельских гостиницах и трактирах также можно было встретить гулящих женщин. Местные власти вели себя по-разному: порой приговаривали проституток к телесным наказаниям, порой заключали в тюрьму. В ряде случаев проституткам разреша-
лось заниматься своим ремеслом, но предписывалось красить волосы особой краской и носить юбки зеленого цвета (2, с.1290). Одинокие женщины, не имеющие родственников, подвергались слежке. Женщина, заподозренная в торговле телом, не имела права заниматься каким-либо другим ремеслом. Ряд законодательных актов содержит данные о преследовании своден. Один из авторов того времени сообщает об обычае водить с позором по городским и сельским улицам своден, а затем привязывать их к столбу и сечь кнутом.
Авторы статьи отмечают, что Страна Басков, как и соседняя Наварра, в раннее и классическое Средневековье считались регионами, где проституция не получила большого распространения. Многие историки объясняли это явление «чистотой нравов», присущей так называемым «диким народам», таким, как баски, наваррцы и галисийцы. Однако современные ученые полагают, что в раннее Средневековье баски жили традиционными большими семьями. Большая сеьмя, по-видимому, обеспечивала больший контроль за жизнью своих членов. Лишь в XV-XVI вв. в Стране Басков небольшие семьи вытесняют семьи с традиционным укладом. Церковь в глухой провинции не была столь авторитетна, как в славящихся своей набожностью других районах Испании. Кровосмесительство и двоеженство стали явлениями весьма распространенными. Незаконные дети и их матери не считались изгоями, как это было в других провинциях королевства (2, с.1295). В краю французских басков - Гасконии - свобода нравов была еще большей. Это объяснялось сохранявшимися кровнородственными отношениями. Не церковный брак, а родовая близость определяли значимость семейного союза. Многочисленность рода придавала ему силу и влияние, поэтому незаконные дети в определенной степени считались родственниками. Были случаи, когда незаконные дети получали наследство. Общественное мнение данного региона строго различало сожительницу и проститутку; последняя была деревенской парией. Она должна была жить вне деревни, большинство из них считались бродягами (2, с.1297). Однако с их существованием мирились, некий бессознательный инстинкт сохранения нравственности собственных дочерей заставлял рассматривать проституток как
наименьшее зло: как уже указывалось, в городах, где устанавливался контроль инквизиции, торговля телом запрещалась, но это порождало возникновение множества трактиров близ городских стен, где процветала проституция. Авторы статьи ставят вопрос: почему проституция в Стране Басков была запрещена внутри городов и ей не были отведены особые кварталы? И отвечают, что запрещение проституции внутри общины, хотя бы соседской, диктовалось традицией большой кровнородственной семьи, еще существовавшей в горных районах. Эндогамии препятствовала инквизиция, по каноническому праву многие нормы брака считались кровнородственной семьей кровосмешением и более тяжким грехом, чем связь с продажной женщиной. Таким образом, пережитки эндогамии, замкнутость сельской и даже городской общины являлись естественным средством вытеснения проституции из города и деревни. Сама община не терпела рядом с собой публичных домов, которые были всегда в других районах Испании.
Проституция на арабском Востоке не могла получить распространения. Гаремный образ жизни калифского двора исключал ее, да и многоженство, декларируемое мусульманством, исключало потребность в торговле телом.
Список литературы
1. Algazi G., Drory R. L’amour a la cour des Abbassides: Un code competence sociale // Annales histoire, sciences soc. - P., 2000. - A. 55, N 6. - P.1255-1282.
2. Bazan I., Vazquez F., Moreno A La prostitutin au pays basque entre XIV et XVII siecles Ibid. - P.1283-1302.
3. Хейзинга Й. Homo ludens. - М., 1992. - 460 с.
4. Фролов Д.В. Абу Хайван ат-Таухиди. Диалоги: (Из «Книги услады и развлечения») // Восток-Запад. - М., 1988. - С.40-85.
А . Б. Каплан
