CC BY
26CASE LAW
Бумедьен против Буша: решение Верховного суда США на пересечении войны с терроризмом и конституционной доктрины разделения властей
Lakhdar Boumediene et al. v. George W. Bush, No. 06-1195 (June 12, 2008) Стивен П. Фрайот*
12 июня 2008 года, ближе к концу сессии Верховного суда США 2007/2008 года, Суд вынес решение по делу Лахдар Бумедьен и другие против Джорджа Буша1. В этом решении суд распространил конституционную привилегию habeas corpus на иностранцев, содержащихся в заключении как вражеские комбатанты2 на военно-морской базе США в заливе Гуантанамо на Кубе. Дело Бумедьена, по которому были высказаны пространные мнения судей — как согласных с решением, так и выступивших с особым мнением — примечательно в нескольких отношениях. В нем содержится обширное историческое исследование судебного приказа habeas corpus — одного из базовых принципов, на которых основано англо-американское право. Кроме того, мнение большинства и особые мнения представляют собой интересные примеры различных подходов к определению значения прецедентной практики Верховного суда для конституционного правосудия. И самое главное, дело Бумедьена примечательно тем, что рассматривает спорные вопросы с точки зрения конституционной доктрины разделения властей на исполнительную, законодательную и судебную ветви.
* Точка зрения, выраженная в настоящей статье, может не совпадать с точкой зрения правительства США либо какого бы то ни было официального или судебного органа.
Исторический контекст
Дело Бумедьена следует анализировать в контексте нескольких сот лет англо-американской правовой истории в связи с развитием судебного приказа habeas corpus и с учетом эволюции доктрины разделения властей.
Судебный приказ habeas corpus — не более (но и не менее) чем правовое средство, посредством которого суд определяет законность физического задержания некоторого лица3. В соответствии с англо-американской судебной практикой задержание некоторого лица без должной правовой процедуры является одним из наиболее серьезных злоупотреблений властью. Принципы, лежащие в основе приказа habeas corpus, начали развиваться еще в 1215 году, когда король Иоанн и его бароны подписали Великую хартию вольностей4. В дальнейшем форма и содержание этого приказа были уточнены несколькими парламентскими актами, увенчавшимися Ха-беас корпус актом (Habeas Corpus Act) от 1679 года. Английский юрист Уильям Блэк-стоун (1723—1780) в своих «Комментариях к английскому праву» утверждал, что приказ habeas corpus — один из самых знаменитых в английском праве5. Важно обратить внимание, что, когда Блэкстоун почти 250 лет назад писал свои «Комментарии», он мог отметить (и действительно сделал это), что человек, арестованный без справедливой причины,
имел право на этот приказ, даже в случае, когда взятие под стражу было произведено по приказу короля6. Таким образом, когда летом 1787 года разрабатывалась Конституция США, правовой принцип, лежащий в основе приказа habeas corpus, уже давно был включен в материю англо-американского права. Неудивительно, что это фундаментальное право — право оспаривать в суде правомерность задержания государственными органами — эксплицитно охраняется Конституцией США. В частности, в разделе 9 статьи 1 сказано:
«Действие привилегий приказа habeas corpus не должно приостанавливаться, если только того не потребует общественная безопасность в случае мятежа или вторжения».
Предписание habeas corpus всегда было очень гибким средством судебной защиты7, но, как и большинство таких средств, оно сталкивается с потенциальными проблемами. Его выдача означает приказ судьи должностному лицу освободить человека, содержащегося под стражей. Среди прочего, это предполагает, что: 1) должностное лицо и задержанный находятся в пределах юрисдикции суда; 2) выполнение необходимых процедур определения законности задержания не помешает другой ветви власти осуществлять свои основные обязанности; 3) должностное лицо, содержащее под стражей задержанного, согласится с приказом. Эти правовые и практические вопросы не создают проблемы американским судам в повседневных делах, касающихся habeas corpus. Но в некоторых случаях сила приказа проверяется на прочность обстоятельствами, связанными с физическим местонахождением охранника и задержанного или, возможно, с тем, что сам процесс разрешения дела (не говоря о возможных последствиях освобождения задержанного) может препятствовать осуществлению одной из основных функций государственной власти, например ведению войны. Из-за этих вопросов возникли некоторые из наиболее сложных дел habeas corpus, рассматривавшихся Верховным судом США. Решения, вынесенные Судом по таким делам на протяжении последних 200 лет, образуют исторический фон дела Бумедьена.
Рассмотрим лишь один пример. В деле Джонсон против Айзентрагера8, которое имело большое значение для решения дела Бу-
медьена, Суд решил, что предписание habeas corpus не распространяется на представителей иностранного государства, обвиняемых в нарушении правил ведения войны и содержавшихся в тюрьме Ландсберг во время послевоенной оккупации Германии союзниками. Как отмечается в деле Бумедьена, в решении по делу Айзентрагера «Суд подчеркнул сложности, связанные с принуждением государства доставлять задержанных в суд для слушаний по процедуре habeas corpus. Это потребует средств на перевозку, охрану, расквартирование войск и обеспечение их довольствием и, кроме того, нанесет ущерб престижу военного командования»9.
По делу Айзентрагера Суд, не признавая права habeas corpus, отметил также, что если бы он выдал такое предписание, то он пренебрег бы тем, что заключенный: а) является иностранным противником; б) никогда не бывал и не жил в США; в) был захвачен за пределами территории государства и содержался под стражей как военнопленный; г) был предан суду и осужден Военной комиссией, заседающей за пределами США; д) за преступления против правил ведения войны, совершенные за пределами США; е) все время лишения свободы находился за пределами США.
Решение по делу Айзентрагера, вынесенное после Второй мировой войны, оставалось в законной силе к 11 сентября 2001 года.
Террористический акт 11 сентября поставил государство перед военными и правовыми проблемами. Первые во многих важных отношениях в корне отличались от всего, с чем когда-либо сталкивалась американская армия. Точно так же и вторые оказались не похожи на все то, с чем когда-либо сталкивалась американская правовая система. Оказалось, что правительству США противостоят враждебные силы, не относящиеся к какому бы то ни было государству, тем более к государству, объявившему войну и подписывавшему соглашения о законах ведения войны. Вражеские комбатанты не носили форму определенной страны. Они проявили неожиданную готовность умереть, для того чтобы причинить смерть другим лицам — в связи с их религиозными верованиями или просто происхождением. Видимо, самым важным был тот факт, что борьба, значение которой США наконец-то полностью осознали 11 сентября, может продлиться очень долго10.
Правовые проблемы, вызванные 11 сентября, переплетенные с проблемами военными, подвигли администрацию Буша на правовое решение, которое оказалось столь же агрессивным и спорным, что и военное. Но между тем, как генералы ведут войны, и тем, как судьи решают дела, есть одно важное различие. От генералов не требуется в каждой новой войне руководствоваться той же военной доктриной, под знаменем которой они воевали в прошлый раз. Судьям не так легко. В США правовая система, судьи, в том числе судьи Верховного суда, должны считаться с прецедентами. Особенно это касается тех случаев, когда Суд рассматривает проблемы распределения полномочий между исполнительной, законодательной и судебной властями. Таким образом, дело Бумедьена должно рассматриваться в свете реакции этих трех ветвей власти на вызовы, брошенные внего-сударственным терроризмом.
Ответ исполнительной и законодательной ветвей внегосударственному терроризму с необходимостью привел к ряду решений Верховного суда США по вопросам разделения властей. Дело Бумедьена — самое недавнее из них, но, безусловно, не последнее.
По первым делам, связанным с приказом habeas corpus, рассматривавшимся Верховным судом — Хамди против Рамсфельда11 и Расул против Буша12 — решения были вынесены в один и тот же день. Ясер Хамди, гражданин США, был взят в плен американской армией в Афганистане, отнесен к числу вражеских комбатантов и без суда водворен в военно-морскую тюрьму в Южной Каролине. Правительство утверждало, что Хамди, как вражеский комбатант, может пребывать в заключении сколь угодно долго на основе документа, содержащего фактические сведения относительно деятельности Хамди в Афганистане и его связи с движением «Талибан». Верховный суд не поддержал эту точку зрения. Он постановил, что задержание Хамди было действительно допустимым согласно закону о разрешении применения военной силы, принятому Конгрессом через три дня после теракта 11 сентября. Однако Суд также указал, что Хамди, как гражданин США, находящийся в заключении в этой стране, имеет право, согласно положению о «надлежащей правовой процедуре» V Поправки к Конституции США, на «полноценную воз-
можность оспорить фактические основания задержания перед нейтральным арбитром»13. Заметив, что право Хамди на надлежащую правовую процедуру могло быть реализовано при помощи «военного трибунала, наделенного соответствующими полномочиями и сформированного должным образом»14, Суд подчеркнул:
«Принципиально важно, чтобы наши сиюминутные соображения не наносили ущерба ценностям, уважаемым нашей страной, или такой привилегии, какой является американское гражданство. Приверженность нашей Нации надлежащей правовой процедуре проходит самое суровое испытание в наиболее ответственные и таящие неопределенность моменты; именно в такие моменты мы должны у себя дома оставаться верны тем принципам, за которые воюем за рубежом»15.
Таким образом, Ясеру Хамди удалось доказать, что, как гражданин США, он имел право, согласно положению о надлежащей правовой процедуре Конституции США, на пересмотр по существу фактической базы решения о бессрочном содержании его под арестом. Оружием Хамди было положение о надлежащей процедуре, а защитой власти — принцип разделения властей. Суд пришел к выводу, что аргумент правительства о разделении властей как основание для отказа Хам-ди в требуемом им судебном слушании несостоятелен:
«Давая такую оценку [надлежащей правовой процедуре], мы необходимым образом отвергаем утверждение правительства о том, что принцип разделения властей означает крайне ограниченную роль судов при таких обстоятельствах. В действительности, точка зрения, согласно которой суды должны воздерживаться от рассмотрения конкретного дела и сосредоточиваться исключительно на правомерности более общих схем задержания, не может проистекать ни из какого разумного подхода к разделению властей, поскольку указанная позиция ведет лишь к концентрации всей власти у одной из ветвей. Издавна мы подчеркивали, что военное положение не является карт-бланшем для Президента, если речь идет о правах граждан государства»16.
Что касается дела Расул против Буша, то в этом случае истцы, в отличие от Хамди, находились в заключении не на территории
США, а на базе в заливе Гуантанамо. Они не являлись гражданами США. Поэтому представители властей выступили с вполне предсказуемыми доводами в пользу того, что дело Расула должно рассматриваться по аналогии с делом Айзентрагера, в котором фигурировали немецкие граждане, содержавшиеся под стражей в оккупированной Германии по распоряжению военных властей и осужденных за военные преступления. В деле Расула истцы требовали судебного приказа habeas corpus на основе общего федерального закона об этой процедуре. Они утверждали, что находятся под защитой федерального законодательного положения о habeas corpus, и не прибегали к более сложной аргументации, отсылающей к самостоятельному конституционному праву на пересмотр оснований ареста по соответствующей процедуре. Кроме того, согласно позиции истцов, их дело не подпадает под прецедент, созданный решением Верховного суда по делу Айзентрагера, так как они не были гражданами стран, находящимися с США в состоянии войны; они отрицали участие в агрессивных действиях против США; у них никогда не было доступа к суду; они не были обвинены в совершении каких-либо преступлений; и на протяжении более двух лет они находились в заключении на территории, юрисдикцию и контроль над которой имеют США17. С учетом этих обстоятельств Суд согласился с истцами в том, что дело Айзентрагера не может в данном случае выступать прецедентом. Кроме того, как отметил Суд, правительство ранее признало, что упомянутый федеральный закон позволил бы гражданину США, находящемуся в заключении в Гуантанамо, добиться судебного приказа habeas corpus в федеральном суде. Суд пришел к выводу, что формулировки этого закона не проводят каких бы то ни было различий между гражданами США и иностранцами в том, что касается права на рассмотрение в соответствии с процедурой habeas corpus'18.
Дела Хамди и Расула, рассмотренные в 2004 году, подготовили почву для следующего важнейшего решения Верховного суда по вопросу пределов полномочий исполнительной ветви власти в контексте войны против терроризма — решения по делу Хамдан против Рамсфельда19. В этом деле Суд столкнулся с вопросом разделения властей уже в новом
аспекте: Салиму Хамдану предстояло по уголовному обвинению предстать перед военной комиссией, действовавшей в заливе Гуанта-намо20. Эта военная комиссия была учреждена указом Президента Буша без особой законодательной санкции Конгресса. Истец, гражданин Йемена, был взят в плен в Афганистане, передан военным властям США и взят под стражу на базе в Гуантанамо. Решение окружного суда запрошенного на предмет издания приказа habeas corpus было благоприятным для Хамдана. Апелляционный суд отменил решение окружного. Верховный суд, отменив решение апелляционного, постановил, что: 1) разрешение на применение военной силы не позволяло Президенту учреждать эту военную комиссию; 2) структура и процедуры военной комиссии нарушают Единый кодекс военной юстиции и Женевские конвенции 1949 года.
В деле Хамдана ключевым вопросом было право Президента на подобные действия в отсутствие специальной санкции Конгресса. Подробно вопросы разделения властей рассмотрены в мнении судьи Джона Пола Сти-венса, выразившего решение большинства. Значимость проблемы разделения властей была подчеркнута и в столь же важных особых мнениях судей Энтони Кеннеди и Стивена Брейера. Судья Кеннеди, в частности, отметил:
«Осуществление судебных функций военной комиссией вызывает самую серьезную обеспокоенность вопросом разделения властей. Подобные суды опасны тем, что должностные лица исполнительной власти будут определять преступления, выдвигать обвинения и рассматривать дела в отсутствие независимого контроля. Концентрация власти означает, что личной свободе угрожает произвол должностных лиц, при том что система трех ветвей власти, предусмотренная Конституцией, призвана предотвратить такую угрозу. Следовательно, является императивным требование в соответствии с которым для приказов Президента, учреждающих военные комиссии, имелось полное и должное основа-ние»21.
В своем мнении судья Стивен Брейер усилил эту позицию. Он также стремился подчеркнуть, что правовые цели Президента не являются недостижимыми, но законодательной ролью Конгресса пренебрегать нельзя:
«Ничто не мешает Президенту обратиться к Конгрессу за санкцией, которую он считает необходимой. В таких случаях, как данный, когда никакие чрезвычайные обстоятельства не препятствуют обращению в Конгресс, требование Суда провести консультацию не ослабляют способности нашего государства бороться с опасностью. Напротив, указанное требование позволяет государству определить демократическим способом, каким образом это лучше всего делать. Конституция полностью доверяет демократическим средствам. Сегодня наш Суд поступает так же»22.
Судья Кеннеди, подчеркивая вопросы разделения властей, предвосхитил мнение большинства, выраженное им же два года спустя по делу Бумедьена. В деле Хамдана судья Кеннеди опирался на классическое решение, касающееся полномочий Президента в военное время, принятое по делу Янгстаун Шит & Тьюб Ко. против Сойера23. Суть решения судья Кеннеди кратко изложил так:
«Судья Джексон в своем мнении [по делу Янгстаун Шит & Тьюб Ко. против Сойера] предложил верную трехзвенную схему проверки того, санкционированы ли действия исполнительной власти. "Когда Президент действует, согласуясь с выраженной или подразумеваемой санкцией Конгресса, его власть максимальна, поскольку включает все полномочия, принадлежащие Президенту по должности, а также все полномочия, которые ему может делегировать Конгресс". "Когда Президент действует в отсутствие разрешения или запрета Конгресса применять власть, он может опираться лишь на собственные полномочия, при этом существует промежуточная зона, в которой полномочия Президента и Конгресса пересекаются, либо их распределение нечетко". "Когда Президент применяет меры, несовместимые с выраженной или подразумеваемой волей Конгресса, его власть опускается на самый нижний уровень"»24.
Решение, принятое Судом в июне 2006 года по делу Хамдана, продемонстрировало с большей ясностью, чем когда бы то ни было, что доктрина Суда по вопросу разделения властей налагает на полномочия Президента в войне с террором два различных, но тесно связанных ограничения. Во-первых, способность Президента действовать в правовом поле так же агрессивно, как его войска на поле боя, отчасти зависит от наличия санкции
законодателей на его агрессивную правовую стратегию. Во-вторых, если Президент выбирает правовую стратегию, нарушающую границы его полномочий, стремясь действовать без санкции Конгресса, судебная власть готова без колебаний вмешаться в ситуацию. Решение по делу Хамдана также подготовило почву для дела Бумедьена.
Вопросы, поставленные перед Судом делом Бумедьена
После вынесения в 2006 году решения по делу Хамдана правовые цели Президента в войне с террором сохранились, но стало очевидно, что стратегия в достижении этих целей должна поменяться. Президент стремился: 1) располагать полноценной, с конституционной точки зрения, системой военных комиссий (относящихся строго к исполнительной власти) для рассмотрения уголовных обвинений против вражеских комбатантов; 2) получить полноценные, с конституционной точки зрения, полномочия для бессрочного задержания вражеских комбатантов, независимо от того, совершали ли они преступления, подлежащие рассмотрению военной комиссией; 3) избегать контроля за реализацией этих полномочий, осуществляемого федеральными судами по процедуре habeas corpus. После дела Хамдана стало ясно, что исполнительная власть не может полностью воплотить в жизни свою правовую стратегию без поддержки законодателя.
Конгресс не заставил себя долго ждать. Он внес поправки в общий федеральный закон, регулирующий судебный приказ habeas corpus, включив туда следующее положение (в американском конституционном праве называемое положением о «снятии юрисдикции»):
«Ни один суд или судья не правомочен заслушивать или рассматривать запрос о выдаче судебного приказа habeas corpus, поданный (лично или по его поручению) иностранцем, который взят под стражу Соединенными Штатами и признан Соединенными Штатами справедливо удерживаемым вражеским ком-батантом либо ожидает такого определения».
В другую норму этого же закона была внесена поправка, предусматривающая, что ни один суд не имеет юрисдикции проводить слу-
шания по действиям, «связанным с какой-либо стороной задержания, пересылки, обращения, условий заключения или рассмотрения дела иностранца, взятого под стражу Соединенными Штатами», за исключением действий, предусмотренных Законом об обращении с задержанными. В свою очередь Законом об обращении с задержанными было установлено, что проверка решений Трибуналов по пересмотру статуса комбатантов, принятых по отношению к лицам, удерживаемым на базе в заливе Гуантанамо, возможна лишь в Апелляционном суде США по округу Колумбия (Вашингтон) и что юрисдикция этого суда ограничена рассмотрением того, 1) следовал ли Трибунал процедурам, установленным министром обороны и 2) «в той мере, в какой применимы Конституция и законы Соединенных Штатов, соответствует ли использование [этих процедур] Конституции и законам Соединенных Штатов».
Таким образом, законодательство, принятое после вынесения решения по делу Хамда-на, полностью уничтожило контроль habeas corpus в отношении задержанных в Гуантанамо со стороны федеральных судов и резко ограничило соответствующие возможности Апелляционного суда округа Колумбия.
Каждый из истцов по делу Бумедьена в свое время предстал перед Трибуналом по пересмотру статуса комбатантов в Гуантанамо и был признан вражеским комбатантом, подлежащим бессрочному заключению. В решении Верховного суда позиции сторон представлены следующим образом:
«Правительство утверждает, что неграждане, признанные вражескими комбатантами, содержащиеся под стражей за пределами нашего государства, не имеют конституционных прав и привилегии на habeas corpus. Истцы утверждают, что они, напротив, имеют конституционные права, которые должны быть признаны, и что Конгресс, стремясь устранить возможность обращения к процедуре habeas corpus как средству утверждения этих прав, действовал в нарушение положения V Поправки к Конституции США»25.
Итак, для Суда, который должен был решить, имели ли заключенные Гуантанамо право на приказ habeas corpus, центральную роль играло положение V Поправки к Конституции США (полностью приведенное нами выше). Оно имеет непосредственное отноше-
ние к доктрине разделения властей, эксплицитно ограничивая полномочия исполнительной и законодательной ветвей власти отказывать индивидам в судебной помощи. Но чтобы установить, имеют ли право истцы по делу Бумедьена на контроль правомерности их задержания, осуществляемый в процедуре habeas corpus, Суд должен был рассмотреть следующие дополнительные вопросы, связанные с разделением властей:
A. С точки зрения территориального применения Конституции США, действует ли положение V Поправки в заливе Гуантанамо на Кубе?26
B. Если это положение о приостановке действует в Гуантанамо, обеспечил ли Конгресс адекватную законодательную замену процедуре habeas corpus? (Если это так, тогда законодательство, лишающее заключенных Гуантанамо права на рассмотрение их дел в соответствии с процедурой habeas corpus, не нарушает положение V Поправки к Конституции.)27
C. Есть ли другие причины, по которым федеральные суды должны проявлять «благоразумие» и отказывать лицам, содержащимся в Гуантанамо, в предоставлении приказа habeas corpus и контроле правомерности их заключения?28
Решение Суда по вопросам разделения властей
В деле Бумедьена Суд столкнулся с гораздо более сложной дилеммой, чем в других делах, рассмотренных им после 11 сентября. Дело Хамди было относительно простым, потому что истец был гражданином США, удерживаемым без суда на территории Соединенных Штатов. В деле Расула истцы не были американскими гражданами и не удерживались на территории США, но Конгресс еще не внес в закон о habeas corpus поправки с тем, чтобы лишить заключенных в Гуантанамо законодательного права на habeas corpus в федеральном суде. Еще один относительно простой случай. В деле Хамдана исполнительная власть действовала самостоятельно, в отсутствие законодательной санкции на создание военных трибуналов. Однако в деле Бумедье-на истцы не были гражданами США, они удерживались не на территории США, а Конгресс уже вполне четко высказался по этому
поводу, приняв законодательство, 1) эксплицитно лишающее истцов права на обращение в федеральные суды за приказом habeas corpus, 2) эксплицитно признающее функционирование Трибуналов по пересмотру статуса комбатантов и 3) резко ограничивающее апелляционный контроль действий этих Трибуналов апелляционным судом. Суду ничего не оставалось, кроме как признать внетерри-ториальное действие положения V Поправки.
A. Внетерриториальное действие положения V Поправки. В течение более чем 200 лет осуществления конституционного правосудия случаи, в которых речь идет о внетерритори-альном применении конституционных ограничений к действиям правительства США, являлись одними из самых сложных для Верховного суда. В деле Бумедьена Суд обратился к многочисленным ранним прецедентам, созданным в связи с внетерриториальным применением различных конституционных положений29, и с неизбежностью вернулся к обсуждению вынесенного после Второй мировой войны решения по делу Джонсон против Айзентрагера. Убежденность Суда в отсутствии у истцов права на habeas corpus основывалась прежде всего на том факте, что последние были иностранцами, преданными суду и осужденными военной комиссией, функционировавшей за пределами США, и содержавшимися в заключении все время вне территории США.
В деле Бумедьена Суд счел, что ситуация с заливом Гуантанамо несколько иная, чем с тюрьмой Ландсберг в Германии, где содержались истцы по делу Айзентрагера. Суд отметил, что «контроль США над тюрьмой в Германии не был ни абсолютным, ни бес-срочным»30. Напротив, на залив Гуантанамо суверенитет Кубы распространяется лишь в наиболее условном и формальном смысле. Согласно договору 1934 года, Куба, хотя и сохранила формальный суверенитет над заливом Гуантанамо, фактически передала эту территорию Соединенным Штатам в вечное и исключительное владение, следовательно, «в практическом отношении Гуантанамо не является заграницей, а находится под юрисдикцией Соединенных Штатов». Суд отметил, что «правительство не представило каких-либо убедительных аргументов в пользу того, что военная миссия на Гуантанамо понесла бы ущерб, если бы суды имели возможность
рассматривать заявления задержанных в рамках процедуры habeas corpus»31.
Решение Суда по вопросу внетерритори-ального действия положения V Поправки можно рассматривать как победу реализма над формализмом32. Разумеется, конфликт между реализмом и формализмом существует не во всех областях права. В данном случае аргументация правительства, согласно которой США не обладают требуемой степенью контроля над заливом Гуантанамо, была просто признана Судом непригодной. Рассматривая вопрос в контексте доктрины разделения властей, Суд выразил озабоченность тем, что формалистский подход правительства к вопросам суверенитета может повлечь за собой манипуляции гарантиями свободы, включенными в Конституцию, со стороны политических ветвей власти. Этот пассаж, вероятно, будет цитироваться несколькими поколениями юристов:
«Правительство полагает, что Конституция там [в заливе Гуантанамо] не действует, по крайней мере применительно к негражданам, поскольку формально суверенитет Соединенных Штатов не распространяется на эту территорию. Необходимым следствием такого аргумента является возникновение ситуации, когда, уступив формальный суверенитет над любой неинтегрированной территорией третьей стороне и заключив в то же время соглашение, которое даст полный контроль над этой территорией Соединенным Штатам, политические ветви власти смогут действовать в отсутствие правовых сдержек.
Наш основополагающий закон нельзя свести на нет таким образом... Воздерживаться от вопросов, связанных с формальным суверенитетом и территориальным управлением, — одно дело. Считать, что политические ветви власти имеют полномочия "включать" и "выключать" Конституцию по своей воле — совсем другое»33.
B. Нарушение положения V Поправки. Придя к выводу, что это положение распространяется на залив Гуантанамо, Суд перешел к рассмотрению вопроса о том, было ли оно нарушено законом 2006 года, который лишил федеральные суды юрисдикции рассматривать прошения о выдаче приказа habeas corpus, представляемые заключенными в Гуантанамо. Это, в свою очередь, зависит от того, предусмотрел ли Конгресс «адекватные
законодательные замены процедуре habeas corpus». Суд постановил, что: 1) Конгресс не обеспечил адекватной замены habeas corpus; 2) Конгресс тем самым нарушил положение V Поправки, приняв законодательство, лишающее федеральные суды юрисдикции рассматривать обоснованность задержания заключенных в Гуантанамо в рамках процедуры habeas corpus. Проанализировав ряд прецедентов, Суд пришел к выводу, что адекватность замены habeas corpus определяется, во-первых, качеством защиты, доступной в соответствующем процессе (в нашем случае — процессе в Трибуналах по пересмотру статуса комбатантов), а во-вторых, сущностью предоставляемой законом процедуры контроля. Как отметил Суд, «в случаях, когда человек арестован по распоряжению исполнительной власти, а не по решению суда, существует самая настоятельная необходимость в параллельном контроле [habeas corpus]». По мнению Суда, значение имеет то, какими процедурными средствами защиты, предоставленными на всех этапах, располагает задержанный в итоге34.
Что касается процедурных средств защиты перед Трибуналом по пересмотру статуса комбатанта, Суд отметил, что заключенный ограничен в возможностях поиска или предоставления доказательств, оспаривающих позицию правительства; у него нет поддержки адвоката, и ему могут не сообщить о наиболее важных обвинениях, на которых основано его задержание. Заключенный вправе заявлять отвод свидетелям правительства, но, как заметил Суд, это право, возможно, имеет небольшое практическое значение, поскольку фактически нет ограничений на показания, опирающиеся на слухи35.
С учетом намерения оценивать «итоговую совокупность процедурных средств защиты, предоставленных задержанному на всех этапах», Суд не счел процедуру Трибунала по пересмотру статуса комбатантов неконституционной. Эта процедура осталась неизменной. Однако Суд решил, что из-за недостатков процедурной защиты, доступной в слушаниях перед Трибуналом, отказ от содержательного пересмотра решения после завершения процесса в Трибунале (то есть жесткие ограничения на апелляционный контроль и снятие с федеральных судов юрисдикции предоставления habeas corpus) означает некон-
ституционную приостановку действия приказа habeas corpus36.
C. Отказ в выдаче приказа habeas corpus как результат благоразумия судов.
Подробно проанализировав историю судебного приказа habeas corpus, прецеденты, связанные с внетерриториальным применением Конституции, и недостатки законодательства, введенного Конгрессом в 2006 году в ответ на дело Хамдана, Суд рассмотрел вопрос о том, «существуют ли соображения, продиктованные благоразумием и мешающие осуществлению контроля habeas corpus». Таких соображений не обнаружилось. Суд обосновал позицию, в соответствии с которой доступ к контролю habeas corpus необязательно должен предоставляться сразу после задержания, но при этом истцы должны иметь право требовать приказа habeas corpus, не проходя предварительно процедуру апелляции, доступную в Апелляционном суде37.
Заключение
Общий подход Суда к сложным проблемам, возникшим в связи с делом Бумедьена, лучше всего проиллюстрировать следующим пассажем из заключительной части решения Суда:
«Законы и Конституция были созданы с тем, чтобы сохранять свою силу в чрезвычайных обстоятельствах. Свободу и безопасность можно примирить; в нашей системе они примиряются в рамках закона. Основатели [Конституции] решили, что habeas corpus, право первоочередной важности, должно быть частью этих рамок, частью этого закона»38.
Решения, принятые Судом после 11 сентября, касаются сложнейших проблем, возникающих, когда общество, приверженное принципу верховенства права, становится мишенью негосударственного терроризма. Эти решения не поддаются анализу в популярных политических категориях «судебный активизм» и «судебная сдержанность». Действительно, особые мнения по делу Бумедье-на, представленные судьями, приверженными принципу верховенства права не менее, чем судьи, составившие большинство, демонстрируют трудности, с которыми столкнулся Суд в деле Бумедьена и предшествовавших ему делах. Как образец применения доктрины разделения властей, дело Бумедьена было не просто сложным, а исключительно сложным
делом. Дела Хамди, Расула и Хамдана предвосхитили дело Бумедьена, подобно тому как преподаватель права мог бы менять условия воображаемого дела, постепенно усложняя его. Но необходимо иметь в виду, что в некоторых важных отношениях дело Бумедьена стоит гораздо ближе к началу конституционного диалога между тремя ветвями власти, чем к его окончанию. Суд, признав существование институциональных ограничений судебной власти в военное время, подчеркнул, что в рамках, установленных 220-летней Конституцией США, справедливую и эффективную систему борьбы с негосударственным терроризмом должны создавать именно политические ветви власти.
Стивен П. Фрайот - судья Окружного суда (западный округ штата Оклахома), США.
Перевод с английского Д. Сичинавы.
1 Lakhdar Boumediene et al. v. George W. Bush. Дело Бумедьена еще не опубликовано в официальном вестнике Верховного суда США. Поэтому в данном обзоре мы ссылаемся на предварительную публикацию, содержащую официальный текст решения: http://www.supremecourtus. gov/opinions/07pdf/06-1 195.pdf.
2 От франц. combattant — воин, боец, борец. В международном праве лица, входящие в состав вооруженных сил и непосредственно участую-щие в военных действиях. — Примеч. ред.
3 Латинский термин «habeas corpus», в полном виде выглядящий как «habeas corpus subjiciendum», в англо-американской практике означает «Ты должен представить тело [т. е. задержанного лично] суду» [приказ судьи задержавшему представить задержанного и причины его ареста. — Примеч. пер.]. Johnson v. Eisentrager, 339 U.S. 763, 779 (1950).
4 Lakhdar Boumediene et al. v. George W Bush. P. 9.
5 Blackstone W. Commentaries on the Laws of England. Oxford: Clarendon Press, 1768. Vol. 3. P. 129.
6 Ibid. P. 132 (эти слова прозвучали в Парламенте еще в 1628 году, см.: Proceedings in Parliament Relating to Liberty of Subjects // House of Commons Journal. Vol. 1. 1628. April 3).
7 Wade v. Mayo, 334 U.S. 672, 681 (1948).
8 Johnson v. Eisentrager, 339 U.S. 763 (1950).
9 Lakhdar Boumediene et al. v. George W Bush. P. 32.
10 Ibid. P. 56.
11 Hamdi v. Rumsfeld, 542 U.S. 507 (2004).
12 Rasul v. Bush, 542 U.S. 466 (2004).
13 Hamdi v. Rumsfeld. P. 510.
14 Ibid. P. 538.
15 Ibid. P. 532.
16 Ibid. P. 535-536.
17 Rasul v. Bush. P. 467.
18 Ibid. P. 481.
19 Hamdan v. Rumsfeld, 548 U.S. 557 (2006).
20 Военные комиссии Гуантанамо не следует путать с Трибуналами Гуантанамо по пересмотру статуса комбатантов (Guantanamo Bay Combatant Status Review Tribunals). Военные комиссии учреждены Президентом для рассмотрения обвинений в военных преступлениях, совершенных задержанными. См.: Detention, Treatment, and Trial of Certain Non-Citizens in the War Against Terrorism: Military Order of November 13, 2001. Трибуналы по пересмотру статуса комбатантов созданы Министерством обороны для определения того, являются ли лица, содержащиеся в тюрьмах Гуантанамо, вражескими комбатантами в соответствии с определением министерства и подлежат ли они бессрочному задержанию независимо от того, имеются основания для уголовных слушаний перед военной комиссией или нет. Хотя комиссии и Трибуналы имеют различные функции, в связи с ними возникли практически идентичные конституционные проблемы, особенно в том, что касается соблюдения принципа разделения властей.
21 Hamdan v. Rumsfeld. P. 638.
22 Ibid. P. 636.
23 Youngstown Sheet & Tube Co. v. Sawyer, 343 U.S. 579(1952)
24 Hamdan v. Rumsfeld. P. 638.
25 Lakhdar Boumediene et al. v. George W Bush. P. 8.
26 Ibid. P. 22-42.
27 Ibid. P. 42-64.
28 Ibid. P. 64-70.
29 Ibid. P. 22-36.
30 Ibid. P. 38.
31 Ibid. P. 23, 39.
32 Было отмечено, что суверенитет США де-факто распространяется на залив Гуантанамо. См.: Ibid. P. 25.
33 Ibid. P. 35.
34 Ibid. P. 53-54.
35 Ibid. P. 54-55.
36 Ibid. P. 64, 66.
37 Ibid.
38 Ibid. P. 70.
