CC BY
85
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ, 2019, №43
БУХАРСКИЕ ЕВРЕИ НЬЮ-ЙОРКА: ОСОБЕННОСТИ АДАПТАЦИИ Татьяна Григорьевна Емельяненко
Российский этнографический музей 4/1 Инженерная ул., Санкт-Петербург, Россия [email protected]
Аннотация: В статье на основе полевых материалов автора рассматриваются особенности адаптации в Нью-Йорке бухарских евреев последней волны эмиграции из Средней Азии (конец 1980-х — 2000-е гг.) и процессы трансформации основных компонентов их идентичности. Большинство из них обосновалось в центральном районе Квинса — Форест-Хиллс, где уже была бухарско-еврейская община. Но благодаря своей многочисленности и тому, что они перебирались в Америку непосредственно из Средней Азии, а не как иммигранты предыдущих волн из Палестины / Израиля, бухарские евреи внесли в облик района своеобразие среднеазиатской жизни: появились кафе с узбекско-таджикской кухней, вывески на русском языке и русская речь на улицах, вошло в моду надстраивать в домах, которые многие купили у ранее проживавших здесь евреев-ашкеназов, второй этаж и окружать их забором, как было принято в Узбекистане и Таджикистане, и многое другое. Сохранению и мотивации этнокультурной идентичности способствует пропаганда истории и культурного наследия бухарских евреев через СМИ, литературу и деятельность различных социально-культурных организаций. Тем не менее по мере адаптации в американском социуме происходят серьезные изменения в основных компонентах их идентичности. Особенно большую тревогу у самих бухарских евреев вызывает рост смешанных браков, что не только «размывает» этничность, но и угрожает традиционным семейным ценностям, освященным религией. Трансформации подвергся и религиозный компонент идентичности под влиянием хабадов, имеющих сильные позиции в американском иудаизме: он расценивается преимущественно как маркер принадлежности к еврейству. Доминирующим для самосознания американских бухарских евреев все более становится этнокультурный фактор, принадлежность именно к евреям Средней Азии, что позволяет им сохраняться как особой еврейской этнической группе.
Ключевые слова: бухарские евреи, адаптация, интеграция, идентичность.
Для ссылок: Емельяненко Т. Бухарские евреи Нью-Йорка: особенности адаптации // Антропологический форум. 2019. № 43. С. 41-60.
doi: 10.31250/1815-8870-2019-15-43-41-60
URL: http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/043/emelyanenko.pdf
ANTR0P0L0GICHESKIJ FORUM, 2019, N0. 43
BUKHARA JEWS OF NEW YORK: АDAPTATION FEATURES Tatyana Emelyanenko
The Russian Museum of Ethnography 4/1 Inzhenernaya Str., St Petersburg, Russia [email protected]
Abstract: Based on the author's field materials, the article discusses the peculiarities of the adaptation of Bukhara Jews in New York to the last wave of emigration from Central Asia (from the late 1980s to 2000s) and the processes of transformation of the main components of their identity. Most settled in the central area of Forest Hills, Queens, where the Bukhara-Jewish community was already present. However, due to their large number and the fact that they moved to America directly from Central Asia — unlike the immigrants of the previous waves, who came from Palestine / Israel — they introduced peculiarities of Central Asian life to the neighborhood: there appeared cafes with Uzbek-Tajik cuisine, signboards in Russian and Russian speech in the streets. Among other things, it also became fashionable to build up the second floor and surround it with a fence, as was customary in Uzbekistan and Tajikistan. The preservation and motivation of ethnocultural identity is facilitated by the promotion of the history and cultural heritage of Bukhara Jews through mass media, literature and the activities of various sociocultural organizations. Nevertheless, as they adapt to American society, serious changes take place in the core components of their identity. Bukhara Jews themselves are particularly worried by the growth of mixed marriages, which not only "erode" ethnicity, but also threaten traditional family values sanctified by religion. The religious component of identity has also undergone a transformation under the influence of Chabad, who have a strong position in American Judaism, and is regarded mainly as a marker of Jewishness. The ethnocultural factor, the affiliation with the Jews of Central Asia, is increasingly becoming the dominant contributor to the ethnic identity of American Bukhara Jews, allowing them to survive as a special Jewish ethnic group. Keywords: Bukhara Jews, adaptation, integration, identity.
To cite: Emelyanenko T., 'Bukharskie evrei Nyu-Yorka: osobennosti adaptatsii' [Bukhara Jews of New York: Аdaptation Features], Antropologicheskijforum, 2019, no. 43, pp. 41-60. doi: 10.31250/1815-8870-2019-15-43-41-60
U R L: http://anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/043/emelyanenko.pdf
Татьяна Емельяненко
Бухарские евреи Нью-Йорка: особенности адаптации
В статье на основе полевых материалов автора рассматриваются особенности адаптации в Нью-Йорке бухарских евреев последней волны эмиграции из Средней Азии (конец 1980-х — 2000-е гг.) и процессы трансформации основных компонентов их идентичности. Большинство из них обосновалось в центральном районе Квинса — Форест-Хиллс, где уже была бухарско-еврейская община. Но благодаря своей многочисленности и тому, что они перебирались в Америку непосредственно из Средней Азии, а не как иммигранты предыдущих волн из Палестины / Израиля, бухарские евреи внесли в облик района своеобразие среднеазиатской жизни: появились кафе с узбекско-таджикской кухней, вывески на русском языке и русская речь на улицах, вошло в моду надстраивать в домах, которые многие купили у ранее проживавших здесь евреев-ашкеназов, второй этаж и окружать их забором, как было принято в Узбекистане и Таджикистане, и многое другое. Сохранению и мотивации этнокультурной идентичности способствует пропаганда истории и культурного наследия бухарских евреев через СМИ, литературу и деятельность различных социально-культурных организаций. Тем не менее по мере адаптации в американском социуме происходят серьезные изменения в основных компонентах их идентичности. Особенно большую тревогу у самих бухарских евреев вызывает рост смешанных браков, что не только «размывает» этничность, но и угрожает традиционным семейным ценностям, освященным религией. Трансформации подвергся и религиозный компонент идентичности под влиянием хабадов, имеющих сильные позиции в американском иудаизме: он расценивается преимущественно как маркер принадлежности к еврейству. Доминирующим для самосознания американских бухарских евреев все более становится этнокультурный фактор, принадлежность именно к евреям Средней Азии, что позволяет им сохраняться как особой еврейской этнической группе.
Ключевые слова: бухарские евреи, адаптация, интеграция, идентичность.
После массовой эмиграции из Средней Азии в конце 1980 — начале 2000-х гг. бухарские евреи оказались рассеяны по разным регионам мира. Самые крупные по численности анклавы сосредоточились в Израиле и США, менее значительные — в Австрии (в основном в Вене), Германии, Канаде, России (в основном в Москве), есть небольшая община даже в Австралии. Точные данные об общей численности бухарских евреев в странах их современного проживания отсутствуют, т.к. специальная перепись не проводилась (в том числе в Израиле), а оценки некоторых исследователей и общественных организаций, действующих среди бухарских евреев, расходятся, определяя их количество от 100 до 300 тыс. чел. [Levin 2014: 326]. До сих пор отсутствуют и целенаправленные систематические этнографические исследования локальных групп бухарских евреев, раскрывающие особенности их адаптации в той или иной стране и социальной и этнокультурной среде, изменения в образе жизни, самосознании, менталитете. Публикации, в которых
Татьяна Григорьевна Емельяненко
Российский
этнографический музей, Санкт-Петербург, Россия [email protected]
кратко затрагиваются эти темы, немногочисленны [Kaganovich 2003; Levin 2014]. Однако примечательно: кем бы и в каком бы аспекте ни рассматривались реалии современной жизни бухарских евреев, авторы обычно приводят сведения отдельно по Израилю, Европе, Америке, что свидетельствует о том, что бухарские евреи уже не представляют единую общность, как во времена проживания в Средней Азии (хотя и тогда они были расселены в разных городах), и каждая локальная группа, сложившаяся в новых географических границах, требует специального изучения.
Задача статьи — показать особенности адаптации бухарских евреев в Нью-Йорке и связанные с ними изменения, происходящие в их самосознании и идентичности в настоящее время. Основным источником стали полевые материалы, собранные мною в Нью-Йорке в декабре 2015 г. Поездка была осуществлена по приглашению руководителей местной общины, оказавших также содействие при сборе информации: я имела возможность не только наблюдать повседневную, «уличную», жизнь той части Квинса, где в основном проживают бухарские евреи Нью-Йорка, знакомиться с ее «атмосферой» и архитектурным обликом, что было ценно само по себе, но и бывать в различных организациях общины и частных домах, беседовать с разными по возрасту и профессии людьми. С некоторыми из них общение продолжается по мобильной и электронной связи, что позволяет мне быть в курсе их личной жизни и событий, происходящих в общине. Дополнительными источниками стали материалы местных СМИ и различных конференций, которые регулярно организуют бухарские евреи и на которых обсуждаются вопросы истории и актуальные для них современные проблемы1. Кроме того, привлекаются сведения, полученные мною в ходе полевых сезонов в Узбекистане с 1994 по 2010 г.2, что позволяет судить о произошедших переменах (или устойчиво сохраняющихся компонентах) как в повседневной культуре, так и в самосознании.
В настоящее время, по данным Конгресса бухарских евреев США и Канады (основан в 1999 г.), в Америке насчитывается 48-50 тыс. бухарских евреев, из которых около 32-34 тыс. проживает в Нью-Йорке, в основном в Квинсе (Queens) — одном из городских муниципальных образований (borough). В отличие
Помимо конференций, организуемых внутри нью-йоркской общины, с 1995 г. проходят форумы международного масштаба, в которых принимают участие бухарские евреи из разных стран; по итогам публикуются тезисы докладов [Лкубов 1995; Калонтаров 2000; 2012; Бухарские евреи 2003; Пинхасов, Калонтаров 2016]. Последняя конференция состоялась в сентябре 2019 г. в Ганновере. Полевые материалы, собранные в эти годы и относящиеся к теме статьи, были опубликованы [Емельяненко 2008; 2009; 2012а], далее даются ссылки на соответствующие издания.
от евреев-ашкеназов из Российской империи, которые стали селиться в Нью-Йорке с 1880-х гг., когда произошел всплеск еврейской эмиграции в результате погромов и общего тяжелого экономического и правового положения основной массы российского еврейства [Еленевская, Фиалкова 2018: 621], первые бухарские евреи появились здесь лишь в 1920-1930-х гг. В основном это были выходцы из Палестины — те, кто перебрался туда из Средней Азии еще в 1880-1890-х гг., во время первой Алии, или их потомки, а также бежавшие из Средней Азии после революции и в 1920-1930-е гг. До 1970-х гг. община бухарских евреев пополнялась очень медленно и состояла буквально из нескольких десятков семей [Kaganovich 2003; Пинхасов 2014: 402; Levin 2014: 325].
Первоначально они селились в центре Нью-Йорка, на Манхет-тене, и в Бруклине, где уже обосновались евреи-ашкеназы. Но к 1960-м гг. основным местом расселения бухарских евреев становится Квинс, отдельные районы которого также уже были заселены евреями из Восточной и Западной Европы. Однако присутствие единоверцев стало лишь первоначальной причиной сосредоточения здесь бухарских евреев, т.к. в их намерения не входило присоединяться к религиозной и социальной жизни собратьев по вере. В 1963 г. на пожертвования состоятельных бухарских евреев была открыта первая собственная синагога и образован «Израильский еврейский центр», позднее переименованный в «Бухарско-еврейский центр». Центр взял на себя руководство общиной, объединившей бухарско-еврейские семьи Квинса.
Бухарские евреи в СССР, несмотря на «железный занавес», по внутренним каналам были осведомлены, где проживают их эмигрировавшие родные и близкие, и даже умудрялись поддерживать с ними связь. Когда в 1970-х гг., в ходе очередной волны еврейской эмиграции, они прибыли в США, то нашли в Нью-Йорке, прежде всего в Квинсе, и родственников (что иногда влияло на выбор конечного пункта эмиграции), и материальную и моральную поддержку соплеменников. Нуждающимся переселенцам предоставлялся беспроцентный кредит, было организовано бесплатное обучение английскому языку, ивриту, Торе, в случае необходимости выделялись деньги на похороны1.
1 Это стало серьезным подспорьем, т.к. традиционная похоронно-поминальная обрядность бухарских евреев требует значительных материальных вложений: на протяжении года родственники должны проводить поминальные трапезы с большим количеством участников (родных, друзей и знакомых умершего, членов его общины и пр.) — ежедневно в течение первой недели, раз в неделю в течение месяца, а затем ежемесячно [Емельяненко 2018: 475].
По данным издания Бухарско-еврейского центра "Center News", первый выпуск которого вышел в 1978 г., в Нью-Йорке в то время проживало уже 200 бухарско-еврейских семей (8001000 чел.) — иммигранты-старожилы и переселенцы 1970-х гг. [Пинхасов 2014: 405-406]. Большинство, как и в предыдущие годы, переезжали в Америку из Израиля, куда первоначально эмигрировали из СССР. Прожив там несколько лет (или месяцев), некоторые перебирались в США как более демократичную и экономически благополучную страну по сравнению с Израилем того времени. Поэтому социальный состав общины Нью-Йорка с самого начала и в последующие годы определялся двумя основными категориями: теми, кто был нацелен на бизнес, и теми, кто принадлежал к интеллектуальным кругам. В последнюю группу входили представители сионистского движения, духовные лидеры, опасавшиеся, что Израиль может стать на «социалистический путь развития» и это приведет к ограничению демократических свобод [Еленевская, Фиалкова 2018: 622], и бухарские евреи с высшим или специальным образованием, стремившиеся найти лучшее применение своим профессиональным навыкам и дать достойное образование детям.
Когда с конца 1980-х гг. эмиграция бухарских евреев из Средней Азии приняла массовый характер, Соединенные Штаты стали выбором значительной части интеллектуальной элиты — преподавателей вузов, учителей, врачей, работников творческих профессий. В Нью-Йорке новые переселенцы размещались в тех районах Квинса, где уже была сконцентрирована общинная жизнь бухарских евреев. Изначально заселенные преимущественно западно- и восточноевропейскими евреями, перебиравшимися сюда после русской революции и в годы Холокоста, к 1980-м гг. эти районы стали утрачивать былую многолюдность. Выросло новое поколение — молодежь, получив образование и современные профессии, переезжала в другие части Нью-Йорка и в другие города и штаты, став «американцами по духу». Многие частные дома и квартиры пустовали или были выставлены на продажу, и их можно было купить по минимальной цене. Если раньше бухарские евреи проживали в Квинсе среди ашкеназов, то сегодня они составляют большинство населения его «еврейской» части. Из примерно 10 тыс. семей бухарских евреев Нью-Йорка здесь сосредоточено около 8 тыс., половина — в Форест-Хиллс (Forest Hills), центральном районе Квинса [Пинхасов 2014: 405].
Форест-Хиллс оказался привлекателен не только тем, что здесь уже существовала община бухарских евреев с организованной инфраструктурой. Несмотря на наличие многоквартирных домов, район был застроен в основном индивидуальными домами, и многие бухарские евреи, привыкшие в Средней Азии,
как там говорят, «жить на земле», предпочитали приобретать именно такие дома. Это были одноэтажные, преимущественно однотипные в архитектурном отношении дома, которые и сейчас можно увидеть в Форест-Хиллс — в них по-прежнему живут евреи-ашкеназы. Но дома, которые были приобретены бухарскими евреями, новые владельцы перестраивали: надстраивали второй этаж, делали обширные подвальные помещения, кто мог себе позволить — отделывали снаружи мрамором, устанавливали колонны, скульптурные композиции и пр., как бы компенсируя ту однотипность и нарочитую внешнюю скромность, которая была характерна и для их домов в Узбекистане и Таджикистане, и для местной жилой застройки. Сегодня, проезжая по улицам Форест-Хиллс, можно безошибочно определить, какой дом принадлежит евреям-ашке-назам, а какой — бухарским евреям (см. ил. 1 на цветной вклейке). Бухарские евреи рассказывают, что в нью-йоркских СМИ их нередко критикуют за безвкусицу и показную роскошь, ставшие своего рода отличительным знаком их домов, но, говоря об этом, не скрывают гордости и за себя, и за других соплеменников, что они сумели так преуспеть в Америке и кардинально изменить свою жизнь.
Еще одна «архитектурная деталь», которая в последние десятилетия, наряду с другими новшествами, появившимися после массового притока бухарских евреев в Форест-Хиллс, изменила его облик и за которую их упрекают другие жители Нью-Йорка, — это окружающие дома заборы. Они имеют декоративный вид и главным образом обозначают границы участка. Подобной практики здесь прежде не было, и вокруг домов ев-реев-ашкеназов заборов нет до сих пор. Бухарские евреи принесли эту традицию из стран исхода — Узбекистана и Таджикистана, где глухие глинобитные заборы традиционно реально и символически защищали жизнь семьи от внешнего мира. Это одна из многих традиций, которые они переняли у соседей-мусульман и воплотили в новых условиях как дань своему историческому прошлому (ил. 2).
Иммигранты последней волны вообще многое перенесли в США из среднеазиатского быта. Очевидно, это связано с тем, что они перебирались сюда непосредственно из Средней Азии (не считая стран — «перевалочных пунктов» для эмигрантов), в отличие от иммигрантов 1970-х гг. и более раннего времени, прибывавших из Израиля. В их сознании сохранялись уклад, обычаи, традиции прежней жизни, от которых было трудно отказаться. Кроме того, последняя волна иммигрантов была настолько массовой, что их присутствие прежде всего в Форест-Хиллс кардинально изменило прежнюю атмосферу этого района. Сегодня на улицах повсюду слышна русская речь, много
русскоязычных вывесок. В советское время в Средней Азии русский стал для бухарских евреев основным языком не только внешнего, но и домашнего общения, особенно среди интеллигенции. Поколение рожденных в Америке уже не знает таджик-ско-еврейского языка, на котором разговаривали их предки, да и люди среднего возраста редко используют его в обиходной речи. В наши дни русский язык является общим языком бухарских евреев, живущих в разных странах мира, и, очевидно, останется таким до тех пор, пока не окажется вытесненным ивритом или, что более вероятно, английским. Современная молодежь свободно владеет языком страны проживания, воспринимая его как родной, а русский знает преимущественно на бытовом уровне.
Восточный колорит улицам Форест-Хиллс придают доносящаяся отовсюду восточная музыка и запах еды, которым обычно окутаны таджикские и узбекские города, — плова, лагмана, лепешек, самсы, обязательно кошерных (ил. 3). Как рассказывают старожилы, если раньше на вывесках лишь единичных кафе и ресторанов можно было увидеть уведомление, что здесь готовят кошерную пищу, то теперь это практически повсеместно. Кухня многих кафе и ресторанов традиционная: бухарские евреи предпочитают ее американской и европейской, хотя и та получает распространение, например, появляются кошерные пиццерии и другие подобные заведения. Примечательно, что повара и обслуживающий персонал в кафе и ресторанах — часто узбеки или таджики. Владельцы, бухарские евреи, специально выписывают их из Средней Азии: приглашают своих прежних знакомых или кого-то по их рекомендации и делают им рабочие визы, полагая, что они хорошо готовят, добросовестны и «не украдут» (ил. 4).
В некоторых ресторанах помимо обычных залов есть один очень большой, предназначенный для проведения свадебных торжеств. Такие рестораны — туй хона — распространились в последние десятилетия, например, в крупных городах Узбекистана, т.к. свадьбы стали значительно более многолюдными (средней считается свадьба с участием 500-1000 гостей) и организовать свадебное застолье невозможно даже во дворе частного дома. Бухарские евреи, вероятно, принесли эту традицию из Узбекистана: их свадьбы, как раньше, так и теперь, предполагают большое число приглашенных — родственников, которых может насчитываться не один десяток, друзей и знакомых, коллег и соседей со стороны жениха и невесты — их всех нельзя разместить в современных домах и квартирах. Не менее многолюдно проводили и проводят до сих пор застолье по поводу бар-мицвы — религиозного совершеннолетия мальчика. Сравнительно недавно распространились юбилейные
торжества. Поэтому, хотя такие залы периодически простаивают, они вполне окупаются во время проведения больших мероприятий.
Бухарско-еврейские кафе и рестораны, во множестве появившиеся в Форест-Хиллс в последние 20-30 лет, — не только новшество, которое принесли сюда иммигранты из Средней Азии, но и сравнительно новое явление в повседневной жизни самих бухарских евреев. Многочисленные чайханы традиционно существовали в среднеазиатских городах и кишлаках как места досуга и общения мужчин, где совместная трапеза или чаепитие выполняли семиотически важную коммуникативную функцию. В советское время к чайханам добавились кафе и рестораны, ушли гендерные ограничения на их посещение. Но, по существу, назначение подобных заведений осталось прежним, что способствует их популярности. Однако бухарские евреи в Средней Азии оказались в стороне от этого явления, столь характерного для культуры соседей — таджиков и узбеков. Посещать общественные чайханы или, позднее, кафе и рестораны они не могли из-за кашрута — религиозных законов чистоты пищи, которые соблюдали независимо от социального статуса [Емелья-ненко 2012а: 43]. При этом обычая иметь общественные заведения с кошерной пищей в кварталах, где бухарские евреи проживали компактно, не существовало, и коллективные встречи с застольем проходили в домашней обстановке. В Форест-Хиллс, как правило, такие встречи проводят в кафе, в том числе гаштаки, традицию которых бухарские евреи также принесли из Средней Азии.
Гаштак представляет собой одну из характерных особенностей мужских объединений или союзов — архаического института, распространенного у народов Средней Азии [Снесарев 1963]. Традиционно такие объединения формировались по территориальному или возрастному принципу1 и обеспечивали взаимную помощь и поддержку. В советское время в больших городах в них зачастую состояли люди, имевшие общие интересы или дружески настроенные друг к другу, которым было приятно вместе проводить время. Регулярные собрания с совместной трапезой составляли неотъемлемую часть функционирования таких объединений. У таджиков и узбеков собрания носили различные названия, передающие их сущность: гап 'беседа, общение', джура 'друг, товарищ', тукма 'взнос, пай' (или от арабского туъма 'пища, еда'), гаштак 'очередность, возвращение к кому-либо очереди, переход', т.к. участники должны были
1 В Узбекистане, например, в последние десятилетия ХХ в. получило распространение формирование таких союзов из одноклассников: отдельно мужских и женских.
поочередно брать на себя расходы и хлопоты по организации застолья [Рахимов 1990: 23-26].
Последнее название для своих собраний используют и бухарские евреи. Неизвестно, являлись ли мужские объединения традиционными для них или были восприняты у соседних народов уже в советское время в результате интенсификации межкультурных контактов. В прошлом социальное пространство бухарских евреев маркировалось принадлежностью к локальной общине и к тому или иному семейному клану, это обеспечивало взаимопомощь и поддержку, которые давали мужские союзы у других народов. Даже те, кто проживал с узбеками или таджиками в одних кварталах, не могли принадлежать к их территориальным мужским объединениям из-за невозможности участия в совместной трапезе (притом что ограничений по этническому признаку не существовало — такие объединения были интернациональны по своей природе). Поэтому более вероятно, что мужские объединения и гаштаки у бухарских евреев появились сравнительно поздно, уже в ХХ в., когда община утратила административные возможности поддерживать своих членов и стали ослабевать семейно-клановые связи. Один из наших информантов в Нью-Йорке вспоминал, как его отец и члены его союза в Самарканде устраивали гаштак дома, причем каждый старался сделать угощение хотя бы чуть-чуть лучше, чем у предшественника. Молодые бухарские евреи сегодня уже не следуют этому обычаю — в американских реалиях он потерял свое значение, но для людей среднего и старшего поколений, значительная часть жизни которых прошла в Средней Азии, гаштаки — регулярные встречи с друзьями, близкими по духу и интересам людьми — остаются элементом повседневной культуры и одним из знаков идентичности.
Вместе с тем с иммигрантами последней волны связано не просто перенесение в Америку атмосферы, представлений и привычных деталей среднеазиатской повседневности. В отличие от большинства евреев-ашкеназов, иммигрировавших в Америку в 1970-х и в последующие годы, которые, не придавая существенного значения своей религиозной идентичности и расценивая помощь еврейских общин как «краткосрочный контракт» до обретения экономической независимости, стремились не только к аккультурации, но и к полной ассимиляции в американском обществе, к превращению в «настоящих американцев» [Еленевская, Фиалкова 2018: 620], бухарские евреи, напротив, были ориентированы на сохранение не только религиозной, но и этнокультурной идентичности.
Что касается религиозных устоев, то у бухарских евреев не было особых оснований полагать, что им может быть нанесен ущерб.
На протяжении всей истории их жизни в Средней Азии, включая советское время, религия являлась для них тем стержнем, который позволял сохранять самобытность. Они соблюдали законы ритуальной чистоты, справляли Шабат и религиозные праздники, воспитывали детей на библейских сюжетах и обучали еврейским нормам поведения с раннего детства. По словам одного из наших информантов, с которым я беседовала в Самарканде в 1994 г., он, хотя и был членом КПСС и лектором по марксизму-ленинизму, но, когда умер его отец, весь положенный срок ходил в синагогу читать по нему кадиш, и никто из членов общины его «не выдал» [Емельяненко 2009: 21]. В праздник Йом-Кипур в еврейских кварталах Бухары и других городов мужчины шли в синагогу открыто, в светлых одеждах, как и полагается в Судный день, День очищения. Вместе с тем, «сильными талмудистами» в их среде считали только тех, кто эмигрировал до революции в Палестину, и их потомков в Израиле, а себе приписывали «бытовой иудаизм». «Мы не доди1, мы свободно чувствуем себя в религии», — говорил пожилой информант (Бухара, 1995 г.), объясняя это тем, что для бухарских евреев соблюдение религиозных обрядов и праздников, правил ритуальной чистоты составляет обычную практику повседневной жизни, а не является областью специального знания, которому можно следовать или нет [Там же: 21-22].
Тем не менее за последние два десятилетия в Квинсе на средства общины и спонсоров было создано около двадцати религиозно-культурных центров. Их члены изучают Тору, иврит, в принадлежащих центру помещениях проводятся молитвенные собрания (центры тем самым выполняют функцию синагоги), лекции по иудаике, коллективно справляются религиозные праздники. Такие центры расположены в разных районах Квинса, где компактно проживают бухарские евреи, благодаря чему многие из них оказываются вовлечены в различные религиозные программы (для детей и молодежи, для взрослых, отдельно для женщин). В 2005 г. в новом пятиэтажном, специально построенном для этой цели здании был открыт головной Центр бухарско-еврейской общины с Канесои калон — главной синагогой, помещениями для проведения обрядов брит-мила, бар-мицва, хуппа (обрезания, совершеннолетия и бракосочетания), юбилейных торжеств и поминальных мероприятий, религиозных уроков для детей; здесь же располагаются офисы общественных организаций. С 2002 г. работает Еврейский институт Квинса, в котором обучается до 800 детей младшего и среднего возраста, в основном мальчики, но есть класс и для девочек. Наряду с общеобразователь-
1 Здесь — очень набожный человек, знаток канонов иудаизма.
ными предметами дети изучают иврит, Тору и правила религиозной жизни (ил. 5).
Таким образом создаются условия для поддержания конфессиональной идентичности. Однако именно с ней у бухарских евреев возникает проблема, о которой они предпочитают открыто не говорить, смирившись с обстоятельствами. Речь идет об изменении их религиозной принадлежности в рамках иудаизма.
С конца XVIII в. бухарские евреи следовали сефардскому религиозному ритуалу (подробнее см.: [Zand 1989; Cooper 2012: 35-54]). Но в период массовой эмиграции из Средней Азии в 1990-х гг. они попали под влияние хабадов — представителей одного из направлений в хасидизме (любавические хасиды). Хабады не только оказывали организационную и материальную поддержку иммигрантам, но и взяли на себя просветительские функции: проводили занятия по изучению Торы и иврита, распространяли религиозную литературу, соответствующую их учению, и учили молиться по своему ритуалу. В те годы от некоторых бухарских евреев приходилось слышать, что «оказывается, мы не так справляли свадьбу» или «не так» проводили похоронно-поминальные обряды. Они показывали книги и брошюры, которые им дали хабады, и пересказывали услышанное от них на курсах. Правда, если в тот период случались какие-либо семейные события — свадьбы, похороны, обрезание или религиозное совершеннолетие мальчика, они справляли их по своим обычаям, но в качестве почетных гостей обязательно приглашали кого-нибудь из хабадов. Их влияние и участие бухарские евреи воспринимали в основном как гарантию благополучного переезда и адаптации на новом месте и при этом как временный союз [Емельяненко 2009: 22].
Первоначально иммигранты, приехавшие в Америку в конце 1980-х — начале 1990-х гг., рассчитывали строить свою религиозную жизнь по традиционным принципам, отказывались ходить в одни синагоги с ашкеназами (несмотря на приглашение) и начали организовывать свои. Однако избавиться от влияния хабадов, которые имеют сильные позиции в иудаизме США, так и не удалось. Хабады способствовали организации культурно-религиозных центров бухарских евреев, они возглавляют Еврейский институт Квинса, проводят занятия для детей в Центре бухарско-еврейской общины, т.е. ведут работу прежде всего с детской и молодежной аудиторией. Можно предположить, что через поколение или немного позже различие между бухарскими евреями и ашкеназами в религиозной части (как в форме ритуала, так и в отношении к месту и значению религии в повседневной жизни), которое существовало прежде, станет более тонким или исчезнет совсем.
Таким образом, хотя значение конфессионального компонента в самоидентификации бухарских евреев сохраняется, его форма претерпевает трансформацию, в результате чего он становится ключевым признаком их принадлежности к еврейству, базирующемуся на религиозной общине. Это соответствует американскому пониманию религии как социального института. Так, анализируя идентификационную модель евреев западных диаспор и США, М. Членов отмечает: «В условиях свободы совести все виды синагоги имеют право на равное существование и наиболее популярными будут те, которые победят в честном соревновании» [Членов 2000].
Вместе с тем, в отличие от бухарских евреев Израиля, у которых идентифицирующим маркером сегодня является принадлежность к сефардам, бухарские евреи США ориентированы на этнокультурную самоидентификацию. Если в Средней Азии идентичность бухарских евреев базировалась только (или преимущественно) на конфессиональном компоненте, а на протяжении советского периода они все больше отходили от «азиатских» обычаев в одежде, интерьере жилищ, образе жизни [Емельяненко 2012б: 46], то в Америке, напротив, они стали позиционировать себя не просто как евреи, а именно как бухарские, евреи Средней Азии, и много делают для сохранения и манифестации именно такой формы идентичности — через различные общественные организации, литературу, искусство, пищу, праздники, семейные обряды и пр.
Так, с 1992 г. в Квинсе существует клуб «Рошнои Лайт» (Фонда духовного и культурного развития бухарских евреев), созданный представителями творческой интеллигенции бухарско-еврей-ской иммиграции с целью «активизации интеллектуального потенциала общины и сохранения ее этнической целостности» [Пинхасов 2014: 414-415]. С 1993 г. действует Совет ветеранов войны — бухарских евреев, и память о Великой Отечественной войне, в которой участвовали и погибли тысячи бухарских евреев, хранят почти в каждой семье. Есть женские организации, в том числе «Эстер ха-Малка» (с 1999 г.), которая объединяет большинство женщин общины, привлекает их к общественной работе, издает журнал «Женский мир», проводит среди бухарских евреек ежегодные конкурсы «Женщина года» и другие мероприятия. Активно работают молодежные организации, в программу которых входит популяризация в молодежной среде «бухарско-еврейских культурных ценностей, истории, языка» [Там же: 427]. В 2005 г. был создан Союз бухарско-еврейских писателей, поэтов и журналистов, на счету которого десятки конференций и встреч со специалистами в области истории и литературы бухарских евреев. За последние почти тридцать лет бухарские евреи Нью-Йорка издали более 200 книг,
посвященных музыкальному искусству, фольклору, обычаям и традициям бухарских евреев, истории семейных династий, а также мемуаров. Их авторы — люди разных профессий, обратившиеся к истокам и наследию своей культуры в попытке понять и показать другим ее уникальность. Интерес к своей культуре стал одной из составляющих ценностной системы бухарских евреев, формирующейся в условиях смены прежних и освоения новых территориальных и культурных границ [Емельяненко 2008: 174]. Большая роль в этом принадлежит СМИ. С 1990-х гг. бухарскими евреями Нью-Йорка издавалось более десятка журналов и газет, в 2001-2002 гг. выходила даже газета на бухарско-еврейском языке. Сейчас же основными рупорами общины являются еженедельная газета "The Bukharian Times" (с 2002 г.) и ежемесячный журнал «Надежда» (с 1996 г.), освещающие ее историю и современную жизнь. Существует несколько веб-сайтов, также работающих в этом направлении, и телестудия «Кайков TV», транслирующая на одном из американских каналов документальные фильмы, которые знакомят американских зрителей с историей и культурой бухарских евреев. Функционируют два театра — «Возрождение» и «Бухара на Гудзоне», в репертуаре которых значительное место занимают пьесы бухарско-еврейских авторов на русском и бухарско-еврейском языках. В 2002 г. в Квинсе был открыт Музей культурного наследия бухарских евреев, собрание которого включает более двух тысяч экспонатов — предметов традиционного быта, фотографий, архивных документов.
Деятельность этих и подобных организаций на протяжении последних тридцати лет отвечала задаче создания главного условия сохранения коллективной и индивидуальной идентичности — мотивации принадлежности к бухарским евреям, включающей в том числе привлекательность и востребованность того набора символов (исторических, социокультурных, семейно-бытовых и пр.), которые определяют их этнокультурную самобытность.
Тем не менее, несмотря на меры, предпринимаемые в этом направлении социальной и интеллектуальной элитой бухарских евреев Нью-Йорка, они ощущают угрозу этнокультурной ассимиляции. В отличие от проблем, связанных с религиозной идентичностью, эта тема открыто обсуждается и в семьях, и в СМИ1, является одной из первостепенных на конференциях,
1 В 1996 г. была опубликована книга В. Кандинова [Кандинов 1996], в которой автор на собственном опыте и опыте своих знакомых рассказывает о трудностях, выпавших бухарским евреям в Нью-Йорке, и о перспективах развития здесь бухарско-еврейской общины. В 2015 г. в журнале «Надежда» вышла серия статей, посвященных изменениям в семейных и социальных взаимоотношениях бухарских евреев Нью-Йорка в условиях иммиграции [Ядгаров 2015].
которые организуют интеллектуальные круги бухарских евреев1. По их мнению, главная опасность заключается в отходе от традиционных семейных ценностей молодого поколения бухарских евреев, тех, кто вырос и получил образование в Америке и в той или иной степени уже интегрирован в американское сообщество.
Одним из опасных симптомов называют тенденцию к позднему заключению браков. Несмотря на то что это общее явление для европейского мира на протяжении уже не одного поколения, для бухарских евреев оно стало новым и неожиданным. В прежнее время было принято вступать в брак рано: в досоветский период девочку выдавали замуж в 13-14 лет [Амитин-Шапиро 1925: 190], и даже потом в Средней Азии официальный брачный возраст был ниже, чем у большинства народов СССР, — 17 лет. Обычай материальной поддержки молодоженов их родителями и семейными кланами обеспечивал не только возможность ранних браков, но и их устойчивость. Теперь же молодые люди стремятся сначала сделать карьеру, самостоятельно добиться стабильного материального положения, и только потом создавать семью. С «европейской» точки зрения это рационально, а «издержкам», которые могут сопутствовать такому подходу (отсутствию семьи из-за слишком долгого выбора партнера и привычки к «свободной» жизни, отсутствию или малому числу детей из-за позднего вступления в брак), не придается значения. Однако именно эти последствия вызывают тревогу у бухарских евреев среднего и старшего поколения, в традициях которых создание семьи и рождение детей не просто считались следованием биологическим и социальным законам, но и воспринимались как соблюдение основных библейских заповедей. По их представлениям, изменение отношения к семье влечет серьезные изменения в самосознании и влияет на другие компоненты идентичности, включая религиозный, т.к. затрагивает ценности, освященные религией.
Наиболее серьезную угрозу бухарско-еврейской идентичности, как считают многие наши информанты, несут смешанные браки. В прошлом бухарские евреи придерживались строгой эндогамии, что позволило им, как полагали антропологи, сохранить вариант «исходного древне-библейского типа» [Ошанин 1929: 17, 142, 143, 152, 153а]. Даже в советское время браки бухарских евреев с представительницами других национальностей, вклю-
1 Так, в 2015 г. состоялась Третья международная конференция «Истоки и первопричины эволюции бухарско-еврейского этноса на рубеже ХХ-ХХ1 веков: успехи, проблемы, перспективы», организованная бухарскими евреями Нью-Йорка и посвященная обсуждению вопросов ассимиляции бухарских евреев в Америке и путей ее предотвращения (обзор содержания докладов см.: [Токов 2015: 26, 27, 32]).
чая евреев-ашкеназов, были крайне редки и вызывали осуждение, и совсем единичными были случаи, когда в межнациональный брак вступала бухарская еврейка [Емельяненко 2012а: 42-43]. В Америке эти традиционные нормы и представления стали постепенно разрушаться. Сегодня почти каждая семья бухарских евреев в Нью-Йорке, где подрастают дети, с тревогой ждет и надеется, что те найдут себе пару среди соплеменников. Роль родителей и родственников в создании брачных пар (у бухарских евреев не было института свах, как у восточноевропейских евреев) по-прежнему значительна: они стараются подыскать «правильных» жениха или невесту из известного им окружения, наводят справки об их семье, обязательным остается получение согласия родителей на брак. Однако в условиях интеграции в американский социум и при изменении традиционного отношения к семье все большее значение приобретает личный выбор юноши или девушки, с которым родителям приходится мириться, чтобы не показаться «недемократичными» в свободном американском обществе. В 2015 г. одни наши информанты с тревогой рассказывали, что их старший сын, которому скоро уже тридцать лет, все никак не женится: сначала долго учился, а получив профессию, много работает, чтобы сделать карьеру. Некоторое время он встречался с американкой, родители очень не хотели, чтобы они поженились, но не высказывали это сыну открыто и были рады, когда они расстались и у него появилась другая — горская еврейка. «Пусть он женится хотя бы на ней, если не хочет на своей, горские евреи нам ближе», — говорила мать юноши. В конце концов так и случилось, но, несмотря на то что избранница сына понравилась и между семьями сложились хорошие отношения, по мнению его родителей, с которыми я беседовала спустя три года, и девушка, и ее родственники «все-таки какие-то другие» и не могут полностью считаться «своими».
Подобных семейных историй у американских бухарских евреев немало, и число их растет. Например, в 2007 г. из 500 браков в бу-харско-еврейской общине Нью-Йорка 400 были заключены между бухарскими евреями, 60 — между бухарскими и другими евреями и 40 — между бухарскими евреями и неевреями [Со-фиев 2016: 96], т.е. каждый пятый создавал «нетрадиционную» по нормам бухарских евреев семью. С целью помешать процессу трансформации традиционных семейных ценностей с 1997 г. в Квинсе работает культурно-религиозный центр «Бет Гавриэль», поставивший перед собой две взаимосвязанные задачи: 1) «создание прочной еврейской семьи» и преодоление «негативных явлений, провоцирующих распад брачных отношений и рост смешанных браков» вследствие иммиграции; 2) «воспитание подрастающего поколения на еврейских традициях» [Пинхасов
2014: 409]. Эти задачи реализуются прежде всего через религиозно-образовательные программы (центр имеет свои синагогу и иешиву) для разных возрастных категорий. Также существуют организации, решающие проблему светским и практичным путем. Это центры знакомств, один из которых — "One Heart" — был создан в Квинсе в 2005 г. при поддержке Конгресса бухарских евреев США и Канады, что говорит об актуальности и осознании руководящей элитой этой проблемы.
Таким образом, успешная интеграция бухарских евреев в американское общество1 повлекла за собой трансформационные процессы в основных структурных компонентах их идентичности. Удастся ли им «соединить все лучшее из наследия прошлого и новизну удивительной цивилизации, куда они попали» [Михайлова 2019: 10], покажет время. Пока остается очевидным, что религиозный и особенно этнокультурный компоненты в идентичности американских бухарских евреев не только не утратили своего значения, но, в отличие от ситуации у ашкеназов, переживающих кризис еврейской идентичности из-за отсутствия личностной мотивации и вытеснения конфессионального компонента этническим [Носенко-Штейн 2018: 543], приобрели для них, возможно, еще большее значение, чем в период проживания в странах исхода.
Библиография
Амитин-Шапиро З.Л. Женщина и свадебные обряды у туземных (бухарских) евреев Туркестана // Известия Туркестанского отдела РГО. 1925. Т. 17. С. 189-196.
Бухарские евреи: иудаизм, традиции, история, культура вчера, сегодня, завтра: Тез. докладов IV конференции. Иерусалим: Б.и., 2003. 224 с.
Еленевская М., Фиалкова Л. Евреи бывшего СССР за рубежом // Емелья-ненко Т.Г., Носенко-Штейн Е.Э. (отв. ред.). Евреи. М.: Наука, 2018. С. 611-643. (Народы и культуры).
Емельяненко Т.Г. Некоторые черты этнического самосознания бухарских евреев: автостереотипы // Историческая этнография. СПб.: Новая альтернативная полиграфия, 2008. Вып. 3: Малые этнические и этнографические группы. С. 173-181.
Емельяненко Т.Г. Бухарские евреи: судьба диаспоры // Этнографическое обозрение. 2009. № 5. С. 15-26.
Емельяненко Т.Г. Бухарские евреи в социокультурном пространстве Средней Азии (по материалам этнографических экспедиций конца ХХ — начала XXI в.) // Восток (Oriens). 2012a. № 3. С. 39-47.
1 Интеграция действительно может считаться успешной: среди бухарских евреев Нью-Йорка — врачи, фармацевты, юристы, экономисты, архитекторы, специалисты в области компьютерных технологий, получившие образование уже в Америке; более 60 % имеют собственный бизнес [Пинхасов 2014: 405-406].
Емельяненко Т.Г. Традиционный костюм бухарских евреев: этнокультурный аспект. СПб.: Петербургское востоковедение, 2012б. 264 с.
Емельяненко Т.Г. Бухарские евреи // Емельяненко Т.Г., Носенко-Штейн Е.Э. (отв. ред.). Евреи. М.: Наука, 2018. С. 446-503. (Народы и культуры).
Калонтаров И. (ред.). Бухарские евреи: история, культура, перспективы: Тез. докладов III конференции. Нью-Йорк: Б.и., 2000. 152 с.
Калонтаров И. (ред.). Бухарские евреи: 40 лет (1972-2012) иммиграции и репатриации — достижения, проблемы и перспективы: Тез. докладов V конференции. Нью-Йорк: Б.и., 2012. 220 с.
Кандинов В. «Русская» иммиграция: бухарские евреи в Америке. Нью-Йорк: Б.и., 1996. 354 с.
Михайлова О. День двух ярких торжеств // The Bukharian Times. 2019. № 895. С. 10, 41, 44, 46.
Носенко-Штейн Е.Э. Современные этнокультурные процессы на постсоветском пространстве // Емельяненко Т.Г., Носенко-Штейн Е.Э. (отв. ред.). Евреи. М.: Наука, 2018. С. 540-573. (Народы и культуры).
Ошанин Л.В. К сравнительной антропологии этнических групп, пришлых из Передней Азии — арабов и евреев, и этнических групп Узбекистана — узбеков и таджиков. Ташкент: Б.и., 1929. 159 с.
Пинхасов Р. Бухарские евреи в странах мира. Нью-Йорк: Б.и., 2014. 712 с.
Пинхасов Р., Калонтаров И. (ред.). Бухарские евреи в XXI веке. Бухарско-еврейская молодежь: Тез. докладов VII Междунар. конференции бухарских евреев. Вена: Б.и., 2016. 245 с.
Рахимов Р.Р. «Мужские дома» в традиционной культуре таджиков. Л.: Наука, 1990. 156 с.
Снесарев Г.П. Традиция мужских союзов в ее позднейшем варианте у народов Средней Азии // Толстов С.П. (ред.). Полевые исследования Хорезмской экспедиции в 1958-1961 гг. М.: Изд-во АН СССР, 1963. Т. 2. С. 155-205. (Материалы Хорезмской экспедиции. Вып. 7).
Софиев Р. Пути противодействия ассимиляции бухарских евреев в Нью-Йорке // Пинхасов Р., Калонтаров И. (ред.). Бухарские евреи в XXI веке. Бухарско-еврейская молодежь: Тез. докладов VII Междунар. конференции бухарских евреев. Вена: Б.и., 2016. С. 95-98.
Токов А. Событие, собравшее цвет нашей общины // The Bukharian Times. 2015. № 720. С. 18, 26-27, 32.
Членов М.А. Особенности еврейской самоидентификации // Индекс / Досье на цензуру. 2000. № 11. <www.index.org.ru/journal/11/chlenov.html>.
Ядгаров И. Община бухарско-еврейской иммиграции в Нью-Йорке: очерки, заметки, размышления — глазами иммигранта // Надежда (Нью-Йорк). 2015. № 231-240.
Якубов А. (ред.). Бухарские евреи: история, культура, современность: Тез. конференции. Нью-Йорк: Б.и., 1995. 90 с.
Cooper A.E. Bukharan Jews and the Dynamics of Global Judaism. Bloomington, IN: Indiana University Press, 2012. 305 р.
Kaganovich A. The Bukharan Jews at the Threshold of the Third Millennium // Central Asia and Caucasus. 2003. № 4 (22). P. 149-153. <http://www. ca-c.org/online/journale.shtml>.
Levin Z. From Local to Global: Transformations of Bukharan Jewish Community Organization in the Twentieth Century // Nationalities Papers. 2014. Vol. 42. No. 2. P. 321-335. doi: 10.1080/00905992.2013.867930. Zand M. Bukhara Jews // Encyclopedia Iranica. N.Y.; L.: S.n., 1989. Vol. 4. P. 530-545. <http://www.iranicaonline.org/articles/bukhara-vii>.
Bukhara Jews of New York: Аdaptation Features
Tatyana Emelyanenko
The Russian Museum of Ethnography
4/1 Inzhenernaya Str., St Petersburg, Russia
Based on the author's field materials, the article discusses the peculiarities of the adaptation of Bukhara Jews in New York to the last wave of emigration from Central Asia (from the late 1980s to 2000s) and the processes of transformation of the main components of their identity. Most settled in the central area of Forest Hills, Queens, where the Bukhara-Jewish community was already present. However, due to their large number and the fact that they moved to America directly from Central Asia — unlike the immigrants of the previous waves, who came from Palestine / Israel — they introduced peculiarities of Central Asian life to the neighborhood: there appeared cafes with Uzbek-Tajik cuisine, signboards in Russian and Russian speech in the streets. Among other things, it also became fashionable to build up the second floor and surround it with a fence, as was customary in Uzbekistan and Tajikistan. The preservation and motivation of ethnocultural identity is facilitated by the promotion of the history and cultural heritage of Bukhara Jews through mass media, literature and the activities of various socio-cultural organizations. Nevertheless, as they adapt to American society, serious changes take place in the core components of their identity. Bukhara Jews themselves are particularly worried by the growth of mixed marriages, which not only "erode" ethnicity, but also threaten traditional family values sanctified by religion. The religious component of identity has also undergone a transformation under the influence of Chabad, who have a strong position in American Judaism, and is regarded mainly as a marker of Jewishness. The ethnocultural factor, the affiliation with the Jews of Central Asia, is increasingly becoming the dominant contributor to the ethnic identity of American Bukhara Jews, allowing them to survive as a special Jewish ethnic group.
Keywords: Bukhara Jews, adaptation, integration, identity.
References
Amitin-Shapiro Z. L., 'Zhenshchina i svadebnye obryady u tuzemnykh (bukharskikh) evreev Turkestana' [The Woman and the Wedding Rites of the Native (Bukhara) Jews of Turkestan], Izvestiya Turkestanskogo otdela Russkogo geograficheskogo obshchestva, 1925, vol. 17, pp. 189-196. (In Russian).
Bukharskie evrei: iudaizm, traditsii, istoriya, kultura vchera, segodnya, zavtra [Bukhara Jews: Judaism, Traditions, History, Culture Yesterday, Today, Tomorrow]: Abstracts of the 4th conference. Jerusalem: S. n., 2003, 224 pp. (In Russian).
Chlenov M. A., 'Osobennosti evreyskoy samoidentifikatsii' [Peculiarities of Jewish Identity], Indeks /Dosye na tsenzuru, 2000, no. 11. <www.index. org.ru/journal/11/chlenov.html>. (In Russian).
Cooper A. E., Bukharan Jews and the Dynamics of Global Judaism. Bloomington, IN: Indiana University Press, 2012, 305 pp.
Elenevskaya M., Fialkova L., 'Evrei byvshego SSSR za rubezhom' [Jews of the Former USSR Abroad], Emelyanenko T. G., Nosenko-Stein E. E. (eds.), Evrei [Jews]. Moscow: Nauka, 2018, pp. 611-643. (Narody i kultury). (In Russian).
Emelyanenko T. G., 'Nekotorye cherty etnicheskogo samosoznaniya bukharskikh evreev: avtostereotipy' [Some Features of the Ethnic Identity of Bukhara Jews: Autostereotypes], Istoricheskaya etnografiya [Historical Ethnography]. St Petersburg: Novaya alternativnaya poligrafiya, 2008, vol. 3: Malye etnicheskie i etnograficheskie gruppy [Small Ethnic and Ethnographic Groups], pp. 173-181. (In Russian).
Emelyanenko T. G., 'Bukharskie evrei: sudba diaspory' [Bukhara Jews: The Destiny of a Diaspora], Etnograficheskoe obozrenie, 2009, no. 5, pp. 1526. (In Russian).
Emelyanenko T. G., 'Bukharskie evrei v sotsiokulturnom prostranstve Sredney Azii (po materialam etnograficheskikh ekspeditsiy kontsa XX — nachala XXI v.)' [Bukhara Jews in the Sociocultural Space of Central Asia (Based on Ethnographic Expeditions of the Late 20th — Early 21st Century)], Vostok (Oriens), 2012, no. 3, pp. 39-47. (In Russian).
Emelyanenko T. G., Traditsionnyy kostyum bukharskikh evreev: etnokulturnyy aspekt [The Traditional Costume of Bukhara Jews: Ethnocultural Dimension]. St Petersburg: Peterburgskoe vostokovedenie, 2012, 264 pp. (In Russian).
Emelyanenko T. G., 'Bukharskie evrei' [Bukhara Jews], Emelyanenko T. G., Nosenko-Stein E. E. (eds.), Evrei [Jews]. Moscow: Nauka, 2018, pp. 446-503. (Narody i kultury). (In Russian).
Kaganovich A., 'The Bukharan Jews at the Threshold of the Third Millennium', Central Asia and Caucasus, 2003, no. 4 (22), pp. 149-153. <http://www. ca-c.org/online/journale.shtml>.
Kalontarov I. (ed.), Bukharskie evrei: istoriya, kultura, perspektivy [Bukhara Jews: History, Culture, Prospects]: Abstracts of the 3rd conference. New York: S. n., 2000, 152 pp. (In Russian).
Kalontarov I. (ed.), Bukharskie evrei: 40 let (1972-2012) immigratsii i re-patriatsii — dostizheniya, problemy i perspektivy [Bukhara Jews: 40 Years
1 (1972-2012) of Immigration and Repatriation — Achievements,
H Problems and Prospects]: Abstracts of the 5th conference. New York:
H S. n., 2012, 220 pp. (In Russian).
t Kandinov V., "Russkaya" immigratsiya: bukharskie evrei v Amerike ["Russian"
IE Immigration: Bukhara Jews in America]. New York: S. n., 1996, 354 pp.
o (In Russian).
u
a Levin Z., 'From Local to Global: Transformations of Bukharan Jewish Community
^ Organization in the Twentieth Century', Nationalities Papers, 2014,
£ vol. 42, no. 2, pp. 321-335. doi: 10.1080/00905992.2013.867930.
.a
^ Mikhaylova O., 'Den dvukh yarkikh torzhestv' [A Day of Two Bright
^ Celebrations], The Bukharian Times, 2019, no. 895, pp. 10, 41, 44, 46.
<u (In Russian).
H Nosenko-Stein E. E., 'Sovremennye etnokulturnye protsessy na postsovetskom
& prostranstve' [Modern Ethnocultural Processes in the Post-Soviet
0 Space], Emelyanenko T. G., Nosenko-Stein E. E. (eds.), Evrei [Jews]. | Moscow: Nauka, 2018, pp. 540-573. (Narody i kultury). (In Russian). | Oshanin L. V., K sravnitelnoy antropologii etnicheskikh grupp, prishlykh iz £ Peredney Azii — arabov i evreev, i etnicheskikh grupp Uzbekistana —
1 uzbekov i tadzhikov [Comparative Anthropology of Ethnic Groups That ¡5 Came from the Near East — Arabs and Jews, and Ethnic Groups of
Uzbekistan — Uzbeks and Tajiks]. Tashkent: S. n., 1929, 159 pp. (In Russian).
Pinkhasov R., Bukharskie evrei v stranakh mira [Bukhara Jews in the Countries of the World]. New York: S. n., 2014, 712 pp. (In Russian).
Pinkhasov R., Kalontarov I. (eds.), Bukharskie evrei v XXI veke. Bukharsko-evreyskaya molodezh [Bukhara Jews in the 21st Century. Bukhara-Jewish Youth]: Abstracts of the 7th International conference of Bukhara Jews. Vienna: S. n., 2016, 245 pp. (In Russian).
Rakhimov R. R., "Muzhskie doma" v traditsionnoy kulture tadzhikov ["Men's Houses" in the Traditional Culture of the Tajiks]. Leningrad: Nauka, 1990, 156 pp. (In Russian).
Snesarev G. P., 'Traditsiya muzhskikh soyuzov v ee pozdneyshem variante u narodov Sredney Azii' [The Tradition of Men's Unions in Its Later Version among the Peoples of Central Asia], Tolstov S. P. (ed.), Polevye issledovaniya Khorezmskoy ekspeditsii v 1958-1961 gg. [Field Research of the Khorezm Expedition in 1958-1961]. Moscow: USSR Academy of Sciences Press, 1963, vol. 2, pp. 155-205. (Materialy Khorezmskoy ekspeditsii, is. 7). (In Russian).
Sofiev R., 'Puti protivodeystviya assimilyatsii bukharskikh evreev v Nyu-Yorke' [Ways of Counteracting the Assimilation of Bukhara Jews in New York], Pinkhasov R., Kalontarov I. (eds.), Bukharskie evrei v XXI veke. Bukharsko-evreyskaya molodezh [Bukhara Jews in the 21st Century. Bukhara-Jewish Youth]: Abstracts of the 7th International conference of Bukhara Jews. Vienna: S. n., 2016, pp. 95-98. (In Russian).
Tokov A., 'Sobytie, sobravshee tsvet nashey obshchiny' [An Event Gathering the Color of Our Community], The Bukharian Times, 2015, no. 720, pp. 18, 26-27, 32. (In Russian).
Yadgarov I., 'Obshchina bukharsko-evreyskoy immigratsii v Nyu-Yorke: ocherki, zametki, razmyshleniya — glazami immigranta'
[The Community of Bukhara-Jewish Immigration in New York: Essays, Notes, Reflections — through the Eyes of an Immigrant], Nadezhda (New York), 2015, no. 231-240. (In Russian).
Yakubov A. (ed.), Bukharskie evrei: istoriya, kultura, sovremennost [Bukhara Jews: History, Culture, Modernity]: Conference abstracts. New York: S. n., 1995, 90 pp. (In Russian).
Zand M., 'Bukhara Jews', Encyclopedia Iranica. New York; London: S. n., 1989, vol. 4, p. 530-545. <http://www.iranicaonline.org/articles/bukhara-vii>.
Иллюстрации к статье Татьяны Емельяненко
Ил.1. Справа — дом евреев-ашкеназов, слева — дом бухарских евреев в Форест-Хиллс. 2015 г., фотография автора
Ил. 2. Дом бухарских евреев в Форест-Хиллс. 2015 г., фотография автора
Ил. 3. Витрина кафе в Форест-Хиллс. 2015 г., фотография автора
Ил. 4. Тандыр на кухне кафе в Форест-Хиллс. 2015 г., фотография автора
Ил. 5. Зал для занятий при Кинесои калон в здании головного Центра бухарско-еврейской общины в Форест-Хиллс. 2015 г., фотография автора
Ил. 6. Фрагмент экспозиции Музея культурного наследия бухарских евреев в Квинсе. 2015 г., фотография автора
