CC BY
32
УДК 316.334.55
БУДУЩЕЕ СЕЛА: СТРАТЕГИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО РЕАГИРОВАНИЯ
ПЛ. Михеев,
кандидат сельскохозяйственных наук, глава муниципального образования Саратовского района
ВЕСТНИК. 2004. № 7
Сельское хозяйство, аграрная экономика, село - термины, наиболее часто звучащие из уст политиков, ученых, широких слоев городского и сельского населения, потребителей продуктов питания. В последние годы социальное настроение людей испытывалось парадоксами функционирования аграрного сектора. С одной стороны, СМИ, Минсельхоз сообщали о хороших урожаях, с другой - росли цены на хлеб, а крестьяне жаловались, что цены на зерно оказались убыточными или структуры бизнеса вообще не хотели его приобретать.
К этому следует добавить внутренние проблемы: ослабление социально-экономического влияния предприятий новых организационно-правовых форм (АО, СХПК, ТОО), назовем их вслед за Теодором Шаниным, известным исследователем российской деревни, крупхо-зами и крестьянскими дворами, сельским сообществом, которые находятся во взаимной связи и зависимости. В условиях колхозного строя сложился и негласно одобрялся центральной властью порядок поддержки сельских семей, которые не получали эквивалентного вознаграждения за свой труд в колхозе, за счет перелива ресурсов крупхоза в их собственность. Причем эти затраты (поскольку рентабельность хозяйствования не была важным критерием) засчитывались в производственные издержки коллективных хозяйств.
Сочетание факторов микро- и макроуровней рыночной экономики создало новую социально-экономическую ситуацию на селе, зачастую ведущую к самоликвидации населенных пунктов, уменьшению доли трудоспособного населения, равно как и банкротству новых круп-хозов, что требует осмысления стратегии государственного и общественного реагирования. Можно сказать, что современное историческое время бросило обществу своеобразные вызовы относительно АПК, на которые должны быть найдены адекватные ответы.
Назовем некоторые из этих вызовов. Прежде всего, это перспектива вступления в ВТО. Хотя данный вопрос на политическом уровне кажется решенным, он прибавляет немало острых проблем сохранения такого объема отечественного сельского хозяйства, чтобы при наступлении любых, ныне непредсказуемых, ситуаций в стране обеспечивалась продовольственная безопасность.
На наш взгляд, нужно прежде всего разобраться и определить, какими ресурсами - экономическими, человеческими, природными -еще располагают сельские регионы, что выживет, что обречено на гибель. Наконец, какими институциональными, социоструктурными, ментальными возможностями поддержки АПК обладают государство и общество, из какого "коридора" социального пространства село не может выйти ни при каких самых фантастических проектах. В прошлой колхозной жизни было немало фактов, когда реализовались такие проекты. Освоили казахстанскую целину - оголили Нечерноземье. Провели кампанию формирования сети сел перспективного расселения - потеряли селян, уехавших из "неперспективных" деревень в поисках лучшей доли. После каждого радикального вмешательства государства в жизнь деревни она невосполнимо теряла какие-то очень важные элементы своего воспроизводства.
Ныне, когда государство не только не реализует никакие созидательные программы в АПК, но предоставило за счет аграрной ре-
формы широкое поле для самоорганизации позитивных начал на селе, в нем преобладают деструктивные процессы. Что окончательно потеряет село при продолжении нынешнего реагирования государства и общества на его проблемы?
На первое место следует поставить перспективу разреженности населенных пунктов. "Самореконструкция" сельских территорий ныне определяется капитализацией мест заселения1. Сегодня трудно выделить какой-то определенный набор признаков населенного пункта, чтобы оно стало привлекательным для инвесторов. По крайней мере, ни численность населения, ни набор объектов производственной инфраструктуры не играют особой роли. Многое зависит от хозяйственной стратегии крупхозов. Одновременно идет процесс обезлюдивания целых территорий. Это приведет к удорожанию эксплуатации земельных угодий, которые становятся территориально удаленными от инфраструктуры их обработки. Большая часть сел Поволжья с преобладающим русским населением сохраняет свою численность за счет миграции из ближнего зарубежья, имевшей широкие масштабы до середины 90-х гг. прошлого века. Ныне волна мигрантов приостановилась, рождаемость также не превышает смертность. "За последние годы, - говорит пожилой респондент вымирающего села, - было восемь похорон и ни одной свадьбы".
Следующая важная проблема, которая должна привлекать внимание государства и общества, заключается в осознании обреченности сельскохозяйственных организаций на неконкурентность, если их поставить в один ряд с энергетическими, транспортными, перерабатывающими предприятиями, банками и др. Ныне применяется общая мерка, между тем хорошо известны ограничения оборота капитала, связанные с природными циклами, большими рисками, что всегда учитывается в политике экономически развитых стран Запада.
Наконец, следует отметить проблему слабого вовлечения в процесс созидательных преобразований человеческого капитала, неразвитости потенциала самопомощи на селе. Сельское население ограничивается такими формами самопомощи, как поиск дополнительных мест оплачиваемого труда, использование социальных сетей, обращение к властям, в СМИ, сходы сельского сообщества. Крайне не развиты формы, присущие гражданскому обществу: создание и участие в кооперативах(потребительских, кредитных и др.), общественных движениях, партиях. Из 100 пенсионеров, опрошенных в селах Саратовской, Пензенской и Тамбовской областей, 92 указали на разгул преступности, от которой многие из них пострадали. Однако обратились за помощью в областные и районные органы только 14 человек (помощь получили 7 человек). Обычные ответы: "Это только потеря времени и расстрой-
ство, все равно бесполезно, сейчас никому не помогают даром".
Рассмотрим проблемы социальной эксклюзии подробнее. Термин "социальная эксклюзия" означает, во-первых, последовательность состояний, стадий, уровней глубины или интенсивности социальной депривированности, во-вторых, последовательность причин, переводящих индивида или группу из нормального состояния в состояние эксклю-зии. В ситуации социальной эксклюзии оказываются те граждане, чьи права ущемляются2.
При распространенности таких понятий, как "социальное лишение", "социальная депривация", "социальное исключение", "бедность", использование термина "социальная эксклюзия" на первый взгляд кажется излишним. Однако если учесть, что жертву социальной эксклюзии (состояние бедности, отказ от активного поиска работы) формирует более широкий круг детерминаций, в том числе лежащих за пределами нынешних условий (например, плохое образование, полученное в детстве в сельской школе), то это понятие оказывается более полно отражающим суть процесса. Постоянный отказ от активности, склонность к самообвинению во всем, что не получается, - состояние, противоположное самопомощи. Индивиду, пребывающему в подобном состоянии, помощь извне, от структур власти или бизнеса, не принесет серьезных перемен в жизни. Израсходовав полученные ресурсы, он возвращается в прежнее состояние.
Проблему самопомощи в преодолении социальной эксклюзии можно рассматривать в контексте жизни индивида, групп индивидов, локальных общностей типа отдельного села и целой аграрной подсистемы.
Метафора "черная дыра", встречающаяся в риторике по отношению к российской деревне, хотя и обидная, но в чем-то справедливая, если посмотреть на историю колхозной деревни с позиции самопомощи. Пока сохранялась традиция общинной солидарности в деревне (сообща рыли колодцы, прокладывали дороги, делали запруды на ручьях и речках), самопомощь тоже была развита. Однако полвека проведения социальной политики, поддерживающей патернализм и формирующей иждивенчество, привело к тому, что в селе растаяли последние признаки самопомощи, а те ресурсы, которые проходили через руки колхозного крестьянства в режиме сдач и раздач (вырастили урожай - сдали государству, взамен получили удобрения, семена, из банка - деньги, от заводов - трактора, комбайны), ценностно оказались малозначимыми. Казалось, никогда не иссякнет поток материальных ресурсов, идущих в село, и вместо одного "угробленного" нерадивым механизатором трактора или комбайна вскоре пришлют другой. Еще одной предпосылкой самоэксклюзии являлся механизм обеспе-
♦-
чения всех хозяйственных функций небольшой долей сельского сообщества и "шефами", принудительно направляемыми на уборку урожая (рабочими заводов, студентами, учащимися). Большая часть сельского сообщества работала в колхозе эпизодически, даже во время страды многие находили лазейки, чтобы в первую очередь посеять или убрать свой огород, поскольку сроки аналогичных работ совпадали.
В первые годы проведения аграрной реформы подобная практика сохранялась в несколько урезанном виде: вначале исчезли бесплатная помощь шефов, затем прекратился поток техники, удобрений, комбикормов. Многие потеряли место работы в круп-хозе, а с ним и источник кормов для животных в домашнем хозяйстве. "Сокращенные из колхоза дома сидят, без работы! Вот сосед наш - три года дома сидел. А потом с большим трудом устроился скотником. За взятку... И берегись, ничего не сделай, не укради, не попадись - чтоб, неровен час, не выгнали" (из интервью жителя Кубанской станицы)3.
Социальная политика современного гражданского общества все больше ориентируется на практику включения почти всех категорий взрослого населения в активную деятельность, открывающую доступ к удовлетворению их потребностей. Важно отметить, что исторически такая практика прошла путь от вспомоществления бедным и убогим со стороны монастырей, других организаций общественного благоденствия до создания новых технологий, включающих как обязательный элемент самоорганизацию тех, кому адресуется помощь. В феномене самоорганизации главным является результат, полученный усилиями отдельных индивидов или группы за счет действий, которые можно охарактеризовать как самопомощь. Отличие самопомощи от помощи, получаемой индивидами от государства в виде постоянных пособий, стандартного набора разного рода услуг, проявляется в том, что в первом случае реализуется в основном философия патернализма, во втором - коллективный или индивидуальный поиск более эффективных форм удовлетворения основных потребностей.
Проблемы самопомощи обостряются, когда малы источники благ и механизмы их распределения несовершенны. В силу этого часть населения не имеет возможности воспользоваться правами, даже если они предоставлены Конституцией и другими законами и подзаконными актами.
Ныне в подобной ситуации, или социальной эк-склюзии, живут многие индивиды и в городе, и в селе. В соответствии с официальными документами в "трудной жизненной ситуации" находятся следующие группы: инвалиды; люди пожилого возраста; нетрудоспособные и социально уязвимые группы населения; дети-сироты; дети, подвергающиеся жестокому обращению в семье; лица без опреде-
ленного места жительства; лица, не способные к самообслуживанию в связи с преклонным возрастом, болезнью; малообеспеченные; безработные; граждане, пострадавшие от физического и психического насилия, стихийных бедствий, в результате вооруженных и межэтнических конфликтов и др.
Развитие ресурса самопомощи, т.е. активного включения самих сельских жителей в созидательную деятельность и работу по улучшению дел как в селе, так и в экономических общностях (крупхозах), является важным, но не единственным направлением стратегии общественного реагирования.
Состояние социокультурной среды, человеческого потенциала, способность к активному освоению инновационных проектов власти и бизнеса зависят от трех составляющих: институциональной системы; состояния социальной структуры; динамического потенциала, включающего в себя ментальные предпосылки, образование и квалификацию населения.
Идеальным вариантом для развития общества является согласованная, взаимодополняющая сопряженность этих составляющих. Однако полной согласованности достичь очень трудно, так как каждая составляющая развивается по своим законам и не связана с другими на принципах причинно-следственной зависимости4. Отсюда следует, что своеобразие их связи образует определенный коридор движения в будущее, выход из которого чрезмерно радикальными мерами чреват опасностью принятия стратегий субъективистского и волюнтаристского толка.
Рассмотрим основные направления стратегии реагирования общества в контексте согласованности институциональной системы, социальной структуры и динамического потенциала. Институциональная система пока характеризуется отсутствием или несоответствием условиям села законов и подзаконных актов. Так, в Гражданском кодексе РФ нормы о правовом статусе крестьянского хозяйства включены в ст.23, которая называется "Предпринимательская деятельность гражданина", что дает повод для неоднозначного толкования. На практике деятельность крестьянского хозяйства сводится к индивидуальной трудовой деятельности его главы, что, по мнению многих ученых-юристов, нельзя признать правомерным. Однако такой подход закреплен и Конституционным судом, который допускает существование крестьянских хозяйств в форме хозяйственного товарищества или производственного кооператива, а крестьянское хозяйство, осуществляющее деятельность без образования юридического лица, отождествляется с его главой. При таком толковании неясно, какие товарищества и кооперативы могут одновременно называться крестьянскими хозяйствами5. Не отлажены вопросы социального страхования, пенсионного дела
сельских жителей, занятых исключительно в ЛПХ, и многое другое.
Необходимо приостановить деформацию социальной структуры села, которая изменяется в сторону сокращения интеллектуального потенциала: в дореформенный период на одно хозяйство приходилось по 20 - 25 специалистов-технологов производственной сферы, к ним добавлялись специалисты с высшим и средним образованием социальной сферы (культпросветработники, воспитатели детских садов, учителя). Ныне на отдельное сельскохозяйственное предприятие любой организационно-правовой формы приходится по 2 - 3 специалиста производственной сферы, уменьшилось их количество и в социальной среде.
Воспроизводство работников квалифицированного физического труда также затормозилось из-за приостановки притока новой техники, отсутствия перспективы трудовой карьеры и в особенности из-за уменьшения доли молодежи в составе работающих на селе. Уже сейчас доля молодежи в сельском населении в возрасте 15 - 19 лет составляет 3,3%, 20 - 24 года - 2,8%, 25 - 29 лет - 2,4%, а 70 лет и старше - 3,8%6. С 1996 г. в Саратовской области наблюдается тенденция снижения численности постоянного населения. Через 6 - 7 лет ситуация станет еще хуже из-за ожидаемой "демографической ямы". Однако управление аграрным комплексом, начиная с федерального уровня,рассматривает село как безбрежное море людских ресурсов и профессионалов, всегда готовых к труду на сельскохозяйственных предприятиях7.
Динамический потенциал содержит много противоречивых характеристик: наряду с крестьянской жизнестойкостью, способностью к трудовому порыву в ментальности современных селян сохраняется двоедушие, лукавство, злоупотребление алкоголем. Уровень образования невысок, стимулирующая роль повышения квалификации утрачена. Отсюда можно допустить, что социальная структура (второй из выделенных нами элементов перемен) и динамический потенциал (третий элемент) подключатся к реализации мобилизационных программ неорганично, в то же время они не останутся нейтральными и, несомненно, внесут свои, не всегда созидательные, коррективы. Опыт на этот счет имеется: когда начинающим фермерам государство предоставило льготные кредиты для приобретения сельскохозяйственной техники, то многие вместо техники приобрели легковые автомобили.
В то же время было бы стратегически неправильно не воспользоваться эффектом дисциплинирующего воздействия рыночного режима на поведение сельского населения. Селяне независимо от профессии стали больше дорожить рабочим местом, стремятся качественнее выполнять работу. Они стали более дисциплинированы в выполнении рас-
поряжений управленческих структур в сфере труда, более ответственны в повседневном поведении. На селе сохранились индивиды инновационного типа, обладающие созидательным потенциалом, которые в силу заложенных природой качеств не могут не испытывать постоянной потребности в творчестве, изобретательстве, реконструкции в самых различных областях - от организации труда до создания новых образцов техники и технологии.
С учетом изложенного можно выделить несколько направлений государственного и общественного реагирования на ситуацию, сложившуюся на селе.
1. Возврат государства в аграрный сектор экономики, который должен взять в свои руки племенное дело, элитное семеноводство, другие виды научно-производственной части АПК. По расчетам зарубежных экономистов, целесообразна доля государственных предприятий в АПК не менее 30%8. Это повлечет за собой прирост доли интеллигенции разной специализации, создаст предпосылки для инноваций не только на казенных предприятиях, но и в остальных хозяйствах.
2. Поддержка ЛПХ как крупного сектора производства сельскохозяйственной продукции через создание легитимных форм кооперации крестьянских дворов с СХПК, базирующихся в селах и деревнях. (ЛПХ объединяются в кооперативы, потребительские общества, создают ассоциации (союзы), вступают в договорные отношения в области производства, контрактации продукции непосредственно или через представляющие их интересы потребительские кооперативы и общества.) Занятость в ЛПХ нормами права приравнивается к труду в любой другой сфере.
3. Государство поощряет усилия хозяйственных предприятий любой формы собственности, расположенных в селах, по повышению социальной ответственности за медицинское, образовательное, культурно-воспитательное обслуживание локальных сообществ. Критерием необходимого и достаточного участия является достижение дореформенного уровня социальных услуг сельскому населению, что следует достичь к 2007 г., к 2010 г. превзойти этот уровень.
4. Необходима особая программа социального воспроизводства работников села из числа молодежи, которая ориентируется на персональную поддержку потенциальных специалистов высокой и средней квалификации: от обучения до устройства на работу, обустройства быта, т.е. на полную реализацию жизненного проекта. Для обеспечения неотложных трудовых функций в местах исчезновения трудоспособного населения используется институт альтернативной службы, привлечение рабочей силы из городов по контракту и другие формы.
♦-
5. Опыт регионов, примыкающих к "горячим точкам", показывает, что цели аграрного характера могут тесно соединяться с защитой границ. В регионах, имеющих границы со странами СНГ, целесообразно создание казачьих поселений (станиц, хуторов), в которых жизнеустройство воспроизводит традиционные формы соединения трудовой и воинской функций. Эксперты утверждают, что у 16 млн россиян генеологические корни находятся в казачестве.
При такой стратегии (естественно, в ней должны быть и другие направления) один ее элемент способен вовлекать в процесс созидания другие ресурсы. Так, увеличение доли присутствия государства в форме создания высокотехнологичных предприятий повысит социально-психологический климат на селе. Выпускники сельскохозяйственных вузов найдут себе место работы именно в сельской местности, а не в городе, как ныне.
Поддержка трудовой занятости в ЛПХ, формирование более благоприятных условий функционирования других хозяйственных укладов повысят уверенность населения в завтрашнем дне, уменьшат долю индивидов, находящихся в состоянии социальной отстраненности и изоляции.
Создание казачьих поселений вообще решает целый ряд государственных задач: создание барьера на пути перемещения наркотиков, нарушения таможенных правил и т.п., равно как возможность вернуть в хозяйственный оборот земли, возделывание которых стало ныне недоступно в рамках существующих хозяйственных структур.
Обращение к персональным молодежным проектам позволяет преодолеть неэффективность современной профориентации, так как включает поддержку и контроль со стороны заинтересованных организаций в возрождении села, т.е. алгоритм последовательных действий, направленных на достижение цели в контексте использования социальных и индивидуальных ресурсов и ограничений.
Реализация данной стратегии опирается на материальные, финансовые ресурсы, которые следует привлечь как за счет корректировки федерального и регионального бюджетов, так и за счет бо-
лее полного включения в активные действия человеческого потенциала жителей села.
1 По данным статистических органов в Саратовской области из 1752 сельских населенных пунктов 181 - деревни с численностью до 10 человек; 234 - деревни с числом жителей от 11 до 50 человек. Это деревни, обреченные на полное исчезновение в ближайшие годы, потому что молодых людей там практически нет (см.: Доклад о состоянии и тенденциях демографического развития Саратовской области. Саратов, 2003, С. 66).
2 См.: Бородкин Ф.Р. Преодоление социальной экск-люзии: новые подходы // Россия, которую мы обретаем. Новосибирск, 2003, С. 510 - 511.
3 Фадеева О. Способы адаптации сельских семей к изменениям экономической среды // Рефлексивное кре-стьяноведение. М., 2002. С. 167 - 168.
4 См.: Заславская Т.И. Пространство посткоммунистических трансформаций // Россия, которую мы обретаем. Новосибирск, 2003. С. 34 - 40.
5 См.: Постановление Конституционного суда РФ от 23 дек. 1999 г. №18-П // С3 РФ. 2000. №3.
6 См.: Численность постоянного сельского населения и его распределение по возрастным группам // Многоукладная аграрная экономика и российская деревня. М., 2001. С. 589.
7 Анализ форм предстоящей переписи в сельском хозяйстве очень ярко подтверждает, что создателей этих форм совершенно не интересует, сколько специалистов-технологов работает на сельскохозяйственном предприятии той или иной организационно-правовой формы, каков уровень образования членов фермерских хозяйств. Нет свидетельств об интересе к социальной ответственности предприятий за село, помощи неадаптивным слоям, хотя практика богата позитивными фактами. На сельские реалии по-прежнему накладывается железная сетка логики сосуществования колхоза и деревни. Уместен ли такой вопрос: в скольких селах расположено ваше предприятие? Как отвечать на него, если в одной деревне два СХПК, или в нем вообще нет никакого сельскохозяйственного предприятия?
8 См.: Многоукладная аграрная экономика и российская деревня. М., 2001. С. 251.
