CC BY
16
УДК 294.3 DOI: 10.53315/1995-0713-2021-51-3-167-175
ББК 86.35
М.С. Уланов
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова БУДДИЗМ В ФИЛОСОФСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ А.С. ХОМЯКОВА
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект № 19-18-00118 «Россия и буддийский мир в дискурсе философского востоковедения»)
В статье рассматривается феномен восприятия и осмысления буддизма в философском творчестве русского мыслителя-славянофила А. С. Хомякова. Буддизм в историософии Хомякова рассматривается в контексте учения об иранстве и кушитстве и выступает образцом кушитской стихии. При этом речь идет о двух вариантах буддизма: протобуддизме, имеющем, по его мнению, африканское происхождение, и реформированном буддизме Будды Шакьямуни, связанном с Индией. Протобуддизм вместе с шиваизмом, согласно Хомякову, являются двумя ответвлениями ранее единого африканского культа. Собственно индийский буддизм Хомяков считает синкретической реформированной религией, в которой присутствуют оба начала, но кушитская стихия несколько преобладает. Индийский буддизм предстает здесь как достаточно сложная религиозная система, которую Хомяков определяет как нигилизм, с чем сложно согласиться. Слабое развитие мировой буддологической науки в середине XIX в. оказало определенное влияние на особенность восприятия Хомяковым буддийской религии, которое в некоторой степени перекликается с теософскими гипотезами. Как и в трудах теософов, в философском творчестве Хомякова можно найти фактические неточности, некую бессистемность, а также сочетание научного, философского и религиозно-мистического элементов.
Ключевые слова: религия, буддизм, Будда, историософия, русская философия, А. С. Хомяков, иранство, кушитство, Индия, Восток, брахманизм, шиваизм.
M.S. Ulanov
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov BUDDHISM IN THE PHILOSOPHICAL WORKS OF A.S. HOMIAKOV
The article analyses the phenomena of conception and understanding Buddhism by thinker and Slavophil A.S.Homiakov in his philosophical works. The author considers Buddhism in Homiakov's works in the context of doctrine of Iranism and Kushism and is an example of Kushite elements Homiakov wrote about two types of Buddhism: proto-Buddhism having African origin and Buddhism reformed by Buddha Sakyamuni in India. Homiakov believed that proto-Buddhism and Shivaism are two branches of one African cult. A.S.Homiakov thought that Indian Buddhism is a syncretic reformed religion having two origins but Kushite elements are predominant. The author hardly agrees with A.S.Homiakov's definition of Indian Buddhism as nihilism but agrees with Homiakov that it is a complex religious system. Underdevelopment of Buddhist science in the middle of XIX-th century influenced Homiakov's understanding of Buddhism and his theosophical hypothesis. Philosophical works by A.S.Homiakov and the works of some theosophical scientists contain a few inaccuracies, a kind of unsystematic character, as well as a mix of scientific, philosophical, religious and mystical elements.
Key words: religion, Buddhism, Historiosophy, Russian philosophy, A.S.Homiakov, Iranism, Kushite, India, Brahmanism, Shivaism.
Введение
Актуальность настоящего исследования обусловлена общей социокультурной ситуацией в современном мире, характеризующейся процессом глобализации и
мультикультурализмом. Все это способствует росту интереса к компаративистике, сравнительному религиоведению, диалогу культур и цивилизаций. Исследование и интерпретация других культур и религий неминуемо ведет к соотнесению «своего» и «другого», к пониманию «другого», исходя из своей культуры и системы ценностей, что, в свою очередь, способствует не только процессу самопознания, но и поиску своей национальной, конфессиональной и цивилизационной идентичности.
Понимание и исследование буддийской культуры имеет для России особое значение, так как российское государство в силу своего географического евразийского расположения исторически имеет политические, экономические и культурные связи с буддийским Востоком, а в самой России проживает целый ряд народов (калмыки, буряты, тувинцы, алтайцы), исповедующих буддизм. Буддизм, наряду с православным христианством, исламом и иудаизмом, является традиционной для России религией, которая внесла свой вклад в формирование ее социокультурного пространства как евразийского. При этом можно отметить традиционную евразийскую комплиментарность буддизма и православия, которые мирно сосуществовали в пределах Российского государства в течение нескольких столетий, проявляя готовность к межрелигиозному диалогу, несмотря на имеющиеся теологические и культовые отличия [подр.: 11-12].
Философское осмысление феномена восприятия буддийского мира в русской философии и востоковедной науке, исследование складывания и развития образа буддийского Востока в русской культуре, несомненно, имеют большую научно-практическую значимость в силу современной геополитической ситуации, в частности, в связи с «поворотом России на Восток» [2]. Данный процесс связан с изменением внешнеполитической стратегии Российской Федерации и частичной внешнеэкономической переориентацией нашей страны на азиатско-тихоокеанский регион.
Все это актуализирует обращение к теме осмысления буддизма в русской культуре и философии. Целью настоящего исследования является изучение феномена восприятия и осмысления буддизма в философии А. С. Хомякова (1804-1860).
Религия в историософии A.C. Хомякова. Понятия иранства и кушитства Отношение к буддизму А.С.Хомякова было достаточно оригинальным и заметно отличалось от взгляда на буддизм В.С. Соловьева, который видел в данной религии первый, но исключительно важный этап в развитии и эволюции человеческого духа. Следует отметить, что Хомяков, в отличие от других дореволюционных русских философов, владел санскритом - языком классической махаянской литературы. Известно, что он даже написал оригинальный труд «Сравнение русских слов с санскритскими», изданный в 1855 г. [15]
Свое философское осмысление буддизма Хомяков изложил в незаконченном труде «Семирамида», где показаны историософские взгляды великого русского мыслителя. Уже в начале данного труда Хомяков отмечает слабую изученность буддизма в России и на Западе, указывая: «...про него-то мы еще ничего и не знаем» [14, с.32]. Действительно, в 1830-1840-е годы XIX века, когда писалось данное философское произведение, культурное и философское наследие буддийского Востока было исследовано крайне фрагментарно и фактически не входило в интеллектуальный кругозор не только русского, но и западного читателя.
Будучи глубоко верующим человеком и религиозным мыслителем, Хомяков придавал религии огромное значение в истории мировой культуры, подчеркивая, что самобытность любой культуры связана именно с ее религиозной системой. В философском
учении Хомякова религия предстает как высшая стадия духовного развития человечества, возвыситься до которой способен далеко не каждый народ. Мыслитель определяет религию как «крайний предел всего мышления человеческого» [14, с.194].
В специфике любой развитой религиозной системы, по мнению Хомякова, находят свое отражение особенности как индивидуального, так и общественного сознания. Фактически речь идет о связи религии с ментальностью или менталитетом народов. Кроме того, пишет Хомяков, религия тесно связана с историческим путем того или иного народа, в силу чего она может выступать в качестве источника для изучения его истории. Религия как бы впитывает, вбирает в себя историю народа. В религиозных мифах, легендах и преданиях зачастую находят свое отражение реальные исторические события. И, наоборот, религия конкретного народа может быть адекватно понята только с учетом его исторического пути. Итак, религия становится крайне значимым фактором в философии истории Хомякова, а учет ее влияния на развитие общества предстает как методологический базис в историософском учении мыслителя.
Неслучайно сам русский философ писал: «Выньте христианство из истории Европы и буддаизм из Азии, и вы ничего не поймете ни в Европе, ни в Азии» (118-119). О месте религии в историософской системе Хомякова говорил и H.A. Бердяев, отмечая, что за философией истории мыслителя-славянофила скрывается религиозная по своей сути идея о том, что вера является «таинственной первоосновой истории народов» [1, с.149]. Схожего мнения придерживался и Л.П.Карсавин, отмечавший, что «Хомяков первый вскрыл в религиозном процессе существо процесса исторического» [5, с.373].
Специфика религиозной традиции того или иного народа, согласно Хомякову, складывается под воздействием целого ряда факторов, связанных с ментальными, географическими, природно-климатическими и другими особенностями его исторической судьбы. В силу этого, например, существуют значительные отличия не только между буддийской и мусульманской цивилизациями, но и между буддийскими традициями Индии и Китая, мусульманскими культурами Египта, Персии и Турции. Все это явственно указывает на то, что религия не только является одним из компонентов духовной культуры, но и имеет тесную связь с историческим опытом конкретного народа, с его общественной, политической и хозяйственной жизнью. В историософской методологии Хомякова религия выступает как системообразующий элемент всей социокультурной деятельности народа [6, с.33-34].
Учитывая данную методологическую установку, русский мыслитель смог разработать своеобразную классификацию религиозных традиций, которая исходила не столько из специфики их культа, теологии и философии, сколько из такого критерия, как соотношение в них категорий свободы и необходимости. Отталкиваясь от этих категорий воли, философ рассматривает мировую историю культуры как развитие двух главных типов религий, которые обозначаются им терминами «иранства» и «кушитства». Именно борьба данных религиозных начал, по мнению Хомякова, и лежит в основе истории мировой цивилизации и культуры. «Эти два начала, иранское и кушитское, в своих беспрестанных столкновениях и смешениях, произвели то бесконечное разнообразие религий», которое, пишет мыслитель, существовало до появления христианства [14, с.442]. Таким образом, оригинальные понятия «иранство» и «кушитство» становятся ключевыми категориями в историософском учении русского философа.
Иранство, по мнению Хомякова, отличает признание свободы воли, а также сильный упор на веру, при равнодушии к метафизике. Духовная свобода личности - важнейший принцип иранства. Бог здесь выступает как свободно творящее личностное начало,
а место жречества занимает апостольство. В гносеологии иранство опирается не столько на рационально-логическое, сколько на интуитивно-образное познание мира. В сельском хозяйстве иранство выражает себя в земледелии. Представители иранства миролюбивы и стремятся жить посредством собственного труда. Важный признак религий иранского происхождения - вера в личностного Бога, в персонифицированный абсолютный Дух, «свободно творящий мироздание и человека и дающий возможность полной свободы и человеку» [3, с.149].
Интересно при этом, что к иранским религиям философ относит христианство, иудаизм и отчасти ислам, имеющие семитское происхождение. К иранскому типу религий Хомяков относит также брахманизм, указывая при этом, что в нем присутствует примесь некоторых других религиозных традиций. По поводу места зороастризма в историософской системе Хомякова существуют разные мнения. Так, в энциклопедии «Русская философия» отмечается, что философ относил зороастризм к кушитству [9, с.234]. В то же время в самой «Семирамиде» указывается, что «ясно выраженное понятие о свободе нравственной заключается в книгах, приписанных Зердушту (Заратуштре - прим. М.У)» [14, с.199].
Кушитство, по мнению Хомякова, прямо противоположно иранству по своим основополагающим принципам. Вместо свободы воли оно признает жесткую необходимость. Бог здесь не персонифицирован, он предстает не как трансцендентное личностное начало, а как высшее проявление природного начала. Кушитство отличает наличие жреческой касты, доминирование рационально-логического способа познания мира, преобладание скотоводства, охоты и собирательства, широкое использование труда рабов, а также воинственность. При этом ключевым пунктом кушитского религиозного типа было признание «вещественной необходимости, т.е. не отрицание духа, но отрицание его свободы в проявлении» [14, с.310].
К кушитским религиям Хомяков относит шиваизм как поклонение материальному миру или «царствующему веществу», и буддизм как почитание бессильного духа, который обретает свободу лишь в самоумерщвлении [14, с.310].
Иранство и кушитство, по Хомякову, в ходе развития исторического процесса находились в постоянном взаимодействии и борьбе друг с другом, что приводило к их взаимовлиянию и способствовало появлению синкретических систем, вбиравших в себя принципы обоих начал. Однако «упорные начала необходимости и свободы продолжали жизнь свою еще долго после их соединения в разнообразных мифологиях древнего мира» [14, с.225].
Таким образом, типология или дифференциация религий Хомякова не представляет собой строгую дуалистическую систему. Существующие религиозные традиции (за исключением христианства как высшего выражения иранского начала) здесь выступают как синтез обеих стихий, результат их взаимодействия, взаимовлияния и синкретизма. В то же время центральная идея одного из двух начал (свобода воли и веры у иранства или жесткая необходимость в кушитстве), несмотря на известный синтез и синкретизм, продолжает преобладать в конкретной религиозной традиции.
Данный подход несколько напоминает классификацию Ф.Ницше, который разработал учение об аполлоническом и дионисийском началах [подр.: 8]. У Ницше апол-лоническое начало связано с мужской природой. Среди его атрибутов можно назвать стремление к рационально-логическому познанию мира, чувства гармонии и меры, умеренный аскетизм, отказ от бурных, необузданных порывов и страстей, склонность к тишине и покою. Дионисийская стихия, напротив, имеет женскую природу. В гносеологическом аспекте дионисийство отличает иррационализм. В нем можно найти такие
качества, как страстность, чувственность, доходящая до экзальтации, направленность на земную жизнь. Бердяев, давая трактовку понятий иранства и кушитства, связывал иранство с мужским аполлоническом началом, в то время как кушитство у него представало в качестве женской дионисийской стихии [3, с.145]. Однако подобное соотнесение достаточно спорно, так как в гносеологии Хомякова иранское начало связано с интуитивно-образным (женским) освоением мира, а кушитство с рационально-логическим (мужским) познанием.
Буддизм как кушитская религия. Об африканских корнях древнего буддизма
Интересно, что буддизм, который является единственной индоевропейской мировой религией, с его идеей духовной свободы и пробуждения, развитым нравственным учением, трактуется Хомяковым как феномен, связанный с кушитским началом. Однако, как справедливо отмечает Н.Н. Михайлюкова, Хомяков в действительности говорит о двух формах буддизма: архаичном протобуддизме и буддизме самого Будды. Протобуддизм при этом, по его мнению, имеет африканское, в частности эфиопское, происхождение. В его историософской гипотезе протобуддизм вместе с шиваистской ветвью индуизма предстают в качестве двух направлений древнего африканского или кушитского культа, связанного с фетишизмом [7, с.217]. В то же время собственно индийский буддизм является реформированной формой древнего буддизма, который испытал сильное влияние такой иранской религии, как брахманизм.
Подлинной родиной древнего буддизма, по мнению Хомякова, является Эфиопия, которая, вероятно, является родиной религиозного фетишизма [14, с.186]. Древний африканский фетишистский культ или «шиво-буддаизм», как его называет мыслитель, будучи рожденным в Эфиопии, не ограничился первоначальной территорией, а стал распространяться по южной Азии [14, с.248]. В качестве доказательства этой гипотезы он приводит данные лингвистики, отмечая, что в нынешней Эфиопии можно найти очевидное свидетельство архаичного буддийского культа «в имени колдунов (буда на языке амгара) и особенно в том же названии, данном духам пещерным (явное сходство с буддаизмом индейским)» [14, с.183]. В силу этого факта, пишет Хомяков, философская составляющая буддизма не является его основной стихией, поскольку она появилась значительно позже. Само буддийское учение, по его мнению, представляет собой религиозный пантеизм, «погрузившийся в эпикурейство ленивого, но добродушного созерцания» [14, с.184].
В самой Индии, пишет мыслитель, весь внешний облик буддийских статуй напоминает негроидный расовый тип, но не в неприглядной резкости, а «в какой-то общечеловеческой идеализации» [14, с.183]. Кроме того, Хомяков усматривает внешнее сходство изображений Будды и египетских сфинксов. Последние, по его мнению, имеют те же черты лица, что и «Будда, а особенно тот же кротко добродушный вид и то же неподражаемое выражение любви или, по крайней мере, благоволения ко всем» [14, с.183-184]. Буддийское учение о нирване или мирном небытии, пишет Хомяков, отчасти схоже с верой древних египтян о том, что души людей «после нескольких перерождений удаляются к блаженным богам» [14, с.302].
И все же Хомяков делает оговорку, отмечая, что буддизм, в отличие от шиваизма, не имеет чисто африканского характера. Индийский буддизм, по его мнению, не имеет такую же сильную связь с Африкой и ее культурой, как шиваизм, который связан с ней «беспрерывною цепью имен племен, областей или городов» [14, с.183].
Естественно, что гипотеза Хомякова об африканском происхождении буддизма не выдерживает никакого критического анализа, поскольку сколь-нибудь серьезных подтверждений этому утверждению не существует. И хотя есть некоторые данные
эллинистических философов и христианских теологов о существовании буддийских общин в Северной Африке, в частности в Александрии, данный феномен имеет скорее отношение к греческой цивилизации. Даже в современном глобализированном мире Африка относится к регионам с наименьшим процентом людей, исповедующих буддизм [подр.: 16]. И это при том, что в Европе, Северной и даже Южной Америке буддизм получает все большее распространение, и не только как религия, но и как философия [подр.: 13]. В то же время некоторые «африканские» черты индийских изображений Будды, о которых пишет мыслитель, вероятно, связаны с дравидийским населением Южной части Индии, которое обычно относят к южноиндийской или дравидийской расе. Несмотря на это, и сегодня есть авторы, продолжающие вслед за Хомяковым утверждать об африканских или эфиопских истоках буддизма [17].
Важной особенностью буддизма как кушитской религии, по мнению Хомякова, можно назвать разделение властей на правящую аристократию и духовенство (феокра-тию). Последнее при этом держит светскую власть под своим контролем. Подобное устройство государственной власти, пишет Хомяков, характерно только для буддийских народов, несмотря на разнородность их происхождения. Данное разделение власти на светскую и духовную, отмечает он, возможно, восходит к буддийской метафизике, которая четко разделяет дух и мир, «с тою только разницею, что в учении дух рабствует, в практике государственной феократии преобладает» [14, с.305].
О реформированном индийском буддизме
По мнению Хомякова, Будда Шакьямуни не являлся основателем буддизма, а был только его реформатором. Реформа Будды, пишет он, неожиданно открыла в буддизме дух «иранства» и способствовала возвращению к нравственной стороне религии. Реформированный индийский буддизм при этом противоположен архаичному буддизму не только в силу того, что он вышел за пределы жреческого сословия и был адресован всем без исключения людям, но и оттого, что он расторг связь с шиваистской религиозной традицией. Однако новый буддизм не смог полностью разорвать основную логическую связь с кушитством. «Он сохранил первое основание учения кушитского в признании всемогущей необходимости, но он в то же время объявил ему войну, приняв от иранства поклонение духу» [14, с.279-280].
Древний протобуддизм, пишет Хомяков, поклонялся материальной природе, являлся мистической религией жрецов шиваизма и происходил с ним из одного корня. В противовес этому эпоха нового буддизма, связанная с реформаторской деятельностью Будды Шакьямуни, может считаться проявлением иранской духовной стихии [14, с.279]. Новый буддизм, по мнению Хомякова, приобрел духовно-нравственный характер иранства. Буддийское учение, которое первоначально не было логически связано с иранским началом, вступив с ним в синкретизм, смогло порождать вещи, которые были далеки от кушитского начала, «но проникнутые человеческим достоинством и чистотою мысли, стремящейся к внутреннему совершенству» [14, с.284].
Итак, Хомяков противопоставляет древний эфиопский пантеистический прото-буддизм, с его культом фетишизма и позднейший реформированный индийский буддизм с развитым философско-этическим учением.
Интересно, что Хомяков выделяет в буддизме двух основных реформаторов: Шакьямуни и Гаутаму, хотя, как известно, оба этих имени относятся к личности Будды. Буддизм, отмечает он, полностью сформировался достаточно «постепенным действием реформаторов, Шакьямуни около 1000 лет до Р.Х., Гаутама лет за 600 до Р.Х. и, наконец, ученых, живших перед самым появлением христианства» [14, с.184]. Шакьямуни и Гаутама, по мнению Хомякова, были как реформаторами, так и усердными проповедниками полузабытого архаичного буддизма, который они восстановили, привнеся в
него новое брахманистское философское начало, связанное с иранством. Реформированный индийский буддизм должен был приспособиться к особенностям места, где он возник, «и во многом изменить свою первоначальную физиономию» [14, с.196].
Особую роль в возникновении нового реформированного буддизма, по мнению Хомякова, сыграл брахманизм. Влияние брахманизма, отмечает мыслитель, способствовал успешному становлению и распространению буддизма: «Великое же и могучее развитие буддаизма принадлежит не ему самому, но животворной примеси брахманизма, глубоко изменившей весь его состав и давшей ему органическую целость» [14, с.186]. В действительности же именно буддизм оказал огромное влияние на брахманизм и его эволюцию в индуизм. Как отмечал известный буддолог Е.А. Торчинов, «постбуддийский индуизм в аспекте его ценностных ориентаций и морально-нравственных норм - наполовину (или даже более) буддизм. Конечно, влияние было обоюдным, взаимным, но влияние буддизма на индуизм оказалось более действенным...» [10, с.280].
В то же время Хомяков указывает на разные истоки двух религий: Буддийская и брахманистская традиции, отмечает он, множество раз смешивались и видоизменяли друг друга, однако тщательное исследование их различий обнаруживает тот факт, что обе религии возникли из разных источников и вначале не имели между собою ничего общего [14, с.201]. В силу этого буддийскую религию никак нельзя считать реформой брахманизма. «Буддаизм есть плод шиваизма, его изнанка, покой от его бурной жизни, неподвижное созерцание его беспорядочной и бессмысленной деятельности» [14, с.184-185]. Таким образом, Хомяков говорит о генетическом родстве буддизма не с брахманизмом, а древними доарийскими верованиями на территории Индии, поскольку исследователи связывают образ Шивы именно с ними.
Определение буддизма как нигилизма
Буддизм, по мнению Хомякова, отойдя от вещественности, пришел к отрицанию ценности жизни, к нигилизму. Буддизм, пишет он, смог достичь высокой степени духовности, но лишь в смысле отречения от материального и вещественного. В буддийской версии духовности отсутствует какой-либо живой и персонифицированный двигатель или Бог, поэтому буддизм предстает как полное отрицание, которое было возведено в культ. Вследствие этого высшая цель и идеал буддизма, отмечает мыслитель, - это самоуничтожение. Несмотря на сложные определения и объяснения буддизма западными учеными, а также сомнения человеческого ума, которому сложно представить наличие религиозной традиции, исповедующей нигилизм, пишет Хомяков, «учение буддаистов было и есть служение небытию» [14, с.194]. Буддизм, указывает мыслитель, «в своем крайнем развитии представляет нам разумную и самодовольную систему безверия или веры в нигилизм» [14, с.187].
Здесь Хомяков фактически повторяет характерное для того времени ошибочное представление о буддизме как нигилизме, призывающем к самоуничтожению в нирване. В действительности, термин «нигилизм», как правило, означает принципиальное отрицание общеустановленных ценностей и этических норм, что, конечно же, сложно применить к традиционному буддизму, проповедующему высокие нравственные идеалы поведения и создавшему развитую цивилизацию, объединяющую целый ряд азиатских стран. Что же качается понимания нирваны как «ничто» или «самоуничтожения», то оно противоречит важнейшей парадигме буддизма - «Срединному пути», который отрицает крайности этернализма и нигилизма. Интересно, что крайность нигилизма в классическом буддизме считается еще более опасной, чем крайность этернализма, так как нигилистический подход фактически обесценивает буддийскую сотериологию, лишая идеалы просветления и нирваны всякой ценности в глазах людей.
В самом буддийском каноне, известном под названием Трипитака, можно встретить определения нирваны как «великого блаженства» и «наилучшего счастья» [цит. по: 4, с.30], что естественно противоречит нигилистическому пониманию данного понятия. Отказ же Будды от подробного определения понятия «нирвана», на наш взгляд, был связан с тем, что под ней понималось абсолютное трансцендентное состояние, которое нельзя передать обычными словами, а можно лишь ощутить после просветления.
Справедливости ради необходимо отметить, что Хомяков видел в буддизме и положительные моменты. Буддийская культура, отмечает он, в разнообразии форм социальной и духовной деятельности уступает лишь христианству [14, с.31]. Кроме того, по мнению Хомякова, «врожденная склонность к добру, представленная самой себе и воспитанная до некоторой степени кротким благоволением буддизма, наводила на идею стройности, гармонии с миром» [14, с.195]. Хомяков также отмечал, что «до тех пор, покуда наследство всех великих мыслителей древнего Востока поступит в область христианства, мы должны признаться, что буддаизм есть самый достойный из всех его соперников» [14, с.32].
Заключение
Таким образом, буддизм в историософии Хомякова рассматривается в контексте учения об иранстве и кушитстве. Интересно, что буддизм, который проповедует высокие идеалы нравственности и толерантности, в учении русского мыслителя выступает образцом кушитства. Здесь необходимо отметить, что у Хомякова речь идет о двух вариантах буддизма: протобуддизме, имеющем африканское происхождение, и преобразованном буддизме Будды Шакьямуни, связанном с Индией. В действительности, «буддаизм», о котором Хомяков говорит как о выражении кушитского начала, не является реальным историческом буддизмом, хотя последний и имеет к нему определенное отношение. Протобуддизм вместе с шиваизмом, по его мнению, имеют африканское происхождение и являются двумя ответвлениями ранее единого африканского культа, связанного с Эфиопией и Египтом. Собственно индийский буддизм Хомяков считает синкретической реформированной религией, в которой присутствуют оба начала, но при этом кушитская стихия несколько преобладает. При этом индийский буддизм предстает здесь как достаточно сложная религиозная система, которую Хомяков определяет как нигилизм, с чем сложно согласиться.
К сожалению, слабое развитие мировой буддологической науки в середине XIX в. оказало определенное влияние на особенность восприятия Хомяковым буддийской религии, которое в некоторой степени перекликается с теософскими гипотезами и фантазиями на данную тему. Как и у теософов, в трудах Хомякова можно найти фактические неточности, некую бессистемность, а также сочетание научного, философского и религиозно-мистического элементов. В то же время если у Блаватской и ее последователей отношение к буддизму было преимущественно позитивным, то Хомякова отличает более критический подход к данной религии.
Список литературы
1. Бердяев Н.А. А.С. Хомяков. - М.: Путь, 1912. - 252 с.
2. Бордачев Т. В., Пятачкова А. С. Концепция Большой Евразии в повороте России на Восток // Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. - 2018. - №3. - С.33-51.
3. Гранин Р. С. Символика «Семирамиды» А.С. Хомякова // Человек: Образ и сущность. Гуманитарные аспекты. - 2018. - №4 (35). - С.142-162.
4. Дюмулен Г. История дзен буддизма. Индия и Китай. - СПб.: ОРИС, ЯНА-ПРИНТ, 1994. - 336 с.
5. Карсавин Л.П. Малые сочинения. - СПб.: Алетейя, 1994. - 532 с.
6. Межуева Е.О. Образ всемирной истории в творчестве А. С. Хомякова // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. - 2014. - №4-1. -С.29-38.
7. Михайлюкова Н.Н. Методологические исследования древних религий в «Семирамиде» А.С. Хомякова (на примере древнекитайских религий) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. - 2009. - №16 (71). - С.217-223.
8. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. - СПб.: Азбука-классика, 2007. - 201 с.
9. Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. - М.: Кн. Клуб Книговек, 2014. - 830 с.
10. Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. - 4-е изд. - СПб.: Азбука-классика: Петербургское Востоковедение, 2005. - 540 с.
11. Уланов М. С. Буддизм и православие в цивилизационном пространстве России: истоки толерантности // Философские науки. - 2013. - №2. - С.115-122.
12. Уланов М. С. Евразийство, православие и буддизм // Вестник Томского государственного университета. - 2008. - №313. - С.62-65.
13. Уланов М.С. Буддизм на Западе: социокультурный анализ. - Элиста: Калмыцкий государственный университет, 2014. - 80 с.
14. Хомяков А.С. Сочинения. В 2 т. - М.: Московский философский фонд: Медиум, 1994. - Т.1. - 589 с.
15. Хомяков А.С. Сравнение русских слов с санскритскими. - СПб.: Тип. Императорской Академии наук, 1855. - 67 с.
16. Clasquin M. Buddhism in South Africa // Westward dharma: Buddhism beyond Asia. -Berkeley: Univ. of California Press, 2002, pp. 152-162
17. Moore J. The black Buddha [Электронный ресурс]. URL: https://blackhistory. neocities.org/buddha.html
