CC BY
32
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2018. № 1
ИСТОРИЯ Р.Т. Сабиров
БУДДИЙСКАЯ САНГХА В МОНГОЛИИ: ТРАДИЦИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ1
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего образования «Московский государственный университет имени
М.В. Ломоносова»
119991, Москва, Ленинские горы, 1
В статье предпринята попытка анализа процессов восстановления буддийской сангхи в Монголии после 1990 г. в контексте теорий модернизации буддизма в ХХ в. Существует немало работ, раскрывающих взаимодействие буддизма с учениями и культурой Запада, отношения буддизма и современности. Однако монгольский буддизм в этом смысле не получил должного рассмотрения. В последние десятилетия роль и место Монголии в мире тибе-то-монгольского буддизма растет, поэтому изучение современного состояния монгольской сангхи, ее взаимоотношений с тибетской диаспорой представляется необходимым. Важно понять, о какой степени модернизации буддизма в Монголии можно говорить? Какие черты — современные или традиционные в нем преобладают и каким хотят его видеть сами монгольские буддисты?
Ключевые слова: Монголия; буддизм; модернизм; тибетский буддизм; модернизация.
Буддизм на протяжении всей своей долгой истории демонстрировал удивительную способность адаптироваться к новым местам, разным политическим, экономическим и культурным условиям. Он оказал мощное влияние на историю и культуру многих стран Азии, в то же время менялся сам в процессе приспособления к новым политико-культурным реалиям. В Азии буддизм, будучи более сложной и развитой религиозной системой, в основном ассимилировал и адаптировал местные верования и культы. За исключением, пожалуй, религий древнего Китая, буддизм на Востоке не встречал сопоставимых идеологических конкурентов. Однако с конца XIX в.
Сабиров Рустам Тагирович — доцент кафедры истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: tabarzin@ gmail.com).
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научного проекта № 17-01-00117.
начинается новый этап в распространении буддизма. Буддисты не только входят в непосредственное взаимодействие с другой мировой религией — христианством, но и шире — с западной цивилизацией. Конечно, первое знакомство европейцев с буддизмом случилось намного раньше, но тогда этот процесс не был масштабным. Именно с конца XIX в. начинается взаимовлияние и взаимопроникновение буддийских и западных идей. В XX в. через теософов, философов, востоковедов, хиппи и пр. Запад перенимал буддийские идеи, а буддисты знакомились с европейской философией и наукой. Более того, сами буддисты, пытаясь донести свое учение до жителей Европы и Америки, были вынуждены искать новые подходы, вырабатывать новый язык. То, как это происходило, кем были основные участники этого процесса идет, изучено достаточно подробно2. Однако буддизм в Монголии не получил должного освещения в рамках дискуссии о буддизме и современности (modernity). Это объясняется рядом причин.
Во-первых, Монголия обычно рассматривалась как периферия тибето-монгольского буддийского ареала, основное внимание исследователей было обращено на Тибет как центр тибетского буддизма. Включение Тибета в состав КНР и бегство многих наставников в Индию и на Запад, деятельность Далай-ламы XIV еще больше способствовали привлечению внимания к тибетскому буддизму.
Во-вторых, в тот момент, когда буддийские институты трансформировались, перенимали западные идеи и вовлекались в современные процессы, буддизма в Монголии фактически не существовало — с конца 1930-х по 1990 г. свобода вероисповедания в Монгольской Народной Республике (МНР) носила формальный характер, а буддийская сангха была уничтожена в конце 1930-х годов.
Однако после победы демократической революции в 1990 г. и провозглашения религиозных свобод ситуация кардинально изменилась. Несмотря на серьезные экономические и социальные проблемы, буддийская сангха в Монголии восстанавливается. На 2011 г. в стране насчитывалось около 170 буддийских храмов и монастырей
2 McMahan D.L. The Making of Buddhist Modernism. Oxford, 2008; Prebish Ch.S. Baumann, Martin, eds. Westward Dharma: Buddhism Beyond Asia, Berkeley, 2002; Lopez Jr., DonaldS. Prisoners of Shangri-La: Tibetan Buddhism and the West. Chicago, 1999.
и 5000 лам3, по данным переписи 2010 г., буддистами себя считают 53 % монголов (38,6 % не принадлежат ни к какой религии)4. Во время своего визита в Монголию в 2016 г. Далай-лама XIV объявил о рождении мальчика-перерожденца десятого Богдо-гэгэна — главы монгольской сангхи5. Традиционно монгольские богдо-гэгэны (или джебцзун-дамба-хутухты) занимали третье место в иерархии тибетского буддизма после далай- и панчен-лам. Кроме того, ранее были обнаружены перерожденцы других известных монгольских лам прошлого. В настоящее время большинство из них учатся в тибетских монастырях в Индии. По сути, Монголия сейчас является единственной страной, где большинство населения исповедуют тибетскую форму буддизма, где есть крупные монастыри, ламы-перерожденцы и свобода вероисповедания. Это важно, учитывая, что в самом Тибете буддизм находится под жестким контролем китайских властей и фактически сведен к религиозной обрядности. Будущее тибетской диаспоры неопределенное, и велика вероятность кризиса после ухода нынешнего Далай-ламы.
Вышеперечисленное обуславливает важность изучения буддизма в современной Монголии. Большинство научных работ по монгольскому буддизму посвящены его истории, а после 1990 г. ученые стали обращаться к процессам восстановления сангхи и изучению трагических страниц истории буддизма в МНР. На сегодняшний день в литературе совещены основные этапы, процессы и проблемы возрождения буддизма в Монголии, но недостаточно внимания уделено месту монгольского буддизма в мире в контексте взаимоотношения буддизма и современности. О какой степени модернизации буддизма в Монголии можно говорить? Какие черты — современные или традиционные в нем преобладают и каким хотят его видеть сами монгольские буддисты?
Под современностью (modernity) в данной статье понимается ситуация, возникающая преимущественно в XX в. и восходящая к
3 Сухбаатар Д. Возрождение буддизма в Монголии — достижения и ошибки // Сохраним Тибет. 18.04. 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: http://savetibet.ru/2011/04/18/ mongolia.html (дата обращения: 01.06.2012).
4 ХYн ам, орон сууцны 2010 оны улсын тооллогын YP ДYH. [Электронный ресурс]. URL: http://www.tuv.nso.mn/uploads/users/4/files/XA0CT%20uls.pdf (дата обращения: 02.10.2017).
5 См.: Халиу Л. Далай лам Х Богд мэндэлснийг зарлалаа. 23.11.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://www.news.mn7r/318119 (дата обращения: 02.10.2017).
таким явлениям, как Реформация, Просвещение, научная революция, секуляризация, ведущая к разрушению традиционных институтов и появлению новых культурных и социальных пространств6.
Для того чтобы определить связь монгольского буддизма с современностью, нужно начать с тибетского буддизма. Не только потому, что буддизм пришел в Монголию из Тибета и основывается на тех же канонических сочинениях, повторяет главные обряды и ритуалы, но и потому что в процессе восстановления буддийских институтов в Монголии перенимались тибетские модели, а ключевую роль в восстановлении сангхи в Монголии в 1990-е играли тибетские наставники и организации.
Тибетский буддизм в современном мире
До включения в состав КНР в 1950 г. Тибет представлял собой архаичную страну, где преобладали традиционные институты. Попытки модернизации страны, предпринимавшиеся Далай-ламой XIII, закончились неудачей из-за противодействия консервативной части буддийской элиты. Однако, если до 1950 г. речь шла больше о необходимости модернизации страны и буддизма, то после начала китайских реформ, синификации Тибета и культурной революции, приведшей к уничтожению большей части храмов и монастырей7, первоочередной задачей стало сохранение традиций и культуры тибетцев, причем как в самом Тибете, так и в условиях глобальной диаспоры. Большинство тибетцев, покинувших родину, осели в Индии, где была предпринята попытка воссоздания традиционных буддийских институтов — монастырей. Последние играют важную роль не только в смысле передачи буддийского знания, но и служат важнейшим элементом адаптации эмигрантов и сохранения их национальной идентичности. Именно буддизму как религии тибетцев отводится ключевая роль в поддержании единства тибетской нации8.
Вместе с тем рост популярности тибетского буддизма в мире и большая доступность наставников способствовали появлению западных учеников. Это, в свою очередь, привело к созданию новых
6 McMahan D.L. Op. cit. P. 9.
7 См.: Гарри И.Р. Буддизм и политика в Тибетском районе КНР (II половина XX — начало XXI вв.). Улан-Удэ, 2009.
8 Тибет. Правда, основанная на фактах. М., 1994. С. 73.
для тибетского буддизма организаций — дхарма-центров, фондов и т.п. В 1975 г. был создан «Фонд поддержания махаянской традиции» — международная организация, ныне насчитывающая 160 центров в 37 странах9. По их модели стали открываться и другие центры, как в Индии и Непале, так и в странах Европы и Америки.
Однако строительство монастырей в Индии не означает воссоздания необходимых для их полноценного функционирования условий, прежде всего, материальных. В Тибете монастыри существовали за счет поддержки мирян. В рамках диаспоры ситуация изменилась. Эмигранты вынуждены заботиться о своем собственном пропитании, зачастую у них нет собственных хозяйств. Далеко не все тибетцы готовы идти в монахи, учитывая непростое экономическое положение монастырей, а также открывающиеся перед ними возможности получения светского образования и построения мирской карьеры. А западные последователи буддизма поддерживают главным образом свои местные центры. В этих условиях одним из источников финансирования тибетских монастырей стали пожертвования на учебу бурятских, калмыцких, монгольских лам от граждан РФ и Монголии.
Стоит отметить, что, несмотря на традиционность монастырского образования, оно не лишено влияния современности. Например, нередко монахи, обучающиеся в монастырях, предпочитают узнавать о содержании классических индийских и тибетских буддийских трактатов из книг современных западных буддологов вроде Роберта Турмана, Алекса Берзина и др., которые проще и понятнее первоисточников.
Тибетцы-эмигранты активно используют элементы тибетской материальной и духовной культуры в коммерческих целях, продавая их туристам и «искателям просветления», привлеченным экзотическим и загадочным образом буддизма10. Другими словами, пытаются отвечать на вызовы современности. И внешне традиционная монастырская модель существования буддизма при детальном рассмотрении оказывается довольно модернизированной. Как показывают исследования, сами эмигранты дистанцируются от традиционной
9 ФПМТ [Электронный ресурс]. URL: http://fpmt.ru/fpmt (дата обращения: 22.08.2017).
10 См.: Островская-мл. Е.А. Воины радуги: Институционализация буддийской модели общества в Тибете. СПб., 2008. С. 306.
буддийской модели тибетского общества, не принимая монашества и сохраняя статус беженцев (что дает возможность получать пособия); отказываясь от традиционных тибетских форма хозяйствования и стремясь получать светское образование11.
Более явный пример модернизации тибетского буддизма — это создание общин мирян — дхарма-центров, взаимодействие с наукой, начало которому положил Далай-лама XIV. По его инициативе в 1991 г. был создан Институт «Ум и жизнь» (Mind and Life Institute), регулярно проводятся диалоги с учеными. По сути, эти инициативы являются попыткой поиска нового языка и интерпретации дхармы, которые были бы близки и понятны западным людям. Кроме того, сами западные последователи буддизма, выходцы из совершенно иного культурного контекста, меняют буддизм, привносят в него собственное понимание, предпочитая одни практики другим, выделяют в буддизме те аспекты, которые считают важными — практики медитации, и игнорируют другие — обряды и ритуалы.
Акцент на рационализме буддизма, соответствии его современным научным теориям, уменьшение значимости ритуально-обрядовой стороны, народных верований, мифов и практик являются отличительными признаками модернизации буддизма12. Таким образом, на момент начала восстановления буддийских институтов в Монголии в 1990-е годы тибетский буддизм претерпел значительные изменения, во многом вызванные включением его в глобальные процессы и необходимостью тибетских эмигрантов отвечать на вызовы современности.
Буддизм в Монголии после 1990 г.
Большую часть ХХ в. Монголия находилась под влиянием СССР. Однако с началом демократических преобразований в 1990-е годы вслед за изменением внутренней ситуации в стране изменились и ее внешнеполитические ориентиры. Был провозглашен принцип много-векторности монгольской внешней политики, стали налаживаться контакты со странами Западной Европы, США, Республикой Корея, Японией и др. В качестве политического идеала была взята демократия западного образца, а в сфере экономики—рыночные отношения. Выход из социально-экономического кризиса переходного периода
11 Там же. С. 311.
12 McMahan D.L. Op. cit. P. 7.
был невозможен без помощи со стороны экономически развитых государств и кредитов международных финансовых институтов. Все это способствовало стремительному вовлечению Монголии в международные и глобальные процессы. Следствием этого, а также в целом открытости страны стало увеличение интереса монголов к мировой массовой культуре, зарубежным и глобальным религиозным и идеологическим течениям, в частности к христианству. Это, в свою очередь, стало вызовом для буддийской сангхи Монголии. Новая социально-экономическая и религиозная ситуация в стране стала требовать изменений от монгольских буддистов, адаптации их к новым условиям.
Буддизм был доминирующей религией монголов на протяжении нескольких столетий. К началу ХХ в. буддийская сангха в стране превратилась в основную политическую и экономическую силу: насчитывалось, по одним данным, 747 больших и малых монастырей и кумирен и более 100 тыс. монахов, проживавших в монастырях и вне их13; по другим данным, 850 монастырей с 3000 храмов14. Кульминацией истории буддизма в Монголии стало провозглашение теократической монархии в 1911 г. во главе с восьмым Джебцзун-дамба-хутухтой (Богдо-гэгэном). Вовлечение страны в мировые процессы, проникновение новых социально-политических учений и идеологий способствовали появлению в Монголии реформаторских, обновленческих идей. В частности, некоторые ламы и общественные деятели, такие, как, например, крупный лама монастыря Их Хурээ Агванхайдав (1779-1838), ратовали за обновление сангхи, избавление от косности, злоупотреблений и возвращение к идеалам раннего буддизма. Другими словами, выступали за модернизацию буддийских институтов.
После победы народной революции в 1921 г. ситуация изменилась. Новое правительство, следуя рекомендациям Коминтерна и лично Сталина, сначала пыталось ограничивать деятельность сангхи посредством законодательных и экономически мер, а в конце 1930-х перешло к радикальным мерам — физическому уничтожению ве-
13 См.: ЖуковскаяН.Л. Ламаизм в Монголии // Буддизм: Словарь / Под общ. ред. Н.Л. Жуковской, А.Н. Игнатовича, В.И. Корнева. М., 1992. С. 165.
14 Wallace V. Surviving Modernity in Mongolia // Mongolians after Socialism: Politics, Economy, Religion / Ed. by B.M. Knauft, R.Taupier. Ulaanbaatar, 2012. P. 90.
дущих лам, разрушению храмов и монастырей. С середины 1940-х, опять вслед за Советским Союзом, в МНР наблюдается некоторое послабление в области религии. В 1944 г. в Улан-Баторе открывается монастырь Гандантекчинлин, в 1970 г. при нем создается Буддийский университет, готовивший буддийские кадры для немногих монастырей Монголии и Бурятии.
Несмотря на фактическое отсутствие полноценной религиозной жизни в МНР, социалистический период крайне важен для понимания последующей истории буддизма в стране. Социализм, будучи частью глобального проекта модернизации в ХХ в., способствовал не только разрушению традиционных институтов, но и переосмыслению места и роли религии в обществе. Религия стала элементом индивидуального выбора человека, а также произошла фольклори-зация религии15, т.е. буддизм стал восприниматься прежде всего как часть монгольской культуры и традиций, элемент монгольской национальной идентичности. Другими словами, результатом уничтожения буддийских институтов, секуляризации, атеистической пропаганды и переосмысления религии в этно-национальных категориях стала потеря собственно религиозной составляющей. Буддизм стал своего рода музейным экспонатом.
С началом демократических изменений перед монгольскими верующими встала задача возвращения собственно религиозного начала. Этот процесс обычно называют «возрождением» (revival) буддизма, но, на наш взгляд, это неудачный термин. К слову, монгольский эквивалент — дахин дэлгэрэлт (досл. «новое распространение») точнее передает суть происходящего. Буддийская сангха дореволюционного периода была порождением и неотъемлемой частью традиционного монгольского общества, которое было разрушено в ходе социалистической модернизации. В 1990-е годы сангха оказалась в совершенно новых условиях глобального капиталистического общества. Даже если говорить о возрождении, совершенно непонятно, что брать за основу этого возрождения — то ли модель сангхи цинского периода, то ли периода теократической монархии, то ли социалистического времени. Среди самих монгольских буддистов нет ясного ответа на данный вопрос.
15 Pelkmans M. Introduction: post-Soviet Space and the Unexpected Turns of Religious Life // Pelkmans M.(ed.) Conversion After Socialism: Disruptions, Modernisms and Technologies of Faith in the Former Soviet Union. Oxford, 2009. P. 5-6.
Монгольские власти взяли за основу интерпретацию социалистического периода16. Для них буддизм — это средство сохранения монгольской самобытности, культуры и традиций17. Подобное видение роли буддизма закреплено на законодательном уровне. В законе об отношениях государства и религиозных организаций говорится: «Государство уважает превалирующую роль буддизма в Монголии с целью поддержания единства, культурного и цивилизационного наследия народов Монголии»18. В Концепции национальной безопасности Монголии сказано: «Государство будет оказывать особое содействие изучению культурного наследия монгольского буддизма, носителя и хранителя многовекового духовного наследия монгольского народа»19. Монгольские руководители, включая президента, участвуют в буддийских праздниках, посещают храмы, встречаются с лидерами сангхи. Буддийские образы используются в партийных и государственных символах. Буддийское гневное божество-защитник Джамсран объявлено покровителем монгольских военных20.
Однако такой взгляд на буддизм существенно расходится с реальностью. Несомненно, что монгольская культура формировалась под влиянием буддизма и пропитана буддийскими образами и сюжетами. Не вызывает сомнений и значительная роль буддизма в монгольской истории. Но реальная ситуация намного сложнее. Монгольские буддисты, оказавшись перед необходимостью восстановления сангхи, имели перед глазами не так много примеров. Во-первых, это были суждения о том, что представляла сангха в прошлом; во-вторых, тибетская модель, соединявшая и традиционные элементы — монастыри, и новые — международные организации и дхарма-центры.
О традиции в данном случае следует говорить с осторожностью. С одной стороны, в монастырях, как и в прошлом, проходят службы,
16 Elverskog J. Two Buddhisms in Contemporary Mongolia // Contemporary Buddhism. Vol. 7. 2006. no. 1. P. 29.
17 Тep, cYм хийдийн харилцаа: орчин уе сэдэвт онол-практикийн бага хурал дээр Монгол улсын еренхийлеегч Н. Багабандийн хэлсэн Yг // Тep, cYм хийдийн харилцаа: орчин Ye. Онол-практикийн бага хурал. — Улаанбаатар, «Бэмби-сан» хэвлэлийн газар, 1998. С. 6-10.
18 Тер, сум хийдийн харилцааны тухай хууль. 11.11.1993. Улаанбаатар, 1993. 2-р булэг, 4/2.
19 Концепция национальной безопасности Монголии, 3.1.4.9. Приложение к постановлению Великого Государственного Хурала № 48 от 15 июля 2010 года. Улан-Батор, 2010.
20 Wallace V. Op. cit. P. 97.
причем на тибетском языке, совершаются обряды, миряне обращаются к ламам-астрологам, ламам-лекарям. При этом немногие монастыри приспособлены для постоянного проживания там монахов. Чаще ламы приходят в храм как на работу, а потом уходят домой. И в прошлом большая часть лам жили вне монастырей, но сейчас такие ламы составляют большинство. У многих из них есть семьи, что не раз вызывало критику со стороны тибетских наставников, включая Далай-ламу XIV21. Примечательно, что это не только вопрос отсутствия необходимых условий для проживания в монастыре, но и сознательная позиция некоторых монгольских лам, которые хотят быть «буддистами XXI в.»22
Восстанавливаются такие важные институты, как институт перерожденцев (тиб. тулку, монг. хутухта, хубилган). В настоящее время несколько перерожденцев известных лам прошлого учатся в тибетских монастырях в Индии. Ожидается, что в ближайшем будущем будет объявлено о десятом перерождении Джебцзун-дамба-хутухты. Данные явления, взятые сами по себе, относятся, безусловно, к элементам традиционного, не модернизированного буддизма. В то же время, если рассматривать их в более широком контексте развития монгольского общества, окажется, что эти элементы, укрепляя аутентичность монгольского буддизма, повышая его легитимность, способствуют повышению конкурентоспособности буддизма перед другими религиями в стране. По сути, это использование традиционных институтов как ответ на вызовы современности.
Среди этих вызовов — присутствие в стране разных религий, которые привлекают монголов, а также отказ от религиозной самоидентификации — 38,6% опрошенных монголов не принадлежат ни к какой религии23. В 1990-е годы небольшой, но все же заметный в контексте Монголии процент населения обратился в христианство протестантско-евангелического толка. С 2000-х наблюдается рост шаманизма. При этом христианство для его монгольских последователей служит символом современности, поскольку миссионеры —
21 См.: ЖиронкинаЮ. Далай-лама: не можешь быть монахом — не носи монашеских одеяний. Сохраним Тибет! 7 января 2010 г. [Электронный ресурс]. URL: http:// savetibet.ru/2010/01/07/dalailama.html (дата обращения: 12.09.2017).
22 Там же.
23 ХYн ам, орон сууцны 2010 оны улсын тооллогын YP ДYH. [Электронный ресурс]. URL: http://www.tuv.nso.mn/uploads/users/4/files/XAOCT%20uls.pdf (дата обращения: 02.10.2017).
главным образом, выходцы из США, Республики Корея, Европы. Многие монгольские христиане связывают успех и процветание западных стран с христианством. Миссионеры говорят с верующими и публикуют книги на современном монгольском языке, используют рок-музыку, носят современную одежду и в целом символизируют успех и процветание. Относительный успех христианства в Монголии в 1990-е годы предопределило активное участие миссионеров в социальной сфере, помощь и поддержка монголам во время кризиса переходного периода24. Христианские организации оказались наиболее адекватны запросам и потребностям монгольского общества. А буддистов, напротив, критиковали за оторванность от жизни, консерватизм и отсталость. «Мы даем, буддизм берет» — гласил один из миссионерских лозунгов25. Обвинения в адрес буддизма в том, что он несовместим с современностью, имеют продолжительную историю. Еще в конце XIX в. монгольские обновленцы говорили о косности и отсталости буддизма. Затем эту тему подхватили коммунисты. Теперь критика раздается со стороны миссионеров, интеллигенции, шаманов и их последователей26.
В ответ на эти обвинения монастыри и буддийские центры инициировали свои благотворительные программы: помогают бедным и неимущим, посещают тюрьмы и больницы. Чтобы показать, что буддизм — это современное учение, в 2007 г. главный монастырь страны Гандан организовал рок-концерт на своей территории, в котором приняли участие многие популярные певцы и рок-группы27. Буддийские организации знакомят простых монголов с учением Будды, публикуют литературу на современном монгольском языке, выпускают теле- и радиопередачи. В этом им помогают международные тибетские фонды и организации, представляющие глобальный, модернизированный буддизм и во многом повторяющие направления деятельности христианских миссий. Основным является Фонд поддержания махаянской традиции. В двух центрах ФПМТ ведется обучение иностранным языкам, медитации, основам буддизма. Есть
24 См.: Сабиров Р. Т. Социокультурные факторы обращения монголов в христианство после 1990 г. // Христианство в Южной и Восточной Азии: история и современность / Гл. ред. И.И. Абылгазиев; отв. ред. О.В. Новакова. М., 2016. С. 116-126.
25 Wallace V. Op. cit. P. 95.
26 Ibid. P. 96.
27 Ibid. P. 97.
также центры, созданные тибетскими ламами, живущими за рубежом: центры Аржа Ринпоче, Панчен Отрула Ринпоче. Регулярно с лекциями Монголию посещают известные западные буддисты и буддологи: Роберт Турман, Алан Уоллес и др.
Отдельно стоит отметить фигуру Далай-ламы XIV, который приезжал в Монголию девять раз, впервые еще в 1979 г. Далай-ламу можно назвать главным модернистом в мире тибетского буддизма, учитывая его интерес к научным исследованиям буддизма и медитации, диалоги с учеными и т.п. В то же время для монгольских буддистов он дает учения и в традиционном ключе. Для Далай-ламы Монголия — особая страна, с которой он связывает будущее тибетского буддизма в мире28.
Однако не все монгольские буддисты готовы следовать по тибетскому пути, есть те, кто считает, что должен быть независимый от внешних влияний монгольский буддизм. Правда, они не составляют большинство и, кроме того, в настоящее время независимость такого рода недостижима, так как именно Далай-лама утверждает монгольских перерожденцев, многие учатся в тибетских монастырях, а сангха в целом сильно зависит от помощи и поддержки тибетских наставников и организаций. В любом случае, националистические настроения в монгольской сангхе также являются отличительным признаком модернизации буддизма, просто в качестве ориентира выбирается другая модель. Сторонники национального буддизма также используют современные формы работы с верующими, например, молодежные буддийские лагеря29.
Модернизация буддизма для монголов важна еще и потому, что буддизм нередко обвиняют в том, что сангха сыграла негативную роль в монгольской истории. Сначала при непосредственном участии первого джебцзун-дамба-хутухты Занабазара монгольские земли вошли в состав Цин, затем маньчжуры использовали буддизм для политического контроля над монголами и, наконец, результатом теократического правления в начале ХХ в. стал приход к власти революционеров30. В целом критики буддизма, особенно часть
28 Далай-лама о будущем тибетского буддизма. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.indostan.guru/novosti/3_1828_0.html (дата обращения: 23.09.2017).
29 King M. Finding the Buddha Hidden below the Sand: Youth, Identity and Narrative in the Revival of Mongolian Buddhism // Change in Democratic Mongolia. Brill, 2012. P. 6.
30 Ibid. P. 8.
молодежи, видят буддизм как нечто устаревшее, архаичное и не способствующее развитию страны.
Вызывает вопросы и использование тибетского языка, которым миряне в подавляющем большинстве не владеют. Тибетизация буддизма в Монголии происходит во времена Цинской империи. Большинство монгольских буддийских авторов писали свои труды по-тибетски, нынешние ламы обучаются в тибетских монастырях в Индии, поэтому не так просто от него отказаться, да и руководство сангхи не ставит такую задачу. В то же время миряне, практикующие буддизм, все чаще используют монгольский язык, на него перево-
31
дятся многие основополагающие сочинения31.
Подводя итоги, можно сказать, что между традиционными и современными формами буддизма в Монголии нельзя провести четкую грань. Традиционные формы могут возрождаться в ответ на вызовы современности и для решения современных проблем. Например, люди обращаются к ламам и просят их совершить ритуал для того, чтобы поправить свое материальное положение, вылечить болезнь, помочь решить проблемы с бизнесом и т.п. Иными словами, решить проблемы, характерные для современного капиталистического или переходного постсоциалистического общества. Некоторые исследователи используют термин «автохтонные современности» (indigenous modernities), обозначающий процесс выбора отдельных элементов современности, совмещение традиционных и современных идей в рамках гибридных форм, сочетающих элементы как модернизма, так и традиции32. В то же время можно предположить, что монгольская сангха будет развиваться в направлении дальнейшей модернизации, что связано с развитием монгольского общества в целом, а также с запросами верующих.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гарри И.Р. Буддизм и политика в Тибетском районе КНР (II половина XX — начало XXI вв.). Улан-Удэ, 2009. 323 c.
2. Далай-лама о будущем тибетского буддизма. [Электронный ресурс]. URL: http://www. indostan.guru/novosti/3_1828_0.html (дата обращения: 23.09.2017).
31 Wallace V.A. Competing Religious Conversions and Re-conversions in Contemporary Mongolia // Conversion in Late Antiquity: Christianity, Islam, and Beyond Papers from the Andrew W. Mellon Foundation Sawyer Seminar, University of Oxford, 2009-2010 / Ed. by Arietta Papaconstantinou, Neil McLynn, and Daniel L. Schwartz. P. 53.
32 McMahan D.L. Op. cit. P. 42.
3. Жиронкина Ю. Далай-лама: не можешь быть монахом — не носи монашеских одеяний. Сохраним Тибет! 7 января 2010 г. [Электронный ресурс]. URL: http://savetibet. ru/2010/01/07/dalailama.html (дата обращения: 12.09.2017)
4. ЖуковскаяН.Л. Ламаизм в Монголии // Буддизм: Словарь / Под общ. ред. Н.Л. Жуковской, А.Н. Игнатовича, В.И. Корнева. М., 1992. 288 с.
5. Концепция национальной безопасности Монголии, 3.1.4.9. Приложение к постановлению Великого Государственного Хурала № 48 от 15 июля 2010 года. Улан-Батор, 2010.
6. Островская-мл. Е.А. Воины радуги: Институционализация буддийской модели общества в Тибете. СПб., 2008. 397 c.
7. Сабиров Р.Т. Социокультурные факторы обращения монголов в христианство после 1990 г. // Христианство в Южной и Восточной Азии: история и современность: Коллективная монография / Гл. ред. И.И. Абылгазиев; отв. ред. О.В. Новакова. М., 2016. С. 116-126.
8. Сухбаатар Д. Возрождение буддизма в Монголии — достижения и ошибки // Сохраним Тибет. 18.04. 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: http://savetibet.ru/2011/04/18/mongolia. html (дата обращения: 01.06.2012).
9. Тибет. Правда, основанная на фактах. М., 1994. 117 c.
10. Top, CYM хийдийн харилцаа: орчин Yе сэдэвт онол-практикийн бага хурал дээр Монгол улсын еронхийлоогч Н. Багабандийн хэлсэн Yг // Top, CYM хийдийн харилцаа: орчин Yе. Онол-практикийн бага хурал. Улаанбаатар, 1998. С. 6-10.
11. Тор, CYM хийдийн харилцааны тухай хууль. 11.11.1993. Улаанбаатар, 1993. 2-р бYЛэг, 4/2.
12. ФПМТ [Электронный ресурс]. URL: http://fpmt.ru/fpmt (дата обращения: 22.08.2017).
13. Халиу Л. Далай лам Х Богд мэндэлснийг зарлалаа. 23.11.2016. [Электронный ресурс]. URL: https://www.news.mn/r/318119 (дата обращения: 02.10.2017).
14. ХYH ам, орон сууцны 2010 оны улсын тооллогын YP ДYн. [Электронный ресурс]. URL: http://www.tuv.nso.mn/uploads/users/4/files/XA0CT%20uls.pdf (дата обращения: 02.10.2017).
15. Elverskog J. Two Buddhisms in Contemporary Mongolia // Contemporary Buddhism. 2006. Vol. 7. no. 1. P. 29-46.
16. King M. Finding the Buddha Hidden below the Sand: Youth, Identity and Narrative in the Revival of Mongolian Buddhism. In: Change in Democratic Mongolia. Brill, 2012. P. 15-29.
17. Lopez Jr., DonaldS. Prisoners of Shangri-La: Tibetan Buddhism and the West. Chicago, 1999. 294 pages.
18. McMahan D.L. The Making of Buddhist Modernism. Oxford, 2008. 320 pages.
19. Pelkmans M. Introduction: post-Soviet Space and the Unexpected Turns of Religious Life // Pelkmans M. (ed.) Conversion After Socialism: Disruptions, Modernisms and Technologies of Faith in the Former Soviet Union. Oxford, 2009. P. 1-16.
20. Prebish Ch.S. Baumann, Martin, eds. Westward Dharma: Buddhism Beyond Asia. Berkeley, 2002. 388 pages.
21. Wallace V.A. Competing Religious Conversions and Re-conversions in Contemporary Mongolia. Conversion in Late Antiquity: Christianity, Islam, and Beyond Papers from the Andrew W. Mellon Foundation Sawyer Seminar, University of Oxford, 2009-2010 / Ed. by A. Papacon-stantinou, N. McLynn, and D.L. Schwartz. P. 49-64.
22. Wallace V. Surviving Modernity in Mongolia // Mongolians after Socialism: Politics, Economy, Religion. Edited by Bruce M. Knauft, Richard Taupier. Ulaanbaatar, 2012. P. 89-99.
Rustam T. Sabirov
BUDDHIST SANGHA IN MONGOLIA: TRADITION AND MODERNITY
Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 119991
The article analyzes the process of restoration of the Buddhist sangha in Mongolia after 1990 in the context of the theories of modernization of Buddhism in the 20th century. There are many works that reveal the interaction of Buddhism with the teachings and culture of the West. However, Mongolian Buddhism in this sense has not received due consideration. In recent decades, the role and place of Mongolia in the world of Tibetan-Mongolian Buddhism is growing. Buddhism in contemporary Mongolia is closely connected not only with the religious revival, but also is an important part of the national, ethnic, cultural and political processes. There is a tendency towards modernization of Buddhism in Mongolia and at the same time the state considers Buddhism a means for the preservation of the national culture and traditions. There is no a clear difference between traditional and modern forms of Buddhism in contemporary Mongolia. Moreover sometimes believers use traditional practices and views to solve modern problems.
Key words: Mongolia; Buddhism, modernity; Tibetan Buddhism; modernization.
About the author: Rustam T. Sabirov — PhD (History), Associate Professor of the department of the history of Far East and South Eastern countries, Institute of Asian and African countries, Lomonosov Moscow State University (e-mail: [email protected]).
References
1. Garri I.R. Buddizm i politika v Tibetskom rajone KNR (IIpolovina XX — nachalo XXI vv.). (Buddhism and Politics in Tibetan region of CPR). Ulan-Ude, 2009. 323 p.
2. Dalai-lama o budushchem tibetskogo buddizma. [Dalai Lama about the future of Tibetan Buddhism] [Electronic source]. URL: http://www.indostan.guru/novosti/3_1828_0.html (retrieved: 23.09.2017).
3. Zhironkina Yu. Dalai-lama: ne mozhesh' byt' monahom — ne nosi monasheskih odeyanij. (Dalai Lama: if you cannot be a monk, do not wear monastic garments). Sohranim Tibet! 7 January 2010 r. [Electronic source]. URL: http://savetibet.ru/2010/01/07/dalailama.html (retrieved: 12.09.2017)
4. Zhukovskaya N.L. Lamaizm v Mongolii (Lamaism in Mongolia). Buddizm: Slovar'. Pod obshch. red. N.L. Zhukovskoj, A.N. Ignatovicha, V.I. Korneva. M., 1992. 288 pp.
5. Koncepciya nacional 'noj bezopasnosti Mongolii (Concept of the national security of Mongolia), 3.1.4.9. Prilozhenie k postanovleniyu Velikogo Gosudarstvennogo Hurala № 48 ot 15 iyulya 2010 goda. Ulan-Bator, 2010.
6. Ostrovskaya-ml. E.A. Voiny radugi: Institucionalizaciya buddijskoj modeli obshchestva v Tibete (Rainbow Warriors: institutionalization of the Buddhist society model in Tibet). SPb., 2008.
7. Sabirov R.T. Sociokul'turnye faktory obrashcheniya mongolov v hristianstvo posle 1990 g. (Social and cultural factors of adopting Christianity by the Mongolians after 1990). Hristianstvo
v Yuzhnoj i Vostochnoj Azii: istoriya i sovremennost'. Kollektivnaya monografiya. Gl. red.
I.I. Abylgaziev, otv. red. O.V. Novakova. M., 2016, pp. 116-126.
8. Suhbaatar D. Vozrozhdenie buddizma v Mongolii — dostizheniya i oshibki (Revival of Buddhism in Mongolia: achievements and failures). Sohranim Tibet. 18.04. 2011 g. [Electronic source]. URL: http://savetibet.ru/2011/04/18/mongolia.html (retrieved: 01.06.2012).
9. Tibet. Pravda, osnovannaya nafaktah (Tibet: the Truth based on facts). M., 1994.
10. Tur, sum hiidijn haritsaany tuhai huul' (Law on relationships between state and religion).
II.11.1993. Ulaanbaatar, 1993. 2-r buleg, 4/2.
11. Tur, sum hijdijn hariltsaa: orchin ue sedevt onol-praktikijn baga hural deehr Mongol ulsyn erunhijluugch N. Bagabandijn hehlsehn ug (The speech of the President of Mongolia N. Bagabandi at the conference: "The relationships between state and religion: modern time"). Tur, sum hijdijn hariltsaa: orchin ue. Onol-praktikijn baga hural. Ulaanbaatar, 1998. Pp. 6-10.
12. FPMT[Electronic source]. URL: http://fpmt.ru/fpmt (retrieved: 22.08.2017).
13. Haliu L. Dalai-lam X Bogd mendelsniig zarlalaa (The Dalai lama announced X Bogdo). 23.11.2016. [Electronic source]. URL: https://www.news.mn/r/318119 (retrieved: 02.10.2017).
14. Hun am, oron suutsny 2010 ony ulsyn toollogyn ur dun (The census of 2010) [Electronic source]. URL: http://www.tuv.nso.mn/uploads/users/4/files/XA0CT%20uls.pdf (retrieved: 02.10.2017).
15. Elverskog J. Two Buddhisms in Contemporary Mongolia. Contemporary Buddhism, 2006, vol. 7, no. 1, pp. 29-46.
16. King M. Finding the Buddha Hidden below the Sand: Youth, Identity and Narrative in the Revival of Mongolian Buddhism. Change in Democratic Mongolia. Brill, 2012, pp. 15-29.
17. Lopez Jr., Donald S. Prisoners of Shangri-La: Tibetan Buddhism and the West. Chicago, 1999. 294 pages.
18. McMahan D.L. The Making of Buddhist Modernism. Oxford, 2008. 320 pp.
19. Pelkmans M. Introduction: post-Soviet Space and the Unexpected Turns of Religious Life. In: Pelkmans M. (ed.) Conversion After Socialism: Disruptions, Modernisms and Technologies of Faith in the Former Soviet Union. Oxford, 2009, pp. 1-16.
20. Prebish Ch.S., Baumann M. (eds.) Westward Dharma: Buddhism Beyond Asia, Berkeley. California, 2002. 388 pages.
21. Wallace V.A. Competing Religious Conversions and Re-conversions in Contemporary Mongolia. Conversion in Late Antiquity: Christianity, Islam, and Beyond Papers from the Andrew W. Mellon Foundation Sawyer Seminar, University of Oxford, 2009-2010. Ed. by A. Papaconstantinou, N. McLynn, and D. L. Schwartz, pp. 49-64.
22. Wallace V. Surviving Modernity in Mongolia. In: Mongolians after Socialism: Politics, Economy, Religion. Ed. by Bruce M. Knauft, R. Taupier. Ulaanbaatar, 2012, pp. 89-99.
