CC BY
43Британские корреспонденты в период Русско-турецкой войны 1877-1878 гг.
(по воспоминаниям российских журналистов) Ангелина Манахова
Автор статьи, используя нарративный метод, дает качественные характеристики корпуса британских военных корреспондентов, освещающих Русско-турецкую войну 1877-1978 гг. : профессионализм в вопросах получения информации, отношения с другими журналистами и командованием, личные качества и т.д., опираясь на воспоминания российских журналистов.
Ключевые слова: корреспонденты Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., история журналистики Великобритании, военные корреспонденты.
© Манахова Ангелина Васильевна
соискатель кафедры зарубежной журналистики
и литературы факультета журналистики
МГУ имени М.В. Ломоносова
(г. Москва, Россия), Angelina-manakhova@yandex.ru
Для освещения боевых действий Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. зарубежные периодические издания направили на Балканский полуостров своих корреспондентов. Больше всего журналистов приехали из Великобритании, среди них были корреспонденты как столичных изданий, так и провинциальных.
Обзор литературы
Работе зарубежных и отечественных корреспондентов на театре Русско-турецкой войны посвящены исследования современных российских ученых. Это статьи, затрагивающие как общие вопросы (Кочуков, 2011, 2016; Муминова, 2008), так и посвященные отдельным персоналиям (Банникова, 2016; Косарев, Косарева, 2016; Миловидова, 2016; Новикова, 2014). Среди зарубежных источников также есть труды, посвященные данной кампании или военным журналистам (Todorova, 2009; Wiener, 2011; Walther, 2015; Patton, 2014).
При работе над статьей были использованы следующие источники: воспоминания корреспондентов и участников русско-турецкой кампании, непосредственно общавшихся с зарубежными журналистами (корреспонденты Вас. И. Немирович-Данченко, В.В. Крестовский, Н.В. Максимов, полковники М.А. Газенкампф, П.Д. Парен-
сов), выпуски сборника материалов по русско-турецкой войне и документы Российского военно-исторического архива. Новизна статьи заключается в комплексной обработке всех указанных материалов. Эти источники рассматриваются с точки зрения восприятия журналистами одной страны работы журналистов другой страны в заданных исторических реалиях. Используя описательно-повествовательный метод1 автор рассказывает о представителях британской прессы, приводит их характеристики, данные российскими коллегами. Мы считаем группу источников, включающую мемуары очевидцев событий, надежной при создании качественных характеристик британских корреспондентов.
Корпус британских корреспондентов
На балканский театр Русско-турецкой войны были допущены 14 британских2 корреспондентов, представлявших 12 столичных и провинциальных изданий. Список изданий и журналистов составлен с помощью указанных книг воспоминаний, журнала военных действий Полевого штаба и работ историков Роберта Дезмонда и Митчела Рота:
• «Таймс» (The Times) - Чарльз Брэкен-бери, Грант, Генри Хэвлок-Аллан, Джордж Каррик, Джо рдж Добсон;
• «Дейли Ньюс» (The Daily News) - Арчибальд Форбс, Януарий МакГахан, Фрэнсис Миллет;
• «Скотсман» (The Scotsman) - Джордж Каррик, Уильям Киннерд Роз;
• «График» (The Graphic) - Фредерик Вильерс, Фрэнсис Миллет;
• «Иллестрейтед Лондон Ньюс» (The Illustrated London News) - Эдвард Хэйл;
• «Стандард» (The Standard) - Фредерик Бойль;
• «Манчестер Гардиан» (The Manchester Guardian), «Фриман'с Джорнал» (The Freeman's Journal) - Фрэнсис Стэнли;
• «Морнинг Эдвертайзер» (The Morning Advertiser), «Норт Бритиш Дейли Мейл» (The North British Daily Mail), «Глазго Хералд» (The Glasgow Herald), «Эко оф Лондон» (The Echo of London) - Неокл Гаспар Муссабини.
Среди корреспондентов были именитые журналисты, новички в профессии и военные, служившие в британской армии. В обработанных нами источниках сохранилась информация тоько о некоторых представителях периодических изданий. Так, журналист Грант из «Таймс» упоминается в журнале военных действий в воспоминаниях Н.В. Максимова (корреспондента газеты «Биржевые Ведомости»), и Вас.И. Немировича-Данченко (корреспондента газет «Наш век», «Пчела», «Новое время»), однако ничего, кроме его фамилии и издания, неизвестно.
Российские журналисты знали некоторых британских коллег еще до начала Русско-турецкой кампании по опубликованным ими статьям. С кем-то они познакомились во время войны. Были среди британцев те, кого российские корреспонденты недолюбливали, но были и те, которых они уважали. Так, по мнению Немировича-Данченко, «Брэкенбери, Каррик и МакГахан - едва ли не единственные иностранцы, каждому слову которых можно верить безусловно»3.
Чарльз Брэкенбери, артиллерийский полковник на действительной службе в английской армии, находился в отпуске и представлял «Таймс». Полковник П.Д. Парен-сов, занимавшийся вопросами разведки в дунайской армии, в своих воспоминаниях писал о том, что Брэкенбери постоянно требовал от своего переводчика и секретаря Минькова сведения о названии полков и фамилии начальников. После обращения его помощника, который начал подозревать британца в шпионаже, к Паренсову было решено выдавать журналисту дезинформацию. Узнав об этом, Брэкенбери отказался от услуг Минькова.
Высылки не последовало, однако известно, что Брэкенбери сам покинул действующую армию4. Вероятно, российское командование не сочло требования британского полковника шпионажем.
Джордж Каррик, шотландец по национальности, родился в Кронштадте, работал врачом, поэтому на войне не только писал статьи, но и помогал раненым (Манахова, 2014: 53). Вместе с Немировичем-Данченко он находился в обстреливаемом Жур-жеве, осматривал пострадавших.
Немирович-Данченко называл Брэкенбери и Каррика «добросовестными и точными» корреспондентами, все, что они писали, было «тщательно взвешено, осмотрительно, проверено и продумано»5. Шотландец был единственным иностранцем, который довольно близко общался с русскими корреспондентами. Это можно объяснить тем, что он, родившись в России, прекрасно говорил по-русски.
На театр войны был допущен и еще один военный - английский полковник, член палаты общин Генри Хэвлок-Аллан, писавший для «Таймс». Корреспондент «Нашего века» характеризовал его как «нахального человека», приводя в пример эпизод, когда британец предлагал «нашим офицерам принять от него пальто»6. По мнению современников, он тоже был английским шпионом. Начальник штаба сводной казачьей дивизии генерал-майор М.Д. Скобелев однажды поймал Хэвлока-Аллана за перечерчиванием плана российских позиций под Плевной, который держался в тайне. Однако изначально командование не воспринимало полковника британской армии как разведчика. «Штаб Гурко7 был с ним очень откровенен», сам Хэвлок-Аллан записывал все услышанные сведения о планах, позициях армии и провизии8. Позже М.А. Газекампф, полковник, занимавшийся работой с прессой, по приказанию главнокомандующего действующей армии на Балканах составил
и отправил три телеграммы: в первой (генерал-фельдмаршалу И.О. Гурко) было приказано запретить Хэвлоку-Аллану разъезжать по российским позициям; вторая (князю А.К. Имеретинскому) содержала приказ установить слежку за корреспондентом, в третьей (генералу А.П. Карцеву) британца было велено не выпускать за пределы Ловчи9. В конце 1877 г. англичанин уехал из действующей армии. «Таймс» просила российское командование принять еще одного корреспондента - Хел-берта10. Немирович-Данченко упоминал Хелберта, говоря о журналистах, покинувших театр войны, следовательно, просьба было удовлетворена".
Провинциальные издания «Манчестер Гардиан» и «Фриман'с Джорнал» представлял Фрэнсис Стэнли. Этому журналисту, по мнению газеты «Голос», «поручили специально реагировать на все ложные сведения, неблагоприятные для России, которые могут появиться в лондонской печати. Любопытнее всего, что этот специальный корреспондентанглийских провинциальных органов либеральной партии, долженствующий мешать интригам сторонников графа Биконсфильда, оказывается дальним родственником ни более ни менее как самого графа Дерби»!2.
Стэнли также сотрудничал и с российским «Голосом». Во время кампании это издание опубликовало телеграмму против главнокомандующего действующей армией на Балканах Великого князя Николая Николаевича-старшего за подписью Стэнли. Но, как заверил Стэнли лично Великого князя, подобную «возмутительную корреспонденцию» он не писал. Корреспондент отправился в Санкт-Петербург в редакцию, где получил удостоверение о том, что автором был не он!3. п.д. Парен-сов отзывался о Стэнли как об «очень милом и общительном молодом человеке»м.
На театр боевых действий был допущен и Неокл Гаспар Муссабини, представлявший
четыре крупные газеты. Воспоминания о нем сохранились в книге Немировича-Данченко: «старик несколько ростовщичьей наружности с массою неизвестных орденов <...> большой руки брюзга <...> Недовольный взгляд его невольно преследует вас сквозь очки: он вечно точно готов жаловаться на все и на всех»^. Этот корреспондент предпочитал спокойную жизнь, Муссабини «было сложно вытащить на боевые позиции», что, разумеется, сказывалось на его материалах. Немирович-Данченко намекал, что этот корреспондент писал статьи «с места событий», находясь далеко от фронта, в Румынии16.
За время кампании некоторые иностранные журналисты «приезжали на два, три, на четыре месяца и затем отправлялись отдыхать и пожинать лавры»". В то или иное время балканский театр покинули практически все корреспонденты,кроме МакГахана и Фрэнсиса Миллета. Эти двое были «единственными иностранцами», освещавшими ход русско-турецкой войны от начала и до концам
Российское командование поощряло зарубежных журналистов государственными наградами. Так, за время кампании кавалерами ордена святого Станислава 3-й степени с мечами стали Арчибальд Форбс (за сражение 18 июля под Плевной) и Джордж Каррик (за сражение 19 июля при Джуранлы)!9. Крестовский сообщает о награждении Януария МакГахана орденом святой Анны 3-й степени с мечами, Чарльза Брэкенберри - орденом святого Владимира 4-й степени с мечами, Фрэнсиса Миллета - орденами святого Станислава 3-1 степени с мечами и святой Анны 3-й степени с мечами20. Однако соответствующих приказов по действующей армии не было. На фотографии МакГахана и Миллета, сделанной в Константинополе в 1878 г. османским фотографом Паскалем Себахом, у обоих видны ордена, похожие на ордена святой Анны 3-й степени с ме-
чами. М.А. Газенкампф, занимавшийся работой с прессой, получил золотое оружие с надписью «за храбрость»21.
Работа британских корреспондентов порой приостанавливалась из-за их травм и болезней. «Большинство заболели лихорадками с наступлением осеннего сырого времени и уехали кто в Букурешт лечиться, а кто назад на родину»22. МакГахан повредил ногу, находясь под Плевной, был вынужден уехать в Бухаре^3. Уильям Роз и Фрэнсис Миллет были раненый. Арчибальд Форбс, по словам очевидцев, был болен, поэтому уехал в Румынию после падения Плевны.
Таким образом, в штабе работали корреспонденты, которых можно разделить на три группы: представители печатных изданий, для которых журналистика была профессией, представители британской армии, знакомые с военными порядками и, возможно, преследовавшие свои цели во время кампании, и представители других профессий и занятий, которые отправились на Балканы для освещения событий и применения своих навыков.
Януарий МакГахан и Арчибальд Форбс
Разумеется, наибольшее внимание среди корреспондентов было уделено знаменитым журналистам Януарию МакГахану и Арчибальду Форбсу, писавшим для «Дей-ли ньюс». МакГахан был единственным представителем зарубежного издания, наблюдавшим за событиями Парижской коммуны^ и взятием Хивы2б. Арчибальд Форбс обучался у сэра Уильяма Говарда Рассела и получил известность после освещения франко-прусских событий27. В качестве очевидца событий на Шипке28 он был представлен Александру II, а МакГахан - Великому князю Николаю Нико-лаевичу-старшему29. Он и Форбс «приглашались на один поезд с Главною кварти-рою»зо, их авторитет и личные знакомства
с командованием помогали им создавать эксклюзивные материалы. «Иностранные корреспонденты (как, например, г-да Форбс, МакГахан, Дик-де-Лоне, корреспондент Times (имени не помню), и даже пресловутый Иван-де-Вестин), предпочтительно пред своими, русскими, имели довольно легкий доступ к высокостоящим лицам, и эти последние с очень любезною предупредительностью сообщали им нередко весьма важные сведения»31. Так, Форбс оказался «первым у места переправы через Дунай, при самом начале, когда эта переправа сохранялась в страшной тайне от всех решительно, находившихся в армии»^2. Журналист объяснил своим коллегам это простой случайностью, якобы он решил осмотреть Зимницу как раз в день переправы.
МакГахан, американский журналист, писал для изданий США, Великобритании и России. Во время Хивинского похода 1873 г. он сблизился с М.Д. Скобелевым и другими представителями российского командования. Корреспондент, владевший русским языком, еще до войны путешествовал по России, писал для зарубежных изданий из Петербурга и женился на российской подданной Варваре Елагиной (Манахова, 2014: 53).
Благодаря благосклонному отношению к России и личным качествам МакГахана уважали в штабе, его признавал даже генерал-лейтенант Д.И. Скобелев, командовавший Кавказской казачьей дивизией, (отец М.Д. Скобелева), который называл всех иностранных корреспондентов «проходимцами». Современники единогласно называли журналиста «вездесущим», а Немирович-Данченко отзывался о нем как о «предмете вечного страха и ужаса для своих товарищей по ремеслу»зз.
В первых статьях с театра войны Арчибальд Форбс восхищался мужеством русских солдат. Однако после падения Плевны ситуация изменилась. Ожидая,
что за опубликованную после капитуляции Османа-паши туркофильскую брошюру его вышлют из штаба, под предлогом болезни Форбс сам покинул армию34. «Высмотрев все плевенские атаки, определив численность нашей армии, изучив порядки, взвесив качества отдельных деятелей, усвоив себе способность ведения войны и планы всей кампании, он удалился в Лондон под предлогом болезни, не дождавшись даже конца кампании. И там начал «разоблачать»^. Василий Верещагин писал, что корреспондент «прикидывался сочувствующим до тех пор, пока был в районе действующей армии, но скинул маску тотчас же, как только выбрался на простор»зб.
Отъезд Форбса с театра Русско-турецкой войны не повлиял на его дальнейшую карьеру в журналистике, а награждение орденом за сражение под Плевной уже после его статьи говорит о том, что российское командование осознавало авторитет Форбса и не собиралось портить с ним отношения.
Совместная работа российских и британских корреспондентов
Британские и российские журналисты не видели друг в друге конкурентов, так как они создавали материалы для совершенно разных аудиторий. Иностранные и отечественные журналисты даже объединялись в группы: так было легче решать бытовые вопросы, проблемы перемещения по боевым позициям и добывать информацию. Данные кружки, мы полагаем, образовывались по принципу личных знакомств, национальности и конкурентности изданий. Н.В. Максимов, к примеру, ездил обычно с Фредериком Бойлем из туркофильской газеты «Стан-дард», Фрэнсисом Стэнли из провинциальных «Фриман'с Джорнал» и «Манчестер Гардиан», Грантом и Джорджем Добсо-ном из «Таймс», Януарием МакГаханом из
«Дейли Ньюс». У этих изданий были разные читатели, поэтому журналисты могли работать вместе, не боясь конкуренции. Правда, не всегда. Максимов рассказывает о небольшом заговоре, в который его втянул МакГахан. Приехавший в Порадим генерал М.Д. Скобелев в частных беседах предложил Максимову и МакГахану следовать с его отрядом. Американец планировал уехать вместе с Максимовым и Стэнли незаметно ночью, о чем сообщил журналисту «Биржевых ведомостей». На вопрос Максимова о необходимости такой таинственности, МакГахан ответил: «Стэнли пишет в провинциальные газеты "Манчестер Гардиан" и "Фримен", он не конкурирует с "Дейли Ньюс", поэтому его можно взять с собою. Остальные проспят, а мы, может быть, что-нибудь увидим»з7. Так они втроем прибыли на Шипку в числе первых.
Конкуренция среди корреспондентов
Если среди журналистов двух стран не было никакой конкуренции, то среди британцев она процветала. Представители периодических изданий России «жили одной артелью», делились с коллегами полученной информацией, в то время как иностранцы, наоборот, скрывали сведения и даже следили за передвижениями друг друга38. Немирович-Данченко рассказал о нескольких таких случаях, не называя имен, но давая понять, что речь идет о Форбсе. Так, однажды англичанин «некто Ф.» якобы проболтался за бокалом вина, что едет в Браилов. «Моментально пять корреспондентов отправились туда, а спустя полчаса Ф. уехал в Турну-Магурели <...> и был единственным свидетелем бомбардировки Никополя»з9. В другой раз Ф. пригласил своих коллег на ужин. Принимал журналистов его секретарь. Как оказалось, Ф. хотел отвлечь журналистов, а сам отправился следить за
бомбардировкой Рущука. Третий эпизод наглядно демонстрирует, какая ожесточенная конкуренция царила среди корреспондентов. Британские журналисты получили от изданий задание: встретить в Портсмуте экипаж потерпевшего крушение судна. Вместе они отправились в Портсмут. Тот же Ф. через своего секретаря вечером после приезда сообщил, что серьезно заболел. Журналисты спокойно легли спать, надеясь с утра поговорить с моряками. Никто не знал, что Ф. нанял маленькое судно, чтобы поплыть навстречу экипажу. «Представьте себе удивление и озлобление остальных корреспондентов, когда они на другой день на палубе приставшего к берегу желанного корабля в обществе спасенных матросов увидели "опасно больного Ф"». Кроме этого, он заплатил потерпевшим крушение за то, чтобы они не разговаривали с другими корреспондентами, поэтому ни одно другое издание не получило материалов об этом событии4о.
Все описанное вызывало недоумение у российских корреспондентов, однако демонстрировало своего рода профессионализм (выработанные методы получения эксклюзивной информации) в конкурентной среде британской прессы.
Условия работы
За плечами приехавших на балканский театр британских корреспондентов был большой опыт освещения военных конфликтов. Журналисты писали о событиях франко-прусской войны и последовавшими событиями в Париже в 1871 г., Второй карлистской войны, Хивинского похода российской армии 1873 г. и т.д. Поэтому, разумеется, когда корреспонденты прибыли в штаб армии в русско-турецкую кампанию, их методы работы вызвали интерес отечественных журналистов.
Немирович-Данченко признавал неопытность российской прессы в освеще-
нии военных событий (журналисты «часто пропускали сообщения, имевшие несомненную ценность»), однако «русские прежде всего были правдивы и добросовестны»^. Российские корреспонденты внимательно следили за точностью сведений, публикуемых британцами в своих статьях. Представителям зарубежной прессы «ничего не значило сжечь Видин и Рущук ранее, чем русские и румынские батареи были вооружены, разрушить Ка-лафат и Журжево - ранее первой турецкой гранаты, объявить об ужаснейших потерях, когда никаких потерь не было»42. Русские видели эти ошибки уже в напечатанных материалах. Они обращали внимание не только на статьи журналистов-туркофилов, но и на материалы радушно принятых в штабе. Немирович-Данченко в одном из выпусков «Нового времени» сообщал: «МакГахан написал, что во время боя на Зеленой горе у турок появились новые, крупного калибра ружья, фальконеты, заряжающиеся с казенной части. Ружья эти, именно крепостные, в количестве тридцати семи, появились у нас, а не у турок»4з. О верности этого замечания нам непросто судить, хотя возможно предположить его справедливость: речь может идти о новом оружии, закупленном после военной реформы 1860-1870 гг. Однако сам факт, что российский корреспондент в своем материале указывает на возможную, по его мнению, ошибку своего коллеги, говорит о тщательном изучении им зарубежных статей.
На сведения британских журналистов ссылались представители российского командования. М.Д. Скобелев писал командиру VIII армейского корпуса: «Только что узнал от корреспондента, прибывшего с Шипки, что неприятель своим левым флангом охватывает наш правый, венчая командующие высоты параллельно дороге в Габрово»44. Паренсов сообщал Скобелеву: «Корреспондент находит, что нужно иметь
еще 15 тысяч, чтобы сменять усталые войска, и тогда Шипку турки не возьмут»45. Командир XIV армейского корпуса писал генерал-адъютанту А.А. Непокойчицкому о сильном укреплении Базарджика, основываясь на показаниях лазутчиков и сведениях корреспондента «Таймс»4б.
Профессионализм журналистов в первую очередь сказывался на эксклюзивности напечатанной информации. Например, накануне переправы через Дунай провинциальные газеты опубликовали телеграммы своих корреспондентов из Константинополя и Бухареста, из крепостей вблизи Дуная сообщений не было. Возможно, некоторые представители прессы не смогли участвовать в переправе из-за малых денежных средств. Их лондонские коллеги пытались любой ценой отправить сообщения в редакцию. Во время бомбардировок в одном из пунктов румынского берега была запрещена отправка частных телеграмм ранее официальных. Российские журналисты с этим смирились, поэтому газеты не получали несколько дней никакой информации. Однако англичане находили способы отправить своих слуг в Вену, откуда телеграммы посылали уже в Лондон. Таким образом переправлялись не только крат-кие сообщения, но и длинные письма47.
Англичане были допущены к командованию, они получали сведения раньше, чем их российские коллеги. Вероятно, так сказывалась заинтересованность штаба в выгодном освещении кампании в зарубежных изданиях. Подтверждением этому может служить письмо военного министра Д.А. Милютина главнокомандующему. Он писал о том, что британские консулы и корреспонденты при турецкой армии сообщали о зверствах болгар над турками (к этим действиям их якобы подталкивали казаки). Милютин предлагал «опровергнуть эту явную ложь, преимущественно через английских же корреспондентов»^. Учи-
тывая, что, например, «Таймс» приходила в штаб на 5-7 день, своевременное опровержение не ухудшало образ России49. Еще одна возможность «использования» британцев командованием: они подтверждали факты расправы турок над российскими солдатами. Армия, опираясь на их авторитет, делала акцент на жестоких способах ведения войны Портой50.
Взаимовыгодное сотрудничество иностранцев и штаба было очевидно, многие же российские журналисты, оставившие мемуары о военных событиях, жаловались на недостаток внимания со стороны командования. Даже В.В. Крестовский, представитель «Правительственного вестника», выражал пожелание, «чтобы в следующей войне... нашим русским корреспондентам оказывалась со стороны полевого штаба если уж не большая, то хотя бы равная степень внимания с корреспондентами газет иностранных»5!. Н.Н. Каразин, корреспондент «Нового времени», летом 1877 г. «получил дозволение осмотреть саперные работы», в то время как МакГахан, встретившись с представителем командования, узнал о секретной операции по переправе и отправился туда52. Возможно, такое отношение военачальников к отечественным журналистам говорило не о пренебрежении, а о доверии.
Несоответствия условий работы обнаруживаются не только в поисках информации. Даже в бытовых вопросах британцы, получавшие от своих изданий необходимые для этого деньги, чувствовали себя намного увереннее российских коллег. Несмотря на условия военной жизни, у английских корреспондентов было все для комфортного проживания. Они часто диктовали свои статьи секретарям в удобной палатке, «в то время, когда русский корреспондент должен был набрасывать свои впечатления, лежа на спине, под смех товарищей, ржанье и фырканье лошадей»5з. Иностранные корреспонденты
после работы секретарей «проходили по материалам своим резцом, придававшим этой сырой массе художественную обработку»^. Таким образом, некоторые британцы лишь правили материалы, которые под их диктовку записывали помощники.
Даже у представителей британской провинциальной прессы было больше удобств, чем у российских столичных журналистов. Так, у представителя «Фриман'с Джорнал» был фургон с провизией, несколько лошадей и слуг. Он посылал свои корреспонденции с нарочными в Румынию. Российские журналисты «были, по сравнению с английскими, совершенно нищими: верхом на местной лошадке и не единого слуги, так что, по окончании дела написав отчет в газету, им приходилось частенько лично отвозить корреспонденцию на почту»55.
Не все британские журналисты отдавали предпочтение удобному размещению вдали от военных действий. Некоторые готовы были проживать не в лучших условиях, если это могло принести пользу их работе. И британцы терпели тяготы походной жизни. Н.В. Максимов рассказывал о своих коллегах (Фрэнсис Стэнли, Януарий МакГахан, Джордж Доб-сон, Фредерик Бойль, Грант), с которыми вместе находился в Порадиме: «Мы спали на крыльце все вместе <...> Седла служили нам подушками, лошадиные попоны - одеялами. Свои корреспонденции мы писали на ведрах и вдохновлялись видом навозной ямы, в которой с утра до ночи хрюкала и копалась болгарская свинья»5б.
Разница в отношении командования к британским и российским корреспондентам говорила о явно выраженном приоритете в пользу первых, различные условия проживания свидетельствовали о возможности того или иного издания обеспечить своего сотрудника для комфортной и быстрой работы на полуострове.
Выводы
Работа иностранных журналистов в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг. определялась несколькими факторами. На условия этой работы влиял авторитет корреспондента и представляемого им издания, денежная поддержка редакции (обеспечение всем необходимым для проживания недалеко от фронта, быстрая отправка телеграмм и получение сведений за оплату), личные качества и внешние обстоятельства (ранение, болезнь, погода и т.д.). Корпус британцев был самым многочисленным и, пожалуй, именно он привлекал наибольшее внимание как со стороны российского командования, так и со стороны российских коллег-журналистов. Среди 14 британских корреспондентов, допущенных на театр войны для освещения событий, были профессиональные журналисты, военнослужащие, художники, врачи и т.д. 11 британских газет и иллюстрированных журналов представляли различные точки зрения на ход кампании, были туркофильские, либеральные издания, издания, открыто поддерживавшие Российскую империю.
Личные взгляды журналистов, возможно, играли определенную, но не решающую роль в направлении освещения войны. Все-таки не корреспонденты определяли политические предпочтения своего издания, а издание сотрудничало с корреспондентами, придерживавшимися определенных позиций. Подтверждением может служить работа туркофила Фредерика Бойля для симпатизировавшей Порте газеты «Стан-дард». «Дейли ньюс», публиковавшая в 1876 г. телеграммы МакГахана о зверствах башибузуков над болгарами, продолжала антитурецкую политику, сотрудничая все с тем же МакГаханом. Однако взгляды и личные качества журналистов все-таки влияли на их работу. Это сказывалось в вопросах взаимодействия с российским командованием. Выражавшие симпатии
корреспонденты были допущены к высокопоставленным лицам,британские полковники поддерживали связи с отечественными военачальниками, находя общие темы для бесед. В целом англичане имели больше секретной информации и возможностей для наблюдения за этапами войны, чем их российские коллеги. Сотрудничество журналистов и штаба было взаимовыгодным: первые получали необходимые сведения, вторые передавали нужную информацию, в наилучшем свете представлявшую русскую армию.
Британские корреспонденты вызывали неоднозначную реакцию у российских коллег. Последние были удивлены жестокой конкуренцией, царившей в британской прессе, и методами, к которым прибегали англичане для получения эксклюзивной информации. Однако эти методы были действенны: многие события были отражены лишь в одном издании. Представители российской прессы, не имевшие большого опыта в освещении военных событий, могли прибегнуть к тем же ухищрениям, однако, по их собственным признаниям, даже после описанных случаев с обманом коллег они продолжали доверять друг другу и делиться информацией.
Конечно, важную роль в работе иностранных журналистов играли и личные отношения с представителями российской армии. Одних называли «проходимцами», слову других доверяли полностью. Но к обману и ухищрению прибегали не только не получавшие теплых откликов британские корреспонденты, но и уважаемые журналисты. Примерами могут служить истории, рассказанные Немировичем-Данченко о Форбсе и Максимовым о МакГахане.
Несмотря на такое разное к ним отношение в армии, российские и британские корреспонденты не отказывались от сотрудничества, они объединялись в кружки, группы. Таким образом отечест-
венные журналисты наблюдали за работой зарубежных коллег, но не перенимали их модель поведения. Они признавали свои недостатки, но видели собственный путь развития в военной журналистике. Однако соглашались, что сам факт работы представителей британской прессы в русско-турецкую кампанию сыграл на руку российскому командованию: представи-
тели газет и журналов разрушили мифы и предрассудки о Российской империи, царившие в Западной Европе. Они хотя и указывали на проблемы в армии, но и отдавали должное действиям командования. А своими личными поступками и примерами британские корреспонденты сыграли важную роль в развитии российской журналистики.
Примечания
1 Или нарративный метод исторического исследования (подр. см.: Теория и методология истории, 2014: 387).
2 Под «британскими корреспондентами» здесь и далее понимаем корреспондентов, представлявших британские периодические издания.
3 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. СПб: Издание книжного магазина «Нового времени», 1879. С. 126.
4 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 485. Оп. 1. Д. 7424.
5 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 126.
6 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 1. СПб: Издание книжного магазина «Нового времени», 1878. С. 302.
7 Передовой отряд дунайской армии, состоявший из четырех батальонов.
8 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 224.
9 Газенкампф М.А. Мой дневник. 1877-1878 гг. СПб: Изд-во В.Березовского, 1908. С. 165.
10 РГВИА. Ф.485. Оп.1. Д. 7424.
11 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 1. С. 301.
12 Голос. 1877. 27 мая (8 июня). С. 3.
13 Газенкампф М.А. Указ. соч. С. 273.
14 Паренсов П.Д. Из прошлого: Воспоминания офицера ген. штаба П. Паренсова. Ч. 1. На войне. СПб: Изд-во В.Березовского, 1901. С. 409.
15 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 127.
16 Там же.
17 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 109.
18 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 1. С. 302.
19 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 97: Приказы и приказания по Действующей армии. СПб: Бережливость, 1911. С. 119.
20 Крестовский В.В. Двадцать месяцев в действующей армии. Т. 2. СПб: тип. М-ва вн. дел, 1879. С. 177.
21 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 97. С. 170.
22 Шаховской Л.В. Два похода за Балканы: С театра войны 1877-78. М.: Унив. тип., 1878. С. 71.
23 Там же. С. 153.
24 The Dictionary of Australasian Biography by Philip Mennell. London: Hutch inson&Co, 1892. P. 396.
25 The Chicago Daily Tribune. 1904. Apr 18. P. 6.
26 MacGahan J.A Campaigning on the Oxus, and the fall of Khiva. London: Harper, 1874. P. 179.
27 Roth M., Olson J. (1997) Historical Dictionary of War Journalism. London: Greenwood Press. P. 106.
28 Dictionary of National Biography, by Sidney Lee. Vol. 2. London: Smith, Elder and Co., 1901. P. 222.
29 Крестовский В.В. Указ. соч. С. 130.
30 Максимов Н.В. Две войны 1876-1878 гг. Воспоминания и рассказы из событий последних войн. Ч. 2. Война в Болгарии. СПб: Изд-во И. Тузова, 1879. С. 325.
31 Крестовский В.В. Двадцать месяцев в действующей армии. Т. 1. СПб: тип. М-ва вн. дел, 1879. С. 171.
32 Максимов Н.В. Указ. соч. С. 324.
33 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. C. 118.
34 Максимов Н.В. Указ. соч. С. 339.
35 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. C. 118.
36 Верещагин В.В. Скобелев. Воспоминания о Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. М.: Дар, 2007. С. 147.
37 Максимов Н.В. Указ. соч. С. 491
38 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 116.
39 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 117.
40 Там же.
41 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 111.
42 Там же.
43 Новое время. 1877. 1 (13) декабря.
44 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 36: Действия войск, подчиненных ген. Радецкому (южный фронт) с 1 августа по 1 сентября 1877 года. СПб: Бережливость, 1902. С. 375.
45 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 35: Действия на Западном фронте в августе 1877 г.: у Плевны по 22, у Ловчи по 24. СПб: Столичная Скоропечатня, 1902. С. 231.
46 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 67: Действия на Восточном фронте с 10 по 31 декабря 1877 г. включительно. СПб: Военная типография, 1898-1911. С. 299.
47 Паренсов П.Д. Указ. соч. С. 403.
48 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 31: Деятельность отрядов по левому берегу Дуная. II Минные заграждения на Дунае. III. Устройство и деятельность тыловых учреждений армии. С 18 июня по 1 августа 1877 г. СПб: Гос. типография, 1904. С. 234.
49 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 67. С. 298.
50 Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 33: Действия на восточном фронте с 22 июня по 1 августа 1877. СПб: Бережливость, 1906. С. 369.
51 Крестовский В.В. Указ. соч. С. 171.
52 Новое время. 1877. 9 (21) июня.
53 Немирович-Данченко В.И. Год войны. Дневник русского корреспондента. Т. 2. С. 113.
54 Там же.
55 Паренсов П.Д. Указ. соч. С. 410.
56 Максимов Н.В. Указ. соч. С. 490.
Библиография
Банникова Н.В. Корреспондент Джордж Добсон (1854-1938): жизнь и работа в России // Вестн. РГГУ. Сер.: История. Филология. Культурология. Востоковедение. 2016. № 1 (10). С. 28-38.
Косарев С.И., Косарева И.В. Американский агент «русского влияния» (памяти Я.А. Мак-Гахана) // Вестн. Брянск. гос. ун-та. 2016. № 4. С. 43-47.
Кочуков С.А. «...Печать по отношению к славянскому вопросу представляет редкое единодушие...» (военная пресса о Русско-турецкой войне 1877-1878 гг.) // Изв. Саратовск. ун-та. Нов. сер. Сер.: История. Международные отношения. 2016. Т. 16. № 3. С. 287-294.
Кочуков С.А. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в освещении периодической печати России. Саратов: Наука, 2011.
Манахова А.В. Британские корреспонденты на театре боевых действий в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг. // Меди@льманах. 2014. № 2. С. 50-57.
Миловидова Н.В. Воспоминания писателя и корреспондента В.И. Немировича-Данченко о Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. как исторический источник // Вестн. КГУ. 2016. № 5. С. 29-31.
Муминова Е.М. Деятельность российских и иностранных корреспондентов на Балканах в годы Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. // Изв. РГПУ им. А.И. Герцена. 2008. № 82. С. 243-249.
Новикова С.А. Образ войны в военных корреспонденциях и публицистике Вас. И. Немировича-Данченко в период Русско-турецкой (1877-1878) и русско-японской (1904-1905) войн: сюжеты и роль общественных стереотипов в его формировании // Вестн. ПСТГУ. Сер. 2: История. История РПЦ. 2014. № 1. С. 84-96.
Теория и методология истории / отв. ред. В.В. Алексеев, Н.Н. Крадин, А.В. Коротаев, Л.Е. Гринин. Волгоград: Учитель, 2014.
Patton R. (2014) Hell Before Breakfast: America's First War Correspondents. New York: Pantheon book.
Todorova M.N. (2009) Imagining the Balkans. New York: Oxford University Press.
Walthe K. (2015) Sacred Interests: The United States and the Islamic World, 1821-1921. North Carolina: The University of North Carolina Press.
Wiener J. (2011) The Americanization of the British Press, 1830s-1914: Speed in the Age of Transatlantic Journalism. New York: Palgrave Macmillian.
