Британские газеты о дворцовом перевороте Елизаветы Петровны 25 ноября 1741 года

Ксения Павловна Артеменкова

УДК 94(47).065

DOI: 10.24412/2070-9773-2024-6-102-110

Дата поступления (Submitted) 21.05.2024

Дата принятия к печати (Accepted) 29.05.2024

Британские газеты о дворцовом перевороте Елизаветы Петровны 25 ноября 1741 года

КСЕНИЯ ПАВЛОВНА АРТЕМЕНКОВА

аспирант Института истории Санкт-Петербургского государственного университета.

199034, Россия, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, 5.

E-mail: [email protected]

Аннотация. В статье на основе публикаций из 16 британских газет и журналов анализируется восприятие британским обществом дворцового переворота 25 ноября 1741 г. Британская печать продемонстрировала повышенный интерес к «неожиданной» перемене власти в России. Материалы газет позволили выделить разные версии заговора против Брауншвейгского режима, хронологии переворота, а также его важнейших исполнителей. Сообщения иностранных газет дают представление о первых оценках и мнениях британцев относительно причин и последствий падения Браун-швейгского семейства. Британские газетчики были хорошо осведомлены о событиях, оформивших приход Елизаветы Петровны к власти, однако они основывали новости не только на донесениях иностранных резидентов, но и во многом на пропагандистских текстах, выгодных для новой русской власти. Несмотря на редкие критические выпады западноевропейских политиков и издателей относительно законности прав Елизаветы Петровны на императорскую корону, образ дочери Петра I в первые дни её правления был представлен в британской прессе весьма положительно.

Ключевые слова: дворцовый переворот25 ноября 1741 года, Елизавета Петровна, Брауншвейгское семейство, Иоанн VI, Анна Леопольдовна, Антон Ульрих, принц Л. Гессен-Гомбургский, британская пресса XVIII века, россика

British newspapers about the palace coup of Elizabeth Petrovna on 25 November 1741

KSENIYA PAVLOVNA ARTEMENKOVA

Postgraduate student of St. Petersburg University.

199034, Russia, St. Petersburg, Mendeleyevskaya Liniya, 5.

e-mail: [email protected]

Abstract. Based on publications from 16 British newspapers and magazines, the paper analyses the perception of the British society of the palace coup on 25 November 1741. The British press showed increased interest in the «unexpected» change of power in Russia. Newspaper sources allowed us to identify different versions of the conspiracy against the Brunswick regime, the chronology of the coup, as well as its most important perpetrators. Reports from foreign newspapers give an idea of the first assessments and opinions of the British regarding the causes and consequences of the fall of the Brunswick family. British newspaper reporters were well aware of the events that shaped Elizabeth Petrovna's rise to power, but they based the news not only on reports from foreign residents but also largely on propaganda texts beneficial to the new Russian government. Despite rare critical attacks by Western European politicians and publishers regarding the legality of Elizabeth Petrovna's rights to the imperial crown, the image of Peter I's daughter in the early days of her reign was presented in the British press very positively.

Keywords: the palace coup on 25 November 1741, Elizabeth Petrovna, the Brunswick family, John VI, Anna Leopoldovna, Anton Ulrich, Prince of Hesse-Homburg, the British press of the XVIII century, rossiсa

Начало 1740-х гг. стало переломным вре- отличалась стабильностью. После смерти Анны

менем в европейской и русской истории. Иоанновны 17 октября 1740 г. Б.Х. Миних орга-

В 1740 г. началась война за Австрийское низовал 9 ноября 1740 г. очередной дворцовый

наследство. Европейские государства ввяза- переворот, отстранив от правления регента Э.И.

лись в кровопролитную вооруженную борьбу Бирона. Власть формально перешла, по наблю-

для передела власти и территорий на континен- дениям современников, к не способной руково-

те. Внутриполитическая ситуация и в России не дить огромной страной Анне Леопольдовне с

младенцем на руках, императором Иоанном VI. В конце июля 1741 г. маятник войны развернулся в сторону России, когда шведы открыли боевые действия на Карельском перешейке с намерениями вернуть утраченные по Ништадтскому договору земли. В сложившейся напряженной ситуации на международной арене смерть любого из воюющих монархов или радикальные изменения в правительстве могли негативно повлиять на планы союзников или противников державы. Подобный прецедент смены власти в условиях общеевропейской войны возник в России 25 ноября 1741 г., когда императорская корона перешла к Елизавете Петровне. Правительство во главе с Остерманом придерживалось сохранения и укрепления союза с Австрией, Англией и Голландией. Но накануне и после переворота Франция, Пруссия и Швеция надеялись на перемены во внешнеполитическом курсе России в свою пользу. Позиция русского государства в первой Силезской войне (1740-1742) была важна для европейских политиков, и поэтому их беспокойство о внешнеполитических обязательствах России мгновенно отразилось на содержании британской печати: освещение в ней обстоятельств переворота и его последствий было весьма подробным. Такие публикации оказывались односторонними по содержанию: акцент делали на пропагандистские воззвания елизаветинской власти и без учета разных суждений о будущем России при новой государыне. Первые вести о «революции» сопровождались злободневными вопросами анонимных обозревателей о последствиях падения старого правительства в Санкт-Петербурге. Они вопрошали: «Что станет с 40000 человек, которые должны были выступить на помощь королеве Венгрии? А как же война со Швецией? А как насчет наступательного и оборонительного альянса с G-t B-n (Великобританией. - К.А.)?» [55].

Историки В.В. Андреев, А.И. Вейдемейер, М.И. Семевский, П.П. Пекарский, С.М. Соловьев, Н.Н. Фирсов, Е.В. Анисимов, С. И. Вдовина, А. В. Дем-кин, И.В. Курукин, Т.Л. Лабутина, В. П. Наумов, Н. И. Павленко, К.А. Писаренко воссоздавали хронологию переворота по источникам личного происхождения и дипломатической корреспонденции [3; 4; 5; 7; 8; 9; 12; 13; 14; 16; 17; 18; 19; 24; 25; 26]: подробно исследовали записки Х.Г. Манштейна, Б.Х. Миниха, И.Э. Миниха, кн. Я.П. Шаховского, донесения маркиза де ла Шетарди, Эд. Финча и других авторов, а также документы российских архивов РГАДА и РГВИА.

Впервые в российской историографии проблема восприятия елизаветинского переворота в европейской печати была обозначена в курсовой работе А.С. Рябиченко «Приход к власти императрицы Елизаветы Петровны в российских и зарубежных новостных изданиях». Автор справедливо отметила, что переворот 25 ноября 1741 г. вызвал значительный интерес со сторо-

ны западноевропейской общественности и был охарактеризован в прессе как «великое событие» [20]. В настоящем исследовании привлекаются иные периодические издания, к которым А.С. Рябиченко не обращалась. Ранее не исследованные в российской историографии газеты из онлайн-ресурсов «NewspaperArchive» [31] и «17th-18th Century Burney Collection Newspapers» [30], а также «The British Newspaper Archive» [33] позволяют более подробно охарактеризовать представления европейцев о новой русской государыне. В настоящей статье изучены более 100 сообщений о дворцовом перевороте, опубликованных в 16 британских газетах и журналах в 1741-1742 гг.

Первые новости о перевороте появились еще в декабрьских выпусках британских периодических изданий в 1741 г., т.е. через две недели после событий в Санкт-Петербурге. Известия, в основном, были расположены на первых газетных полосах. В ряде случаев они занимали практически всю первую страницу номера, поскольку одновременно публиковали два или три объемных сообщения со ссылкой на русскую столицу или на голландские города, Гаагу или Утрехт. Только в некоторых изданиях редакторы недальновидно или в силу особенностей оформления новостей печатали сообщения о Елизавете Петровне на 4-8 полосах или на 2-3 страницах. Содержание новостей было схожим, так как «газеттиры» черпали их из одних и тех же источников или копировали уже опубликованные материалы из других газет. Сообщения о перевороте составлялись подробно и обстоятельно и по объему не сильно варьировались. Большинство из них превышали 25 строк и доходили до 130 строк (от 200 до 1000 и более слов). Краткие заметки также присутствовали объемом от 7 до 25 строк (от 40 до 200 слов). Столь обширный формат подачи известий о делах в других странах редко использовался британскими газетчиками и свидетельствовал о повышенном интересе европейского и британского общества к перемене власти в России.

Осенью 1741 г. в газеты не просочились сведения о заговоре Елизаветы Петровны и её сподвижников. И в ноябре британская пресса освещала русско-шведскую войну. Новости о роковой ночи 25 ноября появились в зарубежной печати как «гром среди ясного неба». Они указывали на неожиданный, непредвиденный характер русской «революции», а также на ловкость проведенной операции по захвату престола. Многие газеты окрестили переворот «как неожиданный» [58]. Журнал «The Gentleman^s Magazine» писал, что «недавняя революция, произошедшая в России, <...> была настолько внезапной и неожиданной, что в истории мало случаев, когда столь важное событие было согласовано, с такой большой секретностью или совершено без кровопролития» [50, p. 668]. Позже в

«The Caledonian Mercury» промелькнула сходная оценка: «Революция, произошедшая накануне» была «проведена так благоразумно» [35]. Строки о внезапном характере свершившегося переворота только отчасти можно расценивать как словесную «уловку» британских журналистов для привлечения внимания читающей публики, поскольку к осени 1741 г. о готовящемся мятеже Елизаветы были осведомлены многие как в Санкт-Петербурге, так и за границей [4, с. 10-11]. Однако появление столь восторженной оценки в печати было возможно и благодаря донесениям маркиза де ла Шетарди, который не ожидал, что цесаревна решится на арест правящего семейства в конце ноября 1741 г. [10, с. 472; 12, с. 336] и «пришел в чрезвычайное изумление, когда среди ночи разбудил его присланный от Елизаветы Петровны камергер П. И. Шувалов» с известием об аресте Брауншвейгской фамилии [4, с. 40]. О внезапности этого события обмолвился и британский посол Эд. Финч [21, с. 338].

После первых рассказов о перевороте во всех изданиях размещали переводы манифеста Елизаветы Петровны от 25 ноября на английском языке. Так поступили и редакторы «The London Gazette», которые одни из первых 19 декабря 1741 г. по новому стилю известили своих читателей о свержении Брауншвейгского семейства. Первая ведомость, которая вскоре разошлась по многим изданиям, была написана на основе рескрипта, отправленного русскому резиденту в Данциг: «Курьер прибыл к российскому резиденту с сообщением, что 6-го декабря там произошла новая и внезапная революция, в результате которой свергнут малолетний царь, а принцесса Елизавета была провозглашена императрицей. Следует прокламация (манифест. - К.А.), опубликованная по этому случаю» [58]. Такое малоинформативное известие не объясняло зарубежному читателю причины, позволившие дочери Петра I взойти на трон. В конце декабря 1741-в начале января 1742 г. появились публикации, которые излагали ход переворота, знакомили читателя с его главными действующими лицами и описывали последующие шаги императрицы по утверждению своей власти и первые распоряжения в отношении прежнего и нового правительства. Именно они предлагали разные версии переворота, в основном, сочиненные елизаветинскими приближенными, государственными служащими, иностранными резидентами и грамотно распространенные в европейских городах через дипломатических представителей.

Не менее быстро и масштабно новости расходились по европейским изданиям из Гааги, где находилось русское посольство под началом графа А.Г. Головкина. Пресса, рассказывая о перевороте, ссылалась именно на доклады русского посла голландским пенсионариям. В восьми британских газетах появился текст со

ссылкой на Гаагу от 14 декабря 1741 г. по старому стилю, упоминавший получение Головкиным в субботу 12 декабря или 23 декабря по новому стилю писем из русской столицы [2, л. 1-2]. Однако он по содержанию отличался от первого рескрипта Коллегии иностранных дел Головкину за 25 ноября об обретении Елизаветой монаршей власти [1, л.2 об]. Возможно, то была выдержка или копия из не сохранившегося в архивном деле другого письма из русской столицы, о котором русский посол известил их «Высокомочия» поздно вечером 12 декабря 1741 г. С помощью этого сообщения в британскую печать впервые была внедрена «патриотическая» версия переворота, согласно которой заговор дочери Петра I поддержали влиятельные сановники, дворянство и церковные иерархи. Газеты писали: «русские государственные чины, Сенат, Синод и другие высшие сословия не могли больше терпеть, чтобы верховная власть оставалась в руках тех, кто после смерти императора Петра узурпировал ее путем длинного ряда актов насилия, один за другим. Министры, которым этот государь поручил осуществление своей последней воли, не исполнили ее: чтобы положить конец этим злоупотреблениям и вернуть корону ее законному наследнику, они единогласно провозгласили принцессу Елизавету, дочь упомянутого императора, своей правительницей, единственным монархом и императрицей» [34; 39; 42; 45; 51; 55; 60; 65]. Для мало сведущего европейца в хитросплетениях русского престолонаследия Елизавета Петровна представала по «воле» Петра I законной наследницей престола, долгие годы несправедливо отстраненной от правления подлыми вельможами. Экстракт из рескрипта был дополнен первым манифестом от 25 ноября [34; 39; 42; 45; 51; 55; 60]. Подобные публикации были чрезвычайно полезны и выгодны для новоиспеченной императрицы, намеренной сделать легитимным в глазах общественности свое восшествие на престол. Эта важная пропагандистская миссия в конце 1741 г.-в начале 1742 г. была возложена и на русских дипломатов, которые добивались включения в европейские периодические издания материалов о перевороте, создававших благоприятное впечатление о Елизавете Петровне за границей. Так, благодаря их усилиям в иностранной печати были незамедлительно обнародованы первый (25 ноября) и второй (28 ноября) манифесты [48; 51; 54; 61], несколько отличавшиеся друг от друга из-за разных вариантов перевода.

Через несколько дней в Голландии получили донесение от своего представителя из Санкт-Петербурга, которое нарочно или по незнанию автором обстоятельств ночного мятежа, как и сообщение Головкина, рассказывало о поддержке заговора цесаревны высшими сословиями. Оно было включено в обширную статью со ссылкой на Гаагу от 29 декабря, написанную на основе

разных источников: «сообщение от нашего резидента в Петербурге, датированное 7-м числом, уверяет, что революция, произошедшая накануне, была тайно согласована между гвардией, сенатом и главами духовенства и проведена так мудро, что герцог Антон Ульрик Вольфен-бюттельский и его семья, графы Миних, Остер-ман, Голофскин (М.Г. Головкин. - К.А.) и Менгден со своими семьями <...> были застигнуты врасплох в своих постелях 5 числа ночью (6 декабря ночью по н. ст. - К.А.)». Пресса повествовала о восторженной реакции населения столицы по случаю воцарения Елизаветы Петровны: «все жители Петербурга безмерно радуются счастливой революции, которая теперь восстановила престолонаследие этой империи в ее естественном порядке. Они рассматривают это событие как эпоху своего счастья и процветания». Публикация представила весьма комплиментарный портрет императрицы, который не только подтверждал её претензии на престол из-за близкого родства с Петром Великим, но и описывал положительные личные качества цесаревны такие как мужество и мудрость, позволившие с достоинством пройти все испытания на пути к императорской короне [56; 61].

В те же дни русское посольство в Голландии получило новую корреспонденцию из Санкт-Петербурга, которая более подробно рассказывала об организации переворота, о собрании сановников во дворце Елизаветы и о судьбах высокопоставленных лиц, проигравших ночную «схватку» за власть. Голландские, а затем и британские издатели ссылались на новый пакет писем из Санкт-Петербурга графу Головкину. Первоисточник этой публикации из Утрехта за 18/29 декабря не был обнаружен в хранящихся в АВПРИ рескриптах русскому послу, в частности в рескрипте от 28 ноября [1, л. 8 об]. Головкин лишь упомянул получение этих документов 18 декабря [2, л. 3-4]. Судя по стилю опубликованной ведомости, она изначально была написана служащими Коллегии иностранных дел для обнародования в Европе с целью прославления Елизаветы Петровны и легитимации её власти. О сподвижниках цесаревны и реальной движущей силе переворота, гренадерской роте Преображенского полка, сообщение умалчивало. Елизавете было выгодно преподнести европейскому читателю версию об участии всей гвардии в свержении Брауншвейгского семейства: «24 ноября вечером в Петербурге началось необычайное волнение, причину которого никто не мог выяснить. Гвардейские полки Преображинский и Симонофский (Преображенский и Семеновский. - К.А.) заняли все проходы Императорского дворца, остальные полки, находившиеся в гарнизоне, заняли главные посты» [38; 43; 46; 47; 53; 56; 61; 67]. Как видим, сообщение не разъясняло, что в организации переворота участвовали именно преображенцы, но нельзя отрицать и

важную роль семеновцев, которые несли караул во дворце и фактически поддержали выступление [9, с. 46, 54-55].

Неблаговидную сцену ареста супружеской пары с детьми также решили не включать в повествование по разумным соображениям, дабы не испортить впечатление публики о «законном» праве Елизаветы на царствование. Поэтому сочинители неправдоподобно изобразили, как в ночь 25 ноября Анна Леопольдовна, не догадываясь о причинах беспорядков в столице, узнала о своем отстранении только «благодаря тройному залпу стрелкового оружия гвардейских полков и неоднократным возгласам «Да здравствует императрица Елизавета!», а позже и сама поздравила ранее подозреваемую в сговоре Елизавету «с вступлением на престол и с тем, что наступило совершенное спокойствие» [38; 43; 46; 47; 53; 56; 61; 67]. Тем не менее основная часть известия далее правдиво рассказывала о поздравлениях императрицы государственными чинами и гвардией ночью в её дворце, об издании утром манифеста и о присяге гвардейских полков.

В историографии, в опубликованных источниках содержится не много информации о встрече Елизаветы с разбуженными посреди ночи вельможами. Эта сцена многократно была описана в иностранной печати со ссылкой на послания Головкину и более походила на театральный спектакль. В уста знатного собрания были вложены постулаты идеологии елизаветинского царствования, согласно которой она являлась «единственной наследницей престола» среди прочих живших тогда родственников Петра I. Газеты писали: «министры империи, генералы и члены Синода, верные принцессе Елизавете, собрались в ее дворце, где они изложили представления, касавшиеся последней воли Петра Великого». Автор текста справедливо не стал рассказывать о не существовавшем завещании царя в отношении его дочери, а обратил внимание читателя на ряд причин, которые сподвигли общество привести Елизавету к правлению империей. Их суть заключалась как и в бездарной политике предшествующих монархов, так и в том, что все они правили незаконно: «узурпация власти, последовавшая за смертью этого государя в течение ряда лет; злоупотребление своими полномочиями со стороны тех, кому было поручено главное управление делами; обязательства, заключенные в ущерб империи; истощение финансов в результате последних войн; так много поводов для недовольства возникло во всех частях России; многочисленные акты насилия, которые, вероятно, навлекли бы справедливое негодование небес; поэтому назрела необходимость устранения ужасного беспорядка путем быстрой и счастливой перемены (т.е. вступления Елизаветы Петровны на престол. - К.А.)» [36; 43; 47; 56]. Подобные утверждения были ярким примером

елизаветинской пропаганды, очернявшей предыдущих властителей ради оправдания своей собственной узурпации. Воспоминания князя Я.П. Шаховского, прибывшего той ночью в елизаветинские чертоги, оказались более скромными. Сенатор вскользь упоминал только о «подданнических» поздравлениях Ея Величества [29, с. 53], поэтому вполне возможно, что рассмотренное обращение сановников к Елизавете было придумано позже, как пропагандистское воззвание. Эта официальная версия мятежа со ссылкой на письма А.Г. Головкину стала одной из самых цитируемых в британской прессе и появлялась в большинстве упомянутых изданиях в разных формах даже без указания первоисточника. Она не отрицала решающей силы гвардии в свержении Брауншвейгской фамилии, но специально преувеличивала количество сторонников Елизаветы Петровны и отстаивала идею их убежденности в том, что императорский престол по праву принадлежал цесаревне.

Британская периодическая печать не являлась полностью компилятивной по отношению к нидерландской прессе и публиковала материалы, полученные от английских дипломатических представителей в других странах. Поэтому помимо писем о перевороте, поступавших в Голландию, газетчики обнародовали экстракты из реляций британского посла в Санкт-Петербурге Финча к государственному секретарю лорду Гаррингтону. Его депеша от 26 ноября 1741 г. [21, с. 338-339] была переписана редакторами и с некоторой правкой внесена в британские газеты: «Елизавета Петровна явилась вчера около часа ночи в казармы Преображенского полка в сопровождении камергера своего Воронцова, врача Лестока и г. Шварца, ее секретаря, встала во главе 300 гренадеров, вооруженных ружьями с примкнутыми штыками и гранатами по карманам, и с ними прямо отправилась ко дворцу, где сделав надлежащие распоряжения и заняв все выходы, взяла младенца-Государя и сестру его из колыбелей, захватила великую княгиню-правительницу и принца-генералиссимуса в постелях, и всех, вместе с фавориткой, Юлией Мен-гден, отправила в свой дворец» [52; 59]. Помимо обстоятельств «штурма» гвардейцами Зимнего дворца Финч извещал Лондон и о судьбе Браун-швейгского семейства, и о новых назначениях в правительстве. В разных публикациях газеты цитировали депешу от 1 декабря о составе совета Елизаветы Петровны: «кабинет-совет состоит из одиннадцати человек, а именно: принц Людвиг Гессен-Гомбургский, фельдмаршал Лейси (П.П. Ласси. - К.П.); князь Черкасский, верховный канцлер; Бестучев (А.П. Бестужев-Рюмин. - К.А.), кабинет-министр; граф Головин; генерал Ушаков, два других русских генерала (В.Я. Левашов и Г.П. Чернышев. - К.А.); князь Куракин; генерал-прокурор Трубецкой; и князь Нарескин (А.Л. Нарышкин. - К.А.)» [51; 61; 63]. Правда, Финч

называл вместо Гессен-Гомбургского фельдмаршала И.Ю. Трубецкого [21, с. 346]. Об особом покровительственном отношении императрицы к гвардейцам, о создании лейб-компании читатель также мог узнать благодаря опубликованным отрывкам из переписки посла [21, с. 375]. «The London Evening Post» писала в январе 1742 г.: «государыня, присоединив к 141 гренадеру еще сколько нужно других людей для комплекта в 300 человек, образовала из них лейб-компанию» [57].

В самом конце декабря - в начале января 1742 г. в газетах появились подробности, предшествовавшие «маршу» будущей императрицы к Зимнему дворцу. «The Newcastle Courant» информировала о событиях вечером 24 ноября: «5 числа семь или восемь гренадеров, посланных гвардией, отправились в ее дворец (дворец Елизаветы Петровны. - К.А.), чтобы побудить её взять бразды правления в свои руки <...> они убедили ее пойти, с незначительной свитой в гвардейские казармы, где тогда было всего 300 гренадеров <...> Она встала во главе их -, гласил текст, - и направилась к Зимнему дворцу». Известие указывало, что арест бывших правителей был осуществлен гренадерами без присутствия Елизаветы Петровны: «она послала несколько отрядов гренадеров, чтобы схватить императора, принцессу, его сестру, правительницу и ее мужа, и доставить их в её дворец, что было немедленно исполнено» [62]. Публикация фактически являлась пересказом депеши Шетарди из Санкт-Петербурга, датированной 9 декабря 1741 г. [23, с. 678-679]. Подобные сообщения показывали зарубежной публике, что именно небольшая часть гвардии, а не альянс дворянства, знати и духовенства, помогли Елизавете стать императрицей.

В «Русском архиве» была опубликована «Краткая реляция» - подробное описание переворота, отправленное князю И.А. Щербатову в Лондон и представленное им британскому правительству 18 декабря 1741 г. [11, с. 1169-1181]. На основе этой рукописи историки реконструировали последние дни перед переворотом и непосредственно ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. Подлинность этого документа несомненна и совпадает по ряду сведений с депешами Шетарди и Финча и другими материалами. Британские газеты только кратко упомянули об аудиенции Щербатова по поводу вступления на трон его государыни [61] и не цитировали этот источник, предпочитая копировать в европейской прессе послания иностранцев или корреспонденцию Головкину. Несмотря на свой пропагандистский характер и торжественный тон повествования, «Краткая реляция» более адекватно отражает выступление Елизаветы с гвардейцами против режима, чем выше рассмотренные газетные заметки.

Присутствовала в периодической печати

иная картина заговора. Издания рассказывали о том, что цесаревну поддерживала дворянская партия, оппозиционная по отношению к Б.Х. Миниху и его сторонникам. Причем в замыслы заговорщиков был посвящен генералитет воевавшей со шведами армии (главным образом, П.П. Ласси). А одним из лидеров переворота признавался немецкий принц, подполковник гвардии Л. Гессен-Гомбургский, руководивший действиями гвардейцев в столице. Журнал «The Gentleman^ Magazine» рассказывал в конце 1741 г.: «Некоторые из русского дворянства, заметив, что несколько знатных иностранцев были уязвлены правлением графа Миниха и министрами, принадлежавших к его партии, решили воспользоваться этой ситуацией, чтобы осуществить свой замысел и снова овладеть той властью, на которую, по их мнению, они имели естественное право <...> военными делами в городе должен руководить принц Гессен-Гомбургский» [50, p. 668-669]. В новых выпусках пресса настаивала, что принц осуществил свой «план» с помощью «трех полков лейб-гвардии». Эти сведения не являлись фантазией анонимного сочинителя, а имели вполне реальные основания. Ночью уже после ареста правящей семьи Елизавета поручила принцу стянуть части гарнизона и гвардейские полки к Зимнему дворцу: он должен был командовать гвардией и контролировать порядок в столице. Автор данного текста в силу разных обстоятельств неверно интерпретировал смысл и последовательность действий Гессен-Гомбург-ского и принял их за ключевой этап в перевороте, решивший участь политических противников. Однако именно эта миссия принесла ландграфу Гессенскому славу в Европе как лидеру елизаветинского мятежа, а реальные «герои» ночного штурма и лица, участвовавшие в подготовке заговора, такие как М.И. Воронцов, И.Г. Лесток, Х.Я. Шварц, П. Грюнштейн, оставались в тени. Британские издания в начале 1742 г. продолжали развивать идею о первостепенной роли принца в этом великом деле. В «The Daily Gazetteer» его именовали как «Primum Mobile» (т.е. первое лицо. - К.А.) революции и очень кратко ознакомили читателя с биографией генерала, показывая мотивы, побудившие его занять сторону Елизаветы. Один из них зиждился на том, что положение Гессен-Гомбургского при Анне Иоанновне и Анне Леопольдовне не было столь высоким как в 1720-е гг. [41; 62]. Но на самом деле известно, что принц Людвиг снискал расположение Анны Иоанновны и Бирона, поэтому его военная карьера благоприятно развивалась в 1730-е гг. [9, с. 29-30].

Другие источники свидетельствуют, что роль этого известного военачальника в перевороте была преувеличена зарубежной прессой. Сам Б.Х. Миних, рассказывая об аресте Брауншвейг-ской семьи в Зимнем дворце, указывал, что «ранее Лесток в сопровождении нескольких солдат

отправился к принцу Гессен-Гомбургскому, ничего не знавшему о случившемся» [15, с. 312]. Также княгиня А.И. Гессен-Гомбургская (А.И. Трубецкая) писала, что её супруг в эту знаменательную ночь был пассивен [6, с. 175; 32, s. 144]. Отчасти иностранные газеты оказались правы в том, что принц являлся одним из важных действующих лиц переворота, и его роль в этот день по достоинству оценила сама императрица. Об этом свидетельствует ряд пожалований и дорогостоящих подарков, приобретенных Гессен-Гом-бургским в первые годы правления Елизаветы Петровны. Он был произведен в капитан-поручики Лейб-компании, а в день коронации (25 апреля 1742 г.) получил высший военный чин генерал-фельдмаршала [28, с. 151]. Несомненно, что этот гвардейский командир одобрял приход к власти Елизаветы Петровны, но не был инициатором и исполнителем предприятия по «захвату» правящего семейства и их вельмож, как это подавала пресса. Вероятно, и то, что без его грамотного, слаженного руководства гвардейскими полками успех переворота мог бы осложниться. Вышеприведенные сведения печати подтверждают мысли историков о том, что ландграф Гессенский был посвящен в планы заговорщиков, пользовался доверием цесаревны и наибольшим авторитетом среди других гвардейских командиров [9, с. 59-60; 19, с. 861-862], поэтому и приковал к своей фигуре повышенное внимание публики. Одним из источников столь благостной молвы о принце могли быть реляции Шетарди, писавшего, что солдаты почитали Людвига за отца [23, с. 655]. Эта же точка зрения была озвучена в прессе: «Никогда еще они не доверяли генералу так сильно, не любили его и не были так преданы, как этому принцу, настолько, что в течение долгого времени они называли его Батска (Батька. - К.А.) или Отец» [38].

В историографии присутствует аргументированная точка зрения, что Елизавета Петровна не опиралась на сплоченную дворянскую группировку [4, с. 23; 7, с. 224; 13, с. 4-5]. Легенду о существовании круга заговорщиков, состоявшего из ряда высокопоставленных лиц, военных командиров придумала сама цесаревна со своими сторонниками, о чем она информировала шведского посла Э.М. фон Нолькена в 1740-1741 гг., а тот докладывал Шетарди о её приверженцах [9, с. 27, 31; 22, с. 132, 142, 229-231]. Как убедительно объяснил А.В. Дёмкин, положение вельмож, А.М. Черкасского, А. И. Ушакова, Н.Ю. Трубецкого и И.Ю. Трубецкого, вошедших в первый правительственный совет Елизаветы Петровны, при Анне Леопольдовне было стеснённым, что давало им повод негласно поддерживать претензии дочери Петра Великого на престол. Подобной позиции придерживался и Гессен-Гомбургский, женатый на А.И. Трубецкой, дочери фельдмаршала И.Ю. Трубецкого и родственнице самой Елизаветы Петровны по матери И.Г. Нарышкиной [9, с. 28, 30].

Пресса помимо известий о хронологии переворота публиковала суждения политиков, дипломатов о его причинах, а также оценки влияния прихода Елизаветы Петровны к власти на международные дела. Подобные заметки отражали знания иностранцев о политической ситуации в России и о её внешнеполитических планах. Рассуждения о перевороте печатали в форме частных писем преимущественно из Гааги, Санкт-Петербурга, Стокгольма и Парижа. Они были анонимными и лишь в исключительных случаях указывали на политическую деятельность автора. Участие шведского и французского дипломатов в организации заговора не являлось тайной в Европе. Общественное мнение говорило не столько об успехе Швеции в этом предприятии, сколько об искусстве французской дипломатии. Правда, имена Нолькена и Шетар-ди не осмеливались озвучивать в печати. В публикациях невольно указывали на причины переворота. Некоторые оценки на этот счет были явно вдохновлены пропагандистской кампанией Елизаветы Петровны, так как повторялись тезисы о её популярности в народе и о поддержке всей гвардии [52; 66], что, как заметили Е.В. Ани-симов, И.В. Курукин, не совсем соответствовало действительности [4, с. 23; 13, с. 6, 17-18]. Современники указывали на слабость Брауншвейгско-го правления как на главный фактор его скорого падения. В «The Daily Gazetteer» в письме из Петербурга от 12 декабря сообщали информацию, схожую с показаниями других источников, как Остерман через провозглашение Анны Леопольдовны императрицей стремился преодолеть кризис власти [40; 13, с. 8]. В письме из Гааги от 2 января в «The Generous London Morning Advertiser» рассказчик завуалированно говорил о неспособности регентши вести государственные дела. В качестве аргумента он ссылался на пространное сообщение из Петербурга в Париж, которое давало «иное представление об уме и благопристойности великой княгини» [49]. Оно описывало аудиенцию Шетарди 14 августа 1741 г. у годовалого Иоанна Антоновича и правительницы [27, с. 58], во время которой младенец плакал, а Анна Леопольдовна безустанно смеялась и не слушала речь французского посла [49].

Большая часть заметок отмечала, что европейские политические круги были удивлены произошедшей «революцией». В послании из Стокгольма от 22 декабря сообщали, что переворот поразил не столько двор, сколько общественность, которая далеко не всегда имела верные представления о расстановке политических сил при русском дворе [44]. Европейцы вы-

Литература и источники

сказывали наивные предположения о том, что в Российской империи «все находилось в состоянии глубочайшего спокойствия». Одновременно приводили вполне логичные доводы о том, что Елизавета Петровна «никогда не вмешивалась в государственные дела», поэтому никто и не ожидал её внезапного восхождения на трон [37]. Лишь в сообщении из Санкт-Петербурга в Гаагу от 9 декабря адресант, долго живший в России, говорил, что переворот нельзя охарактеризовать как экстраординарное явление, так как заговоры соответствовали русской политической традиции. Поэтому вступление Елизаветы Петровны на отеческий престол оказалось для него ожидаемым. «The Ipswich Journal» писала: «нет ничего удивительного в том, что произошло несколько дней назад: напротив, мы ожидали этого и давно ожидали» [52].

В небольшом количестве сообщений обсуждали влияние переворота на международные отношения. Уже в конце 1741 г. предсказывали, что Россия сыграет посредническую роль в европейской войне. Газеты писали, что это событие приведет к всеобщему миру [34; 51]. В Европе дальновидно опасались, что после воцарения Елизаветы Петровны русско-австрийские отношения ухудшатся (хотя как оказалось только временно) и русские войска не отправятся в 1742 г. на помощь Марии-Терезии в Германию. Верно прогнозировали и то, что в будущем прусский король не получит никакой выгоды от перемены власти в России [67]. Французы, судя по сообщению из Парижа от 10 января 1742 г., праздновали дипломатическую победу в Санкт-Петербурге и самонадеянно полагали, что русско-австрийский союз расколется, и недавно заключенный договор с британским королем будет аннулирован. Они считали, что позиции Франции усилились бы не только в России, но и на европейском театре военных действий, так как приход Елизаветы к власти избавил бы армию Людовика XV «от расходов на эту неравную войну, которая грозила стать чрезвычайно обременительной» [67].

Таким образом, британская пресса создавала привлекательный, идеализированный образ Елизаветы Петровны: обращали внимание на её кровное и духовное родство с Петром Великим, возвеличивались её человеческие качества, писали о популярности Елизаветы среди «русских людей». Приход дочери Петра Великого к власти был представлен как законный и справедливый, радостно воспринятый народом и гвардией. Соответственно, восшествие Елизаветы на престол положительно оценивалось в изученных британских газетах в конце 1741 - начале 1742 гг.

1. АВПРИ. Ф. 50. Оп. 1. 1741. Д. 2.

2. АВПРИ. Ф. 50. Оп. 1. 1741. Д. 3.

3. Андреев В.В. Представители власти в России после Петра I. СПб.: Тип. М. Хана, 1870. 428 с.

4. Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. Афродита у власти. М.: Академический проект, 2017. 390 с.

5. Анисимов Е. В. Россия в середине XVIII века: борьба за наследие Петра. М.: Мысль, 1986. 237 с.

6. Брикнер А.Г. Принц Гессен-Гомбургский в России (1723-1745) // Исторический вестник. 1893. Т. LII. № 4. С. 169-176.

7. Вдовина С. И. Елизавета Петровна. Дочь Петра // На Российском престоле. XVIII век. М., 1993. С. 203-280.

8. Вейдемейер А. И. Царствование Елисаветы Петровны. Часть первая. СПб.: В Тип. департамента внешней торговли, 1834. 143 с.

9. Демкин А. В. Лейб-компания императрицы Елизаветы Петровны. М.: Ломоносовъ, 2016. 208 с.

10. Замечания на «Записки о России генерала Манштейна» // Перевороты и войны. М., 1997. С. 411-488.

11. Краткая реляция восшествия Ея Императорского Величества, всемилостивейшей государыни Елисавет Петровны на Всероссийский отеческий престол, королевства Великобританского великому адмиралу российским резидентом донесенная 18 декабря 1741 года // Русский архив. М., 1872. №6. С. 1169-1181.

12. Курукин И.В. Эпоха «дворских» бурь: очерки политической истории послепетровской России, 1725-1762 гг. Рязань: П.А. Трибунский, 2003. 565 с.

13. Курукин И.В. Дворцовый переворот 1741 года: причины, «технология», уроки // Отечественная история. 1997. № 5. С. 3-23.

14. Лабутина Т.Л. Дворцовый переворот в России 25 ноября (6 декабря) 1741 г. глазами британского посла Э. Финча // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2022. Т. 13. № 7 (117).

15. Миних Б.Х. Очерк управления Российской империи // Перевороты и войны. М., 1997. С. 273-318.

16. Наумов В. П. Елизавета Петровна // Вопросы истории. 1993. № 5. С. 51-72.

17. Павленко Н. И. Елизавета Петровна. М.: Проспект, 2023. 640 с.

18. Пекарский П.П. Маркиз де-ла-Шетарди в России. 1740-1742 годов. СПб.: Тип. Иосафата Огризко, 1862. 638 с.

19. Писаренко К. А. Повседневная жизнь русского Двора в царствование Елизаветы Петровны. М.: Молодая гвардия, 2003. 873 с.

20. Рябиченко А.С. Приход к власти императрицы Елизаветы Петровны в российских и зарубежных новостных изданиях. М., 2017. 50 с. [Электронный ресурс]. URL: https://hist.hse.ru/rwp/Nashiraboty (дата обращения 20.04.24).

21. Сборник Русского исторического общества (далее - Сб. РИО.). Т. 91. СПб.: Тип. Императорской Академии Наук, 1894. 554 с.

22. Сб. РИО. Т. 92. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1894. 569 с.

23. Сб. РИО. Т. 96. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1896. 716 с.

24. Семевский М.И. Первый год царствования Елизаветы Петровны. 1741-1742: Исторический очерк // Русское слово. СПб., 1859. Кн. 6. С. 221-326.

25. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Книга пятая. Том XXI. СПб.: Товарищество «Общественная польза», 1851. 308 с.

26. Фирсов Н.Н. Вступление на престол императрицы Елизаветы Петровны. Казань: Тип. Императорского унта, 1888. 165 с.

27. Черкасов П. П. Елизавета Петровна и Людовик XV. Русско-французские отношения 1741-1762. М.: Товарищество научных изд. КМК, 2010. 376 с.

28. Чулков Н. П. Гессен-Гомбургский, Людвиг-Груно-Вильгельм // Русский биографический словарь. М., 1916. С. 149-151.

29. Шаховский Я. П. Записки князя Якова Петровича Шаховского. Часть первая. СПб.: Тип. Ивана Глазунова, 1821. 183 с.

30. 17th-18th Century Burney Collection Newspapers [Электронный ресурс]. URL: https://www.gale.com/intl/c/17th-and-18th-century-burney-newspapers-collection (дата обращения: 20.04. 2024).

31. NewspaperArchive [Электронный ресурс]. URL: https://newspaperarchive.com/ (дата обращения: 20.04. 2024).

32. Schulze E. Lebensbeschreibung des Prinzen Ludwig Gruno von Hessen-Homburg, 1705-1745. Homburg v. d. Höhe: Steinhäusser, 1892. 168 s.

33. The British Newspaper Archive [Электронный ресурс]. URL: https://www.britishnewspaperarchive.co.uk/ (дата обращения: 20.04. 2024).

34. The Caledonian Mercury. Num. 3321. 1741.

35. The Caledonian Mercury. Num. 3323. 1741.

36. The Champion Or Evening Advertiser. Numb. 331. 1741.

37. The Champion Or Evening Advertiser. Numb. 333. 1741.

38. The Daily Gazetteer. Numb. 1879. 1741.

39. The Daily Gazetteer. Numb. 2030. 1741.

40. The Daily Gazetteer. Numb. 2037. 1741.

41. The Daily Gazetteer. Numb. 2042. 1742.

42. The Daily Post. Numb. 6954. 1741.

43. The Daily Post. Numb. 6957. 1741.

44. The Daily Post. Numb. 6963. 1741.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

45. The Derby Mercury. Numb. 41. 1741.

46. The Derby Mercury. Numb. 42. 1741.

47. The Generous London Morning Advertiser. Numb. 980. 1741.

48. The Generous London Morning Advertiser. Numb. 981. 1741.

49. The Generous London Morning Advertiser. Numb. 984. 1742.

50. The Gentleman's Magazine. 1741.

51. The Ipswich Journal. №150. 1741.

52. The Ipswich Journal. №151. 1742.

53. The London and Country Journal. Numb. CXXXVII. 1741.

54. The London Daily Post and General Advertiser. Numb. 2240. 1741.

55. The London Evening Post. Numb. 2201. 1741.

56. The London Evening Post. Numb. 2203. 1741.

57. The London Evening Post. Numb. 2214. 1742.

58. The London Gazette. Numb. 8076. 1741.

59. The London Gazette. Numb. 8078. 1741.

60. The Newcastle Courant. Numb. 2506. 1741.

61. The Newcastle Courant. Numb. 2507. 1741.

62. The Newcastle Courant. Numb. 2508. 1742.

63. The Norwich Gazette. Numb. 1839. 1741.

64. The Scots Magazine. 1742.

65. The Stamford Mercury. Numb. 495. 1741.

66. The Stamford Mercury. Numb. 497. 1742.

67. The Stamford Mercury. Numb. 498. 1742. References

1. AVPRI. F. 50. Op. 1. 1741. D. 2.

2. AVPRI. F. 50. Op. 1. 1741. D. 3.

3. Andreev V.V. Predstaviteli vlasti v Rossii posle Petra I [Representatives of the authorities in Russia after Peter I]. St. Petersburg, M. Hana Publ., 1870. 428 p.

4. Anisimov E.V. Elizaveta Petrovna. Afrodita u vlasti [Elizaveta Petrovna. Aphrodite in power]. Moscow, Akademicheskij proekt Publ., 2017. 390 p.

5. Anisimov E. V. Rossiya v seredine XVIII veka: bor'ba za nasledie Petra [Russia in the middle of the 18th century: the struggle for the legacy of Peter]. Moscow, Mysl' Publ., 1986. 237 p.

6. Brikner A.G. Princ Gessen-Gomburgskij v Rossii (1723-1745) [Prince of Hesse-Homburg in Russia (1723-1745)]. Istoricheskij vestnik [Historical Bulletin]. 1893, vol. LII, no. 4, pp. 169-176.

7. Vdovina S. I. Elizaveta Petrovna. Doch' Petra [Elizaveta Petrovna. Daughter of Peter]. Na Rossijskom prestole. XVIII vek [On the Russian throne. 18th century]. Moscow, 1993. pp. 203-280.

8. Vejdemejer A. I. Carstvovanie Elisavety Petrovny [Reign of Elisaveta Petrovna]. Part first. St. Petersburg, departament vneshnej torgovli Publ., 1834. 143 p.

9. Demkin A. V. Lejb-kompaniya imperatricy Elizavety Petrovny [Life company of Empress Elizabeth Petrovna]. Moscow, Lomonosov Publ., 2016. 208 p.

10. Zamechaniya na «Zapiski o Rossii generala Manshtejna» [Remarks on «Notes on Russia by General Manstein»]. Perevoroty i vojny [Coups and wars]. Moscow, 1997. pp. 411-488.

11. Kratkaya relyaciya vosshestviya Eya Imperatorskogo Velichestva, vsemilostivejshej gosudaryni Elisavet Petrovny na Vserossijskij otecheskij prestol, korolevstva Velikobritanskogo velikomu admiralu rossijskim rezidentom donesennaya 18 dekabrya 1741 goda [A brief history of the accession to the All-Russian throne of Her Imperial Majesty, the Most Gracious Empress Elizabeth Petrovna, reported by the Russian resident to the Grand Admiral of the King of Great Britain on December 18, 1741]. Russkij arhiv [Russian Archive]. Moscow, 1872, no. 6, pp. 1169-1181.

12. Kurukin I.V. Epoha "dvorskih" bur': ocherki politicheskoj istorii poslepetrovskoj Rossii, 1725-1762 [The era of "court" storms: essays on the political history of post-Petrine Russia, 1725-1762]. Ryazan', P.A. Tribunskij Publ., 2003. 565 p.

13. Kurukin I.V. Dvorcovyj perevorot 1741 goda: prichiny, "tekhnologiya", uroki [Palace coup of 1741: reasons, "technology", lessons]. Otechestvennaya istoriya [National history], 1997, no. 5, pp. 3-23.

14. Labutina T.L. Dvorcovyj perevorot v Rossii 25 noyabrya (6 dekabrya) 1741 glazami britanskogo posla E. Fincha [The palace coup in Russia on November 25 (December 6), 1741 through the eyes of the British ambassador E. Finch]. Elektronnyj nauchno-obrazovatel'nyj zhurnal "Istoriya", 2022, vol. 13, no. 7 (117). Available at: https://ras.jes.su/history/s207987840022298-6-1 (Accessed 20.04.2024).

15. Minih B.H. Ocherk upravleniya Rossijskoj imperii [Essay on the management of the Russian Empire]. Perevoroty i vojny [Coups and wars], Moscow, 1997, pp. 273-318.

16. Naumov V. P. Elizaveta Petrovna. Voprosy istorii [Issues of History], 1993, no. 5, pp. 51-72.

17. Pavlenko N. I. Elizaveta Petrovna. Moscow, Prospekt Publ., 2023. 640 p.

18. Pekarskij P.P. Markiz de-la-Shetardi v Rossii [Marquis de la Chetardie in Russia]. St. Petersburg, Iosafata Ogrizko Publ., 1862. 638 p.

19. Pisarenko K. A. Povsednevnaya zhizn' russkogo Dvora v carstvovanie Elizavety Petrovny [Daily life of the Russian Court during the reign of Elizabeth Petrovna]. Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 2003. 873 p.

20. Ryabichenko A.S. Prihod k vlasti imperatricy Elizavety Petrovny v rossijskih i zarubezhnyh novostnyh izdaniyah [The rise to power of Empress Elizaveta Petrovna in Russian and foreign news publications]. Moscow, 2017. 50 p. Available at: https://hist.hse.ru/rwp/Nashiraboty (Accessed 20.04.24).

21. Sbornik Russkogo istoricheskogo obshchestva (further - Sb. RIO.) [Collection of the Russian Historical Society]. Vol. 91. St. Petersburg, Imperatorskoj Akademii Nauk Publ., 1894. 554 p.

22. Sb. RIO. Vol. 92. St. Petersburg, M. Stasyulevicha Publ., 1894. 569 p.

23. Sb. RIO. Vol. 96. St. Petersburg, M. Stasyulevicha Publ., 1896. 716 p.

24. Semevskij M.I. Pervyj god carstvovaniya Elizavety Petrovny. 1741-1742: Istoricheskij ocherk [The first year of the reign of Elizabeth Petrovna. 17411742: Historical sketch]. Russkoe slovo [Russian wo rd]. St. Petersburg, 1859, vol.6, pp. 221-326.

25. Solov'ev S.M. Istoriya Rossii s drevnejshih vremen [History of Russia since ancient times]. Vol. XXI. St. Petersburg, Tovarishchestvo «Obshchestven-naya pol'za» Publ., 1851. 308 p.

26. Firsov N.N. Vstuplenie na prestol imperatricy Elizavety Petrovny [Accession to the throne of Empress Elizabeth Petrovna]. Kazan', Imperatorskogo un-ta Publ., 1888. 165 p.

27. Cherkasov P. P. Elizaveta Petrovna i Lyudovik XV. Russko-francuzskie otnosheniya 1741-1762 [Elizaveta Petrovna and Ludovic XV. Russian-French relations 1741-1762]. Moscow, Tovarishchestvo nauchnyh izd. KMK Publ., 2010. 376 p.

28. Chulkov N. P. Gessen-Gomburgskij, Lyudvig-Gruno-Vil'gel'm [Hesse-Homburg, Ludwig-Gruno-Wilhelm]. Russkij biograficheskij slovar' [Russian biographical dictionary]. Moscow, 1916. pp. 149-151.

29. Shahovskij Ya. P. Zapiski knyazya Yakova Petrovicha Shahovskogo [Notes of Prince Yakov Petrovich Shakhovsky]. Part one. St. Petersburg, Ivana Glazunova Publ., 1821. 183 p.

30. 17th-18th Century Burney Collection Newspapers. Available at: https://www.gale.com/intl/c/17th-and-18th-century-burney-newspapers-collection (Accessed 20.04. 2024).

31. NewspaperArchive. Available at: https://newspaperarchive.com/ (Accessed 20.04. 2024).