CC BY
233
«Божественная комедия» Данте как феномен культурной жизни Флоренции XIV века
А. Нестеров
студент группы ДКжБ-1-2
На каких скрижалях, отпечаталась история человечества? В каких источниках современный человек может утолить жажду интереса к культурным особенностям, нравам, мировоззрениям народов, оставивших за собой след тысячелетней давности? В нынешний век одним касанием из «всемирной паутины» можно извлечь даты, лица, события, факты — пазлы, никак не укладывающиеся, сколько бы искатель не бился, в цельную картинку. Настоящий живой пейзажвреме-ни человек может созерцать, открывая книгу...
XII-XIV века для Италии — это переходный период от тысячелетия средних веков к эпохе Возрождения, который в культурологии получил название Проторенессанса (Предвозрождения) или дученто. Закономерно для исторического процесса, что, как и любой другой переходный период, дученто — великое время перемены эпох, был отягощен глубоким кризисом, как политическим, так и социальным. Экономическая и политическая раздробленность Италии, выражавшаяся в борьбе городов-коммун, сказывалась на общественной и культурной жизни страны. Множество политических партий в коммунах желали добиться единения Италии, но у каждой из них был свой путь к превращению страны в централизованное государство. Наиболее острую борьбу вели две политические партии Флоренции, главной культурной коммуне Италии того времени, гвельфы и гибеллины. Эта напряженная борьба двух политических сил не только отразится на жизни, но и определит судьбу человека, чьим именем назван век итальянского Возрождения, Данте Алигьери.
Яркая самобытность творчества Данте, которая позволила назвать его «предшественником Ренессанса» не объясняется только тем,
207
что поэту довелось жить в столь противоречивое и стремительно изменяющееся время. Как говорит Данте: «У меня не было другого учителя в поэзии, кроме себя и самой могучей наставницы - Любви». В лице «могучей наставницы» выступала Беатриче, возлюбленная всей жизни поэта. Но в произведениях Данте, в катренах его сонетов или в терцинах его великой поэмы, Беатриче - это не только образ прекрасной возлюбленной, это воплощение светлой истины, к ослепительному сиянию которой восходит душа поэта. Картину этого восхождения, краски которой еще и удивительным образом иллюстрируют противоречивую Италию периода дученто со всей ее политической, культурной, духовной жизнью и также философские искания Данте «о человеке во Вселенной» мы открываем в масштабной по замыслу поэме «Божественная комедия».
Как писал итальянский философ Джамбаттиста Вико: «Комедию» Данте Алигьери нужно читать с трех следующих точек зрения: как историю варварских времен Италии, как источник прекраснейшего тосканского языка и как образец возвышенной поэзии». Уделив особое внимание «первой точке зрения» в «Божественной комедии» можно выделить аксиологический подход Данте к «варварским временам Италии». Но оценка поколения, эпохи, четко выражающаяся в поэме не была бы столь яркой, если бы мы не учитывали «вторую» и «третью» точки зрения, а именно, то, каким поэтическим мастерством окрашивается оценка культурной жизни Флоренции дантовского времени.
Почему же Джамбаттиста Вико назвал преддверие итальянского Возрождения «варварским временем», а Данте с ним «заочно» согласился? Ведь Возрождение - одна из самых блистательных эпох в истории европейской культуры. Все объясняется не столько политическими, сколько духовными и культурными процессами, происходившими на рубеже двух эпох.
Данте Алигьери (1295-1361) жил не только в насыщенное историческими переменами время, но и в самом центре этих перемен, в Италии - «родине Возрождения». Какие же факторы помогли Италии стать точкой отсчета эпохи Возрождения? Во-первых, устойчивые античные традиции оказывали заметное влияние на развитие социального строя, материальной и духовной культуры страны. Во-вторых, выгодное географическое положение укрепляло города, впоследствии ставшие вольными коммунами, которые постоянно находились в борьбе за сферы влияния. Намечались и центростремительные тенденции, города объединялись в одну силу, когда над ними нависала угроза чужеземного порабощения. В-третьих, Италия - одна из первых стран, в которой зародились капиталистические отношения. Главным центром этих отношений была родина Данте, Флоренция, где в 30-х годах XIV века насчитывалось 200-300 сукнодельческих мастерских мануфактурного типа. Примерно четверть всего населения Флоренции XIV века
208
была так или иначе связана с выработкой сукон. Развитие капиталистических отношений, безусловно, сказывалось на повседневной жизни человека, на его культурных и духовных ценностях.
«Смелость и осторожность, деловая хватка и расчетливость, разносторонние знания и широкий кругозор, гибкость и умение быть дипломатом - таковы качества, которые были необходимы для купца, банкира, предпринимателя и тем более - человека, совмещавшего разные виды деятельности». Такие черты и качества, можно сказать, определяли характер человека, вступавшего на тропу эпохи Возрождения.
Мэри Лазаревна Абрамсон в своей книге «От Данте к Альберти» рассуждает о переходе к «новому человеку», связанному с новыми условиями жизни. На мой взгляд, такой переход можно назвать «от аскета - к успешному суконному торговцу». «Для средневековой культуры нравственным идеалом считался аскет - человек, подавляющий чувственные влечения и эмоции, умерщвляющий плоть постом и физическими лишениями, отрекшийся от земных благ. Отсюда и средневековая концепция богатства как источника всех зол, нравственного падения людей. Заповедь бедности лежала в основе уставов монашеских орденов, а монахи должны были, подражая в своей жизни Христу и апостолам, служить примером мирянам»1. Один из «отцов церкви», Августин Блаженный, писал: «Богатыми мы называем людей добродетельных, справедливых, для которых деньги не имеют значения... Бедными же мы называем людей жадных, которые вечно стремятся к приобретению.». Такие аскетские идеалы исчерпали себя на рубеже XIV века. Денежные отношения проникли даже в дотоле незыблемый духовный институт -церковь, теперь она сама стала сложной финансовой организацией, являющейся крупнейшим собственником и надежной опорой феодального строя.
«Флорентиец, который не является купцом, - утверждает один историк XV века, - который не путешествовал по свету, не видел чужие народы, а затем не вернулся во Флоренцию с состоянием, - это человек, не пользующийся никаким почетом». Так изменилось представление о нравственных идеалах человека. «Благородный» человек -тот, кто успешно справляется с суконной торговлей. «Прекрасная и великая наука - умение добывать деньги, - заявляет Паоло да Черталь-до, - но еще более прекрасным и великим свойством является умение расходовать их умеренно и там, где это требуется». Черты человеческой нравственности теперь рассматриваются с «купеческой» точки зрения. «Я надеюсь на то, что бог дарует мне благосостояние, а также помощь и милость в моей торговле, - помощь и милость, о которых, я полагаю,
1 Абрамсон М. «От Данте к Альберти», «Италия - родина Возрождения». С. 10.
209
что они могут способствовать умножению моих доходов», - эти слова итальянца Ручеллаи иллюстрируют совершенно иное взаимоотношение между «новым человеком» и Богом, позднее наиболее ярко нашедшее свое воплощение в протестантизме.
Не только постоянная вражда городов-коммун за экономическое влияние, беспощадная политическая борьба партий, территориальная раздробленность Италии, но и отдаление от христианских идеалов, ослабление духовной силы церкви, переоценка моральных качеств человека заставили Джамбаттиста Вико назвать время, в которое происходили все эти процессы, «варварским». Заставили Данте Алигьери, чья жизнь протекала в этих процессах, с острой оценкой воспевать родную землю, мечты о которой не оставляли его в изгнании.
В литературоведении существует мнение, что жанр «Божественной комедии» восходит к средневековым видениям или мытарствам. С этой точки зрения интересно сравнить мытарства Феодоры, описанные в житии преподобного Василия Нового (X век), с замыслом кругов Рая у Данте. Но «Божественная комедия» Данте, по праву, явилась первым произведением, в котором на первый план выходит человек с его индивидуальными чертами, характером, целями, стремлениями, что не найти в средневековых видениях, где человеческая душа дана в размытом, неясном виде. Кроме того, у Данте загробный мир не представляется изолированным от живого. Данте оперирует актуальным для своего времени материалом, современным и даже злободневным для первых читателей его поэмы. Загробный мир не противопоставляется реальной жизни, а продолжает ее, отражая существующие в ней отношения.
«В дантовском аду бушуют, как и на земле, политические страсти. Грешники ведут с Данте беседы и споры на современные политические темы. Гордый гибеллин Фарината дельи Уберти, наказываемый в аду среди еретиков, по-прежнему полон гордыни, ненависти к гвельфам и беседует с Данте о политике, хотя и заключен в огненную могилу (»Ад», песнь X). Данте восхищается могучей волей и героизмом Фари-наты, который спас родной город от разорения. Вообще поэт сохраняет в загробном мире всю присущую ему политическую страстность и при виде страданий своих врагов разражается бранью по их адресу. Сама идея загробного возмездия получает у Данте политическую окраску. Не случайно в аду пребывают многие политические враги Данте, а в раю -его друзья. Так, римские папы во главе с Николаем III мучаются в аду, тогда как для императора Генриха VII уготовано место в эмпирее, в непосредственной близости к богу»2. Данте возлагал большие надежды на Генриха VII, он видел в нем спасителя и объединителя Италии. На-
2 Мокульский С.С. «Данте». С.158.
210
дежды на сильного и деятельного монарха Данте уже заметны в его трактате с утопическим оттенком «О монархии». Но эти надежды на объединителя народа Данте не оставил даже после смерти Генриха VII перед его походом на Неаполь.
«О справедливость! Здесь вечно ты царишь» - такими словами пылали праведные души, когда Данте и Беатриче поднимались к сфере Юпитера. Данте наблюдает, как из этих слов, образуемых светлыми душами, складывается фигура орла. Орел у Данте - это символ римской императорской власти и восстановления справедливости. Фигуру властной птицы образуют праведные и мудрые правители, которые отдали свое служение народу. С одной стороны, в образе орла также заключена надежда Данте на объединителя Италии, восстановление справедливости на родной земле. С другой же стороны, Данте противопоставляет святость душ, образующих фигуру орла корыстолюбию Пап, использующих свою власть для мирских целей («Рай», XVIII). В единстве душ, которые составляют орла, Данте выразил свою излюбленную мысль о «всемирной монархии». Орел - это священный символ мира с его владыками, а рядом Беатриче - как стремление к этому миру (как образ новой эпохи), образ надежды.
Наряду с упованием на будущее Данте с теплотой воспевает великое прошлое Флоренции, которое предстает перед нами в XIV песне «Рая», когда Данте встречает своего прадеда Каччагвиду, участника второго крестового похода. От сына Каччагвиды, от своего деда, Данте получил имя Алигьери. Речь Каччагвиды наиболее ярко отражает отношение Данте к современной духовной и культурной жизни Флоренции. Стремление к роскоши, к материальному и земному разрушает, по мнению Данте, духовную основу итальянского народа.
Развитие капиталистических отношений привело к отступлению от ранее незыблемых христианских идеалов, нарушило порядок, установленный церковью. («Рай», XV)
«Идеализация доброго старого времени вовсе не является выражением отсталости Данте. Данте очень далек от воспевания мира феодальной анархии, насилия и грубости. Но в то же время он удивительно чутко различил основные свойства складывавшегося буржуазного строя и отшатнулся от него с отвращением и ненавистью («Рай», XVI). В этом он показал себя глубоко народным поэтом, ломавшим узкие рамки и феодального, и буржуазного мировоззрения»3.
Дух народности великой поэмы Данте живет в «непритязательном, низком слоге, на котором говорят между собой даже женщины», - писал сам поэт. Впоследствии такая «народность» поэмы сыграет значительную роль в формировании итальянского литературного языка.
3 Мокульский С.С. «Данте». С.162.
211
Современники Данте Алигьери, простые итальянские горожане, узнали облик своего же времени, действительности, в которой проходила их жизнь, скрывающийся за аллегорическими терцинами. Наверное, это удалось им лучше, чем ученым людям того времени, сторонникам «литературы на латинском». Уже при жизни Данте «Божественная комедия» получает свою самую драгоценную награду - признательность народа. Строки из поэмы теперь распеваются на площадях, их пытаются по-разному интерпретировать, а образ автора окружают таинственными легендами. Появляются первые комментаторы творчества Данте, среди которых был Джованни Боккаччо, закрепивший за «Комедией» эпитет «Божественная».
Книга, созданная творцом слова, чьи мысли пронизывают дух эпохи, отделенной от нас столетиями - это ли не шедевр? Стремление человеческой души к Богу, к светлой истине, к искренней любви никогда не ограничивается эпохой, в которой живет человек. Этим и прекрасна «вечная книга», заглянув за стройные канцоны которой, словно приобщаешься к Вселенной, управляемой любовью, «что движет солнце и светила».
212
