CC BY
119
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ В СОВРЕМЕННЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ. СПб., 2016
Д. И. Раскин
БОРЬБА ЗА ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ЦГИАЛ: К ИСТОРИИ АРХИВНОЙ ЦЕНЗУРЫ В РОССИИ В КОНЦЕ 1940-Х — НАЧАЛЕ 1950-Х ГОДОВ
1948 год ознаменовался в СССР новой волной репрессий, в частности идеологической кампанией, получившей печальную известность под названием «борьба с космополитизмом». Жестокий погром претерпели и литература, и искусство, и наука, в особенности гуманитарная. Репрессии коснулись и архивов.
Но возобладавшая в те годы политика в каждом конкретном случае проявлялась по-разному. Это зависело от руководства конкретного учреждения и от позиции активной части коллектива.
История подготовки путеводителя по Центральному государственному историческому архиву в Ленинграде (ныне — РГИА) показывает, что обычный для тех лет сценарий расправы над наиболее квалифицированной и в силу этого заподозренной в неблагонамеренности частью интеллигенции срабатывал не всегда и не полностью.
Работа над путеводителем началась еще в 1941 г. 16 апреля 1941 г. был издан циркуляр ГАУ МВД о подготовке путеводителей по центральным государственным архивам СССР. Весной 1941 г. А. А. Шилов подготовил «Записку по составлению путеводителя по фондам Центрального государственного исторического архива в Ленинграде». Изложенные в ней методические принципы стали основой для работы над путеводителем по ЦГИАЛ1 и не утратили своего значения и по сей день. Эта работа была прервана войной, но с 1945 г. она возобновилась и сделалась одной из приоритетных в планах ЦГИАЛ.
Редактором (научным) путеводителя был назначен С. Н. Валк, некогда работавший в архиве и в дальнейшем никогда не терявший связь с архивами. Вторым редактором (по должности) стал начальник архива В. В. Бедин2. Непосредственное руководство работой по
1 РГИА. Ф. Архива архива (далее — А. А.). Оп. 2. Д. 179. Л. 7-21.
2 Бедин Василий Васильевич (1901-1972), из крестьян дер. Вдицко Новгородского района Новгородской области, окончил 4 класса сельской школы. В 1914-1915 гг. служил мальчиком в чайной на ст. Лю-бань, затем работал в хозяйстве отца. С 1920 г. — красноармеец, воевал на Польском фронте. В марте 1922 г. окончил военные политические курсы при политотделе 56-й Московской стрелковой дивизии. Член ВКП(б) с августа 1922 г. В 1921-1923 гг. — политрук 496-го и 166-го стрелковых полков в Новгороде, в 1923-1924 гг. — помощник командира взвода в учебном батальоне. В 1924-1925 гг. — младший милиционер 15-го отделения милиции в Ленинграде. В 1925-1926 гг. — председатель профсоюзного комитета мебельной фабрики, в 1926 г. — технический секретарь парткома при Государственном подковном заводе в Ленинграде, в 1926-1929 гг. — заведующий личным составом правления кооперации Василеостровского района Ленинграда, в 1929-1930 гг. — секретарь правления артели «Пищевик», в 1930-1931 гг. — се© Д. И. Раскин, 2016
составлению путеводителя осуществляли наиболее опытные и квалифицированные на тот момент сотрудники ЦГИАЛ Л. И. Полянская3 и Г. М. Горфейн4.
кретарь партбюро Мебельной фабрики № 3 (Ленинград), в 1931-1933 гг. — студент Института подготовки кадров (Ленинград), в 1933-1935 гг. — культпроп РК КПСС пос. Осьмино Ленинградской области. В 1935-1937 гг. учился в Институте красной профессуры в Ленинграде. Решением оргбюро ЦК ВКП(б) утвержден заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Белоруссии и в связи с этим отозван из Института красной профессуры с последнего курса историко-партийного отделения. В 1937-1939 гг. — зав. отделом пропаганды и агитации ЦК КП Белоруссии. В 1938-1947 гг. был членом ЦК КП Белоруссии и депутатом Верховного совета БССР, 2 года состоял ответственным редактором республиканского журнала «Большевик Белоруссии». В 1939-1945 гг. — директор Ленинградского филиала музея В. И. Ленина. В 1941-1942 гг. одновременно (без освобождения от основной работы) был заместителем заведующего отделом пропаганды городского комитета ВКП(б), а в 1943-1944 гг. — заведующим отделом пропаганды Дзержинского райкома ВКП(б) Ленинграда. С 22 декабря 1945 г. (приказом от 3 января 1946 г.) был назначен начальником ЦГИАЛ. 17 октября 1947 г. приказом министра внутренних дел СССР получил звание майора. 5 июля 1952 г. освобожден от занимаемой должности. 4 июля 1952 г. назначен главным хранителем фондов Артиллерийского исторического музея. 3 июля 1954 г. вновь назначен начальником ЦГИАЛ. В 1962 г. защитил кандидатскую диссертацию. 31 августа 1964 г. был освобожден от должности начальника архива, после чего некоторое время числился старшим научным сотрудником ЦГИА СССР (РГИА. А. А. Оп. 3. Д. 1414. Л. 2-45). По личным воспоминаниям сотрудников архива, работавших с В. В. Бединым, сообщенным автору настоящей статьи в устной беседе, он сочетал ортодоксальные коммунистические убеждения с глубокой личной порядочностью и выражал недоумение по поводу национальной политики партии в конце 1940-х — начале 1950-х годов, что, возможно, и послужило причиной его увольнения в 1952 г.
3 Полянская Лидия Ивановна (1892-1970), окончила женскую гимназию в Белгороде (1911 г.), словесно-историческое отделение Женского педагогического института в Петрограде (1916 г.), оставлена для продолжения научных занятий по кафедре русской истории и прикомандирована к историко-филологическому факультету Петроградского университета, учительница в частной гимназии Радовицкой-Ти-мофеевой в Новой Деревне (1916-1917 гг.), на частных Чернышевских общеобразовательных курсах для взрослых (1917-1918 гг.). По рекомендации проф. С. В. Рождественского приглашена в архив Министерства народного просвещения для научного описания статистических ведомостей о народных училищах Екатерининской комиссии об учреждении училищ, зачислена на службу в архив Министерства народного просвещения (с 1 сентября 1917 г.), заведующая Особым отделом Петроградского отделения 4-й секции (с 1 июля 1918 г.), архивист 1-го отделения Историко-культурной секции, заведующая 1-м отделом 1-го отделения 4-й секции (с 1 января 1919 г.), помощник управляющего 1-го отделения 4-й секции (с 1920 г.), по совместительству преподаватель в школе им. лейтенанта Шмидта, на Военно-политических курсах им. Фр. Энгельса, в Хозяйственной академии РККА (1921-1923 гг.), старший архивист 2-го отделения Военно-морской секции (с августа 1925 г.), в ЦГИАЛ, заведовала отделом культуры и быта. Вышла на пенсию в 1958 г. Умерла в доме для престарелых в Сестрорецке (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 802.; Ф. 6900. Оп. 1. Д. 816. Оп. 20. Д. 216). По воспоминаниям И. Ф. Петровской, Л. И. Полянская «с помощью четырех краснофлотцев в 1917 году забирала в архив текущее делопроизводство, находившееся в департаментах, которое чиновники отдавать не хотели. Архив МНП вошел в Единый государственный архивный фонд в 1918 году вместе с Полянской... Полянская была блестяще умна, историю вверенных ей ведомств знала безупречно, проявляла дисциплинированность и обязательность, как все воспитанники дореволюционных учебных заведений, с которыми я сталкивалась. В деловых своих выступлениях и высказываниях она покоряла стройностью, логичностью, ясностью мысли, литературно отделанной формой речи. У нее были врожденные педагогические склонности, учеников она любила. Знала Л. И. и страх, присущий большинству советских людей» (Петровская И. Ф. В конце пути. СПб.: Петровский фонд, 1999. С. 59-60).
4 Горфейн Григорий Магнусович (1914-1979), окончил химический факультет Ростовского университета. В 1940 г. поступил в библиотеку архива, где работал под руководством М. И. Ахуна (которого считал своим главным учителем в архивном деле). В 1941 г. был призван в армию. Служил на Карельском фронте, а затем на Дальнем Востоке. В 1946 г. вернулся в архив. В декабре 1949 г. уволен, в 1956 г. вернулся в архив, где работал до выхода на пенсию в 1978 г. (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 1674). По словам И. Ф. Петровской, «Г. уволили за то, что у него тетка в Англии, а прежде всего — за национальность, на которую тогда было государственное гонение. Возвратил его в ЦГИАЛ в мае 1956 вернувшийся В. В. Бедин, главным образом для написания своей (Бедина) кандидатской диссертации, что Г. и сделал. После увольнения Г. устроился
К весне 1947 г. работа была в основном завершена. Первоначально намечавшийся объем путеводителя был превышен почти вдвое — до 70 печатных листов. Оставалось провести редактирование характеристик фондов и составить указатели — именной, предметный и географический. 20 мая 1947 г. было проведено специальное научно-методическое совещание, посвященное обсуждению путеводителя. С докладом на этом совещании выступил С. Н. Валк, охарактеризовавший основные принципы составления путеводителя5. Выступавшие на совещании крупнейшие специалисты в области архивного дела и истории государственных учреждений Г. А. Князев и Б. М. Кочаков, а также другие выступившие дали в целом высокую оценку проделанной работе, но в то же время указали на ряд недочетов при описании, редакционных погрешностей и т. п. Критика в большинстве случаев носила деловой и доброжелательный характер. Общим выводом совещания было указание на необходимость скорейшего завершения работы с учетом сделанных замечаний и выявленных недостатков.
В 1947 г. проект путеводителя был представлен на рецензию в Научно-методический и Научно-издательский отделы ГАУ МВД СССР. 25 сентября 1947 г. было утверждено заключение этих отделов, подписанное их начальниками, капитанами Фроловым и Козлитиным. Содержавшиеся в этом заключении замечания были по большей части вполне профессиональными и лишь в ряде случаев носили характер политической цензуры. Авторы «Заключения» рекомендовали исключить из путеводителя фонд Департамента военных поселений Военного министерства как не относящийся к профилю архива, фонды Канцелярии патриарха Тихона и Священного Синода (ф. 831), а также Священного собора Православной Российской Церкви (ф. 833) как «не входящие в состав Государственного архивного фонда»6. При характеристике фондов рекомендовалось исключить все данные о материалах польского происхождения и о материалах, отражающих военные мероприятия России на Квантунском полуострове, постройку стратегических железных дорог и т. п., «имея в виду, что "Путеводитель" предназначен для широкого распространения»7.
В целом же авторы «Заключения» утверждали, что «в большинстве своем характеристики составлены правильно, но часто страдают аполитичностью». В качестве примеров такой «аполитичности» было указано на недостаточное подчеркивание значения материалов о рабочем движении в характеристике, например, фонда Канцелярии министра путей сообщения, недостаточное раскрытие содержания материалов фонда Государственной думы, отсутствие указания в справке по истории Комиссии Шидловского на то, «с какой целью была создана эта комиссия», и т. п.8 Возражения вызвали также наименования фон-дообразователей, «позаимствованные из делопроизводственного языка дореволюционного
сменным мастером на лакокрасочный завод, дополнительно зарабатывал завершением диссертаций по истории и химии, с которыми сами соискатели ученой степени справиться были не в состоянии... Сын Г. [от первого брака. — Д. Р.], с которым он подружился, когда тот стал взрослым, в 1978 г. уехал в США к ранее эмигрировавшей матери. Г. зачем-то сообщил об этом директору Архива (страх, что иначе будет еще хуже?), тот предложил подать заявление об уходе. Г. подрабатывал к пенсии в регистратуре соседней поликлиники. Умер от рака легких, что, по наблюдениям врачей, часто бывает у людей, потерявших близких» (Петровская И. Ф. В конце пути. С. 70, 83, 85).
5 Стенограмма научно-методического совещания 20 мая 1947 г. (РГИА. Методический кабинет. Инв. № 405/63).
6 Характерное признание, не означавшее, однако, намерений ГАУ вернуть эти фонды РПЦ.
7 Методический кабинет РГИА. Инв. № 898/60. Л. 1-2.
8 Там же. Л. 2-3.
периода», например, «высочайше утвержденная комиссия», а также ряд других формулировок в аннотациях9.
Наибольшие претензии вызвало предисловие. Наряду с некоторыми действительно имевшимися там фактическими неточностями (касающимися организации секций, отделений и архивохранилищ, из которых в дальнейшем составился ЦГИАЛ) главным недостатком предисловия было признано то, что в нем «ничего не сказано о классовой сущности и об организационном построении государственного аппарата царской России»10.
В целом, однако, заключение ГАУ МВД СССР не носило огульно отрицательного характера. Руководству архива предписывалось в короткий срок исправить указанные недостатки, обсудить доработанную рукопись путеводителя на Научном совете ЦГИАЛ и представить в ГАУ МВД СССР11.
Доработка путеводителя шла довольно интенсивно. Но весной 1948 г. деловому вопросу об устранении недостатков (многие из которых действительно заслуживали обсуждения и в ряде случаев корректировки) был придан (в духе того времени) политический характер.
Исполняющая обязанности начальника Научно-публикаторского отдела ЦГИАЛ А. А. Лаврова12 подала докладную записку начальнику архива с резко отрицательной оценкой работы редакционной коллегии путеводителя и ответственного редактора С. Н. Валка. Эта записка, представлявшая собою, по сути дела, политический донос, стала предметом обсуждения на заседании партийного бюро ЦГИАЛ.
Обычным сценарием подобных обсуждений в те годы был донос, публичное покаяние обвиненных, выступления их друзей и ближайших коллег, которые стремились отмежеваться от жертв, нападки тех, кто делал карьеру на такого рода «проработках», поддержка (иногда вынужденная и слегка смягчающая политическую остроту обвинений) со стороны руководства и в результате партийные взыскания (или исключение из партии), увольнение жертв кампании, за которым нередко следовал арест. Так было в Пушкинском Доме, на филологическом
9 Методический кабинет РГИА. Инв. № 898/60. Л. 5.
10 Там же. Л. 6-7.
11 Там же. Л. 7-8.
12 Лаврова Анна Александровна (1906-?), родилась в дер. Полукарпово Тверского уезда, по анкете «из служащих» (как сама в ней указала). Окончила в 1928 г. архивный цикл исторического отделения этнологического факультета МГУ. В 1928-1929 гг. находилась на стажировке в Центральном архивном управлении СССР, в 1929-1930 гг. — научный сотрудник Архивного управления Чувашской АССР, в 1930-1931 гг. — инструктор по организации труда в колхозах Звенигородкого колхозного союза Московской области, в 1931-1932 гг. — научный сотрудник Института истории Комакадемии в Москве, в 1932-1935 гг. — научный сотрудник Главной редакции «Истории заводов», в 1935-1936 гг. — научный сотрудник Института национальностей Союза СССР при ЦИК СССР, в 1936-1937 гг. — преподаватель истории в средней школе в Москве, в 1937-1938 гг. — и. о. доцента в Государственном педагогическом институте в Махачкале, в 1938-1940 гг. обучалась в аспирантуре на кафедре новой истории МГУ, в 1940-1941 гг. — научный сотрудник Института истории АН СССР, в 1941 г. — технический контролер завода № 574 в Москве, в 1941— 1943 гг. заведовала учебной частью и руководила Устьузулинской школой Юрлинского района Молотов-ской области, в 1943 г. работала председателем рабочего комитета леспромхоза с. Видогощи Оршинкого района Калининской области, в 1943-1944 гг. — директор средней школы рабочей молодежи Таганского района Москвы, в 1944-1947 гг. опять обучалась в аспирантуре (Института истории АН СССР), но диссертации так и не защитила. В 1947 г. была направлена ГАУ МВД СССР в распоряжение ЦГИАЛ. В архиве работала с 20 июня 1947 г. по 11 июня 1948 г. в качестве старшего научного сотрудника, затем и. о. начальника научно-публикаторского отдела. Из архива уволилась по собственному желанию, но в ее личном деле имеется справка с записью «Центральный государственный архив в Ленинграде вносит предложение об увольнении из архива т. Лавровой А. А. по служебному несоответствию», подписанная В. В. Бединым (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 1177).
и историческом факультетах ЛГУ, в Союзе писателей и т. д. и т. п. Но в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде этот сценарий не сработал.
Тон обсуждению задала Л. И. Полянская — на тот момент старейший и один из самых квалифицированных работников архива. Отметив, что работа над путеводителем шла нелегко и что отдельные ошибки и недочеты в путеводителе имеются, она категорически отвергла злонамеренность этих ошибок и, главное, продемонстрировала невежество самой А. А. Лавровой, пытавшейся заменить «аполитичные» характеристики описательных статей путеводителя своими, «идеологически выверенными». «Я считаю, что 95 % — это правильные политические оценки. ... Ведомости "О недоимках и оброчных статьях" — Вы пишете "О налоговом гнете". Это будет фальсификацией истории. Или "Прошение13 солдаток о возвращении мужей из рекрутской службы" — Вы пишете: "Борьба женщин за освобождение мужей из рекрутской службы". Есть факт, и мы об этом факте говорим. А выводы, заключения мы не можем делать. Злосчастная ревизия сенатора Турау: "О предании суду за бездействие власти" — Вы пишете: "в связи с организацией еврейского погрома". По-моему, это смешно. В ряде случаев произведены замены отдельных мест в аннотациях и исправления, которые исказили и ухудшили качество аннотаций: вместо "неправильного ведения отчетности" — "о запутанности финансовой отчетности", вместо "списки арестованных зачинщиков волнений" — "участников", а это совершенно другое дело. Или такое обобщение. "О преобразовании соляной части" — Вы пишете: "о соляном вопросе". Откуда вы видите, что это соляной вопрос. Вместо "заграничных миссий" — Вы пишете "дипломатические", хотя эти миссии не дипломатические, а духовные. Многих терминов т. Лаврова просто не понимает и истолковывает их ошибочно. Например, Ваши замечания — "о земельных спорах, о размежевании земель, о пожаловании, разделе" — тов. Лаврова пишет: "речь не о юридическом моменте в буржуазном смысле, а о классовой борьбе за землю". Не могу я написать на основании тех данных, что это есть классовая борьба, а скорее тяжба одного помещика с другим. Это будет фальсификация. Это будет борьба крупного помещика с мелким. Что я буду с пальца высасывать. О материалах ф. "2-й Апелляционный департамент". О судопроизводстве и обычном праве в Бессарабии— вы пишете: "не о праве обычном идет речь, а о помещичьем произволе". Вычеркнуты все ссылки на форму законодательных актов, служащих основанием образования и управления, произвольно заменены точные обозначения.»14. В заключение Л. И. Полянская указывала: «Кое-что в замечаниях Анны Александровны [Лавровой. — Д. Р.] есть правильное, но до такой степени утрировано <что> и мне и моему соседу [Г. М. Горфейну. — Д. Р. ] <приписывается> просто криминал. Надо это обвинение как-то обосновать и доказать. Выходит, что здесь сидят два преступника, которые делали неправильные указания начальникам отделов. Стремление притупить политическую остроту — вот Ваши слова. Я обижена и возмущена, как15 можно давать такие трескучие обвинения. Разве в этом правильное освещение, что там, где нет классовой борьбы, давать ее?»16.
Г. М. Горфейн (который вместе с Л. И. Полянской был привлечен к работе над редактированием путеводителя) говорил о недостаточной связи главного научного редактора (С. Н. Валка) с коллективом составителей, об отсутствии совещаний, обмена опытом и т. д.
13 Так в документе.
14 Протокол № 5 заседания партбюро № 244 Центрального государственного исторического архива в Ленинграде от 5 мая 1948 г. (РГИА. Методический кабинет. Инв. № 404/63. Л. 6-8).
15 В подлиннике «так».
16 Там же. Л. 9.
Но и он указал на крайнее невежество А. А. Лавровой: «Для А. А. история учреждений, видимо, это белая бумага. А. А. дала правильный сигнал, но она облекла в такую уродливую форму, на которую мы не можем не реагировать. Речь идет о фальсификации истории. Все виды политических и экономических взаимоотношений помещиков, крестьян, тяжбы, волнения она предлагает заменить такой трескучей фразой "помещичий17 произвол". Или "сопротивление властям" А. А. заменяет "политическая борьба". Материал о желании Туркмении перейти в русское подданство — "Материал о национальном движении в Туркмении". Материал о законопроекте, она говорит — материал о борьбе помещиков за власть над крестьянами. Чушь. История государственных учреждений — это штука трудная, но без нее обойтись невозможно»18. Резко выступили против доклада А. А. Лавровой И. М. Грингот19, В. М. Меламедова20, В. И. Вельбель21, Н. А. Мальцева22. Заместитель
17 В подлиннике «помещечьей».
18 Там же. Л. 10-13.
19 Грингот Ида Моисеевна ((1916-?), родилась в г. Петропавловске Северо-Кавказской области, дочь врача. До 1924 г. жила в Петропавловске, затем переехала с матерью в Иркутск, в 1931 г. окончила 7 классов. В 1932-1933 гг. училась на рабфаке, в 1933-1935 гг. — на химическом факультете Иркутского государственного университета, в 1935-1940 г. — на историческом факультете ЛГУ, после окончания которого один месяц проработала преподавателем истории в средней школе в Вырице, а затем поступила в архив. В августе 1941-1944 гг. — старший научный сотрудник Свердловского областного гос. архива. После возвращения из эвакуации — старший научный сотрудник, с апреля 1945 г. — начальник отдела фондов высших судебно-административных учреждений ЦГИАЛ. Член ВКП(б) с 1945 г. С 1950 г. уволена по результатам проверки архива комиссией ГАУ МВД (РГИА. Ф. А. А. Оп. №. Д. 1171, 1172).
20 Меламедова Вера Моисеевна (1913-?), родилась в с. Монастырище Черниговской губ., из мещан (отец служил на складе). После смерти родителей проживала у родственников в Уфе. В 1929 г. окончила семилетку, работала на заводе. С 1929 г. член ВЛКСМ. В 1931 г. переехала в Ленинград; работала, училась на рабфаке. В 1934 г. поступила в ЛГУ на исторический факультет, окончила его в 1939 г. С 4 октября 1939 г. работала в Центральном государственном архиве внутренней политики, культуры и быта в качестве научного сотрудника, с 16 ноября 1939 г. — зав. отделом, с 1950 г. — ученый консультант, с 1954 г. — зав. Методическим кабинетом, с 1960 г. — зав. отделом использования. С 1942 г. — член ВКП(б), была членом партбюро архивного отдела УНКВД и партийным организатором группы центральных государственных архивов. В 1965 г. после инцидента, связанного с обнаружением документов о предках В. И. Ленина, освобождена от должности и назначена сначала и. о. заместителя начальника Лаборатории микрофотокопирования и реставрации документальных материалов ЦГА СССР в г. Ленинграде, затем начальником, но после аварии канализации в лаборатории, в результате которой пострадало более 60 тыс. ед. хр. материалов архива, уволена. До пенсии работала на Почтамте, не по специальности (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 630; Д. 1512; Оп. 10. Д. 437. Л. 14-15-а, 24; Д. 595. Л. 51).
21 Вельбель (урожденная Дьячкова) Валентина Ильинична (1917-?), родилась в Петрограде. В 1941 г. окончила исторический факультет ЛГУ. В 1942-1944 гг. работала учителем истории, директором школы на ст. Боровенка Окуловского района Новгородской области, в 1944-1946 гг. — научным сотрудником музея революции в Ленинграде. Член ВКП(б) с 1945 г. В 1946 г. поступила на работу в ЦГИАЛ научным сотрудником. С 1948 г. — старший научный сотрудник, с 1959 г. — и. о. начальника Отдела научно-справочных пособий, с 1960 г. — начальник отдела. В 1965 г. переведена на должность зав. читальным залом. Ушла на пенсию в 1975 г. (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 1661).
22 Мальцева Наталья Александровна (1910 — не ранее 1985), родилась в Петербурге, «из служащих». Окончила факультет этнографии Ленинградского государственного историко-лингвистического института (в 1931 г.), аспирантуру Государственной академии истории материальной культуры (в 1936 г.). Кандидат исторических наук (с 1938 г.). Работала заведующей краеведческим музеем в г. Миасс (1931-1932 гг.), корректором Центрального бюро водного кадастра в Ленинграде (1932-1933 гг.), младшим научным сотрудником Государственного Эрмитажа (временно, в 1936 г.), научным сотрудником Государственной академии истории материальной культуры (в 1937 г.), затем научным сотрудником Артиллерийского исторического музея (1937-1940 гг.). В архиве работала с 1941 г. младшим научным сотрудником, с 1943 г. — старшим, была начальником Отдела фондов финансов, промышленности и торговли (в 1948-1950 гг.), зав. читаль-
начальника архива Ф. В. Жиженков23, говоря об ошибках и недочетах путеводителя и необходимости принципиального подхода к ним, все же отметил, что «свое выступление т. Лаврова сделала совершенно неправильно» и что задача обсуждения — не сведение счетов, а исправление ошибок24.
Начальник архива В. В. Бедин, естественно, посвятил немалое место в своем заключительном выступлении критике «объективизма» и «аполитичности», указал на «неправильные» (с позиций тогдашней идеологии) и неточные формулировки ряда описаний. Особенно досталось характеристикам фондов Ревизии сенатора Турау г. Киева и Комиссии Шидловского: «Вместо того, чтобы дать острую политическую формулировку, оценивающую роль царизма в организации еврейских погромов, тов. Коган /автор аннотации/ выписал официальное наименование этой ревизии. Автора не интересовало то, что события проходили в октябре 1905 г. ... Из исторической справки получается, что царское правительство не только не организовало еврейских погромов, но оно судило полицию за бездеятельность в подавлении погромов. Вот другой пример. "Комиссия Шидловского". Цель создания комиссии взята из заголовка об образовании комиссии, и этим ограничились. Получилось впечатление, что царское правительство озабочено выяснением причин недовольства рабочих и заинтересовано в том, чтобы устранить причины недовольства в будущем. На самом деле комиссия была создана для борьбы с нарастающим рабочим движением. Царское правительство методом зубатовщины пыталось разгромить революционное движение»25.
Но, достаточно уделив внимания «идеологической чистоте» готовящегося путеводителя, В. В. Бедин перешел в контрнаступление, отметив грубые ошибки и самой А. А. Лавровой: «Но если выступить судьей, так надо нести ответственность. Критик призван быть судьей, но ошибки судьи должны быть осуждаемы с особой суровостью. "Об отыскании свободы из крепостного состояния". Ф. 1390, ф. 1341 и ф. 1346. Тов. Лаврова вскрикивает, что не показали борьбу крестьян. Да нет ее в этих материалах. Посмотрите дела. Вы ими пренебрегаете. Напрасно. В делах имеются верноподданнические прошения купцов, отпущенных на оброк и ничего больше. Где же борьба против крепостничества? Ф. "Ревизия сенатора Сафонова". "Прошения солдаток о возвращении мужей из рекрутской службы", — тов. Лаврова предлагает заменить: "борьба женщин за освобождение мужей от рекрутской службы". Помилуйте, да тут и запаха борьбы нет. Вместо того, чтобы давать рецепты, взяли бы на выдержку дела и тогда ясно было бы, что ни о какой борьбе здесь речи нет. Самое забавное в докладе тов. Лавровой то, что она критикует редакцию, а сама пытается встать в сторону. Где была и что делала тов. Лаврова 8 месяцев? Что было поручено тов. Лавровой? Тов. Лавровой как временно исполняющей обязанности начальника Научно-публикаторского отдела было поручено: осуществить указания ГАУ и организовать редактирование путеводителя. Дать докладную записку
ным залом (в 1951 г.), старшим научным сотрудником (в 1952-1960 гг.), а затем начальником Отдела публикации (с 1960 г.). Член ВКП(б) с 1943 г. С 1973 г. на пенсии. В 1983-1984 гг. временно работала старшим архивистом (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 1755, 1508).
23 Жиженков Флавиан Васильевич (1903-1965), в 1938 г. окончил Институт красной профессуры, в 1938-1941 гг. — первый секретарь Гомельского областного комитета КП(б) Белоруссии, в 19421943 гг. — секретарь Ашхабадского городского комитета КП(б) Туркменистана, далее — на «советской работе». В архиве с 1947 г. (с перерывом с 24 февраля 1949 г. по 3 апреля 1959 г.), заместитель начальника архива по научной работе, с 1959 г. начальник ЦГА ВМФ (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 1250).
24 Методический кабинет РГИА. Инв. № 404/63. Л. 14.
25 Там же. Л. 29-30.
с замечаниями тов. Лавровой на "Путеводитель". Это было в сентябре 1947 года. Что сделала тов. Лаврова? Решительно ничего. Даже докладной записки не составила, и по этому поводу имел место очень крупный разговор. Если бы тов. Лаврова такой доклад представила в ноябре, тогда мы на ходу ошибки исправили и сейчас "Путеводитель" был бы готов. Когда я убедился, что тов. Лаврова ничего не сделает и что с редакцией работать не сможет, я сам стал заниматься "Путеводителем" больше, ограничив работу тов. Лавровой уточнением фактических данных и представлением замечаний по характеристикам для окончательного просмотра. А. А. решила исправлять ответственного редактора и перечеркивать то, что ей не нравится. Когда это ей было запрещено, тогда только мне поступила докладная записка. Это случилось 30 марта. 3 апреля было поручено подготовить доклад к 10 апреля. Доклад был подготовлен лишь 22 апреля. Что Вы делали и что сделали за 8 месяцев?.. Принцип большевистской критики требует органического сочетания непримиримости ко всему, что враждебно делу социализма, с умением поддержать и заботливо выращивать то, что хорошее, что новое. Можно ли согласиться, что "Путеводитель" надо выбросить? Можно ли сказать, что здесь весь коллектив — фальсификаторы истории? Ни в какой степени, ни в какой мере. Нужно беспощадно критиковать, но нужно суметь показать и хорошее. Нужно знать, кто и при каких условиях работал. Ведь из 450 страниц, т. е. одной четвертой части "Путеводителя", Вы набрали 60-70 страниц негодных. Принцип большевистской критики требует, прежде всего, беззаветной любви к своему делу, глубокого чувства личной ответственности за все хорошее и все плохое. Тов. Лаврова выступает как посторонний ничем не связанный и ничему не обязанный судья. Сколько планов составлялось, сколько сроков назначалось тов. Лавровой. Все это срывалось. Все это летело насмарку. И огромная доля вины лежит на тов. Лавровой.
Решения ЦК по идеологическим вопросам подчеркивают необходимость беспощадной борьбы против безыдейности, аполитичности и т. д., и поэтому мы сегодня обсуждаем наши ошибки и намечаем пути к ликвидации их. Но ЦК предупреждает и против "дубинки" вместо критики. Навешать ярлыков, зубоскалить, передергивать в целях доказательства своей несправедливой оценки — таковы основные признаки "критики на уничтожение", прямо противоположной подлинно-большевистской критике. К сожалению, тов. Лаврова на протяжении половины доклада только и занимается тем, что вскрикивает, охает и ахает, а там, где берется дать рецепт, проявляет несостоятельность»26.
В таком «взвешенном» и конструктивном духе была принята и резолюция партбюро. Так специалисты ЦГИАЛ оказали сопротивление попытке организовать идеологический погром архива, а В. В. Бедин, искусно используя стереотипы большевистской пропаганды (в которые, судя по всему, он сам искренне верил), сумел хотя бы на время отвести от коллектива опасность, более чем актуальную в обстановке 1948 г.
Доработка путеводителя продолжалась. Рукопись была представлена в Главное архивное управление МВД СССР. В связи с тем что работа затянулась, это произошло до обсуждения рукописи на Научном совете ЦГИАЛ.
Заседание Научного совета состоялось 20 сентября 1948 г. В обсуждении приняли участие директор Архива АН СССР Г. А. Князев, профессор ЛГУ С. Б. Окунь, заведующий кафедрой Ленинградского финансово-экономического института С. А. Скороходов, зам. начальника ЦГА ВМФ СССР В. И. Селиванов, старший научный сотрудник ЦГИАЛ
26 Методический кабинет РГИА. Инв. № 404/63. Л. 32-34.
кандидат исторических наук Г. М. Дейч, начальник Архивного отдела ЦМВД ЛО П. А. Конопелько. Обсуждение носило конструктивный и доброжелательный характер. Некоторые из выступавших даже указывали на чрезмерную политизированность ряда оценок. Например, С. Б. Окунь отметил «примитивность» попыток сделать очерк «небеспристрастным», «дать ему некоторую политическую оценку»: «Это вещи необходимые, но делается это не столь примитивно. Вот справка о Государственном совете. Можно ли сказать, что Государственный совет все время являлся ширмой для политики? Может быть, это имело место, но сам он вошел в состав Российской империи и не был каким-то маскировочным моментом»27. А С. А. Скороходов даже позволил себе усомниться в необходимости «политических оценок» в справках об учреждениях-фондообразователях: «У меня возникает вопрос — нужно ли, чтобы архив давал политическую характеристику учреждений, тех учреждений, материалы которых здесь хранятся. Это исключительно ответственное дело, и нужно ли тому, кто придет в архив, читать эту характеристику? Вероятно, тот, кто придет, сможет получить представление об этом в другом месте и более обстоятельно. Это, я бы сказал, рискованно. Например, в характеристике фонда Государственной думы сказано: "Избирательные права крестьян были весьма ограничены". Это чересчур мягко. Это недостаточная характеристика и к тому же неправильная, неточная. Вот на что приходится обратить внимание. Я бы считал, что, может быть, и не нужна такая политическая характеристика этих учреждений. Но что нужно для того, кто желает пользоваться архивом? Нужны, прежде всего, сведения о структуре этих учреждений, сведения о том, чем они занимались. Так вот, структура-то дается недостаточно развернуто, уж очень обще»28.
В целом путеводитель получил высокую оценку всех выступающих, но при этом был сделан ряд неизбежных при столь масштабной работе замечаний фактического и редакционного характера.
Наконец 4 октября 1948 г. было получено письмо Научно-издательского отдела ГАУ МВД СССР, подписанное заместителем начальника отдела капитаном И. Козлитиным и старшим научным сотрудником Гарьяновой. В этом письме говорилось, что составители и редактор провели значительную работу по исправлению рукописи путеводителя в соответствии с замечаниями ГАУ, но некоторые указания не были учтены. В частности, было рекомендовано исключить из путеводителя данные о материалах «польского происхождения», так как якобы «вставал вопрос об исключении их из Государственного архивного фонда СССР», но в рукописи путеводителя осталась характеристика фонда Комитета по делам Царства Польского29.
Авторы письма (сознательно или, скорее всего, по причине недостаточной архивной квалификации) смешали понятия происхождения и содержания материалов. Комитет по делам Царства Польского (1864-1881) находился в Петербурге, так что по всем международно признанным принципам установления государственной принадлежности фондов ни исключению из состава ГАФ СССР, ни передаче Польше он не подлежал.
Недовольство ГАУ вызвало и помещение сведений о Финляндии в характеристику фонда Совета Министров и включение в путеводитель сведений о фонде Комиссии для
27 Стенографический отчет заседания научного совета ЦГИАЛ 20 сентября 1948 г. (РГИА. Методический кабинет. Инв. № 406/63. Л. 12).
28 Там же. Л. 15.
29 РГИА. Ф. А. А. Оп. 2. Д. 273. Л. 20.
рассмотрения вопроса о соединении Финляндской железнодорожной сети с имперской и сведений о Курильских островах30.
Составителям путеводителя вменялось также в вину включение в рукопись справок о фондах Верховного уголовного суда для суждения дела о совершенном покушении на жизнь императора Александра II и Комитета охранения общей безопасности (которые авторы отзыва почему-то считали относящимися к профилю Центрального государственного исторического архива в Москве) и коллекции судовых журналов, а также некоторых других фондов31.
Но главной претензией ГАУ МВД СССР было то, что, «несмотря на доработку, путеводитель по ряду аннотаций еще страдает аполитичностью и объективизмом». Недопустимой была сочтена формулировка: «Прекратил существование (вместе со всем министерством) в связи32 с Великой Октябрьской Социалистической революцией», употреблявшаяся при объяснении причин ликвидации центральных учреждений большинства ведомств. «Такая формулировка, — утверждали авторы отзыва, — совершенно отрицает значение Великой Октябрьской социалистической революции в деле ломки всего капиталистического государственного аппарата и не указывает конкретно, почему было ликвидировано то или иное учреждение»33.
Любопытно, что в своем увлечении политической заостренностью формулировок авторы отзыва, сами того не подозревая, обратили внимание на действительно существовавшую проблему: постепенность и неодинаковость способов (иногда упразднение, иногда преобразование в структурную часть соответствующего наркомата, иногда просто переименование) ликвидации различных структурных частей большинства ведомств Российской империи в 1917-1919 гг.
Замечания вызвали и соответствовавшие правовым реалиям Российской империи формулировки, например, «всеподданнейшие доклады» и т. п. «Аннотации часто поражают своим объективизмом и формализмом, как будто часть из них составлялась какими-то канцеляристами, а не советскими историками-архивистами. Так, всенародный подъем в Отечественную войну 1812 г. сформулирован как "Прошения об определении в ополчение и увольнении из него"»34. Недопустимыми авторы отзыва сочли и такие формулировки, как, например, «проекты и переписка об устройстве быта крестьян, о наделении землей безземельных крестьян Царства Польского», «об уравнении раскладки земских сборов по губерниям и приведении их в соответствие с доходами населения», «об отыскании свободы из крепостного состояния» и т. д.35
Предлагалось переработать характеристики фондов Крестьянского поземельного банка, Государственного дворянского земельного банка и Комитета по землеустроительным делам с целью показать «классовый состав и характер деятельности этих учреждений» и «ярче подчеркнуть значение Столыпинской реформы и в чьих интересах она проводилась». Требовалось также дать разоблачительную характеристику деятельности Петроградского окружного военно-промышленного комитета и ряда других учреждений. К исторической справке к фондам Министерства императорского двора была предъявлена
30 РГИА. Ф. А. А. Оп. 2. Д. 273. Л. 20.
31 Там же. Л. 20 об.
32 Подчеркнуто в подлиннике.
33 Там же.
34 Там же. Л. 21. — Данная аннотация относилась к 1806-1809 гг.
35 Там же.
та претензия, что в ней «не говорится о колоссальных богатствах, находящихся в ведении царской семьи, она слишком бесстрастна»36.
Имелся в письме ГАУ МВД СССР и ряд замечаний по фактическим данным исторических справок, в основном порожденных как недостаточной ясностью формулировок составителей, так и недостаточной квалификацией рецензентов в области истории государственных учреждений. Так, например, авторы письма возмущались тем, что в исторической справке о МВД «имеется фраза, говорящая о том, что якобы "в 1858 г. был образован при МВД Земский отдел (выделенный в 1861 г.37 из Центрального статистического комитета)". Если Земский отдел в последующие годы действительно входил в состав Центрального статистического комитета, а затем был придан опять МВД, то это нужно так и оговаривать в исторической справке, а не давать таких формулировок, которые вызывают у читателя вполне законное недоумение»38. В действительности, как известно, в 1858 г. в составе Статистического комитета МВД было создано два отдела: Земский и Статистический. 27 июля 1861 г. Земский отдел был выделен в самостоятельное центральное учреждение МВД, а Статистический комитет МВД 30 апреля 1863 г. был преобразован в Центральный статистический комитет МВД. Об этом авторы замечания легко могли узнать хотя бы из юбилейного издания Земского отдела39 или юбилейного сборника ЦСК40. Разумеется, чувство своей начальственной значимости и сопряженной с нею безнаказанности не способствует научной эрудиции, но степень невежества и самоуверенности чиновников ГАУ поражает и сегодня, спустя более чем шесть десятилетий со времени описываемых событий.
Тем не менее, несмотря на все высказанные претензии, отзыв завершался формулировкой: «При условии устранения отмеченных недостатков "Путеводитель" может быть рекомендован к печати»41.
Таким образом, работа над путеводителем по ЦГИАЛ должна была продолжаться.
15 декабря 1948 г. работа над рукописью путеводителя была наконец завершена, с опозданием по сравнению с планом на семь с половиной месяцев. Были получены рецензии (в целом положительные) от таких специалистов в различных областях истории России и истории государства и права, как Н. М. Дружинин (тогда член-корреспондент, впоследствии академик АН СССР), профессор И. И. Яковкин, профессор Я. И. Давидович42.
Рукопись поступила в издательство и в 1949 г. была набрана и сверстана. Но общая обстановка в стране и архивном ведомстве, а также значительный объем издания помешали выходу путеводителя в свет и на сей раз.
Вялотекущий процесс «доработки» продолжался, но без видимых результатов. Так, например, 9 мая 1952 г. И. Ф. Петровская записала в своем дневнике: «Сегодня Э. С. Паина43
36 Там же. Л. 21 об.
37 Подчеркнуто в подлиннике.
38 Там же. Л. 22 об.
39 Министерство внутренних дел. Земский отдел. 1858-1908. СПб., 1908.
40 Юбилейный сборник Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел. 1863-30/1У-1913. СПб., 1913.
41 РГИА. Ф. А. А. Оп. 2. Д. 273. Л. 25 об.
42 РГИА. Ф. А. А. Оп. 2. Д. 330. Л. 1.
43 Паина Эсфирь Самойловна (Эстер Шмуйловна) (1912 — после 1975), родилась в Гомеле, «из служащих». Окончила в 1939 г. школьный факультет Коммунистического политико-просветительного института им. Н. К. Крупской (ныне — Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств), а также четыре курса исторического факультета ЛГУ. В архиве с 2 сентября 1940 г. Старший научный
принесла мне для последнего, — на всякий случай, — просмотра изуродованные останки покойного путеводителя по Архиву. Я давно уж не вспоминала о нем иначе, как с горьким смехом и издевкой, но и при своей подготовленности была потрясена. Не знаю, что делать — хохотать, рыдать, биться головой о стенку. Что они с ним сделали?!! Раздел личных фондов уж лучше бы совсем не печатать. Сквернейший анекдот! В. Н. Каразина из упоминаемых имен вычеркивают — он, видите ли, агент III отделения. Этак и имен Николая, Александра и прочих упоминать нельзя — ведь цари, "враги народа". В характеристике фонда Абамелек-Лазаревых вычеркнуто указание на материалы по их заводам (основные в фонде). Исключены характеристики едва ли не половины фондов моего отдела»44.
Лишь в 1956 г. Путеводитель по ЦГИАЛ, урезанный в объеме почти вдвое — в значительной степени за счет помещения информации о ряде фондов в виде списка в приложении — вышел в свет. Но, несмотря на все сокращения и цензурные исправления, основные принципы объективной и емкой подачи информации в нем сохранились. В течение почти сорока лет он оставался единственным справочником о фондах архива. Так путеводитель по ЦГИАЛ стал историческим памятником не только идеологического гнета, цензурных ограничений, перестраховки и неумного политиканства, но и мужества и высокого профессионализма ленинградских архивистов. Никакие угрозы, никакие партийные установки и указания ГАУ МВД так и не смогли полностью искоренить идущую еще от старых российских архивистов традицию тесно связывать всю архивную работу с изучением истории учреждений-фондообразователей, высокую культуру описания архивных материалов, отвращение к фальсификациям и опору на конкретные исторические реалии. Хотя на протяжении 1920-х — 1940-х годов было уничтожено или устранено от работы в архиве несколько поколений архивистов, отдельные представители петербургской-ленинградской архивной школы всегда оставались и воспитывали новые поколения специалистов. Значительная часть ленинградских архивистов послевоенного времени усвоила и в меру своих возможностей продолжала и развивала эти традиции.
Информация о статье
ББК 79.3 УДК 930.255
Автор: Раскин Давид Иосифович — доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, Санкт-Петербург, Россия, d.raskin@mail.ru Название: Борьба за путеводитель по ЦГИАЛ: к истории архивной цензуры в России в конце 1940-х — начале 1950-х годов
Аннотация: В статье раскрывается история издания путеводителя по ЦГИАЛ и противостояния ленинградских архивистов идеологическому гнету конца 1940-х годов. Исследование основано на ранее неизвестных архивных документах. В статье дается характеристика позиции руководителей и ведущих специалистов архива при обсуждении рукописи путеводителя. Путеводитель по ЦГИАЛ остался историческим свидетельством не только идеологического гнета и цензурных репрессий, но и мужества и высокого профессионализма ленинградских архивистов. Ключевые слова: ЦГИАЛ, путеводитель, архивисты, идеологический гнет, цензура, профессионализм.
Литература, использованная в статье
Министерство внутренних дел. Земский отдел. 1858-1908. С.-Петербург: Типогр. МВД, 1908. 28 стр. Петровская, Ира Федоровна. В конце пути. С.-Петербург: Петровский фонд, 1999. 338 стр.
сотрудник отдела публикации. Кандидат исторических наук. С 1973 г. на пенсии. Была одним из самых квалифицированных сотрудников архива. Как историк специализировалась на истории крестьянского движения (РГИА. Ф. А. А. Оп. 3. Д. 740).
44 Петровская И. Ф. В конце пути. С. 151.
Юбилейный сборник Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел. 1863-30/ IV — 1913. С.-Петербург: Типогр. МВД, 1913. 102 стр.
Information about the article
Author: Raskin David losiphovich — Doct. in of History, Prof. of the St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russia, d.raskin@mail.ru
Title: The fight for the guide to The Central State Historical Archives in Leningrad: On the history of archival censorship in Russia in the late 1940s — early 1950s.
Summary: The article deals with the history of the publication of the guide to the Central State Historical Archives in Leningrad (now the Russian State Historical Archives) and of the opposition of Leningrad archivists to the ideological oppression of the late 1940s. The study is based on hitherto unknown archival documents. The article describes the position of managers and leading archives specialists during the discussion concerning the guide. The guide to the Central State Historical Archives in Leningrad remains as a historic evidence of not only the ideological oppression and repression of censorship, but also of the courage and professionalism of Leningrad archivists.
Keywords: Central State Historical Archives in Leningrad, guide, archivists, ideological oppression, censorship, professionalism.
References
Ministerstvo vnutrennih del. Zemskii otdel. 1858-1908 [Ministry of Internal Affairs. Department of the Provincial Affairs. 1858-1908]. St. Petersburg: Printing-house of the Ministry of Internal Affairs, 1908. 28 p. (in Russian)
Petrovskaya, Ira Fedorovna. V konce puti [At the end of the path]. St. Petersburg: Petrovskii fond Publ., 1999. 338 р. (in Russian)
Yubileinyi sbornik Central'nogo statisticheskogo komiteta Ministerstva vnutrennih del. 1863-30/IV-1913 [Jubilee collection of the Central Statistical Committee of the Ministry of Internal Affairs. 1863-30/IV-1913]. St. Petersburg: Printing-house of the Ministry of Internal Affairs, 1913.102 p. (in Russian)
