CC BY
39
В.И. Козодой
БОРЬБА РАДИКАЛОВ И РЕФОРМАТОРОВ В ПРОЦЕССЕ ПАРТИЙНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В СИБИРИ ЛЕТОМ 1991 г.
Рассмотрен процесс становления новой партийной системы в Сибири.
С весны 1991 г. политическая конфронтация между консерваторами и реформаторами непрерывно нарастала и летом приблизилась к опасной черте. Брожение в верхах КПСС достигло критической точки [1. С. 239-293]. Слова М.С. Горбачева на июльском Пленуме ЦК о том, что он видит в зале по крайней мере 34 партии, стали почти крылатыми. Год назад он еще крепко держал в руках нити управления партией. Под его напором коммунисты пожертвовали своей конституционной ведущей ролью, на XXVIII съезде приняли курс на демократизацию и рыночное хозяйство. На последнем Пленуме ЦК Горбачев не дал разгореться партийной междоусобице, но его политические ресурсы быстро таяли. Тем не менее несколько важных событий в июле произошли не без его участия.
После острых дискуссий от парламентской группы «Коммунисты России» на чрезвычайном Съезде народных депутатов РСФСР откололись «Коммунисты за демократию». Но когда лидер группы А.В. Руцкой попытался создать сначала парламентскую фракцию, а затем и партию, он сразу столкнулся с кадровым и идейным голодом. Все более или менее способные в этом плане либо вышли из КПСС в составе «Демплатформы», либо уже были «разобраны» какими-либо микроплатформами. Пришлось брать готовое, хотя и очень далекое от «национально-патриотического Руцкого», - В.С. Липиц-кого с его остатками «ДП в КПСС» и группу идеологов либерально-демократического марксистского посткоммунизма - Г.Г. Водолазова, Б.Г. Капустина, В.И. Панти-на. Работа по созданию партии велась довольно вяло вплоть до выбора Ельциным Руцкого в вице-президенты [2. С. 40-41]. После этого формирование партии ускорилось. Создание фракций «Коммунисты за демократию» началось в Советах разных уровней, а фрагментация КПСС привела к возникновению оппозиции под руководством Руцкого и члена ЦК РКП Липицкого. В отличие от ДР и других новых партий она создавалась снизу из людей, которые хотели работать в принципиально новой левой партии с использованием ресурсов КПСС и Компартии России. Процесс пошел в регионы, например уже в июле 1991 г. из числа депутатов Новосибирского горсовета и ряда функционеров КПСС возникла группа, ориентированная на А.В. Руцкого и В.С. Липицкого. В ее состав вошли В.И. Козодой, А.Р. Беседин, Ю.А. Денисов, С.К. Борисов и др. [3].
Вместе с тем, в июле 1991 г. активизировались деятели так называемого инициативного съезда коммунистов - их теоретик А.А. Сергеев был одним из кандидатов в вице-президенты России. Во всех интервью, дебатах и на пресс-конференциях он усиленно пропагандировал ортодоксальные взгляды. Усилила популистскую деятельность и группа Нины Андреевой.
Внезапно появились слухи о том, что в части верхушки КПСС, стоявшей у истоков перестройки, воз-
никло стремление организовать свою партию. Сначала «проговорился» в Вене Э. Шеварднадзе. ЦКК КПСС тут же завела на него дело. После бурной реакции на это во влиятельных политических кругах для «баланса» в ЦКК вызвали представителей 3 платформ - марксистской, демократической и «инициа-тивщиков» Сергеева и предупредили о неполном соответствии их действий линии партии. Сразу последовала ответная реакция. Ортодоксы принялись обвинять раскольников в предательстве. Лидер ДПР Н.И. Травкин и влиятельный член руководстства «ДемРоссии» А.Н. Мурашов заговорили о возможности создания объединенной демократической партии. Республиканцы (РПРФ) стали также толковать о грядущем слиянии. Многие демократы были не в восторге от возможности появления на их политическом поле конкурентов и выступили против инициативы центристов из КПСС.
Началась гонка в формировании партий. Быстрее всего, используя административный ресурс и имидж вице-президента России А.В. Руцкого, новую партию оформили «Коммунисты за демократию». Учредительная конференция «Демократической партии коммунистов России» (ДПКР) прошла в Москве 2-3 августа 1991 г. На ней Руцкой заявил, что ДПКР, в отличие от КП РСФСР, будет поддерживать законно избранную российскую исполнительную власть. Более 800 делегатов из большинства российских регионов, в том числе из Сибири, представлявшие 7 300 членов КПСС официально учредили ДПКР, утвердили устав и программу, избрали центральные органы партии. В ее руководство вошли В. Липицкий, Б. Гуселетов, Б. Капустин, Г. Водолазов, К. Пантин, Х. Белов, П. Федосов и другие. Председателем Совета ДПКР был избран А. Руцкой. Конференция заявила о полной поддержке реформаторской деятельности Ельцина [4. С. 127]. ДПКР признала своевременным и конституционным Указ Президента РСФСР о прекращении деятельности организационных структур политический партий в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР [5], что было крайне негативно встречено руководством организаций КП РСФСР [6. Л. 2-28]. Новая партия получила в сибирских регионах значительную поддержку. Так, создание ДПКР поддержал председатель Алтайского крайисполкома Ю.А. Жильцов и его сторонники из числа советских и хозяйственных руководителей. В других местах ДПКР также нашла своих сторонников [7. Л. 14-18].
Уже с мая 1991 г. в столичных кругах стали обсуждаться вопросы создания мощного блока центристских сил. Столичный мэр Г.Х. Попов, в наибольшей степени пострадавший от 16 блоков и фракций Моссовета [8.
С. 52], особенно демократических, поскольку они пытались его контролировать, упорно настаивал на созда-
нии партии. Другие лидеры, такие как А.Н. Яковлев, А.А. Собчак и Э.А. Шеварднадзе, поддерживавшие действия московского градоначальника, считали такую меру преждевременной. Первоначально инициаторами создания Движения демократических реформ (ДДР) выступила группа общественных и политических деятелей СССР и России (А. Вольский, И. Петраков, Г. Попов, А. Руцкой, А. Собчак, И. Силаев, С. Шаталин, Э. Шеварднадзе, А. Яковлев).
В июле 1991 г. эта группа предприняла практические шаги по формированию блока центристских сил, который бы противостоял как ультраконсервативным кругам в Компартии России, так и радикализму «ДемРоссии». Состоялись консультации с рядом политиков центристской ориентации, а затем было заявлено о создании Движения демократических реформ (ДДР). Такой ход со стороны реформаторов предвещал успех, поскольку движение могло объединить сразу все умеренно-реформаторское крыло правящих кругов страны и охватить своим влиянием широкие круги политизированной общественности.
Центристы 1 июля 1991 г. через СМИ огласили воззвание «За объединение сил демократии и реформ», где говорилось о создании Движения демократических реформ в целях «реального обновления общества в интересах народа, достойной и обеспеченной жизни людей» [9]. Был сформирован Оргкомитет ДДР. В Сибири эту инициативу поддержала реформаторская часть партийных и административных работников, партийной интеллигенции, ряд депутатов гори райсоветов крупных городов, предприниматели. В Омске, например, структуру ДДР попытались создать на базе парторганизации пединститута К. А. Чуркин и И. В. Меха, но секретарь парткома С. В. Новиков заявил, что говорить об этом можно только после выяснения курса ДДР. Некоторые местные партийные органы, например бюро Алтайского крайкома КП РСФСР, выразили негативное отношение к этой политической инициативе центристов [10. Л. 45].
Анализ процесса партстроительства на рубеже 19801990-х гг. позволяет сделать вывод, что в этот период в стране произошло организационное и идейно-политическое оформление плюрализма. Становление многопартийности проходило в обстановке, характеризовавшейся отсутствием единой власти. Реформаторы в правящих кругах все более утрачивали контроль над ситуацией, а оппозиционные структуры были не готовы к тому, чтобы демократическим путем прийти к власти. В специфических условиях кризиса, когда в результате разрушения политических структур советского общества его социально активная часть раскололась на различные слои и группы, выразителями интересов стали различные социальные и общественно-политические движения, явились основой подготовки социальной базы для перехода к многопартийной системе.
Общей чертой партий, появившихся в доавгустовской России являлась малочисленность, слабое развитие сети региональных отделений (у большинства они практически отсутствовали), нестабильная общественная поддержка, крайне незначительный опыт работы с населением. У этих групп практически не было функционеров, достаточно опытных, чтобы в случае
необходимости занять посты в государственном аппарате. Руководители и члены новых партий в подавляющем большинстве были выходцами из среды интеллигенции, им претили твердая дисциплина, строгий контроль и регламентация деятельности. Стремление создать новые организации с четко оформленной внутренней структурой и партаппаратом вызывало острую антипатию. К началу 1990-х гг. российские партии представляли собой по большей части кружки единомышленников. У них отсутствовали как ориентация на реальные группы населения, так и программы конкретных действий по улучшению положения народа, за которое ратовали все политические силы.
Особенностью формирования политического плюрализма в России было не только наличие большого количества партий. Вторая избирательная кампания позднесоветского периода (выборы народных депутатов в России всех уровней) продемонстрировала, что набор наиболее популярных лозунгов был практически единым у представителей самых противоположных сил. Обязательными элементами типичной предвыборной платформы были защита суверенитета России, внедрение регионального хозрасчета (т.е. прекращение субсидирования союзных республик за счет РСФСР), осуществление преобразований экономики по направлению к рынку, существенное повышение жизненного уровня населения. Самая острая политическая проблема - отстранение КПСС от власти - мало упоминалась участниками борьбы открыто, на это по большей части намекали. Что же касается типичности лозунгов, то один и тот же призыв можно было толковать по-разному. В той обстановке лозунг установления социальной справедливости с равным энтузиазмом использовали убежденные коммунисты, как направленный против нарождавшегося частного сектора, так и антикоммунисты, как обращенный против номенклатурных льгот [11. С. 13].
Общественно-политические организации в то время были действенными инструментами политической мобилизации населения. Массовые движения и новые политические партии оказали существенное влияние на изменение приоритетов модернизации: от перестройки с коммунистической перспективой до отказа от социалистического выбора. Серьезные перемены произошли в общественном сознании, начался интенсивный процесс его радикализации и фрагментации, освоение либерально-демократических ценностей.
Политизированные движения и новые партийные структуры содействовали возникновению новых институтов - независимых профсоюзов, молодежных объединений и т. д. Во многом из-за их воздействия инициированный «сверху» перестроечный процесс утратил эволюционность и стал обретать обвальный характер. Вместе с тем, новые политические структуры способствовали формированию новых властных кланов, которые и поныне во многом определяют политику государства. Отметим, что в Сибири процесс складывания многопартийности в своих существенных чертах несколько отличался от общероссийского. Его спецификой было некоторое запаздывание по фазам в сравнении с событиями в центре.
В такой обстановке первые президентские выборы в России были не простым делом. Основная борьба
развернулась вокруг Б.Н. Ельцина, неоценимую помощь которому оказала «Демократическая Россия». В течение зимы 1990-1991 гг. региональные организации ДР вели активную работу по подготовке к выборам российского Президента. «ДемРоссия» добилась, чтобы Ельцин стал единым кандидатом всех оппозиционных сил.
Особые надежды оппозиция возлагала на Кузбасс. Не случайно Председатель ВС РСФСР Ельцин в первомайские праздники отправился в предвыборную поездку именно туда. Он прилетел в Кузбасс вечером 29 апреля, а убыл вечером 1 мая 1991 г. За это время он встретился в Новокузнецке с представителями бастующих предприятий области на расширенном совете забастовочных комитетов, с фермерами и работниками Западно-Сибирского металлургического завода, участвовал в городском первомайском митинге, посетил школу [12. Л. 4].
Большинство встреч с Ельциным происходили на площадях. На митинг в Прокопьевске 30 апреля на центральную площадь пришло не менее 10 тыс. чел. Кандидат в президенты России не жалел слов на комплименты шахтерам, он назвал «рабочее самоопределение» зачатком российского государства. Ельцин заявил, что рабочее народовластие, возможно, именно та форма народовластия, которая и должна родиться в стране, прожившей семь десятилетий в условиях тоталитарной системы. Эта система не имеет права на дальнейшее существование. Поэтому так высока заслуга шахтеров Кузбасса, что они первыми от призывов перешли к реальной борьбе [13]. Ельцин уклонился от ответа: готов ли он прибегнуть в предвыборной борьбе к оружию забастовок. Когда его спросили, будет ли он добиваться прекращения забастовок, ответил, что решение об этом должны принимать сами рабочие. Ельцин подтвердил, что не намерен ни призывать к прекращению забастовок, ни каким-либо образом навязывать трудовым коллективам свою волю. В городе Кисилевске он заявил, что распускать забастовочные комитеты еще рано. Под аплодисменты Ельцин заверил митингующих, что не допустит административного диктата в угольной промышленности. «В российской промышленности угольному министерству не бывать», - обещал будущий президент [13].
Визит Ельцина в Кузбасс нельзя признать вполне удачными. По Кемеровскому избирательному округу № 35 кандидат в президенты А.Г. Тулеев собрал 274 тыс. подписей граждан, тогда как Б.Н. Ельцин всего 27 тыс. Причем почти все подписи - 26,5 тыс. за Ельцина были собраны в Новокузнецке [14]. Позднее, на президентских выборах 12 июня 1991 г. в Кемеровской области за Ельцина проголосуют 39,63% (по РСФСР - 57,3%), за Тулеева - 44,7% избирателей [15. С. 99].
К лету 1991 г. положение Ельцина стало достаточно сложным, в широких слоях наблюдалось определенное разочарование в нем. Этим, в частности, объясняется и то, почему он уклонился от теледебатов с другими кандидатами. Они вели дискуссии на фоне пустующего кресла главного кандидата. Многие демократы тогда рассуждали про какой-то «сильный ход». И только со временем поняли: у Ельцина это
был единственный способ скрыть собственное косноязычие и узость политического кругозора [16].
Как бы то ни было, но громко провозглашенного стремления к ниспровержению «старых идеалов» вполне хватило Ельцину и его группировке, чтобы прорваться к власти. Избранный на всеобщих выборах российским Президентом Ельцин смог превзойти в отношении легитимности Президента СССР, получившего свой пост из рук парламента. Победа же эта, несомненно, была обеспечена благодаря безудержной эксплуатации революционного мифа. А затем, продолжая в том же духе, Президент России стал разваливать СССР - в значительной степени для того, чтобы оградить себя от конкуренции со стороны его главы. Снова, второй раз за столетие, победу одержала революция. Это было именно так, поскольку победители предполагали провести и провели в жизнь изменения, революционные по своей сути. Но это была и победа мифа, поскольку реальные преобразования, надолго обескровившие все государство в целом и подавляющее большинство его граждан, пропагандировались как очередной прорыв в «светлое будущее», причем в кратчайшие сроки и без каких-либо серьезных потерь и затрат. И пропаганда эта работала: в миф о будущем, в котором каждая кухарка сможет заниматься бизнесом и получать доходы от капиталовложений, поверили, хотя он был сработан грубо и цинично до наглости - до такой степени, что больше походил на самую обычную ложь.
Столь же грубо был сработан и образ главного носителя этого мифа. Здесь перед «мифотворцами» вообще стояли трудноразрешимые проблемы. По мере того как заканчивалась романтическая эпоха митингов и демонстраций, эпоха борьбы с тоталитаризмом и начинался вполне реальный дележ власти, из-за спин «рядовых перестройки», пламенных трибунов и публицистов все отчетливей выдвигались упитанные фигуры «молодых реформаторов» - радикалов. Все они в основном были плоть от плоти все той же ненавистной номенклатуры, благодаря чему обладали и связями, и информацией, и капиталами; все они готовы были совершенно беззастенчиво использовать «девятый вал» гласности - обличения, дискредитацию власти и строя - в своих интересах.
Избрание Ельцина на пост Президента было триумфом «ДемРоссии», но одновременно стало и поражением. Ельцин не собирался делить власть со своими амбициозными и непредсказуемыми союзниками, а тем более работать под их контролем. Не нуждался он и в региональных администраторах из числа местных демократов. Поэтому Ельцин, вышедший из КПСС за год до этого, тут же заявил, что он, президент всех россиян, не вступил и не намерен вступать в ДР. Так, вместо правящей демократической партии Россия получила придворно-демократическую «партию власти». Потеряв популярнейшего лидера, не имея рычагов власти и самостоятельных организационных ресурсов, ДР, однако, впоследствии приняла на себя всё бремя морально-политической ответственности за действия «партии власти». Впереди её ждали стагнация и развал.
Правительство претерпевало все более крупные и частые перемены, персонажи менялись со сказочной
быстротой. На смену ушедшим приходили люди, все более и более неведомые, и все громче стали говорить
о так называемом влиянии «темных сил», т. к. никто не понимал, откуда берутся эти новые люди с их сомнительным прошлым, сумбурными планами и полной неподготовленностью к управлению, да еще в такое смутное время.
Политическая ситуация после выборов Ельцина Президентом России оставалась запутанной. По данным опроса центра социологических исследований АОН при ЦК КПСС, проведенного 13-14 июня, сразу после выборов российского президента, 69% респондентов заявляли, что не считают себя сторонниками какой-либо политической партии или движения. Идентифицировали себя с политической позицией КПСС 19% опрошенных, с «ДемРоссией» - 7, ДПР - 2, с другими политическими партиями и движениями немногим более 1% [17].
Наличие общего противника в лице КПСС консолидировало оппозицию в центре и регионах. Так, 6 июля 1991 г. в Кемерове состоялась конференция демократических сил Кузбасса, которая на основе соглашения между действовавшими в области партиями, общественными и общественно-политическими организациями, рабочими комитетами, демократическими депутатскими группами учредила блок «Демократический Кузбасс». В него вошли представители рабочих комитетов, Союза трудящихся Кузбасса, РПРФ, СДПР, ДПР, Независимого профсоюза горняков, Партии зеленых, Союза предпринимателей, ДС и др. Первоочередной задачей блока была объявлена подготовка к выборам местных властей. Совету представителей поручалось до 1 августа 1991 г. предложить список кандидатов от движения. На конференции было составлено обращение к Президенту Ельцину и народным депутатам РСФСР: «...Считаем проект договора о Союзе суверенных государств, представленный Президентом СССР Михаилом Горбачевым, направленным на развал российской государственности, замедление и отказ от политических и экономических реформ... Мы считаем, что за основу договора о Союзе суверенных государств должен быть принят проект, подготовленный рабочей группой комиссии съезда народных депутатов РСФСР... Мы хотели бы обратить ваше внимание, особенно внимание лиц чрезмерно склонных к компромиссам, на то, что ситуация сегодня во многом напоминает прошлогоднюю с созданием левоцентристского блока, закончившуюся тяжелейшим политическим конфликтом и забастовкой...» Следует отметить, что до этого шахтеры настороженно относились к призывам о совместной деятельности от любых партий. Конференция, например, прохладно встретила зажигательную речь Травкина с призывом «влиться в Объединенную демократическую партию» [18].
На первый взгляд КПСС оставалась мощным барьером на пути радикалов к власти. Хотя ее численность к
1 июля 1991 г. и упала до 15 млн чел. - к уровню 1974 г., а за полтора года из нее вышло 4,2 млн чел., большинство выбывших отошли от политической жизни. Лишь 2-3% из них перешли в другие партии [19]. Надежды радикалов на распад КПСС не сбывались, массового притока в ряды оппозиции не произошло. Но как политическая сила КПСС была поражена изнутри и уже не могла эффективно противостоять напору оппозиции. Анализ динамики падения авторитета Компартии с 1989 г. по конец лета 1991 г. показывает: в конце 1989 г. КПСС полностью доверяли 23% опрошенных, полностью отказывали в доверии - 24%; правда, к концу лета 1991 г., после путча, полностью доверяли ей всего 2,3%, а отказывали в доверии - 65%. Причем если взять данные об отношении к КПСС рабочих - той социальной группы, которая рассматривалась ей в качестве базы и интересы которой она претендовала представлять, то положение было не лучше. В декабре 1989 г. о полной поддержке КПСС говорили 17% опрошенных (меньше, чем в среднем в обществе). В конце 1990 г. доверявших Компартии стало в 2 раза меньше, а недоверявших - в 2 раза больше. В июле 1991 г. поддерживали КПСС всего 5% опрошенных рабочих, а 59% отказывали в доверии [20. С. 56-57].
В парторганизациях росло недовольство деятельностью Горбачева. Так, на партсобрании архива Читинского обкома КП РСФСР специально рассматривался вопрос «О кризисном положении в партии и ответственности Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева М.С.» [21. Л. 2, 19-29]. В постановлении этого собрания значилось: «Поставить вопрос перед ЦК КПСС о снятии тов. Горбачева с поста Генерального секретаря ЦК КПСС и исключения его из партии за непродуман-ность и легковесный подход к осуществлению перестройки, крупные ошибки в стратегии и тактике действий, развал внутрипартийной жизни...» [21. Л. 29]. Однако во многих парторганизациях региона считали несвоевременной постановку вопроса об отказе Горбачёву в доверии [21. Л. 9].
В руководстве КПСС искали выход из создавшегося положения на путях политического маневрирования, но не исключая силовые решения. Все участники политического процесса чувствовали необычайную тревогу, сознавали, что что-то готовится и надвигается на страну, но никто не отдавал себе отчета в сути происходящих событий. Все ждали просто «дворцового переворота», устранения влияния в той или иной форме Горбачева, введения нового порядка управления, но считали - ничего рокового не произойдет, жизнь сохранит если и не все прежние формы, то все ее устои. Для этого был задействован потенциал «консервативного» (умеренно-реформаторского) крыла КПСС, которая была единственной многомиллионной организованной политической силой в стране. Однако ее время истекло, и вскоре она ушла в политическое небытие. На политическую арену вышли другие партии и движения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Пихоя Р.Г. Москва. Кремль. Власть. Две истории одной страны. Россия на изломе тысячелетий. 1985-2005 / Р.Г. Пихоя. - М., 2007. - С. 239-293.
2. Малютин М.В. «Новая» элита в новой России / М.В. Малютин / Общественные науки и современность. - 1992. - № 2.
3. Вечерний Новосибирск. - 1991. - 9 авг.
4. Современная политическая история России. (1985-1997 гг.). - М., 1997. - С. 127.
5. Российская газета. - 1991. - 23 июля.
6. Государственный архив Читинской области (далее ГАЧО). - Ф. П-3. - Оп. 66. - Д. 9858. - Л. 2-28.
7. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (далее ЦХАФАК). - Ф. 1. - Оп. 158. - Д. 125. - Л. 42-46.
8. Брячихин А.М. Учиться политической борьбе / А.М. Брячихин // Известия ЦК КПСС. - 1991. - № 6. - С. 52.
9. Известия. - 1991. - 2 июля.
10. ЦХАФАК. - Ф. 1. - Оп. 158. - Д. 126. - Л. 45.
11. Абрамов В.Н. Многопартийность в постсоветской России: тенденции, проблемы, общественные потребности / В.Н. Абрамов. — М., 1997. -
С. 13.
12. ГАЧО. - Ф. П-3. - Оп. 66. - Д. 9680. - Л. 4.
13. Российская газета. - 1991. - 1 мая.
14. Российская газета. - 1991. - 22 мая.
15. Российские регионы накануне выборов-95. - М., 1995. - С. 99.
16. Вощанов П. Думали мужчина, а это чертовщина. / П. Вощанов // Трибуна. Общероссийская общественно-политическая газета. - 2003. -
11 нояб.
17. Правда. - 1991. - 2 июля.
18. Независимая газета. - 1991. - 9 июля.
19. Правда. - 1991. - 27 июля.
20. Диалог. - 1991. - № 16. - С. 56-57.
21. ГАЧО. - Ф. 3. - Оп. 66. - Д. 9854. - Л. 2, 19-29.
Статья представлена научной редакцией «История» 2 апреля 2008 г.
