CC BY
29
ководству страны стоит уже сегодня обратить на него самое пристальное внимание. Сейчас необходима тщательная и взвешенная политика как Кремля, так и существующих политических сил в этом регионе. В настоящее время остро встал вопрос о подготовке центром комплексной программы социально-экономического и политического развития республик Северного Кавказа, где должны быть учтены все аспекты существующих этнополитических проблем.
«Власть», М., 2007 г., № 9, с. 42-46.
БОЛЬШАЯ ИГРА В СРЕДНЕЙ АЗИИ: СОПЕРНИЧЕСТВО ИЛИ ИНТЕГРАЦИЯ?
В начале 2007 г. Н. Назарбаев вернулся к идсе создания союза государств Центрально-Азиатского региона, волнующей его на протяжении почти двух десятков лет. Бессменному и, похоже, пожизненному лидеру всегда хотелось войти в историю не только в качестве первого президента независимого Казахстана, но и совершить качественный прорыв в преодолении дезинтеграционных тенденций, исторически раздирающих среднеазиатские республики бывшего СССР. Назарбаев заходил к этой идее, родившейся у него в начале 1990-х, с разных сторон, одновременно выступая с рацпредложениями по более тесному взаимодействию в рамках СНГ, затем - ЕврАзЭС. Но масштаб процессов (особенно в Евразийском экономическом сообществе) был явно не тот, которого требовала душа главного интегратора постсоветского пространства. Тем более что Казахстан постепенно преодолевал комплексы бывшей союзной республики, заявив о себе в качестве значимого поставщика энергоресурсов на мировой рынок, провел несколько не популярных, но необходимых реформ, привлек к управлению страной ориентированных на Запад менеджеров новой формации.
Модернизация шла под чутким контролем бывшего советского партийного функционера, который относительно благополучно провел страну через переходный период. Назарбаев настолько прочно закрепился во власти, что многие аналитики затрудняются с первого раза назвать как точное число лет его правления, так и реформ, благодаря которым это правление стало возможным. В самом Казахстане вопрос о «годах» Назарбаева уже давно стал неприличным. Почивать на лаврах не дает лишь идея создания не-
кого объединения, которое Назарбаев мог бы возглавить. Казалось бы, неудачный опыт Центрально-Азиатского союза, который претерпел формальные метаморфозы, но так и не стал реальным механизмом взаимодействия, должен был охладить сторонников объединения пяти бывших союзных республик. Еще в 1993 г. Казахстан, Киргизия и Узбекистан подписали Договор о создании экономического союза и единого экономического пространства (1994), на базе которого возник Центрально-Азиатский союз (ЦАС). В 1998 г. объединение стало Центрально-Азиатским экономическим сообществом (ЦАЭС), в этом же году в него влился Таджикистан. С 2002 г. ЦАЭС вновь было переименовано в организацию Центрально-Азиатское сотрудничество (ОЦАС). В конце 2005 г. произошел процесс «слияния и поглощения» ОЦАС Евразийским экономическим сообществом. Ненадолго волна новых интеграционных прожектов улеглась.
Любой публичный человек рискует со временем стать заложником собственного имиджа, не удалось избежать этого и Назарбаеву. Его очередная объединительная инициатива - на этот раз формирования Союза центрально-азиатских государств на манер Европейского, объединившего бы Казахстан, Киргизию, Таджикистан. Туркмению и Узбекистан в единое пространство, уже не вызвала всплеска дискуссий. Когда в феврале нынешнего года Назарбаев в послании к народу вновь упомянул об идее Евразийского союза, а затем, чуть позже, союза пяти республик Центральной Азии, ее прокомментировали лишь западные журналисты, да и то на волне страстей, кипевших вокруг Казахстана и Назарбаева в связи с выступлениями комика Саши Барона Коэна. The Times окрестила гипотетический союз «Унистаном» и подсчитала примерное число людских и природных резервов мега-проекта. Издание отмечает, что на мировую арену может выйти объединение, население которого превысит 55 млн. человек, а территория будет почти равна территории Евросоюза. По мнению президента Казахстана, «регион может полностью обеспечить себя продовольствием и энергетикой. Даже рынок был бы самодостаточным. Ну, спрашивается, чего еще надо?».
Разобраться в том, что же надо для интеграции Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана, какие политические, экономические и социальные разногласия надо преодолеть и, главное, как договориться по этим вопросам крайне амбициозным лидерам, призван этот материал. «Отправной точкой» выбран
Узбекистан, поскольку, с одной стороны, именно позиция Ташкента, предпочитающего развивать отношения с соседями на двусторонней основе, может стать главным препятствием на пути интеграции. С другой стороны, именно Ислам Каримов в свое время оспаривал у Назарбаева идею объединения в союз сопредельных стран.
Каримов - Рахмонов
Допустим, что пассионарий Назарбаев уговорил своих коллег начать переговоры по формированию единого экономического пространства, которое предполагает свободное перемещение товаров, капиталов, услуг и людей. Тогда обострится одна из самых болезненных проблем региона - неопределенность границ. Наиболее сложными в этом плане считаются отношения Ташкента и Душанбе. На территории Таджикистана проживает около 1 млн. этнических узбеков, число живущих в Узбекистане таджиков еще больше. Узбекская диаспора, считающаяся сплоченной, мобильной, обладающей значительными финансовыми и административными ресурсами, влияет на экономическую и политическую жизнь Таджикистана, лоббируя собственные интересы и интересы своей страны. Таджикская община в Узбекистане, напротив, в массе своей отличается пассивностью, практически не проявляет стремления участвовать в политике. Активность большой узбекской диаспоры в соседней республике приводит к постоянным трениям между таджиками и узбеками.
Не приходится говорить о свободе перемещения людей и в условиях заминированных участков границ. В 2000 г. Узбекистан заминировал участки госграниц с Таджикистаном, объяснив это необходимостью оградиться от террористов и боевиков, которые могут прорваться с таджикской территории. В действительности же Узбекистан стремился создать барьер на пути проникновения не только экстремистов, но и потенциальных беженцев, а также решить в свою пользу территориальные споры с сопредельными государствами.
Отметим, что Казахстан. Киргизия и Узбекистан остаются единственными государствами Центральной Азии, не подписавшими Оттавскую конвенцию 1997 г., которая призвана остановить производство, эксплуатацию, хранение и торговлю противопехотными минами. Злые языки утверждают, что, несмотря на уверения
о разминировании значительных участков госграниц, процесс минирования проблемных зон не остановлен. Личные отношения президентов Ислама Каримова и Эмомали Рахмона без преувеличения можно назвать натянутыми. Во время гражданской войны в Таджикистане Ташкент пытался вести собственную игру на политическом поле охваченной войной республики. Теперь из Душанбе периодически звучат обвинения в том, что Ташкент привечает таджикских оппозиционеров, которые представляют угрозу действующему руководству. Ташкент, в свою очередь, считает таджикскую территорию рассадником религиозного экстремизма и терроризма. Экономический пласт таджикско-узбекских отношений также пронизан принципиальными разногласиями, время от времени приводящими к открытой конфронтации. Одним из самых острых вопросов, решить который не могут пять республик, остается управление скудеющими водными ресурсами региона. В этом плане показателен недавний скандал с расторжением правительством Таджикистана соглашения с «Русским алюминием» О. Дерипаски, в течение трех лет пытавшимся приступить к строительству крупнейшей на постсоветском пространстве Рогунской ГЭС. «Русал» из республики попросили. Теперь правительство Таджикистана не может найти средства для строительства ГЭС. Зато оно не допустило уступок Узбекистану.
Каримов-Бердымухаммедов
Отношения Ислама Каримова с его покойным туркменским коллегой Сапармуратом Ниязовым были откровенно плохими. Последняя двусторонняя встреча лидеров прошла в 2004 г. и, несмотря на тщательную подготовку переговоров «заклятых друзей», не разрешила ни одной из накопившихся проблем. Среди них - введение между Узбекистаном и Туркменией визового режима и вопросы делимитации границы. Пик обострения взаимных претензий пришелся на 2002 г., когда туркменские спецподразделения вторглись на территорию посольства Узбекистана и провели там обыск. Посла объявили персоной нон-грата, инкриминировав ему попытку укрыть на территории диппредставительства бывшего вицепремьера Туркмении Бориса Шихмурадова, обвиненного в организации покушения на Туркменбаши. Нередко президенты Узбекистана и Туркмении обменивались жесткими обвинениями, связанными с распределением водных ресурсов. Зачастую ситуация ба-
лансировала на грани вооруженных столкновений. В 2000-х годах Ташкент и Ашхабад успели поконфликтовать из-за раздела сырья месторождения Кокдумалят, расположенного на территории обеих республик. Сегодня в отношениях двух стран не решены вопросы распределения воды и положения узбеков, проживающих в приграничных районах. Потепления в туркмено-узбекских отношениях после смерти Туркменбаши не произошло и, судя по всему, ожидать больших подвижек в этом направлении не приходится. В Ташкенте с особым вниманием следили за развитием ситуации после смерти Ниязова и за первыми шагами нового главы Туркмении. Интерес мирового сообщества к личности Бердымухаммедова и востребованность Туркмении в качестве крупного партнера - поставщика энергоресурсов, по слухам, вызывает раздражение узбекского президента. Хотя, учитывая прошлые трения между Каримовым и Туркменбаши, октябрьский официальный визит узбекского лидера в Туркмению уже можно считать большим достижением. Круг вопросов повестки дня остался тот же.
Каримов - Назарбаев
Если абстрагироваться от извечного регионального соперничества Казахстана и Узбекистана, двум президентам, Каримову и Назарбаеву, имеющим схожие политические судьбы и возложившим на себя пожизненное президентство, есть что обсудить. Узбекистан и Казахстан во многом определяют безопасность и стабильность всей Средней Азии, но отсутствие согласованной геополитической стратегии двух стран ослабляет их сопротивление исламскому экстремизму. Страны не могут определить дарственную границу как по суше, так и по дну Аральского моря. Узбекистан предъявляет территориальные претензии к Казахстану. К спорным территориям относится Сарыагаш. а также Кировский, Махтаа-ральский и Жетысайский районы Южноказахстанской области, которые в 1956 г. по инициативе Хрущёва были переданы Узбекистану, а затем возвращены Казахстану, хотя и не полностью. Теоретически Ташкент может претендовать на города Туркестан и Сайрам, на 70-80%, населенные узбеками. Астана территориальных претензий Ташкенту никогда не выдвигала, но она обеспокоена потоком мигрантов из перенаселенного Узбекистана и стремится обезопасить свою территорию от их несанкционированного проникновения. Одновременно все среднеазиатские республики ведут подко-
верную борьбу за водные ресурсы, пытаясь заключать тактические союзы друг с другом. Так, недавно Ислам Каримов выразил недовольство тем, что Казахстан, вовлекая в орбиту своего влияния Киргизию и Таджикистан, может использовать их водные ресурсы как инструмент давления на Узбекистан.
Каримов - Бакиев
Около года назад, во время официального визита в Ташкент, президент Киргизии Курманбек Бакиев утверждал, что «узбеков и киргизов нельзя поссорить», а говоря о двусторонних отношениях употребил словосочетание «вечная дружба». Правда, уверения в «совершеннейшем почтении» между лидерами Киргизии и Узбекистана можно назвать вынужденными и обусловленными текущим политическим моментом. Бишкек и Ташкент объединяет стремление подавить исламских экстремистов в Ферганской долине, одинаково опасных для режимов Ислама Каримова и Курманбека Бакиева. Однако внешние и внутренние угрозы не мешают Бишкеку и Ташкенту время от времени выяснять отношения, как это было после андижанских событий, когда узбекская Генпрокуратура обвинила Киргизию в том, что на ее территории действовали тренировочные лагеря боевиков. Граница между двумя государствами сейчас делимитируется. По всему ее периметру существует от 70 до 100 спорных участков. Негативную роль в отношениях Узбекистана и Киргизии играет также анклавный фактор. На территории Киргизии есть два узбекских анклава - Сох и Шахимардан; в Узбекистане - киргизский анклав - село Барак в Ошской области. Вопрос анклавов используется Узбекистаном в качестве инструмента давления на Киргизию. Бишкек, в свою очередь, занимает жесткую позицию в вопросах распределения водных ресурсов, не совпадающую с позицией Узбекистана.
«Евразия», М., 2007 г., № 11, с. 57-60.
