CC BY
4ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 3 (19) 2023
Протоиерей Дмитрий Кирьянов
Богословие в век научной рациональности. Рецензия на книгу: Tanzella-Nitti G. Scientific Perspectives in Fundamental Theology. Understanding Christian Faith in the Age of Scientific Reason. Claremont-CA: Claremont Press, 2022. XVI, 485 p.
УДК [272-1+001:27]+655.552 DOI 10.47132/2541-9587_2023_3_277 EDN CUSTMD
Аннотация: В статье представлен анализ проекта фундаментального богословия в контексте современного научного знания, предложенного католическим богословом Дж. Танцелла-Нитти. Показано, что фундаментальное богословие не может игнорировать достижения современного научного знания как в осмыслении традиционных тем, таких как обоснование и надежность Божественного Откровения, так и в построении богословия творения. Фундаментальное богословие в контексте науки призвано стать лабораторией для развития богословия, которое может вести диалог с современным миром, не игнорируя проблемных вопросов, но разрабатывая их в рамках исследовательских программ. Подчеркивается, что с развитием научного знания вопрос о Боге продолжает оставаться актуальным, поскольку удивительная картина Вселенной, открываемая современной наукой, вопрошает о смысле. Откровение Бога в творении продолжает оставаться не менее значимым, чем в прошлом. Показано, что несмотря на определенную трудность такого диалога, связанную с широкой специализацией наук и расширением нашего знания о мире, фундаментальное богословие и сегодня способно отвечать на существующие вызовы и оставаться актуальным.
Ключевые слова: фундаментальное богословие, вера и разум, наука и религия, космология, эволюция, метафизика.
Об авторе: Протоиерей Дмитрий Викторович Кирьянов
Кандидат богословия, кандидат философских наук, доцент Тобольской духовной семинарии.
E-mail: frdimitry@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7962-2360
Для цитирования: Кирьянов Д., прот. Богословие в век научной рациональности. Рецензия на книгу: Tanzella-Nitti G. Scientific Perspectives in Fundamental Theology. Understanding Christian Faith in the Age of Scientific Reason. Claremont-CA: Claremont Press, 2022. XVI, 485 p. // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. №3 (19). С. 277-294.
Статья поступила в редакцию 19.06.2023; одобрена после рецензирования 03.07.2023; принята к публикации 05.07.2023.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 3 (19) 2023
Archpriest Dmitry Kiryanov
Theology in Age of Scientific Rationality. Review of the book: Tanzella-Nitti G. Scientific Perspectives in Fundamental Theology. Understanding Christian Faith
in the Age of Scientific Reason. Claremont-CA, Claremont Press. 2022. XVI+485 pp. ISBN 978-1946230-55-3
UDC [272-1+001:27]+655.552 DOI 10.47132/2541-9587_2023_3_277 EDN CUSTMD
Abstract: The article presents an overview of the main ideas of the Catholic theologian G. Tanzella-Nitti how to realize the project of fundamental theology in a context of contemporary scientific knowledge. It is shown that fundamental theology cannot ignore the achievements of modern scientific knowledge especially in the investigation of such traditional topics as credibility of Divine Revelation, and in building the theology of creation. Fundamental theology in a context of science have to be a research laboratory for the development of theology, which can engage in dialogue with the public world. This project of laboratory has its goal to honestly discuss any problem issues and to develop some solutions in the framework of research programs. It is emphasized that with the development of scientific knowledge, the question about God continues to be relevant because the grandeur picture of the universe, opened by modern science, asks for meaning. The revelation of God in creation continues to be no less significant than in the past. It is shown that despite many difficulties of such a dialogue, associated with the wide specialization of sciences and the expansion of our knowledge about the world, fundamental theology today is still able to meet any challenges and to be actual.
Keywords: fundamental theology, faith and reason, science and religion, cosmology, evolution, metaphysics.
About the author: Archpriest Dmitry Viktorovich Kiryanov
Candidate of Theology, Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor at the Tobolsk
Theological Seminary.
E-mail: frdimitry@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7962-2360
For citation: Kiryanov D.V., archpriest. Theology in Age of Scientific Rationality. Review of the book: Tanzella-Nitti G. Scientific Perspectives in Fundamental Theology. Understanding Christian Faith in the Age of Scientific Reason. Claremont-CA, Claremont Press. 2022. XVI+485 pp. ISBN 978-1946230-55-3. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2023, no. 3 (19), pp. 277-294.
The article was submitted 19.06.2023; approved after reviewing 03.07.2023; accepted for publication 05.07.2023.
Введение
С момента возникновения в XVII столетии наука стала главным культурным фоном развития человеческой цивилизации, и христианское богословие не может не реагировать на те изменения, которые произошли в картине мира благодаря развитию научного знания. В особенности это касается построения фундаментального богословия или апологетики, которая не может развиваться и отвечать на вызовы современности, оставаясь в стороне от этого развития. На протяжении длительного времени фундаментальное богословие главным образом было посвящено рассмотрению христианского откровения и обоснования его достоверности как основы всякого богословского дискурса. Богословские учебные пособия, в том числе и в области фундаментального богословия, зачастую обращали мало внимания на научную картину мира, главным образом ведя диалог с новоевропейской философской мыслью XVII-XIX вв.
Книга католического священника Джузеппе Танцелла-Нитти — астрофизика, члена Ватиканской обсерватории и профессора богословия Папского университета Святого Креста в Риме, представляет собой попытку выстраивания серьезного диалога фундаментального богословия с современным научным знанием. Танцелла-Нитти начал свою научную карьеру как исследователь в области радиоастрономии в университете Болоньи, где получил степень, изучая явление оптической изменчивости квазаров, затем был астрономом обсерватории в Турине. Став убежденным христианином, богословом и католическим священником, Танцелла-Нитти не утратил своего интереса к науке и пришел к выводу о необходимости соотнести этот интерес с богословским призванием. В результате он становится активным участником многих конференций, посвященных взаимоотношению науки и богословия, а также организатором вебсайта «Междисциплинарной энциклопедии религии и науки» (Inters.org), который является одним из крупнейших онлайн-ресурсов, посвященным исследованию взаимоотношения между наукой и верой. Результатом многолетней работы Танцелла-Нитти стала публикация на итальянском языке четырехтомного труда, посвященного развитию фундаментального богословия в контексте научной рациональности. Рецензируемая книга была адресована англоязычному читателю и охватывает первые два тома итальянского издания.
Танцелла-Нитти подчеркивает, что в книге представлена первая попытка развития фундаментального богословия в контексте современного научного знания, т.е. задачей было не столько предложить статьи о совместимости между верой и наукой, сколько показать, как естественные науки, такие как физика, биология и космология, могут быть использованы в богословии: «Фундаментальное богословие должно исследовать деликатное отношение между историей спасения и историей космоса, между откровением Бога, обращенным к человечеству, и историко-культурным наследием homo sapiens, между действием Бога в природе и в истории и развитием естественных феноменов в пространстве и времени, между верностью Бога Своим обето-ваниям и космическим будущим материи и жизни»1. При этом для автора
1 Tanzella-Nitti G. Scientific Perspectives in Fundamental Theology. Understanding Christian Faith in the Age of Scientific Reason. Claremont-CA: Claremont Press, 2022. P. 7.
апологетика является определяющим измерением фундаментального богословия, его методом, нацеленным на интеграцию человеческого знания, а также осуществление конструктивного взаимодействия с другими отраслями знания в академической среде.
Специфика фундаментального богословия
Первая часть книги «Фундаментальное богословие в научном контексте», включающая четыре главы, посвящена богословию Откровения, а также определению специфики фундаментального богословия среди множества богословских дисциплин. Обращаясь к смыслу слова «апология» как разговору с собеседником, автор подчеркивает, что задача современного фундаментального богословия состоит в том, чтобы находиться в постоянном диалоге с собеседником, т.е. с тем, кто вопрошает об основаниях нашей надежды (1 Пет 3:15), воспринимая его как личность, которая стоит на пути к пониманию предельного смысла существования. Контекстуальный характер фундаментального богословия предполагает решение двух задач: во-первых, «объяснение отношения между верой и разумом способом, уважительным к научному разуму», и, во-вторых, «принятие последнего с целью обеспечения однородного развития догматического знания»2. И если первая задача обычно принималась богословами, то вторая многими и сегодня воспринимается как вызов или угроза, однако Танцелла-Нитти подчеркивает, что вторая задача не менее важна, поскольку необходимо исследовать, «как научное знание может перестать быть для богословия источником проблем и стать положительным источником для размышления»3. Автор признает, что результаты науки могут иметь следствия для широкого спектра богословских вопросов, таких как богословие творения и богословская антропология, этика, эсхатология и т.д.
Характер фундаментального богословия как богословия перед собеседником и богословия в контексте делает его, по мнению автора, «пригодной лабораторией для развития публичного богословия»4, и, следовательно, наилучшей моделью для построения университетского богословия. Такой курс должен стремиться показать, почему «Бог Авраама, который также является Богом Иисуса Христа, есть также Бог философов и ученых»5. При этом Танцелла-Нитти обращает внимание, что такое богословие ведет свой диалог как с гуманитарным, так и с естественнонаучным знанием: «Гуманитарный путь может начинаться с области культурной антропологии, признающей религию как фундаментальную антропологическую константу, делать ссылки на палеоантропологию, феноменологию и психологию»6. Отношение между антропологической проблемой и вопросом о Боге может быть объяснено далее посредством демонстрации конвергенции между антропологией и христологией. Таким образом собеседник постепенно приближается
2 Ibid. P. 20.
3 Ibid.
4 Ibid. P. 29.
5 Ibid. P. 32.
6 Ibid.
к личности Иисуса Христа как Сына Божия, посланного в мир Отцом. В области естественнонаучной подобное вопрошание может начинаться с философско-гуманитарных предпосылок всякой научной деятельности, поскольку «человеческая деятельность наполнена смыслом и открыта к признанию логоса...»7 Танцелла-Нитти подчеркивает неполноту любой эмпирической и формальной системы, которая предлагает себя в качестве предельного ответа на реальность. Эта неполнота должна находиться в отношении «открытости Абсолютному, что дает основание обусловленности природы, и Логосу как предельному источнику рациональности природы.»8 Но даже в контексте университета богословие всегда должно говорить о Боге, поскольку если богословие отказывается от этой роли, то «пустота» вскоре будет заполнена другими действующими лицами. Таким образом, даже во внеконфессиональ-ной среде богословие должно оставаться провозвестием Евангелия и предложением для собеседника оснований веры.
Вторая глава «Надежность Откровения и научная рациональность» рассматривает один из важнейших вопросов христианской апологетики — узнать «твердое основание того учения, в котором наставлен» (Лк 1:3). Танцелла-Нитти подчеркивает, что научная ментальность, ставшая фоном современной культуры, оказывает влияние на восприятие и понимание надежности христианского Откровения. Признавая специфику христианского Откровения и его фундаментальную инаковость по сравнению с научной ментальностью, автор в то же время подчеркивает, что водораздел, посредством которого люди оценивают надежность религиозного послания, не может игнорироваться богословием, которое развивается в контексте науки. Автор признает, что сегодня «научная ментальность несовместима с наивным экзегезисом Писания», и в то же время богослов должен избегать безответственной деконструкции как «методологически антинаучной»9. Это означает сохранение тонкого баланса, который предполагает, что если богословский язык использует концепции, пересекающиеся с законами природы, описываемые естественными науками, то научные данные следует учитывать в рамках библейской герменевтики. При этом Танцелла-Нитти подчеркивает, что надежность свидетельства включает в себя широкий спектр требований, который предполагает синтез интеллектуального знания, любви и святости жизни свидетеля. Интеллектуальная глубина свидетельства имеет немаловажное значение на пути к вере, почему столь важен пример людей науки, являющихся людьми веры.
Демонстрация интеллектуальной глубины свидетельства остается важной для фундаментального богословия и может быть разбита на три задачи: 1) преамбула веры или рассмотрение философского вопроса о Боге, 2) демонстрация ложности суждений, ниспровергающих основные истины веры и 3) аргументы для принятия Откровения серьезно. Этот кропотливый труд включает в себя множество вопросов, возникающих изнутри научного культурного контекста. Прежде всего, существует необходимость лучше описать условия, которые гарантируют надежность христианского послания, начиная
7 Ibid. P. 33.
8 Ibid.
9 Ibid. P. 43.
с его исторических источников и древнейших свидетельств. Следующий шаг касается вопроса о рецепции христианского Откровения. Однако эти шаги сами по себе не являются исключительно предметом интеллектуальной рефлексии, но сопряжены с неизбежностью с личностью самого свидетеля, его стремлением в жизни выразить возвещаемый им идеал. Таким образом, для принятия надежности Откровения необходимо не только внешнее объективное знание об истоках традиции и ее преемственности, но и надежность самого свидетеля, который об этом Откровении возвещает сегодня. Более того, Танцелла-Нитти подчеркивает, что надежность является основным свойством Откровения, полнота которого дана была в личности Иисуса Христа10. Автор называет это измерение субъективно-персоналистским, дополняющим объективное измерение Откровения. Указанное субъективно-персоналистское измерение свидетельства является необходимым вплоть до требования святости свидетеля. Святые засвидетельствовали соответствие между их словами и делами, именно поэтому в Церкви истинными свидетелями веры являются мученики за Христа. Но почему мы вообще должны требовать подобного измерения? И верующие, и неверующие, кто делает акцент на том, что важнейший выбор в своей жизни они приняли сознательно, имплицитно утверждают моральное основание этой надежности. Таким образом, на кону стоят искренность и надежность нашей жизни перед лицом Истины: «В этот момент свобода раскрывает себя как истинная свобода, свобода "Я", которое должно стоять перед "Ты", и "Я" призвано отвечать только перед Богом»11.
Вопрос о Боге в контексте современной науки
Третья глава книги «Современная критика вопроса о Боге в контексте естественных наук» посвящена одной из ключевых тем фундаментального богословия — исследованию рациональных путей человека к Богу. Танцелла-Нитти отмечает, что в XVII-XVIII вв. споры о проблеме Бога привели к критике религии Откровения, возникновению и распространению деизма и атеизма. Ключевой недостаток критики религии, по мнению автора, это априорный отказ от трансцендентного начала и стремление объяснить религию исключительно посюсторонними причинами, в то время как религия сама по себе предполагает встречу, т.е. двустороннее отношение Бога и человека. Феноменологический подход к истории религий показал недостаточность функционального и эволюционного объяснения религии, а философия религии М. Шелера подчеркнула необходимость понимания религиозного опыта человека как обращенного к Иному, перед Которым человек вопрошает о своей собственной жизни и своей собственной смерти. Сегодня критика религии нашла наиболее яркое выражение в т.н. «новом атеизме», представленном взглядами Р. Докинза и Д. Деннета. Вопрос об атеизме ставит перед фундаментальным богословием две задачи: во-первых, слушать критику религии, звучащую в публичной сфере, откуда бы она ни приходила, чтобы понять основания этой критики и помочь христианской миссии.
10 Ibid. P. 56.
11 Ibid. P. 67.
Вторая задача — исследование экзистенциальной и теоретической критики, которая стремится устранить понятие Бога. Танцелла-Нитти признает, что «новый атеизм» скорее заинтересован «в защите специфического образа жизни и создании общественного мнения, которое должно его поддерживать, действуя на уровне сми и извлекая экономические выгоды»12. Здесь мы сталкиваемся не с научным доказательством «несуществования Бога» или ложности религии, но скорее идеологической программой, нацеленной на то, чтобы утверждать обман религии и ложность понятия Бога. Как было в советском прошлом, религия стала рассматриваться как представляющая опасность для счастья индивида и для блага всего общества. Новые атеисты не столько являются сторонниками модели конфликта между наукой и религией в классификации И. Барбура, сколько активными пропагандистами этого конфликта. Любая интеллектуальная позиция, допускающая возможность существования религии, т.е. иной, нежели у новых атеистов точки зрения, считается опасной и требующей ликвидации. Разумеется, что стратегия фундаментального богословия в полемике с новым атеизмом состоит не только в том, чтобы демонстрировать пропагандистскую сущность этого движения, она требует анализа аргументов новых атеистов на теоретическом уровне. Основной для пропагандистской стратегии новых атеистов является т.н. «научный натурализм», который они понимают онтологически, т.е. в том смысле, что существуют только те феномены, которые входят в рамки научного описания. Однако, как справедливо указывает Танцелла-Нитти, такой подход «устраняет и оставляет неразрешимой философскую проблему случайности (т. е. проблему, почему вселенная, которая не является необходимой, все же существует?)»13. Для теиста природа является радикально случайной и для того, чтобы быть постижимой, требует онтологического основания. Для атеиста природа является самодостаточной и постижимой из самой себя: «Атеизм натурализма не является отрицанием суждения "Бог существует", но отрицанием всей метафизической структуры, основанной на опыте, которая характеризует природу как случайную и не являющуюся самодоста-точной»14. Автор стремится показать, что представленная метафизическая позиция не является единственным законным и наиболее правдоподобным способом придать смысл научному пониманию реальности. Танцелла-Нитти подчеркивает, что теистический взгляд более соответствует тому пониманию мира, которое формируется современным научным знанием. В то же время автор признает, что научное знание может служить руководством для лучшей интерпретации христианского откровения. Автор подчеркивает, что наилучший способ противостоять «новому атеизму» состоит в том, чтобы принимать наилучшее научное знание, а не избегать науки совсем.
Для того, чтобы осуществить описываемую программу и показать, что наука открыта трансцендентности, а не замкнута в имманентности, Танцелла-Нитти в четвертой главе «Вопрос о Боге в контексте науки: логос научной рациональности и его открытость Абсолютному» представил программу, которая
12 Ibid. P. 78.
13 Ibid. P. 88.
14 Ibid. P. 89.
опирается на четыре ключевых свойства, демонстрирующих открытость науки трансцендентному. Эта открытость выражена в следующих позициях:
a) «Неполный характер формального языка, указывающий на открытость науки семантике, которая превосходит синтаксис;
b) Онтологически неполный характер физической контингентной реальности, указывающий на открытость науки метафизически необходимому Основанию бытия, которое превосходит эмпирический уровень;
c) Понимание рациональности и постижимости космоса, которые указывают на открытость научного исследования понятию Логоса;
d) Открытость деятельности исследователей поиску истины и предельного смысла, который превосходит науку, но делает науку возможной»15.
Рассматривая первую позицию и давая обзор философии языка и лингвистического анализа в XX в., автор приходит к выводу: «Ссылка на невыразимое проистекает из анализа, присущего научному методу. Изнутри, а не извне, наука приходит к основаниям своего знания. То есть, необходимость в метаязыке возникает как проблема пределов знания, признаваемая в рамках самого языка»16. Прямым следствием этого факта является то, что научные формулировки не могут охватывать все критерии истины и смысла, в которых они нуждаются. Так или иначе они требуют внеэмпирических допущений о существовании вещей. В основании всех наук лежит философия природы, а в основании философии природы — онтология. Но проблема состоит в том, что «онтология, на которой основана философия природы, и которая в свою очередь поддерживает действенность естественных наук, рано или поздно встречается с проблемой случайности бытия»17. Выходов из этого затруднения может быть два: или придать материи свойства абсолютного бытия, или утверждать, что случайность природы обусловлена Абсолютным бытием. Эта метафизическая проблематика становится совершенно неустранимой, когда заходит речь о проблеме существования времени и Вселенной в целом. Танцелла-Нитти подчеркивает, что возможность космологии как науки о Вселенной зависит от «науки о допущениях, которые должны быть сделаны для того, чтобы иметь науку о вселенной»18. Однако, чтобы космология не превращалась в «математическую игру», а продолжала быть наукой о реальной Вселенной, «наука о допущениях» или метафизика должна опираться не на самореферентную материю, а на Абсолютное основание бытия.
Понимание рациональности и порядка во Вселенной является еще одним важным свойством, которое указывает на Трансцендентное. Загадка постижи-мости Вселенной обсуждалась многими учеными и мыслителями от Г. Лейбница и Дж. Максвелла до М. Планка и Р. Пенроуза, а А. Эйнштейн называл постижимость мира «чудом или величайшей тайной»19, однако почему Вселенная постижима и почему ее можно осмыслить и понять, остается загадкой. Постижимость и тонкая настроенность Вселенной для существования
15 Ibid. P. 95.
16 Ibid. P. 99.
17 Ibid. P. 101.
18 Ibid. P. 104.
19 Ibid. P. 106.
в ней биологической жизни уже давно являются темами для размышления ученых, философов и богословов. Эти характеристики Вселенной указывают, по мнению Танцелла-Нитти, на «пространство предельного смысла, рациональной области. "логос".»20
Наконец, существуя в пространстве смыслов, ученый понимает физическую реальность не только как источник рациональной информации, но также и как источник смысла, который заслуживает исследования. По мнению Танцелла-Нитти, естественный мир обладает «диалогической инаковостью», он сообщает «слово» или смысл, который должен услышан и декодирован21. И это декодирование смысла вместе с проблемой случайности Вселенной требует признания того, что есть Некто, кто произносит это слово, вводит смысл во Вселенную, а также соединяет природу и человечество. Автор цитирует высказывание физика М. фон Лауэ, который, говоря об ученых в своей «Истории физики» писал: «Суждение, что научный опыт истины в некотором смысле является "теорией", то есть видением Бога, может быть с искренностью сказано о лучших из них»22.
Самооткровение Бога в тварном мире
Вторая часть книги посвящена главной теме фундаментального богословия — пониманию Откровения. Пятая глава книги «Откровение как личная самоотдача Благословенной Троицы миру» рассматривает вопрос о Божественном Откровении в истории человечества и кульминации Откровения в личности Иисуса Христа. Основанием для этого является понимание, что «религиозное и экзистенциальное стремления человека могут быть наполнены только через отношение с личным бытием»23. Человек был создан для того, чтобы быть участником диалога и быть в общении с Богом. Это персоналистское понимание Откровения является отражением Тринитарной природы Бога, общения Лиц Святой Троицы во взаимной любви. Личная встреча с Трансцендентной тайной может быть осуществлена как в опыте молитвы через сопричастность Христу воскресшему и прославленному, так и посредством нелицемерного поиска человеком истины, блага и красоты, который может быть выражен в том числе и в научном поиске. Следует подчеркнуть, что здесь нет различия или противопоставления между Богом Авраама, Исаака и Иакова и Богом философов и ученых, поскольку это один и тот же Бог, Который вложил в нас жажду истины, блага и красоты, и Который создал этот мир и осуществил спасение через Своего Единородного Сына.
Шестая глава книги «Проявление Бога в природе между религиозным опытом и научным мировоззрением» прокладывает мост от христианского богословия Откровения к науке, опираясь на тот факт, что невозможно изолировать научную деятельность от личного опыта тех, кто ей занимается. Однако и само научное знание становится источником смысла, удивления
20 Ibid. P. 109.
21 Ibid. P.110.
22 Ibid. P. 112.
23 Ibid. P. 119.
и трепета, который может пониматься как некоторый вид ргеатЬи1а fidei, поскольку наука помогает дать новое и свежее понимание традиционной идее «книги природы» с ее порядком и красотой, открывающей Божественное присутствие и замысел. Вопрос о естественном знании Бога в XX в. вызывал множество дискуссий, так что в рамках западного богословия стало непринятым употреблять выражение «естественное откровение». Так, К. Барт фактически отрицает всякую ценность естественного знания о Боге, поскольку лишь Откровение Бога во Христе говорит нам о Боге прямо и непосредственно. С другой стороны, в науке XX в. ряд выдающихся ученых сравнивали научный поиск с видом религиозного откровения или озарения. Даже ученые, известные своим агностицизмом, признавали это. Так космолог Ф. Хойл писал: «Почему в действительности мы занимаемся физикой?.. Реальный мотив, конечно, религиозный... Наша цель та же самая: понять мир и нас самих, а не получить выгоду или оправдать себя посредством производства бесконечного потока технических устройств»24. В этом смысле связь между человеком и природой продолжает оставаться религиозной, но не потому, что природа является источником сакральности, а вследствие того, что люди ищут истину и смысл начиная с природы и в контексте природы, природа стоит между человеком и Богом, побуждая человека искать истину и смысл во Вселенной, открывая таким образом человеку трансцендентное измерение: «Человеческий гений, культурная эволюция и научный прогресс выявляют не только человеческую самотрансцендентность, но также открывают трансцендентность Творца, к которому направлен этот самотрансцендент-
" 25
ный динамизм» .
Неудивительно, что следующая глава книги «Метафора двух книг: интригующий исторический путь» посвящена рассмотрению того, как соотносились в христианской традиции опыт Божественного Откровения, выраженный в словах пророков и личности Иисуса Христа, с опытом Откровения Бога в природе. Современный диалог между наукой и религией часто представлен в виде сопоставления «Книги природы» и «Книги Писания», имеющих одного автора — Бога. Танцелла-Нитти прослеживает длительную христианскую традицию использования метафоры двух книг, которая, тем не менее, меняет свой характер и содержание с течением времени. Если у отцов Церкви IV в. Книга природы представляла собой вид Откровения для тех, кто не способен читать Писание, то с XVI в. она становится открытой только для тех, кто способен понять ее язык, поскольку она написана, как подчеркивал Г. Галилей, на языке математики. И все же метафора двух книг является важным инструментом фундаментальной теологии, поскольку позволяет продемонстрировать, что тварный мир и Откровение Бога в Св. Писании имеют одного автора, но выражены различными языками и требуют труда интерпретации. Танцелла-Нитти представляет панорамный обзор истории этой метафоры в христианской традиции и обсуждает вопрос о ее актуальности в рамках современного диалога науки и богословия.
24 Р. 151.
25 Р. 156.
В следующей главе «Откровение Бога через творение: между заветом и обетованием» Танцелла-Нитти подчеркивает изначальную связь между Божественным Словом и творением. Св. Писание говорит о том, что твар-ный мир был создан через Слово. В согласии с кенотическим богословием Дж. Хота, Танцелла-Нитти утверждает, что тварный мир причастен динамике между обетованием и исполнением, он находится в становлении и только призван достичь состояния исполнения в пасхальной тайне Христа, когда «Бог будет все во всем» (1 Кор 15:28). Отсюда следует, что откровенное измерение творения состоит не в возможности философско-рациональных путей к Богу, но скорее в факте, что «человек является реципиентом Божественного Откровения и способен осмысленно воспринимать творение»26. Другой важный аспект Божественного Откровения через творение состоит в том, что оно обладает универсальностью и позволяет говорить с людьми различных культур о едином истинном Боге. Наконец, Откровение Бога через творение имеет моральные следствия, которые связаны с пониманием добродетельной жизни, праведности и святости. В современном контексте Откровение Бога в творении является важным, поскольку научное познание природы может стать пропедевтикой Евангелия. Если ученый испытывает трепет и удивление в процессе постижения физического устройства космоса или биологической жизни, то задача фундаментального богословия, по мнению Танцелла-Нитти, состоит в том, чтобы «подчеркнуть истинный религиозный смысл этого Откровения Бога в природе»27. В этом смысле научное исследование не только указывает на онтологические реальности, превосходящие эмпирический уровень, но научная культура может приготовить нас к тому, чтобы слышать Откровение Бога в природе, слово творения.
Острые вопросы диалога науки и богословия в современном мире
Третья часть книги «Научные перспективы в отношении христианского Откровения» посвящена рассмотрению наиболее сложных вопросов соотношения современного научного знания и христианского вероучения. Этот раздел начинается с главы «История космоса и история спасения: уникальность событий христианства и универсальность научного подхода», посвященной исследованию вопроса о значении исторического Откровения Бога во Христе в контексте научного знания. Здесь автор развивает христоцентрич-ное богословие творения, которое подразумевает, что тварный космос создан в Логосе и посредством Логоса. Когда мы смотрим на нашу Вселенную с ее бескрайними просторами и миллиардами звезд и галактик и сопоставляем эту картину с библейским посланием, придающим исключительную уникальность событиям на крошечной планете Земля, то с неизбежностью возникает вопрос о том, как возможно примирить универсальность науки с партикуляр-ностью христианского Откровения. Чтобы еще более подчеркнуть сложность проблемы, Танцелла-Нитти посвящает целый раздел главы демонстрации глобальности пространства и времени и ставит вопросы: «Почему Творец этой
26 Ibid. P. 206.
27 Ibid. P. 233.
вселенной, столь огромной и протяженной, открывает Себя в этом конкретному уголке космоса именно в этот момент времени? Почему содержание этого откровения, кажется, не имеет никакой отсылки к космологическому контексту, открываемому наукой? Почему человечество наслаждается привилегией считать человеческую природу Иисуса из Назарета возвышенной до канона всеобщего восстановления и нового творения?»28
Отвечая на первый вопрос, автор обращается к анализу физических закономерностей или т.н. «антропных совпадений», которые предполагают, что существование биологии и человечества находится в прямой зависимости от всей истории Вселенной. Это значит, что несмотря на свою огромность, Вселенная в некотором смысле «предполагала» возможность появления в ней человека на определенной стадии ее существования. Обращаясь далее к Св. Писанию, Танцелла-Нитти также подчеркивает, что библейские авторы, как и мы сегодня, понимали огромность творения и неспособность человека полностью понять мир, в котором мы живем (Пс 8:4-6). В то же время автор подчеркивает, что изначальная пригодность Вселенной к появлению в ней человека имеет с богословской точки зрения фундаментальное значение, поскольку «в сердце и центре творения находится любовь Триединого Бога, который отдает Себя миру посредством причастности его бытию, и через воплощение Слова принимает на себя логику материи, пространства и време-ни»29. Новозаветное послание подчеркивает также, что вся Вселенная сотворена «через него и для него» (Кол 1:16). Танцелла-Нитти указывает, что эта «логосность» творения крайне важна в том числе и для научного понимания Вселенной: «Только во вселенной, мыслимой таким образом, может возникнуть убеждение, что истина вещей не является просто продуктом наших умов или вопросом абстрактной согласованности, но скорее подразумевает встречу с реальностью и соответствие наших умов самим вещам»30. Кроме того, мир, созданный посредством Слова, включает в себя специфическое диалогическое измерение, которое предполагает, что Вселенная, обращаясь к нам, ставит перед нами вопрос о своей смысловой наполненности: «Если вселенная является результатом действия Творца Логоса, и, следовательно, Разума, то разумно утверждать, что этот Логос является предельным источником информации и замысла, существующего в природе»31. Этот рациональный характер мира, будучи предварительным условием его постижимости и самого существования, даже на эмпирическом уровне делает законным вопрошание об источнике информации, которую содержит Вселенная.
Следующие главы посвящены наиболее проблемным вопросам взаимоотношения богословия и науки, связанным с теорией эволюции. Так, глава 10 «Откровение Бога в эволюционирующем космосе: появление homo sapiens на земле и вопрос о жизни во Вселенной» уже самим своим названием подчеркивает всю сложность рассматриваемой проблематики. Танцелла-Нитти пишет: «Говоря с собеседником, который знает время появления homo sapiens
28 Ibid. P. 244.
29 Ibid. P. 249.
30 Ibid. P. 259.
31 Ibid. P. 263.
и способы возникновения этого биологического вида из общего ландшафта других живых существ, фундаментальное богословие должно ответить, почему разумно верить, что Творец вселенной пожелал открыть Себя людям и сообщить им специфическую задачу»32. Автор справедливо признает, что предложенные богословами решения поставленных проблем не присутствуют в учебниках, которые нацелены на формирование духовенства, более того, они крайне редко рассматриваются в книгах, адресованных широкой аудитории, в которых просто декларируется совместимость между наукой и богословием33. Чтобы исправить этот недостаток, Танцелла-Нитти дает обзорное представление об эволюции вида homo и переходит к рассмотрению одного из ключевых богословских вопросов — с какого времени мы можем говорить об анатомически современном человеке как носителе образа Божия?34 Однако проблема состоит в том, что мы не имеем ясной характеристики того, что следует подразумевать под образом Божиим в контексте эволюции homo sapiens. Богословское понятие «образа Божия» не транслируется однозначным образом в совокупность критериев, которые могли бы быть доступны эмпирическому исследованию. Танцелла-Нитти, как и многие другие исследователи, в качестве такого критерия выбирает понятие «религиозного чувства», которое выражает себя в практике погребения умерших. Как показывают современные исследования, эта практика становится общей для всех вариаций homo sapiens с периода около 90.000 лет назад35. Однако действительная проблема состоит в том, что эволюционная картина развития homo не имеет четких переходов, которые бы позволяли говорить о том, когда появился человек как носитель образа Божия. Неудивительно, что в богословской литературе существует широкий спектр точек зрения по этому вопросу. Танцелла-Нитти, подчеркивая трудность и деликатность этих вопросов, к сожалению, не предлагает какого-либо своего варианта их разрешения. В итоге общая картина этой главы остается проблематичной.
Продолжая рассматривать вызовы эволюционной картины мира, автор посвящает следующую, 11 главу «Философский дарвинизм и критика Откровения Божия в природе и истории» анализу мировоззренческих течений, которые имеют своим основанием дарвиновскую картину эволюции. Прежде всего Танцелла-Нитти проводит классическое разделение между философским дарвинизмом и научной теорией. Далее автор анализирует представленную философскими дарвинистами критику естественной теологии, поскольку «если природа более не может рассматриваться как содержащая какие-либо знаки присутствия Бога... то любое утверждение в отношении природы как места Откровения Божия с неизбежностью ошибочно»36. Соглашаясь с критикой естественной теологии У. Пэйли, Танцелла-Нитти подчеркивает в противоположность Р. Докинзу, что даже после Дарвина естественная теология имеет право на существование, однако ее характер
32 Ibid. P. 275.
33 Ibid. P. 277.
34 Ibid. P. 282.
35 Ibid. P. 283.
36 Ibid. P. 326.
пропедевтический, а не демонстративный. Пропедевтичность естественной теологии выражена ярко в высказывании кард. Дж. Г. Ньюмана: «Я верю в замысел, потому что я верю в Бога; а не в Бога, поскольку я вижу замысел»37. Следует подчеркнуть, что телеологическая аргументация, присутствующая в сочинениях отцов Церкви и средневековых схоластов, не была отвлеченным рассуждением «от замысла к Богу», но скорее размышлением о замысле и премудром устройстве мира в контексте их христианской веры. Тем не менее, Танцелла-Нитти обращается к важному вопросу о том, действительно ли дарвиновская эволюция совершенно устраняет всякий разговор о телеологии в контексте науки. Анализируя взгляды Ч. Дарвина и Т. Гексли, автор приходит к выводу, что дарвиновская парадигма устраняет только некоторые типы телеологии, но не телеологию как таковую: «Дарвиновские механизмы не касаются представления о случае, философски понимаемом как прямое отрицание какой-либо финальной направленности; скорее они касаются эмпирической или вычислительной случайности»38. Как показал эволюционный биолог С. К. Моррис в своей модели конвергентной эволюции, даже в различных условиях и у различных видов наблюдаются конвергентные пути развития сходных морфологий, что свидетельствует о сохранении телеологии в эволюционных описаниях жизни. Завершая анализ философского дарвинизма, автор приходит к выводу, что «эволюция нуждается в понятиях, которые являются нематериальными по форме, концепциями, которые принадлежат философии природы, открытой причинности Трансцендентного Логоса, находящегося вне эмпирического порядка»39. Вместе с тем Танцелла-Нитти признает, что эволюционная картина мира не только говорит о телеологии и финальности, но также о боли и страдании творения в его существовании, которая была акцентирована еще в переписке Ч. Дарвина и А. Грэя в середине XIX в. Автор признает, что «борьба и страдание теперь интерпретируются как объяснение целого как такового. Физическое зло перестало быть случайным и стало правилом»40, и дает интерпретацию физического зла как связанного с конечностью и тварностью. Он подчеркивает, что понятия зло, страдание, смерть и жизнь являются глубоко экзистенциальными и не выводимыми из концепций биологии, но скорее отраженными в биологии и в живых существах: «Эти экзистенциальные понятия принадлежат главным образом миру личного бытия, миру духа. Только с обращением к этому миру они могут быть рассмотрены и разрешены. Если проблема зла вовлекает тайну, то место этой тайны не в материальной природе, а в том, что ее способно превзойти»41. Танцелла-Нитти соглашается с кенотической теологией творения, предложенной Дж. Хотом и полагает, что настоящее состояние мира обусловлено его незавершенностью, тем, что мир находится в становлении и движется к своему окончательному осуществлению в эсхатологическом будущем в перспективе конечного преображения всего тварного мира через причастность Христу
37 Ibid. P. 330.
38 Ibid. P. 333.
39 Ibid. P. 335.
40 Ibid. P. 344.
41 Ibid. P. 349.
воскресшему и прославленному: «Из тайны смерти и воскресения Христа богословие получает свет, который может предложить научной и философской мысли, состоящий в том, что последнее слово не смерть, но любовь»42.
Поскольку Бог христианского Откровения — это Бог, который действует в истории творения и в истории человечества, и поскольку научная рациональность, развивавшая начиная с XVII в. механистическую модель мира, не предполагала действия иных причин, кроме физических законов, неудивительно, что следующая глава книги «Действие Божие в природе в контексте эпистемологии законов природы» посвящена рассмотрению этой сложной проблемы. Танцелла-Нитти ставит перед собой две задачи: 1) рассмотрение проблемы чуда и 2) возможность распознания действия Божия в мире, который описывается естественными законами. В связи с этим автор ставит три вопроса:
a) возможен ли сегодня богословский дискурс о чуде, уважающий научное знание и способный ответить на философские возражения?
b) должно ли богословие, которое подчеркивает онтологическое измерение чуда, продолжать ссылаться на понятие «законов природы» с учетом данных эпистемологии науки?
c) может ли богословие чуда быть осмысленным для самих ученых как на личностном уровне, так и с точки зрения научной рациональности?43
Чтобы ответить на поставленные вопросы, Танцелла-Нитти сначала рассматривает историю философской критики чуда от Б. Спинозы до философа XX в. Э. Флю. Признавая законность критики чуда, представленную Флю, Танцелла-Нитти все-таки подчеркивает, что поскольку в христианском богословии автором чудес является Бог, т. е. субъект, личность, то признание события чудом всегда предполагает личностное понимание события как несущего определенный смысл и значение. С точки зрения эпистемологии естественных наук любые события, которые происходят в природе, так или иначе рассматриваются как события естественные. Ссылаясь на библеиста К. Леон-Дюфура, автор подчеркивает, что Библия не отстаивает понимания чуда как исключения из законов природы, «поскольку в таком случае она бы ставила Творца в противоречие с самим собой»44. Таким образом, чудо с нашей точки зрения может представляться как нарушение законов природы в той форме, в какой они известны нам, однако в контексте богословия творения, понимаемые как действия Творца в тварном мире, эти события могут быть вполне соответствующими характеру природы как творения и быть естественными с точки зрения Самого Творца: «Чудо может быть представлено как "конфигурация событий", невероятная и все же возможная серия совпадений естественных феноменов, которая в своей неожиданной и скоординированной встрече несет знак и намеренное послание личного Творца»45.
С другой стороны, Танцелла-Нитти признает, что далеко не все события чуда могут быть интерпретированы подобным образом, поэтому считает необходимым подчеркнуть онтологическое измерение чуда, которое может
42 Ibid. P. 358.
43 Ibid. P. 362.
44 Ibid. P. 373.
45 Ibid. P. 375.
быть скрыто от ученого в силу уникальности и неповторимости самого явления. Но скрытость онтологического измерения отнюдь не означает, что чудо противоречит научному знанию, это скорее означает, что взаимодействие Бога с тварным миром включает в себя те аспекты, которые не могут быть представлены в рамках научного описания. Сегодня это особенно важно подчеркнуть, когда даже в рамках философской интерпретации отдельных теорий, таких как квантовая механика, допускается возможность онтологической открытости мира. Кроме того, эти события, как справедливо указывает Танцелла-Нитти, подчеркивают эсхатологическое измерение чуда, являясь своего рода «окнами нового творения», возвещающими эсхатологическую реальность царства Божия46. Осмысление действия Божия и феномена чуда в диалоге с научным знанием вновь и вновь приводит исследователей к пониманию того, что «реальность является многослойной, организованной в виде иерархических уровней постижимости и причинности»47.
Последняя глава книги «Откровение предельных реальностей: космическое измерение христианской эсхатологии» посвящена рассмотрению вопроса о надежности христианского упования в контексте современного знания о Вселенной. Многие участники современного диалога науки и богословия обращали внимание на то, что рассказ, представленный новозаветным Откровением, подчеркивает осуществление христианской надежды в эсхатологическом будущем мира, в то время как рассказ, представленный научной космологией, дает весьма пессимистичный сценарий будущего Вселенной. Могут ли два этих рассказа быть согласованы между собой, и если да, то как возможно это согласование? Сценарий будущего Вселенной, созданный научной космологией, предполагает, что Вселенная неминуемо погибнет или в ужасающем холоде бесконечного расширения, или в невероятной жаре обратного сжатия. Непрерывная эволюция Вселенной выглядит так, что она не предполагает никакого эсхатологического осуществления. Провозвестие Нового Завета, напротив, предполагает, что эсхатологическое будущее выражается в преображении всего тварного космоса в новое лучшее состояние по образу Христа воскресшего и прославленного, Который является началом нового творения. Таким образом, христианское провозвестие предполагает прерывность в описании существования тварного мира. Могут ли эти две стороны творения — прерывность и непрерывность — быть согласованы между собой?
Следует отметить, что даже научная картина будущего Вселенной отнюдь не предполагает ее вечного существования, поскольку все, что имеет начало, т.е. относится к тварному бытию, имеет и конец. Конечность творения акцентировалась в прошлом многими отцами Церкви как указывающая на необходимость и, в некоторым смысле, неизбежность прерывности для осуществления эсхатологического будущего. Это предполагает, что сценарий будущего Вселенной, предлагаемый современной наукой и исходящий из далеко не полного знания о Вселенной, не может рассматриваться как окончательный и безусловный вывод. Танцелла-Нитти вслед за другими
46 Р. 384.
47 Р. 404.
богословами, занимающимися диалогом науки и религии, такими как В. Пан-ненберг, Дж. Полкинхорн и др., подчеркивает, что эсхатологическое будущее Вселенной включает в себя как аспекты непрерывности, так и аспекты прерывности: «Вера в Воскресшего помогает нам распознать элементы физического космоса, который готов к трансформации и возвышению, как место неполноты и открытости к новым формам бытия, превосходящим природу. Однако Вселенная также открывает элементы сопротивления и деградации, дисгармонии и конфликта, которые должны быть отвергнуты. Первое предназначено к тому, чтобы показать свой истинный потенциал в эсхатоне, в то время как последнее преходяще»48.
В то же время необходимо подчеркнуть, что потенциал творения не может быть нами постигнут во всей полноте в его текущем состоянии. Если бы мы были сторонними наблюдателями эволюции нашей Вселенной спустя 380.000 лет после начала расширения, когда она только стала прозрачной для излучения, или даже позднее, спустя, например, миллиард лет, мы вряд ли могли ожидать того, что Вселенная «беременна жизнью» и не просто жизнью, но разумной жизнью, которая будет способна познать смысл самой Вселенной. Должно было пройти еще порядка 7 млрд лет, чтобы на одной из планет на краю одного из рукавов одной из обычных спиральных галактик возникла одноклеточная жизнь, и еще более 3 млрд лет, чтобы появилась жизнь разумная. И все же сегодня из данных самой науки мы знаем, что фундаментальные константы природы имеют такие значения, фиксированные с первых мгновений существования Вселенной, которые допускают появление в ней жизни на определенном этапе ее существования. Для гипотетического стороннего наблюдателя эта «беременность жизнью» Вселенной не была бы очевидной на протяжении многих миллиардов лет, и эта многомиллиардная история не давала бы никакой надежды на то, что во Вселенной возникнем мы, и все же мы видим, что эта возможность была вложена во Вселенную с самого начала. Танцелла-Нитти подчеркивает, что творение является неоконченным, и цель этого уникального божественного проекта состоит в том, чтобы призвать творение и его разумных существ особым образом стать причастными жизни Бога: «Это осуществляется через историю материальной и темпоральной Вселенной, которая должна содержать в себе семена нового духовного и вечного рождения. Время и материя являются необходимыми элементами этого проекта, элементами, которые должны быть преображены, но не устранены»49.
Заключение
Проект фундаментального богословия в контексте современной науки, предложенный Дж. Танцелла-Нитти, является приглашением к серьезному и вдумчивому диалогу с современным научным знанием.
Возможность такого диалога обусловлена, с одной стороны, тем фактом, что христианское богословие творения оказало существенное влияние
48 Ibid. P. 426.
49 Ibid. P. 431.
на развитие новоевропейской науки, а метафора двух книг — книги Божьих слов (Писания) и книги Божьих дел (Природы) — продолжает играть важную роль в осуществлении взаимодействия науки и богословия и сегодня.
Основанием для необходимости такого диалога как со стороны научного, так и со стороны религиозного сообщества является стремление понять и осмыслить мир, которое предполагает не только построение теоретического знания о нем, основанного на математических законах, но также осмысление этого знания как вопрошания о реальности, которая находится на более фундаментальном уровне.
Вызовы, поставленные эволюционной биологией перед христианским богословием, в особенности понимание эволюционного прошлого человечества, продолжают оставаться до конца не разрешенными и предполагают возможность дальнейшего диалога в рамках проекта исследовательской лаборатории, предложенного Танцелла-Нитти.
Сегодня ученый-христианин нуждается в пастырских ресурсах, обращенных к его разуму, чтобы достичь большего понимания аспектов своей веры, которые имеют связь с его научными исследованиями, достигая таким образом синтеза своей христианской веры и научного знания. Со своей стороны, Церковь должна признать, что наиболее важными проповедниками в мире науки и технологии являются не священники и богословы, но верующие миряне, которые профессионально занимаются научными исследованиями.
Книга представляет собой ценный вклад в современное богословское знание и несомненно будет полезна преподавателям и студентам, интересующимся вопросами диалога науки и богословия, а также всем, кто размышляет о роли христианской теологии в современном научном контексте, поскольку аргументированно подчеркивает актуальность христианского богословия и необходимость его влияния на современную академическую среду как равноправного, вдумчивого и серьезного собеседника и партнера.
Источники и литература
1. Tanzella-Nitti G. Scientific Perspectives in Fundamental Theology. Understanding Christian Faith in the Age of Scientific Reason. Claremont-CA: Claremont Press, 2022. XVI, 485 p.
