CC BY
73Humanity space International almanac VOL. 8, No 5, 2019: 661-677
Благотворительная деятельность митрополита Нестора (Анисимова) в Китае
А.Б. Ефимов
Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет 127051, г. Москва, Лихов пер., д. 6, стр. 1 Saint Tikhon's Orthodox University of Humanities Likhov side street, 6, building 1, Moscow 127051 Russia e-mail: missioner2017pstgu@gmail.com
Ключевые слова: митрополит Нестор, благотворительность, Церковь, Харбин, беженцы, сироты, русское Зарубежье, Дом Милосердия. Key words: metropolitan Nestor, charity, Church, Harbin, refugees, orphans, Russian Abroad, House of Mercy.
Резюме: Нестор (Анисимов), впоследствии митрополит, в 1907 году стал священником и монахом и уехал служить на Камчатку, где много сделал для облегчения жизни коренных камчатских народностей. Ему удалось начать возрождение Камчатки. После революции он оказался в Харбине, где развернул, используя свой богатый опыт, широкую благотворительную деятельность по спасению детей, юношества и многих иных беженцев. Abstract: Nestor (Anisimov), subsequently the metropolitan, in 1907 became the priest and the monk, went to serve to Kamchatka where he made much for simplification of life of the Kamchatka' nationalities. These deals managed to begin revival of Kamchatka. After the revolution he lived in Harbin where developed, making use of his wealthy experience, a broad charity activity on rescue of children, youth and many other refugees.
[Efimov A.B. The charitable activities of Metropolitan Nestor (Anisimov) in China]
Начало двадцатого века для России характеризуется не только бурным развитием промышленности, науки, культуры, но и расцветом благотворительности. Значительная часть благотворительности, благотворителей и соответствующих учреждений была связана с Церковью. Опыт организации русской благотворительности того времени сегодня систематически изучается (Постернак, 2001). Особенностью русской благотворительности было то, что часто она совмещалась с освоением огромных мало населенных труднодоступных территорий. Проблемам и традициям освоения территорий России посвящены сегодня многие исследования (Гуня, Ефимов, 2016: 3-10). Православное освоение Сибири и Дальнего Востока, Русской Америки, имеет
большую и интересную историю (Ефимов, 2007: 720).
При этом сочетание экономического, политического, культурного и духовного освоения далеких территорий был накоплен весьма значительный опыт. Ярким представителем организации такого освоения Камчатки является митрополит Нестор (Анисимов).
Камчатка с островами - это богатый регион с уникальной природой, богатый рыбой, морским зверем, пушниной был слабо населен местными народами и подвергался в начале XX века хищническому освоению. У Церкви не хватало сил окормлять эту труднодоступную территорию. В XIX веке на Камчатке много потрудился епископ Иннокентий (Вениаминов), впоследствии митрополит Московский. В начале XX века туда был направлен молодой иеромонах Нестор (Анисимов). Кроме церковного окормления ему удалось привлечь внимание Церкви и общества, в том числе семьи государя, к жизненно важным проблемам жителей Камчатки. В результате на Камчатку отправлялись вагоны с разборными школами, храмами, больницами. Поехали люди из центральной России для жертвенного служения местным малым народам. Одним из пунктов такой помощи стал созданный о. Нестором лепрозорий. Планировалось создать лечебницу на горячих целебных источниках Паратунки. Возрождение Камчатки было прервано революцией. Впоследствии в Китай епископ Нестор перенес традиции и огромный опыт организации благотворительности.
Митрополит Нестор (в миру Николай Алексеевич Анисимов) родился в Вятке в семье военного чиновника в 1885 году. Во время его учебы в Казани в реальном училище смертельно заболела его мама, но была исцелена молитвой преп. Иоанна Кронштадского. В 1905 году он поступил в Казанскую духовную академию, а в 1907 году стал священником и монахом и отправился миссионером на Камчатку. Подвижническое служение его было успешным и привело его в Москву и в Петербург за помощью, бедствующим народам Камчатки. Ему удалось получить поддержку как материальную, так и в транспортных перевозках на Камчатку, в том числе от семьи императора. Было создано Благотворительное Камчатское Братство с отделениями в Москве, Киеве и других городах, и на
Камчатку стали прибывать вагоны благотворительной помощи: одежда, лекарства, разборные храмы, школы и т.д. В 1914 году иеромонах Нестор оказался в России и качестве военного священника отправился на фронт, возглавив санитарный отряд, за что был награжден орденами. В 1916 году он стал епископом Камчатским и Петропавловским и участвовал в Церковном Соборе в Москве в 1917-1918 годах. После ареста, заключения в тюрьме и освобождения по ходатайству Поместного Собора ему пришлось покинуть Москву и после длительного путешествия он снова на Камчатке. Однако Камчатка занята большевиками, и епископ Нестор оказался в Японии, затем во Владивостоке. С весны 1921 года он часть времени проводит в Харбине, куда окончательно переехал осенью 1922 года, после поражения белого движения в Приамурском крае.
После подписания «Контракта на постройку и эксплуатацию Китайской Восточной железной дороги» в 1896 году (КВЖД) начались изыскательские и строительные работы, так что КВЖД вступила в строй еще до русско-японской войны. Первый барак для рабочих был построен в Харбине в мае 1898 году. К концу 1899 года в Харбине жило уже 14000 российских граждан и несколько тысяч служащих Охранной стражи, был выпушен первый номер газеты «Харбин». В декабре 1900 года был освящен построенный недалеко от вокзала деревянный храм святителя Николая, в 1922 году переименованный в Кафедральный Собор. В 1900 году летом восставшие китайцы -«боксеры» осадили Харбин и разрушили сотни километров уложенного железнодорожного полотна. В боях с восставшими китайцами Охранная стража потеряла около тридцати человек, но подошли войска из Хабаровска и город был спасен. В июле 1903 года началась эксплуатация КВЖД.
В 1903 году в Харбине была проведена перепись населения; в нем оказалось более 44 тысяч человек, из них русских - 15 579.
В 1904- 1905 годах Харбин превратился в центр обеспечения 400-тысячной русской армии, действовали 6 больниц и 20 госпиталей, лазареты Красного Креста. Огромный объем военных заказов стал мощным стимулом экономического расцвета Харбина. За время войны вокруг Нового города и
Пристани возникло множество поселков, которые со временем вошли в черту города.
Особенностью Харбина был высокий уровень высшей и средней интеллигенции. Возникло много техникумов, курсов, школ с высоким уровнем образования; появились детские сады -«детские маяки».
Вдоль всей КВЖД возникали поселки. Большинство казаков после окончания службы в Охранной страже селились вдоль линии КВЖД и создавали свои хозяйства. Так возникли поселки: Манчжурия, Хайлар, поселки Трехречья. Здесь образовалось ядро казачества в Маньчжурии, создавшего свой особый мир.
Так в Маньчжурии вдоль КВЖД сформировалось «государство в государстве» со своим многонациональным населением, с «главой государства» в лице Управляющего КВЖД, полицией, судом, с собственной системой образования и здравоохранения. Значительный приток российского населения, принесшего русскую культуру и русскую духовность и забота администрации о сохранении русского образа жизни - все это создало за 20 лет уникальный город Харбин.
Поражение белых армий вызвали исход русских людей за пределы России. Около 500 тысяч человек оказались, пусть временно, в Маньчжурии. К началу 20-х годов здесь было примерно 300 тысяч православных людей, в том числе около 100 человек духовного звания. В подавляющем большинстве это бездомные, оборванные, голодные и дезориентированные люди.
Харбинцы приняли беженцев с пониманием и состраданием. Среди прибывших большой процент составляли специалисты: инженеры, врачи, юристы, педагоги, коммерсанты, духовенство и другие.
В 1920 году они стали создавать общества взаимопомощи. Помощь нуждающимся оказывали различные благотворительные организации. С декабря 1934 года русская эмиграция находилась в ведении Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии (БРЭМ) и в ней насчитывалось около 60 тысяч эмигрантов. В Харбине в конце 1917 года приезжих было около 40 тысяч, а в середине 20-х годов - уже более 180 тысяч.
При церковных приходах были устроены дешевые или бесплатные столовые, открылись четыре церковных приюта и две церковные больницы для неимущих. Для них собирали и раздавали одежду, белье, обувь, помогали найти жилье, работу. В условиях массового притока беженцев харбинцев отличала русская жертвенность. Кроме беженцев они помогали и голодающим крестьянам в Северном Китае (1920, 1923, 1928 гг.), и жителям Японии после землетрясений (1923, 1927 гг.), и тысячам голодающим в Советской России. С 1921 по 1924 годы в Россию шли эшелоны с мукой, крупой, с другими продуктами, с медикаментами и одеждой.
1 марта 1923 года епископ Нестор учредил свое первое благотворительное заведение - Кружок ревнителей православия и сестричество при Иверской церкви, а в августе, опираясь на поддержку муниципалитета, - патронат для престарелых и хронически больных людей. Около пятнадцати человек нашли здесь кров и необходимую помощь. Первоначально это был открытый в наемном помещении дом для психически больных людей. При приюте была открыта и домовая церковь в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» (ГАРФ. Ф.6343. Оп.1 Д.233. Л. 75об).
Вскоре в Кружок ревнителей православия и сестричество входило уже около 150 человек. На их членские взносы, пожертвования и средства, полученные от работы церковного киоска и проводимых периодически благотворительных базаров-лотерей, оказывалась посильная помощь многим обращавшимся с просьбами о помощи людям. Помимо сбора средств, белья, одежды и множества других забот, сестры-ревнительницы с исключительным усердием и любовью поддерживали благолепие Свято-Иверского храма и порядок во время совершавшегося там богослужения (Газета «Свет», 1923).
Осенью 1923 г. епископ Нестор занимался уже сбором пожертвований на приют и православную гимназию для мальчиков при Свято-Иверском Богородицком братстве. Устроенный по типу военно-морских училищ и кадетских корпусов Российской империи, приют получил название «Русский Дом» и стал любимым детищем Владыки, созданным по подобию Дома трудолюбия Св. Иоанна Кронштадского. 1
ноября, в день памяти о. Иоанна Кронштадтского, епископ Нестор совершал в Иверском храме литургию и панихиду по своему великому наставнику. Затем он служил 3 и 4 ноября, в день Казанской иконы Божией Матери. 6 ноября владыка служил в домовой церкви приюта для хроников (Газета «Свет», 1923). Такой была обычная жизнь Владыки.
14 ноября 1923 г. епископ Нестор выехал в Японию, где после страшного землетрясения, случившегося 1 сентября, была разрушена Православная Миссия и в одном только Токио погибло 58 тысяч человек. Впоследствии владыка Нестор писал: «Я был в Токио через месяц (в нач. октября?) после землетрясения, был на огромной площади Хонджо, где видел несметные горы костей - пятьдесят восемь тысяч скелетов, сложенных пирамидами. Все эти останки людей, погибших на этой площади во время землетрясения. Из всего этого множества народа спасся только один мальчик, которого подняло ветром и бросило в реку Хонджо. Когда мы с владыкой Сергием подошли к этому страшному месту, к нам обратились с просьбой о молитве православные японки, скорбевшие над костями своих близких родных, и мы с Владыкой молились над этими грудами костей, где были сложены вместе останки и христиан, и язычников, и православных, и инославных. Японцы, окружавшие нас, пережившие эту ужасную национальную трагедию, молились вместе с нами... Православная Церковь в Японии пострадала от последствий землетрясения ужасно: был разрушен и сгорел прекрасный Токийский собор, центр православия в Японии. Миссия и Церковь оказались в ужасном положении, лишившись всего имущества, скопленного в течение десятилетий на добрые жертвы православной России. Раздавались голоса скептиков и маловеров, думавших, что собор никогда не восстановится, что центр Православия в Японии обречен на умирание без помощи России. 20 октября 1923 г. был созван экстренный Собор Православной Японской Церкви. И собор этот постановил - возрождаться» (Косик, 2005: 270).
В 1923 году епископ Нестор организовал в Харбине сбор средств в помощь пострадавшим в Японии от землетрясения.
К 1927 году новые местные власти (с ноября 1926 г. это
были уже китайские власти) прекратили поддержку созданного епископом Нестором патроната для престарелых и больных людей. Харбинский Городской Совет перевел их во вновь открытую больницу для душевнобольных, официально выразив Владыке благодарность за труд по их содержанию. 1 февраля 1927 г. епископ Нестор основал Дом Милосердия. В апреле, когда ему удалось купить в районе Модягоу дом с участком, он учредил в нем свой приют для престарелых и больных людей с храмом в честь «Всех скорбящих Радосте».
Предполагалось создать вскоре и воспитательный приют для девочек-сирот. Он был построен как на щедрые пожертвования знатных лиц города, так и на помощь многих простых верующих, откликнувшихся на призыв владыки. Новое учреждение было создано по примеру благословившего его на миссионерство отца Иоанна Кронштадтского, создавшего в свое время Дом Трудолюбия.
К концу осени в Доме Милосердия содержалось четырнадцать больных людей. Здесь же строилось новое здание для детского приюта, где с началом зимы поселилось восемь девочек-сирот от шести до девяти лет. Число прошений о приеме в приют в то время значительно превышало возможности размещения и содержания всех желающих, однако с каждым годом их число продолжало расти (Газета «Русское Слово», 1927).
К 1928 году в приюте «Русский Дом» при Иверском храме призревалось уже около 70 мальчиков. Со временем для детей и престарелых в Доме Милосердия были устроены помещения в четырех новых домах, так что с начала 1931 года здесь окормлялось уже более пятидесяти сирот и около сорока больных. Позже были построены прачечная, пекарня, квартиры для Владыки и причта, типография и свечной завод. В 1935 году была возведена и освящена часовня в память о замученной Венценосной семье Российского Императора Николая II и Короля Югославии Александра I Карагеоргиевича, убитого год назад ... (Архиепископ Нестор, 1936).
Позже владыка Нестор вспоминал: «Скажу откровенно, что жутко, а порой и страшно раскрывать книгу их мрачного прозябания, уличного или трущобного ночлега, когда довелось
мне с ними познакомиться и подбирать их в халупах на пути в мой приют «Дом Милосердия и Трудолюбия» (Митрополит Нестор (Анисимов), 1995: 122).
В день св.ап. Петра и Павла, 12 июля, архиепископ Мефодий и епископ Нестор отправились в Якэши, находившийся в 600 километрах от Харбина в сторону Хайлара, для освящения нового храма. Здесь ими был совершен также молебен с крестным ходом о ниспослании дождя. От засухи всей местности угрожал неурожай, поэтому вместе с русскими на коленях во время молебна стояла и толпа китайцев. По окончании молебна архиепископ Мефодий отбыл в Хайлар, а на рассвете следующего дня хлынул дождь, перешедший в ливень. До начала августа епископ Нестор посетил ряд селений, среди которых были: пос. Кацынор, Бухэду, хутор Чикина, ст. Ашихэ (Газета «Русское Слово», 1927)
В августе, уже в Харбине, епископ Нестор довольно успешно провел сборы средств по подписному листу для Дома Милосердия. Среди жертвователей были китайские власти, японский Генеральный консул, фирмы Чурина и Когана и многие другие. Скромная богадельня привлекала не только богатых благотворителей. Многие верующие стремились внести свой посильный вклад в благое дело и помолиться в храме Дома Милосердия.
Все убранство церкви состояло из предметов, привезенных Владыкой с Камчатки и из икон, пожертвованных здесь добрыми людьми. В храме обращала на себя внимание «художественно выполненная роспись на престол, епископский посох из рога, большая икона и две чудесно обновившиеся иконы. Роскоши нет. Но в этой церковке с простыми скамьями, с широко раскрытыми в сад окнами, вдали от городского шума, с этими находящимися на краю могилы стариками и старухами, - особенно хорошо и спокойно молиться» (Газета «Русское Слово», 1927).
Долгожданное освящение приюта для девочек-сирот, здание которого состояло из больших и светлых комнат, состоялось 27 ноября. Для дальнейшего расширения приюта необходимо было выделить церковь в отдельное здание. 6 декабря, накануне четвертой годовщины обновления иконы
Божией Матери «Всех скорбящих Радосте», епископ Нестор лично произвел сбор пожертвований.
В наступившем 1928 году 15 января на общем собрании Иверского братства под председательством епископа Нестора были проведены выборы Совета братства. Председателем Совета был избран епископ Нестор. С 18 по 26 февраля, на масляницу, епископ Нестор организовал в одном из кинотеатров базар-лотерею в пользу Дома Милосердия. «Приносите вышивки, одежду, безделушки и др. вещи, - писал он в газете «Русское Слово», - а потом не забудьте посетить и самый базар. Каждая ваша лепта, каждое пожертвование будет принято с благодарностью и сотрет не одну слезу с печальных и скорбных глаз сироты или с морщинистых щек страдальцев. На базаре будут ценные вещи, много хороших рукоделий, изящных безделушек и пр.». Сердечную благодарность за ценные пожертвования выразил Владыка через газету «Русское Слово» Торговому Дому Чурин и К и другим.
Между тем, положение русских эмигрантов в Харбине ухудшалось. Уменьшались и пожертвования на Дом Милосердия, где в начале 1931 года содержалось 50 сирот и более 30 больных людей. Епископ Нестор по-прежнему призывал харбинцев к благому делу милосердия и через Кружок Милосердия устраивал благотворительные лотереи-базары, которые проводились в кинотеатрах с показом детских пьес и кинофильмов. На один из таких базаров в феврале 1931 года вещи и подарки для детей-сирот принесли ученики харбинских гимназий.
Тогда же был опубликован и призыв епископа Нестора к харбинцам. «В настоящее тяжелое, трудное время тяжелее всего приходится тем беднякам, обездоленным людям, которые и в более светлые времена редко видят радость в своей жизни. Иные из них на склоне своих лет, больные и страдающие, иные наоборот, будучи малыми сиротами-детьми, на заре жизни, нашли приют и пристанище под кровлей Дома Милосердия. А дети нашли доброе и хорошее воспитание под сенью церкви. Но жестокое чудовище - нужда добирается к ним и сюда, так как помощь нашему приюту и богадельне все уменьшается с каждым днем, а потребность в помощи растет и растет.»
(Газета «Русское Слово», 1931).
В Доме Милосердия были завершены все работы по расширению храма и 24 мая 1931 года состоялось его полное освящение. А 22 мая после праздника свт. Николая, епископ Нестор попрощался с Иверским храмом, чтобы служить теперь в храме Камчатского подворья.
29 октября 1931 года епископ Нестор отмечал 15-летний юбилей своего служения в сане епископа. Он не стал устраивать тогда никаких пышных чествований и просил своих друзей не подносить ему никаких подарков. Положение Дома Милосердия было очень тяжелым и существование его питомцев висело буквально на волоске. «Сейчас очень трудное время, -обращался он к харбинцам, - трудно жить, и вот я прошу в день моего юбилея не забыть адреса Дома Милосердия, и кто что сможет, то пусть принесет тем несчастным людям, которые содержатся в моем приюте» («Русское Слово», 20 октября 1931).
К этому времени здесь работали иконописная и живописная мастерские, в которых трудились девочки-сироты. Воспитательница Дома Милосердия учила девочек рукоделию и кулинарии, а в свободное время они играли в небольшом саду.
24 октября епископ Нестор открыл многодневный благотворительный базар-выставку, где были выставлены всевозможные рукодельные предметы, изготовленные воспитанницами Дома Милосердия. От жертвователей принимались работы по дереву, металлу и все, что могло быть выставлено на базаре. В день престольного праздника «Всех Скорбящих Радосте» среди гостей Дома Милосердия был произведен сбор денег по подписному листу, давший приюту большую денежную сумму.
Весной 1932 года прошел бал в пользу Дома Милосердия. К этому времени здесь было уже более 150 насельников. Для 59 сирот тогда была устроена благотворительная лотерея.
Внимание харбинцев привлекло разбирательство в местном суде по крупному иску, предъявленному епископом Нестором к дороге КВЖД за сгоревшие грузы, направленные из Харбина жертвам трехреченских событий. После памятной всем трехречинской резни в Харбине начался сбор пожертвований и был образован комитет во главе с владыкой Нестором. В том же
1929 году для трехреченцев было отправлено 36 мешков различных грузов, пожертвованных некоторыми фирмами, а также 100 мешков муки и 96 мешков собранных по городу вещей. В дороге возник пожар и груз сгорел.
Совершенно особое впечатление произвела на архиепископа Нестора Святая Земля, где он за 12 дней посетил все главнейшие святыни. В январе 1934 года в Гефсиманской церкви св. Марии Магдалины, сослужа митрополиту Анастасию (Грибановскому), владыка имел дивное видение, наполнившее его душу страхом, трепетом и умилением. Перед литургией, во время чтения Третьего часа, он удостоился видеть убитую большевиками преподобномученицу Елизавету Федоровну, чьи благоухавшие мощи находились в этом храме. Архиепископ Нестор увидел ее «одухотворенно-прозрачную, в одеянии обители Милосердия, прошедшую по солее и молившуюся перед иконой Михаила Архангела. Видение было чрезвычайно явственно до полной реальности» (Фомин, 2004: 65).
Известно, что это явление было не единственным в жизни владыки. Так на рубеже 1919-1920 года владыка служил свою последнюю литургию в Читинском Богородицком женском монастыре и увидел живую Елизавету Федоровну Романову, которая помолившись перед алтарем подошла последней под его благословение. Для всех видевших это епископ Нестор благословил пустое место. Он никого не слыша, сияющий входит в алтарь со словами, что Елизавета Федоровна жива. Тогда настоятель храма открыл ему тайну, что здесь под спудом хранятся тела Алапаевских мучеников и Елизаветы Федоровны с инокиней Варварой.
Вскоре архиепископ обратился к харбинцам с призывом о помощи потерпевшим землетрясение в японском городе Хакодатэ, где говорилось, что город беден, мы сами испытываем нужду, горе и страдания, но тем скорей можем мы понять горе других. Пусть смолкнут же перед лицом человеческих страданий все наши взаимные недоразумения и раздоры, ибо голос сострадания зовет нас к самой неотложной помощи. Со Святой Земли владыка Нестор писал в Харбин: «Уже давно не обращался я призывом к вам, добрые, сострадательные друзья харбинцы, находясь далеко от нашего
города в чужих краях, где перед великими вселенскими святынями молился за всех друзей, за всех благотворителей нашего Дома Милосердия. И за время моего отсутствия особенно тяжело и трудно было положение нашего приюта с его сиротами-детьми, с его больными престарелыми -призреваемыми. Только помощь Божия и ваше доброе участие, которым не забывали вы наших бедняков в тяжелые дни испытаний, дало им возможность просуществовать тяжелый период.
Ныне я молю и прошу вас услыхать мой голос идущий от сердца и внять ему. Ради наступающих великих праздников Христова Воскресения, ради Божественной любви и святого милосердия откликнуться и помочь детям-сиротам и больным старцам Дома Милосердия. Каждая помощь - деньгами, продуктами, одеждой, пасхальными припасами будет с глубокой и искренней благодарностью принята и сослужит добрую службу делу милосердия» (Газета «Заря», 1934).
На Пасху 1936 года газета «Заря» опубликовала потрясающее «Письмо на Родину» архиепископа Нестора. «Следы твои целую я, а слезы твои считаю алмазами драгоценными. Прими же, моя бедная родина, моя родная мать -Россия, со всеми твоими подневольными страдальцами -русскими людьми, христианами православными, мой пасхальный привет: Христос Воскресе! И поверь в мою безысходную тоску по Тебе, моя Матушка, страдалица Святая Русь!» (Газета «Заря», 1934: 12).
Из письма владыки патриарху Алексию I, написанного весной 1945 года, очевидно, что в Доме Милосердия призревалось около 150 детей-сирот и хронически больных престарелых людей. Дети воспитывались под покровом Церкви. При храме было два хора, один состоял из девочек приюта. Из духовенства в подчинении владыки было два архимандрита, один иеромонах, два священника, протодиакон и диакон. Кроме того, в иконописной мастерской велись работы под руководством опытной заведующей - игуменьи Олимпиады. Имелся дамский благотворительный кружок, приносивший большую пользу приюту.
В девичьем приюте воспитанницы осваивали ремесло в
швейной и иконописной мастерской. Мальчики обучались в столярной мастерской и помогали в типографии, где печатались богослужебные книги и духовная литература. Вся эта деятельность осуществлялась на пожертвования доброхотов. Благодаря этому за 20 лет при Доме Милосердия время лихолетия пережило около полутора тысяч детей и хронически больных и престарелых людей.
«Иначе бы им грозил голод, холод, улица, ночлежка, углы, черствая человеческая эксплуатация, обиды и оскорбления, - писал о деятельности Дома Милосердия ректор Харбинского Педагогического института С.В. Кузнецов, - сирот надо не только накормить, одеть, вырастить, их надо поставить на ноги, сделать людьми, воспитать трудоспособными и полезными русскими людьми. Архиепископ Нестор организует правильную школу с практическими навыками и знаниями-умениями. Пустырь превращен /энергией Преосвященного/ в благоустроенный квартал. Это не скит, не монастырь, это место реальной любви и доброго деяния» (Мелихов, 1997: 70).
Во время японской оккупации Манчжурии в Маньчжу -диго стала всячески поощряться наркомания в среде русской диаспоры. В Харбине сотни магазинов по лицензиям продавали героин и морфий, предлагалась доставка на дом. В торговых точках рядом со школами подросткам предлагались «юношеские дозы». В дешевых заведениях можно было получить укол морфия прямо на улице, просунув руку в специальное отверстие с двенадцатью сенами (приблизительно восемь центов). Повсеместно были построены фабрики по производству морфия, героина и кокаина. Однако японскому населению употребление наркотиков было строжайше запрещено. Харбин наводнили подростки-наркоманы, владыка собрал в приют 46 пойманных во время городских облав мальчиков и молодых людей. В строгой изоляции, под ежедневным врачебным наблюдением они занимались полезной и интересной работой. Полученное в приюте владыки трудовое и духовное воспитание помогло юношам преодолеть тяжелейший порок.
В мае 1940 года в Харбине была введена общепродуктовая карточная система, а с января 1941 года -
хлебные карточки. После вторжения Германии в СССР в 1941 году жизнь российской эмиграции стала еще более тяжелой, а марионеточный характер власти в Маньчжоу-диго тогда уже не маскировался.
В 1943 году по инициативе БРЭМ для русского населения города, словно это были иностранные граждане, было введено ношение специальных нагрудных значков (по меткому выражению харбинцев «собачьих номеров»).
На патриотические настроения харбинцев японцы ответили ужесточением террора. Русским эмигрантам с 22 июня 1941 года было категорически запрещено общение с советскими гражданами. За нарушение этого предписания японская жандармерия арестовывала русских эмигрантов по малейшему подозрению, и почти никто из них после ареста уже не возвращался. Некоторые попадали в страшные камеры 731 отряда Квантунской армии, где на людях испытывалось бактериологическое оружие. Здесь мученической смертью погибли А. Гуров, М. Корнилов и многие другие харбинцы (в том числе и Павел Тростянский - один из иподиаконов владыки Нестора).
Многие молодые харбинцы стремились уклониться от призыва на военную службу в отряд Асано (по фамилии японского военного советника Асано Такаси), владыка Нестор договорился с Японской военной миссией о том, чтобы не брали хотя бы тех, у кого на попечении были дети и престарелые родители. Для очень многих это оказалось спасительным средством. (Стефан, 1922: 222).
Огромная часть русского населения оказалась вскоре принуждаемой к религиозному почитанию чужого императора и верховной богини Аматэрасу. К подобным требованиям русское население Манчжурии относилось по-разному. Известно, что директор русской школы В.С. Фролов в г. Дальний (Дайрен) не позволял детям участвовать в ритуалах поклонения Аматэрасу. Из Дома Милосердия также никто не участвовал в них. Не водили детей из своих школ и приютов в языческие храмы и униаты. Тогда же архиепископ Нестор обратился к митрополиту Мелетию за содействием, в надежде, что общими усилиями удастся не допустить участия православных людей в языческих
ритуалах, но поддержки не получил. «Мой одинокий голос, -писал владыка, - остался неподдержанным, а поклонения продолжались» (Поздняев, 2000: 22-23). Постепенно сложился общий фронт сопротивления принуждению японцев. Несомненно, что значительную роль в этом сыграл исповедник православной веры Иван Андреевич. Иван Андреевич Дьяков протестовал. Протесты японцы некоторое время терпели, а затем он был арестован и несколько месяцев провел в страшных условиях одиночного заключения, подвергался избиениям и пыткам. Порой к нему подсаживали провокатора. По милости Божией в Харбине узнали о его участи. Архиереи во главе с митрополитом Мелетием стали ходатайствовать о его освобождении и об изменении характера поклонения Аматерасу. В результате И.А. Дьяков был освобожден 4 апреля 1943 года, а характер поклонения этого культа смягчен - была введена форма, смещавшая акценты религиозного поклонения в сторону государственного культа (Дьяков, 2000: 41).
Владыка предпринял шаги по воссоединению с Московской Патриархией. Инициатива владыки Нестора по воссоединению Харбинской епархии с Московской Патриархией могла ему очень дорого обойтись. Поздним вечером 8 августа 1945 года он был вызван на квартиру Власьевского, бывшего в то время начальником бюро эмигрантов, где японская жандармерия предъявила ему обвинение в сношениях с Московским патриархом. Оказалось, что в течение долгого времени за архиепископом Нестором и за Домом Милосердия велась слежка. Власьевский предупредил, что завтра должен будет доложить о произошедшем Военной миссии, а владыке посоветовал быть готовым к лишению свободы.
Треволнения владыки Нестора на этом не окончились. Как было сказано выше, в те годы в Харбине действовала тесно сотрудничавшая с японцами «Русская фашистская партия» во главе с К.В. Родзаевским. Перед своим бегством из Харбина Родзаевский решил свести счеты с владыкой Нестором. Ночью один из сотрудников аппарата этой партии, почитатель владыки, предупредил по телефону управляющего «Дома Милосердия» К.А. Караулова о том, что Родзаевский выехал к ним с
намерением убить владыку Нестора. Нужно было принимать срочные меры. Рядом с входом в покои владыки рос большой куст сирени. В него поставили кресло, куда и сел одетый в темно-лиловую рясу владыка. Спустя несколько минут появился К. Родзаевский с охраной и грубо спросил: «Где Нестор?». Ему ответили, что владыка на даче в Затоне. Убедившись, что в покоях владыки нет, Родзаевский выругался и убрался ни с чем.
Несмотря на опасность митрополит Нестор установил сношения с Москвой и в 1945 году встречал молебном в Харбине советскую армию Малиновского. Он был назначен патриархом Алексеем I экзархом, управляющим всеми приходами Китая. Однако пришедшая власть начала новые притеснения Церкви. В значительной мере сохранилась переписка митрополита Нестора с патриархом Алексеем I. В 1948 году митрополит Нестор был арестован китайским правительством по обвинению «в связи с японцами в прошлом». Вскоре его депортировали в Советский Союз, где он также перенес издевательства и пытки. С 1948 по 1956 годы митрополит находился в мордовских лагерях Явас, а затем в Чите. После освобождения он управлял Новосибирской, а затем Кировоградской епархиями, где пытался противостоять закрытию храмов. В 1962 году он болел и 22 октября/4 ноября тихо скончался. Похоронен в ограде Патриаршего подворья в Переделкино под Москвой. Через три месяца после его кончины из 320 приходов его епархии осталось около 30 действующих храмов.
ЛИТЕРАТУРА
Архиепископ Нестор. 1936. Часовня-памятник памяти Венценосных
мучеников. Харбин. Газета «Свет», 9 ноября 1923. Газета «Свет», 1 и 4 ноября 1923. Газета «Русское Слово», 27 ноября 1927. Газета «Русское Слово», 2 апреля 1927. Газета «Русское Слово», 26 мая 1927. Газета «Русское Слово», 24 мая 1931. Газета «Заря» 25 января 1934. Газета «Заря» 12 апреля 1936 г., № 96. ГАРФ. Ф.6343. Оп.1 Д.233. Л. 75об.
Гуня А.Н., Ефимов А.Б. 2016. Освоение и динамика духовно-культурного пространства России. - Культурное наследие России. № 4 (октябрь-декабрь): 3-10.
Гуня А.Н., Ефимов А.Б. 2018. Региональное разнообразие и различия в освоенности территории России как факторы ее современного развития (религиозно-философский аспект). - Культурное наследие Росссии. № 2 (апрель-июнь): 15-23.
Гуня А.Н., Ефимов А.Б. К обоснованию концепции православного Атласа России. Геоинформационное обеспечение устойчивого развития территорий: Материалы Международной конференции. Т. 24. Часть 1. Петразоводск.
Дьяков И. 2000. О пережитом в Маньчжурии за веру и Отечество. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. С. 41.
Ефимов А.Б. 2007. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви, М. 688 с.
Стефан Дж. 1922. Русские фашисты: трагедия и фарс в эмиграции, 1925-1945. М. 441 с.
Священник Дионисий Поздняев 2000. Харбинские архиереи и поклонение Аматерасу в Маньчжурской империи. - Китайский благовестник. М. 2: 22-23.
Косик О. 2005. Вернувшийся домой: Жизнеописание и сборник трудов митрополита Нестора (Анисимова). В 2-х т., М. 1.
Митрополит Нестор (Анисимов). 1995. Мои воспоминания. Под ред. М.И. Одинцова. М.: Крутицкое Патриаршие Подворье.
Мелихов Г.В. 1997. Российская эмиграция в Китае (1917-1924 гг.). М.: ИРИ. 245 с.
Постернак А.В. 2001. Очерки по истории общин сестер милосердия. М.: Изд-во Свято-Димитриевского училища сестер милосердия. [Журнальный вариант: Круглый стол по религиозному образованию и диаконии. -1999-2000].
Фомин С.В. 2004. «Апостол Камчатки Митрополит Нестор (Анисимов)» ФОРУМ. М.
Получена / Received: 15.04.2019 Принята / Accepted: 13.05.2019
