CC BY
156
О НРАВСТВЕННОСТИ
© КАЛЯГИН Л.Н., БЛОХИНА H.H. -
«БЛАГОГОВЕНИЕ ПЕРЕД ЖИЗНЬЮ» ДОКТОРА ШВЕЙЦЕРА (к 130-летию со дня рождения)
Л. И. Калягин, H.H. Блохина (Иркутский государственный медицинский университет, ректор—д.б.н., проф. Л.Л. Майборода; кафедра пропедевтики внутренних болезней, зав. —д.м.н., проф. Ю.Л. Горяев, кафедра философии, зав. — к.ф.н.,
доц. H.H. Блохина)
Резюме. В статье представлены биографические сведения о выдающемся философе, враче и гуманисте Альберте Швейцере, его философских и нравственных принципах.
Ключевые слова. Швейцер, биография, философия, медицина, гуманизм.
«Швейцер был выдающимся человеком, талантливым и смелым вранам... Он отстаивал человеческую жизнь в самой неблагоприятной обстановке».
Жорж Сименон «Я понял, что катастрофа культуры -следствие катастрофы мировоззрения... Единственно возможный выход из хаоса -вновь обрести мировоззрение, уходящее своими корнями в культуру. И вообще, если мы вновь начнём хотя бы размышлять об этике и о нашем духовном отношении к миру, уже одним этим мы вступим на путь, который ведёт от антикультуры к культуре».
Альберт Швейцер
Медицина — эта сфера наивысшего приложения гуманистических принципов и установок, эта область тесного взаимодействия душ двоих — врача и больного. Врач априорно не может быть чёрствым, нищим духом, ибо велика ответственность, велико проникновение в сущность страданий и переживаний окружающих людей. Сложности и хитросплетения жизни приводя! многих высокообразованных медиков к философским изысканиям, иногда же наоборот: философия и гуманистические идеи позволяю! выбрать путь врачебного служения. Примером такого осознанного и глубоко искреннего пути является жизненная судьба Альберта Луи Филиппа Швейцера, лауреата Нобелевской премии,доктора медицины, теологии и философии, истинного гражданина Мира.
Швейцер родился 14 января 1875 г. в городе Кай-зенберге, что в Верхнем Эльзасе (Франция) в семье протестантского пастора. Вся история рода предопределяла его жизненный путь, родные и близкие на протяжении многих поколений были служителями церкви. Среднее образование им было получено в реальной школе Мюнстера и гимназии Мюльхаузена, высшее в Страсбургском университете, Парижской Сорбонне, Берлинском университете. Одновременно он изучал геологию, историю музыки и философию. В 1899 г. в возраст е 24 лет он блест яще защищает докт орскую диссертацию но философии на тему «Философия и религия Канта», а чуть позднее' (в 1902 г.) — но теологии на тему «Тайна мессианства и страдания. Очерк жизни Иисуса». Однако новоиспечённый док-
тор наук не стремиться к блеску и роскоши учёной элиты, становится скромным священнослужителем и овладевает искусством исполнения органной музыки. Стоит подчеркнуть, что и в этом вопросе он достигает глубины и фундаментализма, считаясь одним из лучших исполнителей произведений И.С. Баха и автором нескольких солидных исследований но его творчеству, рационализатором устройства органа. Работы скромного священника и учёного-искат еля привлекают к нему пристальное внимание, он приглашается на преподавательскую работу и получает звание профессора в теологическом колледже Св. Фомы. Здесь им был подготовлен его главный богословский труд «Вопрос об историческом Иисусе» (1906 г.). Духовные поиски и метания, огромное стремление практически служить людям, воплощая евангельский принцип: «Вера без дел мертва есть», — заставляют Швейцера отказаться от блестящей карьеры и славы выдающегося деятеля науки и теологии. В 30 лет он продолжает учёбу и поступает на медицинский факультет родного Страсбургского университета |3|.
Позднее в своей автобиографии он пишет: «Я сказал себе, что до 30 лет считаю себя вправе читать нро-новеди, заниматься наукой и музыкой, но после этого рубежа посвящу себя непосредст венно служению людям... Изучая естественные науки, я почувствовал, что соприкоснулся с действительностью, что нахожусь среди людей, для которых каждое утверждение требует обоснования и действия. Изучение естествознания для меня больше чем совершенствование знаний. Оно явилось событ нем в моей духовной жизни» [2|. Завершив учёбу, молодой врач защищает докторскую диссертацию на тему «Психиатрическая оценка личности Иисуса» (1913 г.) и выбирает чрезвычайно сложный участок деят ельное! и. Он решает соединит ь свою врачебную профессию со служением пастора и направляется в центр африканского континента в Габон.
Габон (Французское Конго) — это маленькое государство, которое в XIX веке было захвачено французскими колонизаторами, на протяжении первой половины XX века относилось к Французской Экваториальной Африке. В посёлке Ламбарене, где предстояло начать работать новоиспечённому врачу, господствовала первозданная красота природы и жалкое существование её обитателей. Люди жили вдали, от какой бы
то ни было цивилизации, не имели ни малейшей социальной помощи, были безграмотными, страдали от множества заболеваний. Картина упадка и первоздан-ности потребовала от А. Швейцера поиска путей и способов улучшения ситуации, но только на раздумья совсем не было времени. Как только люди узнали, что приехал врач-европеец они устремились в Ламбарене нескончаемым потоком. Единственным помощником на первых порах была жена-медсестра Елена Бреслау.
Не обладающий ни малейшей организационной и ремесленной подготовкой учёный взялся сооружать госпитальные помещения из подручных построек: курятник был приспособлен под операционную, домик врача — под аптеку, старые хижины жителей — под больничные палаты. Однако на этом дело не остановилось, перед Швейцером встала задача строительства капитального госпитального городка, который бы смог справиться с растущим потоком больных, и он взялся за новую работу. В этот период им освоены новые профессии — архитектора, строителя, рабочего, садовника, снабженца, ни на минуту не оставляя своей врачебной практики. Посильную помощь в оборудовании оказывали выздоравливающие больные, они же помогали решать вопрос с питанием для тяжелобольных (ловили рыбу, разводили птицу и т.д.). В это время Швейцер писал: «Я набрался мужества и остался. Нищета, которую я видел, давала мне силу для этого, а вера в людей поддерживала мою решимость Я хочу верить, что найду немало таких людей, которые спаслись от тяжелых недугов и поэтому с готовностью согласятся помогать тем, кто находится в таком же положении, в каком находились сами» [2|. Решимость и широта мыслей учёного получило заслуженное вознаграждение, работа пошла. Однако не долго она проходила успешно, началась I Мировая война и родина гуманиста — Эльзас, стала «чёрным билетом». Дело в том, что Эльзас — это территория сопредельная с немецкой, вечный источник споров и конфликтов двух государств (Франции и Германии). Швейцер был интернирован и получил статус военнопленного.
Вернуться к прежней деятельности ему позволили только через 10 лет в 1924 г. К приезду в Ламбарене часть построек была разрушена, остался только один барак, исполнявший функции приёмного покоя и операционной. Началась новая работа. Благо, что за годы вынужденного отсутствия у Швейцера появилось много новых идей и проектов, которые он привёз с собой и старался воплотить в реальность. Прежде всего, им было начато строительство более удобного и комфортного госпиталя на совершенно новой площадке, которая была выделена правительством. Финансирования для этого проекта не было, и учёный старался, как мог изыскивать пути для получения денег. Он читал лекции, издавал книги, концертировал и все деньги направлял на строительство, продолжавшееся на протяжении всей оставшейся жизни. Больница включала около 50 зданий (хирургическое, гинекологическое, терапевтическое, инфекционное, неврологическое отделения, лепрозорий, родильный дом и т.д.) на почти 700 больных различного профиля, имело сад фруктовых деревьев, места отдыха больных и служебные помещения. Пожалуй, наибольшую из-
вестность получил именно лепрозорий, ибо жители Габона был чрезвычайно поражены проказой, и потребовалось строить большое отдельно стоящее здание, которое в дальнейшем разрослось в целую деревню. Для пОмощи и учёбы к врачу-энтузиасту стекались молодые врачи из Европы, они набирались опыта, борясь с разнообразными тяжёлыми и запущенными болезнями, но надолго не задерживался никто. Работа была чрезвычайно интенсивной, ведь только амбулаторный приём ежедневно составлял порядка 500 человек, а требовалось ещё осмотреть стационарных больных, провести хирургические операции, много сил отнимала необустроенность и языковые проблемы, лечить приходилось иногда и домашних животных. Штат составляли 5 врачей и 16 медицинских сестёр, которые не получали оплаты своей деятельности и трудились добровольно. Работу санитаров и переводчиков выполняли местные жители, которые лечились у Швейцера, прониклись его идеями и получили минимальную медицинскую подготовку. Для врача-учёного не было времени для отдыха, всю жизнь он гордо нёс факел Гиппократа, безвозмездно леча и просвещая туземцев. Основными правилами жизни для себя, своей семьи и коллег Швейцер считал: 1) заботу о больном, 2) соблюдение чистоты, 3) соблюдение дисциплины [1|. Трогательная сердечность и глубокая религиозность подсказали наиболее правильное духу гуманизма обращение к больному: «брат», «сестра».
Не смотря на свою огромную занятость, А. Швейцер не прерывает контактов с цивилизованным миром. Он выступает с лекциями в Европейских ВУЗах, где ему присуждаются почётные докторские и профессорские звания, ведёт переписку с друзьями — Ж.П. Сартром, А. Эйнштейном, Б. Расселом, Р. Роланом, С. Цвейгом и другими. Мотивом его выступлений является исповедание Любви и «благоговения перед жизнью». В одной из своих проповедей он говорит: «Я не могу не благоговеть перед тем, что называют жизнью; я не могу не сочувствовать всему живому: это— начало и основание всякой нравственности. Если человек испытал это благоговение однажды, а потом ему довелось снова его испытать, а такое переживание непременно повторится и повторится не раз, — то этот человек — нравственный. Его нравственность заключена в нем самом, и он никогда не утратит ее» [7|. За выдающиеся достижения в этой области Швейцер в 1953 году удостаивается Нобелевской премии мира.
Швейцер трудился в созданном им госпитале до кончины, которая произошла 4 сентября 1965 года на 91-м году жизни. Причём более полувека из этого пути были отданы медицине. Последнее, что успел он сделать — это подписать петицию, обращённую к правительствам крупных государств, в которой требовал прекратить войну во Вьетнаме.
«С кончиной Альберта Швейцера исчезла одна из самых ярких звёзд на нашем небосводе. Его долгий и богатый трудами жизненный путь учёного и подвижника во имя человечности стал героической поэмой XX столетия» — писал Мартин Лютер Кинг [8|. О жизни Швейцера, его литературном наследии, его больнице в Ламбарене написаны сотни книг. Сам же он не-
однократно подчёркивал, что самое важное в его жизни — мировоззрение, отношение к миру, в соответствии с которым он и жил.
Своими учителями в философии Швейцер называл Канта, Гёте... Девиз Гёте: «Вначале было дело» считал своим девизом. Ему надо было стать естествоиспытателем, т.е. врачом, чтобы обрести в философии твёрдую почву действительности, соединить слово и дело. Разлад, противоречие между словами и поступками Шопенгауэра представлялся ему неприемлемым. Он высоко ценил Спинозу, который на собственном опыте проверял свою этику. Своё мировоззрение он определял как миро- и жизнеутверждение, т.е. активное деятельностное отношение. Большое влияние оказал на него Л.Н. Толстой, которого он считал «великим воспитателем человечества». Он писал, что провести исследование соотношения культуры и этики его побудил, в частности, Толстой [4|.
Проблема нашей современной культуры была практически пожизненной для Швейцера, начиная с былых, «доврачебных» времён. По его признанию, уже в первые годы учения в университете он стал сомневаться по поводу так называемого, прогрессивного развития человечества. У него создаётся впечатление, что пламя идеалов гаснет и никого это не тревожит. Ещё живя в Европе и более десяти лет занимаясь философией культуры, он задумал большую работу, в которой предполагал вскрыть причину упадка культуры и привлечь внимание к возникающим в связи с этим опасностям И он сделал это в своём основном философском произведении «Культура и этика», ставшем гимном его жизнелюбия [6|. Он исследует этическое содержание всех философских концепций, начиная с древних времён и завершает всё анализом философии А. Шопенгауэра. Упадок культуры представляется Швейцеру следствием растущего обесценивания традиционного мировоззрения, основанного на этическом и жизнеутверждающем начале. Он приходит к выводу о том, что само это мировоззрение нуждается в идейном обосновании, которое он находит, наконец, в идее благоговения перед жизнью, объемлющей жизнеутверждение и этику.
Концепция благоговения перед жизнью является главной в его философском наследии Швейцер исходит из того, что самый элементарный факт, который постоянно фиксирует наше сознание — это факт нашей собственной жизни среди других жизней. «Я есть жизнь, которая хочет жить. Я есть жизнь среди жизни, которая хочет жить» [6|. Осознание этого факта мыслящим человеком есть духовный акт, в результате которого человек испытывает потребность относится к любой жизни с тем же благоговением, что и к своей собственной. Это и есть основной, абсолютный принцип этики.
Швейцер писал о том, что благодаря мышлению, которое привело его к этическому и жизнеутверждающему идеалу благоговения перед жизнью, его жизнь обрела основу и цель; он живет и трудится как человек, задумавший через духовность сделать людей возвышеннее и лучше. Действительно, жизнь самого Швейцера не только не расходилась с его мировоззрением, но их просто нельзя понять в отрыве друг от друга. Эта нераздельность была сознательной задачей,
поставленной философом перед самим собой. Он собственную жизнь рассматривал как основной аргумент в пользу созданной им универсальной этики, т.к. его жизнь была нравственным примером служения людям. Личный пример он считал не просто лучшим методом убеждения, но единственным. Именно так он отвечал на удивление по поводу его необычайных поступков. И в этом он проявил себя как истинный философ. Ведь, как известно, для философа недоступны никакие виды эксперимента для подтверждения найденных им истин, кроме одного — его собственной жизни. Достаточно вспомнить великих древних мудрецов: Пифагора, Сократа, Диогена и др. Но Швейцер живёт в XX в. нашей эры. Его эксперимент длиною в долгую жизнь получает феноменальный резонанс во всём мире. О тех, далёких, в том числе о Будде, Христе, можно, пожав плечами сказать,, что они были не от мира сего, чудаки, святые или мученики. Но Швейцер, как никто другой, весь от мира сего, со всеми своими учёными званиями, престижными должностями, наградами и увлечениями. И в то же время, как и те древние мудрецы, болеющие за род людской, он бьёт в набат, он взывает к человечеству, осознав всю степень опасности, ему грозящую.
Чрезвычайно символичен следующий эпизод из жизни «великого доктора из джунглей».В глухом уголке земли, в далёкой Африке, в больнице Швейцера врачи всю ночь 6 августа 1945 г. боролись за жизнь роженицы и её ребёнка. Несмотря на скудность медицинских средств, которыми они располагали, им удалось их спасти. А вскоре пришло известие, что в тоже самое время в другом конце мира была сброшена бомба, уничтожившая в одно мгновение десятки тысяч людей. И «большой белый доктор» сказал: «Когда одной единственной бомбой убивают сто тысяч человек, — моя обязанность доказать миру, насколько ценна одна единственная человеческая жизнь!» [5|.
Этот случай со всей определённостью характеризует позицию учёного в вечном споре о том стоит ли говорить о нравственности, когда бал правит безнравственность, цинично и победоносно. Для Швейцера здесь вообще нет вопроса: мир способен существовать только при условии сохранения хотя бы малейшего противовеса злу. Практически полувековая, зачастую, изнурительная, работа в джунглях Африки, — где он был хирургом, терапевтом, акушером и провизором, — была в значительной степени протестом, по словам А. Эйнштейна, против наших морально окостеневших и бездумных традиций цивилизации. В крошечном посёлке Ламбарене этика благоговения перед жизнью претворялась в действие, что сделало этого человека XX в. «Совестью Земли», по определению его друга — знаменитого испанского виолончелиста П. Казальса. Ламбарене становится неким символом почти исчезнувшей, но всё же непотопляемой человечности в «джунглях» современности. И это вселяет надежду.
По мнению философа, проповедника и врача, цель этики — улучшить состояние мира, а для этого — содействовать жизни, совершенствовать её. При этом, что принципиально для философии Швейцера, речь идёт о жизни вообще, о всей и всякой жизни в природе, как её самом сокровенном, уникальном способе
бытия, как о космическом явлении. Именно в XX в. проблема жизни становится основной проблемой человечества. Поэтому философия жизни Швейцера, постоянно и неоднозначно пересекающаяся с философией жизни Шопенгауэра, была как никогда, своевременна. Только отношение к жизни, как показывает Швейцер, может и должно быть абсолютным критерием добра и па.
Благо есть то, что служит делу сохранения и развития жизни; зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей.
Можно говорить о том, что он был одним из тех, кто заложил основы биоэтики, — науки новой, возникшей в XX в. на стыке философии, биологии и медицины. Задолго до её появления он сформулировал свой краеугольный для биоэтики принцип благоговения перед жизнью. Задолго до осознания обществом глобального экологического кризиса, Швейцер обос-
новывает необходимость включения отношения человека к природе в его нравственную сферу. Более того, в лучших философских традициях Швейцер рассматривает этику благоговения перед жизнью как способ, с помощью которого, мы обеспечиваем себе духовную связь со Вселенной. Тем самым философия нравственного отношения к жизни приобретает статус космической этики.
Имя учёного-гуманиста и врача увековечено благодарными потомками. В Гюнсбахе создан мемориал мыслителя, в доме, который был им приобретён для отдыха персонала из госпиталя в Габоне. В Польше создана Всемирная Академия Медицины Альберта Швейцера, в которой имеют членство медицинские светила из 42 государств мира, включая и Россию. Основная цель этого учреждения — распространение идей учёного, их внедрение в различные отрасли человеческой жизни и их развитие.
«AWE OF THE LIFE» OF DOCTOR SCHWEITZER (to the 130-anniversary)
A.N. Kalyagin, N.N. Blochina (Irkutsk State Medical University)
In clause biographic data on the oustanding philosopher, the doctor and humanist Albert Schweitzer, his philosophical and moral principles are submitted.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гажиев В. В., Бобровицкая А.И., Мелышк В.А. Альберт Швейцер — жизнь, отданная людям. // Вестник гиги- 4. Петрицкий В.А. Эстафета гуманизма. Лев Толстой и Альберт Швейцер. — М., 1970.
ены и эпидемиологии. — 1999. — Том 3, № 2. — С. 5. Фрайер П. Альберт Швейцер. Картина жизни. — М.,
157-161. 1984. - С. 107.
2. ГетгишГ. Встречи с Альбертом Швейцером.- — Пер. с 6. Швейцер А. Культура и этика. - М., 1973. — С. 306.
нем. — М.: Наука, 1967. — 136 с. 7. Швейцер А. Этика сострадания. // Человек. — 1990. —
3. Носик Б. Швейцер. — М.: Молодая гвардия. 1971. — №5.-С. 126-133.
414 с. 8. Шрайбер А. Жорж Сименон, Жизнь и творчество. — Л„ 1977.-С. 82.
©СИЗЫХ Т.П. -
В ВЕЧНУЮ ПАМЯТЬ ВАСИЛИЯ АРКАДЬЕВИЧА КОХАНСКОГО (к 100-летию со дня рождения)
Т.П. Сизых
(Иркутский государственный медицинский университет, ректор —д.б.н., проф. А.А. Майборода)
Судьба милостива ко мне, и она подарила встречи с необыкновенными людьми, прямо скажем, неземными по делам, словам и мыслям. К ним, судьбоносным, отношу встречу и знакомство с Василием Аркадьевичем Кохаиским. Моя жизнь освящена пятью земными и одной — с потустороннего мира — встречами с ним. Первая встреча состоялась в Красноярске, в пульмонологическом отделении краевого легочного центра, на моей родной земле. Три последующие в Забайкалье, в г. Чита. Пятая встреча тоже в Чите, когда прилетела я для прощания с Василием Аркадьевичем, когда он готовился к уходу из жизни. Последняя встреча была неземная, Василий Аркадьевич посетил меня спустя год после его смерти. Но об этом мое повествование будет позже.
Василий Аркадьевич выпускник (1928 г.) медицин-
ского факультета Иркутского государственного университета. О его профессиональных, духовных достижениях мною был опубликован очерк в «Сибирском медицинском журнале». — 2003. —№2. К 100-летию со дня рождения мне хотелось раскрыть личные встречи с В.А. Кохаиским, оказавшие неоценимое влияние на меня.
Пожалуй в 1969 году, не помню время года, но это было не лето, Василий Аркадьевич доставил на самолете в областной легочный центр г. Красноярска своего тяжело больного сына Владислава Васильевича Ко-ханского. Уже тогда он был кандидат медицинских наук, ассистент (позже заведующий) кафедры патофизиологии Читинского государственного медицинского института. Василий Аркадьевич его сопровождал как врач и как отец. Владислав Васильевич страдал тяжелой формой бронхиальной астмы.
