CC BY
26
4. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. первая: Общие положения. М., 2001.
5. Эрделевский А.М. Гражданское право: конспект ответа на экзамене. М., 2004.
6. Дианова Д. О. Деловая репутация юридических лиц // Вестн. Моск. ун-та МВД России. 2009. № 4.
7. О средствах массовой информации: Закон РФ от 27 дек. 1991 г. // Рос. газ. 1992. 8 февр., № 32.
8. Некоторые вопросы применении законодательства о применении морального вреда: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 дек. 1994 г. № 10 // Рос. газ. 1995. 8 февр., № 29.
9. Гуляев А.А. Русское гражданское право: Обзор действующего законодательства, кассационной практики прав Сената и проекта гражданского уложения. СПб., 1912.
10. Гражданский кодекс РФ от 26 янв. 1996. г. № 14-ФЗ с изм. от 14 июля 2008 г. М., 2009.
N.A. Vasiliev
Business: an Object
of Enhanced Protection
or a Source of Increased Danger?
Theoretically and practically significant problems of implementation of certain provisions of the federal law “On Protection of Rights of Legal Persons and Individual Entrepreneurs in the Implementation of State Control (Supervision), and Municipal Control” are covered. The problems that prevent effective use of the mechanism of state control of entrepreneurial activity are revealed.
Key words and word-combinations: entrepreneurship, state control, the principle of good faith, the gaps in the legislation.
Освещаются теоретически и практически значимые проблемы реализации отдельных положений Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля». Показаны пробелы, не позволяющие эффективно использовать механизм государственного контролирования предпринимательской деятельности.
Ключевые слова и словосочетания: предпринимательская деятельность, государственный контроль, принцип добросовестности, пробелы в законодательстве.
УДК 343.92 ББК 67
H.A. Васильев БИЗНЕС:
ОБЪЕКТ УСИЛЕННОЙ
ОХРАНЫ
ИЛИ ИСТОЧНИК
ПОВЫШЕННОЙ
ОПАСНОСТИ?
российском уголовном праве применяются понятия «объект усиленной охраны», «объект повышенной опасности», «источник повышенной опасности». Они тесным образом взаимосвязаны и требуют к себе действительно повышенного внимания не только правоведов-теоретиков, но и правопримени-телей-практиков.
Указанные понятия категориально дифференцируются. Так, под «объектом усиленной охраны» может выступать личность, социальная группа, общество, человечество, определенные виды деятельности; «объектами повышенной опасности», как и «источниками повышенной опасности», могут служить и сами предметы, и складывающиеся в отношении них общественные отношения [1, с. 72; 2, с. 78]. Совершенно очевидно, что посред-
ством использования различных социальных институтов - в том числе такого института, как право - необходимо стремиться свести к минимуму источники повышенной опасности.
С момента отказа отечественной экономики от планового ведения хозяйства и последующего формирования рыночных структур в стране появились хозяйствующие субъекты, осуществляющие коммерческую деятельность. Уже в начале 1990-х годов коррупция и взяточничество в экономической сфере жизни общества стали видны невооруженным глазом. Дальнейшему их расцвету во многом способствовал глубочайший экономический кризис середины - второй половины последнего десятилетия XX в., в результате которого в упадок пришел не только бизнес, но и система государственного контроля за ним.
В нормально функционирующей экономике смысл государственного контроля заключается в установлении четкого баланса интересов участников общественно-экономической жизни. Институт государственного контроля, с одной стороны, обеспечивает защиту бизнеса от произвола и беззакония государственных органов; с другой - дает гарантии обществу от рисков, связанных с уловками и ухищрениями нечестных на руку предпринимателей. Дисбаланс грозит перерасти или в препятствующий экономическому развитию гнет со стороны контролирующего органа, или в обман населения со стороны бизнесменов и ощутимые экономические потери для государства.
Чрезвычайно важно, чтобы государственный контроль был понятным, адекватным, справедливым, принимаемым всеми заинтересованными сторонами. Значимым шагом в данном направлении стал Федеральный закон «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» [3]. Однако исследование ряда его положений и их непосредственной реализации, на наш взгляд, показало, что указанный нормативный правовой акт с поставленной задачей - сведению к минимуму источников повышенной опасности в регулируемой сфере - не справляется.
Следует отметить, что закон неоправданно расширил права субъектов бизнеса и одновременно умалил полномочия государственных органов, осуществляющих контроль, нарушив тем самым баланс интересов. Современный подход законодателя к расширению правомочий субъектов бизнеса отчетливо прослеживается в ряде изменений, нашедших свое отражение в Законе. Среди них необходимо особо выделить и оценить:
1) принцип добросовестности предпринимательской деятельности;
2) ограничение проведения контрольных мероприятий в отношении одного субъекта бизнеса, если не истек трехгодичный срок в установленных законом случаях;
3) уведомление хозяйствующим субъектом о начале осуществления предпринимательской деятельности.
Презумпция добросовестности предпринимательской деятельности - основополагающая идея всего Закона. В соответствии с данным принципом контролирующему органу изначально следует считать, что предпринимательская деятельность всегда осуществляется на законных основаниях и с учетом действую-
щих норм права. Очевидно, что защищенные презумпцией добросовестности недобросовестные бизнесмены выступают источниками повышенной опасности. Субъекты предпринимательской деятельности достаточно умело «жонглируют» такой презумпцией во избежание проведения в отношении них мероприятий по контролю, используя этот принцип как средство освобождения от ответственности.
Так, при организации мероприятии по контролю государственный орган, истребуя необходимую для проверки документацию, не может ставить под сомнение ее содержание. Иначе говоря, в случае, если у бизнесмена имеется договор о том, что он передал все свое имущество (и бремя его содержания) какому-либо лицу, государственный орган не вправе подвергать данный договор сомнению (к примеру, выяснить вообще, существует ли лицо с такими данными или нет). Аналогичным образом обстоит вопрос с объяснениями предпринимателей. Получив уведомление о предстоящей проверке, предприниматель может утверждать, что уже давно не занимается любым из видов деятельности, указанных в его свидетельстве о регистрации и «вообще, давно сменил род занятий». Ссылаясь на положения п. 2 ст. 3 Закона, он умело избегает лишних вопросов о каком-либо подтверждении данного обстоятельства. Показателен случай, когда прокуратурой Республики Хакасия было установлено, что государственный орган (Управление Россельхознадзора) безосновательно (без учета принципа добросовестности) требует от предпринимателей и организаций подтверждения о прекращении осуществления подконтрольной деятельностью, в связи с чем руководителю Управления Россельхознадзора было сделано предупреждение [4].
Презумпция добросовестности предпринимательской деятельности при осуществлении государственного контроля негативно сказывается на процессе проведения проверки. Как следствие, угроза ущемления прав населения недобросовестными бизнесменами возрастает.
Согласно ч. 8 ст. 9 указанного Федерального закона ограничивается проведение контрольных мероприятий в отношении одного субъекта бизнеса в случаях, если не истек трехгодичный срок с момента: а) государственной регистрации организации или предпринимателя; б) последней плановой проверки организации или предпринимателя; в) начала осуществления организацией или предпринимателем одного из видов деятельности, указанной отдельно. На наш взгляд, последние два обстоятельства имеют под собой четкое материальное и логическое основание, но первое вносит исключительно сумятицу и неразбериху в проведение контрольных мероприятий.
Предшествующее законодательство в области государственного контроля содержало предписание об организации контрольных мероприятий в отношении одного и того же объекта не чаще одного раза в год. Невозможность осуществления государственного контроля за деятельностью субъекта бизнеса, с момента государственной регистрации которого не прошло трех лет, предоставляет в распоряжение предпринимателям безотказный механизм, позволяющий избегать ответственности. Например, как только указанный срок подходит к окончанию, предприниматель «А» уведомляет регистрационный ор-
ган (иногда и контролирующий орган) о том, что он прекращает занятие предпринимательской деятельностью. Далее происходит фиктивная продажа всего имущества физическому лицу (как правило, родственнику или коллеге по бизнесу), и спустя небольшой промежуток времени данное физическое лицо регистрируется в качестве предпринимателя «Б». При этом предприниматель «А», как и ранее, остается главным распорядителем бюджета предпринимателя «Б», однако в новом статусе (к примеру, директор магазина или попросту продавец).
Имеется и печальное подтверждение описанной схемы. Так, на совещании, посвященном трагедии, произошедшей в ночном клубе «Хромая лошадь» (г. Пермь), было отмечено, что проведение проверок по соблюдению противопожарного законодательства в отношении данного субъекта бизнеса представлялось невозможным в связи с постоянным изменением собственника данного увеселительного заведения [5]. Таким образом, соответствующее положение Закона представителями коммерческих структур может использоваться со злым умыслом, отчего в конечном итоге страдают рядовые граждане.
Особый исследовательский интерес вызывает проблема уведомления о начале осуществления предпринимательской деятельности. Впервые в законодательстве о государственном контроле регламентирован порядок, срок и процесс извещения государственного органа, осуществляющего надзор за определенными видами деятельности, о начале осуществления субъектом бизнеса предпринимательской деятельности определенного вида (ст. 8 Закона).
Уведомление носит императивный характер - следовательно, субъект предпринимательской деятельности не имеет права скрывать факт занятия определенными работами. Данное требование сформулировано в Законе не случайно, а непосредственно «выросло» из практики. Сведения необходимы для организации контрольных мероприятий, в связи с чем законодатель обязал участников рынка докладывать о начале осуществления подконтрольной детальности в соответствующий контролирующий орган.
Тем не менее, несмотря на сформулированное в ст. 8 Закона требование, предусмотренный механизм не работает. Чтобы он реально заработал, необходимо создавать списки предпринимателей непосредственно в органах исполнительной власти, занимающихся государственным контролем. Однако сегодня это не представляется возможным, поскольку нет нормативного правового акта, позволяющего это сделать. Кроме того, отсутствует какая-либо ответственность предпринимателей за несообщение (непредоставление) требуемых данных.
Таким образом, можно утверждать, что угроза возникновения опасности для населения со стороны «недобросовестного бизнеса» (источника опасности) сохраняется. Федеральный закон «О защите прав юридических лиц...» предоставил в распоряжение предпринимателям обширный перечень гарантий, не компенсировав их равнозначными нормами, устанавливающими ответственность.
Данный пробел нуждается в восполнении в кратчайшие сроки. Федеральному законодателю необходимо сесть за круглый стол с представителями контро-
лирующих органов и руководителями коммерческих структур, выработать четкую позицию, гарантирующую устранение либо сведение к минимуму источников повышенной опасности со стороны бизнеса.
Библиографический список
1. Щедрин Н.В. Введение в правовую теорию мер безопасности. Красноярск, 1999.
2. Васильев H.A. К вопросу о первоисточнике экологической опасности // Молодой ученый: сб. науч. статей. Воронеж, 2010. № 7/18.
3. О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля: Федер. закон от 26 дек. 2008 г. № 294-ФЗ (в ред. от 28 апр., 21 дек. 2009 г.) // СЗ РФ. 2008. № 52 (ч. 1). Ст. 6249.
4. Предупреждение прокурора Республики Хакасия Н.И. Попова от 14 апр. 2010 г. № 1002/14-19, внесенное в адрес Управления Россельхознадзора по Республике Хакасия [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы КонсультантПлюс (рег. версия «Сибирь»).
5. Пороки нашей бюрократии [Электронный ресурс] // Взгляд: электронный журнал. 2010. UPL: http://www.vz.ru/politics/2009/12/11/357750.html (дата обращения: 13.04.2010).
