CC BY
36
Вестник Санкт-Петербургского университета. 2005. Сер. 9, вып. 4
Д.В. Хорошев
БИЗНЕС КАК ТЕМАТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В РОССИЙСКИХ СМИ
В современной медиасистеме можно рассматривать отношения бизнеса и отечественного телевидения как отношения двух систем на структурно-организационном уровне. То есть бизнес трактуется в таком случае как субъект направленных и осмысленных действий существующих элементов современной системы телевещания, главной целью которых является достижение определенных экономических результатов и прежде всего получение прибыли. Очевидно, что при подобной прагматической парадигме деактуали-зируется ряд функций телевидения как средства массовой коммуникации, в том числе просветительская и воспитательная.
Однако для понимания реального тематически-жанрового подхода российского телевещания к теме бизнеса важно рассмотреть бизнес как объект творческой деятельности определенных производственных единиц, входящих в соответствующий электронный сегмент существующей медиасистемы. Последняя, очевидно, может функционировать только в том случае, если окажется встроенной в те коммуникативные процессы, которые разворачиваются в обществе в конкретный момент времени.
За счет чего же происходит включение массмедиа разных видов и типов в жизнь общества? Ответ на этот вопрос дает немецкий исследователь-коммуникативист Никлас Луман: «То, что массмедиа, вопреки замкнутости их операций, не возвышаются над обществом, не вырывают себя из него, обеспечивается с помощью тем коммуникации. Темы - это необходимые условия коммуникации»1. Более определенно он высказался относительно самодостаточности СМИ в связи с тем, что зачастую они имеют дело со вторичным рынком информации. Ведь «массмедиа всегда и без исключений работают над своей собственной дискредитацией. Они сами комментируют, оспаривают, сами поправляют себя. Темы, а не мнения, имеют решающее значение»2.
Тема бизнеса, а также сопутствующая ей деловая и экономическая информация стали объектом внимания российского телевидения в хронологически четко обозначенный период истории нашего государства. Его достаточно часто определяют как период рыночных реформ, начавшихся в конце 1991 г. и продолжающихся по сей день.
Структурная перестройка системы электронного вещания в новых экономически-социальных условиях постсоветской России в значительной степени изменила и тематическое наполнение эфира. Формирование контента в деятельности электронных СМИ в контексте существования большинства из них в виде частной или общественной собственности происходило главным образом под воздействием аудиторного фактора. Масс-медиа были вынуждены адаптировать под запросы зрителей и слушателей как информационную политику, так и жанрово-тематические особенности вещания. В противном случае образовывался разрыв между теми потребностями, которые диктовало медиа-среде информационное общество, и теми эфирными продуктами собственной творческой деятельности, которые могли предложить субъекты телевещания.
О Д.В. Хорошев, 2005
Институализирующим условием смыслового равенства между медиа и бизнесом как раз и являются сквозные «тематические» тропы в деятельности всех видов и типов СМИ. «.. .Темы служат для структурного сопряжения массмедиа с другими сферами общества, - отмечает Луман Никлас, - они эластичны, настолько диверсифицируемы, что массмедиа посредством своих тематик могут проникать во все сферы общества, в то время как такие системы в рамках внутриобщественного внешнего мира, как политика, наука, право, нередко испытывают трудности, предлагая массмедиа свои темы и пытаясь добиться их адекватного предметного восприятия»3. В перечень «контактирующих» тем мы можем включить и бизнес.
Для успешного проведения анализа существующих жанровых и видовых форм освоения современным отечественным телевидением деловой тематики нам необходимо определиться с понятием «бизнес», ныне несущим на себе серьезную смысловую нагрузку. Парадигма «бизнеса как деятельности» до недавнего времени не осознавалась в нашей стране на уровне общественного сознания. Достаточно заглянуть в официальные «трактующие» издания советского периода, чтобы понять, какой идеологический шлейф тянется за данным понятием. Так, например, в «Словаре иностранных слов» находим: «бизнес (англ.Ьштезз) - в капиталистических странах - экономическая деятельность, дающая прибыль; *любой вид деятельности, приносящий доход или личные выгоды»4. Характерна и трактовка производного от «бизнеса» понятия «бизнесмен». Это - «в капиталистических странах - делец, коммерсант, предприниматель; *вообще человек, делающий выгодное дело (бизнес)»5. Очевидно, что в приводимых нами определениях, несущих на себе печать конкретной экономической эпохи, бизнес как понятие сопровождается двумя ключевыми словами-определениями - «выгода» и «дело». В совокупности они образуют тот понятийный ряд, который в течение десятилетий, если не столетий, как в массовом, так и в профессионально-ориентированном сознании имел четкую смысловую связь с конкретной общественно-экономической формацией, именуемой «капитализм».
Традиционное отношение российского менталитета к такому вербальному выражению определенных занятий, связанных с получением дохода, выгоды, прибыли, было, скорее, скептическим. Достаточно вспомнить галерею образов первых русских предпринимателей, фактически капиталистов - купцов, торговцев, фабрикантов, так ярко выраженную в отечественной культуре и искусстве начиная еще с XVIII в. вплоть до начала XX в.6 По точному наблюдению С. Меньшикова, «в России к словам "капиталист" и "капитализм" сыздавна преобладает негативное отношение. На них существует некий несмываемый налет эксплуатации, выжимания пота, заведомо нечестной наживы, обмана, ростовщичества. Русские капиталисты еще в позапрошлом веке предпочитали именовать себя промышленниками, предпринимателями, купцами»7.
Характерна и трактовка вышеприведенных понятий В. Далем, у которого в «Толковом словаре живого великорусского языка» можем прочесть: «....выгода...польза, барыш, прибыль; то, что выгадано, приобретено, добыто. Небольшая выгодишка будет. Выгодный, прибыльный, приносящий или обещающий пользу, барыш»8. Слово «дело» имеет у Даля более широкое значение и соотносится им как с глаголом «делать», так и с однокоренным словом «делить». Там же читаем: «дело, деловой, дельный.. .см. делать».9
В советский период словоупотребление подобных лексем в дискурсе экономических проблем было ограничено терминологией, заимствованной из теории К. Маркса и работ В.И. Ленина, посвященных развитию данных отношений в социалистический период развития общества. Слово «бизнес», как правило, использовалось классиками крайне
редко. Оно имело явно отрицательную конотацию в сознании большинства советских граждан. Если писали и говорили о бизнесе, то непременно к нему присоединялись прилагательные «капиталистический» или «западный». А слово «бизнесмен» неизменно сопровождалось словом «иностранный». Имидж подобного рода занятий создавался и в медийной сфере, и в сфере культурных коммуникаций. Достаточно вспомнить зарубежные стихотворения В. Маяковского, «Одноэтажную Америку» И. Ильфа и Е. Петрова, карикатуры Кукрыниксов и Б. Ефимова, соответствующие кино- и телефильмы.
Внутри страны отрицательная установка массового сознания в отношении не коллективной, но индивидуальной, частной трудовой деятельности, распространялась на ее субъектов, т.е. тех людей, кто ею занимался. Во времена Советского Союза гораздо чаще в быту звучали слова «спекулянт», «торгаш», «цеховик», «частник», «фарцовщик», «делец», чем «предприниматель» и «бизнесмен». Да и сама административно-командная система в экономической сфере не очень-то допускала проявление частной инициативы. Несанкционированная деловая активность каралась строго по закону.
Однако утвердившаяся в СССР и распространившаяся в целом ряде стран социалистическая модель экономики породила негативные тенденции и ряд проблем. Она «сковывала инициативу хозяйственных субъектов, не позволяла адекватно реагировать на тенденции в мировой экономике. Особенно наглядно это проявлялось в связи с научно-технической революцией, начавшейся в 50-е гг.».10 Попытки реформировать социалистическую экономику, предпринятые на рубеже 1960-1970-х годов советским руководством, базировались по-прежнему не на институте частной собственности на средства производства, а на общественном характере производительных сил. Внедрение элементов хозяйственного расчета было допущено в разные сферы деятельности, но идеологически и административно государство в условиях однопартийной системы сохраняло контроль за частной инициативой. Слово «бизнес» при такой жесткой информационной доминанте было практически изъято из лексикона при дискуссиях и обсуждениях путей развития социалистической экономики.
«Официальный» экономический социализм сопровождался образованием двух нелегальных слоев, вызревавших фактически параллельно, а иногда и внутри действующих официальных производственных и управленческих структур. Это - теневая экономика и организованная преступность. Они получили особое развитие в 1970-1980-х годах. По оценкам специалистов, к началу перестройки на долю теневой экономики приходилось до 15-20 % валового внутреннего продукта. Однако, по замечанию С. Меньшикова, «эти цифры не раскрывают всей картины, т.е. всестороннего переплетения и сращивания теневых структур с официальными. В действительности в 1980-х годах именно это переплетение уже стало главной чертой нашей экономики, а вовсе не ее формально плановый характер и не централизованное управление».11 Государство и его надзирающие и контрольные органы, как могли, боролись с теневой экономикой не только с помощью закона, но и с помощью создания негативного общественного мнения по отношению к идеологии предпринимательства, выраженной в желании получать большие доходы всеми возможными легальными и нелегальными способами.
Зарабатывать много считалось неприличным в любой профессиональной среде. Во всяком случае, граждане СССР старались не афишировать свое благосостояние, даже если его уровень относительно большинства населения был высок. Социальное неравенство, выраженное в разнице доходов между отдельными группами населения, информационно маскировалось. Общественная же мораль была настороже относительно больших доходов некоторых категорий граждан, особенно в сфере культуры и искусства. Так,
еще в 1950-1960-е годы по данной причине подвергались критике в СМИ и обструкции официальных органов такие известные актеры кино, как Людмила Гурченко и Павел Кадочников.
При подобном идеологическом контексте и соответствующей экономической реальности в классическую эпоху развитого социализма наиболее дискутируемым понятием в сфере экономической мысли стал «рынок». На уровне обыденного сознания это слово вызывало совсем другие ассоциации. В быту почти синонимичным ему являлось просторечное «базар». А слово «бизнесмен» если и возникало в межличностных вербальных коммуникациях, то имело ярко выраженный ироничный оттенок и издевательский подтекст.
Преобразования, начавшиеся в Советском Союзе в середине 1980-х годов, привели к ликвидации монопольной власти партии и созданию демократических институтов государственного управления. Соответственно реформировалась (гораздо стремительнее, чем остальные сферы) и идеология. Это стало необходимым условием для последующих преобразований на основе рыночных отношений. Именно данное словосочетание стало фактическим синонимом понятия «капитализм» как в лексике политической элиты, так и в обыденном вербальном обиходе.
Однако адаптация идеологии свободного рынка в нашей стране в условиях распада прежних управленческих и хозяйственных связей никак не отражалась на внедрении соответствующих терминов, сопутствующих данному методу организации товарно-денежных отношений. Хотя, например, в тексте одной из самых ярких статей второй половины 1980-х годов «Приход и расход», написанной публицистом А. Стреляным и посвященной проблемам экономических реформ, уже встречаются такие лексемы, как «коммерческий расчет», «чистый доход», «рыночный выбор», «материальная заинтересованность».12 Тем не менее слово «бизнес» в этой статье о рыночной экономике не используется.
Однако даже при раскованной терминологии, с помощью которой А. Стреляный исследует проблемы свободного рынка, автор статьи оглядывается на экономические идеологемы классического социалистического строя, что приводит к чрезмерной романтизации рыночных отношений как некоего контрапункта в борьбе с бюрократами. Описывая одного из чиновников, автор с пафосом пытается прогнозировать будущее: «Привыкший думать, что в самом понятии "рынок" есть что-то крамольное, не наше, он однажды взглянет на дело проще, прямее и обнаружит, что рынок - это граждане покупатели, население, все мы, советские люди (! -Д.Х.), со своими вкусами, потребностями и возможностями, с предприятиями, где мы стоим у станков, и конторами, где сидим за столами, и бояться рынка, его приговоров и подсказок, подозревать его в нечистых намерениях - это значит проклинать, бояться, подозревать самих себя, нас с вами, советских (! -Д.Х.) людей, граждан покупателей»13.
С ходом экономических преобразований и постепенным ослаблением идеологического контроля со стороны КПСС в СМИ, особенно в публицистические жанры, начинают проникать устойчивые словосочетания, конструируемые с ключевым для нашего исследования термином «бизнес». Необходимость такой вербальной переориентации во многом была связана с развитием частной инициативы, одобренной «сверху» в виде кооперативного движения. Так, И. Круглянская, исследуя проблемы, которые возникали у кооператоров в связи с их значительными, по сравнению с остальной частью трудоспособного населения, доходами, защищает подобный вид экономической деятельности: «Уже вслух предлагается вопрос о ликвидации кооперативов решать в судебном порядке. Уже
есть предложения создать "школу бизнеса" - и для кооператоров, и для тех, кто работает на государственных предприятиях, ибо новые условия хозяйствования и тут предъявляют свои требования».14
Стоит обратить внимание на то, что автор статьи употребляет словосочетание «школа бизнеса» в кавычках, тем самым придавая ему некий условный характер. Буквально через несколько лет, в самом начале 1990-х годов, сочетание слова «бизнес» с другими существительными станет привычным и общеупотребительным. В лексику бытового языка войдут такие понятия, как «бизнес-центр», «бизнес-ланч», «бизнес-эти-кет», «одежда для бизнеса», «бизнес-тур», «бизнес-класс» (на транспорте) и пр. В речевой же оборот прочно войдут слова «бизнесмен» и «бизнес-леди», которыми будет принято обозначать людей, занимающихся некоей деловой деятельностью, направленной на извлечение прибыли.
Характерно, как ретроспективно один из первых крупных советских кооператоров-миллионеров Артем Тарасов описывает в своей мемуарной книге разницу в трактовке не только самого понятия «бизнес», но и его содержания. Данный эпизод относится к концу 1980-х годов:
«А для концовки я уже на ходу придумал одну метафору - специально для иностранцев.
- Знаете, чем ваш бизнес отличается от нашего? - спросил я. - Объясняю! Ваш, это когда бизнесмен едет в лимузине по хорошей дороге, где вокруг расставлены знаки. Он знает, что если знак указывает поворот налево или направо, надо так сделать, и все будет в порядке. Если бизнесмен проголодался, он может остановиться, перекусить и отдохнуть в придорожной гостинице. А наш кооперативный советский бизнес (курсив наш. -Д.Х.) - это когда человек бежит по минному полю, и поскольку никаких знаков нет, то рискует в любой момент подорваться на мине...Вот и вся разница! Почти то же самое, не так ли, господа?»15
Полулегальные основы начального этапа освоения бизнеса как сферы приложения сил во второй половине 1980-х годов в нашей стране создавали данному виду занятия и соответствующий имидж. Разрушить его было совсем непросто. Ведь в массовом сознании, так же как и сознании государственных чиновников, весь ряд синонимичных слову «бизнес» понятий - «предпринимательство», «дело», «прибыль», «коммерция» -вызывал отторжение у большинства населения, для чего и сами бизнесмены эпохи позднего СССР давали немалые основания. Тот же А. Тарасов признавался в своей книге: «Вообще-то провести четкую грань между удачной коммерческой операцией и аферой бывает очень трудно. А иногда просто невозможно...»16
Экономические реформы, начатые правительством Е. Гайдара в переходный период от Советского Союза к существованию Российской Федерации как полноценного субъекта международного права, носили скоротечный и радикальный характер. Они получили яркое образное определение как «шоковая терапия».17 Оно навсегда закрепилось в массовом сознании большинства населения, которое ощутило реальное ухудшение своего экономического положения. Многие прекрасно понимали, что происходит ломка прежней системы государственного социализма и плановой экономики, но никак не могли смириться с тем, что фактически происходила их трансформация в современный российский капитализм. Почти сразу же с началом реформ к определению данной общественно-экономической формации в бытовом и научном обиходе присоединилось прилагательное «дикий»18. Чуть позже данное словосочетание заменили фактическим эвфемизмом - «эпоха первоначального накопления капитала». Параллельно в активное словоупотребление как раз и вошло слово «бизнес».
Терминология, относящаяся к сфере деловой активности, явочным порядком самоадаптировалась к тем процессам, которые имели место в обществе, переживавшем
резкую смену общественно-экономической формации в варианте законодательного оформления и практического закрепления капиталистических отношений. Среди них системообразующим явилось понятие собственности. Специфика российского варианта происходивших экономических реформ позже была определена С. Меньшиковым: «... Капиталистические отношения вызрели в недрах государственно-социалистического общества. Но именно поэтому первоначальная приватизация предприятий в России в 1992— 1994 годах была в значительной степени закреплением сложившегося положения, то есть передачей собственности тем, кто и без того уже каждодневно ею распоряжался».19
В отношении медийной сферы такая ситуация не была типичной. Приватизация производственных мощностей и материально-технической базы государственных телерадиокомпаний происходила путем перевода их в смешанную форму собственности (Центральное телевидение - ОРТ - Первый канал) с формальным сохранением контроля со стороны государства. Частный же сектор в медиасфере начал формироваться еще в прежних общественно-экономических условиях. Более активно этот процесс происходил примерно в тех же хронологических рамках, что и процесс приватизации в остальных секторах народного хозяйства. Сохранить же контроль государства над собственностью в сфере электронных СМИ удалось только в холдинге ВГТРК, а также в его региональных подразделениях.
Таким образом, в течение короткого исторического отрезка в России произошла кардинальная ротация форм собственности, повлекшая за собой не менее значительную смену идеологической парадигмы. А это, в свою очередь, не могло не затронуть сферу коммуникационных процессов на уровне кодировок смыслов, презентующих дискурс бизнеса как один из основных. Его вербализационное оформление синхронизировалось параллельно изменениям в деловой реальности. Языковая среда путем адекватной авторегуляции выдвигала в лидеры целый блок тех понятий, которые в советскую эпоху описывали именно капитализм как систему производственно-экономических отношений. Среди них основным было и понятие бизнеса.
В настоящий момент справочная и учебная литература дает достаточно исчерпы-'вающее определение бизнеса. Например: «Бизнес.. .(предпринимательство), экономическая деятельность в условиях рынка, направленная на получение прибыли. Может осуществляться как в сфере материального производства, так и в отраслях народного хозяйства, производящих услуги»20. Для понимания специфики трактовки деловых отношений медийной сферой нам придется расширить трактовку понятия бизнеса, который определяется специалистами как «совокупность деловых отношений предприимчивых людей в целях удовлетворения спроса потребителей и получения прибыли»21. В данном определении крайне важным является понимание бизнеса как двустороннего процесса, укладывающего в классическую политэкономическую схему «спрос - предложение».
В нынешней социокультурной ситуации лексема «бизнес» находится в пограничной зоне между научным стилем и бытовым, когда в соответствующей учебной литературе разъясняется: «Бизнес может осуществляться частными лицами, предприятиями или организациями по извлечению природных благ, производству или приобретению и продаже товаров или оказанию услуг в обмен на другие товары, услуги или деньги. Иными словами, бизнес означает любое занятие, дело, приносящее доход».22
Такой прагматитко-семантический подход к пониманию бизнеса как тематического дискурса в журналистской практике отечественных СМИ сегодня в медийной сфере является преобладающим. Он значительно облегчает сбор и обработку соответствующей информации, производство эфирного продукта и использование различных жанровых интерпретаций при его производстве.
1 Луман Никлас. Реальность массмедиа. М., 2005. С. 24.
2 Там же. С. 109.
3 Луман Никлас. Указ. соч. С. 25.
4 Словарь иностранных слов. 7-е изд., перераб. М., 1979. С. 80.
5 Там же.
6 Характерны даже названия произведений русской литературы, в которых описывается подобного рода деятельность: «Бешеные деньги», «Не было гроша, да вдруг алтын», «Банкрот» А.Островского, «Молох» А. Куприна, «Приваловские миллионы» Д. Мамина-Сибиряка, «Дело Артамоновых» М. Горького и др.
I Меньшиков С.М. Анатомия российского капитализма. М., 2004. С. 17.
8 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т. 1: А-3 - оформл. «Диамант». СПб., 1998. С. 283. - Здесь и далее - выделение и написание автора. Орфография современная.
9 Там же. С. 511. - Приводим расшифровку В. Далем слов «делать» и «делить». «Делать или деять црк. деяетельствовать; делывать что, работать, трудится, производить, совершать, доспевать, упражняться, заниматься; действовать; изъявлять, оказывать; причинять, доставлять, наносить кому что; поступать с кем, девать куда... « (Там же. С. 510).
«Делить что, разделять, разлагать на части, дробить, раздроблять, делать раздел...Дележ, дележка...действие по знач. глг (глагола. - В.Х.) делить; раздел, раздробление целого на известное число частей, особ, для надела, раздачи каждому участнику по делу...» (Там же. С. 511).
10 Ермашкевич Г.И. Экономическая история зарубежных стран и России. Минск, 2005. С. 212.
II Меньшиков С. Указ. соч. С. 23-24.
12 Стреляный А. Приход и расход // Если по совести: сборник статей. М., 1988. С. 302-350.
13 Там же. С. 349.
14 Круглянская И. Чужие деньги // Третья полоса: Хроника перестройки / Сост. Н.Д. Боднарук. М., 1988. С. 105.
15 Тарасов А.М. Миллионер. Исповедь первого капиталиста новой России. М., 2004. С. 175.
16 Там же. С. 271.
" Термин был заимствован у польских экономистов, которые начали процесс либерализации экономики на несколько лет раньше, в 1989 г., когда в стране шли реформы JI. Бальцеровича.
18 В 1994 г. в статье «Две приватизации», опубликованной в журнале «Новое время» (1994, № 20-21), Ю. Буртин ввел понятие «номенклатурный капитализм», а затем и «номенклатурная демократия».
19 Меньшиков С. Указ. соч. С. 24.
20 Популярная экономическая энциклопедия. М., 2003. С. 20.
21 Грибов В.Д. Основы бизнеса. М., 2005. С. 5.
22 Там же.
Статья поступила в редакцию 17 октября 2005 г.
