CC BY
64
узбеки, азербайджанцы, армяне. Что же касается представителей русского этноса, то они попадают в рабство вследствие собственной деградации, спиваясь, теряя человеческий облик, превращаясь в бродяг, лишенных самоуважения.
Жертвы подневольного труда нередко становятся жертвами экстремизма. Однако если о случаях насилия со стороны экстремистов над лицами неславянских этносов, как правило, становится известно, и такие действия получают соответствующую оценку в общественном мнении и профессиональном правосознании, то факты насилия над русскими бродягами замалчиваются. Между тем в настоящее время они нередко становятся объектами нападений со стороны групп несовершеннолетних правонарушителей, которые не только увлеченно рисуют свастику, но и пишут рядом лозунги «Убей бомжа!».
Мы убеждены, что население России в целом негативно относится к этническому экстремизму. Свидетельством тому являются ответы омичей на вопрос: «В Англии в том случае, если преступление совершено на почве этнической ненависти, наказание увеличивается в два раза. Следовало бы принять такой закон в России?»; 64,4% респондентов ответили на этот вопрос утвердительно.
| БИЗНЕС И ПРЕСТУПНОСТЬ
А. В. Бобков, аспирант, А. В. Пронников, аспирант
Омский государственный университет
Характерной чертой радикальных преобразований в России является криминализация общественных отношений и, прежде всего, экономики. Это закономерное выражение избранного стратегического курса реформ. С самого начала их «обвального» осуществления (либерализации цен) в массовое сознание населения внедрялась парадигма «первоначального накопления капитала», который в классическом виде наживается преступным путем. Дав возможность создать такие капиталы, государство затем должно обеспечить их неприкосновенность - это принципиально. Е. Т. Гайдар прямо утверждал: «Для того чтобы созданные и вновь образующиеся состояния работали в России, стали ферментом роста ее экономики, необходимы два важнейшие условия стабильности: устойчивая валюта и надежные гарантии неприкосновенности частной собственности безотносительно к властным или криминально-силовым возможностям ее владельца» (1,143).
Криминализация экономических отношений была предопределена стратегией легализации теневых капиталов, что было прямо предусмотрено в Программе перехода к рынку: «Масштабы теневой экономики в контексте настоящей Программы имеют особое значение, так как логика перехода на рынок предусматривает использование теневых капиталов в интересах всего населения страны. Это один из важных факторов ресурсного обеспечения реформы» (4, 124-126). В этой связи А. И. Долгова замечает: «Главной, первоочередной целью реформаторов было не улучшение жизни существующих групп и слоев населения, в том числе способных к творческому и интенсивному добросовестному труду, а создание в короткий срок и любой ценой слоя собственников как социальной опоры реформ, новых социально-экономических отношений и охраняющего их государства» (2, 265).
Такой слой «черных» предпринимателей (по выражению В. С. Овчинского) (3, 69) был создан. Они пришли в новый российский бизнес с опытом коммерческой деятельности в условиях активной борьбы государства с незаконным предпринимательством. Понятно, что собственную легализацию они восприняли не как стимул для того, чтобы теневые капиталы, собственниками которых они являлись, использовались для укрепления и развития экономики России, а как открытие новых возможностей для собственного обогащения.
Важным этапом в криминализации бизнеса стал рэкет -организованное вымогательство. Рэкет возник в качестве реакции на налоговую и уголовно-правовую политику государства начала политических и экономических реформ. С одной стороны, рэкет явился реакцией на отмену налогов для кооперативов, зарегистрированных в России в конце 80-х -начале 90-х гг. прошлого века. Поскольку государство отказалось собирать налоги, их стали собирать организованные преступные формирования. С другой стороны, уголовно-правовая политика периода революционных экономических преобразований характеризовалась отсутствием инициативы, наступателыюсти со стороны правоохранительных органов, она стимулировала криминальную активность. Почувствовав полную безнаказанность, преступники превратили рэкет в одну из основных сфер противоправного бизнеса. Рэкет, в свою очередь, приблизил российских гангстеров к легальному бизнесу. Вынужденные контролировать прибыли предпринимателей, они начали понимать, что в России возникла уникальная возможность разбогатеть вполне официально, не прибегая к откровенному криминалу: предпринимательство 90-х гг. характеризовалось чрезвычайно высокой прибыльностью. Преступники стали входить в состав учредителей контролируемых предприятий, часто вытесняя и нередко устраняя (вплоть до убийства) их организаторов и руководителей. Гангстеры начали регистрировать и собственные предприятия, вкладывая в них деньги, полученные преступным путем, овладевая навыками осуществления легальных экономических операций.
Так организованная преступность гангстерского типа трансформировалась в преступность экономическую («бе-ловоротничковую»). Этот путь «криминальной мимикрии» является типичным: вначале совершаются преступления, которые приносят доход, затем полученный доход инвестируется в легальную экономику.
Одновременно наметились встречные тенденции: вместе с включением в коммерческую и финансовую деятельность все большего числа людей, имеющих опыт противоправной деятельности, все активнее стали заявлять о себе преступники из тех слоев общества, которые традиционно считались благополучными. Это явилось следствием формирования таких условий для бизнеса, при которых наиболее эффективной стратегией признавалась та, которая включала в себя криминальную компоненту.
Закономерным проявлением криминализации общественных отношений стало участие государственных чиновников в прибылях определенного субъекта (субъектов) экономической деятельности, создание предпринимательских структур с режимом наибольшего благоприятствования для своих детей и других родственников, а главное - широкомасштабная коррупция, при которой положительное решение любого вопроса в экономике имеет свою цену. Роль закона в данном случае сводится к тому, чтобы создавать барьеры на пути решения проблем, ибо тогда бюрократия получает оптимальные возможности для собственного обогащения, которое практически не связано ни с предпринимательским, ни с уголовно-правовым риском. Такое корыстное и вместе с тем безответственное управление неизбежно приводит к криминологическим последствиям.
С целью иллюстрации сформулированных тезисов обратимся к материалам конкретного криминологического исследования.
По теме «Бизнес и преступность» нами в 2004-2006 гг. были проведены опросы граждан Омска и Новосибирска. Число опрошенных составило 629 человек.
На вопрос: «Насколько криминализирован бизнес в России?» - получены следующие ответы:
а) криминализирован в незначительной степени -6,1%;
б) существенно криминализирован - 50,3%;
в) криминализирован в подавляющей степени - 38,3%;
г) затрудняюсь ответить - 5,3%.
Как видим, основная масса респондентов указывают на довольно глубокое проникновение преступности в экономические отношения в России. И это, на наш взгляд, не результат воздействия средств массовой информации (которые в последние годы чаще воздерживаются от критики экономической политики Правительства Российской Федерации), а следствие личного опыта и опыта своего ближайшего окружения. В этом легко убедиться. Достаточно открыть собственное дело, н сразу же станет ясно, насколько сложен и рискован путь в «океане» бизнеса, особенно если предстоит плавание на утлом судне малого предпринимательства.
По мнению респондентов, наиболее криминализирован крупный бизнес (42,5%), затем средний (19,9%) и малый бизнес (11,1 %). 26,5% опрошенных указали, что все виды бизнеса криминализированы в равной степени. Здесь, видимо, справедливы различные суждения, потому что каждый вид бизнеса криминализирован по-разному. У крупного бизнеса свои возможности, и технологии криминализации здесь иные, чем у среднего бизнеса. Малое предпринимательство весьма уязвимо во всех отношениях, в том числе в плане административного рэкета.
Распространенность административного рэкета в отношении предпринимателей (вымогательство взяток, ультимативные «просьбы» перечислить деньги в определенный фонд, «оказать помощь» и т. п.) респонденты оценили следующим образом:
-распространен в незначительной степени - 16,9%;
- существенно распространен - 53,0%;
- распространен чрезвычайно широко - 23,6%;
6,5% опрошенных не смогли сформулировать собственное суждение по данному поводу, однако и полученных ответов достаточно для однозначного вывода о том, что административный рэкет представляет собой широкое поле криминализации бизнеса со стороны представителей органов власти.
На вопрос: «Какой бизнес наиболее подвержен административному рэкету?» - ответе?распределились следующим образом:
а) крупный - 12,0%;
б) средний - 27,9%;
в) малый - 32,0%;
г) все в равной степени -28,1 %.
При прочих (неравных) условиях все же наиболее подвержено административному рэкету малое предпринимательство.
Власть в России не только оказывает незаконное даапе-ние на бизнес, но и нередко имеет собственный небескорыстный интерес в предпринимательской деятельности. Выражается это в том, что представители органов власти при-
нимают участие в бизнесе через своих родственников и иных подставных лиц, оказывают покровительство определенным предпринимательским структурам, помогая решить самые различные вопросы. Отсюда в российской деловой жизни существует такое «золотое правило»: «С властью не надо ссориться, с ней нужно дружить, еще лучше иметь с представителями власти личные дружеские отношения».
В процессе опроса большая часть респондентов (72,5%) согласились с суждением: «Чтобы эффективно заниматься бизнесом, необходимо иметь "прикрытие" со стороны органов государственной власти». Только 18,4% высказали свое несогласие с ним, а 9,1 % опрошенных уклонились от ответа.
Следует еще раз отметить, что криминализация власти закономерно криминализирует экономические отношения. Отвечая на вопрос: «Какие факторы в наибольшей степени влияют на развитие преступности в сфере бизнеса?», респонденты указали:
- несовершенство законодательства - 30,4%;
- бездействие правоохранительных органов - 26,0%;
- коррупция в органах власти и управления - 52,8%;
- проникновение в экономику организованной преступности - 28,3%.
Реальностью современной российской правовой системы стало то, что от уголовной ответственности можно откупиться. По материалам опроса, такую реальность признают около 90% респондентов. Откупиться можно в процессе возбуждения уголовного дела, в ходе предварительного следствия, при рассмотрении дела в суде. Понятно, что откупаются те, у кого есть деньги, т. е. в большинстве своем лица, совершающие экономические преступления. Таким образом, экономическая преступность разрушает систему уголовной юстиции.
Тем не менее большая часть респондентов (54,3%) па вопрос: «Какая стратегия защиты наиболее эффективна от преступных посягательств, с точки зрения предпринимателя?» - дают ответ: «Обращение за помощью в правоохранительные органы». Это свидетельствует о том, что кредит доверия к этим органам достаточно велик, а значит, существует возможность их служения идее социальной справедливости.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гайдар Е. Т. Государство и эволюция, - М., 1995.
2. Криминология: Учебник для юридических вузов / Под ред. А. И. Долговой. - М.: Норма-Инфра.М, 1999.
3. Организованная преступность-2 / Под ред. А. И. Долговой, С. В. Дьякова. - М.: Криминологическая ассоциация, 1993.
4. Переход к рынку. - М., 1990. - Ч. 1.
