CC BY
88
А.В. МОЛЧАНОВА
БИНАРНЫЕ СТРУКТУРЫ В СБОРНИКЕ Б. ПАСТЕРНАКА «БЛИЗНЕЦ В ТУЧАХ»: К ПРОБЛЕМЕ ТРАГИЧЕСКОГО
Ключевые слова: бинарные структуры, трагическое, оппозиции, явление, сущность, мотив, принцип бинарности.
Рассмотрены особенности воплощения трагической доминанты мироощущения в раннем творчестве Пастернака (на материале первой редакции сборника «Близнец в тучах»). Исследована бинарность как онтологический принцип, который определяет особенности художественно-эстетического выражения текстов сборника и проявляет себя на мотивном и образном уровнях, а также на уровне цветовой организации.
A.V. MOLCHANOVA
DUALITY STRUCTURES IN COLLECTION «BLIZNEC V TUCAH»: TO THE PROBLEM OF TRAGIC
Key words: duality structure, tragic, opposition, phenomenon, essence, motif, duality as ontological principle.
In this work we want to examine some peculiarities of incarnation (embodiment) tragic dominating idea of attitude in early Pasternak's literary work (based on original wording of collection «Bliznec v tucah»). We try to investigate duality as ontological principle, which defines features of artistic and aesthetic texts expression, also it shown on imaging and colour organization of Pasternak's work.
В предлагаемой работе на материале сборника «Близнец в тучах» (1913) рассматривается проблема трагического, определяемая доминантой мироощущения Пастернака, а также пути воплощения этой доминанты в раннем творчестве поэта. Значимыми в контексте рассматриваемой проблемы будут высказывания поэта по вопросам природы творчества, содержащиеся в автобиографической прозе, и статьи, посвященные биографии и наследию Г. Клейста, к личности и произведениям которого Пастернак обращался в разные годы.
Пути анализа поэтических текстов первой книги Пастернака ввиду их большой усложненности идут от обширного комментирования, расшифровки к интерпретации и подбору различных «кодов»: мифологического, интертекстуального и др. [1]. Произведения рассматриваются в соотнесении с более поздней, так называемой «канонической» редакцией, образовавшей цикл «Начальная пора» (1929) [2; 3, с. 12-20].
Исследователи сходятся в выявлении тематической структуры сборника, определяемой мотивами творческого призвания: «О, все тогда в кольце поэмы <...> О, все тогда одно подобье / Моих возропотавших губ» («Встав из грохочущего ромба...» [5, с. 432]); сна и сновидения: «Припомню ль сон, я вижу эти стекла <...> И - пробужденье. День осенний темен...» («Мне снилась осень в полусвете стекол...» [5, с. 429]); смерти и бессмертия: «Как топи укрывает рдест, / Так никнут над мечтою веки... / Сородичем попутных звезд / Уйду однажды и навеки» («Близнец на корме» [5, с. 438]); любви: «И только оттого мы в небе / Восторженно сплетем персты, / Что, как себя отпевший лебедь, / С орлом плечом к плечу, и ты» («Я рос, меня, как Ганимеда...» [5, с. 430]). По мнению М.Л. Гаспарова и Поливанова, тематическая структура сборника принадлежат к единой парадигме зодиакального созвездия близнецов [2, с. 25]. Л.Л. Горелик разводит эти же сквозные темы на два параллельных ряда по принципу их отношения к бессмертному или обыденному пластам, подчеркивая, таким образом, общую тенденцию к бинарности [3, с. 16], что ста-
новится одним из онтологических принципов художественного «измерения» Пастернака.
Мироощущение поэта определяется формированием представлений о единстве и гармонии бытия поэта в отношениях с возлюбленной, друзьями, бытом, чему предшествует этап становления сознания. Один из теоретиков эстетики Н.И. Крюковский исследует творческий акт с позиций определения мироощущения творца в контексте эстетической градации. Он пишет о необходимости отказа индивида от своих обыденных, «явленических» сторон, который создает «перевес» в сторону сущностного начала и приближает его к трагическому как преобладающей составляющей мироощущения. В вершинный момент усиления внутренней напряженности между противоположными и несовместимыми сторонами своего Я для утверждения и сохранения духовнонравственной стороны возникает необходимость физической гибели человека как способа утверждения преобладания сущностной стороны над явленической [4, с. 72].
В нашем анализе лирики Пастернака мы воспользуемся определением Крюковского о преобладании сущности над явлением. Прохождение такого этапа формирования (от явления к сущности) предполагает четкую категоризацию окружающего мира (двойственность, бинарность как онтологический принцип), что находит свое отражение в стихотворениях рассматриваемого сборника. Так, финальные строки стихотворения «Вокзал» создают образ границы между миром жизни и миром смерти (И я оставался и грелся / В горячке столицы пустой, / Когда с очевидностью рельса / Два мира делились чертой [5, с. 433]). В стихотворении «Сердца и спутники» представлена четкая пространственная оппозиция верха - низа (Там: в сумерек сизом закале, / Где блекнет воздушная проседь, / Хладеет заброшенный вход. / Здесь: к неотгорающей дали / В бывалое выхода просит, / К полудню теснится народ [5, с. 450]). Принцип бинарности в стихотворениях сборника проявляет себя не только в системе пространственных оппозиций, но и в четком противопоставлении частей суточного цикла: вечера и ночи дню как времени творческого - нетворческому («Не подняться дню...», «Ночью... со связками зрелых горелок», «Пиршества»).
Система представлений о мире как разделенном на две противопоставленные сферы характерна для ранних форм сознания человечества - для мифологического сознания. Исследователями античности отмечалась связь принципа бинарности с появлением мотива двойничества. Так, О.М. Фрейденберг, двоюродная сестра Пастернака и его пожизненный корреспондент, выявила связь двойничества с архаикой деления мира на сферу жизни и сферу смерти: «Прохождение героем фазы смерти и позднейшее отделение этой второй и временной функции породило образ двойника, который получил мощный отклик в обряде, сказании, литературе» [7, с. 210]. Связь бинарности как онтологического принципа с представлением о делении мира на сферы смерти и бессмертия допускает возможность выявления трагического как основной доминанты мироощущения, характерного для человека с мифологическим типом сознания. Трагическое начало как доминирующее возникает в процессе становления и преодолевается вместе с разрешением основного внутреннего противоречия, что проявляется в преодолении бинарности. Следующей фазой развития становится движение к единству и гармонии - формированию представлений о прекрасном как доминанте мироощущения. Такой путь намечается в книге стихов «Близнец в тучах»: в финальном стихотворении «Сердца и спутники» обозначается преодоление принципа бинарности [5, с. 450].
На наш взгляд, принцип бинарности как один из универсальных смысло-и структурообразующих принципов в сборнике Пастернака, помимо мифологической, характерен для романтической традиции. Влияние на Пастернака традиций романтизма, в частности немецкого - вопрос в пастернаковедении не новый и широко освещенный. В контексте заявленной проблемы мы обращаемся к значимой, на наш взгляд, и ранее не затрагивавшейся проблеме соотнесения некоторых аспектов биографии и творчества немецкого романтика первой половины ХІХ в. Г. Клейста и текстов, составивших первый сборник Пастернака. Выявление сходства механизмов функционирования бинарных структур в текстах стихотворений сборника и новеллы Клейста «Найденыш» (1811), связи представлений Пастернака о природе творчества Клейста, заявленных в статье Пастернака «Г. Фон Клейст. Об аскетике и культуре» (1911) [6, с. 67б], и отражения этих представлений в организации лирических произведений книги «Близнец в тучах» позволяют предположить усвоение Пастернаком характерного для романтизма представления о мире, обусловленного принципом бинарности, в период создания сборника.
Таким образом, в художественном пространстве сборника «Близнец в тучах» может быть выявлено присутствие элементов системы представлений, характерных для мифологического сознания. Основным принципом такой системы является, по мнению исследователей, принцип бинарности как онтологический. В романтической литературе традиционный миф выступает не в этиологической функции; он манифестируется не сюжетно, а через элементы жанровой синтагматики. В рамках заявленной проблемы нас интересует романтизм как особого вида мифологизирование, а также обращение романтиков к мифологической архаике, которая, так же, как и романтическое двоемирие, позволяет рассматривать мир через систему бинарных оппозиций. Принцип бинарности в книге стихотворений Пастернака реализуется на нескольких уровнях - на уровне мотивной структуры, на уровне системы образов, на уровне цветовой символики, на уровне историко-литературного контекста, на уровне стилистической традиции. В нашем исследовании на примере конкретных стихотворных текстов мы хотели бы проследить, как манифестируется принцип бинарности на всех означенных уровнях.
Как было отмечено, принцип бинарности, определяющий четкую категоризацию представлений о действительности и связанный с тяготением картины мира лирического Я к трагическому, реализуется на мотивном уровне книги. К мотивам, реализующим двойственность, относятся мотивы творчества, сна, смерти и любви как рубежа между двумя противоположными состояниями лирического героя.
Актуальность мотива творческого призвания для сборника «Близнец в тучах» обозначается в первом тексте «Эдем» («Когда за лиры лабиринт I Поэты взор вперят <...> Ты к чуду чуткость приготовь I И к тайне первых дней...» [б, с. 427]). В дальнейших текстах («Лесное», «Пиршества», «Вчера, как бога статуэтка...», «Лирический простор», «Ночью... со связками зрелых горелок», «Хор») заявленный мотив получает развитие: возможность реализации творческого начала связывается с прохождением испытания-инициации (временным пребыванием в сфере смерти), появлением образов-двойников лирического Я, лишенных творческого потенциала и связанных с мотивом смерти.
В стихотворении «Лесное» образ лирического героя соотносится с образом одиноко возносящегося над лесом-хором «отважного отроческого ствола» (ср. стихотворение «Хор»). Мотив вознесения обозначает преодоление пространственной оппозиции, что подкрепляется появлением образа Голиа-
фа. Таким образом, создается мерцающий образ солиста-ствола-Голиафа -выразителя общности и образа хора-бора-воинства. Образ Голиафа связывается с мотивом смерти (Голиаф, согласно легенде, гибнет в бою с Давидом) и мотивом одиночества, внося в решение мотива творческого призвания трагическое начало. Способность «разгадывать тайны» природы и выражать их в слове также соотносится с мотивом поэтического творчества («Я - уст безвестных разговор, / Я - столп дремучих диалектов [5, с. 428]).
Неоднократно отмеченный исследователями творчества Пастернака мотив смерти звучит в преобладающем большинстве стихотворных текстов сборника («Мне снилась осень в полусвете стекол...», «Вокзал», «Не подняться дню в усилиях светилен», «Близнецы», «Близнец на корме», «Вчера, как бога статуэтка, нагой ребенок был разбит...», «За обрывками редкого сада...», «Хор», «Сердца и спутники»). С мотивом смерти связывается в книге, с одной стороны, мотив сна (связь реализуется через нечеткость дифференциации признаков сна и смерти), а с другой - мотив сна связывается с мотивом творчества («Я рос, меня, как Га-нимеда...», «Венеция», «Ночью... со связками зрелых горелок» и др.).
В стихотворении «Мне снилась осень в полусвете стекол...» мотив смерти, представленный упоминанием движения по Лете («Но в даль отбытья, в даль летейской гребли»), сочетается с мотивом сна, который похож, скорее, на временную смерть. Сновидения-«грезы» в момент пробуждения начинают удаляться от лирического героя, подгоняемые ветром-кормчим по реке забвения (И - пробужденье. День осенний темен, / И ветер - кормчим увозимых грез. / За сном, как след роняемых соломин, / Отсталое падение берез... [5, с. 429]).
Одним из наиболее частотных в художественном пространстве сборника «Близнец в тучах» является любовный мотив («Эдем», «Мне снилась осень в полусвете стекол...», «Я рос, меня, как Ганимеда...», «Вокзал», «Грусть моя, как пленная сербка...», «Близнецы», «Вчера, как бога статуэтка...»). Комплекс переживаний лирического субъекта, определяющегося с выбором пути и переживающего свой первый любовный опыт, ассоциативно сближается для него с состоянием, проходящего испытание-инициацию, что, согласно представлениям первобытного человека, равнозначно пребыванию во временной фазе смерти, что и порождает возникновение близ-нечного мотива. Любовь становится необходимым испытанием для героя -поэта, в первом стихотворении сборника «Эдем» она является рубежом между землей, как нетворческим пространством, и чуткостью к тайне первых дней - в пространственном отношении тайна первых дней соотносится с небом (Ты к чуду чуткость приготовь / И к тайне первых дней: / Курится рубежом любовь / Между землей и ней [5, с. 427]).
В стихотворении «Вчера, как бога статуэтка...» переходность, рубежность состояния лирического героя обозначаются восприятием любовного опыта как инициации. Необратимость процесса перехода в новое состояние подчеркивается эпиграфом из Сафо. Присутствует временная оппозиция вчера -сегодня как обозначение границы между состояниями лирического героя: «Сегодня с первым светом встанут / Детьми уснувшие вчера...» [5, с. 440]. Мотив любви может получать трагическое разрешение через обозначение причастности возлюбленной сфере смерти («Мне снилась осень в полусвете стекол...», «Вокзал», «Близнецы», «Пиршества», «Вчера, как бога статуэтка...»). Принцип бинарности в таком случае реализуется через присутствие в тексте деления на пространство жизни и пространство смерти.
Также принцип бинарности реализует себя на образном уровне книги в появлении образов двойников. Появление двойника-ребенка, причастного сфере смерти, или ее варианта - сна, характерно для сборника в целом («Не подняться дню в усилиях светилен...», «Близнец на корме»).
Образ найденыша в стихотворении «Близнец на корме» может быть синонимичен образу мальчика из стихотворения «Не подняться дню в усилиях светилен...» («Крутой мы обогнем уступ / Живых, заночевавших криптий, / Моим глаголом, пеплом губ, / Тогда найденыша засыпьте [5, с. 438]). Сюжеты с двойниками предполагают - эксплицитно или имплицитно - наличие мотива смерти, что становится очевидным при обращении к текстам книги стихов и новеллы. Для книги стихов Пастернака характерна тема взросления, перехода к качественно новому состоянию, становления как поэта. Такой переход в лирических текстах связывается с появлением мотивов аскезы, инициации, потери девственности, болезни, смерти. Таким образом, образы двойников выявляют тяготение к сфере трагического. Представленные на уровне образной системы, они выполняют функцию замещения персонажа - один из них умирает, а другой продолжает жить в новом качестве - как поэт.
Принцип бинарности проявляется в изображении онтологического уровня миропорядка. По наблюдениям В.Е. Хализева, «в художественных произведениях неизменно запечатлеваются (по воле автора или независимо от нее) константы бытия, его фундаментальные свойства. Это прежде всего такие вселенские и природные начала (универсалии), как хаос и космос, движение и неподвижность, жизнь и смерть, свет и тьма, огонь и вода и т.п.» [8, с. 42]. Стремление к обозначению двух несовместимых полюсов опирается на обширную культурную традицию, идущую от мифологической архаики к романтизму, а затем символизму. Тенденция к двоемирию, восприятию окружающего как сосуществования двух несовместимых миров (севера-юга, востока-запада, ночи-дня), проявляет себя в представленных в текстах пространственных и временных антиномиях («Встав из грохочущего ромба...» [5, с. 432], «Ночью со связками зрелых горелок» [5, с. 443], «За обрывками редкого сада» [5, с. 446]. Каждый из коррелятов антиномий, заявленных в данных стихотворениях, воплощающих один из миров, имеет большую или меньшую ценностную значимость. Можно отметить своеобразие в трактовке традиционных образов, выявляющих принадлежность к противопоставляемым членам оппозиций. Для пространственной организации лирических текстов характерно четкое бинарное деление пространства: север - юг («Встав из грохочущего ромба...», «Все оденут сегодня пальто...»), верх - низ, земля - небо, связанные с мотивом вознесения как переходом в новое состояние - взросление и обретение способности к творчеству («Эдем», «Лесное», «Я рос, меня, как Ганимеда...», «Вокзал», стихотворения о близнецах, за исключением «Сердца и спутники»). К оппозициям по принципу творческого/нетворческого принадлежат также присутствующие в сборнике мотивы осени, зимы, непогоды, связанные с предпочтением северного пространства как способного к истинному творчеству южному. На наш взгляд, понимание севера и связанных с ним географических и климатических особенностей как соотносимых с темой творчества, одного из воплощений бессмертия, связано с размышлениями Пастернака о Клейсте как ярчайшем представителе севера. По мнению Пастернака, «южные свидетели южной природы» не владеют культурой [6, с. 676]. Образ Клейста как поэта непременно связывается Пастернаком с образами осени, дождя, первого снега, с темой города. Пастернак называет наступающую зиму иллюстрацией к смерти Клейста, потому что, по мнению по-
эта, зима переживается как аскетический акт, как отрешение от ранее данного, что выявляет тяготение к сфере трагического.
Принцип бинарности реализуется на уровне цветовой организации сборника. Яркие колористические эпитеты присутствуют только в первом («Горит немыслимый Эдем / В янтарных днях вина» [5, с. 427]) и последнем («И, словно в сквозном телескопе <...> Златые и синие хлопья / Плутают и гибнут вразброд» [5, с. 450]) стихотворениях, что может быть связано с преимущественно северным и зимним пространством сборника. В первом стихотворении сборника «Эдем» обозначается начало пути лирического героя, а финальный текст «Сердца и спутники» обозначает преодоление архаико-романтической модели четкой категоризации действительности. Практическое отсутствие ярких колористических эпитетов в других текстах сборника («Вокзал», «Не подняться дню в усилиях светилен...», «Близнец на корме», «Ночью ... со связками зрелых горелок») может являться знаком доминирования трагического.
Таким образом, тяготение к сфере трагического, обозначенное в стихотворениях сборника через проявление на разных уровнях онтологического принципа бинарности, связано с мифологическим, романтическим типом мироощущения. Дальнейший отказ от романтизма как художественной системы и от романтического понимания жизни поэта, заявленный в «Охранной грамоте», обозначение манеры следующего сборника «Поверх барьеров» как «неромантической» и последовавшая в 1928 г. коренная переработка книги стихов, заключавшаяся, в основном, в изъятии комплекса текстов и их элементов, связанных с реализацией принципа бинарности, позволяют предположить, что Пастернак в целом рассматривает романтизм как период становления с присущим ему отсутствием гармонического единства различных жизненных начал, которое необходимо преодолеть.
В финале сборника снимается четкая оппозиционность, характерная для архаики, воспринятая от нее романтиками (романтическое двоемирие с четкой противоположной оценкой полюсов, выявленная связь с Клейстом) и унаследованная символистами (выявленная связь с Мережковским, частотное использование мотива двойничества как реализации принципа бинарности младосимволистами). Автором привлекается обширный мифологический текст в соотнесении с тем, как он переосмыслялся его предшественниками «по романтической линии», в том числе и символистами. Завершающее сборник стихотворения намечает выход за пределы романтической поэтики, знаком чего становится преодоление бинарности (перевод пространства из вертикального в горизонтальное: преодоление оппозиции верх - низ, небо - земля).
Литература
1. Вроон Р. Знак близнецов / Р. Вроон // Пастернаковские чтения. Вып. 2. РАН ИМЛИ им. А.М. Горького. М.: Наследие, 1998. С. 334-354.
2. Гаспаров М.Л. Из комментария к «Близнецу в тучах» Б. Пастернака / М.Л. Гаспаров, К.М. Поливанов // Известия АН. Сер. литературы и языка, 1998. Т. 57, № 4. С. 22-29.
3. Горелик Л.Л. Эволюция темы твоорчества в лирике Пастернака («Близнец в тучах» и «Начальная пора») / Л.Л. Горелик // Известия АН. Сер. литературы и языка, 1998. Т. 57, № 4. С. 12-21.
4. Крюковский Н.И. Homo pulcher. Человек прекрасный: Очерк теоретической эстетики человека / Н.И. Крюковский. Минск: Изд-во БГУ, 1983. 303 с.
5. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений: в 5 т. / Б.Л. Пастернак; редкол.: А. Вознесенский, Д. Лихачев, Д. Мамлеев и др.; сост., подгот. текста и коммент. Е. Пастернак и К. Поливанова. М.: Худож. лит., 1989. Т. 1. 751 с.
6. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений: в 5 т. / Б.Л. Пастернак; редкол.: А. Вознесенский, Д. Лихачев, Д. Мамлеев и др.; сост., подгот. текста и коммент. В.М. Борисова и Е.Б. Пастернака. М.: Худож. лит., 1991. Т. 4. 910 с.
7. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. / О.М. Фрейденберг. М: Лабиринт, 1997. 448 с.
8. Хализев В.Е. Теория литературы: учебник / В.Е. Хализев. 4-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 2004. 405 с.
МОЛЧАНОВА АННА ВЛАДИСЛАВОВНА родилась в 1984 г. Окончила Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет. Аспирантка кафедры русской, зарубежной литературы и методики преподавания, ассистентка кафедры русской, зарубежной литературы и методики преподавания Татарского гуманитарно-педагогического университета. Область научных интересов - идея прекрасного в творческом наследии Б.Л. Пастернака. Автор 2 научных работ.
