CC BY
13Бьелса Э., Касельяс А., Верхер А.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ КАК ПЕРЕЕЗД В ЧУЖОЕ МЕСТО: АНАЛИЗ ПЕРСПЕКТИВ ВЕРНУВШИХСЯ СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
Реф. ст.: Bielsa E., Casellas A., Verger A. Homecoming as displacement: An analysis from the perspective of returning social scientists // Current sociology. - L., 2014. - Vol. 62, N 1. - P. 63-80.
Ключевые слова: профессиональная мобильность; глобализация; миграция.
Тема международной академической мобильности вызывает оживленный интерес со стороны исследователей миграционных процессов современного глобального мира. Однако существует и обратная, малоизученная сторона этого феномена, связанная с тем, что определенная часть ученых, пробыв долгое время за границей, возвращается домой. К изучению этой проблемы обратилась группа испанских социологов из Университета Барселоны: Эсперанса Бьелса, Антония Касельяс и Антони Верхер. Представленное исследование основано на самоанализе их карьерных траекторий и опыта академической мобильности.
Возвращение в Испанию стало возможным благодаря запуску национальной исследовательской программы Ramón y Cajal (RyC). С 2001 г. по условиям проекта с грантополучателем заключался пятилетний контракт на проведение исследований в одном из испанских университетов. Как отмечают авторы статьи, в последние годы в связи с последствиями экономического кризиса финансирование программы находится под вопросом, что заставляет испанских ученых задумываться о своем дальнейшем будущем. Участие в программе RyC объединило исследователей вокруг общей проблемы, которой посвящена статья. Траектории, профессиональные позиции, временные рамки поездок ученых были различными. Э. Бьелса вернулась после 14 лет работы в Великобритании, А. Касельяс прожила 12 лет в США, А. Верхер провел четыре года в Нидерландах. Каждый из авторов представил свое видение проблемы академического возвращения, хотя ученые не отрицают, что их восприятие влияло друг на
368
друга в ходе реализации проекта. В итоге они разработали общие теоретические рамки исследования относительно концептов возвращения и переезда.
Э. Бьелса с коллегами отмечают, что в социологии существует устойчивая традиция изучения феномена «чужака», начиная с Г. Зиммеля и заканчивая З. Бауманом. Переезд можно описать с позиции «отчуждения», но возвращение домой заслуживает особой концептуализации, поскольку оно имеет позитивную коннотацию, связанную с преодолением социального разрыва. Выделяя современные подходы к изучению жизненных путей вернувшихся ученых, авторы делают акцент на следующих аспектах. Во-первых, возвращение домой анализируется не как абстрактная тяга на родину, а как реализация обдуманного решения. То есть это не просто дань ностальгии, а стратегический выбор в пользу будущих социальных проектов, направленных на улучшение собственной позиции в контексте глобализации1. Во-вторых, отмечается значимость внедрения в места дислокации социального и культурного (в частности, научного) капитала, носителями которого становятся возвращающиеся «агенты преобразований и обновлений» [с. 65]. В таком случае, отмечают авторы, проблема миграции ученых связана не только с транснациональной мобильностью или пересечением границ, но и с психологической открытостью индивида перед миром и другими2. Третий важный момент, на который обращают внимание ученые, заключается в том, что возвращение - это сложный и дестабилизирующий процесс как для вовлеченных в него индивидов, так и для принимающих сообществ, в которых «новички» могут столкнуться с сопротивлением и амбивалентностью [с. 66].
Учитывая все сложности феномена международной академической мобильности, исследователи останавливаются на дуальном подходе, основанном на сочетании понятий «возвращение» и «переезд». Возвращение понимается как позитивный процесс восстановления своих социальных связей; переезд - как необходимость построения социальных связей «с нуля». В данном контексте переезд характеризуется по четырем направлениям: пространственно-территориальное перемещение (географическое измерение); темпоральное перемещение (анализ биографических переменных в зависимости от возраста и пола); языковое перемещение (лингвистические барьеры и адаптация); дисциплинарно-академическое перемещение (тематика исследований и академические установки) [с. 67].
1 Stefansson A. Homecomings to the future: From diasporic mythographies to social projects of return // Homecomings: Unsettling paths of return / Ed. by F. Markowitz, A. Stefansson. -Lanham (MD): Lexington books, 2004. - P. 2-20; Darieva T. Rethinking homecoming: Diasporic cosmopolitanism in post-Soviet Armenia // Ethnic a. racial studies. - Abingdon, 2011. - Vol. 34, N 3. - P. 492; Bude H., Durrschmidt J. What's wrong with globalization? Contra «flow speak» -towards an existential turn in the theory of globalization // European j. of social theory. - Thousand Oaks (CA), 2010. - Vol. 13, N 4. - P. 493.
2 Delanty G. The cosmopolitan imagination. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2009.
369
Заметка первой участницы исследования, Э. Бьелсы, получила название «Возвращение как незавершенный проект». Жизнь и работа в Великобритании стали для исследовательницы в области социологии культуры очень плодотворными и весьма успешными. Описывая свой случай, автор отмечает, что для мобильного человека, не имеющего никаких обязательств перед своим сообществом (особенно семейных), глобализация открывает заманчивый выбор возможностей. Для нее, как для молодой незамужней девушки, главной целью академической мобильности стало получение образования и повышение своего социального статуса. Одно из негативных последствий глобализации, таким образом, заключается в ослаблении традиционных семейных связей. В дальнейшем рождение сына и сложность поддержания транснациональной семьи стали важными факторами, предопределившими выбор в пользу возвращения на родину [с. 68-69].
Главная проблема переезда для Э. Бьелсы в том, что после долгого пребывания в Великобритании у себя дома в Испании она стала чувствовать себя чужой. Автор отмечает, что положение «чужого среди своих» намного тяжелее положения иностранца за границей. На родине чувство отчуждения подкрепляется реакцией со стороны окружающих коллег, для которых новый исследователь выглядит как «свалившийся с неба» малоизвестный субъект, получающий деньги от правительства с целью улучшить эффективность рабочей группы [с. 69]. Сгладить чувство тревоги помогало то, что дома исследовательская и преподавательская работа ведется на родном языке, тогда как в другой стране приходится бороться с чувством неловкости из-за акцента. Из-за глобальной интеллектуальной асимметрии знание английского и связи в международном научном сообществе дают весомое преимущество перед другими учеными дома, что также постепенно смягчает позицию «чужака», но может послужить и причиной неприятия со стороны коллег. Завершая заметку о своем опыте академической мобильности, автор указывает, что успех ее возвращения домой будет оцениваться в зависимости от того, сможет ли дом снова стать домом, и от того, как окружающая социальная среда будет реагировать на новые взгляды и практики, которые привносит своей деятельностью вернувшийся из другой страны исследователь [с. 70].
Случай А. Верхера озаглавлен «Возвращение в старую / новую университетскую среду». После получения PhD в Испании в период с 2007 по 2011 г. он проживал в Амстердаме, работая по постдокторской программе и занимаясь исследованиями в области образовательной политики и социально-экономического развития. Работа также складывалась удачно, сформировавшийся коллектив ученых не имел трудностей с финансированием, организацией и проведением исследовательских проектов и научных мероприятий. Главное, что требовалось от участника, замечает автор, - это высокий уровень владения английским языком и умение работать в междисциплинарной и межкультурной обстановке [с. 70-71]. В значительной степени участие в испанском проекте RyC было продиктовано желанием
370
«импортировать» и протестировать полученные знания на испанской почве. Реализация этой идеи в Испании для исследователя была связана с убеждением, что имеющаяся там научная группа и человеческий потенциал лучше всего будут способствовать ходу научной работы. Другим важным обстоятельством возвращения домой стало рождение первой дочери.
Свое перемещение из одной страны в другую, в отличие от коллег, А. Верхер не склонен называть резким разрывом. Географическая близость Испании и Нидерландов не вызывала серьезных помех для частых посещений своей страны, что, в свою очередь, позволило постоянно поддерживать сотрудничество с коллегами в родном университете, а потом беспрепятственно снова влиться в их коллектив уже в новом качестве. В то же время выбор в пользу новой позиции имел определенные сложности. Для автора это, прежде всего, было связано с анализом карьерных перспектив «там» и «здесь», поскольку после четырех лет пребывания в другой стране нужно было снова привыкать к правилам испанской системы образования и науки. Опасения подтвердились: на новом / старом месте в первые месяцы работы имелись трудности организационного, бюрократического и административно-хозяйственного характера.
По замечанию А. Верхера, большинство испанских вузов сосредоточены на продвижении профессионально-ориентированной модели образования и не стремятся к созданию «исследовательских университетов». В связи с этим автор признается, что самым сложным аспектом возвращения стала смена условий и переход из неограниченного в ресурсах и связанного с глобальными научными дискуссиями университета в полупериферийное академическое пространство [с. 72]. Недостатки полупериферии для исследователя связаны не только с возможными материальными трудностями, но и с (само-) ограничением интеллектуальных амбиций, которое ученые вынуждены накладывать на себя в поощряемой администрациями погоне за англосаксонскими теориями. Научное творчество в таком случае превращается в умение адаптировать иностранные научные модели к испанскому опыту развития. Тем не менее, полагает автор, фокусирование на своей исследовательской группе единомышленников и отказ от сетований на помощь со стороны помогли достичь определенных успехов в привлечении материальных ресурсов и новых людей. Родные пенаты предоставили большую свободу в выборе научной тематики и придали динамизм научной работе, чему в чужой стране существенно препятствуют различия в культурном коде, политике и языке. Автору также помогает убежденность в том, что революционные научные открытия и парадигмы рождаются скорее не в центре, а на периферии, там где проблемы господства и социальной несправедливости проявляются наиболее отчетливо [с. 72].
Третья участница проекта, А. Касельяс, назвала свою заметку «Гиб-ридность как сфера существования». Исследовательница вернулась в Барселону в 2007 г. после 12 лет проживания в США, где она окончила маги-
371
стерскую программу и получила степень PhD. Решение в пользу переезда обратно в Испанию было принято после долгих раздумий и сомнений в правильности отказа от полученной за рубежом академической позиции. На уровне личного восприятия потеря в доходах и статусе для ученого была сбалансирована возможностью внести вклад в развитие общества, в котором она выросла, а также более близким общением ее детей с испанскими родственниками.
На протяжении жизни в США А. Касельяс сохраняла личные контакты с коллегами из Барселоны и по возможности посещала город в рамках работы над одним из исследовательских проектов. В свое время переезд и адаптация в США дались ей довольно легко, поэтому возвращение домой также не казалось проблематичным. Как выяснилось, культурный шок от повторного включения в сообщество может сильно усложнить период адаптации. Именно несовпадение ценностей и ожиданий с реальностью «местных правил» подтолкнуло исследовательницу к изучению проблемы возвращения и связанных с ней вопросов повторной ассимиляции, культурного шока, депрессии (в том числе, ее постканикулярных форм).
Трудность встраивания в новый ритм жизни дополнялась тем, что А. Касельяс вернулась в Университет Барселоны, не имея четко определенной профессиональной идентичности. В США она «распределяла» свои научные интересы по нескольким направлениям, таким как городское планирование, география, политология, философия. Вернувшись в Испанию, она обратилась к изучению и преподаванию в области географии. Автор признает, что ее ошибкой стала недооценка роли профессиональной идентичности, формированию которой люди уделяют многие годы. Она также подчеркивает, что ее культурное столкновение с испанским обществом является результатом слияния с американскими ценностями и моделью поведения до такой степени, что испанская система ценностей оказалась для нее чужой [с. 74-75]. На основании этого исследовательница делает вывод, что ее нынешнее положение представляет собой незавершенный процесс восстановления идентичности и чувства принадлежности в условиях гибридности существования, которое стало результатом глубокого проникновения в иностранную культуру.
В заключение социологи обобщают опыт представленных размышлений, используя предложенную сначала координирующую схему исследования. Что касается пространственно-территориального перемещения, то все участники проекта имели опыт международной мобильности еще в период получения образования. Такая ранняя мобильность позволила получить необходимый позитивный опыт переездов с места на место. Свое возвращение домой участники склонны признавать самым драматическим перемещением из-за культурного шока и сложной адаптации, которые им пришлось испытать.
Проблема усиливалась темпоральным фактором перемещения. «Потратив» время за границей, по приезде ученые приобрели непостоянные
372
позиции в своем университете, что уравнивает их положение с положением более молодых коллег, которые получали образование в Испании и планомерно строили карьеру на одном месте. Экономический кризис еще более усугубляет ситуацию, задерживая вернувшихся в положении аутсайдеров. Главный положительный момент своего возвращения они видят в воссоединении с расширенной семьей, что высоко ценится в средиземноморской культуре, и в разрыве зависимости от материальных привилегий глобализации [с. 75-76].
В контексте языкового перемещения однозначно превалируют позитивные последствия. Прежде всего, живя за границей и используя английский язык, исследователи смогли принимать участие в основных международных научных дискуссиях. Восстановление возможности использования испанского языка после возвращения также стало источником психологического удовлетворения. Наконец, преимущества свободного владения английским в научной сфере обеспечили им весомый академический капитал в испанской системе образования и науки.
Фактор академического перемещения из богатых ведущих университетов, предоставляющих любому возможности для научной работы, в более консервативные исследовательские организации Испании продемонстрировал косность существующих научно-образовательных систем. Существенную сложность для вернувшихся представляли не финансовые трудности, к которым ученые были готовы, а нематериальные и субъективные факторы, которые заставляли их чувствовать себя «чужими среди своих». Позитивный момент заключается в том, что международные стандарты постепенно все же проникают в испанскую науку, что со временем может обеспечить вернувшимся исследователям выигрышное положение.
Основной вывод, который авторы формулируют в конце статьи, заключается в том, что путь к успеху возвращения ученых на родину предполагает создание новых продуктивных связей между их нынешним локальным контекстом и прошлым международным опытом. Только так можно обеспечить свое приемлемое положение в академической среде и внести вклад в развитие национальной науки.
А.Ю. Долгов
373
