CC BY
54
УДК 94(47).084.5:02(470.63)
Э. Т.Головина
БИБЛИОТЕЧНОЕ ДЕЛО В ПОЛИТИКЕ МЕСТНЫХ ВЛАСТЕЙ СТАВРОПОЛЬЯ В 1930-е ГОДЫ
В статье рассматриваются особенности развития библиотечного дела в 1930-е годы. Изменения в политическом контексте повлияли на библиотечное строительство. Благодаря пристальному вниманию властей в этот период была завершена централизация управления, начатая еще в начале 1920-х годов.
Обращение к практике Ставрополья показало, что зачастую на уровне районных и сельских властей библиотеки оказывались за
пределами внимания, в связи с чем имелись недостатки в материальном и кадровом отношении. Краевые власти в культурной политике учитывали многонациональный состав населения, поэтому отдельно готовились национальные кадры.
Ключевые слова: культурная революция, библиотечное дело, советское государство, история Ставрополья.
E. T. Golovina
LIBRARIANSHIP IN STAVROPOL LOCAL AUTHORITIES' POLICY IN THE 1930-th
The article deals with problem of librarianship in 1930-th. Political changes influenced library construction. In this period the centralization of libraries' management, which had been started in the 1920-s, was completed due to the efforts of the authorities.
Analysis of Stavropol experience showed that at local levels libraries remained neglected
Формирование единого партийно-государственного аппарата к началу 1930-х годов завершилось, и жесткая вертикаль власти приобрела вполне отчетливые формы. Для всей страны начался новый этап развития, главными признаками которого стали отсутствие политического плюрализма и установление личной власти Сталина. Сконструированная командно-административная система требовала централизации во всех сферах жизни советского общества. Невзирая на законодательную работу, проделанную в 1920-е годы и попытки воплощения положений директив власти на практике, библиотечное дело не представляло собой организованной системы, что диссонировало с тенденциями государственного развития.
3 ноября 1 920 г. был утвержден декрет «О централизации библиотечного дела в РСФСР» [9, c. 159-164], который по большо-
by the authorities, which caused deficiencies in logistics and staff. The regional authorities took into account multi-ethnic composition of the population in their cultural policy; therefore, they prepared national staff for libraries.
Key words: Cultural Revolution, librarianship, Soviet state, Stavropol history.
му счету так и остался нереализованным, и вся система к началу 1930-х гг. находилась в стадии активного становления. Нужно отметить, что по сравнению с дореволюционным периодом были сделаны определенные успехи. Количество массовых и передвижных библиотек к 1932 г. превысило 100 тысяч. Совокупный книжный фонд массовых библиотек возрос с 9 млн экземпляров в 1911 г. до 124 млн в 1932 г. Общее количество читателей массовых библиотек достигло 15 млн человек за счет привлечения к чтению рабочих и крестьян [13, с. 88]. Однако это официальные цифры, фиксирующие лишь количество, но никак не качество работы. Последнее может быть рассмотрено только при наведении фокуса на конкретное локальное сообщество.
Возросшее количество библиотек поставило проблему управления, возникла необходимость завершить начатое и сформи-
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
ровать централизованную систему. С другой стороны, внимание государства к организации библиотечной работы сопровождалось усилением контроля над её содержательной частью. Политическая ангажированность библиотечной работы давала о себе знать на всех уровнях, особенно в работе с литературой. В этой связи возникает «партийность библиографии» - черта, которая отрицала универсализм и объективность как пережиток беспартийности. Подобная установка, естественно, делала работу библиотек однобокой.
Секретариат ЦК ВКП (б) в 1929 году принял постановление «Об улучшении библиотечной работы» [16, с. 166-167], в котором говорилось о недостаточности имеющейся сети библиотек, а также о необходимости проведения масштабных книжных чисток. Власть стремилась освободится от идеологически чуждой литературы, в результате чего в 1930-е годы усилилась библиотечная цензура. Помимо работы с фондами, были предприняты меры по усилению контроля над издательским делом. Правда, в 1937 году ЦК ВКП (б) осудил крайности книжных изъятий, но это не означало окончание цензуры [19].
В 1930-е годы изменились и требования к работнику библиотеки, который должен был в большей степени нежели до этого транслировать на местах политику партии и правительства. Н. К. Крупская, анализируя потребности библиотечного образования, отмечала, что библиотекарь обязан быть пропагандистом [11, с. 50]. В силу трансформаций, происходивших с государством, значение библиотеки как средства просвещения масс усиливалось. Изучение опыта Ставрополья показало, что зачастую эти цели достигались. Так было в ситуации с селом Нагутским [12]. Библиотекарь Третьякова, общаясь индивидуально с каждым читателем в процессе справочной работы (например, выдавая справки по сельхозналогу), подбирала соответствующую прошлому, возрасту и роду занятий селянина книгу. Например, благодаря этому подходу рабочий элеватора Козлов прочитал 29 книг о партизанской борьбе. Наибольшей популярностью среди жителей пользовалась «Поднятая целина» М. Шолохова.
Критически состояние библиотечного дела оценило Постановление Наркомпроса «О состоянии и перспективах библиотечной работы» 1929 года, где было отмечено, что
началом перелома в сложившейся ситуации может стать библиотечный поход [17, с. 8]. На местах эта установка была воспринята с энтузиазмом. В Ставропольском округе в 1930 году была разослана инструкция о проведении библиотечного похода [15, с. 16]. Вся работа библиотек была подчинена задачам сплошной коллективизации и борьбе за умонастроения крестьянства. Спектр мероприятий включал в себя выставки книг, составление рекомендательных списков, проведение читок вслух, разноску книг по домам.
Практиковалось проведение месячников смотра библиотек. Таковой в 1931 году организовал Крайком ВКП (б). Как следует из заметки о мероприятии, общественность (рабочие, колхозники, бедняки и середняки) не приняли активного участия, и вина за это была возложена на комсомол [18]. Главной целью месячника было изъятие устаревшей литературы. Конфисковались зарубежные и дореволюционные книги, вплоть до «Свода законов Российской империи». Однако, как показала практика, изъятие литературы не было столь тщательным, как требовала власть. К идеологически чуждым были отнесены сочинения Луи Буссенара, Майна Рида, Конан-Дойля, Фенимора Купера как якобы развивающие у молодежи авантюрный дух, но так как ученические библиотеки не прошли через смотр, то на тот момент они изъяты не были. Такого рода литература хранилась в библиотеке музея им. Праве, и это было чуть ли не единственное место, где можно было почитать эти произведения. Более того, она была востребована среди молодежи от 15 до 20 лет [10]. Автор заметки М. Любимов критически отмечал, что в Старомарьевке не изъяты книги Бухарина. Посредством прессы, таким образом, местные власти пропагандировали и развивали идеи о необходимости формирования книжных фондов, содержание которых бы соответствовало духу времени.
Другой формой накопления литературы и одновременно осуществления библиотечной цензуры стала неделя сбора. Книги собирались и в клубах, и в библиотеках, по домам и квартирам. После сбора проводилась сортировка - «годная» поступала в библиотеку, «редкая» сдавалась в музей, а «негодная» уничтожалась [14]. Особенно бескомпромиссно власть действовала в отношении сочинений бывших политических противников
Сталина - Троцкого, Зиновьева, Бухарина, Каменева. В январе-феврале 1935 г. Главлит издал приказы, запрещавшие все сочинения видных оппозиционеров. Библиотеки получили инструктивное письмо, в котором говорилось о необходимости проверить фонды на предмет изъятия политически вредной литературы. Однако, на местном уровне власти допускали идеологические промахи. Сложная ситуация сложилась в Шпаковской районной библиотеке. Литература, отнесенная к троцкистско-зиновьевской, оказалась на выставке, посвященной Ленину [3, л. 22]. Низкий профессиональный уровень кадров стал причиной другой крайности, когда изымали разрешенную литературу, например, труды классиков марксизма-ленинизма, изданные под редакцией Каменева, Бухарина, Рязанова.
Местные источники показывают, как на практике усиливалось идеологическое давление не только в деле комплектования фонтов библиотек. Власть пристально следила за проводимыми мероприятиями. Выставка, посвященная Конституции 1936 года, вызвала множество нареканий со стороны руководства. Например, в перечне претензий было оформление вывешенных материалов черной рамкой, что дело их похожими на «траурные листики» [2, л. 21].
Материальное положение библиотек и их сотрудников в 1930-е годы оставалось непростым. Заработная плата библиотекарей была невысокой и ее выплата могла задерживаться [4, л. 11]. И даже при увеличении финансирования документы Северо-Кавказского края демонстрируют тяжелую повседневность библиотек, даже городских. В 1934 году оказались «выселенными» Ессентукская и Пятигорская центральные библиотеки. Местные власти часто были вынуждены отдавать приоритет решению более насущных проблем, например, помещение Благодарненской библиотеки использовалось как зернохранилище. Нередкой была халатность: Винодельненская библиотека оказалась засыпанной окурками, Невинномыс-ская районная библиотека даже при наличии топлива не отапливалась [4, л. 13].
Библиотечное дело постоянно оказывалось за пределами интересов региональных властей. Об этом свидетельствует то, что 1936 году перепись библиотек в Северо-Кавказском крае оказалась на грани срыва. Плохая организация провела к низким темпам её
проведения. Бланки могли быть разосланы, но люди, проводившие перепись, не получали инструкций, что тормозило работу. Были и казусы в срыве переписи. Так, заведующий районной библиотеки Полладин не посетил ни одного сельского совета Изобильно-Тищен-ского района, объясняя невыполнение поручения тем, что шоферы не берут его с собой на машины [5, л. 121]. В отчетах Крайоно подчеркивалось, что районные отделы народного образования относятся халатно к переписи. Даже в рапорте Наркопросу РСФСР Крайком в 1936 году вынужден был признать, что регистрация библиотек, предшествовавшая переписи, была сорвана. В итоге количество зарегистрированных библиотек составило 323, а учтенных в переписи - 1814 [7, л. 2].
Многонациональный состав ставропольского населения определял как особенности политики властей, так и специфику возникающих проблем. Проблемой библиотечного строительства в регионе было малое количество литературы на родном языке [12]. При этом краевые власти обращали внимание на этническую составляющую при подготовке кадров. С осени 1936 год при Ессентукском педтехникуме было открыто библиотечное отделение, а для горцев, в том числе для девушек, организовывались пятимесячные курсы [7, л. 2]. Однако тут же возникала проблема педагогических кадров, которые были бы способны преподавать на языках народов, проживающих в регионе.
Повсеместной практикой 1930-х годов стали соцсоревнования, которые были призваны стимулировать трудящихся к более высокой производительности труда. В эту систему оказалась включенной и библиотечная работа. Интересным источником проведения соревнований между библиотеками в регионе является соцдоговор. Например, в 1939 году было принято решение о соцсоревновании в полит-просветительской работе между Орджоники-дзевским и Краснодарским краями [8, л. 96]. Большое значение придавалось именно избам-читальням, которые перечислялись наряду с клубами и домами культуры. Предполагалась организация оборонных кружков, проведение тематически вечеров, постановка спектаклей, чтение лекций на антирелигиозные темы.
Положение сельских библиотек, увеличение их сети было актуально для Ставропо-
ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
лья и в 1930-е годы. В рапорте Северо-Кавказского Крайкома о выполнении постановления ЦИК СССР «О библиотечном деле в СССР» за 1934-1936 гг. констатируется, что библиотечная сеть по-прежнему сосредоточена в городах, а в сельской местности она развита плохо. При этом за два года общие количественные показатели выглядели впечатляюще -число библиотек в крае возросло с 107 до 183 [7, л. 1 об.]. О проблемах в этом направлении свидетельствуют часто повторяемые и тиражируемые местными властями распоряжения об улучшении работы сельских библиотек. В 1936 году Крайком постановил организовать 39 новых стационарных библиотек, в том числе в национальных областях - 20. Сеть передвижных библиотек, согласно тому же распоряжению, возрастала с 668 до 1 000. Сельские советы обязаны были предоставить помещение и штат работников [6, л. 24]. Было принято решение об открытии методкабине-та, который должен был оказывать помощь сельским библиотекам. Он начал свою работу в 1938 году. Все библиотеки края были поделены на кусты, в которых центральное место занимали «кустарные библиотеки» [8, л. 18].
Таким образом, к концу десятилетия библиотечная сеть стала приобретать более четкую структуру, хотя это не устраняло многих трудностей в содержании работы и материально-техническом оснащении. Тот же методический кабинет в 1938 году не имел полного штата, там работали 2 сотрудника, деливших 1,5 ставки. В 1939 году были заняты полные две ставки, однако, в масштабах края этого было явно недостаточно. Изучение развития библиотечного дела в последующие годы показывает, что даже штат краевой библиотеки не был укомплектован. На 22 долж-
ностях в 1938 году сменилось 25 человек [8, л. 5]. В этой связи директор т. Светова вынуждена была просить у Крайоно работника на выдачу книг.
В соответствии с Постановлением СНК РСФСР «О сельских библиотеках» от 19 октября 1935 года [8, л. 41] помещение сельской библиотеки должно было составлять не менее двух комнат, что в дальнейшем далеко не всегда соблюдалось. О том, что политпросвет работа не велась в селах края на требуемом уровне, свидетельствуют распоряжением властей, имеющие точечную направленность и пытающиеся урегулировать положение в условиях конкретных районов [см., например, 1].
Таким образом, изменения в жизни страны сделали библиотеки еще более политически и идеологически ангажированными. Форсирование темпов социально-экономического развития распространилось и на библиотечное строительство, так как власти в этом деле требовали такой же высокой скорости. Обращение к региональной практике показывает неоднозначность протекания процесса. С одной стороны, как свидетельствуют местные источники, благодаря пристальному вниманию властей централизация библиотечной работы завершилась именно в 1930-е годы. С другой стороны, в силу сельской повседневности, тяжелого материального положения и последствий сплошной коллективизации библиотеки оставались на периферии внимания как сельских властей, так и местного населения. Трудности возникали и в городе, даже краевая библиотека не оправдывала возлагаемых надежд и имела проблемы как с комплектованием книжного фонда, так и с кадровым обеспечением.
Литература
1. Государственный архив новейшей истории Ставропольского края (далее - ГАНИСК). Ф.1. Оп.1. Д. 431.
2. ГАНИСК. Ф.1. Оп.1. Д. 235.
3. ГАНИСК. Ф.1. Оп.1. Д. 107.
4. Государственный архив Ставропольского края (далее - ГАСК) ФР. 2174. Оп.1. Д.4.
5. ГАСК ФР. 2174. Оп.1. Д. 5.
6. ГАСК ФР. 2174. Оп.1. Д. 6.
7. ГАСК ФР. 2174. Оп.1. Д. 9.
8. ГАСК ФР. 2174. Оп.1. Д. 37.
9. Декрет «О централизации библиотечного дела в РСФСР» // Декреты Советской власти. Том XI. Октябрь-ноябрь 1920 г. М.: Политиздат, 1983.
10. Изъять завалы и старье // Власть советов. 1931. 1 августа. № 92.
11. Крупская Н. К. Задачи библиотечного образования // О библиотечном деле. Избранные работы / вступит. статья О. С. Чубарьяна. М.: Книга, 1976.
12. Мал золотник, да дорог // Северо-Кавказский большевик. 1935. 25 мая. № 121
13. Масяйкина Е. А. Материалы Всесоюзной библиотечной переписи 1934 года как источник изучения сельских библиотек // Культурология и искусствоведение. 2011. № 4.
14. Неделя сбора книги // Власть советов. 1931. 6 марта. № 3.
15. О библиотечном походе // Сборник материалов Ставропольского Окроно и Окрпроса. Ставрополь: Ставропольский ОкрОНО и Окрпрос, 1930.
16. Об улучшении библиотечной работы: постановление ЦК ВКП(б) от 30 октября 1929 года // Директивы ВКП(б) и постановления Советского правительства о народном образовании: сб. док. За 1917-1947 гг. М.: АПН РСФСР, 1947.
17. Постановление Наркомпроса «О состоянии и перспективах библиотечной работы» // Справочник библиотекаря / под ред. М. А. Смушковой. М.: Главполитпросвет, 1930.
18. Продолжим осмотр библиотек // Власть советов. 1931. 1 августа. № 92.
19. Протокольное постановление (опросом) Оргбюро ЦК ВКП (б) «О ликвидации вредительской системы изъятия Главлитом литературы» [Электронный ресурс]. URL: http://www.opentextnn.ru/ censorship/russia/sov/law/tsk/1930/?id=1063 (Дата обращения: 25.08.2015).
УДК 332.122(470.63) ''19''
В. П. Ермаков, Т. Н. Мамедова
КРИЗИС КРЕСТЬЯНСКОГО ХОЗЯЙСТВА НА СТАВРОПОЛЬЕ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА И ПРОБЛЕМА ИНТЕНСИФИКАЦИИ АГРАРНОГО СЕКТОРА
В статье рассматриваются перспективы Данный фактор привел к росту арендной платы
за землю в губернии.
Ключевые слова: крестьянское хозяйство, пшеница, частная собственность, пастбища, аренда, община, интенсификация.
развития крестьянского хозяйства на Ставрополье в начале ХХ в. Авторы приходят к выводу о нарастании земельного вопроса в регионе в условиях демографического бума и экстенсивных форм ведения хозяйства, присущих крестьянам.
V. P. Ermakov, ^ N. Mamedova
THE CRISIS OF THE FARMING IN STAVROPOL REGION IN THE EARLY XXth CENTURY AND THE PROBLEM OF THE INTENSIFICATION OF THE AGRARIAN SECTOR
The given material examines the prospects of the development of the farming in Stavropol region in the early 20th century. The authors come to the conclusion that under the conditions of the demographic boom and the extensive forms of farming inherent in peasants
Ставропольская губерния принадлежала к числу благополучных губерний страны. Ставропольские крестьяне по сравнению с другими регионами имели довольно высокий уровень доходности и товарности хозяйства, значительная часть ставропольского хлеба и мяса экспортировалась за пределы регио-
the land problem in the region was becoming acute. This factor led to the rise in the land rent in the region.
Key words: farming, wheat, private property, pastures, rent, commune, intensification.
на. Однако за этим внешним благополучием крылись большие проблемы, которые через несколько лет взорвали бы и ставропольскую экономику, если она не пошла по пути интенсификации и индустриализации.
Существенное влияние на состояние дел в сельском хозяйстве Ставрополья игра-
