CC BY
155
ИБЛИОТЕЧНАЯ СФЕРА СССР В 1953-1964 годы
УДК 021 «1953/1964» М. Н. Глазков
Московский государственный институт культуры
В статье исследуются вопросы истории библиотечной деятельности в годы правления Н. С. Хрущёва. Проанализированы основные статистические показатели развития библиотек. Отмечены кризисные явления, замедление темпов роста библиотечной сети, снижение некоторых важнейших показателей советской библиотечной статистики. Показана связь непродуманных политических решений и ухудшения ситуации в библиотечной сфере. Рассмотрены новые идеологические постулаты и их влияние на работу библиотек. Отмечена противоречивость проблемы цензуры библиотечных фондов после XX съезда КПСС, её усиление применительно к религиозной литературе и т.п. Показаны причины кризиса идеологической деятельности советских библиотек. Подведены аналитические итоги периода 1953-1964 годов библиотечной истории.
Ключевые слова: история библиотечного дела, государственная библиотечная политика в 1953-1964 годы.
In article investigated the questions of library activity history in years of N. S. Hrushiov government. It analyzed the main statistic indicators of library development. We marked crisis phenomena, the important soviet library statistic indicators decline. We show interconnection of ill-considered political decisions and library area situation. It described the new ideological postulates and library work. We marked inconsistency of the censorship library funds problem after XX Communist party Congress, censorship gain against religious literature and so on. It shows ideological activity soviet libraries causes of crisis. We summed up of the period library history 1953-1964th years.
Keywords: history of librarianship, state library politics in 1953-1964th.
Для цитирования: Глазков М. Н. Библиотечная сфера СССР в 1953-1964 годы // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2019. № 1 (87). С. 180-188.
ГЛАЗКОВ МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ -- доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры библиотековедения и книговедения факультета государственной культурной политики Московского государственного института культуры, академик Международной академии информатизации
GLAZKOV MIKHAIL NIKOLAEVICH -- Full Doctor of Pedagogical Sciences, Professor of Department of Library Science and Book Science, the Faculty of State Cultural Policy, the Moscow State Institute of Culture, Academician of the International Academy of Informatization
M. N. Glazkov
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
LIBRARY AREA IN USSR 1953-1964th
e-mail: mguci@mail.ru © Глазков М. Н., 2019
До сих пор в историко-библиотечной науке период 1953-1964-х годов - время государственной власти Н. С. Хрущёва - изучен крайне мало. По-видимому, это объясняется относительно малым количеством прошедшего времени. Ведь для многих наших современников 1950-1960-е годы - это не история, а недавнее настоящее. Поэтому наука о минувшем просто ещё не подошла к глубокому осмыслению тех лет.
Пожалуй, важнейшим пунктом, который характеризовал состояние библиотечного дела в стране в советское время, являлись основные статистические показатели отрасли. Их анализ действительно способен навести на глубокие размышления.
Мы подробно рассмотрели библиотечную статистику предшествовавшего периода 1945-1952-х годов [см.: 6] и пришли к выводу о невероятно быстром восстановлении сети библиотек СССР и РСФСР после чрезвычайных разрушений военного лихолетья. Отметим также очень высокие темпы роста основных показателей библиотечной статистики. Если бы они сохранились в хрущёвское время, можно было бы говорить о решении наиболее насущных проблем отрасли. Однако этого не произошло. Мало того, в «славное десятилетие» проблемы усугубились.
Мы изучили крупный массив статистических источников. Не все показатели в них адекватно прослеживаются, не всю статистическую информацию можно корректно сопоставить, данные за некоторые годы вообще отсутствуют. Тем не менее общие тенденции достаточно очевидны.
Сначала сравним имеющиеся данные по всем библиотекам Советского Союза. На 1951 год (последний «сталинский» год, по которому опубликована сводная библиотечная статистика) в СССР имелась 351 тыс. библиотек всех типов и видов с суммарным
фондом в 714 млн. экз. [10, с. 292]. На конец 1964 года, то есть на момент смещения Н. С. Хрущёва с поста главы государства, эти показатели равнялись соответственно 367,8 тыс. и 2 330,6 млн. экз. [17, с. 447]. Общий рост советской библиотечной сети и фондов литературы продолжал увеличиваться, хотя значительно менее быстрыми темпами, чем в 1945-м - начале 1950-х годов1.
Могут возразить, что восстанавливать разрушенные библиотеки после войны в обжитых районах было как бы «проще», чем создавать новые библиотеки на «пустом» месте. Но в послевоенные годы восстанавливались не только библиотеки, а буквально вся страна. Расходы на это тотальное восстановление были огромными. Тем не менее высшие власти тогда изыскали необходимые ресурсы. И на рубеже 1940-1950-х годов СССР в целом был удивительно быстро возрождён из руин.
Перед хрущёвским правительством такие острые задачи уже не стояли. Казалось бы, вполне реально стало найти средства на библиотечное строительство. К тому же начавшаяся целинная эпопея в первые годы приносила сверхприбыль в госбюджет. Так, за 1954-1959 годы в освоение целинных и залежных земель государство вложило 37,4 млрд. руб., а за счёт полученного из этих регионов товарного зер-
1 Известно, что на 1941 год в СССР было всего около 280 тыс. библиотек с фондом более 520 млн. экз. По разным, до сих пор не выверенным оценкам за годы Великой Отечественной войны мы потеряли 40-50-55% имевшихся библиотек. Потери совокупного фонда составили 180-250 млн. экз. Даже если учесть, что в 1941-1945 годы некоторое (сравнительно очень небольшое) число библиотек было создано, оно увеличилось в 1945-1951 годы (за 6 лет) по Советскому Союзу более, чем в 2 раза. Между тем за следующие 13 лет прогресс измерялся цифрой лишь в 4,7% [см.: 6; 1, с. 257].
на в бюджет поступило около 62 млрд. руб., то есть на 24,6 млрд. больше! [18, с. 309].
Но искомых денег библиотеки не дождались.
Ещё более показательна в связи с этим библиотечная статистика по РСФСР. На 1953 год в Российской Федерации имелось всего 217,5 тыс. различных библиотек с общим фондом 590,5 млн. экз. [14, с. 517]. А в 1964 году в России число библиотек всех типов и видов не увеличилось, а напротив, сократилось до 205,4 тыс. при продолжавшемся сниженными темпами росте их фондов (1221,9 млн. экз.) [15, с. 501].
Отметим, что сеть общедоступных массовых библиотек в РСФСР также уменьшилась. Если в 1953 году в неё входило на начало года 68,1 тыс. [14, с. 517], а на конец того же года - 71,0 тыс. библиотек [19, с. 151], то в 1964 году этот показатель составил 64,0 тыс. [19, с. 151] или, по другим источникам, 62,8 тыс. библиотек [15, с. 501].
Остановимся на этом сокращении. Начиная с середины 1920-х годов в Советской России (исключая время Великой Отечественной войны) общее число библиотек, как и сеть библиотек массовых, неизменно вырастало. Да, во многом рост достигался за счёт создания небольших библиотек, особенно на селе. И некоторые библиотековеды (в частности, профессор К. И. Абрамов) усматривали в этом признак экстенсивного, в ущерб интенсивному, развития.
Однако в тех конкретно-исторических обстоятельствах (о чём мы подробно писали [см.: 5, с. 210-212]) экстенсивное библиотечное строительство было неизбежно и необходимо для огромной страны, только вступившей на путь стопроцентного ликбеза, всеобщего среднего образования, создания массовой интеллигенции из народа. Совершенно логично, что вначале надо было построить «экстенсивный фундамент»
для последующей интенсификации библиотечной работы. Этим и занимались власти. Причём весьма успешно, если вспомнить о подъёме народной культуры и образования, выдающейся индустриализации страны, невозможной без роста квалификации и сознательности трудящихся, достойного военно-патриотического воспитания и т.д. Правильность данной политики проверила и подтвердила величайшая из войн.
Но завершился ли объективно необходимый экстенсивный этап в гигантских масштабах Советской России ко второй половине 1950-х - началу 1960-х годов?
Обратимся к одному из центральных библиотечных документов тех лет: постановлению ЦК КПСС «О состоянии и мерах улучшения библиотечного дела в стране» (22 сентября 1959 года). Перечисляя основные недостатки отрасли, постановление заключает, что ныне «... значительная часть населения остаётся вне библиотечного обслуживания, не получает необходимой помощи в самостоятельной работе над книгой» [3, с. 1]. Директива правящей партии требовала всё-таки «решить задачу обслуживания библиотеками каждого населённого пункта, каждой семьи» [3, с. 3], что без экстенсивных мер не представлялось возможным.
Правда, в том же документе указывалось, что партийным структурам совместно с профсоюзами и хозяйственными организациями надо «... рассмотреть вопрос об объединении мелких библиотек различных ведомств, находящихся на небольшом расстоянии друг от друга, а также библиотек, расположенных на территории одного предприятия или учреждения» [3, с. 3]. Но эта разумная формулировка отнюдь не противоречит вышеназванным оценкам о недостаточности библиотечной сети для охвата всего населения страны.
Подобная же задача была определена как одна из важнейших на высшем советском форуме - XXI съезде КПСС (январь -февраль 1959 года). В его резолюциях намечалось не сокращать, а значительно увеличить в 1959-1965-х годах общее число массовых библиотек [1, с. 341].
Почему же в реальной жизни ситуация оказалась совсем иной? По-видимому, данный вопрос носит системный характер, и, чтобы вполне осветить его, потребуются самостоятельные политологические и экономические исследования. В этой статье обратим внимание на один существенный общегосударственный фактор. С конца 1950-х годов целинная эпопея не только перестала приносить сверхдоходы, но пошёл экономический откат.
Фактически целина явилась плохо продуманной революционной штурмовой кампанией. Между тем «революционный натиск» на природу не может не иметь негативных последствий. Приехавшие в степи по призыву партии люди, среди которых было много замечательных энтузиастов, содрали по принципу «давай гони, потом разберёмся» с целинной земли защитный дёрн. Природа ответила земляными бурями и чёрным небом. Пошли неурожаи. Энтузиазм людей понемногу сникал, они покидали ставшие крайне негостеприимными целинные степи. Если в 1960 году здесь было получено 58,7 млн. тонн зерна, то в 1963 году - всего 37,9 млн. тонн, более чем на треть меньше [11, с. 363]. Теперь уже потребовались большие государственные средства на минимизацию потерь от вызванной руками человека разрушительной стихии. Возможно, часть этих «запланированных» денег и не получило российское библиотечное дело1.
1 Надо учесть, что ещё в 1960 году мы продавали зерно социалистическим и, частично, капита-
Впервые за тридцать с лишним лет в Советской России начали ликвидировать библиотеки. Впрочем, официально сокращение сети библиотек объяснялось «объединением самостоятельных библиотек Министерства культуры с библиотеками при клубных учреждениях, а также в связи с объединением некоторых государственных библиотек с колхозными» [13, с. 503].
В рассматриваемые годы были запущены крайне опасные процессы, безусловно затронувшие библиотечное дело. Фактически произошёл вывод материальных ресурсов из центральной и северной «коренной» России в районы освоения целины, прежде всего в Казахстан. На долгие годы российская сельская глубинка оказалась обделена. При этом хрущёвское руководство допустило выпадение из народно-хозяйственного оборота традиционных земель: если на целине было освоено 45 млн. га, то в европейской части страны более 13 млн. га в 19541959 годах было потеряно [18, с. 312].
Судя по библиотечной статистике, зеркальной оказалась ситуация и с библиотеками центра и севера сельской РСФСР. На начало 1953-го года в российской сельской провинции насчитывалось 55,3 тыс. массовых библиотек [14, с. 517], а в год снятия «дорогого Никиты Сергеевича» (1964) -44,0 тыс. [15, с. 501]. И это при лозунговых «ударных» финансовых вложениях в нужды села!
Важно сказать ещё об одном геополитическом обстоятельстве. 2 апреля 1951 года Политбюро ЦК ВКП(б) в закрытом письме партийным комитетам на местах «О задачах колхозного строительства в связи с укрупнением колхозов» раскритиковало
листическим странам в объёме 7-9 млн. тонн ежегодно. А с 1963-1964 годов СССР сам стал покупать до 12 млн. тонн, причём закупки хлеба постоянно возрастали [2].
идеи Н. С. Хрущёва, высказанные в статье в газете «Правда» от 4 марта того же года, об объединении множества малых деревень в некие единые конгломераты - агрогорода. Никита Сергеевич незамедлительно написал покаянное письмо И. В. Сталину, признав ошибочность своей позиции [18, с. 320]. Однако в 1958 году новый Президиум ЦК КПСС отменил упомянутое письмо Политбюро. Стала осуществляться политика деления сельских населённых пунктов на «перспективные» и «неперспективные». Такая сортировка проводилась по всей стране, проектные организации составили планы по каждому сельскому району. Из «неперспективных» сел начали убирать объекты социальной инфраструктуры: магазины, школы, медицинские и детские учреждения, библиотеки. На севере, северо-западе, да и в центре России нередко «объединялись» 20-30-40 деревень в один колхоз или совхоз [18, с. 320]. Был спровоцирован уход из малых сёл населения, прежде всего молодёжи. Закономерно наступило запустение земель, депопуляция отечественной деревни. Библиотеки из «неперспективных» районов были «слиты», укрупнены, то есть преимущественно ликвидированы. Назвать это прогрессивной мерой, направленной на интенсификацию библиотечной сферы, для нас не представляется возможным.
В целом анализ основных показателей библиотечной статистики даёт основания для негативных выводов. По-видимому, можно говорить о недооценке и глубоком непонимании хрущёвской властной элитой сущности и значения библиотечного дела для благосостояния страны и народа.
После материальных вопросов следует обратиться к идеологической стороне бытования отечественных библиотек в 19531964 годы. Библиотеки, как важные идеологические учреждения, не могли не вклю-
читься в новые процессы, развернувшиеся в СССР. Пожалуй, центральным из них стала «борьба с культом личности», объявленная в известной речи Н. С. Хрущёва в феврале 1956 года.
Мы не ставим целью провести общеполитический анализ политики «десталинизации». Что касается её влияния на библиотечное дело, можно сказать следующее. Несомненно, предшествующая эпоха имела свои болезненные язвы. Отвратительным явлением были незаконные репрессии по политико-идеологическим мотивам, в том числе в среде библиотечных кадров. Заметим, что до сих пор в библиотековедении, к сожалению, нет документальных исследований об общем количестве работников библиотечной сферы, осуждённых в 19171953-х годах, с исследованием степени ложности предъявляемых обвинений. Появились только первые крупные аналитические публикации о драматичных судьбах видных в отечественном библиотечном мире персоналий [см.: 7; 4] Но как бы то ни было, а отказ хрущёвских властей от широкого уголовного преследования инакомыслящих стал благом для страны.
Однако в развернувшейся борьбе с перегибами культа личности сплошь и рядом имелись свои перегибы. Так, после 1956 года были реабилитированы известные персоналии, незаконно репрессированные в 1920-х - начале 1950-х годов, что привело к отмене цензурных запрещений на их сочинения. Они возвратились из спецхранов библиотек в общедоступный фонд, вновь начали издаваться, ими свободно комплектовались библиотеки и т.д.
Но одновременно с этим из библиотек стали изыматься или переводиться в закрытые фонды печатные труды других ярких государственных и партийных деятелей, в частности В. М. Молотова и Л. М. Кагано-
вича, оказавшихся в политической опале уже у Н. С. Хрущёва. На деле получалось, что цензура была просто переведена с одной властной группировки на другую!
Могут заметить, что цензура в библиотечной сфере всё же была в целом заметно смягчена по сравнению со сталинским периодом. Однако чистки библиотечных фондов в годы «оттепели» - тоже «белое пятно» нашей истории. И чтобы сделать окончательные выводы о смягчении библиотечной цензуры в 1953-1964-х годах, надо глубоко изучить проблему.
В связи с этим позволим себе напомнить читателям, что до исследований автора статьи [см.: 9; 8] общим местом в рассуждениях даже специалистов-историков библиотечного дела был тезис о резком усилении цензуры в 1930-е годы. Однако, судя по архивным и иным документам, до убийства члена Политбюро ЦК ВКП(б), руководителя Северной столицы С. М. Кирова (декабрь 1934 года) чистки библиотечных фондов некоторое время были вообще официально запрещены приказами народного комиссара просвещения. И хотя в «ежовщину» цензура опять «разгулялась», нельзя не отметить её специфики. С середины 1930-х годов она была направлена прежде всего (и более всего) на сочинения прямой политической оппозиции (Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. И. Бухарин и их соратники). В то время как классическая философская, художественная и т.п. литература фактически вышла из-под цензурного гнёта. Даже резкая критика революционного движения в произведениях Ф. М. Достоевского, Н. М. Лескова и других не явилась основанием для их запрещения.
Поэтому, предположительно говоря об общем смягчении цензуры в «славное десятилетие», будем помнить, например, что чистки некоторых разделов библио-
течных фондов даже ужесточились. Речь идёт о книгах и периодике, где так или иначе присутствовали религиозные мотивы. При активном участии Н. С. Хрущёва в государственной идеологии был реанимирован воинствующий атеизм, а целью государственной политики стало «искоренение попов и храмов». Любой иной подход к религии в «славное десятилетие» оказался под официальным запретом. В конце 1980-х годов старые библиотечные работники рассказывали мне о грузовиках, переполненных изъятой «неугодной» библиотечной литературой, отправлявшихся на пункты переработки макулатуры. И происходило это после знаменитого ХХ съезда, «съезда демократизации».
Очень важно заметить, что советское массовое библиотечное обслуживание оказалось не готово и не способно воспринять идеологические реформы, начатые Н. С. Хрущёвым и его ближайшим окружением. Ведь фактически они вели к отрицанию предшествующей исторической эпохи. Конечно, в прежней идеологической системе были свои изъяны, квазиидеи, демагогия и т.п. Но идеология 1940-х - начала 1950-х годов доказала свою удивительную прочность и эффективность в годы Великой Отечественной войны, а также в скорейшем послевоенном возрождении.
Вместо неё Никита Сергеевич и его команда попытались предложить нечто не всегда вразумительное и последовательное. Даже изначально привлекательный лозунг реабилитации пострадавших от незаконных репрессий лиц проводился односторонне и предвзято. Сейчас хорошо известно по документам, что Н. С. Хрущёв был одним из самых ярых инициаторов массовых репрессий в период своего руководства московской партийной организацией и ЦК Компартии Украины в 1930-е
годы, да и в послевоенной его биографии есть немало «тёмных» пятен весьма кровавого свойства [см.: 20, с. 120-122]. В этом контексте идеологическая и юридическая борьба с «незаконными сталинскими репрессиями», широко развёрнутая после хрущёвского ХХ съезда КПСС (февраль 1956 года), не могла быть до конца понятной и принятой народом.
Относительная идейная монолитность и стабильность советского общества оказались поколеблены. У простых людей - рядовых читателей библиотек, естественно, возникало много новых мыслей и вопросов, требующих решения. Но на эти новые интеллектуально-духовные искания людей библиотеки, как государственные идеологические учреждения, не могли должным образом ответить в рамках заявленной тогда официальной государственной политики.
Отсюда стали нарастать критические противоречия в системе «библиотека - читатель». Массы советских людей, не находя в библиотеках печатного слова, аргументированно, глубоко и честно отвечавшего их запросам и ожиданиям, теряли доверие и неформальный интерес к библиотекам. Советский народ продолжал заслуженно считаться самым читающим в мире, советская молодёжь, как и раньше, жадно училась и тянулась к книге, общее число читателей библиотек в стране росло, но фатальное противоречие между идейными запросами и ответами на них углублялось. Терялась почти неуловимая статистикой, но чрезвычайно важная доверительно-творческая компонента в библиотечном обслуживании советских читателей. Был посеян не просто идеологический, но духовный кризис в сознании народа.
В заключение следует обязательно подчеркнуть, что советский период 1953-1964-х
годов имел свои великие достижения. В июне 1954 года состоялся пуск первой в мире атомной электростанции. В октябре 1957 года - запуск первого космического спутника и спуск на воду первого атомного ледокола. В октябре 1959 года впервые произошло прилунение межпланетной станции. Наконец, в апреле 1961 года состоялось одно из величайших событий в истории человечества - полёт первого человека в космос!
Советское библиотечное дело тоже успешно развивалось в ряде направлений. Продолжал увеличиваться сводный библиотечный фонд. По всем библиотекам СССР с 1951 по 1964 год он вырос в 3,3 раза [10, с. 292; 17, с. 447], а по РСФСР - в 2,1 раза [14, с. 517; 15, с. 501].
Наша держава, бесспорно, оставалась самой читающей в мире. Статистика тех лет не приводит всех сводных цифр по числу читателей, однако мы обнаружили сопоставимые показатели по одной из крупнейших библиотечных сетей - самостоятельным массовым библиотекам системы Министерства культуры СССР. Если в 1950 году в них было зарегистрировано 23,3 млн. читателей, то в 1965 году - уже 62,7 млн., что на 269% больше! [16, с. 447]. В России по сети самостоятельных массовых библиотек Министерства культуры РСФСР эти цифры составили 18,651 млн. читателей в 1952 году и 33,413 млн. - в 1962 году, то есть на 179% больше [14, с. 524]. Тягу к чтению и знанию следует признать национальной чертой нашего народа.
Многие тысячи советских библиотекарей сделали всё возможное на своём месте, чтобы достойно развивать отечественную культуру, науку, образование и просвещение [12]. Новаторским шагом стало введение с конца 1950-х годов открытого доступа к библиотечным фондам. Теперь читатели могли сами выбирать интересующие их
книги у библиотечных полок. Вообще, чи- Итак, для глубокого осмысления исто-
тая периодику тех лет, в частности журнал рии и позитивного развития современной
«Библиотекарь», можно встретить примеры библиотечной практики следует продол-
энтузиазма и мудрого профессионализма жить тщательное изучение периода 1953-
советских библиотечных работников. 1964-х годов.
Примечания
1. Абрамов К. И. История библиотечного дела в СССР : [учебник для библиотечных факультетов
институтов культуры, педагогических вузов и университетов]. 3-е издание, перераб. и доп. Москва : Книга, 1980. 352 с.
2. Вопросы истории. 1989. № 2.
3. В ЦК КПСС // Библиотекарь. 1959. № 12. С. 1-4.
4. Глазков М. Н. Директор Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина
М. М. Добраницкий: жизнь, библиотечная деятельность, причины ареста // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2017. № 2 (76). С. 154-162.
5. Глазков М. Н. Массовые библиотеки в контексте культурно-исторического пути России 1921-
1941 гг. : монография. Москва : МГУКИ, 2004. 236 с.
6. Глазков М. Н. Массовые библиотеки России (РСФСР) в послевоенный период (1945-1952)
// Актуальные проблемы библиотечно-информационных наук : коллективная монография. Москва : МГИК, 2017. С. 42-55.
7. Глазков М. Н. Репрессированные советские библиотечно-библиографические деятели 1930-1941 гг. :
учебное пособие. Москва : МГУКИ, 2014. 106 с.
8. Глазков М. Н. Цензура общедоступных библиотечных фондов в России в 1930-е - начале 1940-х гг.
Москва : МГУКИ, 2007. 75 с.
9. Глазков М. Н. Чистки фондов массовых библиотек в годы советской власти (октябрь 1917-1939).
Москва : Пашков дом, 2001. 104 с.
10. Достижения советской власти за сорок лет в цифрах : статистический сборник / Центральное
статистическое управление при Совете Министров СССР. Москва : Госстатиздат, 1957. 370 с.
11. Кожинов В. В. Россия. Век ХХ-й (1939-1964). Москва : Алгоритм, 1999. 400 с.
12. Мазурицкий А. М. Идеология и библиотеки // Вестник Московского государственного университета
культуры и искусств. 2015. № 2 (64). С. 182-186.
13. Народное хозяйство РСФСР в 1960 году : статистический ежегодник / ЦСУ при Совете Министров
РСФСР. Москва : Госстатиздат, 1961. 572 с.
14. Народное хозяйство РСФСР в 1962 году : статистический ежегодник / ЦСУ при Совете Министров
РСФСР. Москва : Госстатиздат, 1963. 560 с.
15. Народное хозяйство РСФСР в 1963 году : статистический ежегодник / ЦСУ при Совете Министров
РСФСР. Москва : Госстатиздат, 1965. 600 с.
16. Народное хозяйство СССР за 60 лет : юбилейный статистический ежегодник / ЦСУ при Совете
Министров СССР. Москва : Статистика, 1977. 709 с.
17. Народное хозяйство СССР 1922-1972 гг. : юбилейный статистический сборник / ЦСУ СССР.
Москва : Статистика, 1972. 848 с.
18. Никонов А. А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII-XX вв.).
Москва : Энциклопедия российских деревень, 1995. 574 с., [1] л. портр.
19. Российский статистический ежегодник 1995 : статистический сборник / Госкомстат России.
Издание официальное. [б. м.] Москва, 1995. 976 с.
20. Столяров К. А. Палачи и жертвы : [Репрессии 30-40-х гг. в СССР] / [комментарий А. Ф. Катусева].
Москва : ОЛМА-пресс, 1997. 363 с., [16] л. ил., факс.
References
1. Abramov K. I. Istoriya bibliotechnogo dela v SSSR [History of Librarianship in the USSR]. 3rd edition. Moscow, Publishing house "Book", 1980. 352 p. (In Russian)
2. Voprosy istorii [Questions of History]. 1989, no. 2. (In Russian)
3. V TsK KPSS [To the Central Committee of the CPSU]. Bibliotekar' [Librarian]. 1959, no. 12, pp. 1-4.
(In Russian)
4. Glazkov M. N. Director of State Public Library named after M. E. Saltykov-Shchedrin M. M. Dobranistky:
life, librarian activity, reasons of arrest. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2017, no. 2 (76), pp. 154-162. (In Russian)
5. Glazkov M. N. Massovye biblioteki v kontekste kul'turno-istoricheskogo puti Rossii 1921-1941 gg. [Mass
libraries in the context of the cultural and historical path of Russia 1921-1941st]. Moscow, Publishing house of the Moscow State University of Culture and Arts, 2004. 236 p. (In Russian)
6. Glazkov M. N. Massovye biblioteki Rossii (RSFSR) v poslevoyennyy period (1945-1952) [Mass Libraries
of Russia (RSFSR) in the Post-War Period (1945-1952)]. In: Aktual'nye problemy bibliotechno-informatsionnykh nauk. Rollektivnaya monografiya [Actual problems of library and information sciences. A collective monograph]. Moscow, Publishing house of the Moscow State Institute of Culture, 2017. Pp. 42-55. (In Russian)
7. Glazkov M. N. Repressirovannye sovetskiye bibliotechno-bibliograficheskie deyateli 1930-1941 gg. [Repressed
Soviet library and bibliographic figures of 1930-1941st]. Moscow, Publishing house of the Moscow State University of Culture and Arts, 2014. 106 p. (In Russian)
8. Glazkov M. N. Tsenzura obshchedostupnykh bibliotechnykh fondov v Rossii v 1930-ye - nachale 1940-kh gg.
[Censorship of public library collections in Russia in the 1930th - early 1940th]. Moscow, Publishing house of the Moscow State University of Culture and Arts, 2007. 75 p. (In Russian)
9. Glazkov M. N. Chistki fondov massovykh bibliotek v gody sovetskoy vlasti (oktyabr' 1917-1939) [Purges of
funds of mass libraries in the years of Soviet power (October 1917-1939th)]. Moscow, Russian State Library 'Pashkov Dom' Publishing, 2001. 104 p. (In Russian)
10. Dostizheniya sovetskoy vlasti za sorok let v tsifrakh: statisticheskiy sbornik [Achievements of the Soviet
authorities in forty years in numbers: a statistical compilation]. Moscow, State Statistical Publishing, 1957. 370 p. (In Russian)
11. Kozhinov V. V. Rossiya. Vek 20-y (1939-1964) [Russia. 20th century. (1939-1964)]. Moscow, Algoritm
Publishing House, 400 p. (In Russian)
12. Mazuritsky A. M. Ideology and libraries. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury
i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, no. 2 (64), pp. 182-186. (In Russian)
13. Narodnoe khozyaystvo RSFSR v 1960 godu: statisticheskiy ezhegodnik [National economy of the RSFSR in
1960th: statistical yearbook]. Moscow, State Statistical Publishing, 1961. 572 p. (In Russian)
14. Narodnoe khozyaystvo RSFSR v 1962 godu: statisticheskiy ezhegodnik [National economy of the RSFSR in
1962th: statistical yearbook]. Moscow, State Statistical Publishing, 1963. 560 p. (In Russian)
15. Narodnoe khozyaystvo RSFSR v 1963 godu: statisticheskiy ezhegodnik [National economy of the RSFSR in
1963rd: statistical yearbook]. Moscow, State Statistical Publishing, 1965. 600 p. (In Russian)
16. Narodnoe khozyaystvo SSSR za 60 let: yubileynyy statisticheskiy yezhegodnik [National Economy of the USSR
in 60th: anniversary statistical yearbook]. Moscow, Publishing house "Statistics", 1977. 709 p. (In Russian)
17. Narodnoe khozyaystvo SSSR 1922-1972: yubileynyy statisticheskiy yezhegodnik [National Economy of the
USSR 1922-1972: anniversary statistical yearbook]. Moscow, Publishing house "Statistics", 1972. 848 p. (In Russian)
18. Nikonov A. A. Spiral' mnogovekovoy dramy: agrarnaya nauka i politika Rossii (XVIII-XX vv.) [The spiral
of centuries-old drama: agrarian science and politics of Russia (18-50th centuries)]. Moscow, Publishing House "Encyclopedia of Russian villages", 1995. 574 p. (In Russian)
19. Rossiyskiy statisticheskiy yezhegodnik 1995: statisticheskiy sbornik [Russian Statistical Yearbook 1995:
statistical compilation]. Moscow, 1995. 976 p. (In Russian)
20. Stolyarov K. A. Palachi i zhertvy [Executioners and Victims]. Moscow, OLMA Media Group, 1997. 363 p.
(In Russian)
*
