CC BY
84
УДК 82:27(470:520) ББК83.3:86.37(5Япо:2Рос)
БЕЗМОЛВНЫЙ ХРИСТОС И ГОВОРЯЩИЙ ХРИСТОС В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКОЙ И ЯПОНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПОЭМЫ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ВЕЛИКИЙ ИНКВИЗИТОР» И РОМАНА С. ЭНДО «МОЛЧАНИЕ»
Р. ТОМАРИНО
Университет Васэда 162-8644, Токио, р-н Синдзюку, Тояма 1-24-1, Япония E-mail: r.tomarino@ruri.waseda.jp
Представлен сравнительный анализ поэмы русского писателя Ф.М. Достоевского «Великий инквизитор» в романе «Братья Карамазовы» и романа «Молчание» японского писателя С. Эндо. Основное внимание уделено анализу образа безмолвного Христа, явившегося великому инквизитору в поэме Достоевского, и Христа, говорящего с главным героем романа С. Эндо, католическим миссионером в Японии Родригесом, впоследствии отступившим от своей веры. Обосновывается предположение о намеренном молчании Христа, побуждающего великого инквизитора к поиску собственных ответов на свои вопросы. Отмечается особый характер общения, выразившегося в монологе великого инквизитора перед Христом. На основе анализа диалога Христа с главным героем романа «Молчание» Родригесом утверждается, что его диалог с Христом - это диалог с самим собой, а голос Христа - это его собственный внутренний голос, голос его совести. Обнаруживается сходство в изображении Родригеса и великого инквизитора, вопрошающих и отвечающих на собственные вопросы. Выявлены общие смысловые контексты диалогов Христа с великим инквизитором в поэме Достоевского и Родригесом в романе Эндо. Сделан вывод о сходстве литературных приемов, используемых писателями для выражения внутреннего диалога героев произведений - великого инквизитора и Родригеса, несмотря на существенное отличие образа молчащего Христа, изображенного русским писателем Достоевским, от образа говорящего Христа в романе японского писателя Эндо.
Ключевые слова: великий инквизитор и Родригес, сравнительный анализ литературных произведений, безмолвный и говорящий Христос, внутренний диалог.
SILENT CHRIST AND SPEAKING CHRIST IN THE RUSSIAN AND JAPANESE LITERATURE. COMPARATIVE ANALYSIS OF THE POEM «GRAND INQUISITOR» BY F.M. DOSTOEVSKY AND NOVEL «SILENCE» BY ENDO SHUSAKU
R. TOMARINO
Waseda University 1-24-1, Toyama, Shinjyuku(-ku), Tokyo(-to), 162-8644, Japan. E-mail: r.tomarino@ruri.waseda.jp
The article gives comparative analysis of the poem «Grand inquisitor» in the novel «The Karamazov brothers» by Russian writer F.M. Dostoevsky and novel «Silence» by Japanese writer S. Endo. The main attention is paid to the analysis of the image of silent Christ in front of Grand inquisitor, described by Dostoevsky, and Christ, speaking with main character, catholic missioner in
Japan Rodrigo, abandoning Christianity after, describing by Endo. It is mentioned that Christ's willful silence stimulates grand inquisitor to search his own answers in his own problems. It is marked that this Grand inquisitor's monologue in front of Christ has the specific feature of mutual communication. Analysis of dialogue between Christ and main character in the novel Silence Rodrigo convinces that he talked with himself, even if he himself thinks that he talks with Real Christ, that voice which Rodrigo hears is not the Christ's, but inner voice of his own conscience. That means Rodrigo and Great inquisitor ask themselves and answer to themselves. The similiarity of dialogue between Christ and Grand inquisitor in the poem by Dostoevsky and between Christ and Rodrigo in the novel by Endo is pointed out. It is concluded about the similiarity of literal technique, used by Dostoevsky and Endo for the expression of inner dialogue by main characters in works - Grand inquisitor and Rodrigo, in soite of the complete difference of Christ by Dostoevsky from Endo: Christ in Russia keeps silent, but Christ in Japan talks.
Key words: Grand inquisitor and Rodrigo, comparative analysis of literary works, silent and speaking Christ, inner dialogue.
Введение
В поэме «Великий инквизитор» в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» герой поэмы, великий инквизитор, произносит свою тираду перед Иисусом Христом1, в то время как тот отвечает безмолвием. По форме его горячая речь является односторонним монологом, но после этого «монолога» духовное состояние великого инквизитора меняется. Сначала он ведёт себя властно по отношению к Христу и даже хочет сжечь Его на костре. Однако после своего «монолога» упрямый великий инквизитор испытывает страх перед Христом и отпускает Его. В то же время великий инквизитор не оставляет полностью своих убеждений: «Поцелуй (Христа) горит на его сердце. Но старик (великий инквизитор) остается в прежней идее»2.
Тем не менее можно предположить, что после того как великий инквизитор и безмолвный Христос расстались, диалог в сердцах обоих героев продолжался ещё долго, может быть, даже вечно. Это показывает, что данный «монолог» имеет особый характер, к нему причастны оба героя, и в то же время он отличается от обычного. Можно сказать, что данный «монолог» имеет особый характер взаимообщения. Подобный тип монолога является особым литературным приёмом.
В романе С. Эндо «Молчание» тоже есть образ Христа, но Христос здесь прямо говорит с человеком. Роман «Молчание», написанный Сюсаку Эндо (1923-1996), экранизирован М.Ч. Скорсезе в 2016 г.3
Сюжет романа возвращает читателя в Японию эпохи Эдо (XVII - сер. XIX вв.), когда католичество было запрещено официальным указом правительства. Но один молодой католический священник из Португалии по имени Родригес, главный герой этого романа, решает тайно проникнуть в Японию и распространить свою веру, невзирая на запрет. Священнику удаётся приехать в Японию, однако
1 В поэме автор подразумевает Христа, однако не называет его по имени.
2 См.: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. В 30 т. Т. 14. Л.: Наука, 1976. C. 239 [1].
3 См.: Эндо С. Молчание (Silence) / реж. М. Скорсезе. США: Paramount Pictures, 2016. 161 мин [2].
через некоторое время, когда он начинает проповедовать христианство, власти его арестовывают. Японские чиновники пытают японских христиан на глазах у Родригеса и предлагают ему отречься от своей веры в обмен на освобождение этих новообращенных. Родригес молится Богу, но Он отвечает безмолвием. Молчание Бога, не отвечающего на страдания японских мучеников, и желание спасти японских христиан заставляют молодого священника согласиться на сделку и отречься от веры. Только когда Родригес наступает на фумиэ4, он слышит голос Христа:
«Родригес занес ногу - и вдруг его пронзила тупая, ноющая боль. Нет, это была не формальность5. Он надругается над самым святым, самым чистым, самым прекрасным. Боже, какая боль! Какая невыразимая мука!..
"Наступи! - прошептал ему медный Христос. - Наступи! Я знаю, как тебе больно. Наступи. Я пришел в этот мир, чтобы вы попирали меня, я несу этот крест, чтобы облегчить ваши страдания"
Священник коснулся ногою распятия - и взошло солнце. Вдалеке прокричал петух»6.
Существует много споров вокруг этого эпизода. Так, католический священник К. Касуя критикует автора за то, что Бог в романе не только прерывает молчание, но и просит священника «попрать» свою веру. Находясь на позиции «истинного» христианина, он называет данный эпизод самым «жалким местом книги»7. Ю. Мисима также выступает с критикой произведения: «Разве не в том состоит задача литературы, чтобы изобразить молчание Бога как молчание и оставить все как есть?»8. В целом, диалог человека с Богом был воспринят довольно критично.
Для сравнения вспомним рассказ Л.Н. Андреева «Жизнь Василия Фивейс-кого», в котором Господь ничего не отвечает Василию до самого конца9. Приведём несколько примеров из текста этого рассказа.
Во-первых, обратимся к эпизоду, когда священник Василий уходит в поле после смерти своего любимого сына. Там он молится и взывает к Богу:
«Один он был затерянный среди частых колосьев, перед лицом высокого пламенного неба. О. Василий поднял глаза кверху, - они были маленькие, ввалившиеся, черные, как уголь, и ярким светом горел в них отразившийся небес-
4 Фумиэ - дощечка с изображением Христа или богоматери, которую в Японии в ХУП-Х1Х вв. заставляли попирать ногами людей, подозреваемых в христианском веровании. Христианин, наступивший на фумиэ, считался ренегатом.
5 Японский чиновник сказал Родригесу, что достаточно формального отречения: достаточно только наступить на фумиэ, но сохранить свою веру в душе.
6 См.: Эндо С. Молчание / пер. с яп. ГБ. Дуткиной, И.Л. Львовой. М.: Эксмо, 2015. С. 273 [3] (оригинал на японском языке см.: Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. Токио: Синтёся, 1999. С. 312 [4]).
7 См.: Касуя К. О романе «Молчание» // Сэйки: Католический генеральный журнал. 1966. № 194. С. 2-7 [5].
8 См.: Мисима Ю. Высший шедевр господина Эндо // Тюуоукоурон. 1966. № 11. С. 260 [6].
9 См.: Андреев Л.Н. Жизнь Василия Фивейского // Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1990. С. 489-554 [7].
ный пламень, - приложил руки к груди и хотел что-то сказать. Дрогнули, но не подались сомкнутые железные челюсти: скрипнув зубами, поп с силою развел их, - и с этим движением уст его, похожим на судорожную зевоту, прозвучали громкие, отчетливые слова:
- Я - верю.
Без отзвука потерялся в пустыне неба и частых колосьев этот молитвенный вопль, так безумно похожий на вызов. И точно кому-то возражая, кого-то страстно убеждая и предостерегая, он снова повторил:
- Я - верю»10.
Во-вторых, проанализируем еще один эпизод - повторная попытка отца Василия поговорить с Господом. Жена Василия Настя, не найдя в себе сил смириться с утратой сына, ударяется в пьянство. Тяжело ей и от того, что почти никто не приходит на похороны сына кроме его товарищей, а церковный староста Иван Порфирыч Копров открыто проявляет свое презрение к ней. Настя просит Василия о следующем сыне. Василий опять идет в поле, молится и обращается к Богу:
«Была долгая и мертвая тишина. И далеко за селом, за много верст от жилья, прозвучал во тьме невидимый голос. Он был надломленный, придушенный и глухой, как стон самой великой бесприютности. Но слова, сказанные им, были ярки, как небесный огонь.
- Я - верю, - сказал невидимый голос.
Угроза и молитва, предостережение и надежда были в нем»11.
В обеих сценах Бог промолчал и не ответил Василию.
Возвращаясь к роману «Молчание», отметим, что есть и другие мнения. Так, например, корейский критик С. Син считает, что «это не голос Бога, а голос, звучащий внутри Родригеса»12. Т. Сасабути считает, что в тюрьме перед актом отречения Родригес услышал голос Христа. Однако Эндо, автор романа, не дает ясного ответа на вопрос о том, действительно ли голос, услышанный Родриге-сом, - это голос Бога, или голос исходит из души самого Родригеса13.
В то же время В. Казак объяснят безмолвие Христа в поэме Достоевского следующим образом.
«В романе Достоевского мы встречаемся не с Христом, а с литературным образом Христа, и последний, если он хочет остаться в рамках достоверного, не может добавить ни единого слова к словам Нового Завета. Если что-либо добавлено, то это не от Христа, а от писателя. Даже в том случае, если бы слова производили впечатление полного согласия с духом дошедших через Новый Завет слов Христа, оставалось бы сомнение»14.
10 См.: Андреев Л.Н. Жизнь Василия Фивейского // Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. С. 491-492.
11 Там же. С. 496.
12 См.: Син С. Эндо Сюсаку: Иисус как мать. Токио: Изд-во университета Сенсю, 2009. С. 167 [8].
13 См.: Сасабути Т. Новая японская литература и христианство: Главное о «Молчании» Эндо Сюсаку // Кокубунгаку: Исследование толкований и учебного материала. 1967. № 12. С. 40-46 [9].
14 См.: Казак В. Образ Христа в «Великом инквизиторе» Достоевского // Достоевский и мировая культура: Альманах. 1995. № 5. С. 45 [10].
Почему Эндо посмел изобразить диалог Христа с человеком и добавить действие Христа, которое не было описано в Новом Завете? Проведем сравнительный анализ поэмы «Великий инквизитор» Достоевского и романа «Молчание» Эндо и постараемся разобраться, почему Эндо в своём произведении решил использовать такой литературный приём - диалог Христа с человеком.
Мы также попытаемся выяснить, почему японский писатель Эндо в своём произведении допускает обращение Христа к человеку, в то время как русский писатель Достоевский изображает Христа безмолвным. Ответ на эти вопросы позволит нам прояснить, в чём состоит различие в понимании диалога в русской и японской культурах, в частности диалога между Христом и человеком.
Сравнительный анализ произведений Ф.М. Достоевского и С. Эндо
Прежде чем приступить к сравнительному анализу произведений Достоевского и Эндо, вспомним эссе С. Эндо «Мы с Достоевским». В нем автор пишет: «К сожалению, на данный момент, какое бы произведение Достоевского я ни читал, я был лишь поражен им как читатель, но чтение не побуждало меня самого взяться за перо. Отчасти это происходит из-за различий в духовном мире России и Японии, из-за различия эпох и окружающей действительности, но, откровенно говоря, главное здесь - это то, что я чувствую, что мне это "не по зубам"»15.
Таким образом, Эндо утверждает, что Достоевский не оказал влияния на его произведения, поскольку Достоевский так велик, что Эндо не может подражать литературным приёмам своего учителя. Однако при прочтении их произведений можно увидеть, что на самом деле общие идеи все-таки присутствуют. Например, великий инквизитор так говорит Христу в поэме «Великий инквизитор»:
«Великий пророк твой в видении и в иносказании говорит, что видел всех участников первого воскресения и что было их из каждого колена по двенадцати тысяч. Но если было их столько, то были и они как бы не люди, а боги. Они [все участники первого воскресения] вытерпели крест твой, они вытерпели десятки лет голодной и нагой пустыни, питаясь акридами и кореньями, - и уж конечно ты можешь с гордостью указать на этих детей свободы, свободной любви, свободной и великолепной жертвы их во имя твое. Но вспомни, что их было всего только несколько тысяч, да и то богов, а остальные? И чем виноваты остальные слабые люди, что не могли вытерпеть того, что могучие? Чем виновата слабая душа, что не в силах вместить столь страшных даров? Да неужто же и впрямь приходил ты лишь к избранным и для избранных?»16.
В романе «Молчание» один из главных персонажей, Китидзиро, обращается к Родригесу. Китидзиро - вероотступник. Он был христианином, но когда католичество было официально запрещено в Японии, он отказался от своей веры
15 См.: Эндо С. Мы с Достоевским // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 13. Токио: Синтёся, 1999. С. 55 [11].
16 См.: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. В 30 т. Т. 14. С. 234.
из-за угрозы пыток. Это был слабый духом человек. После отказа от христианской веры он уехал в Макао. Когда Родригес и другие священники ищут проводника, который проводил бы их до Японии, то случайно встречают Китидзиро. Китидзиро везёт Родригеса с группой других священников в Японию и там исповедуется у Родригеса и вновь принимает христианство. Однако, будучи арестованным по подозрению в христианском веровании, Китидзиро второй раз отрекается. Кроме того, он предает Родригеса и доносит на него. В результате Родригеса арестовывают. В одной из сцен Китидзиро встречается с Родригесом в тюрьме. Мучаемый душевными терзаниями, Китидзиро хочет покаяться, но, слабый духом, он только выкрикивает некоторые оправдания своему поступку:
«- Падре, да, я обманывал вас, падре, выслушайте же меня! Вы презирали меня... И я возненавидел вас и всех, кто был с вами. Да, я топтал Святой образ. Мокити и Итидзо - сильные, а я слабый, я не могу быть таким же сильным... 17.
Стражники, потеряв терпение, выскочили из караульной, с палками. Китид-зиро пустился наутек. - Но я не виноват! - продолжал он вопить на бегу. - Знаете, как у меня болела нога? Я чуть не умер от боли! Господь создал меня слабым, отчего же он спрашивает с меня, как с сильных?! Разве это справедливо?!
Вопли то обрывались, то доносились снова, перемежаясь рыданиями.
- Падре, ну как же мне быть, ничтожной букашке? Падре, я донес не из-за денег, мне пригрозили... »18.
Здесь Китидзиро олицетворяет трагедию слабых людей, которые не могут строго следовать учению Христа19.
Вряд ли это совпадение случайно, оба писателя, и Эндо, и Достоевский, поднимают тему слабого духом последователя христианства.
«Голос Христа»
Ещё раз рассмотрим, что означает «голос Христа» в романе «Молчание». Три раза в романе Родригес думает, что слышит «голос Христа». Первый эпизод мы уже рассмотрели выше20. Второй раз «голос Христа» слышится Родригесу, когда он вспоминает свое отречение от веры:
17 Мокити и Итидзо - земляки Китидзиро и японские христиане. Оба арестованы с Китидзиро. Китидзиро сразу предал свою веру, а они храбро жертвуют собственной жизнью ради веры.
18 См.: Эндо С. Молчание. С. 187-188; Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. C. 269.
19 В. Кантор писал по этому поводу: «Как видим, Великий инквизитор по сути дела обвиняет Христа в том, что Он - ницшеанский сверхчеловек. Но это явное передергивание, ибо, разумеется, как и показано в Евангелии, Христос приходил ко всем - и сильным, и слабым, бедным и богатым, но требовал полной отдачи себя и в этом смысле бедности, или, точнее, быть может, смирения перед Богом (selig, die arm sind vor Gott; Mat. 5, 3. В русском варианте: «блаженны нищие духом»; Мф 5, 3). Христос всех звал за собой, но, безусловно, на крестный путь решились лишь немногие» (см.: Кантор В. «Дневник писателя» Достоевского как провокация имперского кризиса в России // Вопрос литературы. 2007. № 1. С. 242 [12]).
20 См.: Эндо С. Молчание. С. 273; Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. C. 312.
«Множество ног топтало его, и на доске с медальоном чернели следы. С расплющенного лица скорбно взирали глаза, говорившие: "Наступи. Наступи. Я пришел к вам затем, чтобы вы топтали меня..."»21.
Третий раз «голос» слышится в конце романа, когда происходит диалог Родригеса с Христом:
«- Боже, как я негодовал, слыша Твое молчание!
- Я не молчал. Я страдал рядом с тобой.
- Но ты же прогнал Иуду: "Что делаешь, делай скорее"! Что сталось с Иудой?
- Я вовсе не гнал его. Я лишь велел сделать то, что он хотел сделать, - так же, как я велел тебе наступить на Святое распятие. Ведь он очень страдал»22.
Рассматривая эти сцены, мы задаемся целым рядом вопросов. Что означает «голос Христа»? К кому этот голос был обращен, к Родригесу-христианину или Родригесу-отступнику? И был ли это голос Христа или лишь диалог самого Родригеса со своей нечистой совестью? Имеет ли право писатель изображать в своем произведении образ или «голос» Христа?
По мнению В. Казака, христианин в христианской литературе не может добавить к Священному писанию ни единого слова, иначе это будет не от Христа, а от писателя. Исходя из этого, христианский писатель Эндо не имел права «озвучивать» Христа в своем романе.
Однако обратимся к проблеме определения главного героя. Кто он: христианин или отступник? Герой сам мучается этим вопросом. Сначала герою кажется, что и после отречения он всё ещё остается христианином. Но позднее он дает письменную клятву в том, что отказывается от своей веры. На этот факт особое внимание обращает исследователь А. Касаи23. Последние слова главного героя: «Но, возможно, все эти слова о любви - лишь красивая ширма для малодушия?», -наводят нас на мысль о том, что Родригес сам признается в том, что слышал вовсе не голос Христа, а голос своего собственного малодушия. Для подтверждения этой точки зрения приведем пример из другого романа Эндо - «Самурай»24.
В 1612 г. по приказу крупнейшего военного феодала средневековой Японии, правившего на территории современной префектуры Мияги, в Испанию и Ватикан отправляется делегация, чтобы вести переговоры о внешней торговле в обмен на свободу проповедования. Священник Веласко, Павлоканец25, сопровождает делегацию из Японии как переводчик. В его душе зреют честолюби-
21 См.: Эндо С. Молчание. С. 278; Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. С. 315.
22 См.: Эндо С. Молчание. С. 302; Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. С. 325.
23 См.: Касаи А. Способ романа «Молчание» // Сборник: Трактаты новой литературы. В 20 т. Т. 20. Токио: Куресу, 2002. С. 291 [13].
24 См.: Эндо С. Самурай / пер. с яп. В. Гривнина. СПб.: Азбука-классика, 2002. 347 с. [14] (оригинал на японском языке см.: Эндо С. Самурай // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 3. Токио, 1999. С. 207-437 [15]).
25 На самом деле речь идет о Францисканцах. Но в романе автор заменяет называния орденов на несуществующие.
вые планы, не соответствующие статусу священника. Встретившись с Папой Римским, он предлагает план распространения католической веры в языческой Японии, которая, по его мнению, в будущем даст много хороших христиан. В результате католическая церковь назначает его епископом в Японии, решив, что он способен реализовать свои планы.
Однако через некоторое время Веласко получил письмо от своего дяди. Пет-роканцы26, члены монашеского ордена, враждебного по отношению к Павлокан-цам, прислали письмо Королю Испании, в котором утверждали, что в Японии усиливается угнетение христианства и ситуация с проповедованием католической церкви становится всё хуже и хуже. Поэтому они предлагают запретить японцам вести торговлю с Испанией. Веласко понимает, в каком сложном положение он оказывается, и обращает свою молитву к Богу. И тогда он слышит «голос Христа»:
«Ответь же мне, Господи! Японию хотят сейчас лишить Тебя. Твоя Церковь отворачивается от Японии. Епископы, архиепископы, кардиналы боятся ее, они не могут смириться с мыслью, что там и дальше будет литься кровь миссионеров, и хотят бросить на произвол судьбы оставшихся там верующих. Ответь мне, Господи. Должен ли и я подчиняться их приказу?
Господи, прикажи мне бороться. Я одинок. Прикажи мне бороться с теми, кто мешает, кто завидует мне. Я не в силах покинуть Японию. Эта крохотная восточная страна - единственная для меня, и я должен покорить ее, неся ей истину. <...>
Иди, - послышалось вдруг Веласко. - Я посылаю вас как овец среди волков: будьте мудры как змеи и просты как голуби... И будете ненавидимы всеми за имя Мое, претерпевший же до конца спасется. Будьте мудры, как змеи»27.
В конце концов переговоры о продолжении внешней торговли в обмен на свободу проповедования заканчиваются неудачей и Веласко умирает мучеником в Японии. Этот факт говорит о том, что голос, который звучал внутри Ве-ласко, исходил не от Бога, а от него самого. Это честолюбие шепчет Веласко на ухо нужные ему слова.
Как и Веласко, Родригес слышит свой собственный голос, звучащий внутри него. Если это так, то что такое «диалог между Родригесом и Христом»? Это «монолог», точнее говоря, «особый диалог» Родригеса с самим собой.
Голос из глубины души - внутренний диалог
Таким образом, мы приходим к выводу, что голос, который звучит внутри Родригеса, это его собственный голос, а не голос Христа. Это означает, что Род-ригес спрашивает у самого себя и отвечает сам себе28. Великий инквизитор тоже формально спрашивает у самого себя и отвечает себе, как Родригес.
26 На самом деле речь идет о Иезуитах. Но в романе автор заменяет называния орденов на несуществующие.
27 См.: Эндо С. Самурай. С. 188-189 (оригинал на японском языке см.: Эндо С. Самурай // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 3. С. 327).
28 Конечно, Родригес думает, что он разговаривает с Христом.
Великий инквизитор спрашивает у Христа: «Имеешь ли ты...»29, тем не менее он сам сразу отвечает Ему: «Нет, не имеешь»30. «Диалог» между великим инквизитором и Христом содержит такую особенность, как «задавать самому себе вопрос и отвечать на свой вопрос» себе самому. «Задавать самому себе вопрос и отвечать на свой вопрос» - это главная отличительная черта того особого приёма Достоевского, который он применяет, чтобы вести внутренний диалог. Это гораздо более простой способ прийти к пониманию происходящего, чем разговор между двумя людьми. В.Л. Комарович написал так: «Как известно, традиционная форма эпистолярного романа не только допускает, но почти требует, чтобы быстро чередующиеся письма двух корреспондентов задерживались бы в своей смене отрывками из дневников»31. Вероятно, часто бывает, что и в обычном диалоге герои быстро обмениваются мнениям. Имея это в виду, Достоевский и Эндо используют один и тот же приём - «задавать самому себе вопрос и отвечать на свой вопрос» в форме диалога.
Эдно не дает нам безусловных свидетельств того, что внутренний голос в его романе - голос Христа. Тем не менее католический священник К. Касуя и писатель Ю. Мисима считают, что этот голос может быть голосом Бога. Однако Эндо не мог прямо использовать такой прием, как прямое обращение Христа к Родригесу, он только допускает это, чтобы осуществить ещё более глубокий диалог героя с самим собой, т. е. использует этот прием как писатель.
Выводы
В поэме «Великий инквизитор» Христос ничего не говорит, он совершает только одно действие - «уходит»32. Таким образом, Христос в этом произведении выступает только как слушатель великого инквизитора. Однако присутствие Спасителя меняет духовное состояние великого инквизитора. Христос в поэме «Великий инквизитор», несмотря на свое молчание, предстает очень сильной фигурой. Своим безмолвием Христос дает инквизитору мощный ответ.
Смердяков, герой романа «Братья Карамазовы», говоря о вере, утверждает, что Бог уже не несёт ответственность за человека вне Христианства: «Ибо едва только я скажу мучителям: "Нет, я не христианин и истинного бога моего проклинаю "как тотчас же я самым высшим божьим судом немедленно и специально становлюсь анафема проклят и от церкви святой отлучен совершенно как бы иноязычником, так даже, что в тот же миг-с - не то что как только произнесу, а только что помыслю произнести, так что даже самой четверти секунды тут не пройдет-с, как я отлучен»33.
29 См.: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. В 30 т. Т. 14. С. 228-229.
30 Там же. С. 228-229.
31 См.: Комарович В.Л. Достоевский: Современные проблемы историко-литературного изучения. Л.: Образование, 1925. С. 28 [16].
32 См.: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. В 30 т. Т. 14. С. 239.
33 Там же. С. 118.
Достоевский в своей поэме показывает строгого Бога, который не признаёт никаких смягчающих обстоятельств. Смердяков в романе «Братья Карамазовы» думает, что после отречения от христианства Бог никогда не возьмет на себя ответственность за отступника.
В романе «Молчание» обратим особое внимание на то, что Родригесу-хри-стианину Господь сначала также отвечает безмолвием. По мнению автора, такая содержательная пустота сама по себе должна давать исчерпывающий ответ истинно верующему. Но Родригес ее не слышит. Глас Господа раздается только после того, как главный герой позволил себе отступить от веры в своем сердце, когда пусть еще не действием и не словом, но мыслью допустил отречение.
С этого момента автор не может дольше оставлять своего героя в безмолвном одиночестве и позволяет ему услышать ответ на свой вопрос. Видимо, на это его толкает сострадание ко всем греховным и заблудшим в этом мире, от которых он не отделяет и себя. В одном эссе Эндо раскрыл свою позицию по этому вопросу, приведя историю из своей жизни: «"Почему вас, - спросил однажды профессор Чиеслик [специалист по японским христианам кон. XV - сер. XIX вв.], криво улыбаясь, - интересуют вероотступники?" Я слушал с улыбкой. Однако я все же ответил на вопрос. "Вот почему... я писатель. И я близок к ним"»34.
Христос Эндо, хотя и не становится спасителем для героев романа, но он не может остаться безучастным к их страданиям, не может не принять слабости даже вероотступников, таких как Китидзиро и Родригес. Христос у Эндо сострадает даже тем, кто сам от себя отрекается35. «Говорящий Христос» Эндо - это не абсолютная «всеведущая и всемогущая» сущность, он чем-то похож на его вероотступников. Это пример, который показывает большое различие между образом русского православного Христа и японского католического Христа в литературе.
В поэме «Великий инквизитор» Христос остается безмолвным до конца. При этом он общается с великим инквизитором, вкладывая в его уста свою праведность. Однако в романе «Молчание» Христос вовсе не появляется и Христос функционирует как «Deus ex machina»36, а герой слышит лишь свой собственный голос, голос своей правды и своей надежды. Эндо видит в этом литературном ходе единственную возможность, чтобы уберечь Родригеса от крайнего отчаяния, от вывода об отсутствии существования Господа. Можно сказать, что своё другое «я» имеет целью спасти самого себя, представая перед героем в образе Христа. Эта мысль проскальзывает и в размышлениях Родригеса: «Но, возможно, все эти
34 Эндо С. Мы с Достоевским // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 13. С. 116.
35 См.: Эндо С. Молчание. С. 302; Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. С. 325.
36 Выражение, означающее неожиданную, нарочитую развязку той или иной ситуации с привлечением внешнего, ранее не действовавшего в ней фактора. Часто является калькой с греч. Например, в поэме «Одиссея» Гомера главный герой Одиссей убивает бандитов-женихов после своего возвращения на родину из Трои. Родственники убитых женихов восстают, и складывается ситуация, когда почти невозможно избежать трагедии. Но неожиданно при посредничестве Афины заключается мир между Одиссеем и родственниками убитых (см.: Гомер. Одиссея. М.: Наука, 2000. С. 269-281 [17]).
слова о любви - лишь красивая ширма для малодушия?»37. Таким образом, «Говорящий Христос» позволяет Родригесу избежать самого печального конца.
Такая противоречивость христианской позиции главного героя Эндо находит отзвук и в жизни самого писателя. Эндо, будучи сам глубоко верующим католическим христианином, несмотря на неодобрение священнослужителей, не мог отказаться от отступных для церкви идей в своих произведениях. Как сам он написал, «<.. .>Литература и религия не совместимы. То есть литература и теология не совместимы. Вследствие этого я должен признать, что иногда мои произведения печалят и ранят священников и верующих. Я не мог не писать свои работы, хотя эти работы печалили моего знакомого священника и ранили сердце праведной монахини»38.
Но хочется отметить, что Достоевскому, как и Эндо, присуще стремление спасти своих героев. Достоевский излагает свои религиозные взгляды в пятой и шестой книгах романа «Братья Карамазовы». В книге пятой, в главе «Великий инквизитор», Достоевский показывает богохульство Ивана через диалог между великим инквизитором и Христом, в книге шестой, в главе «Русский инок», в последних словах умирающего старца Зосимы, обращенных к приятелям, включая Алёшу, звучит православная мысль Достоевского, тем самым утверждается победа веры над богохульством. Однако, как пишет Бахтин39, Достоевский создаёт особый, бесконечный диалог в своих произведениях. Следовательно, оба диалога становятся бесконечными, не предполагая однозначного ответа. Достоевскому невозможно показать победу взглядов Зосимы над атеизмом Ивана. Возможно, Достоевский-писатель в своем романе изменяет Достоевскому-хри-стианину40. Здесь мы можем наблюдать любопытную тенденцию, проявляющуюся в желании Достоевского спасти своего героя. Таким образом, несмотря на то, что произведения Достоевского в некоторых аспектах мрачны и трагичны, они в конце концов ведут к свету.
Достоевский и Эндо оба выполнили свой долг художника.
Список литературы
1. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. В 30 т. Т. 14. Л.: Наука, 1976. 510 с.
2. Эндо С. Молчание / реж. М. Скорсезе. США: Paramount Pictures, 2016. 161 мин.
3. Эндо С. Молчание / пер. с яп. ГБ. Дуткиной, И.Л. Львовой. М.: Эксмо, 2015. 316 с.
4. Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. Токио: Синтёся, 1999. 343 с.
5. Касуя К. О романе «Молчание» // Сэйки: Католический генеральный журнал. 1966. № 194. С. 2-7.
6. Мисима Ю. Высший шедевр господина Эндо // Тюуоукоурон. 1966. № 11. С. 260.
37 См.: Эндо С. Молчание. С. 277; Эндо С. Молчание // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 2. С. 314-315.
38 См.: Эндо С. Мы с Достоевским // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 13. С. 255.
39 См.: Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. писатель, 1963. С. 338 [18].
40 См.: Томарино Р. О смысле выражения диалогов в романе «Братья Карамазовы» // Плошать Достоевского. 2016. № 25. С. 4-20 [19].
7. Андреев Л.Н. Жизнь Василия Фивейского // Андреев Л.Н. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1990. 638 с.
8. Син С. Эндо Сюсаку: Иисус как мать. Токио: Изд-во ун-та Сенсю, 2009. 276 с.
9. Сасабути Т. Новая японская литература и христианство: Главное о «Молчании» Эндо Сюсаку // Кокубунгаку: Исследование толкований и учебного материала. 1967. № 12. С. 40-46.
10. Казак В. Образ Христа в «Великом инквизиторе» Достоевского // Достоевский и мировая культура: Альманах. 1995. № 5. C. 37-53.
11. Эндо С. Мы с Достоевским // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 13. Токио: Синтёся, 1999. 448 с.
12. Кантор В. «Дневник писателя» Достоевского как провокация имперского кризиса в России // Вопросы литературы. 2007. № 1. С. 228-249.
13. Касаи А. Способ романа «Молчание» // Сборник о «Молчании» Эндо Сюсаку: Трактаты новой литературы. В 20 т. Т. 20. Токио: Куресу, 2002. 364 с.
14. Эндо С. Самурай / пер. с яп. В. Гривнина. СПб.: Азбука-классика, 2002. 347 с.
15. Эндо С. Самурай // Эндо С. Полное собрание сочинений. В 15 т. Т. 3. Токио, 1999. 447 с.
16. Комарович В.Л. Достоевский: Современные проблемы историко-литературного изучения. Л.: Образование, 1925. 64 с.
17. Гомер. Одиссея. М.: Наука, 2000. 476 с.
18. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Сов. писатель, 1963. 364 с.
19. Томарино Р О смысле выражения диалогов в романе «Братья Карамазовы» // Площадь Достоевского. 2016. № 25. С. 4-20.
References
1. Dostoevskiy, FM. Brat'ya Karamazovy [The Brothers Karamazov], in Dostoevsky, FM. Polnoe sobranie sochineniy v 30t., 1.14 Complete Works in 30 vol., vol. 14]. Leningrad: Nauka, 1976. 510 p.
2. Endo, S. Molchanie [Silence]. Rezh. [movie director]. Moscow: Scorsese; USA: Paramount Pictures, 2016. 161 мин.
3. Endo, S. Molchanie [Silence]. Мoscow: Eksmo, 2015. 316 p.
4. Endo, S. Molchanie [Silence], in Endo, S. Polnoe sobranie sochineniy v 15 t., t. 2 Complete Works in 15 vol., vol. 2]. Tokyo: Shintyosha, 1999. 343 p.
5. Kasuya, K. O romane «Molchanie» [About the Novel of Silence], in Seyki: Katolicheskiy general'nyy zhurnal, 1966, no. 194, pp. 2-7
6. Misima, Yu. Vysshiy shedevr gospodina Endo [Masterpiece of Mr. Endo], in Tyuuoukouron, 1966, no. 11, p. 260.
7. Andreev, L.N. Zhizn' Vasiliya Fiveyskogo [Life of Vasily Fiveysky], in Andreev, L.N. Sobranie sochineniy v61., 1.1 [Collected Works in 6 vol., vol. 1]. Moscow: Khudozhestvennaya literatura, 1990. 638 p.
8. Sin, S. Endo Syusaku: lisus kak mat' [Christ as Mother]. Tokyo: Izdatel'stvo universiteta Sensyu, 2009. 276 p.
9. Sasabuchi, T. Novaya yaponskaya literatura i khristianstvo: Glavnoe o «Molchanii» Endo Syusaku [New Japanese Literature and Christianity: The Essential Point of Silence by Endo Shusaku], in Kokubungaku: Issledovanie tolkovaniy i uchebnogo materiala [Japanese Literature: Research of interpretation and education], 1967, no. 12, pp. 40-46.
10. Kazak, V Obraz Khrista v «Velikom inkvizitore» Dostoevskogo [Image of Christ in Grand Inquisitor by Dostoevsky], in Al'manakh «Dostoevskiy i mirovaya kul'tura», 1995, no. 5, pp. 37-53.
11. Endo, S. My s Dostoevskim [Dostoevsky and I], in Endo, S. Polnoe sobranie sochineniy v 15 t., 1.13 Complete Works in 15 vol., vol. 13]. Tokyo: Sintesya, 1999. 448 p.
12. Kantor, V. «Dnevnik pisatelya» Dostoevskogo kak provokatsiya imperskogo krizisa v Rossii [Writer's Diary by Dostoevsky as agitation of imperial crisis in Russia], in Voprosy literatury, 2007, no. 1, pp. 228-249.
13. Kasai, A. Sposob romana «Molchanie» [Method of novel «Silence»], in Sborniko «Molchanii» Endo Syusaku: Traktaty novoy literatury v 20 t., t. 20 [Collection Treaties about «Silence» by Endo Shucaku: Collection Treaties of Modern Literature in 20 vol., vol. 20]. Tokyo: Kuresu, 2002. 364 p.
14. Endo, S. Samuray. Saint Petersburg: Azbuka-krassika, 2002. 347 p.
15. Endo, S. Samuray [Samurai], in Endo, S. Polnoe sobranie sochineniy v 15 t., t. 3 [Complete Works in 15 vol., vol. 3]. Tokyo, 1999. 447 p.
16. Komarovich, V.L. Dostoevskiy: Sovremennye problemy istoriko-literaturnogo izucheniya [The Modern Problem of History-Literal Research]. Leningrad: Obrazovanie, 1925, p. 64.
17. Homer. Odicceya[Odyssey]. Moscow: Nauka, 2000. 476 p.
18. Bakhtin, M.M. ProblemypoetikiDostoevskogo [Problems of Dostoevsky's poetics]. Moscow: Sovetskiy pisatel', 1963. 364 p.
19. Tomarino, R. O smysle vyrazheniya dialogov v romane «Brat'ya Karamazovy» [About the thought of expression of dialogue in novel «The Brothers Karamazov»], in Ploshchad' Dostoevskogo, 2016, no. 25, pp. 4-20.
УДК 141.7:316.32 ББК 87.3(0)5/6-685
М.А. БАКУНИН В ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕМСЯ МИРЕ
К. ЯМАМОТО
Университет префектуры Симанэ г. Хамада, Нобара 2433-2, 697-0016, Япония E-mail: kenso.yamamoto@gmail.com
Рассматривается значение философских взглядов русского анархиста М.А. Бакунина для так называемого «глобального анархизма», или «нового анархизма», который очень распространен среди деятелей и мыслителей современного направления антиглобализма. Несмотря на немалое влияние анархистского движения на историю человечества, значение анархистской теории Бакунина зачастую недооценивают. Более того, главные теоретики и деятели современного анархического движения не признают (и/или не хотят признать) ни теоретической связи, ни принципиальной общности между классическим анархизмом, представленным Бакуниным. и П.А. Кропоткиным, и современным анархизмом, представленным глобальными анархистами. Выявлено, что причина этой тенденции состоит в различии между представлениями обеих сторон о значении насилия как метода революционной борьбы: первые при определенных условиях оправдывали терроризм, хотя и не считали его ни необходимым, ни целесообразным, вторые отнюдь не признают терроризм, потому что, зная историю террористической борьбы в конце XIX- начале ХХ в., которую часто считают аргументом тождественности анархиста и террориста, понимают бесплодность и бесперспективность данного направления и уклоняются от наклеивания ярлыка «террориста» на себя. Дан анализ основных принципов классического и современного анархизма. В результате данного анализа утверждается, что Бакунин является одной из самых значимых фигур, положивших начало новому направлению в современном анархизме. В заключение выявлены не только теоретическая связь и принципиальная общность между классическим и современным анархизмом, но и раскрыта актуальность «скрытой истории (анархизма)» в современном мире.
Ключевые слова: анархизм, глобализация, идеология, неолиберализм, терроризм, русская философия, радикализм, классический анархизм, глобальный анархизм.
