CC BY
39«Безлюдное производство»: страх или неизбежная реальность?
Будзинская Ольга Владимировна,
канд. экон. наук, доцент, доцент кафедры управления трудом и персоналом, Российский государственный университет нефти и газа (НИУ) имени И.М. Губкина, budzinskaya@bk.ru
В статье анализируется степень влияния современных технологий на рынок труда. Предметом исследования является изменение уровня и структуры занятости в условиях перехода к цифровой экономике. Целью исследования является определение степени влияния научно-технического прогресса на занятость и определение возможных масштабов автоматизации труда. В результате достижения поставленной цели методом суждений, автор пришел к следующим выводам: во-первых, в условиях перехода к четвертой промышленной революции уровень занятости не снизится, а изменится ее структура, во-вторых, влияние развития технологий на уровень занятости работников неоднородно и зависит, в первую очередь, от уровня квалификации работников и типа задач, которые превалируют в должностных обязанностях. Неоднородное влияние проявляется в поляризации рынка труда по степени «возможности автоматизации труда». В-третьих, автоматизация труда зависит от степени развития экономики. В индустриально развитых странах степень автоматизации выше, что рождает риски для среднего класса и приводит к замещению труда капиталом. Все перечисленные умозаключения сводятся к необходимости выработки новых, совершенно иных навыков у работника будущего. Ключевые слова: технологический уклад, промышленная революция, образование, занятость, квалифицированный и неквалифицированный труд.
Знаменитый английский кибернетик Уильям Росс Эшби примерно 70 лет назад сформулировал общий для сложных управляемых систем закон, именуемый законом необходимого разнообразия. Его суть состоит в том, что система управления должна быть в состоянии обработать (дать соответствующее управляющее воздействие на все возможные состояния объекта управления) все поступающие сигналы от объекта управления. Иначе в каком-то из состояний вся система может выйти из под контроля и оказаться неуправляемой.
В государствах с развивающейся экономикой система профессионального образования, поставляющая на рынок труда необходимых промышленности, сельскому хозяйству и всем другим системам жизнедеятельности общества специалистов, выступает в качестве одной из подсистем управления. И она должна быть способной оперативно реагировать на любые вызовы в части обеспечения сбалансированности рынка труда и сохранения динамики роста экономики.
Эти вызовы становятся особенно мощными в период формирования новых технологических укладов. Это время служит для системы профессионального образования своего рода испытанием на прочность, на ее способность снимать социальную напряженность в обществе, обусловленную возникающими на рынке труда при переходе промышленности на новые технологические платформы дисбалансами.
Интересно в этой связи проанализировать как мир справлялся с этими вызывами в прошлом.
Достижения в области интеллектуальных технологий, искусственного интеллекта, робототехники и компьютерных алгоритмов, которые часто характеризуют четвертую промышленную революцию, происходят в наше время беспрецедентными темпами. По мнению Graetz и Michaels (2015), с 1993 по 2007 год средняя плотность использования роботов увеличилась более чем на 150 процентов в 17 промышленно развитых странах [1]. Компания Boston Consulting Group в 2017 сообщила, что количество промышленных роботов в эксплуатации может увеличиться к 2025 году от 1,5 до 6 миллионов [2]. Распространение автоматизации, применение роботов не только в промышленности, но и в повседневной жизни человека вызвали дискуссию о требованиях, предъявляемых к навыкам работника будущего, и о возможности перехода к «безлюдному производству» в развитых странах. Однако, в России в настоящее время преобладает третий и четвертый технологический уклады [3], что указывает на распространение компетенций, свойственных аналоговой экономике.
На протяжении всей истории технологические изменения часто были источником беспокойства для многих работников. В Англии между 1811 и 1816 годами группа рабочих, называвших себя "Луддитами", уничтожила технику, которая, по их мнению, угрожала их работе, особенно на заводах по производству хлопка и шерсти. Экономисты девятнадцатого века, такие как Карл Маркс и Дэвид Рикардо, предсказывали, что механизация экономики ухудшит условия для рабочих, в конечном итоге обрекая их жить на прожиточный минимум. И в прошлом веке такие выдающиеся экономисты, как Джон М. Кейнс (в 1930-х годах) и Василий Леонтьев (в 1950-х годах) выразили опасения, что все больше рабочих будут заменены машинами, и что это приведет к технологической безработице. Совсем недавно, Brynjolfsson и McAfee в 2014 заявили, что внедрение технологий снижает спрос на рабочую силу и ставят работников в уязвимые условия в социально-трудовых отношениях [4].
В результате размышлений о степени влияния современных технологий на трудовую жизнь человека, автор пришел к следующим выводам: во-первых, в условиях перехода к четвертой промышленной революции уровень занятости не снизится, а изменится ее структура, во-вторых, влияние развития технологий на уровень занятости работников неоднородно и зависит, в первую очередь, от уровня квалификации работников и типа задач, которые превалируют в должностных обязанностях. Неоднородное влияние проявляется в поляризации рынка труда по степени «возможности автоматизации труда». В-третьих, автоматизация труда зависит от степени развития экономики. В индустриально развитых странах степень автоматизации выше, что рождает риски для средне-
0 3
ю
S
V
а
2 а
8
00
сэ
сч
сэ £
Б
а
2 о
го класса и приводит к замещению труда капиталом. Все перечисленные умозаключения сводятся к необходимости выработки новых, совершенно иных навыков у работника будущего.
Остановимся подробней на каждом из перечисленных тезисов.
1. В условиях перехода к четвертой промышленной революции уровень занятости не снизится, а изменится ее структура.
До сих пор опасения, выраженные видными экономистами девятнадцатого и двадцатого веков, такими как Маркс, Рикардо, Кейнс и Леонтьев о том, что замена рабочих машинами приведет к технологической безработице, не материализовались. Хотя некоторые люди, возможно, потеряли работу навсегда, последние два столетия технического прогресса не сделали человеческий труд невостребованным. Соотношение занятости к численности населения выросло в течение 20-го века, и нет никаких очевидных причин, которые могут повлиять на долгосрочный рост уровня безработицы [5].
Исследования, посвященные изучению вопроса занятости показывают, что даже после внедрения технологий, заменяющих рабочую силу, занятость возросла. Несмотря на то, что эти технологические прорывы в корне изменили нашу жизнь.
ВеББеп (2015) приводит два ярких примера, первый из которых организация ткацкого дела в 19 веке. В течение 19-го века 98 процентов труда, необходимого для плетения ткани, было автоматизировано. Однако количество видов ткацких работ фактически возросло. Автоматизация снизила цену на ткань, увеличив высокоэластичный спрос на ткань, что привело к чистому росту рабочих мест, несмотря на применение «безлюдных» технологий [б].
Вторым ярким примером может служить появление банкоматов в Соединенных Штатах. Банкоматы появились в 1970-х годах, и их число выросло в четыре раза (со 100 000 до 400 000) в период с 1995 по 2010 год. Банкоматы решили задачи по обработке наличных средств. Однако, с 2000 года численность банковских кассиров с полной занятостью увеличилось на 2 процента в год, что значительно быстрее, чем общая численность рабочей силы США.
На рис. 1 отчетливо видно, что уровень занятости не снизился. Данное обстоятельство можно объяснить тем фактом, что банкоматы позволили банкам
Рис. 1 Сравнение численности занятых кассиров с полной занятостью с количеством внедренных банкоматов в США с 1970 по 2010 гг. [б]
открыть новые филиалы, а следовательно, появились новые рабочие места [б].
Имеются многочисленные экономет-рические данные о влиянии технологических изменений на уровень занятости. Исследования в этой области могут быть классифицированы в зависимости от типа рассматриваемых технологических изменений (т. е. нового продукта на рынке, инновации в производстве, изменения бизнес-процессов, компьютеризации или воздействии промышленных роботов), уровня доходов экономики (развитой или развивающейся) и уровня проводимого анализа (микро-, мезо- или макро уровня на рынке труда). Общий вывод, к которому приходит автор, заключается в том, что технология повлияла на структуру занятости, но оказала небольшое (и в основном положительное) влияние на общий уровень занятости [7,8].
В этой связи нужно отметить, что структура изменяется в силу возникновения новых профессий на рынке труда. К сожалению, исследования, направленные на количественную оценку рабочих мест, уязвимых перед автоматизацией, рассматривают только существующие рабочие места. Они не анализируют новые рабочие места, которые могут создать эти новые технологии. Прогнозы остаются очень субъективными. По данным Всемирного экономического форума (ВЭФ) в 2016 году, 10 лет назад не существовало большого количества наиболее востребованных сегодня рабочих мест. Например, технический прогресс в цифровизации создал требования к разработчикам приложений, аналитикам больших данных и менеджерам социальных сетей. Таким образом, предстоящая технологическая волна в состоянии сохранить и поддержать рост рабочих мест, кроме того тех, которые отвечают за разработку новых технологий, их внедрение и/или контроль и ремонт.
Одним из исследований, которое возродило дискуссию о новой волне техно-
логий, в частности автоматизации, и занятости, был исследование 2013 года Фрей и Осборн (2017), которые классифицируют 702 профессии в Соединенных Штатах с точки зрения навыков, которые, вероятно, будут автоматизированы. Авторы приходят к выводу о том, что в течение следующих двух десятилетий 47% этих профессий подвергаются риску автоматизации и компьютеризации. В частности, исследование выявляет розничных продавцов, административных помощников, персонал продовольственных магазинов, кассиров и водителей транспортных грузовиков, работающих в профессиях, которые подвергаются большему риску автоматизации. Была осуществлена попытка провести похожее исследование и для европейских стран, Австралии, Канады, Японии и Новой Зеландии. Практики и ученые пришли к выводу, что предполагаемая доля рабочих мест, подверженных автоматизации, колеблется от 30 до 49 процентов [9].
Так, в изданном в 2014 году Агентством стратегических инициатив (АСИ) «Атласе новых профессий» прогнозируется, что к 2030 году исчезнет 57 «традиционных» профессий и появится 18б новых. В следствии чего, встает вопрос: «Как подготовить работников, способных адаптироваться к профессиям будущего?» [10]
2. Предыдущий вывод подтверждает, что влияние развития технологий на уровень занятости работников неоднородно и зависит, в первую очередь, от уровня квалификации работников и типа задач, которые превалируют в должностных обязанностях. Неоднородное влияние проявляется в поляризации рынка труда по степени «возможности автоматизации труда».
Применение технологий может быть смещено в пользу определенных групп работников в зависимости от их навыков или выполняемых ими задач. В частности, технологии «дополняющие» квали-
Рис. 2. Задачи, выполняемые работниками, в США, %, 1960-2009. [14]
Рис.3 Сравнение структуры занятости в России, Германии и Великобритании по классификации задач Й. Расмусса, %[2]
фицированный труд, увеличивают его производительность труда, и, следовательно, увеличивают относительный спрос на данные трудовые ресурсы. В этом случае внедрение инновационных технологий оказывает небольшое воздействие на неквалифицированных работников или не оказывает вовсе. Типичным примером влияния технологий на навыки работника является применение информационных технологии, которые более интенсивно используются квалифицированными рабочими, чем неквалифицированными рабочими [11].
Работники всех уровней квалификации выполняют различные задания на работе. Эти задачи могут быть классифицированы по двум основным измерениям: а) степень рутинности (повторение алгоритма действий); б) являются ли они ручными или когнитивными по своей природе. Пример рутинной ручной
работы является работа машиниста, который ведет поезд в метро. Пример рутинной задачи умственного труда может быть работа специалиста, задающего одинаковый набор переменных для вычисления на компьютере. Пример нестандартной физической работы иллюстрирует работа няни. Специалист по организации свадеб характеризует выполнение нестандартной неавтоматизированной задачи [12].
Анализ статистических данных, представленных на рис. 2 доказывает влияние технологических изменений в первую очередь на рутинные работы, снижая спрос на труд, выполняющих подобные задания.
Экономика труда накопила значительный багаж знаний по анализу структуры рынка труда, но наибольшее распространение получила модель Й. Расмусса [13]. Согласно подходу Й. Расмус-
са по анализу структуры рынка труда все занятые в экономике страны можно условно разделить на три категории - «Умение», «Правило» и «Знание». Автор подхода предлагает следующую классификацию задач:
Категория «Умение»: более 50% задач - это повторяющиеся типовые задачи, преимущественно физический труд. Подготовка не требуется или осуществляется в рамках короткого цикла обучения. Например: уборщики, продавцы, водители,грузчики, охранники.
Категория «Правило»: более 50% задач - это техническая, рутинная работа. Принятие решений происходит в рамках предписанных правил и инструкций. Требуется специализированная, прикладная подготовка. Например: слесари, бухгалтеры, медсестры, офисные администраторы.
Категория «Знание»: более 50% задач подразумевают аналитическую работу, импровизацию, творчество, работу в условиях неопределенности. Имеется высокая автономность при принятии решений. Требуются высокий уровень образования, длительный цикл подготовки, широкий кругозор. Например: преподаватели, врачи, ученые, высококвалифицированные инженеры, руководители.
На основе подхода Й. Расмусса можно построить предположение, что экономическая конкурентоспособность страны напрямую зависит от структуры занятости. Другими словами, чем выше процент занятых интеллектуальным трудом в экономике страны, тем выше уровень экономической стабильности страны. Основной акцент делается на том факте, что добавленная стоимость должна создаваться интеллектуальным трудом, человеческим капиталом этой страны, а не физическим трудом.
Согласно данным рис.3, треть рабочих мест на российском рынке труда относятся к категории «Умение», не требующего специального образования. Искусственный интеллект активно применяется в выполнении операционных функций, замещая человеческий труд. Так, например, компания Сбербанк в прошлом году сократила в 3 раза количество бухгалтеров и в 4 раза количество операционного персонала [15]. На фоне всепоглощающей роли информационных технологий, уверенно распространяется мнение, что профессии, относящиеся к категории «Умение» будут роботизированы и автоматизированы.
Проявление тенденции снижения спроса на рутинный труд проявился в 80-
е £
ю
5
V
а
2 а
8
00
сэ
сч
сэ £
Б
ей
2 ©
е и 90-е годы в виде повышения надбавки за квалификацию в ряде развитых и развивающихся стран. Autor и др. (2013) показывают, что в Соединенных Штатах премия за квалификацию, снижаясь в течение 1970-х годов, резко выросла в 1980-х и (менее быстро) в 1990-х годах [16]. Увеличение премий за квалификацию с 1980-х годов также произошло во многих других странах с высоким уровнем дохода, таких как Австралия, Канада, Германия и Япония, хотя и значительно более медленными темпами, чем в Соединенных Штатах [17]. Голдберг и Пав-чник (2007) показывают, что увеличение премий за квалификацию с 1980-х годов не ограничивалось развитыми странами. Они также происходили различными темпами в Аргентине, Бразилии, Чили, Колумбии, Гонконге (Китай), Индии и Мексике в 1980-х и 1990-х годах. В экономиках стран, как США, в которых увеличение надбавок за квалификацию происходило одновременно с увеличением предложения на рынке труда со стороны работников с высшим образованием, одновременно увеличивался спрос на более квалифицированный труд [18].
Таким образом, развитие технологий носит неоднородный характер в зависимости от уровня квалификации. В отношении высококвалифицированного труда - дополняющий, увеличивающий производительность труда, в отношении низкоквалифицированного труда - замещающий.
Быстрое распространение информационных технологий (ИКТ) на рабочем месте объясняется увеличением (относительного) спроса на дополнительные навыки в силу взаимодополняемости. Violante (2008) предложил три альтернативные гипотезы комплементарности ИКТ-навыков.
Во-первых, снижение стоимости инвестиций в оборудование, в частности в ИКТ, приводит к замещению труда капиталом. Поскольку квалифицированная рабочая сила в большей степени свойственна применению современного оборудования, чем неквалифицированная рабочая сила. Повсеместное внедрение новых технологий увеличивает относительный спрос на квалифицированную рабочую силу и, соответственно, надбавку за квалификацию.
Во-вторых, квалифицированные рабочие в меньшей степени страдают от потрясений, вызванных крупными технологическими преобразованиями, поскольку приобретение ими дополнительных знаний, необходимых для внедре-
ния новой технологии, обходится им дешевле. Поэтому, быстрые технологические трансформации не представляют затруднений для адаптации более способных работников.
В-третьих, ИКТ способствуют организационным реформам. Цифровизация, возникновение рабочих интернет платформ способствует возникновению более плоских иерархических структур. Такие организационные структуры характеризуются тем, что работники выполняют широкий круг задач в рамках рабочих групп [7].
Адаптируемые работники, обладающие фундаментальными знаниями, организационно-личностными навыками и разбирающиеся в междисциплинарной деятельности, получают выгоду от этой трансформации. С развитием технологий жизненный цикл востребованных на рынке труда навыков сокращается, поэтому на первое место выходит адаптивность и обучаемость. Другими словами, способность получить и сохранить работу будет в меньшей степени зависеть от того, что работник знает, а от того, как быстро он усваивает новую информацию и способен применить ее на практике.
3. Влияние технологий на человеческий труд зависит от степени развития экономики. В индустриально развитых странах степень автоматизации выше, что рождает риски для снижения среднего класса и приводит к замещению труда капиталом.
Несмотря на растущий интерес ученых к вопросу о потенциальном воздействии автоматизации и искусственного интеллекта на рынок труда в развитых странах, в развивающихся странах уделяется гораздо меньше внимания этому вопросу. Несколько профессиональных исследований, которые оценивают долю занятости, подверженной риску автоматизации в развивающихся странах, делают вывод, что последние имеют большую долю занятости в обычных профессиях, которые могут быть автоматизированы и компьютеризированы [11]. Однако, как отметил Всемирный банк (2016), влияние автоматизации на рынок труда развивающихся стран может произойти позже и медленнее по двум основным причинам. Во-первых, хотя темпы внедрения технологий в развивающихся странах возросли, они по-прежнему медленнее, чем в развитых странах. Во-вторых, более низкая заработная плата и относительно высокая доля рутинных рабочих мест, которые в настоящее время труднее автоматизировать, могут сделать
инвестиции в автоматизацию в развивающихся странах менее прибыльными (по крайней мере, в краткосрочной перспективе). Однако, независимо от сроков, автоматизация поднимает ряд вопросов для развивающихся стран.
Во-первых, за счет снижения трудоемкости производственного процесса автоматизация в развитых странах может конкурировать со странами с низкими затратами на рабочую силу [19]. Мировые магнаты, производство которых находится в развивающихся странах, могут принять решение о возвращении конкретных производственных операций, расположенных в развивающихся странах, с тем чтобы свести к минимуму производственные издержки и повысить свою конкурентоспособность. Изменения могут также применяться к аутсорсингу бизнес-процессов в сфере финансовых услуг (например, бухгалтерский учет), телекоммуникаций (например, колл-цент-ров) и медицинских услуг. В такой ситуации развивающиеся страны могут столкнуться с сокращением производства на их территории и с сокращением занятости в определенных отраслях. Эти потенциальные изменения могут быть особенно трудными для тех развивающихся стран, которые уже сталкиваются с деиндустриализацией и становятся странами, представляющими экономику услуг, не пройдя все стадии эволюции, как это сделали промышленно развитые страны. Непрерывный рост реальной заработной платы в развивающихся странах может обеспечить дополнительные стимулы для потенциального внедрения автоматизации. Однако пока статистические данные свидетельствуют о том, что перестройка носит ограниченный характер, проявляясь в конкретных отраслях относительно медленно [19].
Во-вторых, новая волна технологий может предоставить предпринимателям и фирмам в развивающихся странах возможность создавать новые бизнес-модели и предложить новые товары и услуги. Например, аддитивное производство (т. е. промышленная трехмерная печать) может, благодаря своей мобильности, гибкости, энергоэффективности и повышению доступности, позволить мелкомасштабному производству стать более конкурентоспособным и эффективным в развивающихся и наименее развитых странах. Однако, такие возможности, по всей видимости, будут создавать трудности для стран, не имеющих надежного доступа к электричеству и интернету, а также неспособными обеспечить кадрами с
соответствующей квалификацией.
В-третьих, автоматизация и прогресс в области ИКТ могут также создать новые возможности для трудоустройства в развивающихся странах посредством разработки онлайновых рабочих платформ, объединяющих потенциальных работодателей и работников [11]. Такие онлайновые платформы могли бы предоставить трудящимся в развивающихся странах возможности для заработка. Однако, доступ к этим платформам и их использование, как правило, являются более широкими среди молодежи и высококвалифицированных работников, и это, наряду с автоматизацией, может еще больше способствовать поляризации рынка труда с дифференциацией доходов. Отчет Всемирного банка 2016 года подтверждает тот факт, что многие развивающиеся страны, за исключением тех, в которых значительная доля занятого населения имеет низкую квалификацию, крупные природные ресурсы и сырьевые ресурсы, процесс поляризации рабочих мест уже ощутим.
Технологический прогресс имеет неоднозначное воздействие на совокупную занятость. Когда такой прогресс принимает форму нового продукта (например, телевизоров с плоским экраном), который заменяет старый продукт (например, телевизоры с электронно-лучевой трубкой), фирмы, производящие старый продукт, выходят из бизнеса, но спрос на рабочую силу может возрасти из-за дополнительного спроса со стороны фирм, производящих новый продукт. Когда такой прогресс приходит на смену автоматизации, заменяющей рабочую силу, технологические изменения вынуждают фирмы внедрять более капиталоемкие технологии и заменять рабочую силу капиталом. Однако различные механизмы компенсации (например эффект цены-производительности, эффект масштаба-производительности, дополнительный спрос в других секторах экономики) может уравновесить этот тип сокращения спроса на рабочую силу.
В целом современные ученые приходят к выводу, что за некоторыми исключениями, технологии незначительно влияют на уровень занятости.
Тем не менее, технологический прогресс непрерывен. Есть признаки того, что достижения в области интеллектуальных технологий, искусственного интеллекта, робототехники и алгоритмов, которые часто относят к четвертой промышленной революции, достигли беспрецедентных темпов [20]. Однако, ис-
тория доказывает, что требуется длительное время, чтобы технологическая революция оказала значительное влияние.
Максимальное влияние паровой энергии на рост производительности труда в Великобритании появилось только в третьей четверти девятнадцатого века, почти через 100 лет после патента Джеймса Уотта. На начальном этапе прибыль от железных дорог была довольно незначительной, однако, она росла по мере развития территориальной сети железных дорог. Точно так же, потребовалось время, чтобы паровые двигатели сменились электрическими на производствах. В начале 20 века потребовалось 40 лет в Соединенных Штатах, чтобы электричество стало доступным.
Это означает, что нынешние технологические изменения, вероятно, будут иметь долгосрочные и потенциально разрушительные последствия на рынок труда. Такое влияние можно оценивать как с пессимистической, так и с оптимистической точек зрения. Оптимисты признают, что каждая волна технологических изменений в прошлом вызывала технологическую тревогу и приводила к временным сбоям, а именно исчезновением некоторых профессий и рабочих мест. Но отмечают, что на смены устаревшим были созданы новые рабочие места, которые улучшили трудовую жизнь человека. Пессимисты, признавая, что страх технологической безработицы неоднократно оказывался ошибочным в прошлом, считают, что новая волна технического прогресса резко отличается от более ранних инноваций по скорости, масштабам и силе. Но окончательные выводы о результатах новой волны технологических инноваций на рынке труда пока подводить рано.
Литература
1. Graetz G. and Michaels G. Robots at work. London School of Economics and Political Science , 2015
2. Россия 2025: от кадров к талантам. The Boston Consulting Group. Октябрь 2017 3-4.
3. Каблов Е. Шестой технологический уклад // Наука и жизнь, N4, 2010
4. Лебедев, Н.А., Левин, Ю.А. Модернизация структуры АПК Краснодарского края: новая модель / Н.А. Лебедев, Ю.А. Левин // Инновации и инвестиции. N 6, 2018. С.184-186.
5. Лебедев, Н.А., Левин, Ю.А. Инвестиционная деятельность в контексте структурной модернизации промышленности Дальнего Востока / Н.А. Лебедев,
Ю.А. Левин // Инновации и инвестиции. № 7, 2018. С. 25-28.
6. Brynjolfsson E., McAfee A. The Great Decoupling: An interview with Brynjolfsson Erik and Andrew McAfee, Harward Business Review, 2015 [Электронный ресурс]// URL:https://hbr.org/2015/06/the-great-decoupling- дата обращения 10.09.2018
7. Autor D., Dorn D., Hanson G. Untangling Trade and Technology: Evidence from Local Labour Markets. The Economic Journal, May 2015
8. Bessen J. Learning by Doing: The Real Connection between Innovation, Wages, and Wealth.Yale University Press, April, 2015
9. Violante G. Skill-baised technical change. New York University, 2008
10. Arntz, M., T. Gregory and U. Zierahn (2016), "The Risk of Automation for Jobs in OECD countries: A Comparative Analysis", OECD Social, Employment and Migration Working Papers, No. 189, OECD Publishing, Paris, [Электронный ресурса/URL:// dx.doi.org/10.1787/5jlz9h56dvq7-en.-дата обращения 10.09.2018
11. Frey, C. and M. Osborne (2013), "The Future of Employment: How Susceptible are Jobs to Computerisation?" Oxford Martin School Working Paper.
12. Атлас новых профессий. Альманах перспективных отраслей и профессий на ближайшие 15-20 лет. Сайт проекта: atlas100.ru. Полный текст: atlas100.ru/upload/pdf_files/atlas.pdf
13. "World Bank. 2016. The World Bank Annual Report 2016. Washington, DC. © World Bank. https:// openknowledge.worldbank.org/handle/ 10986/24985 License: CC BY-NC-ND 3.0 IGO."
14. Goos, M. and Manning, A. (2007) Lousy and Lovely Jobs: The Rising Polarization of Work in Britain. Review of Economics and Statistics, 89, 118-133.
15. Rasmussen J. Skills, Rules, and Knowledge: Signals, Signs, and Symbols, and Other distinctions in Human Performance Models // Transactions on systems, man, and cybernetics, vol. smc -13, № 3, may -1983 4-5
16. Levy, Frank and Richard J.Mumane (2013). "Dancing with robots: Human skills for computerized work". Third Way NEXT
17. Г. Греф, интервью Expert online. Электронный ресур^/URL: http:// expert.ru/2017/06/30/gref-anonsiroval-massovyie-sokrascheniya-v-sberbanke/-дата обращения 10.09.2018
18. Autor, D. and M. Handel (2013), "Putting Tasks to the Test: Human Capital, Job Tasks, and Wages". Journal of Labor Economics, Vol. 31, No. 2, S59-S96.
О
3
Ю
s
V
a
2 a
8
19. Pavchik N. Globalization and within-country income inequality. 2011 [Электронный ресурс] URL//https://www.wto.org/ english/res_e/booksp_e/ glob_soc_sus_e_chap7_e.pdf Дата обращения: 20.06.2018
20. Acemoglu D. and Autor D. Skills, Tasks and Technologies: Implications for Employment and Earnings. Labor Economics, Volume 4b, 211
21. Trade and development report, UNCTAD, 2016 [Электронный ресурс] // URL:http://unctad.org/en/ PublicationsLibrary/tdr2016_en.pdf Дата обращения: 21.06.2018
22. Клаус Шваб, Четвертая промышленная революция //М.: Издательство "Э", 2107-с. 27
"Deserted production": fear or inevitable
reality? Budzinskaya O.V.
Russian state university of oil and gas (NIU) of I.M. Gubkin
The article analyzes the degree of influence of modern technologies on the labor market. The subject of the study is the change in the level and structure of employment in the transition to the digital economy. The aim of the study is to determine the degree of influence of scientific and technological progress on employment and to determine the possible scope of automation of labor. As a result of achieving this goal by the method of judgment, the author came to the following conclusions: first, in the transition to the fourth industrial revolution, the level of employment will not decrease, but will change its structure. Secondly, the impact of technology on the level of employment of workers is heterogeneous and depends primarily on the level of skills of workers and the type of tasks that prevail in the job duties. Heterogeneous influence is manifested in the polarization of
the labor market to the extent of «the possibility of labor automation.» Third, automation of labor depends on the degree of the economy development. In industrialized countries, the degree of automation is higher, which creates risks for the middle class and leads to the replacement of labor with capital. All of these inferences are reduced to the necessity of developing a new, completely different set of skills of the future worker. Key words: technological structure, industrial revolution, education, employment, skilled and unskilled labor. References
1. Graetz G. and Michaels, G. Robots at work.
London School of Economics and Political Science , 2015
2. Russia 2025: from personnel to talents. The
Boston Consulting Group. October 2017 3-4.
3. Kablov E. Sixth technological structure // Nauka
I zhizn, No. 4, 2010
4. Lebedev, N.A., Levin, Yu.A. Modernization of
AIC structures in Krasnodar Territory: a new model / N.A. Lebedev, Yu.A. Levin // Innovations and investments. No. 6, 2018. S.184-186.
5. Lebedev, N.A., Levin, Yu.A. Investment activity
in the context of structural modernization of the industry of the Far East / N.A. Lebedev, Yu.A. Levin // Innovations and investments. № 7, 2018. p. 25-28.
6. Brynjolfsson E., McAfee A. The Great Decoupling:
An interview with Erik Brynjolfsson and Andrew McAfee, Harward Business Review, 2015 [Electronic resource]//URL:https://hbr.org/ 2015/06/the-great-decoupling - date 10.09.2018
7. Autor D., Dorn D., Hanson G. Untangling Trade
and Technology: Evidence from Local labor Markets. The Economic Journal, May 2015
8. Bessen J. learning by Doing: the Real Connection
between Innovation, waves, and Wealth.Yale University Press, April, 2015
9. Violante G. Skill-baised technical change. New
York University, 2008
10. Arntz, M., T. Gregory and U. Zierahn (2016), "The Risk of Automation for Jobs in OECD countries: A Comparative Analysis", OECD Social, Employment and Migration Working Papers, No. 189, OECD Publishing, Paris,
[Electronic resource]//URL://dx. doi.org/ 10.1787/ 5jlz9h56dvq7-en.-date of application 10.09.2018
11. Frey, C. and M. Osborne (2013), "The Future of Employment: How Susceptible are Jobs to Computerisation?»Oxford Martin School Working Paper.
12. Atlas of new professions. Almanac of promising industries and professions for the next 15-20 years. Website: atlas100.ru. Full text: atlas100.ru/upload/pdf_files/atlas.pdf
13. «World Bank. 2016. The World Bank Annual Report 2016. Washington, DC. World Bank. [Electronic resource]//URL: https:// openknowledge.worldbank.org/handle/10986/ 24985
14. Goos, M. and Manning, A. (2007): «Lousy and Lovely Jobs: the Rising Polarization of Work in Britain». Review of Economics and Statistics, 89, 118-133.
15. Rasmussen J. skills, Rules, and Knowledge: signals, Signs, and Symbols, and Other distinctions in Human Performance models // Transactions on systems, man, and cybernetics, vol. smc -13, № 3, may -1983 4-5
16. Levy, Frank and Richard J. Mumane (2013). «Dancing with robots: Human skills for computerized work". Third Way NEXT
17. German Gref, an interview with Expert online. [Electronic resource]// URL: http://expert.ru/ 2017/06/30/gref-anonsiroval-massovyie-sokrascheniya-v-sberbanke/ - date of application 10.09.2018
18. Autor, D. and M. Handel (2013), "Putting Tasks to the Test: Human Capital, Job Tasks, and Wages". Journal of Labor Economics, Vol. 31, No. 2, S59-S96.
19. Pavchik N. Globalization and within-country income inequality. 2011 [Electronic resource] URL//https://www.wto.org/english/res_e/ booksp_e/ glob_soc_sus_e_chap7_e.pdf date of application: 20.06.2018
20. Acemoglu D. and D. Autor Skills, Tasks and Technologies: Implications for Employment and Earnings. Labor Economics, Volume 4b, 211
21. Trade and development report, UNCTAD, 2016
[Electronic resource] //URL:http://unctad.org/ en/PublicationsLibrary / tdr2016_en.pdf date of application: 21.06.2018
22. Klaus Schwab, the Fourth industrial revolution / / M.: Publishing house «e», 2107-p. 27
oo
СЭ
СЧ
СЭ £
Б
a
2 ©
