CC BY
179
Бенедикт Андерсон и «грамматика национализма» Benedict Anderson and the "Grammar of Nationalism"
С.Н. Абашин
Стала ли интерпретация национализма, предложенная Б. Андерсоном, «коперни-канским» переворотом в понимании нации?
Я не решился бы назвать то, о чем писал в своей книге, опубликованной в 1983 году, Бенедикт Андерсон, переворотом. Традиция рассматривать национализм как феномен нового времени, связанный с развитием капитализма и распространением европейских империй, уже существовала давно, например в той же марксистской традиции (к которой сам Андерсон себя относил). И в 1970-1980-е гг., когда развернулась критика модерна, появился целый ряд известных работ - упомяну Кедури, Хобсбаума, Геллнера, Хроха, которые писали примерно о том же, что и Андерсон, но в несколько другом фокусе. При этом книга Андерсона занимает, конечно, особое место и сыграла важную роль в осмыслении национализма. Британский ученый поднял и очень точным, ясным языком описал, исторически контекстуализировав тему, широкий набор вопросов от условий возникновения национализма, его типов и этапов формирования до техник и практик национального строительства и эмоциональной связи с нацией. Плюс придуманное им понятие "imagined community" (воображаемое, воображенное сообщество) само по себе оказалось очень удобным и стало своеобразным именем всего этого направления в изучения национализма.
На какие предметные области гуманитарного знания в наибольшей степени повлияла книга Б. Андерсона?
Как я упомянул, Андерсон затронул в своей книге целый ряд разных вопросов, каждый из которых дал после публикации очень интересные результаты в самых
Абашин Сергей Николаевич, доктор исторических наук, профессор факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге; Европейский университет в Санкт-Петербурге, 191187, г. Санкт-Петербург, Гагаринская ул., 3А, [email protected].
Abashin Sergey N., Doctor of Science (History), Professor at the faculty of Anthropology of the European University in St. Petersburg; European University in St. Petersburg, 3A, Gagarinskaya st., St. Petersburg, 191187, Russia, [email protected].
1 64
НОВОЕ ПРОШЛОЕ • ТНЕ N Е PAST • №1 2016
разнообразных сферах исторического, антропологического или, например, литературоведческого знания. Мне, в частности, представляется очень плодотворным применение андерсоновских идей в области изучения взаимоотношений национализма и империй. Принято рассматривать империю и нации как антагонистов, а британский ученый показал, что между ними более сложные отношения - империя могла национализироваться и воображать себя нацией, а имперские чиновники, управляя колониями, сами нередко создавали «грамматику национализма», которую потом колонизованные народы воспринимали как свою собственную. Этот парадокс стал предметом множества новых исследований, в том числе по Российской империи и СССР.
Насколько перспективно рассмотрение национализма в качестве культурной системы на современном этапе развития науки?
Национализм в любых своих формах всегда апеллирует к культуре, поэтому пока мы говорим о национализме - мы обязательно будем говорить о его культурном измерении. Польза андерсоновского взгляда заключается в этом случае в том, что ученый рассматривает культуру не как данность, которая существуют вне времени, а как процесс пересоздания культурных символов и практик. В этом смысле Андерсона, как и Геллнера с Хобсбаумом, и многих других, иногда относят к конструктивистской точке зрения в противовес академическому примордиализму, хотя, кажется, сами себя они так не определяли или не акцентировали это. Польза книги также в том, что в ней анализируются способы такого конструирования, например музеи, переписи и карты (глава, которая им посвящена, появилась в переиздании книги в 1991 г.). И сегодня этот анализ стал уже классическим, воспроизводится и будет воспроизводиться снова и снова на новых примерах.
Периодизация развития национализма, по Б. Андерсону, - это последовательный накат «волн», в основе своей представляющих различные способы воображения нации. Стоит ли ожидать еще одной «волны» в будущем?
Полагаю, что конец эпохи наций еще не наступил, вообще нации нельзя просто так отменить декретом, эта идея будет продолжать жить в каких-то модификациях и по-прежнему останется инструментом политической мобилизации и эмоциональных переживаний. Какие это модификации? Возможно, это будут более сильные национализмы разного рода этнических и территориальных меньшинств и диаспор. Возможно, это будут национализмы антимигрантского толка. Возможно, мы увидим национализмы с новыми религиозными интерпретациями (вопреки, кстати, точке зрения Андерсона, что национализм возникает, когда роль религии снижается). Возможно, мы увидим какие-то антиглобалистские национализмы, которые станут менее этническими и более территориальными, региональными. Все эти тенденции, как мне кажется, мы уже видим сейчас, но как они поведут себя дальше - предсказать тем сложнее, чем дальше пытаться заглядывать в будущее.
Обладает ли сегодня национализм универсальной легитимностью, о которой писал Б. Андерсон?
Пока еще обладает. Пока еще мир мыслится в официальной риторике как «мир наций», а политики во всех странах говорят о «национальных интересах» и «национальной безопасности». При этом существует множество поводов считать, что эта универсальная легитимность сегодня находится под вопросом. Глобализация, транснационализм, космополитизм и другие понятия, которые вошли в академический и общественный дискурсы, подразумевают, что кроме «наций» существуют другие важные реальности, идентификации и практики, которые бросают вызов идее национализма.
Ядро эмоциональной стороны национализма, согласно Б. Андерсону, составляют самопожертвование и любовь, а не образ врага или ненависть. Так ли это, по Вашему мнению?
Внимание к позитивной эмоциональной связи с нацией - важная черта работы Андерсона. Без изучения, как это связь возникает и поддерживается, трудно объяснить и популярность национализма, и то, как он способен «захватить» человека и общество. Безусловно, этот опыт и эту сторону национализма надо принимать во внимание и изучать. Но равным образом надо учитывать то насилие и ту ненависть, которые оправдываются отсылками к нации или сопровождают любой национализм. Таких примеров и опытов особенно XX век дал немало, что требует осмысления как для понимания национализма как такового, так и его разных форм. Я думаю, что эти два аспекты не находятся в отношениях «или-или», а дополняют друг друга. ^
